[Улисс]

(резерв)

[Улисс]

(резерв)

[Улисс]

(резерв)

[Улисс]

43. Стихи Зинаиды Миркиной

1. ПОТЕРЯ ПОТЕРИ

Избранные стихи 60х, 70х, и начала 80х годов
Издание второе,
исправленное и значительно
расширенное
ПЕРЕВОДЫ
из суфийской поэзии
Зинаида Миркина
e v i d e n t i s
МОСКВА
2001

Из предисловия Александра Зорина к переизданию самого первого сборника Миркиной - ПОТЕРЯ ПОТЕРИ.

ОЧЕВИДНОСТЬ НЕВИДИМОГО
Поэзия Зинаиды Миркиной как бы насыщена воздухом горных вершин. И вместе с тем она проста, лишена всякой изысканности. Это разговор с Богом, перед которым нелепо прихорашиваться, перед которым смолкают наши взаимным счеты, наша ирония. Она признается Ему в любви, просто и открыто говорит о главном, о чем многие не решаются говорить. Может показаться, что эта беседа односторонняя, не диалог, а монолог. Но душа слышит, вслушивается, причастная великому безмолвию соединенных меж собою звезд, чей удел светиться сквозь молчанье и тайное единство возвещать". Внутренняя тишина предшествует молитве. Она -- первое условие богообщения. Кто молится, тот знает, как трудно порой сосредоточиться, отключится от суетных мыслей, как трудно обрести внутреннюю тишину, которую Зинаида Миркина понимает как дар смирения. Все внешнее, поверхностное, разрозненное должно смириться перед внутренним, глубочайшим -- Единым. Преклонить колени для поэта "так же важно, как дышать".
Так пишутся эти стихи: сначала вмолчаться и поверить, а потом уже, собственно, акт творчества, когда "родится слово и забрезжит свет".

Шарль де Фуко (брат Шарль), основатель деятельных христианских братств, вспоминал, что в детстве его учили вслушиваться в тишину. Гуляя с дядькой по лесу, они молчали... Может быть в этом терпеливом вслушивании и родился будущий подвижник, безошибочно определивший нужды нашего шумного больного века. Труд поэта -- подвижнический труд. Особенно если стихи складываются как молитва, направленная в зенит без всяких сомнений и околичностей. Жизнь в ее неуследимой сложности -- единый процесс, не прерываемый смертью. Она имеет притягательную собранность кроны. Ветвистая и разноголосая, она удерживается единством творческого замысла, который художнику понятен, может быть, как никому другому.
Беспокойная ("ненасытная") человеческая душа мечется до тех пор, пока "ее не наполнит Дух Святой". То же самое говорил Иисус самарянке, пришедшей за водой к колодцу: "Кто будет пить воду, которую дам ему, тот не будет жаждать вовек" (Ин. 4,14). Стихотворения Зинаиды Миркиной пронизывает христианская духовность. Однако своего неизменного собеседника она не называет по имени, а иногда и подчеркивает, что при всей вере в Него, Он остается непостижимым и неведомым Богом, которого проповедовал апостол Павел набожным афинянам. Это призыв к смирению разума, к согласию на великую Тайну, которую нельзя знать извне, которой можно только причаститься изнутри. Ум имеет дело с внешними объектами и только сердце -- с внутренней бесконечностью мира. "Лишь только умаление ума и разрастанье сердца..." Только тогда приходит успокоительная ясность. Эта поэзия близка к молитвословию, искусству, более всего раскрытому в псалмах Давида. Такое откровение и постоянство может пробудить только личностный Бог, узнаваемый "в лицо", черты которого никогда не застывают и смысл которого неисчерпаем.
Духовный опыт автора этих стихов накапливался в смирении, в умении вынести всю тяжесть мира, не теряя своего "я". Ее кредо -- "быть и быть наперекор всему". Это о ней почти три тысячи лет назад сказал псалмопевец: "Князья сидят и сговариваются против меня, а раб Твой размышляет об уставах Твоих" (Пс. 118, 23).

Александр Зорин

Эта книга не была бы издана без постоянной помощи Александра Хабинского, которому я от всего сердца благодарна. Он из тех читателей, которые становятся почти что соавторами -- делят жизнь и судьбу моего слова.
З. Миркина


ЧТО ЗНАЧИТ "Я"?

***
Камин из пня. Костер -- пещера.
Жар мягкий в воздухе ночном.
Углей мерцающих химеры
И шепот ветра ни о чем.

И шепот ветра, шорох бездны...
Так неужели вечность -- мгла?
Так неужели я исчезну,
Уйду совсем, сгорю до тла?..

И будет свет мерцать, змеиться,
В безмолвьи красном жар тая,
И будет вечер, будут лица,
И будет лес, --
А я?.. а я?..


Сгоревший уголь, пепла груда --
И тишь вокруг, и тишь в крови...
А я тогда себя забуду,
Совсем забуду, как в любви.

Когда вся тяжесть -- пух лебяжий,
Не давит больше плоть моя;
Когда душа уже не скажет,
Не всхлипнет вдруг: "А я? А я?"

ЭЛЕГИЯ
Что значит "я"?
Да, у меня есть имя
И даже это званье -- "человек".
Но все -- слова, а что все это значит?
Есть в мире лес. Есть сосны над оврагом
Есть путаница веток молодых,
Бессмыслица звенящих трелей птичьих
И безымянность неба, безымянность такого
счастья!..
Кто ему даст имя? Кто даст невыразимости
слова?
Заговорите, сосны! И сосна заговорила.
Я и есть сосна заговорившая вот эта.
Заговорившая, но все-таки сосна... сосна!
Сосна
И путаница веток, бессмыслица звенящих
трелей птичьих
И это небо --
вот, что значит "я".

Не дай Господь вдруг отделиться слову
От древнего значенья своего.
Я без сосны всего лишь звук пустой,
Так, скорлупа сухая без ядра.
О, сколько скорлупы самодовольной вокруг!
А сосны над оврагом --
безмолвствуют. И птицам не пробиться сквозь
толщу слов,
Сквозь отверденья эти -- внутрь, в жизнь...
О птицы, птицы! Птицы!


Словам понравилось бряцать друг перед
другом и красоваться.
Не пора ли им замолкнуть?
Ведь даже и скромнейшие слова, прозрачные,
исполненные смысла,
И те -- слова, а все слова -- сотрутся.
И будут только сосны над оврагом,
И путаница веток молодых,
И безымянность неба, безымянность глубин
последних.
Там, в глубинах, жизнь -- безмолвствует...


Когда слова начнут стираться и путаться,
Я тихо прислонюсь к моей сосне,
К моей земле весенней
И -- замолкну.
А ты заплачешь, решив, что нет меня,
и будешь
искать, и биться, и кричать, и звать.
Родной мой, милый, как мне жаль тебя
И как мне хочется тебя утешить...
Но почему ты не сумел тогда, еще тогда, когда
слова звучали,
В меня взглянуть сквозь все слова
До самых этих сосен над оврагом
И путаницы веток молодых?
Тогда бы больше не было разлук
для нас с тобой,
И ты б узнал, что значит загадочное
это слово -- "смерть", --
Уход к своим корням и тайна встречи
с самим собой...

Не знаешь? Не можешь знать?
Ну что же, плачь тогда.
Плачь, плачь еще, покуда не родится
Из плача песнь
И, может быть, она введет тебя к тем соснам
над оврагом,
И к путанице веток молодых,
И к птицам с их бессменным ликованьем...

***
Ликованье! Ликованье
Голосов весенних --
Это внутреннее знанье,
Внутреннее зренье.

Это -- воздыманье вала
Через все пределы.
Жизнь сама себя познала
И -- взахлеб запела.

***
Когда у сердца нет границ,
Все знание лучей и птиц,
Все знание ручьев и трав
Вливается в его состав.
И сердце вещее тогда,
Как будто вешняя вода,
Как тающее естество,
Звенит про Бога своего.

***
Не спрашивайте -- есть ли в мире Бог?
А только: есть ли я? Я -- промельк, пена?
Или мой жар сердечный мир прожег
И светом стал без тени и без тлена?
Кого спросить мне? Кто мне даст ответ
о нас самих? И чья это забота?
Если меня на самом деле нет,
Что мне с того, что существует кто0то
другой... чужой... Он безразличен мне,
Как я ему... Но если в глубине
моей живет незыблемое "Я",
то пусть ответит глубина моя...

***
Кушнеру
Не нужен общий замысел? Ну, да,
Я тоже так считаю... Он не вправе
быть, тот, кто от участья, от труда
совместного с Собою нас избавит.
Кто действует за нас, помимо нас;
Тот, для кого мы -- винтики и числа...
Но если Он есть тайна наших глаз,
Невычисленность мирового смысла,
Который исчисляется, пока
трепещет и пульсирует под кожей,
И без единственного волоска,
без тени этой обойтись не может?..

***
Остановись... И ты тогда заметишь,
как легкий лист задумчиво повис
на тонком черенке. Июльский ветер
чуть0чуть качнул его... Остановись...

Замри вот здесь... Ведь началась с начала
сейчас, с минуты этой жизнь твоя.
Есть лес и небо. Ничего не стало.
Есть только лес и облако... А я?

Не знаю, где я, но и знать не надо --
Все долгое свечение зари,
весь этот лес теперь не просто рядом,
я словно вижу это изнутри.

Вон из того мелькнувшего просвета,
Из глубины, из сердца бытия --
Все то, что просквозило между веток,
И вздрагивает в каплях -- это я...

***
А я и есть сосна. Сосна есть я.
Я это не однажды говорила.
Не мной душа кончается моя,
И не во мне моя таится сила.

И эта тайна до того проста,
что, кажется, ее и вовсе нету,
А есть лишь трепет легкого листа,
Да шум сосны, да переливы света.

И все. А Бог? А что такое Бог?
Да просто Тот, Кто разомкнул границы,
Кто уместиться сам в себе не смог,
Тот, Кто ни в ком не может уместиться.

Кто обладает миллионом глаз,
мильёном рук, планет и звезд и все же
Не может жить без каждого из нас,
Без нас с тобою обойтись не может.

И есть такой неведомый закон, --
небесный счет несчитанных усилий:
Мы умираем, чтоб не умер Он.
А Он бессмертен, чтобы все мы жили.

***
Как точен счет, как вывод строг
неумолимого закона:
Нужна не часть, а целый Бог,
чтоб дуб один расправил крону.

Чтоб до лилово-сизых туч
вершина темная достала,
чтоб стал он, словно Зевс, могуч,
нужна не часть. Тут части мало,

Не часть, а всё. Бог нужен весь,
Чтоб взмыла ввысь одна лишь птица.
В единый миг сейчас и здесь
Должна вся вечность уместиться.

Всё, что ни сделаешь, кроша
На части мир, всегда некстати.
Чтоб родилась одна душа,
Всего Себя вложил Создатель.

И потому при слове "Бог",
При первых же раскатах Слова, --
Дух собран весь, Дух все возмог,
Всего себя отдать готовый.

***
-- А после-то, а после что ж?
-- А после -- лес, а после -- дождь,
А после -- ветер и река,
А после -- эти облака.
Как ночь приходит после дня,
Так вам -- мой дух после меня.
Весь запах трав, весь птичий гам,
Все небо я оставлю вам.
-- Но это было здесь всегда...
Была земля, была вода,
Был ветер, дождь, листва и свет --
Все это вечно было.
-- Нет.
И океан был прежде сух.
И прежде сосен был их дух.
И много прежде бытия
Земли и неба было "Я".

***
Нет, я от вас не ухожу, друзья,
Но вы есть вы, а сосны -- это я.
Да, вы есть вы и твердою стеной
Вы каждый миг разделены со мной.
А целый лес, все небо -- это я.
Перегородок нет у бытия.
И если ни береза, ни сосна
со мной не может быть разделена,
так неужели всем отрытый Бог
меж нами станет воздвигать порог?
Но если Бог от сердца отделен,
то я не я и Он не Он.

***
А вы забудьте обо мне,
Не думайте, не надо...
Мелькнула птица в вышине,
Пустых пространств прохлада...
Зачем вам я? Остался бор,
Задымленные горы
И непостижный тот раствор
Всей радости, который
Зовется речкой... и травой,
И лесом... Сохраните
Блеск неба, запах влажных хвой
И тоненькие нити
Берез. Луча косого вздрог
В скрещеньи черных веток...
А сердце... Сердце лишь пучок
Из трав, земли и света.
И невозвратных нет потерь --
Миры остались с вами.
Пучок распался? Что ж, теперь
Его свяжите сами.

***
Качнулся лист сырого клена
И тихо дождь зашелестел.
Душа живет иным законом,
Обратным всем законам тел.

В ней нет земного тяготенья
И страха перед полной тьмой.
Ей все потери -- возвращенья
Издалека к себе самой.

О, эти тихие возвраты!
Листы летят, в глазах рябя...
И все обрывы, все утраты
Есть обретение себя...

***
Придти в себя, чтоб в тишине
Сам Бог приблизился ко мне,
Чтоб отражение Его
Взошло из сердца моего.
Придти в себя, чтобы стеной
Никто не встал меж Ним и мной,
Чтобы на глади бытия
Взошло нетронутое "Я".
Не раздробляясь, не рябя...
Как высь в моря, придти в себя...

***
Бог не терпит других. Он один навсегда.
Вся безмерность -- Его.
Тихо небо качает морская вода.
Никого.

Оглянись -- лиловатые дали чисты,
Берег -- тих.
Все, что видишь и слышишь вокруг -- это ты,
Нет других.

И затихла, как разом прервавшийся спор,
Боль твоя.
Не дробится душа, не раздроблен простор --
Ты есть я.

Мы не два, а одно. Ты есть я, я есть он.
Как ясны зеркала!
И та гладь, что разбилась в начале времен,
Вновь цела!

***
Что значит счастье? Счастье -- это
Не я. -- Исчезновенье "я".
Совсем чиста душа моя,
Совсем порожняя посуда,
В которую втекает чудо
Из половодья бытия.
"Не я, не я", а только это
Сплошное половодье света,
Наплыв проточного огня.
Есть только он, и нет меня!

Вопросы? Но к чему вопросы,
Когда костер души разбросан
По всем мирам, и угольки
Его то здесь, то в поднебесьи, --
То звездной россыпью, то смесью
Лесов весенних и реки!..
О, этот ветер меж мирами,
Раздувший маленькое пламя
Души за страны, за края!
Великий ветер благодатный --
Мой дух... Так этот необъятный
И вездесущий -- это я?!

***
Я есмь орган, но органист не я.
Во мне волна Его святого хмеля.
И тот разрушит песню бытия,
Кто нас смешает или нас разделит.

По клавишам бесчисленным скользя,
Он трогает мои живые раны.
Я есмь орган, но мне самой нельзя
Дотронуться до клавишей органа.

Я есмь орган. Но лишь Создатель мой,
вдохнув свой дух, играет на органе.
Я -- глубь и тайна для себя самой,
Я оживаю от Его касаний.

Вот Он пришел -- предвечный органист.
О, это свет, вонзенный в темень ночи!
Да будет звук мой первозданно чист,
Чтоб передать все то, что Он захочет.

В бескрайнем мире -- только Ты и я.
Во мне -- волна божественного хмеля,
И тот разрушит песню бытия,
Кто нас смешает или нас разделит.

***
Бог кричал.
В воздухе плыли
Звуки страшней, чем в тяжелом сне. --
Бога ударили по тонкой жиле,
По руке или даже по глазу --
по мне.

А кто-то вышел, ветрам открытый,
В мир, точно в судный зал,
Чтобы сказать Ему: Ты инквизитор!
Не слыша, что Бог кричал.
Он выл с искаженным от боли ликом,
В муке смертельной сник.
Где нам расслышать за нашим криком
Бога
живого
крик?

Нет. Он не миф и не житель эфира, --
Явный, как вал, как гром, --
Вечно стучащее сердце мира,
То, что живет -- во всем.

Он всемогущ.
Он болезнь оборет, --
Вызволит из огня
Душу мою, или взыв от боли,
Он отсечет меня.

Пусть.
Лишь бы Сам, лишь бы смысл
Вселенной
Бредя, не сник в жару...
Нет! Никогда не умрет Нетленный --
Я
за Него
умру.

***
Не иудеи -- иудея,
Не дети женщин -- сына девы,
Не Иисуса Назорея,
А то, что там, меж ребер, слева...

Не Бога и не страстотерпца,
Разверзшего покров могилы,
Распяли собственное сердце
За то, что билось и томило.

За то, что ныло и болело,
И порывалось вон из клети,
Куда-то в вечность, за пределы,
Очерченные телом этим.

За то, что называло князем
Не князя мира (ком из глины),
За чувство тайной острой связи
С Незримым, Жгучим и Единым.

За это вечное волненье
Перед немым и непостижным,
И своевольное стремленье
Назвать неведомого ближним.

За то, что световые пятна
Ему чертили путь и сроки,
За этот трепет непонятный
От прикасанья звезд далеких.

Не чудотворца -- страстотерпца,
Ушедшего в провал столетий,
Распяли собственное сердце,
И жили, смерти не заметив.

***
О нет, душа моя -- не я,
Душа моя -- совсем иное,
Не то листва, не то струя,
Не то пронизанное мною
Пространство, легкое, как сон,
Где ни пространств и ни времен.
Как липа, ветки наклоня,
Так, как закат в свои объятья, --
она вбирает всю меня,
А я не в силах -- рук не хватит.
Мое блаженное бессилье,
Когда в томлении по ней,
Бессмертной -- по душе своей --
Себе отращиваю крылья...
Не то листва, не то струя...
Не то, не та -- опять иная...
И знает столько, сколько я
За сотню жизней не узнаю.

Ни знаний у меня, ни прав.
Но как хотела б в ней пропасть я,
И все на свете потеряв,
Найти единственное счастье:
Тот аромат, тот звук, тот свет, --
Нет, новое -- не то -- иное:
Любовь, в которой больше нет
Различий между ней и мною.

***
Я со своей душою повстречалась,
Она была в зеленом, синем, белом
И мягко золотилась, и сияла, и пахла лесом.
Ты скажешь, не имеет душа
Ни запаха, ни цвета?
Неправда, все имеет!
Но это все, как дым, неуловимо.
Оно всплеснет, и манит за себя
Куда-то вдаль,
Во что-то, что огромней ее самой
И запаха и цвета не имеет.
Но нас лишь только цвет введет
в бесцветность
Немую, именуемую "свет".
Я со своей душою повстречалась
Она была в зеленом, синем, белом,
И мягко золотилась и звучала,
Как птичья песнь, как иволги призыв,
Как соловьиный росплеск, как кукушка,
Пронзившая единым звуком даль.
Она меня звала, звала, звала...
И так безмерно радовалась встрече!

И только на мгновение грустила,
Когда ее пыталась я назвать по имени.
Она меняла имя.
Меняла песнь, меняла запах, цвет,
Меняла облик вдруг и ускользала
Дымком печальным, жалобною тенью,
И ниоткуда вдруг меня звала.
И если, вздрогнув, узнавала я
И говорила: "Ты!". -- Она ликуя
Вдруг представала в синем и зеленом,
В лиловом, белом, и сосной вставала,
И иволгой свистела надо мной.
О, песня иволги в лесу сосновом!

***
Невнятность...
То, чему не внемлет
Ум. -- Не вмещенное в уме.
Что топит образ, топит землю
И в тьму идет, и длится в тьме.
Взор погашающее пламя,
Тот свет, в котором так темно...
То, что включает нас, а нами
Не может быть заключено
В черты. О, радость страстотерпца,
Того, кто вычеркнут и стерт!
Струной трепещущее сердце,
Входящее в такой аккорд!..

***
Увековечено мгновенье. --
Прорыв к последней вышине.
И скал взлетевших откровенье
Есть откровенье обо мне.
И если здесь одна стихия
И бездуховен гребень сей,
И эти линии святые --
Нагромождение камней,
А не следы великой тайны,
Не Духа реющего след;
И все бездушно и случайно, --
То и в сем теле Духа нет.
Но если Карадаг изваян
Резцом из сокровенной мглы,
То каждая скала -- живая,
А я -- лицо и мысль скалы.

***
И нам вовеки не понять
ни высших замыслов, ни целей...
И вновь приходит благодать,
Как только мысли присмирели.

И вновь приходит тишина,
Как вздох глубокий, без причины,
И зелень леса пронзена
Огнем зардевшейся рябины.

Как будто мы вошли в костер,
И в нем горим и не сгораем.
И края нет -- сплошной простор,
И мы уже за нашим краем.

Как бы завеса вдруг снята --
Открылось самое святое:
Не просто рядом красота, --
мы сами стали красотою.

Такой в душе у нас прибой
любви, такое бескорыстье!..
И кто отделит нас с тобой
От этих чуть дрожащих листьев?

И кто придумал, кто сказал,
Что я не лист, не ствол, не птица?
И потому бежит слеза,
Что нам в себе не уместиться...

***
Побудь со мной в тот самый трудный час,
Когда сквозь мир просвечивает пламя,
Когда с меня проникновенных глаз
Не сводит свет, прощающийся с нами.
В тот самый час, когда малейший вздрог
Уже подобен громову звуку,
Когда весь мир на это сердце лег,
Как яблоко в протянутую руку.
Последний зов... последняя труба...
И где-то на весах у Миродержца
В такой тиши решается судьба
Всех лепестков и всех движений сердца!
Весы дрожат... дрожат и -- наконец,
Сейчас!.. сей час... Так вот он, час мой судный!
Но кто же я -- ответчик иль истец?
И почему мне так блаженно трудно?
Побудь со мной у этого Огня...
Вот так с небес из своего далёка
Вот так когда0то Бог позвал меня
С Ним разделить такую одинокость!

***
Мы призваны объять себя.
В сердечной тьме и тьме надзвездной
Почуять внутреннюю бездну,
И, Дух на части не дробя,

Расправив грудь, остановиться
У неожиданной границы.
Черта. Здесь внешний человек
Кончается. Окончен бег
От самого себя. И вдруг
Сомкнулась бесконечность в круг.

