О наших любимых уицраорах, которые очень нужны метакультуре для защиты.
Правда НИКАКОЙ метакультуры они НИКОГДА не защитили, ну да ладно….
К концу 30-х годов ХХ века вся Восточная Европа от Норвегии и Финляндии до Болгарии и Югославии оказалась промеж жерновов свирепых уицраоров 3-го рейха и СССР.
Чтобы не погибнуть, надо было выкручиваться и искать компромиссы.
У кого из этих стран и народов - культуры, а у кого - метакультуры? Трудно сказать.
Давайте условно предположим, что у всех – метакультуры.
Уицраор по Андрееву есть только у Югославии, но вроде он появился после 2-й мировой.
Т.о. уицраоров не было ни у кого.
Ну и как же они справлялись? Вначале территорию пришлось отдать.
Лучше всех выступила Финляндия. Во многом благодаря радомыслу маршалу Карлу Густаву Эмилю Маннегейму. Какой метакультуре принадлежал этот радомысл? Если не финской (такой нет?), то русской! Итак Финляндия отделалась курортами Карельского перешейка, которые ей до сих пор не отдали. Но зато сохранила всю остальную территорию. Сейчас финны живут в одной из самых благополучных и успешных стран мира.
Уицраора у Финляндии не было вне всяких сомнений. А как же она противостояла державе превосходящей ее по любому количественному параметру в десятки и сотни раз?
Не нужно это исчадие Гагтунгра для защиты метакультуры. Нужна поддержка светлых сил и радомыслы не изменившие своей миссии. И тогда свирепый соседский уицраор будет побежден даже маленькой страной!
Польшу терзали оба уицраора дольше всех и она не уступила никому. И ее культура, пожалуй, пострадала больше всех. Венгры и румыны подчинились германскому демону, Болгары тяготели к России, но воевали на стороне Германии. Как-то у Болгарии не складывалось союзничество в ХХ веке ни со 2-м, ни с 3-м жругром.
Хочется подробнее поговорить о Чехии. Я очень люблю эту страну, хотя ни разу там не был, и знакомых чехов у меня нет. У меня даже есть предположение о прошлых жизнях в Чехии. Может сильное впечатление в очень раннем детстве на меня произвели фильмы «Ян Гус» и «Ян Жижка»? Ну и несомненно «Швейк», прочитанный в 3-м классе и с тех пор многократно перечитанный.
Вспомним, что там было в описываемый период и позже.
Об этом мое любимое стихотворении Марины Цветаевой «Один офицер». Сколько раз я его не перечитывал, всегда слезы на глаза наворачивались.
В Судетах, на лесной чешской
границе, офицер с 20-тью солдатами,
оставив солдат в лесу, вышел
на дорогу и стал стрелять
в подходящих немцев. Конец его
неизвестен.
Из сентябрьских газет 1938 г.
Чешский лесок —
Самый лесной.
Год — девятьсот
Тридцать восьмой.
День и месяц? — вершины, эхом:
— День, как немцы входили к чехам!
Лес — красноват,
День — сине-сер.
Двадцать солдат,
Один офицер.
Крутолобый и круглолицый
Офицер стережет границу.
Лес мой, кругом,
Куст мой, кругом,
Дом мой, кругом,
Мой — этот дом.
Леса не сдам,
Дома не сдам,
Края не сдам,
Пяди не сдам!
Лиственный мрак.
Сердца испуг:
Прусский ли шаг?
Сердца ли стук?
Лес мой, прощай!
Век мой, прощай!
Край мой, прощай!
Мой — этот край!
Пусть целый край
К вражьим ногам!
Я — под ногой —
Камня не сдам!
Топот сапог.
— Немцы! — листок.
Грохот желёз.
— Немцы! — весь лес.
— Немцы! — раскат
Гор и пещер.
Бросил солдат
Один — офицер.
Из лесочку — живым манером
На громаду — да с револьвером!
Выстрела треск.
Треснул — весь лес!
Лес: рукоплеск!
Весь — рукоплеск!
Пока пулями в немца хлещет
Целый лес ему рукоплещет!
Кленом, сосной,
Хвоей, листвой,
Всею сплошной
Чащей лесной —
Понесена
Добрая весть,
Что — спасена
Чешская честь!
Значит — страна
Так не сдана,
Значит — война
Всё же — была!
— Край мой, виват!
— Выкуси, герр!
…Двадцать солдат.
Один офицер.
Октябрь 1938 — 17 апреля 1939
Далее приведу рассказ об этом эпизоде. Из одного ЖЖ.
… В ночь с 14 на 15 марта 1939 года гитлеровские части перешли чехословацкую границу, не встречая никакого сопротивления.
За одним исключением. Вернее – за исключением одного капитана чехословацкой армии Карела Павлика, командира 12-й пулеметной роты 8-го Силезского пехотного полка, расквартированной в городе Мистек (Моравия).