***
После 2)ой симфонии Шнитке
Шум моря.
Шум Неведомого.
Мрак
Еще не появившегося дня.
Шум шири.
Шепот.
Шелестенье.
Шаг
Не отступающего от меня.
Надвинувшийся в пустоте самум.
Обрыв пути. Дыханья перерыв.
Домирный хаос, довремённый шум --
вздох вечности, сдувающей миры.
Сейчас...
Сейчас...
Грядущий -- рядом.
Вот
Он появился. Он пришел.
Аминь!
Все, канувшее в никуда -- грядет

И неотступно требует:
прими!
Все стены -- навзничь!
Все дома малы!
Для этих звуков не родились уши.
И падают гигантские валы,
Как капли жизни на сухую душу.
Громами раздвигается покой
До всех и все вмещающего круга.
Я -- только глина под Твоей рукой.
Я -- лишь земля, раздвинутая плугом.
Со всех небес и с мирового дна
Ты собираешь капли и частицы.
О, Боже мой, как я Тебе нужна!
Как смела я хотя б на миг укрыться?!..

***
Все дальше, дальше... Так далече...
Так отрешен вечерний свет!..
И вот, все сердце занял вечер,
И от него спасенья нет.
И тянется от самых окон
Такая бездна бытия,
что остается сбросить кокон
И вдруг понять, что Я -- не я.

***
Есть чувство "Я". Оно встает,
Как солнце из бескрайних вод.
Из океана бытия --
Мое немерянное "Я".
Ты -- только ты. Он -- только он.
А этот колокольный звон,
А этот световой набат
Сзывает внутрь всех подряд.
Врывается в земную грудь
Неумолкающее "Будь!",
Огонь негаснущей зари,
всходящей только изнутри.


БОЛЬШАЯ ЭЛЕГИЯ

1.
Мы не кончаемся в пространстве,
Как и во времени.
Есть что-то,
Что, начинаясь в этой точке "я",
Уходит постепенно в бесконечность.
Мы продолжаемся, как длится звук
И свет, -- великой трепетной волною --
Волна к волне и -- новая волна.
Душа, как звук и свет. Но волны Духа
Стократ неуловимей и бесплотней,
И только на какое-то мгновенье
Сгущаются вот в этот плотный ком.
Так, как бутон, что должен развернуться
И, источая тонкий аромат,
Проникнуть в даль, и в высь, и внутрь куда-то...

О, нет, мы не кончаемся в пространстве,
Как и во времени!
Само пространство
И время -- это только переход
В еще не представимое "куда-то",
Которое звучит, как "никуда".
Ничто, что временно и постижимо,
туда не входит
Но ведь мы идем...
Идем...
И, начинаясь в этой точке "я",
Уходим постепенно в Бесконечность.


2.
"я" исчезает, как исчезла точка
на линии, на плоскости, в пространстве,
которое растет из этой точки
так, как росток из семени.
я -- семя. Мы -- семена неведомо чего...
Кто нас забросил в этот непонятный
мир, точно в землю темную,
и ждет
грядущих всходов?

Кто Ты -- незнакомый,
но более родной, чем вся земля?
Кто Ты, непостижимый и любимый
до помраченья разума, до боли
немыслимой, до муки на кресте...
Кто Ты,
неотделимый от меня, как собственное
сердце?
Кто же Ты ?


3.
Что значит слово "Бог"?
Лишь только знак того, что больше
и дальше нас.
но через нас проходит,
включает нас в Себя
и весь наш смысл
хранит в Себе.

Само же слово есть только знак,
не более того...
Не дай нам Бог вдруг спутать знак со смыслом!
Мы тогда
лишимся смысла,
и Бога умалим и низведем
до нас самих.
Зачем же мы низводим?
Затем, что не желаем восходить.
Да, восходить, -- всходить из этой точки
И становиться целостным простором.
О, как же нас пугает тот простор,
который нам обещан,
тот простор, к которому мы призваны,
который
и есть Сам Бог!..

4.
Пространство бытия -- пространство духа,
Таинственная связь всего со всем
И каждого отдельного с Всецелым, --
Та непомерность, бесконечность наша,
Которая клокочет там, в груди
Непостижимым валом ликованья,
Смывающим в единый миг всю боль!
Нет Бога, если нету погруженья
В Простор
и выхода из самого себя!
Нет Бога, если семя не взошло,
Не вырвалось из плотности земной
Туда, где все -- одна волна и ветер!
О, эта океанская волна!
Огромное пространство небосвода
И запах жизни, хлынувший мне в грудь!

5.
Так почему мы так дрожим тогда
над этим жарким маленьким комочком,
над этим тесным узелком всех связей,
над этою крупинкой бытия?
Вот так дрожим, как будто если вдруг
ее не станет, -- в тот же самый миг,
все небо распадется на куски,
которые бессмысленно повиснут...

И каждая морщинка на щеке
твоей любимой -- это нож по сердцу
и тайная мольба: повремени...
Вся жизнь моя сейчас -- в морщинке этой...
Повремени!..
И эти слезы... слезы... Пускай они текут.
Слеза и есть волна того немого Океана,
в который Бог мне повелел войти.
И я вхожу. А почва из-под ног
Уходит.
Я больше не надеюсь и не верю.
Надежда, вера -- перед мукой этой --
ничто.

И я вхожу в НИЧТО.
И я кричу: зачем меня оставил?!
И мне одно молчание в ответ.
Один немой великий Океан...
О, океан, принесший мне тебя!
О, океан, пришедший за тобою...
О, эта океанская волна!
Она сейчас в груди моей бушует.
Она -- любовь, любовь, любовь моя!

Люблю тебя и этот океан.
Тебя и даль,
Тебя и Бесконечность,
лишь на мгновенье ставшую тобой,
чтобы позвать в незримое "куда-то".
Иду... Иду... Иду на этот зов.
Любовь моя размыла все пределы.
Передо мною -- только Океан,
огромное пространство небосвода
и запах жизни, хлынувший мне в грудь!

МЕДЛЕННЫЙ
ДУХОВНЫЙ ТРУД

***
Внезапным веером раскрывшиеся скалы, --
Со всех сторон, со всех небес вокруг --
Тысячекрылый, всеобъявший Дух --
И я стою перед своим началом.
Начало мира и его итог.
Внутрь, в сердце возвратились все потери.
И можно сердцем собственным измерить,
Как мир велик, как совершенен Бог.
Еще ступень над каменной ступенью,
еще одна и -- больше ничего.
Вдруг выпасть из того круговращенья,
которому названье естество.
Вначале Дух. И лишь потом причина
судьбы и смерти. Луч в горах потух,
зайдя мне в грудь. Остановить лавину
ползущей вниз тяжелой вязкой глины
Способен только Дух!
Вначале -- Дух!

***
А мне порою смутно снится,
Что эту плоть, где Дух гнездится,
Душа сама свила, как птица
Гнездо, и задремала в нем.
Да, задремала и забыла,
Как с нервом нерв и жилу с жилой
Сплетала, тихо ворожила,
Устраивая хрупкий дом.
О, сколько жара, сколько света
Понадобилось ей на это!
Как был стремителен и крут
Ее полет! Какая сила
Сгущалась в ней!.. И вот забыла,
Что значит Дух тысячекрылый
И медленный духовный труд.

***
Когда б мы досмотрели до конца
Один лишь миг всей пристальностью взгляда,
То нам другого было бы не надо,
И свет вовек бы не сходил с лица.

Когда б в какой-то уголок земли
Вгляделись мы до сущности небесной,
То мертвые сумели бы воскреснуть,
А мы б совсем не умирать могли.

И дух собраться до конца готов,
Вот-вот... сейчас...
Но нам до откровенья
Не достает последнего мгновенья,
И -- громоздится череда веков.


***
Я знаю это суживанье глаз
И взгляд, направленный к оси незримой,
Не на себя, а внутрь себя, не мимо
вещей, а сквозь земные вещи, внутрь нас.
Вдыханье мира, втягиванье в свод.
Я знаю это застыванье. -- Лед.
Невозмутимость. Полнота покоя.
Снаружи -- смерть всецелая, а там,
внутри... -- Как в небо чистое, пустое,
всецелость жизни входит внутрь к нам.

***
Вот он звучит, -- тишайший в мире рог --
Беззвучный гром, что мира не нарушив,
Вдруг отзывает ото всех дорог,
Из тела вон выманивает душу.
Когда сей гром, сей рог тебя настиг,
Он протрубил: "Готовься к предстоянью!
Сейчас наступит вожделенный миг --
Века обетованного свиданья!"
Сейчас... сей час... все глубже внутрь. В упор.
И -- собран дух. Аз есмь! И вот тогда0то
Выходишь ты в торжественный простор,
В великую расправленность заката.
И тянутся объятия зари,
И в этом нескончаемом полете --
Единый возглас: "Господи, бери!"
О, убыль мира! Истонченье плоти!..
И Он тебя воистину берет,
Тот, кто насущней воздуха и хлеба,
И длится нисхождение высот,
Земле на грудь приникнувшее небо...


И после полной близости, такой
Пронзительно мгновенной и бессрочной,
Приходит тот прозрачнейший покой,
Который люди называют ночью.
Хрустальный час. Он бережно принес
Желанный отдых. В тишине высокой
Дрожат крупинки благодарных слез,
НепроЄлитых из замершего ока.

***
Звезды глядят из немыслимой дали,
Звезды в такую пустыню позвали!
Но если глаз немигающий пьет
этот прозрачный серебряный лед, --
прямо в сердца, словно в теплые гнезда,
С неба слетят одинокие звезды...

***
Такая даль
меж всеми нами!..
Такая даль,
которую слова
перелететь не могут.
Как крыльями ни машут,
как ни рвутся, --
Все та же даль маячит впереди.
Кричать?
Зачем?
Куда?
К кому?
А может быть, когда-то
Вселенная вот так же разбежалась
на тысячи, на мириады звезд,
и каждая повисла одиноко
не в силах дотянуться до другой...
И превратилась Вечность
в безликое, безмерное Пространство
и Время, не имущее конца...
Как будто кто-то

вдруг выворотил Вечность наизнанку
Во вне себя...
Кричать?
Но разве звезды
кричат друг другу?
Нет. Они тихи.
И дело их --
Светиться сквозь молчанье
И тайное единство возвещать...


***
С какой любовью мир творится!
Тварь божья... Как ни назови --
Трава, деревья, зверь и птица --
Мы все родимся из любви.

Как точно к цвету цвет подобран,
Так, как моя душа к твоей...
Как терпеливо, как подробно
Сплетается узор ветвей!

Как бы трепещущая фраза
Из слов таинственных... и вот,
Минуя мысль, минуя разум,
От сердца к сердцу весть идет.

Все та же. В мире все не ново.
Но вечно предстаёт глазам
все та же красота, как слово,
как знак любви, не видной нам.

И кто сумеет хоть однажды
постичь всю эту красоту,
тот чувствует, что вздох наш каждый
и каждый волос на счету.

И появляется свобода,
с которой всякий труд -- не труд,
с которой шествуют по водам
и на распятие идут.

И в пустоте уже не пусто,
и воскресенье во плоти
приходит, как шестое чувство,
как продолженье тех пяти...

И если есть еще тревога,
она о том, как бы во сне
и в мыслях не обидеть Бога,
предавшегося в руки мне.

***
Мох зеленый, ельник редкий,
Запах хвои. Спи, душа.
Спи, душа, раскинув ветки,
Тихо травами шурша,
Плеск крыла, тропинка в небыль,
Неподвижная река.
Спи, душа, расправив небо,
Раскидавши облака.
Спи, запутав листья в своды,
Наклонив стволы к ручью.
Всякий крик, как камень в воду,
Канет в тишину твою.
Но когда-нибудь на зовы
Вдруг придет ответ со дна.
Спи, душа, -- великим словом
Тяжелеет тишина.

***
Ничего не делаю,
Так вот и живу.
Облаками белыми,
Врывшись в синеву.

Ничего не помню я,
Так вот и расту.
Соснами огромными,
меря высоту.

Знаю -- все воротится,
Как весной листы.
И о чем заботиться,
Если в сердце -- Ты?

И о чем тревожиться,
Раз шумит листва?
Мысли сами сложатся
В нужные слова.

Все узлы распущены,
Шум в уме умолк.
Не мешать Грядущему --
Вот и весь мой долг.

Благодать ниспослана.
Только и следи --
Хорошо ли Господу
У тебя в груди?

ТРИПТИХ
1
Стихи... Они родятся из земли
Души моей. Из этих неподвижных
Пластов, где Бог хозяин. Бог созиждет.
А я -- в пыли.
А я нема, безропотно темна,
как чернозема поднятая груда,
покорно принимаю семена,
не спрашивая: "Для чего?", "Откуда?"

Какой порыв, какой реки поток
занес его? Он вечен иль мгновенен?
Но каждый всход мой, каждый мой росток
и для меня таинственно священен.

Я знаю лишь зачатья благодать
и тяжесть вызревания событий.
И что еще я вам могу сказать?
Бессильное мое "не растопчите!"

2
Покорной Богу быть... покорной этой
Бездонности, взывающей ко мне,
Покорной звуку и покорной свету,
Покорной светоносной тишине.
Любви покорной... Миг зачатья...
Вот так склонялась Богоматерь.

3
Мой Боже, Бог мой... Из моих берез,
Дождя, травы и звона дальней птицы
В меня вошел и из меня пророс.
Нельзя иначе Богу появиться
здесь на Земле. Есть место лишь одно:
Внутри меня. И в радости, и в муке
вот это сердце выносить должно
Тебя, и выняньчить -- вот эти руки.

Мой Бог -- мой сын. И тварь Твоя и мать.
О, Господи, сумею ли так много?!
Зачать, родить и вырастив отдать
Тебя во тьму, чтоб Бог вернулся к Богу!

***
Ты мне не должен ничего.
Ведь Ты -- смысл сердца моего.
Ты есть, так значит одарил
меня сверх меры и сверх сил.
И если я живу любя,
то мучусь не из.за Тебя,
а за Тебя. Как может мать
Страданье за ребенка взять,
Так я -- стена Твоя и щит,
Ведь Ты внутри меня укрыт.
И кто промолвит о вине,
Тебя противопоставив мне?
И кто ответчик, кто истец?
Есть два лица, -- нет двух сердец.
Судиться с Богом выходил
Лишь тот, кто Бога не любил.

***
Нужна ли я лесам? Нужна ли я
великой неизбывной этой жизни?
Нужна ли я Тебе, мой молчаливый,
высокий, уводящий вглубь и вдаль,
Возлюбленный?

Ему не нужен никто,
ничто. -- Воистину свободным
ни в ком нет нужды. Но лишь он один и волен
Всех отпускать на волю, всем дарить
свободу.

А любить умеет лишь свободный, --
только тот, кому ни в ком нет нужды.
Я не нужна Тебе. Ты проживешь и без меня.
Но, может быть, весь смысл Твой только в том,
чтоб я была на свете.

И что же есть вся глубина лесная
и запах, запах!.. -- Весь дух Твой, изливаемый
в меня,
Как не любовь? -- Любов
ь! Любовь!
Какая любовь!
Ты сам и есть Любовь. И ждешь, чтобы я
самой любовью стала.
Но что же, что же кроме
Любви еще осталось от меня?

***
О лес,
мой лес, запутанность лесная!
Извивы троп, и веток, и корней...
У леса и души один хозяин,
но только лес покорней и мудрей.
Не спрашивают тихие растенья,
и ты, душа, не спрашивай, замри,
чтоб услыхать неслышное движенье,
чтоб распознать течение внутри,
В сосне, и в травах, и во всем, что рядом...
Ты ищешь путь? Известны все пути
покорным соснам, и одно лишь надо:
Прислушаться, чтоб с ними в лад идти.
О, эта твердость, эта прямизна
стволов великих... Но еще дороже
душе одна склоненная сосна,
почти повисшая... Уколом в сердце: -- Кто же,
Кто поддержал тебя, сестра -- сосна?
Сестра Земля, сестра Луна?..

***
Есть линии, диктующие нам,
Как надо жить. И тайные законы
Я узнаю по веткам и стволам,
Прослеживаю по корням и кронам.
И в час, когда тяжелый узел дней
Уже обвился возле горловины,
Я погружаюсь в лабиринт ветвей,
Распутывая судьбы и причины.
С терпением незыблемой сосны
И с чуткостью трепещущей березы
Я расплетаю жалобы и сны,
Разматываю страхи и угрозы.
И вот уже последняя черта
Расправлена на заводи зеркальной,
И остается только высота
И чистота того, что изначально.

***
И душу мне обволокнет
шуршащий дождь... И, крылья свесив,
Душа, остановив полет,
притихшей птицею нырнет
в гнездо еще не слышных песен.
И будет ждать... Чего же ждать?
Да, вот, наверное, того же,
чего и травы... Кто поможет
им прорасти? Вот так и мать,
носящая ребенка в чреве,
ждет неподвижно... Что в напеве
грядущем выльется? Бог весть...
Нет ничего... Но что0то есть...

***
Царство Его
не от мира сего.
Сила Его
не от мира сего
Здесь -- Ему воздух скупо отпущен.
Нет, не всесильный, не всемогущий.
Здесь -- задыханья едкая гарь.
Здесь Он не царь.

Кто же Он?
Путь, уводящий отсюда.
Не чудотворец -- высшее Чудо,
Выход в мою и твою высоту,
Насквозь пробитый, прибитый к кресту.

Тот, Кто безропотно вынести смог
Тяжесть земли, --
Наш неведомый Бог.
Назван. Описан. И снова неведом.
Только тому, кто пройдет Его следом,
Снова предстанет среди пустоты:
-- Видишь? Вот Я.
-- Вижу. Вот Ты.

***
Хоры ангелов -- это небесная тишь,
Это шелесты думы Господней.
Ты со мной говоришь.
Ты со мной говоришь!
Вот и все, что я слышу сегодня.
Как же мне передать речь немую Твою --
Из незнанья растущее знанье?
Чем я чую Тебя? Чем Тебя узнаю? --
Ликованьем, одним ликованьем!

***
Недвижна ель. Спокоен ствол отвесный.
О, тайное величие нуля!
Что значит твердь? И почему небесной
Ее зовут? Ведь разве не земля
Тверда?
А где.то древние платаны,
И море, как затихшая осанна...
И вдруг -- вся гладь оконного стекла
предстала мне зияющею раной --
Земля навылет ранена была
и истекала небом. И на нет
сошло величье камня и металла...
В окошке был такой недвижный свет,
что сердце вдруг воочью увидало
ту твердь, которая пересекла поток,
остановила мысли мельтешенье,
И внутреннее, высшее движенье
коснулось лба, как волны моря -- ног.

***
Так наступает царство Духа:
Последний свет хранит вода.
Твердыня стала легче пуха,
а нежность как гора тверда.

В ней есть такое средоточье,
такой густеющий настой,
что можно увидать воочью,
почти пощупать Дух святой.

Открылись внутренние двери,
Там, на последней глубине,
Я верю, Господи, я верю! --
Ты дашь мне все, что нужно мне.

Помедли с наступленьем мрака!
Побудь еще! -- Еще -- зари!
И если надо Исаака
Тебе, то, Господи, -- бери!

Вот Исаак мой онемелый,
вот он глядит, едва дыша, --
мое измученное тело,
моя продрогшая душа...

***
Есть Центр духовный, есть точка покоя,
стянувшая внутрь все пространство морское, --
Все шири, все дали, все небо, все скалы,
все то, что прошло и еще не бывало,
все то, что в глубинах, во тьме копошится,
До самой последней незримой частицы.
Есть точка покоя, где сердце сумело
увидеть вселенную новой и целой.
Есть точка покоя, как точка кипенья,
как смерть, за которой грядет воскресенье,
Над миром, размытым гигантской волною,
Есть новая твердь и пространство иное.
Есть мир, восстающий за тайною гранью,
где люди создатели, а не созданья.

СТЕЛЛЕ

Ты ушла, а я слежу еще,
как качнулись в небе ветки сосен
и шуршащим золотым плащом
мягко землю покрывает осень.

Ты уже за страшною чертой,
ну, а я с разжатыми руками
сквозь узор березы золотой
в пустоте слежу за облаками.

И какой-то странный разговор
могут звезды смолкшие подслушать
в час, когда мерцающий костер
воедино собирает душу.

О, душа ожившая моя,
ты уже невидимо иная,
будто с кем-то повстречалась я,
только с кем, -- сама еще не знаю.

Будто всех морей ночная гладь,
всех лесов шуршанье и дремота
мне велят недвижимо молчать
и глядеть в незнаемое что-то.

Неужели оборвалась связь?
Нет моста...утерянное братство?
Ты ушла. Меня не дождалась,
Ну, а я должна тебя дождаться.

***
Лес редеет. Золото в зеленом.
И, листы былого вороша,
как береза с пожелтевшим кленом,
медленно живет моя душа.

Тихое качанье листопада
и дождя прерывистая нить...
Может, вам еще чего-то надо.
а с меня довольно только быть...

Этот тихий шелест сердобольный,
долгий шорох падающих слез...
И с меня на целый день довольно
мерного качания берез.

Плачущая, ласковая осень,
точно мать замолкшая моя...
И куда она меня уносит,
Из листов желтеющих ладья?

Может, в край, где найдены потери
и где все умершие живут?
Только б мне никто часов не мерил,
не считал и жалел минут...

Я дорог своих не выбираю,
как себе не выберешь лица.
Нет у неба ни конца, ни края.
У души -- ни края, ни конца.

***
Под укрытьем дождя, под прикрытием мглы
Крылья духа, как веки пространств, тяжелы.
Будто сузилась даль, превратясь в глубину.
Душу тянет в себя, будто клонит ко сну,
будто кто-то горячего сердца комок
В небеса спеленал, тишиной обволок...

***
Есть тишина, которая сама
в нас действует. И ничего не надо
нам, кроме слуха чуткого и взгляда.
Лишь только умаление ума

и разрастанье сердца. Мир впервые
рождается и входит в грудь одну.
У ног Христа сидела так Мария,
чтоб слушать не слова, а тишину.

Ах, Марфа, Марфа, погоди немного --
Накормит Бог, и ты накормишь Бога...

***
В потоке музыки, в потоке света
Плыть в тишину, и, может быть, во тьму,
В страну, где вдруг рождаются ответы
На все "зачем", "за что?" и "почему?"

Когда смятенье, страхи и тревога
Дошли до горла и исхода нет,
Вдруг перед сердцем стелется дорога --
Широкий выход в музыку и свет.

Не отвергай, не жалуйся, не требуй
Земных ответов. Тайное темно.
За все земное отвечает небо.
Земле лишь только спрашивать дано.

***
Бог высоко. Бог очень высоко.
Нет ни равенства с Ним и ни братства.
Пик, открывшийся нашему оку.
К Богу можно подняться,
Как по горному склону крутому,
По земным и небесным ступеням.
Счастье жизни есть счастье подъема,
Беспрестанный восторг возвышенья.

***
Из инобытия... из теми...
из тесноты передо мной
незримо вырастает Время,
развертываясь, как весной
из почки лист.
О, как нам труден
наш первый шаг, наш робкий свет!..
Бог есть, но Он еще лишь будет...
Бог есть. И все же -- Бога нет.
Мир не родился. Он сегодня
рождается. О, как же нам
увидеть скрытый лик Господний?
Ведь Он еще ни здесь, ни там...
Из инобытия, из теми...
кто угадал, кто досмотрел,
кто внутрь себя вместил все время, --
тот знает времени предел.
Оно должно остановиться,
свершив своей полный разворот.
И вот тогда-то мир родится. --
Бог станет зримым. Он придет.

***
Как в зеркале полуовальном,
В заливе с далекой границей.
Все знают, что море зеркально,
Но кто в нем сумел отразиться?
Лишь горы над зеркалом стынут
веками. Но медлит Владыка,
И гладь остается пустынной
И ждет нерожденного Лика.

***
Моя работа -- жизнь моя,
Вниманье сердца, слух и зренье
и медленное приближенье
к первоистоку бытия.
Случайный шорох уловить
и вздрогнуть -- ветка прошумела:
души оборванную нить
Мне надо снова сделать целой.
И аромат, как тайный зов
донесся. -- Просьба: Бога ради
разорванную связь миров
хотя б на миг один наладить.
Моя работа -- жизнь моя...
трудна ли, нет ли, -- Бог поможет.
А если отдыхаю я,
то, верно, и от жизни тоже.
Да, Бог поможет... Мне одной
Не справиться. О, если б кто-то
умел всегда делить со мной
Всю повседневную работу!

***
Чуть-чуть придымлено окошко,
как глаз из-под прикрытых век.
Беззвучно сыплет белой крошкой,
качает воздух мелкий снег.
На дубе ржавый лист засушен,
На черной ветке белый ком.
Как незаметно входят в душу
мельканье птиц, соседний дом...
Как будто бы подать рукою
До Бога... Миг большой, как год.
Когда земля моя в покое,
тогда душа моя растет.
Когда сливаются мгновенья
и время -- полая вода,
моя душа простым растеньем
куда0то тянется тогда.
Она как этот ствол древесный,
как непостижные уму
Деревья. Этот бессловесный
растущий мир...Вот почему,
быть может, мне всего роднее
та беззащитная краса

и бессловесностью своею
Заговорившие леса.
Внутри часов, внутри простора,
внутри стволов, внутри ума...
Кто видел этот РОСТ, который
И есть, быть может, жизнь сама?

***
Во мне дозревают цвета и просторы
до той полноты, до предела, который
так близок... Но время все длится и длится,
Пока не дозреют все смыслы и лица,
И долгого света вино золотое
не станет бессмертья прозрачным настоем.

***
Был свет неподвижный в проеме окна.
Была неподвижна, как свет, тишина,
И светом насыщен, бездонно глубок,
Смысл жизни раскрылся во мне, как цветок.
Смысл жизни в единстве с недвижной водой,
с дрожащим листом и далекой звездой,
той самой, чей тихий мерцающий свет
Доходит ко мне через тысячу лет.
Той самой, чей ясный, внимательный глаз
зажегся во мне, как внезапный алмаз.
Смысл жизни, смысл всех протекающих дней
В единстве с душою незримой твоей.
Твоею и тою, которой здесь нет
в пространстве земном уже тысячу лет.
Был свет неподвижный в проеме окна.
Была неподвижна, как свет, тишина.
И светом насыщен, бездонно глубок,
смысл жизни раскрылся во мне, как цветок.
Смысл жизни моей замыкается в круг --
В единство двух наших сомкнувшихся рук.


МОЛИТВА -- ЭТО РОСТ

***
Ни идей, ни спорящих -- ни слова.
Все осталось где-то за чертой,
Только волны шороха лесного,
Только это полное Ничто.

Я -- ничто. О, Господи, как много
Ты даешь! Как щедро меришь Ты!
Мера счастья -- это чувство Бога,
Чувство роста, чувство высоты.

Полная таинственная мера...
Сесть в лесу, замолкнуть у костра...
Лишь зерно чуть видимое веры,
И -- меня послушает гора.

Лишь зерно... Пустяк, простое дело.
Но -- ничто, и нет еще зерна.
Чтоб зерно горчичное созрело,
я до Бога дорасти должна.

Этот рост... От смерти к воскресенью --
от "ничто" и до Вселенной всей --
Рост деревьев, рост листвы весенней,
рост души замолкнувшей моей..


***
Я шла сюда с мученьем и тоской,
Болел висок.
А мир молчал. И был такой покой!
Лес был высок.
Вплетался шелест листьев в темноту, --
Касаний шелк,
И сердце набирало высоту,
А ум замолк.
Всю высоту сосны, дубов, берез
Впивал мой глаз,
И Бог, войдя, в пространстве сердца рос
Весь долгий час.

***
Вот оно -- знакомый наизусть
Мягкий плеск, залитый серебром...
-- Ничего... И я ему молюсь
Ни о чем.
Ни на небе и ни на воде,
ни в далекой линии огня --
Н и ч е г о, разлитое везде,
Н и ч е г о, входящее в меня.
И без слова, без конца, без сна,
с сердцем, точно растворенный дом,
я молюсь, как тихая сосна,
Ни о чем.

***
На серебряном море забыта,
как средь книг -- непрочитанный стих,
до сих пор каждый день Афродита
выступает из глубей морских.
Точно море и небо, нетленна
и хрупка, как морская волна;
В волосах ее -- белая пена,
а в зрачках у нее -- глубина.
Вот ступила на берег пустынный
на песке отпечатала след,
и улыбка в глазах ее длинных
задрожав, зачинает рассвет.
Вот садится на камень прибрежный
возле самых лепечущих вод
и кого-то настойчиво -- нежно
и доверчиво -- тихо зовет.
Все нежней, все невнятней, все тише
вторит голосу хор аонид...

Тот, кто вслушаться хочет -- услышит
кто сумеет вглядеться -- узрит.
Вот сомкнула блаженные веки
и, покоясь в полдневном тепле,
захотела остаться навеки
здесь, на ласковой этой земле.
Но... за камня мохнатою глыбой
Кто-то спрятан... -- внезапный рывок --
И богиню, как бедную рыбу,
человечий хватает силок.
О, какой невозможный, мгновенный
стон! И снова волна разлита.
На руках победителя -- пена,
а в глазах у него -- пустота.

***
Утоли моя печали...
Тихий свет, тропа долга,
Ветки леса увенчали
Невесомые снега.

Дуб, как ворон белокрылый,
Преградил мне путь сугроб.
Небо тихо положило
Руку легкую на лоб.

Боль уходит. Нежность длится.
Пальцы чуткие нежны.
В леса спутанных ресницах --
Золотой зрачок Луны.

***
А за окошком -- осень. За окном, --
За мыслями, за болью, за делами --
Стоит береза в платье золотом,
И бьет в глаза рябиновое пламя.

Да, сразу за тревогой, за тоской, --
Здесь у предела этой жизни куцей
Стоит огромный неземной покой.
И стоит на мгновенье оглянуться,

И ты увидишь, -- сколько нам дано!
А требуется с сердца так немножко...
Молитва наша -- тоже ведь окно. --
Вот подойти и поглядеть в окошко...


ТРИПТИХ
1
Тебе молюсь... Так значит так люблю,
Что о себе уже совсем забыла.
Врастает сердце в красоту Твою,
И молча внутрь Твою вбирает силу...

Тебе молюсь...Так значит найден ключ
к воротам царства... Рядом жизнь иная.
Что хочешь делай, -- отлучи, измучь, --
я о себе уже совсем не знаю...

Тебе молюсь. Извне устремлены
все силы внутрь, в тишайшие хоромы,
И проросли, и зацветают сны,
и стала плоть прозрачно невесомой.

Как мир возник? Пока молилась я,
дух одевался световою тканью,
и заплетались нити бытия,
в цветной витраж, в собора очертанья...

2
Что хочешь делай, отлучи, измучь, --
Я, кажется, не ощущаю тела.
Так мир звенит! Такой звенящий луч,
что все сверкнуло, ожило, взлетело!

И так легко, как будто нежный пух
дан вместо прежней, вместо тяжкой плоти.
На крыльях ветра... Вот что значит "Дух"
Жизнь без себя, без веса -- жизнь в полете.

Вся жизнь -- любовь! Дыханье высоты
И эта легкость, эта весть из рая!
Что хочешь делай, -- есть лишь только Ты.
Я о себе уже совсем не знаю...


3.
Я о себе уже совсем не знаю.
Надежды нет, и умирает страх.
В небытии зияет щель сквозная.
Я меньше всех, я -- ничего, я -- прах.

Что хочешь делай, мне себя не надо.
Пусть будет пусто -- версты чистоты.
Не стою слова и не стою взгляда,
Я хуже всех, -- но совершенен Ты.

Меня любить? Мой Боже, эту глину?
Но тот, кто взглянет в сей провал сквозной,
в Тебя -- мою живую сердцевину, --
о, как же он обнимется со мной!

***
Невозможному поверьте!
Только Дух оборет прах.
Дух, -- живой в средине смерти
И ликующий в скорбях.

Дух, мелькнувший птицей белой,
Звоном, таяньем, весной;
Тот, Которому нет дела
До всей тяжести земной!

Сквозь и над -- всегда в полете, --
ни замкнуть, ни обороть, --
Дух, противящийся плоти
и живящий нашу плоть.

Легкость давящего груза,
свет в кромешной темноте.
Радость -- в боли, воля -- в узах,
Выход даже на кресте.

Зорче зренья, чутче слуха
у бездонности на дне...
Помолись Святому Духу
о себе и обо мне.


***
Остановись. Замолкни. Не желай
И не тоскуй. В ответ на боль и жажду
огромный свет пролился через край
оттуда, с неба, к каждому и каждой.

О, погоди... Не видишь? Облака
раздвинулись, разлились, просияли, --
И ты -- в объятьях каждого цветка
и каждой ветки, врезавшейся в дали.

Не вырывайся... Господи, прости
за эту боль, за недоверье это...
Я, как птенец замерзнувший, в горсти
Твоей -- в объятьях меркнувшего света.

Прогрей еще... еще... не отпускай.
Коснись всего. Сойди на эти лица...
О, развернись, пролейся через край!
Ну вот и все. Мне не о чем молиться.

***
Когда придет пора развоплотиться,
вдруг расплывутся очертанья лиц,
сверкнет крыло, утонет в небе птица
и тихо сердце выйдет из границ.
Глубокий вдох, нечаянные слезы,
молчанье трав, шуршащая листва...
застынут жесты в сосны и березы
И развернутся в музыку слова.
И медленно раздвинувши пределы,
как будто пробуждаясь ото сна,
душа поймет, что было это тело
Тугим бутоном, а цветок -- она.
Цветок живой -- сверхмыслимое чудо,
ко всем, как небо, устремивший взгляд,
свободно разливающий повсюду
Дух жизни -- свой тончайший аромат.
Вовнутрь, в жизнь ведущая дорога...
И можно жить, так глубоко дыша!..
И спрятанная в раковину Бога,
Хранится, как жемчужина, душа.

***
Еще чуть0чуть... Еще немного
молчанья -- и, гора моя,
ты возведешь меня до Бога,
до полногласья бытия.
Волны беззвучной нарастанье...
Сейчас дойду до той черты,
где постигают смысл страданья
и тайну Божьей правоты.
И вот в лицо мое земное
она уже глядит в упор.
Она стоит передо мною
непререкаемостью гор.

***
Когда душа взывает к Богу,
в простор распахнуто окно.
Нет цели -- есть одна Дорога.
Или -- мой путь и цель -- одно.
Само великое взыванье
и есть тот сокровенный рост, --
Охваченное расстоянье
с земли до самых дальних звезд.
И точно неба купол цельный,
Как моря грянувший прибой,
Вопрос с ответом нераздельны
И Дух един с самим собой.

***
Как будто душу мне промыл
Немой поток Господних слез.
А дождь все лил, и лил, и лил,
А ствол все рос, и рос, и рос...
И в совершенной тишине
стал слышен, как беззвучный гром,
вот Тот, Кто там внутри во мне,
вот Тот, Кто там во всех и всем.
И жизнь -- не место и не срок,
как я -- не тело и не речь. --
Душа вошла в сплошной поток,
и вечность будет течь и течь.
Вот точно так же, как теперь,0
Вся тишина -- ее прибой...
И ты не верь, не верь, не верь,
что мы расстанемся с тобой.

***
Туда, откуда дерево растет,
туда, откуда возрастает семя,
туда, где начинает свой полет
беззвучное невидимое время,
Туда, где собирается Любовь
всецелая, как полный круг небесный;
Туда, где мир кончается, чтоб вновь
Вот в этой точке вздрогнуть
и воскреснуть.

***
Был плеск воды, как звук молитв.
И слышался единый ритм.
Единый ритм, единый ход,
которым вечно дух идет.
И строился незримый мост
Со дна миров до дальних звезд.
А лес шуршал, а лес шумел
о том, что есть такой предел,
где ни земли и ни воды,
а только шорох и следы...
И в те пределы из земли
деревья медленно текли.
И путник ясно слышать мог
тот нескончаемый поток.
Здесь было тихо. Здесь к горам
прильнул и затаился храм.
Он словно каменный фиал,
Весь Дух растекшийся собрал
в прохладной глубине своей
и жаждущим поднес: испей...

***
Вечерний свет, как медленная птица,
Глядящий, осязаемый почти,
Внутрь сердца хочет тихо опуститься,
чтоб озарить его и вознести.
Как тихо там, как жарко в сердце стало!
Огромный свет, разлившийся везде,
Нашел приют в комочке этом малом,
Как бы в своем оставленном гнезде.

***
О, научи меня, сосна,
Безмолвью!
Тысячелетия одна
На всхолмье.
Тысячелетия одна
На свете,
Полна покоя и полна
Столетий.
Ты каждый миг внутри хранишь,
Владыка,
Вот почему и стала тишь
Великой.
Равны столетьям полчаса
В Эдеме,
Ведь разрослось, как небеса,
Здесь время.
И вот ветвей твоих извив
Случайный
Остался как иероглиЄф --
Знак тайны.
Кто эти знаки прочитал,
Тот сможет


Войти сквозь камень этих скал
В рай Божий,
Туда, где не имеет свет
Обрывов,
Туда, где мертвых вовсе нет --
Все живы.
Ведь нету дней у бытия
Вчерашних...
Так научи, сосна моя,
Бесстрашью.
Ты даришь сердцу благодать
В избытке.
Так помоги мне устоять
В час пытки.
В глухой чернеющей ночи
Без срока
Своей молитве научи
Высокой...

***
Остановилась мысль моя --
Идет лавина Бытия.
И я должна пред Ней предстать
пустынной, точно неба гладь,
открытой, как немой простор,
что видится с вершины гор,
незащищенной, как Господь,
который отдал миру плоть.

***
Деревья творят постоянный молебен.
Деревья возносятся к Богу всегда.
И каждому дереву внемлет на небе
Царица молчанья -- живая звезда.
И так благовонно лесное дыханье,
И так неподвижно в сем храме стою...
Взгляни в мое сердце, Царица молчанья,
Услышь, Всеблагая, молитву мою...


***
Там, за заливом, были скалы,
а за моей спиной -- холмы.
Как будто всей земли не стало
и прямо в море были мы.
Даль от предгорий до предгорий
простерлась, медленно дыша...
Бог знает, было это море
Или сама моя душа.
Бог знает, это плеск прибоя
иль шепот дум в уме моем...
Так можно лишь с самим собою,
так можно лишь в себе самом.
Свет удлинялся постепенно
и вел в глубины бытия.
Был час молитвы сокровенной.
Молился мир, молилась я.
Молиться... Это по ступеням
Невидимым внутри в тиши
ввысь подниматься -- Восхожденье
к вершине собственной души.

И вот уже, как весть о чуде,
Свет внутренний. И ореол
зари сквозь мглу... Подъем так труден!
Но если ты уже дошел!..

***
Г.П.
Ты мне -- вся жизнь. -- Не мало и не много.
Ты -- все. Не веря собственным глазам.
Хочу узнать тебя до дна, до Бога.
Как ты себя еще не знаешь сам,
И вдруг найти разгадку воскресенья:
В тот страшный час, что темен и глубок.
Мне только целый Бог тебя заменит,
Не больше и не меньше -- целый Бог.

***
Молитва -- это рост,
Молитва -- это шаг.
Путь прост или не прост,
должна идти душа.
Молитва -- это путь,
Молитва -- это рост
из суетности в суть
и от земли до звезд.

***
Я пью тишину из большого ковша
Твоей родимой ладони,
Я пью глубину янтаря,
Золота тусклого блеск.
Я пью все цвета и цветы
До дна,
До густой темноты,
Жаркой Твоей ладони.
Даятель.
Ты -- мой последний предел.
Ты -- беспредельность моя.
Я знаю, что там, где Ты,
Нет места моим глазам.
Я знаю, что там, где Ты.
Нет места моим словам.
Я знаю, что там, где Ты, --
Сердце стучит,
Даятель.
Возьми же мои глаза,
Возьми же руки мои,
И волю мою возьми --
Дохни на меня,
Даятель.

Задуй меня, как свечу.
Я только к Тебе хочу,
Я только туда хочу,
Где сердце стучит,
Даятель
Выстукивается Жизнь,
Смешавшая верх и низ,
Смешавшая тьму и жар
В ударе.
Ведь мир -- удар.
Внезапный прорыв огня, --
Ударь же огнем меня!
Ожги меня жаркой тьмой!
Пространством Своим размой --
Возьми меня в Жизнь,
Даятель.
***
Хлеб насущный даждь нам, Господи --
силы на сегодня!
Мы сюда на битву посланы, --
Воины Господни.
Не талант и не умение, --
Что0то есть иное:
Каждый стих -- мое сражение
С тяжестью земною.
Мой огонь, под пеплом дремлющий,
Лишь ему -- поверьте!
Каждый стих -- победа немощи
Над всесильем смерти.
Есть пути неисследимые
В очевидность чуда:
Каждый стих -- прорыв в Незримое
И возврат оттуда.
ДО СМЕРТИ
НАДО ДОРАСТИ

***
Маме
Нет тебя.
Ты не плоть и не кровь.
У обрыва миров стою.
Есть лишь только одна любовь,
во всю грудь, во всю душу мою.

Тише, сердце, не суесловь.
Не надейся, сердце мое.
Молча вглядываюсь в любовь,
Долго вмалчиваюсь в нее,

Во всю душу, во всю мою грудь...
Нет тебя -- побережья нет.
Ухожу в бездорожный путь,
В бесконечность тебе вослед.

Ни подробности, ни черты.
Только тишь и душа моя.
Только знанье, что это -- ты
Близко... ближе ко мне, чем я...

***
До смерти надо дорасти.
Она как со скалы закат.
Она огромна. Боже мой,
Как мал перед великой тьмой,
Как куц и неглубок мой взгляд!

Он раньше времени погас,
Он не прошел всего пути.
Но если смерть в себя вместить,
Не будет ни ее, ни нас.

А будет... Но опять, опять
Я море понесла в горсти.
Мне больше не дано сказать,
Но мне дано -- расти, расти...

***
Смерть? Нет, не смерть. Но блески утр
и дней сменились полной ночью.
Жизнь тихо стянута вовнутрь,
отозванная к средоточью.

И с центром мира слитый глаз
уже не зрит, а светит миру
И больше не услышит нас.
тот, кто теперь -- аккорд и лира,

уже не вестник -- только весть,
перед которой мы стихаем,
не рот, а хлеб, не ест, а ЕСТЬ,
не дышит -- мы его вдыхаем.

***
Есть мир иной, без "да" и "нет",
без стороны и "той" и "этой",
Потустороннее -- не цвет,
а то, что за границей цвета,

То, в чем ни меточек, ни вех,
что тонет в пустоте и дыме,
то, что нежней оттенков всех
И всех теней неразличимей.

Есть мир, в котором нету мук,
но путь к нему лежит сквозь муку.
Потустороннее -- не звук,
а самоисчерпанье звука,

Когда мелодия полна,
и всякий шепот будет лишним.
когда такая тишина,
что даже тишины не слышно.

Когда уже ни "там", ни "здесь",
востину ВНЕ стен, ЗА краем,
когда уже исчерпан весь
мир, но Ты неисчерпаем...

***
Чистое пламя без дыма.
Смерть поглотившее пламя.
Взмыли крыла серафима
Огненными языками.

Зов отдаленного рога:
В путь, если сердце окрепло!
О, обжигаемый Богом
И восстающий из пепла!

И замирающий в гимне,
В вечном легчайшем паренье...
Что ты увидел, скажи мне,
Там, где кончается зренье?


***
Этому не вида, ни названья,
Это тьма и холод -- ни-че-го.
Мы разбились о Твое молчанье,
Мы не можем вынести его.

Умер Бог. И каждую минуту,
Каждый наш земной короткий час
Наступает очередь кому-то
Непременно уходить от нас.

О, какая страшная дорога!
Как мы бьемся лбами о судьбу,
Как мы молим умершего Бога,
Позабыв, что Он лежит в гробу.

"Боже мой, ответь мне! Слышишь, Боже?"
Мы не помним, пьяные тоской,
Что кощунство -- мертвого тревожить,
Нерушимый нарушать покой.