На день немецкой оккупации в Мистеке местный гарнизон располагался в «Чаянковых казармах», где размещался 3-й батальон 8-го Силезского пехотного полка и полурота 2-го бронетанкового полка с танкетками и броневиками. В казармах помимо капитана Павлика находились командир его батальона, командир броневой полуроты, ещё несколько младших офицеров, солдаты и унтер-офицеры, а всего около 300 военнослужащих.
Вечером 14 марта 1939 года в Мистек вошёл 2-й батальон 84-го пехотного полка вермахта. У «Чаянковых казарм» немецкая колонна остановилась, и часовым у входа было предложено сдать оружие и вызвать дежурного офицера. Чешский караул ответил выстрелами. Когда началась стрельба, капитан Павлик разместил своих солдат с винтовками и ручными пулемётами у окон здания и приказал открыть огонь. К ним присоединились отдельные солдаты других подразделений, офицеры которых самоустранились от участия в бою. Собравшись в помещении штаба, они лихорадочно пытались установить телефонную связь с командованием полка.
Первая попытка немцев войти на территорию казарм была отбита. Тогда удивленные немцы обстреляли казармы из миномётов и 37-мм противотанковой пушки (без особого успеха, правда – здания казарм были очень прочные), после чего предприняли второй штурм при поддержке бронеавтомобиля. Павлик отбил атаку и решил контратаковать, попросив поддержки танкистов: чешская бронетехника могла легко подавить немецкие пушку и броневик. Но ему объяснили, что приказа все еще нет. И тогда Павлик со своими бойцами контратаковал сам, и они гранатами подбили броневик.
По воспоминаниям очевидцев, местные жители, внезапно для себя оказавшиеся в эпицентре сражения, прятались в погребах или ложились в своих домах на пол. Не поддался панике только владелец расположенной за углом пивной, который уже во время боя принялся обслуживать забежавших «промочить горло» оккупантов за рейхсмарки.
В это время по телефону поступил приказ командира 8-го полка полковника Элиаша – сдаться без всякого сопротивления. Узнав, что солдаты капитана Павлика уже ведут бой, полковник разъярился и приказал немедленно прекратить огонь, а если Павлик откажется это сделать – пригрозил ему трибуналом за неподчинение приказу. Павлик поначалу проигнорировал приказ своего командира, но после того как закончились боеприпасы, а немцы начали подтягивать к казармам основные силы 84-го полка, вынужден был подчинить и его солдаты капитулировали.
Чешских офицеров немцы поместили под домашний арест, посетив все вместе перед этим уже известную нам пивную за углом. Разоружённым солдатам разрешили вернуться в казармы, где уже находился немецкий караул. Раненым с обеих сторон оказали помощь немецкие и чешские медики, после чего они все вместе были помещены в гражданскую больницу города Мистек: полевых госпиталей немцы разворачивать в Чехии и не планировали.
А 15 марта вермахт уже маршировал по Праге и больше вооруженного сопротивления гитлеровцы нигде в Чехии не встретили.
Капитан Павлик за этот бой не не был наказан, гестапо его арестовало гораздо позже – в 1942 году за участие в чешском подполье. При аресте он опять оказал вооруженное сопротивление, был приговорен к смерти, но казнь заменили заключением в концлагерь Маутхаузен (говорят что за Павлика ходатайствовали офицеры того самого немецкого 84-го полка). А 26 января 1943 г. охранник концлагеря застрелил неугомонного Павлика за отказ подчиниться.
…
Эпилог
(по результатам обсуждения этого поста):
«Участвовал в событиях 1968 года. Командовал подразделением. Для себя решил, если чехи будут сопротивляться, перейду на их сторону. Но они не стали. Чехи свою армию презирают. Как жена мужа, дважды ее на его глазах изнасиловали, и он ни разу не осмелился ее защитить. Она живет с ним. Она понимает , что насильники были очень сильными. Что он бы погиб и насильники все равно сделали бы свое черное дело. Живет и презирает» (с)
Итак. Капитан Карел Павлик несомненно национальный герой Чехии и вызывает уважение и восхищение своим мужеством.
Но как развивались бы события, если бы у Чехии в 1938 и/или в 1968 г. имел бы место уицраор? Было бы развернуто мощное сопротивление и, скорее всего, чешская нация была бы практически уничтожена и метакультура(культура) погибла бы. Это конечно крайний случай. Но можно быть уверенным, что пострадала бы метакультура(культура) гораздо больше, чем на самом деле.
Общий вывод: Наличие уицраора НИКОГДА не приводит к сохранению метакультуры. А его отсутствие дает метакультуре шанс на выживание и развитие.
Что и доказано историей Восточной Европы в ХХ веке.