Нас приводит в трепет, в содроганье
Мертвых черт бестрепетная гладь.
Мы разбились о Твое молчанье,
Но еще не в силах замолчать.

И на круги возвращаясь снова,
Не умеем, пав земле на грудь,
В недрах смерти отыскать Живого,
Чтоб на третий день Его вернуть.

И в сердца не входит слово "Верьте!"
И Осанна посредине тризн...
Как нам трудно справиться со смертью!
Как нам трудно погрузиться в жизнь!

Только Ты допил молчанья чашу,
Мы ж ее пригуЄбили едва.
Так прости оставленности нашей
Жалкие, бессильные слова!

Этот крик над тихою могилой
Перед тайной молчаливых трав...
Замолчать еще не стало силы, --
Говорить -- уже не стало прав.


***
Я останусь под сводами храма
И узнаю, что умерший жив.
Смерть, пророй во мне черную яму,
Выход в жизнь изнутри проложив.

А пока шевелится лопата
(Как часы мировые долги!)
Мне ударом уста запечатай,
Чернотою глаза обожги!

О безудержный ливень органа,
Прошуми в черноте надо мной!
Залечи меня страшною раной
И замучай меня глубиной!

Пусть мне звуки в пространстве очертят --
Узкий вход, как прокол, как звезда.
Не давай мне укрыться от смерти
Никуда, никуда, никуда!

Перед черной молчащей стеною --
Свет. -- Немой поединок глубин.
Дай померяться нам глубиною.
Дай остаться один на один!

***
Смерть света. Угасанье дня.
Но вы глазам своим не верьте.
Свет умер, чтоб войти в меня
И дать мне жизнь своею смертью.
Земному подведен итог,
И все гаданья бесполезны.
Вот так же умирает Бог,
Зайдя извне в грудную бездну.

***
Маме
Когда лицо твое внутрь раны
В отверстый мрак спускалось вниз,
В недвижном воздухе повис
Густой, глубокий звук органа.

И знал великий Себастьян,
В какое ты глубоководье,
В какой безбрежный океан
От наших берегов уходишь.

И берег жизни омывал
Бессмертья сокровенный рокот,
Тяжелый океанский вал --
Обетование пророка.

И долго, как морской прибой,
Звенело знание в органе,
Что там, где берегов не станет,
Соединимся мы с тобой.

***
Так неподвижны стрелы сосен,
Так тихо падают листы,
И так задумается осень,
Что не заметит пустоты.

Ей что-то брезжит в новом свете...
В такую глубь глядит она,
Что даже смерти не заметит,
Сама в себя погружена.

Когда же дни свой круг прочертят,
Оно появится сквозь сны, --
Вот то, что дальше, глубже смерти --
В одеждах вечной белизны...

***
Деревья... Жизнь под взглядами небес --
Сплошной покой. -- Войди и не разрушь...
А может быть, тысечестволый лес
Есть царство душ?

Они растут, сплетаясь и шурша...
Когда подходим мы к земной черте,
Все кончилось, но началась Душа
В своей непостижимой простоте.

Как просто!.. Пусто... Замерли слова,
Умолкли мысли и событий нет.
Что это -- смерть иль тихость Божества?
Лишь только ритм... один лишь ритм и цвет...

***
Я не знаю, что после смерти,
Я не знаю, что там, за гранью,
Но лишь небо предел мне чертит,
И как небо -- мое незнанье.

Я не знаю, что раньше было, --
Был ли мир до Земли, иль не был,
Но я знаю, что над могилой,
Над великою тьмою -- небо.

Я не знаю иного света,
Мне не мыслилась жизнь иная,
Но бездонное небо ЭТО
Я всем сердцем бездонным ЗНАЮ.

Вдруг ударившись лбом и грудью
О твердейший предел небесный,
Я забыла о том, что будет,
Но что ЕСТЬ, мне теперь известно.

Знаю я, что должна разбиться,
Подойдя к своему порогу.
Мне сверкнула моя граница,
Получившая имя Бога.

Бог есть там, где меня не стало
Бог есть то, что меня убило,
Мой конец и мое начало,
Я -- над собственною могилой.

***
И наступил всех мыслей перебой.
Я выпала из нашей круговерти
И встретилась с березой, как с собой,
С самой собою- после смерти.
Я ощутила линию ствола,
Как путь, как мост над мировым провалом.
Как полно, как божественно была
Моя душа, когда меня не стало.
Не стало больше ни ушей, ни глаз.
Но прямо в сердце происходит встреча.
Душа не отделяется от вас
Затем, что отделяться больше нечем.
Такое полнозвучье немоты
Нахлынуло и смыло все границы!..
Но вам нужны привычные черты,
Чтоб от меня вернее отделиться.

***
Был в том последнем напряженном свете
Глубокий звук.
И свет утих, как утихает ветер, --
Внезапно. Вдруг.
Еще не ночь, но на поблекшем своде
Звезда видна.
Был час, когда на землю к нам приходит
Вся тишина.
Тот час, когда ни времени, ни края.
Мир прост и нем.
Тот самый час, когда мы умираем,
Наполнясь всем.

***
Мы не умеем умирать.
Мы не умеем умолкать
И выпадать из шума дней
Туда -- в молчание корней.
А жизнь без смерти, как листва
Без корня темного -- мертва.
Шумит листва над головой,
И нескончаемо живой,
Лес умирает каждый час
И тайне жизни учит нас.
Молчат стволы, молчит трава,
Смолкают мысли и слова,
Смолкает, умирает страх...
Что он такое? Дрожь в листах,
И в струнах. Тайна велика --
Коснувшаяся струн рука
Роняет звук. Он был и -- нет,
А музыка, как тайный след,
А, может быть, как тайный плод,
Из сердца нашего растет.

***
Потусторонний мир так пуст!
Так непочат и неисхожен!..
Там -- ни следа, ни глаз, ни уст,
Ни краски, ни черты, и все же...
Потусторонний мир так тих!
Такой покой объемлет душу.
Ни слов, ни звуков никаких,
Ни шепотка вокруг, но ... слушай!..
По непомерности пустот,
На волнах темноты и света,
В такой свободе дух плывет
С той стороны сюда, на эту!

ТРИПТИХ
1
Вода...она почти бела,
И камень наклонен.
Вода как будто берегла
Великий Божий сон.
Чей сон? Ничей... Застылость скал,
Недвижный водный глаз...
Спи, Боже, чтобы мир стоял,
Спи в сердцевине нас.
2
И ни "зачем", ни "почему",
И нету "впереди".
Мы снимся Господу, -- Тому,
Кто спит у нас в груди.
И тихо нарастает высь
И ширь на ничего,
Но только, мир мой, берегись,
Не разбуди Его...

3
Когда взрываться будет гладь
И в мир ворвется весть,
Нам будет поздно вдруг узнать,
Что Бог дохнувший -- есть .
О, этот взмах и этот шаг
Сквозь нас! -- Нас больше нет --
В синь неба вдавлен Кара-Даг,
Как тяжкий Божий след.

***
О, как нас всех страшат пределы,
Когда отмучась, отлюбя,
Душа вдруг выскользнет из тела
И опрокинется в себя.
Как в нашей сутолке и шуме,
Как с нашим страхом и тоской,
Как нам понять, что значит у м е р?! --
Тот переполненный покой,
Когда ни голода, ни стужи, --
Вмерзай во льды, в огне гори --
Ничто не вытолкнет наружу.
Ты весь в покое, весь внутри.
Ничей вопрос не растревожит,
И не принудит крик ничей...
Ты умер? Да. Для нас, быть может, --
Для тех, незнающих путей
Вовнутрь... Земной закон, земная ложь
Все наши "там", "тогда", "сейчас", --
Все падает. А ты встаешь
На Божий глас.


***
Облака ушли в кочевье,
А во мхах текут ручьи...
Мы свободны, мы -- деревья,
Мы не ваши, мы ничьи...
День без края, жизнь большая,
Жизнь без смерти, мир -- наш дом,
И никто не помешает
Нам идти своим путем.
Может статься, в говор хвойный,
В желтый ствол войдет пила, --
Мы все те же, мы спокойны --
Небо длится, жизнь цела.
Облака ушли в кочевье,
Слышен тонкий плеск ручья.
Я иду к своим деревьям,
Я не ваша, я -- ничья.

***
Тишина. В ней шпиль высокий чертит
Тонкий путь. Отряхивая прах,
Стройный, строгий, тонкий ангел смерти
Душу держит, как птенца в руках.
Взяв ее из трепета и тлена,
Из утробной теплоты земной,
Медленно, по капле, постепенно
Он поит огромной тишиной
Робкий дух. О, дух новорожденный
В вечности!.. Склонился звездный сад...
Вот уже умолкли наши стоны,
И желанья больше не кричат...
Вот уже...(еще одно движенье
Ангельской руки, еще одна
Капля), и -- молчит воображенье,
И молитва больше не слышна.
Мыслей нет. Ни оклика, ни встречи...
Образы, расплывшиеся в дым...

Тихий ангел мягко гасит свечи
Бархатным касанием своим.
Тихий ангел, где ж любовь и жалость?
За звездой скрывается звезда.
Ни единой больше не осталось.
И тогда-то, Господи, тогда
Наступил черед и смерти скрыться.
Смерти дан такой короткий миг!
Отгорели, отпылали лица,
Но восходит негасимый Лик.

***
1
Нет, мертвые не ходят по ночам.
И даже не витают где-то там
В прозрачном мире, теневом, ином...
Они уснули бесконечным сном.
Уснули в самом деле. Среди плит
Безмолвных, вечных -- дух глубоко спит,
Бездействуя... Так, как недвижно спят
Огромные деревья,.. как закат,
Раскинутый над миром. -- Погружен
Великий мир в священный общий сон.
Тс-с... В тишину спускается орган.
Дух входит внутрь, как тело в океан,
И тонут страхи и мечты мои
В чистейшем бесконечном Бытии.
2
Наш мир бессоницею болен.
Он пустотел. Вот почему
Блуждают призраки на воле,
А не спускаются во тьму

Священную -- в жилище ночи,
Так медленно растящей свет...
Блужданье полых оболочек,
Которым остановки нет, --
Скончания, успокоенья,
Того таинственного сна,
Вслед за которым пробужденье.
Неумирание зерна
Есть мертвость поля. Между двух
Миров, -- двух стульев быть хотела
Душа. И вот -- бессонно тело,
И тяжко засыпает Дух.

***
Маме
Тебя я видела во сне
Не знаю, час или мгновенье,
Но это было пробужденье
На самой дальней глубине,
Где ты жива...Такая мука,
И столько счастья и тепла,
Что я внезапно поняла
Всем сердцем: кончилась разлука!
И как же я истосковалась
Здесь, среди полубытия!
И как вдали намерзлась я,
Какая набралась усталость!
И как спешила я напиться
Всем светом твоего лица!
Когда долюбишь до конца,
Тогда разлука только снится.
Смерть -- это сон, смерть -- это вздор...
И ведь порой твою улыбку
Мне в сердце доносила скрипка
Всей темноте наперекор.

И эта иволга лесная
Через простор, через дожди
Звенела: я такое знаю!
И ты узнаешь... подожди...

***
О мертвых. Да, опять о мертвых.
Портрет молчит. Земля нема.
Но если жизнь хоть чья-то стерта,
То значит стерта я сама.

Провал. Последние черноты.
Но смолкнувшие не ушли.
Они сейчас в тени кого-то,
Так, как Луна в тени Земли.

И до тех пор еще не с нами.
Покуда не свершились мы.
Покуда мы ущербны сами,
Как месяц в царстве полутьмы.

Но так, как над земною твердью
Восходит полный диск Луны,
Вот так наступит полносердье,
И будут все воскрешены.


***
Я буду жить всегда, как капля света
Как тонкий луч, как музыки струя.
Я буду жить, но только знать об этом
Не сможешь ты и не сумею я.
А тонкий луч протягиваться будет,
И розоветь морей вечерних гладь,
И в мягких фресках стихнувшие люди
Беззвучным приказаниям внимать.
И если ты войдешь в их узкий круг,
И там, застыв, дыханье затая,
Повторишь луч, и взгляд и ритмы рук, --
Я обрету себя, а ты найдешь меня.

***
Ни отчаянья, ни тревоги,
А любовь. И блаженно нам
Жизнь отдать и очнуться в Боге,
Жизнь отдать и очнуться там,
Где ни слова нет. Смолкли вздохи, --
Путь окончен, оборван труд.
Здесь себе не берут ни крохи,
А лишь только дают... дают...
Боже мой, бесконечный Боже,
Неизбывная благодать!
Ты иссякнуть уже не можешь --
Все до капли -- и вновь давать...
Был нам век на земле отпущен,
Чтоб собрать, чтоб вобрать весь свет.
Смерть -- порог для одних берущих,
Для дающих -- порога нет.
Не ищите нас -- вечно мимо,
Вечно вспять -- мы не там, не тут --
Есть источник неистощимый --
В мир потоки любви текут.

ЧАКОНА
1
Куда ты? -- Никуда и ниоткуда.
-- Постой! Зачем? Ведь ты идешь по мне!
За веткой ветвь, над грудой -- снова груда
И крутизна стоит на крутизне.
Но Ты... ты плачешь? Ты, неумолимый,
Строитель скал... но разве только скал?
По мне... в меня, и -- никогда не мимо;
Мой каждый нерв в Твоей руке дрожал.
Мой каждый нерв... о, Боже, слезы эти,
Они... они... везде, везде -- они.
Пространства в сердце входят на рассвете.
С орбит своих срываются огни.
Ты плачешь, но давно осталось горе
Там, на земле... О, как там воет страх!
Я -- без земли. В ничем. В открытом море.
Я в тихой бездне, -- у Тебя в слезах.
2
О, дай им слез, чтоб все места и даты
Смешались вдруг, как в небе облака!

Чтоб сорвалась и потекла куда0то
Вселенная, как полая река.
Дай горьких слез, чтобы по всей вселенной
Душа втекала внутрь души живой,
Чтобы осели и размылись стены
И больше не "о стену головой"...
Слез, слез им дай! Размой же их границы
Волною безграничности своей!
Еще! Еще! Чтоб нищенкою биться
Не стала б больше Вечность у дверей
Их душ...
3
Благодарю Тебя за дождь!
Благодарю за смерть!
За то, что вырвал и сожжешь
Ту высохшую жердь!
За то, что бездне причастил
И утопил в огне!
Благодарю, Податель сил
За то, что Ты -- во мне!

4
Умри! Но воскресни!
Все выбрось! Но будь!
Средь бездны и в бездне,
Вдохнув ее в грудь
В волне -- над волною,
В слезах, но над горем.
Есть остров покоя
В рыдающем море.
Есть остров, где хоры
Блаженных, надзвездных...
Есть остров, в который
Дорога -- сквозь бездну.

***
Все тем же незамеченным путем,
В той глубине, где тихо и темно,
Вершит Душа таинственный подъем, --
И жизнь и смерть -- для Духа все равно.
Так, как росток через земную твердь
Пробился, подымаясь в высоту,
Вот так душа проходит через смерть,
Пересекая тайную черту.
И нам страшны совсем не пуля в грудь,
Не дней земных неумолимый ход,
А то, что остановит этот путь,
Подъем души внезапно оборвет.
С кем это сталось, посмотри сюда,
Остановись, куда бы ты ни шел,
И вслушайся, как движется звезда
И шаг за шагом ввысь уходит ствол.
Куда бы ты ни шел, остановись.
Нет для тебя ни "прежде", ни "потом".
И нет сторон. -- Путь Духа -- только ввысь.
Вот с этой точки начинай подъем.

***
И наступила Тишина, как Смерть.
Или бессмертье.
Да, в мире умирают только шумы.
А то, что остается в Тишине,
Что Тишины великой не боится,
То медленно всплывает к нам в сердца.
Как дух в освободившуюся душу.
Как вы боитесь смерти!
Как просите Меня избавить вас от смерти!
Меня? Но разве вы Меня зовете?
Вы отвернулись от Меня и смотрите
В другую сторону.
Я восхожу из смерти.
Всегда из смерти.
Как солнце опускается на запад,
Всходя с востока,
Так Я всхожу из смерти
И погружаюсь в жизнь.

***
Разрезом через грудь -- торжественное пенье.
Но верь или не верь, не встанет во плоти.
Смерть -- это не конец. Но и не продолженье.
Смерть -- это не конец! -- Но дальше нет пути.
Остановились дни. И тот, кто был нам ближе
Ладони собственной, стал дальше, чем звезда.
Смерть -- это не конец! -- Но более не вижу.
Смерть -- это не конец! Но -- что она тогда?!
Через весь мир черта. Нам всем предел
положен.
И нам не перейти вовек на берег тот.
Смерть -- это не конец. Но, Боже, Боже, Боже!
Вся Бесконечность вдруг, как рана, предстает.
И слышен мощный вал вселенского прилива.
И -- все вмещает внутрь разверзшаяся грудь...
Смерть -- это не конец -- Вмещение обрыва.
Смерть -- это не конец, а повеленье: будь
Совсем без ничего! О, это возвращенье
В торжественную тишь!... Ты сам себе ответ;
И может только тот дождаться воскресенья,
Кто увидал простор, где форм и линий нет.
Где больше ничего не видно и не слышно, --
Лишь только этот гул, лишь только этот вал...
Смерть -- это не конец. Но дай нам сил,
Всевышний,
На полный поворот к началу всех начал!..
ФАВОРСКИЙ СВЕТ

***
А Свет какой! Какой здесь свет!
Мир истончился. Больше нет
Препятствий... Все насквозь отверсто.
И тихо высветилось Сердце.
И оказалось, что оно
И дарит свет. Давным0давно
С рожденья мира Сердце светит.
Да только кто его заметит?
Его светящее тепло
Вселенским телом обросло.
И сколько нам ни говори,
Что близок Бог, что Он внутри, --
Он не заметен. -- Нет и нет.
Но этот все пронзивший Свет!..

***
Ты был. Ты есть. Пускай они не знали
И, видя, говорили: нет.
О, Ты, пронзивший лес и дали,
Насквозь пронзивший сердце свет!
Ты больше был, чем вещество,
Чем образ явленный, готовый,
Но Ты не знал ни одного
Навек заученного слова.
А все -- творил. О, эта тишь
Сквозь все слова, как свет сквозь чащу!
Ведь все молчит, а говоришь
Лишь только Ты, -- всегда молчащий.

ДАНАЯ
Вся эта комната пуста,
Чтоб Ты ее заполнил сразу...
Ловлю твой вздох, не видя рта,
И пью твой взгляд, не видя глаза.

Так жарко там, в груди моей,
Такая нежность, глубь такая!..
Зачем свидетельство очей,
Когда Ты внутрь души втекаешь?

Такая тишь втекает в дом,
Что слышен каждый всплеск небесный,
Как будто постлан мир ковром
Перед стопою бестелесной

Твоею, Свет. Иди... Иди...
Ты -- господин всего, Ты вправе.
Твой каждый шаг в моей груди
По солнцу новому оставит.


***
А березы ликовали
Так, как будто вскрылись дали,
Точно почки; и глубины
Развернув, внезапно хлынул,
Солнцем мартовским согрет,
Белый, белый, белый цвет!

***
А где-то... Нет, совсем не где-то,
А здесь, в окне -- безбрежье света.
И -- вышел срок.
Совсем не где-то, не когда-то,
А нынче может встать Распятый.
Ты жив, мой Бог!

О, малолюбы, маловеры,
И нам -- без края и без меры
Сплошной поток!
О, свет, ломающий запруду!
Зачем просить у Чуда -- чуда? --
Ты есть, мой Бог!

Конец отсрочкам, расстояньям,
Вымаливаньям, ожиданьям,
Жизнь -- это Ты!
Ты -- затянувшаяся рана.
Ты есть, так значит я восстану.
Гроба -- пусты!

***
Легкий хрупкий свет осенний
Залил все окно.
И дано мне во спасенье
Дерево одно.

Намолчавшиеся сосны
С высоты глядят.
Во спасенье сердцу послан
Этот тихий взгляд.

Свет, разливший в небосводе
Чудотворный Спас,
Сколько лет Ты к нам приходишь
Во спасенье нас!

В память о прощальном часе
Через все года
Ты глядишь нам в души, Спасе,
Молча, как тогда.

Новых слов уже не будет.
Истина проста.
-- Не отчаивайтесь, люди! --
Он просил с креста.

Нет свидетельств воскресенья.
Доказательств нет.
Только то, что стал спасеньем
Этот хрупкий свет...

***
Осень -- это призыв. Птицу тянет на юг,
А душа собирается к Богу.
Постепенно земной размыкается круг
И такая сияет дорога!

О, мощеный торжественным золотом путь,
Золотые дрожащие свечи...
От прощанья ль моя разрывается грудь
Или, может, в предчувствии встречи?

Может, все, что потеряно, ждет впереди?..
Нам неведом таинственный жребий...
Знаю лишь: разгорается сердце в груди,
Когда свет догорает на небе.

***
Как я люблю безмолвье сентября!
Душа немеет у себя на тризне.
Холодная, осенняя заря
Нам говорит об остановке жизни.

Ты больше не участвуешь в борьбе
И не нужны ни громкость и ни сила.
Жизнь тихо собирается в себе
И как кристалл светящийся застыла.

О, этот свет! Что значит ветра свист
И дождь холодный, хлещущий нам в лица?
Лишь только тот слетает, точно лист,
Кто сам в себе не смог остановиться.

***
Торжественная осень. Торжество
Отягощаемого Богом сердца.
Святая тяжесть сердца моего --
Торжественное постиженье смерти.

Немой пророчицей она идет,
В одежды огнецветные одета,
И обещает не покой пустот,
А беззакатность и бездонность света.

Огромное пунцовое крыло
Мерцает и полощется в просторе.
О, Боже, как блаженно тяжело:
Любовь и жизнь друг с другом
в сердце спорят.

Любовь жар жизни тайно собрала,
И он готов от жизни отделиться.
Вот почему полощутся крыла
В незримость отлетающей Жар-птицы.

***
Я видела, как в глину входит Дух --
Была гора горой и камнем камень.
И светом свет. Все порознь. И вдруг
Внутри горы зажглось такое пламя,
Что мертвый камень к жизни пробужден
И, даль пронзая взглядом Серафима,
Стал тонкой осью всех земных времен
И центром всех пространств необозримых.


ЕЛКА
Как мир творится? -- Очень просто:
Немного солнца и луны,
Немного бархата и блесток,
Грибов, бельчат короткохвостых
Голубоватой седины
И переливчатых хрусталин,
И разноцветного стекла, --
Диван, и стул, и пол завален
И два составленных стола.
Все под рукой, все обозримо:
Морские девы, добрый гном,
Комки серебряного дыма
И терем в царстве ледяном.
Но все не смеют взяться руки,
Еще творец, как твари, нем, --
И только сердца перестуки
И перезвон всего со всем.
И только нарастанье жара
И эта блещущая смесь, --
Как вдруг нечаянным ударом
Пронзает что0то хаос весь,
И связывает воедино
В мир -- в то живое существо,
Где все касается всего
И Дух господствует над глиной.

***
И был расплавлен и свободен
Простор, как Божеская длань.
И свет звучал, как глас Господень,
Велевший сердцу: Лазарь, встань!
И встал, обвитый пеленами,
И все лучи на нем сошлись.
Снаружи -- гаснущее пламя,
Внутри -- зажегшаяся жизнь.

***
И вдруг... О, это вспыхнувшее "вдруг"!
О, эта перевернутость Вселенной!
Какой Амур натягивает лук,
Чтоб это сердце поразить мгновенно?
Был день, как день. Но как же я могла
Не знать, не видеть, не заметить это?
Откуда вдруг вонзилась в грудь стрела
Навылет прошибающего света?
И вот душа открыта всем ветрам.
Не отличить блаженства от ненастья...
Ведь откровенье не дается нам,
А нас внезапно открывает настежь.

БЛАГОВЕЩЕНЬЕ
(по картине Эль Греко)
Он здесь.
Увидь.
Услышь,
Узнай.
Я прибыл прежде.
В моей руке трепещет край
Его одежды.

Вся даль небесная вплыла
Горящей тканью.
Мои великие крыла --
ЕГО дыханье.
Открой для вести чуткий слух:
Сверкнувшей птицей
Его миры творящий дух
В тебя стремится.
Да будет эта ткань снята!
Он -- у порога!
Твоя святая нагота --
Простор для Бога.

Так приготовься перенесть
Мощь полногласья, --
Ведь я принес благую весть
О смертном часе.
Прервался разом бег времен, --
Нет круговерти.
Сей благовест -- могучий звон
Рожденных смертью.

Так не ищи ногами дна,
Не жди покрова.
Ты больше не защищена
От жара Слова.
Твоя душа выносит свет
Невыносимый.
И разделенья больше нет:
Ты Им -- любима.

***
Не верь, что мне чего-то надо,
Я притворяюсь, чтобы быть
Понятней вам. Чуть вздрогнет нить
Луча... И там, в средине сада,

Весть вспыхнет, крыльями шурша...
Ведь я -- Душа, одна душа
Давно уж... Точно облетела
Листва с березы, точно так
Я как-то потеряла тело,
Когда вдруг ринулась во мрак
Любимых глаз, как в ночь, в окно... --
Жизнь -- смерть, -- мне было все равно.

Смерть есть для тел. А нам дана
Лишь Вечность. Только лишь она,
Совсем не знающая края,
Боль или радость? -- Я не знаю,

Боль или радость вдруг прожгла
Покров мой до клочков, до тла?
Но что мне было до покрова?
Я тыщу раз была готова
Вся ринуться на первый зов.
Забыв, что где-то есть покров.

Душа -- для всех. И покрывало
Ей -- все и вся. И я не знала,
Что, может быть, всего трудней
Вам жить душой -- душою всей.

И вот узнала. И застыла
От ужаса. -- Сама могила
Тебе не так страшна, как я --
Как беззащитная твоя

Душа. Вся скорчившись от дрожи,
Без ничего -- совсем без кожи, --
Без тела -- истинно гола --
Смотрю я, как живут тела
Мои...

***
Луч приближается к карнизу
Скалы. И -- миг неотвратим:
Грядет торжественная близость
Души с Создателем своим.
Огня сквозного неизбежность.
Один лишь миг и -- рвется связь.
Но, Господи, какая нежность
В погасшем небе разлилась!

***
Осень. Осиянное прощанье.
Долгий взгляд и смолкшие слова.
Внутренним таинственным сияньем
Тихо озарились дерева.

Что ж, что меркнет внешнее светило?
Что ж, что дней в запасе больше нет?
Внутренняя, вызревшая сила
Так спокойно излучает свет!

Точно жизнь нашла свой тайный выход --
Смерть не властна над крылом зари.
Наше Солнце опустилось тихо
Миру в грудь -- и светит изнутри.

***
Я -- поэт. И, Господи, что значит
Это слово, знаем Ты и я.
Тихо клен склоняется и плачет,
Тихо льется золота струя.
От Тебя ко мне прямою речью,
От Тебя незримого ко мне
Легким золотом струится вечность,
Плещется и жжется в глубине.
Всех листов и всех сердец тревога,
Звон и блеск проходят сквозь меня.
Я -- свидетель вечности и Бога
Посредине естества и дня.
Я свидетель в том, что миг единый,
Краткий миг наш -- вечности стежок. --
Золотой звенящей нитью длинной
Всех и все простегивает Бог.
Я видала... не видала, -- вижу
Этот тайный взмах Его руки.

Он вот здесь, в седой листве, нет, ближе --
Посредине этой вот строки.
Прямо в сердце вдавлен след глубокий --
Золотая вонзена игла...
Как еще возникла б эти строки?
Как бы осень свой пожар зажгла?

***
Когда средь вымокших иголок
В просвете грозового дня
На ели задрожит осколок
Упавшего с небес огня,

Как бы светило вдруг повисло.
И вот, душа прожглась насквозь
Явленьем неземного смысла --
У мира золотая ось!

И всем словам противореча,
Сверкает тайна между строк;
И прямо в сердце человечьем
Внезапно просияет Бог.

Как просто броситься с откоса!
Как он естественен и прост --
Бросок в сверкающую россыпь
Дрожащих многоцветных звезд!

Одно случайное мгновенье
И -- встретилась душа моя
С тем самым Вздохом -- Дуновеньем,
Разжегшим искру Бытия.

***
Предчувствие... Преддверие... пред0шаг...
Еще один -- и -- мир уйдет куда0то.
Еще один -- и будет вся душа
Внезапным цельным пламенем объята.
И станет этим пламенем. Тогда
Смерть станет жизнью. А пока -- предсмертье.
Так перед ночью первая звезда
Пунктир дрожащий промельками чертит.
Все станет цельным светом. А пока,
Пока еще родимый мрак не сгинул, --
Дрожащий блеск осеннего листка,
Сквозной прокол пылающей рябины.

***
Здесь никого. Так полно одинок
Дух в лабиринте меж ветвей косматых!..
И Ариаднин маленький клубок
Дрожит в руке. Он выведет куда0то...
Дрожащий лист, дрожащий легкий свет...
И поминутно вздрагивает сердце,
Отыскивая затаенный след,
Какую-то неведомую дверцу...
Сюда... сюда... и ты ее найдешь --
Сквозь темень нить тончайшая продета.
Сама твоя ликующая дрожь,
Сердечный всплеск -- вернейшая примета
Пути, который кончится тогда,
Когда весь свет в клубок горячий стиснув,
Живое сердце вспыхнет, как звезда,
На целый мир разбрызгивая искры.

***
И вспыхнул вдруг Фаворский свет.
Когда весь мир сошел на нет,
Когда душа упала ниц,
И вдруг из тысячи частиц
Кусков, осколков и дробей
Во всей нетленности своей
Из глубины глубин восстал
Тот совершеннейший кристалл,
Что был в начале всех начал.
И снова нераздроблено
То сокровенное Одно,
Что в высший наш, в великий час
Вдруг вспыхнуло, как Божий глаз.

***
Остановитесь! Свет идет!
Кто, кто сумел остановиться,
Чтобы увидеть дня восход
И заглянуть за дней границу?
Остановиться на пути
Своем -- не важно кто ты, где ты.
А важно дать сквозь грудь пройти
Безостановочному свету.

***
А в свете -- все живы, и вот почему
Ликующий этот весенний
Свет хлынувший, свет, разгоняющий тьму,
Есть мощная песнь воскресенья.
Все мертвые живы! Пусть скрылся мой след,
Но если ты выпьешь небесный,
Из божьей ладони пролившийся свет,
Я с каплей последней воскресну!

***
Когда пройдет так много верст и лет,
Что вымысла ты вычерпаешь море
И стукнешься о правду головой,
Тогда поймешь, что Бог -- не то, не это,
Что Он лишь только полнозвучье цвета,
Венок рассвета и цветов расцветы,
И линия безлистых голых веток --
Внезапный блеск, светящийся поток.
Но блеск -- не блеск, предметы --
не предметы,
Уже не цвет -- все полнозвучье цвета,
И этот ствол -- не только ствол, но Бог.
***
1
Час собирания, когда
Вином становится вода.
Лучом последним зажжено,
Все море -- красное вино.

И цвет загустевает так,
Что миг один и -- полный мрак.
Но и в ночи светло, как днем:
Душа становится огнем.

2
Итог и осмысленье дня --
Час собирания огня.
Со все сторон из разных мест. --
Он не вдали и не окрест, --

Огонь покоится внутри.
Час собирания зари,
Час просветленного конца.
Кончина твари. Час Творца.

ПРОЗРАЧНЫЙ ЧАС

***
Все нежней, розовей, голубей,
Все прозрачней заречные дали...
Утешение наших скорбей --
Красота неизбывной печали.

Появляются капельки звезд,
Ледяная кайма заблестела...
Умирание -- медленный рост,
Вырастанье души из предела.

И ты смотришь на берег другой,
Бесконечной тоскою объятый,
Точно кто-то, как жизнь дорогой,
От тебя уплывает куда-то.

Удержать бы... склониться в мольбе...
Но -- лишь отблески ветка качает...
Он уже не ответит тебе, --
Он себе самому отвечает.

В нем уже не найдешь ничего
От метаний и мук человека. --
Тихо смотрит в себя самого,
Как вечернее зарево в реку.

Чей-то дух превратился в простор,
Перешел через нашу границу.
С ним уже не вступить в разговор, --
Можно только ему причаститься.

***
А тишина!
А тишина!
Как будто я не рождена.
Как будто бы не прервалась
Та сокровеннейшая связь,
Та пуповина бытия... --
Не разделились Бог и я.

***
Час безмолвия.
Взгляд во взгляд.
Сердце полное --
Вот и свят.
Сердце полное -- собран свет.
Вспышка молнии:
Смерти нет.
Дрожь хрусталинки --
Свет лица:
В капле маленькой --
Все солнца.
У предела я.
Тишина.
Жизнь всецелая
Вмещена.
И не может быть
Впредь полней.
Чаша Божия...
На, испей!

***
И Ночь пришла. И мир затих.
Он снова цельный и невинный
И вновь раскрыл для нас двоих
Свои бездонные глубины.
Дрожит на стенке тень ветвей,
И нарастает жар сердечный.
Прильнув щекой к груди твоей,
Я погружаюсь в Бесконечность.
Ее пространствами дыша,
Всем сердцем чувствую, всей кожей,
Как расправляется Душа
И что Она пройти не может...

***
Нарастанье, обступанье тиши...
Нас с тобою только сосны слышат.
Прямо в небо, прямо в сердце вниди...
Нас с тобою только звезды видят,
Наклонившиеся к изголовью.
И остались мы втроем -- с Любовью.
Для того лишь и замолкли звуки,
Чтоб Она смогла раскинуть руки.
Для того лишь мир и стал всецелым,
Чтоб Она смогла расправить тело.
Задрожали, растеклись границы,
Чтоб она сумела распрямиться,
Каждый миг ушедший воскрешая...
Боже правый, до чего большая!
Боже святый, до чего огромна!
Кто сказал, что Ей довольно комнат?
Кто задумал поместить под крышу
Ту, которая созвездий выше?
Кто осмелился назвать мгновенной
Ту, которая подстать Вселенной?!

***
А тишина приобрела
Вещественность. Она была
Не просто прекращеньем шума.
Она была самой собой.
И каждый блик, и ствол любой
О ней одной все время думал.
И потерявшая дар речи,
Душа ждала великой встречи...

***
Все тишина... Такая тишина,
Как будто бы душа у всех одна.
И чтоб обнять все то, что есть вокруг,
Излишни и движение и звук.
И то, что там у мира в глубине,
Течет и разливается во мне,
И нет минуты, выпавшей из дня,
И нет у Бога тайны от меня.

***
Первая весть листопада --
Воздух набух тишиной.
Медленно тает преграда
Меж небесами и мной.
И -- засквозили глубины...
Виден грядущий исход --
Тайно горит сердцевина,
Сердце незримое жжет.
Стал набухающей почкой
Этот осенний покров.
Дух от земной оболочки
Освободиться готов.
Скоро, о, Господи, скоро --
Ни разделений, ни дна.
Только разлитость простора,
Только прозрачность одна...

***
Не тот, кто говорит со мной,
Приносит мне благие вести,
А тот, кто словно дух лесной,
Как свет, молчит со мною вместе.
Кто, позванный на тайный пир,
Как чашу разопьет со мною
Молчанье глубиною в мир,
Молчанье, в сердце глубиною.
Поэзия -- не гордый взлет,
А лишь неловкое старанье,
Всегда неточный перевод
Того бездонного молчанья.

***
В часы блужданий без дорог,
Утраты горькой,
Что может дать молчащий Бог?
Себя -- и только.
Что может дать душе ольха,
Склонясь к рябине?
Покой серебряного мха
И темных линий.
Стволы, увитые плющом,
Небес просветы...
Ты хочешь что0нибудь еще?
А есть лишь это.
И бьются бедные слова
О бедность истин,
И покрывается трава
Слезами листьев.
Их медленным круженьем весь
Простор укачен.

Твое бессмертие вот здесь
Молчит и плачет.
В часы блужданий без дорог,
Утраты горькой,
Что может дать молчащий Бог?
Себя -- и только.
Но для тебя Он слишком прост, --
Душа мечтала
О большем... От земли до звезд --
Ужели мало?

***
Луч последний лег на сосну.
Отпусти меня
в тишину.
Как далекую птицу ту,
Отпусти меня
в пустоту.
Отпусти меня
в тот просвет,
где ни имени
и ни лет.
Где ни гения,
ни калек,
где мгновение
длится век.
И задача вся, все дела --
Те прозрачные
два крыла.
Тонкой ткани их
разворот,
И смыкание
в целый свод.

Мир разрозненный
с глаз исчез.
До и после нас --
тишь небес.
И не зримая никому,
Все любимое
обниму.

***
Над водой разливалось такое затишье
От зари!..
Горы словно склонялись, как перед Всевышним
В тайный час свой -- цари.

Поникал, словно тихо вставал на колени,
Перед светом простор.
Наступал высший час -- час немого служенья,
Час смирения гор.

Камень стал невесомым и проникновенным,
Как вода или дым.
И училась Душа замолкать совершенно
Перед Богом своим.

***
Лес что-то мне сказать хотел,
Но не было ни слов, ни знаков...
И он смирился, просветлел,
И чуть склонившийся заплакал.
Ни от чего... ото всего...
Дуб плакал, плакали березы...
Всем светом сердца своего
Лес истекал, роняя слезы.
Дух был вот тут. Он тек и тек
Светящейся, беззвучной дрожью.
Вот так, наверно, плачет Бог,
И дни текут, как слезы Божьи...


***
Ты слишком "здесь". А где0то "там",
Там, за окном -- ветвей сплетенье.
Так просто дышится цветам,
Так просто длятся отраженья
И продолжения твои.
Твой четкий контур там утрачен.
В зеркальном инобытии
Ты весь бессмертен и прозрачен.
И не мешаешь никому.
И нет ни боли, ни испуга.
Как просто свет идет сквозь тьму
И все проходит друг сквозь друга.
И продолжается в других.
И потому и в снах, и в бденьи
Весь мир сплетается, как стих,
И тихо длятся отраженья.

***
Холодный день. Как бы в пустоты
Плывущий дом. В нем -- ни словечка.
И только отзвук -- где-то ... что-то...
Дрова потрескивают в печке...
Огонь горит, как сердце бьется.
Пусть хлещет ветер за стеною,
Огонь горит, и остается
Лишь только быть... А что иное?
Лишь только будь... как в раннем детстве.
В чем смысл глубокого затишья?
Быть может, в этом чувстве сердца...
Нам сердце собственное слышно.

***
Как высь прозрачна и ясна,
И каждый лист почти изваян.
И воцарилась тишина,
Какой, казалось, не бывает.
В шуршаньи трав, в жужжаньи мух,
В листа замедленном полете
Расслышать можно только Дух,
Безмолствующий в каждой плоти.
И можно жить, как Бог велел:
Вот так, как жили б люди, если
Все умершие вдруг воскресли,
А всем живым сверкнул предел.

***
Когда отцарствует заря
И в небе проступают точки
Звезд робких, -- эти одиночки,
Между которыми моря
Пустот молчащих, отчего нам
Так надо в эту высь, туда,
Где чуть дрожа над горным склоном
Восходит первая звезда?
Там мириады душ, которых
Ничто не давит, не теснит.
О, сколько каждому простора!
И каждый каждому открыт...

***
Я знаю, где-то здесь, неподалеку,
А может быть, за тыщу лет отсюда
(И все равно, неподалеку) есть
Пространство, где живут стихи.
Никто их не читает и не пишет,
Никто их не пугает и не ловит,
Как птиц, взлетающих с куста на куст.
Они живут, как птицы среди веток,
В своем прозрачном трепетном
пространстве
И из души перелетают в душу,
Как с дерева на дерево другое.
И души их не спрашивают: "Чьи вы?"...
Какое там стоит благоуханье!...

***
Зеленовато0бурый холм,
Как линия застывших волн,
Как тихой песни вечный след...
Вот этот холм собрал весь свет
Закатный. Тот, что был везде
Разлит, -- на небе и в воде,
На склонах и на гребнях скал,
Сейчас ему принадлежал,
Единственному на земле,
Еще не скрытому во мгле.
И не кусок, забытый здесь,
Случайно вырванный, а весь
Свет нашел сейчас свой дом,
Пускай на миг, но в нем одном.
И этот бесконечный миг
Был так глубок и так велик,
Как образ тот, в котором мог
Собраться вездесущий Бог.

***
В вечерний час
Свет входит в нас
Так, как в гнездо влетает птица.
Мир замолчал, закат погас.
Но в тьме молчанья дух гнездится.
Свернуться смог в грудной комок
Морской простор с плывущим дымом.
Весь свод небес в груди исчез
И в нас горит огнем незримым.

***
Дух у плоти передышки просит,
Духу в мире пауза нужна.
Говорят, что наступает осень --
Это наступает тишина.

Это подступает издалёка,
Медленно пронизывает нас, --
Может быть, невидимое око,
Может быть, неслышимый рассказ.

Ни надежд, ни праздничности летней.
Мало птиц, листва -- как решето.
Мир прозрачен, и теперь заметней,
Ближе к нам и явственнее... Что?

Что это окутывает душу,
Тайное пророчит торжество?
Мы отговорили. Надо слушать.
Замолчать и слушать... Но кого?

***
А сосны ждали много лет,
Пока какой0нибудь поэт
Все преходящее стряхнет
И приоткроет в вечность вход.
Отбросит многолетний хлам,
И вдруг увидит: это там,
Куда сквозь все земные сны
Вел сердце длинный перст сосны.

***
Что значит Вечность? Чуть шуршит прибой
И даль такая сказочно большая,
Что воссоединению с собой
Уже ничто на свете не мешает.
И вырастает сердце в полный рост
И открывает новый край за краем,
И с самых ближних и с далеких звезд
Себя само по крошкам собирает...

***
Окаменев, над ним стою,
И оживает только память.
Связало море жизнь мою
С давно ушедшими веками.
Пустой простор как сердце нем.
Но, Боже мой, с какою силой
Он смог связать меня со всем,
Что есть, что будет и что было!

***
А где-то только день один
То, что для нас тысячелетья...
Вот почему люблю глядеть я
На контур каменных вершин.

Что мне с того, что есть миры,
Откуда я и не заметна?
Но если весь покой горы
Пересечет земные ветры...

Но если вдруг остановить
Все мельтешенье нашей мысли,
Сверкнет связующая нить,
На коей все миры повисли.

И точно тонкий птичий крик,
Ворвется вдруг иное знанье:
Что этот мир -- не окончанье,
И что священен каждый миг.

***
"Замри!" -- сказал Господь, и стала
Душа живая навсегда
Немой, недвижной, точно скалы,
Зеркально -- чистой, как вода.
И перед нею проплывает
Душ беспокойных хоровод.
И ни одна душа живая
Сестры своей не узнает.

***
А Истина безмолвна. Все слова
Лежат в изнеможении, в бессильи.
Она растет сквозь них. Она жива.
И в немоте раскидывает крылья
На целый мир. Такая тишина!
Нет будущего. Прошлого не помню.
О, Господи, насколько же она
Меня мудрее, глубже и огромней!
Как бы остановившись на бегу,
Внезапно перед морем я застыла...
Какое счастье жить на берегу
Того, что сердце исчерпать не в силах!..

***
Ничто...
Торжественные скалы
И моря синее стекло.
Все смолкло. Ничего не стало.
И Ничего во мне росло.
Когда же весь простор безмолвный
Вошел внутрь сердца моего
И мера оказалась полной,
То мир возник из ничего.

***
В гуще жизни, в гуще света,
В ивняке над самой речкой,
В гуще сосен, в сердце где0то
В глуби сердца -- ни словечка.
Что0то здесь сквозит и дышит,
Что0то зреет, что0то любит...
Не гадайте -- тише... тише...
Мы подходим к самой глуби...

***
Леса, леса, леса, леса.
На два часа, на три часа...
Бессрочным, бесконечным днем
Дух кружится в себе самом.
За кругом круг... еще один...
Открытье собственных глубин,
Освобожденье от оков
Давно недвижимых пластов,
В которых сто веков подряд
Миры неведомые спят.


***
Тусклый день, почти совсем бесцветный,
Но такой покой в моем окне!
Даже небо стало незаметным
И плывет в полупрозрачном сне.
Затаилось сердце, точно кокон --
Крыльев неродившихся приют...
Так спокойно, вечно и высоко,
Может быть, в посмертии живут...

***
И птичьи песни недопеты
И в сердце жалоба слышна...
Как будто не настало лето,
А осень рядом, вот она.

Неоспоримо, незаметно
В мир тишина ее вошла,
Осела, точно снег на ветках,
Торжественна и тяжела.

И с тайной зоркостью своею
За вихрями провидит гладь...
Так что ж мне, плакать вместе с нею
Иль вместе с нею прозревать?

***
Дождь. Не движется. Не спится.
Шорохи ветвей.
Жизнь, как белая страница --
Ничего на ней.
Волны тайного покоя,
Далей колдовство...
Возраст? Что это такое?
Опыт? Нет его.
Дух развязан и отпущен
И совсем один.
Нет ни прошлых, ни грядущих
Ни заслуг, ни вин.
Точно жизнь совсем сплошная.
Стерты все края.
Точно душу промывает
Вечности струя.
Все свершенья, все поступки,
Все слова -- пусты.
Смыты строчки, смыты буквы --
Только я и Ты.
Только плещущая влага,
Шорохи ветвей.
Только я -- Твоя бумага.
Ты -- рука над ней.

***
Я дождь люблю за кротость и смиренье.
За то, что в ветках каплями шурша,
Дает нам слышать, как прозрачной тенью
Течет по руслам мировым душа.

Я дождь люблю за то, что все отринув,
Он повернул часы и мысли вспять
И говорит нам всем, что мы едины
И что пора бы нам про это знать.

Я дождь люблю за тот неодолимый
Наклон вовнутрь. За этот шаг сквозь нас,
За то, что он весь сор из сердца вымыл
И выплакал прощенье хоть на час.

***
Прозрачный час. Истаиванье дня.
Последний свет на блеклом небосводе.
Деревья проступают сквозь меня
И медленно к твоей душе подходят.
И так тиха сейчас душа твоя
И так недвижен и прозрачен вечер,
Что сквозь тебя вдруг проступаю я,
И длится нескончаемая встреча.

***
Свет замирал в тот тайный час...
Да нет, он не потух.
Он просто на глазах у нас
Преображался в дух.
Не ослепителен, не жгуч, --
Простясь со всей тщетой,
Луч таял, превращался луч
В Дух света, Дух святой...

***
И длится долгий час любви --
Час постиженья, час зачатья...
О, Господи, останови
Часы во глубине объятья!
Вся в замирающем огне
Морская гладь, как глаз провидца.
Дай мне постичь Тебя во мне!
Дай мне самой в Тебе открыться!

***
Белизна моя родная...
Тсс.. Не смею и дохнуть.
Жизнь сначала начинаю.
Снова выбираю путь.
Ненарушенного света
Нескончаемая гладь.
Снова выбираю эту
Невозможность выбирать.
Это белое затишье,
Небо с Господом на дне,
Эту верность воле Вышней,
Не дробящей душу мне.
***
Стих пишется, когда ни шагу
Не можешь сделать, -- прерван бег.
И мир ложится на бумагу,
Как тень от дерева на снег.
ПРОСКВОЗИТЕ
МЕНЯ, ПРОСТОРЫ

1
Есть радость, чистая, как капля
Воды в луче, как водомет,
Который вдруг из сердца бьет
Сквозь все пласты тоски и боли,
И разливается, как в поле
Ручей весенний, как река.
Откуда это сердце знает,
Что как бы ни была земная
Юдоль безвыходно тяжка
(Пусть даже смерти тяжелее),
Но там -- над ней... и там -- за нею!..
Ты думал, есть у жизни дно,
А воскресенье -- вот оно!
2
А воскресенье, воскресенье --
Оно и есть ручей весенний,
Звон капель, птица на суку.
Оно стыдит мою точку,
Рассеивает наши бредни
И к нам приходит с той последней

Прозрачной каплею смиренья,
С какой в последнее мгновенье,
Сказав всему и всем "прости",
Мы смерть смогли перенести.

***
Весь внутренний простор открыт.
Здесь внешних нет. Здесь все есть я.
Душа бескрайняя моя
Сама с собою говорит,
Как птица. Это вот и есть
Непрекращаемая песнь.

***
И зачем глаголы вам?
Все смешалось в звоне.
Запрокинуть головы
И разжать ладони...
Что0то здесь готовится --
Сговор против смерти.
Время остановится
Под напором сердца!
Струи водопадные,
Крепнущая сила...
Вот Оно, громадное --
Все остановило.

***
А черемуха провисла
Белоснежным коромыслом
Через липу и осину,
Сквозь березу и рябину.
Неужели эта стая
Птиц небесных улетает?
Отцвела и облетела,
Только ей какое дело?
Кто0то, кто душе навстречу
Вынес белые соцветья,
Кто сиреневые кипы
На пути моем рассыпал,
Кто меня с такой любовью
В мир позвал, -- свое условье
Мне поставил: чтоб ни разу
Вспять не обернуться глазу.
Он сказал: любая малость, --
Все, что позади осталось,
Каждый листик дорогой, --
Все найдется, но с другой
Стороны, -- не там, где ищешь,
Но на старом пепелище...

***
И вот пьяны весенним духом...
Хоть знаю я, что я старуха,
А ты -- старик. Жизнь пролетела.
Да только нам какое дело?
Какое дело листьям этим
До всех тревог и мук на свете,
До всех болезней, слез и бед,
До будущих и прошлых лет?
Какое дело нашим душам
До этой несусветной чуши,
Когда до края, через край,
Нас переполнил этот май?
А ведь душа, она, быть может,
С весною каждой все моложе...
Как через дали, -- через годы.
Разбег и -- в вечность, словно в воду!

***
Дыханье тающего снега!
А сосны с елями сплелись,
Как будто тысячи побегов
Из сердца -- в даль, из сердца -- в высь!
И в сердце -- ни тоски, ни боли.
Оно уже не взаперти, --
Из клетки вырвалось на волю,
Чтобы расти, расти, расти!
Воды сверкающие пятна,
Ручьев и капель голоса!
Как небо, сердце необъятно
И стоголосо, как леса.
Вот почему и в сем апреле,
Как в годы прежние, опять
Все птицы, все крыла слетелись,
Чтобы всем миром ликовать.
И в их гремящем хороводе
Единый, вещий смысл сокрыт:
На свете только Бог свободен,
И потому-то свет стоит.

***
Голоса, голоса, голоса! --
Их тем больше, чем тише леса.
Их тем больше, чем глуше простор0
Глубины с глубиной разговор.
Что ни ствол -- воплощенная мысль,
Что ни слово -- то новая жизнь. --
Стоголосый немолкнущий грай:
Отвечай, отвечай, отвечай!

***
И ни сюжета, ни развязки. --
Все снова с новою весной.
Художник смешивает краски:
Меня с тобой, тебя со мной.
Какие сны, какие души,
Чей образ, слово, аромат
Мне входят в ноздри, очи, уши --
И что изволят, то творят?!
А там, над нами -- голубое,
Как все вмещающая грудь...
Так дай мне, дай мне стать тобою,
И сколько хочешь, мною будь!
Снега последние сминая,
Восходят первые цветы,
И птицы знают, птицы знают,
Что ты есть я, а я есть ты!
В душе, в соборе, в океане --
В немом слияньи вся и всех,
Вновь птица Духа смерть обманет,
И снова плач вольется в смех!

***
Весеннее чудо, веселье капели,
Ручьи и потоки, и мир без дорог!
А птицы звенели! А птицы звенели,
Как будто и вправду приблизился Бог.
Кому же еще эти громы оваций
От света, земли и всей твари живой?!
Кому же еще можно так признаваться
В любви и в готовности вниз головой?!

***
Как он ликует, дух весенний!
Весенний лес, весенний сад!
В неистовом самозабвеньи
Певцы крылатые звенят.
Непросыхающие слезы
И боль, сгоревшая до тла.
Самозабвенная береза
Восторг зеленый разлила.
Откуда это все? Откуда?
Весенний лист? Весенний свет?
Самозабывшееся чудо,
Душа, которой дела нет
До совлекаемого тлена --
До мер, границы и числа.
Вся жизнь есть хор самозабвенных,
Самозабвенная хвала,
Одно торжественное пенье,
В котором смерть сама -- призыв
К последнему самозабвенью...
Кто жив -- тот мертв, кто мертв -- тот жив.

***
Не на горе и не во храме,
Не "около", не "где0то здесь" --
Бог там, где все -- сплошное пламя,
Где только Он один и есть.
Где все пускается с откоса,
Но дух невозмутимо тих,
Где больше нет о Нем вопроса
И нет сомнений никаких.


***
Березовые струи, --
Струенье белых стрел
Куда0то в гладь сплошную --
Один сплошной пробел
Меж нами, -- заоконность --
Из комнат в мир, к окну,
Обрыв в неотделенность.
Впаденье в глубину.
Уже ни слов, ни тела, --
Мы больше не видны. --
Лишь белое на белом
Внутри у белизны.
Штрихов неразбериха
Случайный, краткий звук, --
Лишь тихое на тихом
И тишина вокруг.
Бездонные провалы,
Вселенной длинный зов...
О, только б не кончалось
Струение стволов!
Берез и неба млечность,
Снегов и крыльев пух...
Вхожденье в бесконечность,
Затягиванье в дух...

***
Касание снега, дыханье мороза,
Березы, березы, березы, березы...
Березы и сосны, березы и ели.
Кусты забелели, синицы запели.

Стволы окружали, стволы закружили, --
Затерянность в дали, затерянность в были...
Пропасть, затеряться... Потеря дороги,
Потеря стремлений, потеря тревоги,

Потеря заботы и той постоянной
Сосущей, зовущей и ноющей раны.
Потеря обиды, потеря досады,
Потеря всех "должно", "обязана", "надо"...

Другая страна ли, планета другая?
Душа, как праматерь, гуляет нагая.
И Бог по соседству, но дьявола нету,
И нету соблазна и нету запрета.

И нету змеиного страшного знанья, --
Потеря седин и потеря страданья.
И тишь неземная и хор стоголосый. --
Потеря ответа, потеря вопроса...

Сплетенные ветки -- слиянные лица. --
Потеря стены и потеря границы.
Как будто изгнанницу вновь возвращают
В забытые кущи родимого рая.

Распахнуто сердце, как райские двери.
Изгнанье изгнанья! Потеря потери!

***
Нет, не стихи. Они умрут.
Всего лишь несколько минут,
Чуть0чуть поболее, чем нам,
Отведено моим стихам.
Мои бессмертные стихи
Недолговечней, чем листки,
Которые сдувает вихрь.
Но Вечное дышало в них.
Нет, не стихи -- не ты, не я,
А мимолетность бытия,
Та молния, что лишь на миг
Сверкнула из священных книг.
То, что повеяло -- и нет,
Оставив свой дрожащий след,
Который постепенно гас,
Веками догорая в нас.

***
Веселиться! Веселиться!
Звонко тенькает синица,
А весенняя вода
Из0под смерти, из0под льда,
С того края, с того света
Пробивается с приветом
К нам от Бога самого.
Что сказал ОН? -- Ничего.
Ничего, что сил не стало,
Ничего, что ты устала,
Что, как камень, тяжела,
Ничего, что умерла.
Стоит только оглянуться, --
Это ангелы смеются --
Над бессильем, над судьбой,
Над концами, над тобой.
Позабудь земное имя,
И засмейся вместе с ними!
Что от страха твоего
Здесь осталось? --
Ничего!

***
Когда зальется соловей, --
Тут вдруг со дна души моей,
Из самой глуби, поднялись
Фонтаны звезд -- в такую высь!
О, тут уж -- не от сих до сих,
Не спотыкающийся стих,
Тут -- все! Тут -- сердце раствори,
И -- целый Бог -- уже внутри,
И целый лес, и целый май...
О, только грудь не разрывай!
И смысл всего, что есть вокруг, --
Вот этот мимолетный звук,
Звенящая вот эта весть
О том, что все, что в мире есть,
Что бесконечность вся сполна
Быть может в точке вмещена,
И эта точка здесь, в груди.
Так погоди ж ты, погоди...

***
Постой, постой, постой, постой!
Дрожащий листик золотой!
Побудь таким же... Задержись,
Листок, минута, день и жизнь!
"Постой, постой, постой, постой!"
Но это только звук пустой, --
Синицы звон... А, может нет?
А, может, это бег во след
Мгновению? Души полет
Туда, куда нас Дух зовет?

***
Так должно было случиться:
Почки слушали синицу.
А она еще на белой
Снежной ветке так звенела,
Что проклюнулся в ответ
Первый лист на белый свет.
И пошла тут перекличка
Листьев с птичкой невеличкой! --
Гомонят, шуршат, взлетают --
Птичьи стаи, листьев стаи!
В мире началось такое,
Что не знать уже покоя:
Что ни час, что ни мгновенье, --
То внезапное рожденье;
Что ни новая минута,
То нежданный дар кому0то...
О, великий праздник мая!
Только справлюсь ли, не знаю...

***
Это Бог ворваться хочет
В мир из всех набухших почек.
Это Он, сминая глину,
День вчерашний опрокинул
И рванул летящим шагом,
Всей пахучей вешней влагой,
Всеми реками, ручьями
Оживлять последний камень.
Погляди, вдохни, потрогай, --
Мир перенасыщен Богом!
В каждой травке, в каждой птице,
В каждом всплеске -- Бог искрится.
В каждом взгляде, в каждом сердце
Пробуждается бессмертье.

***
А соловей!
А соловей!
О, песня песней! Речь речей!
О, световой внезапный клин,
Вонзенный в глубину глубин!
Единый взлет, единый звук, --
И вот -- охвачен неба круг.
И вот -- объята моря гладь.
И -- больше нечего сказать.

***
О, клекот зеленый! Шумящая стая!
С щебечущей кроной взлетаю, взлетаю!
Раскинувши руки, куда -- неизвестно --
Туда, где без муки, туда, где не тесно,
В родные просторы, в родные глубины,
В те выси, в которых все души едины!
Вершина седая Олимпа? Синая?
Себя покидаю, себе не нужна я.
Ведь нам для того и дается крыло,
Чтоб тело слетело, отпало, ушло
Сухой шелухою, желтеющей хвоей,
А следом -- на волю -- такое, такое! --
Сонм капель крылатых -- наплыв аромата! --
Постой, захлебнулась... Куда ты? Куда ты?!
-- К жилищам орлиным, в высот забытье,
-- К Тебе в сердцевину, в безмолвье Твое...

***
Я сегодня счастлива, мой Боже.
Я сегодня просто Твоя птица.
Кажется, что некуда свободней --
Мне себя самой совсем не надо.
Потому и кончиться не может,
Потому не может прекратиться
Песнь моя, что стала я сегодня
Соловьем, пропавшим в гуще сада.

***
О, погоди, не торопись!
Не так0то просто прямо ввысь.
Ракета или самолет --
Ведь это вовсе не полет,
А лишь удар, разбивший гладь.
И рано нам еще летать --
В броне, в железе -- во плоти.
А надо медленно идти,
Как дерево, -- на свет из тьмы.
Летают ангелы -- не мы.
Летать умеют только те,
Кто держится на высоте,
Как корни в почве, -- без подмог,
Кому опора -- только Бог.

***
Береза -- длинный тихий сказ,
Береза обнимает нас,
И, наклоняясь к нам, ведет
С собою вместе в небосвод.
Сосна немотствует. Сосна
Как бы совсем отрешена
От нас. Она спрямляет путь
Из сердца ввысь -- в иную грудь.
И вместо всех кружных дорог --
Одна стрела: вот ты -- вот Бог.

***
Просквозите меня, просторы!
Мысли -- с круга! С души -- затворы!
Позовите из далей в дали,
Уведите, куда позвали!
Через рай и сквозь пламя ада,
Через гибель и через радость,
Через сердце, сквозь мозг, сквозь кожу
Дух провей! Просквози нас, Боже!

***
Весенний ветер вдруг повеял.
Кусты и травы зацвели.
И из цветка вспорхнула фея
Внезапным блеском всей земли.
О, Господи! Теперь навеки
Одни цветы, одни огни, --
Наполненные медом реки
И счастьем пахнущие дни!
"Останься рядом! Будь моею!"...
Цветок дохнувший наклоня,
0 "Я тороплюсь, -- сказала фея, --
Я тороплюсь, прости меня".
И за весною следом -- лето.
А вслед за ним -- луга пусты.
И, словно крик земли раздетой,
Осенний ветер рвет листы.
И вот зима молчит, белея.
Проходит все. Ну что же, пусть.
"Я тороплюсь, -- сказала фея, --
Я прохожу. Я тороплюсь.
Я исходила все дороги.
Я обыскала все края.
Где тот, как ветер легконогий,
И неустанный, как струя?"

***
Тяжесть морского вздоха, --
Полная грудь вселенной!
Как я люблю твой грохот
Вольный и вдохновенный!
Этот восторг ненастья,
Право великой блажи...
Сердце раскрыто настежь --
Тяжесть ломает тяжесть.

***
Зеленое сверканье,
Излом гривастых линий.
И -- Духом созиданья
Наполнена пустыня.
Ликующая ярость --
Сквозь все земные сети.
Души великий парус
И Духа вечный ветер.

***
Нет, не единым только хлебом!
Внезапный взмах гигантских крыл --
Земля рванулась прямо в небо,
И Бог ей вечность подарил.
Не хлебом, но лучом единым,
Единым духом мир наш жив!
И -- от подножья до вершины --
Навек изваянный порыв.
Неубывающая сила.
Спокойствие обретший шквал.
На небе навсегда застыла
Дорога в Дух зубцами скал.
В обрыв ведущая дорога.
И каждый гребень -- это знак.
Всем порывающимся к Богу,
Скала указывает: Так!

***
Легкий дух, воздвигший скалы,
Необъятность в точке тесной...
Бог -- покой среди обвала,
Дом -- посередине бездны.
Невесомая твердыня,
Ветер, схваченный рукою,
Чувство бездны и пустыни
Среди дома и покоя.

***
Что ж, может быть, Его и нет. --
Перед глазами -- лишь предмет.
А Дух? Он снова ускользнет,
Как только маленький проход,
Как только щелочка одна
Появится... Едва видна,
Но треснул целостный сосуд,
И Дух уже ни там, ни тут...

***
А ветер, о, Господи, ветер,
Чуть веющий, легкий и чуткий...
И листья дрожащие эти,
И блеск облаков в промежутке.

Весомей веселья и грусти --
Просвет, невесомые тени, --
Ведь дерево листья отпустит
И снова весною наденет.

И что-то стирает и чертит
Следы, точно промельки в чаще,
Как Моцарт, над жизнью и смертью
Легко и свободно парящий.

О, высшая эта свобода!
Небесная легкая тихость --
Повсюду -- манящие входы,
Повсюду -- сияющий выход.

И так далеко до итога,
Так близко до вечного смысла!
Ведь смерть -- это только дорога,
И жизнь -- это путь, а не пристань.

Всего лишь тропинка сквозная
В простор через радость и муки...
И дерево листья роняет,
Как Моцарт бессмертные звуки...

***
Кружево... Кружится... Тонкая сетка
Зелени майской... Листва -- не листва.
Точки -- листочки... За веткою -- ветка
И -- закружили меня кружева.
Нет ничего кроме кружева, кроме
Этих кружащихся вьющихся снов,
И чем прозрачнее, чем невесомей.
Тем обнаженней основа основ.
Где она? Что она? Кто там смеется,
Тяжесть и важность развеявши в пух?
Май -- это марево, май -- это Моцарт, --
Все закруживший, танцующий дух.

***
А радость беспричинна
И неопровержима.
Мы тяжелее глины
И мимолетней дыма.
Мы так бессильны, Боже!
Мы трепетны и тленны.
Мы ничего не можем.
Но этот блеск мгновенный!..
Но это озаренье,
Но это уверенье,
Но миг опроверженья
Закона тяготенья!..

***
О, Ты, родившаяся снова,
Восставшая который раз!
Ты больше смысла, больше слова,
Ты больше мира, больше нас!
Весомей каменного кряжа
И легче, чем разлет крыла.
Да кто же Ты? Ужели та же,
Что так бесспорно умерла?
Ужели Та же, Тот же, То же,
Дохнувшее на нас с небес?
И каждый может, каждый может
Вложить персты и знать: воскрес!?
И это птичье ликованье,
Весь кавардак священных нот --
Восторг и счастье узнаванья
Души: все Та же, То же -- Тот!

***
Когда душа сравняется с сосной
Всей высотой своей и тишиной
И смоются следы от всех обид,
Тогда сквозь Душу Бог заговорит.
И тот сосновый благодатный шум
Зальет, промоет и наполнит ум,
Чтоб мысль внезапно тьму пересекла,
Рассправив два архангельских крыла.

***
Ни тоски, ни лиха,
Точно я не я.
За окошком тихо.
Там -- душа моя.
Вымывшись в просторе,
Замерли слова.
Погоди про горе,
Ведь душа -- жива.
Небеса раскинув,
Загляделась в пруд,
И в ее глубинах
Мертвые встают.
Точно искры света, --
Звезды среди дня...
Да не там, не это --
Посмотри в меня...

***
Птицы много знают.
Ты у них узнай --
Есть ли жизнь иная,
Есть ли в жизни край?
Птицы знают много,
Вмиг умеют счесть,
Далеко ль до Бога
Или -- вот Он, здесь.

***
Есть тот космический распев
На оголившихся просторах,
Когда все дали, онемев,
Разносят только звездный шорох.
Волна, волна... еще волна...
Звучанье камня, лепет пены...
И -- за стеной ушла стена, --
Упали все земные стены.
Никто ни с кем не разделен.
Никто не канул без возврата.
И слышен звездный перезвон
Души с ее далеким братом.

***
Я себя потеряла в Боге.
Я совсем себя потеряла
В этих соснах недвижно строгих
И в небесных пустых провалах.
Я себя потеряла где0то,
Где ни тропок нет и ни двери, --
В бесконечных разливах света,
Куда входят ценой потери.

***
О, риск потери! Риск провала
В любви -- там, где меня не стало,
Вот там, где есть один любимый,
Уже на части не делимый.
Не я и Он, а только Он.
И -- близится Пасхальный звон.

***
Стрелы сосен, стрелы сосен, --
Стрелы, пущенные ввысь!
Как он дивно светоносен,
Путь всех тех, что поднялись
Прямо в небо, прямо к Богу,
Пролагая нам дорогу.

***
Душа ступила за порог,
И мир распался на предметы.
"Где ты?!" -- спросил меня мой Бог,
И эхо повторило: "Где ты?!"
Что, что же мне Ему сказать?
Грудь опустела, песня смолкла.
И раскололась неба гладь
На тьму сверкающих осколков.
"Где ты, душа?!" -- О, Боже мой.
Я потерялась, слышишь, Боже?!
Где Ты? -- мой путь к себе самой,
Моя дорога в бездорожьи?..
Есть сонмы, но меня здесь нет,
Твой зов остался без ответа...
О, этот оклик, этот свет
Сквозь мир, сквозь смерть, сквозь муку:
"Где ты?!!"

***
Не утешай меня, не утешай!
Дай мне испить до дна всю безутешность!..
До дна, до края и еще -- за край --
Один бескрайний может стать безгрешным.
Мой дух всей болью мировою пьян, --
И сам себя вовеки не измерит. --
Когда передо мною океан,
Не надо, не зови меня на берег!
Я в океанской двигаюсь волне,
Ликую и захлебываюсь в пене.
Лишь океана в жизни надо мне,
А не бескрылых ваших утешений.
Мне Богом дух непостижимый дан,
Входящий в мир сквозь смерть и через рану.
Меня не будет -- будет океан.
Меня не будет -- буду океаном.

И вот уже -- не смерить и не счесть...
И вот уже -- прибой рокочет глухо...
Одно лишь в мире утешенье есть --
Бездонность сердца и бескрайность духа.

***
Когда0нибудь наступит твой черед
Остановиться, пятясь и немея,
Когда тебя Господь твой перебьет
Разверзшийся всецелостью своею.
Теченье мыслей и потоки слов
Столкнутся вдруг с незыблемым порогом.
И ты прервешь стенанья, как Йов,
Застигнутый на полуфразе Богом.
И позабудешь, кто неправ, кто прав.
Перемешаешь сроки и границы,
И заново родишься, увидав,
Ту пропасть, из которой все родится.

***
Пророк выходит против рока.
Не вдаль, а внутрь глядит пророк.
И внутренний великий рокот --
Как океанский вал широк.
Пророк провидит пламя в глине
Священное. Сгоришь, -- не тронь!
Вокруг него -- всегда пустыня.
Внутри него -- всегда огонь.
И болью всей земли нагружен,
Он прорицает: внутрь смотри!
Жизнь в глубине, а смерть -- снаружи.
Рок -- вне тебя, а Бог -- внутри!
И этим внутренним напором
Он заставляет стихнуть гром
И сам сдвигает с места горы,
Остановясь в себе самом.





ИЗ СУФИЙСКОЙ ПОЭЗИИ
ПЕРЕВОДЫ

ИБН АЛЬ--ФАРИД
ВИННАЯ КАСЫДА
Прославляя любовь, мы испили вина.
Нам его поднесла молодая Луна.
Мы пьяны им давно. С незапамятных лет
Пьем из кубка Луны заструившийся свет.
И, дрожащий огонь разведя синевой,
Месяц ходит меж звезд, как фиал круговой.
О вино, что древнее, чем сам виноград!
Нас зовет его блеск, нас манит аромат!
Только брызги одни может видеть наш глаз,
А напиток сокрыт где-то в сердце у нас.
Уши могут вместить только имя одно,
Но само это имя пьянит, как вино.

Даже взгляд на кувшин, на клеймо и печать
Может тайной живой, как вином, опьянять.
Если б кто0нибудь мертвых вином окропил,
То живыми бы встали они из могил;
А больные, отведавши винной струи,
Позабыли б всю боль, все недуги свои.
И немые о вкусе его говорят,
И доплывший с востока его аромат
Различит даже путник, лишенный чутья,
Занесенный судьбою в иные края.
И уже не заблудится тот никогда,
В чьей ладони фиал, как в потемках звезда.
И глаза у слепого разверзнутся вдруг,
И глухой различит еле льющийся звук.
Если только во тьме перед ним просверкал,
Если тайно блеснул этот полный фиал.
Пусть змеею ужален в пути пилигрим --
До хранилищ вина он дойдет невредим.

И, на лбу бесноватым чертя письмена,
Исцеляют их дух возлияньем вина.
А когда знак вина на знаменах войны, --
Сотни душ -- как одна, сотни тысяч пьяны.
О вино, что смягчает неистовый нрав,
Вспышку гнева залив, вспышку зла обуздав!
О вино, что способно весь жизненный путь
Во мгновенье одно, озарив, повернуть --
Влить решимость в умы и величье в сердца,
Вдохновенным и мудрым вдруг сделать
глупца!
"В чем природа вина?" -- раз спросили меня.
Что же, слушайте все: это свет без огня;
Это взгляд без очей и дыханье без уст;
Полный жизни простор, что таинственно
пуст;
То, что было до всех и пребудет всегда;
В нем прозрачность воды, но оно не вода;

Это суть без покрова, что лишь для умов,
Неспособных постичь, надевает покров.
О создатель всех форм, что, как ветер
сквозной,
Сквозь все формы течет, не застыв
ни в одной, --
Ты, с кем мой от любви обезумевший дух
Жаждет слиться! Да будет один вместо двух!
Пращур мой -- этот сок, а Адам был потом.
Моя мать -- эта гроздь с золотистым листом.
Тело -- наш виноградник, в дух в нас -- вино,
Породнившее всех, в сотнях тысяч -- одно.
Без начала струя, без конца, без потерь, --
Что есть "после", что "до" в бесконечном
"теперь"?
Восхваленье само есть награда наград,
И стихи о вине, как вино, нас пьянят.
Кто не пил, пусть глядит, как пьянеет другой,
В предвкушении благ полон вестью благой.

Мне сказали, что пьют только грешники. Нет!
Грешник тот, кто не пьет этот льющийся свет.
И скиталец святой, и безгрешный монах,
Опьянев от него, распростерлись во прах.
Ну, а я охмелел до начала всех дней
И останусь хмельным даже в смерти своей.
Вот вино! Пей его! Если хочешь, смешай
С поцелуем любви, -- пусть течет через край!
Пей и пой, не теряя священных минут,
Ведь вино и забота друг друга бегут.
Охмелевший от жизни поймет, что судьба --
Не хозяйка его, а всего лишь раба.
Трезвый вовсе не жил -- смысл вселенский
протек
Мимо губ у того, кто напиться не мог.
Пусть оплачет себя обнесенный вином --
Он остался без доли на пире земном.

ИБН АЛЬ--ФАРИД
ПУТЬ СТРАННИКА*
Глаза поили душу красотой...
О, мирозданья кубок золотой!
И я пьянел от сполоха огней,
От звона чаш и радости друзей.
Чтоб охмелеть, не надо мне вина --
Я напоен сверканьем допьяна.
Любовь моя, я лишь тобою пьян,
Весь мир расплылся, спрятался в туман,
Я сам исчез, и только ты одна
Моим глазам, глядящим внутрь, видна.
Так, полный солнцем кубок пригубя,
Себя забыв, я нахожу тебя.
Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты
Земного мира, -- исчезаешь ты.

И я взмолился: подари меня
Единым взглядом здесь, при свете дня,
Пока я жив, пока не залила
Сознанье мне сияющая мгла.
О, появись или сквозь зыбкий мрак
Из глубины подай мне тайный знак!
Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ
Моим мольбам раздастся только: "Нет!"
Скажи, как говорила ты другим:
"Мой лик земным глазам неразличим".
Ведь некогда раскрыла ты уста,
Лишь для меня замкнулась немота.
О, если б так Синай затосковал,
В горах бы гулкий прогремел обвал,
И если б было столько слезных рек,
То, верно б, Ноев затонул ковчег!

В моей груди огонь с горы Хорив
Внезапно вспыхнул, сердце озарив.
И если б не неистовство огня,
То слезы затопили бы меня.
А если бы не слез моих поток,
Огонь священный грудь бы мне прожег.
Не испытал Иаков ничего
В сравненье с болью сердца моего,
И все страданья Иова -- ручей,
Текущий в море горести моей.
Когда бы стон мой услыхал Аллах,
Наверно б, лик свой он склонил в слезах.
О, каравана добрый проводник,
Услышь вдали затерянного крик!
Вокруг пустыня. Жаждою томим,
Я словно разлучен с собой самим.
Мой рот молчит, душа моя нема,
Но боль горит в говорит сама.

И только духу внятен тот язык --
Тот бессловесный и беззвучный крик.
Земная даль -- пустующий чертог,
Куда он вольно изливаться мог.
И мироздание вместить смогло
Все, что во мне сверкало, билось, жгло --
И, истиной наполнившись моей,
Вдруг загорелось сонмами огней.
И тайное мое открылось вдруг,
Собравшись в солнца раскаленный круг.
Как будто кто0то развернул в тиши
Священный свиток -- тайнопись души.
Его никто не смог бы прочитать,
Когда б любовь не сорвала печать.
Был запечатан плотью тайный свет,
Но тает плоть -- и тайн у духа нет.
Все мирозданье -- говорящий дух,
И книга жизни льется миру в слух.

А я... я скрыт в тебе, любовь моя.
Волною света захлебнулся я.
И если б смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой скрыт весь "я", --
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надмирного огня
На землю вновь не высылай меня.
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучиться с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь, --
Текущий огнь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое ты,
Когда сравненья грубы и пусты!
Рокочут речи, как накат валов,
А мне все время не хватает слов.
О, этот вечно пересохший рот,
Которому глотка недостает!

Я жажду жажды, хочет страсти страсть,
И лишь у смерти есть над смертью власть.
Приди же, смерть! Сотри черты лица!
Я -- дух, одетый в саван мертвеца.
Я весь исчез, мой затерялся след.
Того, что глаз способен видеть, -- нет.
Но сердце мне прожгла внезапно весть
Из недр: "Несуществующее есть!"
Ты жжешься, суть извечная моя, --
Вне смерти, в сердцевине бытия,
Была всегда и вечно будешь впредь.
Лишь оболочка может умереть.
Любовь жива без губ, без рук, без тел,
И дышит дух, хотя бы прах истлел.
Нет, я не жалуюсь на боль мою,
Я только боли этой не таю.
И от кого таиться и зачем?
Перед врагом я буду вечно нем.

Он не увидит ран моих и слез,
А если б видел, новые принес.
О, я могу быть твердым, как стена,
Но здесь, с любимой, твердость не нужна.
В страданье был я терпеливей всех,
Но лишь в одном терпенье -- тяжкий грех:
Да не потерпит дух мой ни на миг
Разлуку с тем, чем жив он и велик!
Да ни на миг не разлучится с той,
Что жжет его и лечит красотой.
О, если свой прокладывая путь,
Входя в меня, ты разрываешь грудь, --
Я грудь раскрыл -- войди в нее, изволь, --
Моим блаженством станет эта боль.
Отняв весь мир, себя мне даришь ты,
И я не знаю большей доброты.
Тебе покорный, я принять готов
С великой честью всех твоих рабов:

Пускай меня порочит клеветник,
Пускай хула отточит свой язык,
Пусть злобной желчи мне подносят яд --
Они мое тщеславье поразят,
Мою гордыню тайную гоня,
В борьбу со мною вступят за меня.
Я боли рад, я рад такой борьбе,
Ведь ты нужней мне, чем я сам себе.
Тебе ж вовек не повредит хула, --
Ты то, что есть, ты та же, что была.
Я вглядываюсь в ясные черты --
И втянут в пламя вечной красоты.
И лучше мне сгореть в ее огне,
Чем жизнь продлить от жизни в стороне.
Любовь без жертвы, без тоски, без ран?
Когда же был покой влюбленным дан?
Покой? О нет! Блаженства вечный сад,
Сияя, жжет, как раскаленный ад.

Что ад, что рай? О, мучай, презирай,
Низвергни в тьму, где ты, там будет рай.
Чем соблазнюсь? Прельщусь ли миром
всем? --
Пустыней станет без тебя Эдем.
Мой бог -- любовь. Любовь к тебе --
мой путь.
Как может с сердцем разлучиться грудь?
Куда сверну? Могу ли в ересь впасть,
Когда меня ведет святая страсть?
Когда могла бы вспыхнуть хоть на миг
Любовь к другой, я стал бы еретик.
Любовь к другой? А не к тебе одной?
Да разве б мог я оставаться мной,
Нарушив клятву неземных основ,
Ту, что давал, еще не зная слов,
В преддверье мира, где покровов нет,
Где к духу дух течет и к свету свет?

И вновь клянусь торжественностью уз,
Твоим любимым ликом я клянусь,
Заставившим померкнуть лунный лик;
Клянусь всем тем, чем этот свет велик, --
Всем совершенством, стройностью твоей,
В которой узел сплетшихся лучей,
Собрав весь блеск вселенной,
вспыхнул вдруг
И победил непобедимость мук:
"Мне ты нужна! И я живу, любя
Тебя одну, во всем -- одну тебя!
Кумирам чужд, от суеты далек,
С души своей одежды я совлек
И в первозданной ясности встаю,
Тебе открывши наготу мою.
Чей взгляд смутит меня и устыдит?
Перед тобой излишен всякий стыд.

Ты смотришь вглубь, ты видишь
сквозь покров
Любых обрядов, и имен, и слов.
И даже если вся моя родня
Начнет позорить и бранить меня,
Что мне с того? Мне родственны лишь те,
Кто благородство видят в наготе.
Мой брат по вере, истинный мой брат
Умен безумьем, бедностью богат.
Любовью полн, людей не судит он,
В его груди живет иной закон,
Не выведенный пальцами писца,
А жаром страсти вписанный в сердца.
Святой закон, перед лицом твоим
Да буду я вовек непогрешим.
И пусть меня отторгнет целый свет! --
Его сужденье -- суета сует.

Тебе открыт, тебя лишь слышу я,
И только ты -- строжайший мой судья".
И вот в молчанье стали вдруг слышны
Слова из сокровенной глубины.
И сердце мне пронзили боль и дрожь,
Когда, как гром, раздался голос: "Ложь!
Ты лжешь. Твоя открытость неполна.
В тебе живу еще не я одна.
Ты отдал мне себя? Но не всего,
И себялюбье в сердце не мертво.
Вся тяжесть ран и бездна мук твоих --
Такая малость, хоть и много их.
Ты сотни жертв принес передо мной,
Ну, а с меня довольно и одной.
О, если бы с моей твоя судьба
Слились -- кяср`а и точка в букве "ба"!
О, если б, спутав все свои пути,
Ты б затерялся, чтоб меня найти,

Навек и вмиг простясь со всей тщетой,
Вся сложность стала б ясной простотой,
И ты б не бился шумно о порог,
А прямо в дом войти бы тихо смог.
Но ты не входишь, ты стоишь вовне,
Не поселился, не живешь во мне.
И мне в себя войти ты не даешь,
И потому все эти клятвы -- ложь.
Как страстен ты, как ты велеречив,
Но ты -- все ты. Ты есть еще, ты жив.
Коль ты правдив, коль хочешь,
чтоб внутри
Я ожила взамен тебя, -- умри!"
И я, склонясь, тогда ответил ей:
"Нет, я не лжец, молю тебя -- убей!
Убей меня и верь моей мольбе:
Я жажду смерти, чтоб ожить в тебе.

Я знаю, как целительна тоска,
Блаженна рана и как смерть сладка,
Та смерть, что грань меж нами разрубя,
Разрушит "я", чтоб влить меня в тебя.
(Разрушит грань -- отдельность
двух сердец,
Смерть -- это выход в жизнь, а не конец,
Бояться смерти? Нет, мне жизнь страшна,
Когда разлуку нашу длит она,
Когда не хочет слить двоих в одно,
В один сосуд -- единое вино).
Так помоги мне умереть, о, дай
Войти в бескрайность, перейдя за край, --
Туда, где действует иной закон,
Где побеждает тот, кто побежден.

Где мертвый жив, а длящий жизнь --
мертвец,
Где лишь начало то, что здесь конец,
И где царит над миром только тот,
Кто ежечасно царство раздает.
И перед славой этого царя
Тускнеет солнце, месяц и заря.
Но эта слава всходит в глубине,
Внутри души, и не видна вовне.
Ее свеченье видит внешний взор,
Как нищету, бесчестье и позор.
Я лишь насмешки слышу от людей,
Когда пою им о любви своей.
"Где? Кто? Не притчей, прямо говори!" --
Твердят они. Скажу ль, что ты внутри,

Что ты живешь в родящей солнце тьме, --
Они кричат: "Он не в своем уме!"
И брань растет, летит со все сторон...
Что ж, я умом безумца наделен:
Разбитый -- цел, испепеленный -- тверд,
Лечусь болезнью, униженьем горд.
Не ум, а сердце любит, и ему
Понятно непонятное уму.
А сердце немо. Дышит глубина,
Неизреченной мудрости полна.
И в тайне тайн, в глубинной той ночи
Я слышал приказание: "Молчи!
Пускай о том, что там, в груди, живет,
Не знают ребра и не знает рот.
Пускай не смеет и не сможет речь
В словесность бессловесное облечь.

Солги глазам и ясность спрячь в туман --
Живую правду сохранит обман.
Прямые речи обратятся в ложь,
И только притчей тайну сбережешь".
И тем, кто просит точных, ясных слов,
Я лишь молчанье предложить готов.
Я сам, любовь в молчанье углубя,
Храню ее от самого себя,
От глаз и мыслей и от рук своих, --
Да не присвоят то, что больше их:
Глаза воспримут образ, имя -- слух,
Но только дух обнимет цельный дух!
А если имя знает мой язык, --
А он хранить молчанье не привык, --
Он прокричит, что имя -- это ты,
И ты уйдешь в глубины немоты.

И я с тобой. Покуда дух -- живой,
Он пленный дух. Не ты моя, я -- твой.
Мое стремление тобой владеть
Подобно жажде птицу запереть.
Мои желанья -- это западня.
Не я тебя, а ты возьми меня
В свою безмерность, в глубину и высь,
Где ты и я в единое слились,
Где уши видят и внимает глаз...
О, растворения высокий час!
Простор бессмертья, целостная гладь --
То, что нельзя отдать и потерять.
Смерть захлебнулась валом бытия,
И вновь из смерти возрождаюсь я.
Но я иной. И я, и ты, и он --
Все -- я. Я сам в себе не заключен.

Я отдал все. Моих владений нет,
Но я -- весь этот целокупный свет.
Разрушил дом и выскользнул из стен,
Чтоб получить вселенную взамен.
В моей груди, внутри мен живет
Вся глубина и весь небесный свод.
Я буду, есмь, я был еще тогда,
Когда звездою не была звезда.
Горел во тьме, в огне являлся вам,
И вслед за мною всех вас вел имам.
Где я ступал, там воздвигался храм,
И кибла киблы находилась там.
И повеленья, данные векам,
Я сам расслышал и писал их сам.
И та, кому в священной тишине
Молился я, сама молилась мне.

О, наконец-то мне постичь дано:
Вещающий и слышащий -- одно!
Перед собой склонялся я в мольбе,
Прислушивался молча сам к себе.
Я сам молил, как дух глухонемой,
Чтоб в мой же слух проник бы голос мой;
Чтоб засверкавший глаз мой увидал
Свое сверканье в глубине зеркал.
Да упадет завеса с глаз моих!
Пусть будет плоть прозрачна, голос тих,
Чтоб вечное расслышать и взглянуть
В саму неисчезающую суть,
Священную основу всех сердец,
Где я -- творение и я -- творец.
Аз есмь любовь. Безгласен, слеп и глух
Без образа -- творящий образ дух.

От века сущий, он творит, любя,
Глаза и уши, чтоб познать себя.
Я слышу голос, вижу блеск зари
И рвусь к любимой, но она внутри.
И, внутрь войдя, в исток спускаюсь вновь,
Весь претворясь в безликую любовь.
В одну любовь. Я все. Я отдаю
Свою отдельность, скорлупу свою.
И вот уже ни рук, ни уст, ни глаз --
Нет ничего, что восхищало вас.
Я стал сквозным -- да светится она
Сквозь мой покров, живая глубина!
Чтоб ей служить, жить для нее одной,
Я отдал все, что было только мной:
Нет "Моего", Растаяло, как дым,
Все, что назвал я некогда моим.

И тяжесть жертвы мне легка была:
Дух -- не подобье вьючного осла.
Я нищ и наг, но если нищета
Собой гордится -- это вновь тщета.
Отдай, не помня, что ты отдаешь,
Забудь себя, иначе подвиг -- ложь.
Признанием насытясь дополна,
Увидишь, что мелеет глубина,
И вдруг поймешь, среди пустых похвал,
Что, все обретши, душу потерял.
Будь сам наградой высшею своей,
Не требуя награды от людей.
Мудрец молчит. Таинственно нема,
Душа расскажет о себе сама,
А шумных слов пестреющий черед
Тебя от тихой глуби оторвет,

И станет чужд тебе творящий дух.
Да обратится слушающий в слух,
А зрящий -- в зренье! Поглощая свет,
Расплавься в нем! -- Взирающего нет.
С издельем, мастер, будь неразделим,
Сказавший слово -- словом стань самим.
И любящий пусть будет обращен
В то, чем он полн, чего так жаждет он.
О, нелегко далось единство мне!
Душа металась и жила в огне.
Как много дней, как много лет подряд
Тянулся этот тягостный разлад,
Разлад с душою собственной моей:
Я беспрестанно прекословил ей.
И, будто бы стеной окружена,
Была сурова и нема она.

В изнеможенье, выбившись из сил,
О снисхожденье я ее просил.
Но если б снизошла она к мольбам,
О том бы первым пожалел я сам.
Она хотела, чтобы я без слез,
Без тяжких жалоб бремя духа нес.
И возлагала на меня она
(Нет, я -- я сам) любые бремена.
И наконец я смысл беды постиг
И полюбил ее ужасный лик.
Тогда сверкнули мне из темноты
Моей души чистейшие черты.
О, до сих пор, борясь с собой самим,
Я лишь любил, но нынче я любим!
Моя любовь, мой Бог -- душа моя.
С самим собой соединился я.

О, стройность торжествующих глубин,
Где мир закончен, ясен и един!
Я закрывал глаза, чтобы предмет
Не мог закрыть собой глубинный свет.
Но вот я снова зряч и вижу сквозь
Любой предмет невидимую ось.
Мои глаза мне вновь возвращены,
Чтоб видеть в явном тайну глубины
И в каждой зримой вещи различить
Незримую связующую нить.
Везде, сквозь все -- единая струя.
Она во мне. И вот она есть я.
Когда я слышу душ глубинный зов,
Летящий к ней, я отвечать готов.
Когда ж моим внимаете словам,
Не я -- она сама глаголет вам.

Она бесплотна. Я ей плоть мою,
Как дар, в ее владенье отдаю.
Она -- в сей плоти поселенный дух.
Мы суть одно, сращенное из двух.
И как больной, что духом одержим,
Не сам владеет существом своим, --
Так мой язык вещает, как во сне,
Слова, принадлежащие не мне.
Я сам -- не я, затем что я, любя,
Навеки ей препоручил себя.
О, если ум ваш к разуменью глух,
И непонятно вам единство двух,
И душам вашим не было дано
В бессчетности почувствовать одно,
То, скольким вы ни кланялись богам,
Одни кумиры предстояли вам.

Ваш Бог един? Но не внутри -- вовне, --
Не в вас, а рядом с вами, в стороне.
О, ад разлуки, раскаленный ад,
В котором все заблудшие горят!
Бог всюду и нигде. Ведь если он
Какой0нибудь границей отделен, --
Он не всецел еще и не проник
Вовнутрь тебя, -- о, бог твой невелик!
Бог -- воздух твой, вдохни его -- и ты
Достигнешь беспредельной высоты.
Когда0то я раздваивался сам:
То, уносясь в восторге к небесам,
Себя терял я, небом опьянясь,
То, вновь с землею ощущая связь,
Я падал с неба, как орел без крыл,
И, высь утратив, прах свой находил.

И думал я, что только тот, кто пьян,
Провидит смысл сквозь пламя и туман
И к высшему возносит лишь экстаз,
В котором тонет разум, слух и глаз.
Но вот я трезв и не хочу опять
Себя в безмерной выси потерять,
Давно поняв, что цель и смысл пути --
В самом себе безмерное найти.
Так откажись от внешнего, умри
Для суеты и оживи внутри.
Уняв смятенье, сам в себе открой
Незамутненный внутренний покой.
И в роднике извечной чистоты
С самим собой соединишься ты.
И будет взгляд твой углубленно тих,
Когда поймешь, что в мире нет чужих,

И те, кто силы тратили в борьбе,
Слились в одно и все живут в тебе.
Так не стремись определить, замкнуть
Всецелость в клетку, в проявленье -- суть.
В бессчетных формах мира разлита
Единая живая красота, --
То в том, то в этом, но всегда одна, --
Сто тысяч лиц, но все они -- она.
Она мелькнула ланью среди трав,
Маджнуну нежной Лейлою представ;
Пленила Кайса и свела с ума
Совсем не Лубна, а она сама.
Любой влюбленный слышал тайный зов
И рвался к ней, закутанной в покров.
Но лишь покров, лишь образ видел он
И думал сам, что в образ был влюблен.

Она приходит, спрятавшись в предмет,
Одевшись в звуки, линии и цвет,
Пленяя очи, грезится сердцам,
И Еву зрит разбуженный Адам.
И, всей душой, всем телом к ней влеком,
Познав ее, становится отцом.
С начала мира это было так,
До той поры, пока лукавый враг
Не разлучил смутившихся людей
С душой, с любимой, с сущностью своей.
И ненависть с далеких этих пор
Ведет с любовью бесконечный спор.
И в каждый век отыскивает вновь
Живую вечность вечная любовь.
В Бусейне, Лейле, в Аззе он возник, --
В десятках лиц ее единый лик.

И все ее любившие суть я,
В жар всех сердец влилась душа моя.
Кусайир, Кайс, Джамиль или Маджнун --
Один напев из всех звучащих струн.
Хотя давно окончились их дни,
Я в вечности был прежде, чем они.
И каждый облик, стан, лица овал
За множеством единое скрывал.
И, красоту единую любя,
Ее вбирал я страстно внутрь себя.
И там, внутри, как в зеркале немом,
Я узнавал ее в себе самом.
В той глубине, где разделений нет,
Весь сонм огней слился в единый свет.
И вот, лицо поднявши к небесам,
Увидел я, что и они -- я сам.

И дух постиг, освободясь от мук,
Что никого нет "рядом" и "вокруг",
Нет никого "вдали" и в "вышине",-
Все дали -- я, и все живет во мне.
"Она есть я", но если мысль моя
Решит, паря: она есть только я,
Я в тот же миг низвергнусь с облаков
И разобьюсь на тысячи кусков.
Душа не плоть, хоть дышит во плоти
И может плоть в высоты увести.
В любую плоть переселиться мог,
Но не был плотью всеобъявший Бог.
Так, к нашему Пророку Гавриил,
Принявши облик Дихья приходил.
По плоти муж, такой как я и ты,
Но духом житель райской высоты.

И ангела всезнающий Пророк
В сем человеке ясно видеть мог.
Но значит ли, что вождь духовных сил,
Незримый ангел человеком был?
Я человек лишь, и никто иной,
Но горний дух соединен со мной.
О, если б вы имели благодать
В моей простой плоти его узнать,
Не ждя наград и не страшась огня,
Идти за мной и полюбить меня!
Я -- ваше знанье, ваш надежный щит,
Я отдан вам и каждому открыт.
Во тьме мирской я свет бессонный ваш.
Зачем прельщает вас пустой мираж,
Когда ключом обильным вечно бьет
Живой источник всех моих щедрот?!

Мой юный друг, шаги твои легки!
На берегу остались старики,
А море духа ждет, чтобы сумел
Хоть кто0нибудь переступить предел.
Не застывай в почтении ко мне --
Иди за мною прямо по волне,
За мной одним, за тем, кто вал морской
Берет в узду спокойною рукой
И, трезвый, укрощает океан,
Которым мир воспламененный пьян.
Я не вожатый твой, я путь и дверь.
Войди в мой дух и внешнему не верь!
Тебя обманет чей0то перст и знак,
И внешний блеск введет в душевный мрак.
Где я, там свет. Я жив в любви самой.
Любой влюбленный -- друг
вернейший мой,

Мой храбрый воин и моя рука,
И у Любви бесчисленны войска.
Но у Любви нет цели. Не убей
Свою Любовь, прицел наметив ей.
Она сама -- вся цель своя и суть,
К себе самой вовнутрь ведущий путь.
А если нет, то в тот желанный миг,
Когда ты цели наконец достиг,
Любовь уйдет внезапно, как порыв,
Слияние в разлуку превратив.
Будь счастлив тем, что ты живешь, любя.
Любовь высоко вознесла тебя.
Ты стал главою всех существ живых
Лишь потому, что сердце любит их.
Для любящих -- племен и званий нет.
Влюбленный ближе к небу, чем аскет

И чем мудрец, что знанье нагружен,
Хранит ревниво груз былых времен.
Сними с него его бесценный хлам,
И он немного будет весить сам.
Ты не ему наследуешь. Ты сын
Того, кто знанье черпал из глубин
И в тайники ума не прятал кладь,
А всех сзывал, чтобы ее раздать.
О, страстный дух! Все очи, все огни
В своей груди одной соедини!
И, шествуя по Млечному Пути,
Полой одежд горящих мрак смети!
Весь мир в тебе, и ты, как мир, един.
Со всеми будь, но избегай общин.
Их основал когда0то дух, но вот
Толпа рабов, отгородясь, бредет

За буквой следом, накрепко забыв
Про зов свободы и любви порыв.
Им не свобода -- цепи им нужны.
Они свободой порабощены.
И, на колени пав, стремится в плен
К тому, кто всех зовет восстать с колен.
Знакомы им лишь внешние пути,
А дух велит вовнутрь себя войти
И в глубине увидеть наконец
В едином сердце тысячи сердец.
Вот твой предел, твоих стремлений край,
Твоей души сияющий Синай.
Но здесь замри. Останови полет,
Иначе пламя грудь твою прожжет.
И, равновесье обретя, вернись
К вещам и дням, вдохнув в них ширь
и высь.


О, твердь души! Нерасторжимость уз!
Здесь в смертном теле с вечностью союз
И просветленность трезвого ума,
Перед которым расступилась тьма!

Я только сын Адама, я не бог,
Но я достичь своей вершины смог
И сквозь земные вещи заглянуть
В нетленный блеск, божественную суть.

Она одна на всех, и, верен ей,
Я поселился в центре всех вещей.
Мой дух -- всеобщий дух, и красота
Моей души в любую вещь влита.

О, не зовите мудрецом меня,
Пустейший звук бессмысленно бубня.
Возьмите ваши звания назад, --
Они одну лишь ненависть плодят.


Я то, что есть. Я всем глазам открыт,
Но только сердце свет мой разглядит.
Ум груб, неповоротливы слова
Для тонкой сути, блещущей едва.
Мне нет названий, очертаний нет.
Я вне всего, я -- дух, а не предмет.
И лишь иносказания одни
Введут глаза в незримость, в вечность --
дни.
Нигде и всюду мой незримый храм,
Я отдаю приказы всем вещам.
И слов моих благоуханный строй
Дохнет на землю вечной красотой.
И, подчинясь чреде ночей и утр,
Законам дней, сзываю всех вовнутрь,
Чтоб ощутить незыблемость основ
Под зыбью дней и под тщетою слов.
Я в сердцевине мира утвержден.
Я сам своя опора и закон.
И, перед всеми преклонясь в мольбе,
Пою хвалы и гимны сам себе.



Григорий Померанц
УСТАМИ ПОЭТА
Поэзия священной глубины -- одна из вершин всякой великой культуры. Она не заменяет и не отменяет других путей в глубину, но и они ее не могут заменить. В прошлом ее иногда канонизировали -- как Веды, как псалмы Давида. В наше время она обходится без этого, но не перестает быть самой собой. Зинаида Миркина не случайно переводила Тагора, Рильке, суфийскую лирику. В этот же ряд становятся и ее стихи. Это открытый ряд. В нем нет догм, нет заповедей, но нет и споров, какая догма обладает свойством единственной истины, нет погони за еретиками. Метафоры, родившиеся в сознании поэта, охваченного священным восторгом, не выдаются за факты. Они могут противоречить друг другу, не теряя правдивости (насколько слово человека может передавать правду Бога).
Догматики забывают слова святого Василия Великого "о Боге мы можем только лепетать". Поэт чаще это вспоминает. "Он опыт из лепета лепит и лепет из опыта пьет" (Мандельштам). В интервалах между словами, повторенных ритмом, рождается дух единства, витающий над словами поэта. Богословие делит священную реку на рукава. Поэзия соединяет их в стремлении к устью. То же происходит в глубинах других искусств. Один из моих оппонентов, убежденный противник восточного образа истины как нуля слов, признавался, что чувствует обаяние китайской живописи. Он не сознавал, что воды и горы -- это инь и ян, а иконы тумана, написанные в период Сун, передают мысль о неименованном Дао, объемлющим названное Дао, и прямо связаны с восклицанием Лаоцзы в "Даодецзин": "О неясное! О туманное!" Многих православных шокировала гипотеза, что сюжеты икон Троицы, Деесиса и Успения пришли в Средиземноморье из буддийской Индии, или что сказание о Варлааме и Иосафате -- пересказ джатаки (буддийской поучительной сказки). Им хочется, чтобы христианское откровение возникло вне потока культурных связей и оставалось раз и навсегда застывшим. Я думаю, что дело обстоит иначе. Великие духовные потоки пересекаются в пространстве и не имеют конца во времени.
Каждый духовидец что-то прибавляет к ним. История откровения началась вместе с началом общей истории и будет длиться до ее конца, вбирая множество притоков, раздваиваясь на рукава и собираясь снова.
Одна из струй в этой большой реке -- творчество Миркиной.
Для меня ее стихи были откровением. Я был потрясен, когда впервые (в конце июня 1960 г.) услышал строки:

Бога ударили по тонкой жиле,
По руке или даже по глазу -- по мне.

Вдруг стало ясно, что вопросы Иова, вопросы Карамазова, мучившие меня, ложно поставлены. Поставлены дробным умом, для которого Бог -- это бог, а тварь -- это тварь, и бог откуда-то извне решает, кому и как страдать, кому умереть. Целостным умом поэт увидел, что Бог не вне страдания, не вне смерти, а страдает и умирает вместе с каждым смертным. Углубляясь и углубляясь в это прозрение, я осознал Бога как бесконечность страдания твари, тонущую в бесконечной радости Творца, и образ божий -- как одновременность боли и радости в человеке.
Я вижу его в отце, обнимающем блудного сына Рембрандта,в глазах Павла у Эль Греко, в иконах. Но это все потом, а сперва я просто принял стихотворение, как оно есть, вплоть до его последних строк:

Нет, никогда не умрет Нетленный.
Я за Него умру.

Стихотворение вызвало образ больной руки или ноги, которую приходится отсечь, чтобы сохранить жизнь всего тела. Это легко себе представить. Но разве отсекаемый палец сознает и принимает свою судьбу? Сознает ум, он играет роль библейского Бога, а палец или рука посылает сигналы боли, как Иов. И потом ампутация руки, ноги это частный случай, а стихотворение намекает на какой-то общий закон, на разделение ролей между бессмертием и смертностью общего Сверхсущества. Вот эта связь и разделение внутри Сверхсущества осталась только намеченной. Ее, наверное, нельзя до конца выговорить. И недавно у одной внимательной читательницы возник вопрос: каким образом "Я за него умру?" Зачем это Богунужно? В ответ пошло письмо Зинаиды Александровны, которое мы не успели скопировать, и за ним второе, довольно долго лежавшее на нашем столе в Коктебеле. Работая над своим эссе, я кусок этого письма попросту переписал: "Сейчас только вдруг подумалось, что ведь ответ есть в стихотворении:

Он всемогущ. Он болезнь оборет.
Вызволит из огня
Душу мою. Или, -- взвыв от боли, --
Он отсечет меня.

Наверное, главное, что мне открылось когда-то явственно и неоспоримо, это что мы -- члены Божьего Тела.
Каждый из нас болит в Нем. Мы от Него неотделимы. Это была потрясающая мысль (даже не мысль -- чувство, ощущение, открытие). Он не существует отдельно от нас (Он -- всецелый), как и мы от Него (не может палец существовать отдельно от руки, от тела). Но аналогия с пальцем -- неполная. Как и все, когда мы говорим о мире духовном, божественном, -- здесь метафора. Ибо все земное смертно, как и каждый палец. Мы же -- смертные члены бессмертного тела.
Мы -- не только мы. В каждом из нас есть частица, искра Божья. И это собственно и есть главное. Этим мы живы. У нас есть два "я" -- малое и большое, смертное и бессмертное.
Готовность малого, смертного "я" пожертвовать собой для большого, бессмертного -- основная тайна и духовный закон бытия. Великая любовь к нашему бессмертному "Я" (Бог, повторяю, неотделим от нас, и потому Бог ни в коем случае не "Он" и даже -- в отличие от буберовской философии -- не "Ты", а "Я", наше высшее "Я").
Жертва низшим "я" ради высшего -- это Любовь, другое имя Бога: Любовь, на которой все держится. Эта наша любовь к Богу поддерживает Бога, как дрова костер. Каждая наша такая жертва во имя Его -- возжигание огня, питающего жизнь. Поэтому:

Нет, никогда не умрет Нетленный.
Я за Него умру.
И еще (из другого стихотворения -- Г.П.):
Мы умираем, чтоб не умер Он.
Все слова здесь не точны. Повторяю: все -- метафоры.
Но все же, своей жертвенной любовью, своей смертью мы поддерживаем гигантский костер Его бессмертия. Может быть, если кончится наша жертвенная любовь, кончится жизнь на Земле. Мы поддерживаем Его бессмертие, которое и наше бессмертие, ибо, повторяю, мое главное открытие сердца -- наша неотделимость от Него. Без Его бессмертия нет нас, нет жизней наших. Итак, мы умираем Для Него, во имя Его, уверенные всем сердцем (я говорю об истинно верующих), что будем жить в Нем -- в нашем высшем, бессмертном "Я".
Мы умираем, чтоб не умер Он,
А Он бессмертен, чтобы все мы жили.
Все это распадается на куски, если нет ясного ощущения нашей неразделенности с Ним, если Он и я -- два предмета, две отдельности.
Но Бог -- не отдельность. Он -- всецел. А я причастна
Ему. Здесь тайна. И круговорот любви".
Миркина дополнила здесь одну метафору другой -- образом костра любви, огонь которого поддерживает пламя Бога. Но и этот образ только еще раз намекает на скрытый смысл. Мне захотелось еще раз по мере сил вдуматься, что остается недосказанным. Палец больно отсечь, но это не трагедия. У пальца, у ноги, у руки нет личности, нет сознания бесконечности, нет тоски по Богу. А у человека есть. Человек -- не хвост ящерицы, который обрубишь -- и вместо него вырастет другой. Гамлет не вырастает заново. Это неповторимый образ Божий, образ всецелости, образ бесконечности, бессмертия -- и он смертен. В горах или над морем иногда возникает физическое чувство бесконечности. И когда это чувство бесконечности становится мыслью, вся вселенная себя в нас сознает.
На миг возникает один из центров вселенной, и гибель этого центра -- космическая катастрофа. Можно преодолеть эту трагедию взлетом духа, порывом любви к целостности Бога, прорастающему в нас, но усилие прерывис-то, за взлетами следуют падения в отдельность, в трагическое одиночество земли среди мириада пылающих звезд, несущихся невесть куда в холодной бездне пространства и времени, а на Земле -- падение в трагическое одиночество человека, о котором писал Тютчев:
Быть до конца так страшно одиноким,
Как буду одинок в своем гробу.
Почему Богу нужна трагедия, почему Его бытие было бы неполно без нее, почему человек должен умереть ради нетленного Творца? Хочется связать одну загадку с другой, поставленной
Ангелусом Силезиусом:
Я без Тебя ничто, но что Ты без меня?
Если Бог -- это Бог, а я -- это я, то Силезский Вестник написал какую-то чушь. Но Бог -- не только Бог и я -- не только я. Нельзя подходить к Богу с правилами логики, где А равно самому себе (А = А) и не равно другому (А ? В).
Вот здесь -- Царь Небесный, вот там -- тварь... Поэт говорит другое: "Я раб, я царь, я червь, я Бог..." (Державин).
Бог и человек -- не только двое. Здесь и двое, и одно. В буддизме дзэн все время идет кружение вокруг сходных символов (которые можно осмыслить как ипостаси Бога). Есть такая дзэнская притча: "Сперва я думал, что гора есть гора. Потом, познав учение, я понял, что гора не есть гора (то есть бытие отдельности -- иллюзия). Но потом, проникнув в самую суть учения, я осознал: гора есть ГОРА". Прописными буквами я пытаюсь передать интонацию Миркиной, когда она это повторяет. ГОРА -- единичное, пустившее свой корень в Единое, что-то вроде Сына, единосущного Отцу. Но не совсем то же самое. Вопрос о человеке в дзэн не выделен из вопроса о твари.
ГОРА -- всякое существо и даже предмет в своей неразделенности с Единым. Может быть поставлен и ставился вопрос: "Обладает ли пес природой Будды?" То есть может ли пес достичь просветления? Или только человек на это способен? Но вопрос тонет в ответе старца Чжао Чжоу: "Ничто!" И загадочный диалог в целом использовался старцем Хакуином как тема медитации первой ступени, на понимание иллюзорности отдельного бытия (гора не есть гора). Дальше шли другие упражнения, которые должны были привести к ГОРЕ с прописной. И на этой ГОРЕ вопрос о личной судьбе исчезает без трагического следа, остающегося в книге Иова.
С этим ни иудей (автор книги Иова), ни эллин (Эсхил, Софокл, Еврипид) не могли бы согласиться. И не согласится Шекспир, и не согласится Достоевский. Они чувствовали, что в человеке есть нечто высшее. Что очеловеченный Бог -- нечто большее, чем божественность моря и горы, дерева и цветка.
В "Импровизации на тему Каприйской зимы" Рильке дал образ, дальше которого я не могу пойти: Человек -- это лицо природы. Природа стремится обрести лицо и находит его в человеке. Но не в каждом. И человек, ставший лицом природы, до конца раскрывшийся человек, оказывается трагически одиноким среди людей. Зинаида Миркина любит хасидскую легенду о тридцати шести незаметных праведниках. Их считают последними из последних. Их топчут, пинают ногами. И когда незаметный праведник умирает, Бог отогревает душу, замерзшую от холода мира, в своих ладонях. Если же она так глубоко замерзла, что даже в жарких руках Бога не может согреться, Бог плачет, и каждая Его слеза на день приближает конец света.
Но и это не все. Лицо природы -- образ и подобие Бога -- познает свое одиночество и перед Ним. Может быть, здесь надо говорить о трагедии особого рода или о мистерии, но все равно -- это мука. Росток Бога в душе годами прячется, исчезает от внутреннего зрения. Богооставленность -- спутник почти каждого подвижника. Св. Силуан сравнивает ее с муками Адама, изгнанного из рая. Суфии и бхакты нашли образ своих чувств в страданиях неразделенной и отвергнутой любви. И даже в культуре Дальнего Востока, где вершина священного выражена в безличной форме, сквозь эту безликость проступает трагедия Хакуина, едва не погибшего на пути к целостному сознанию. Предание фиксирует здесь не гибель, а победу, но многие гибнут, не добившись победы. Архимандрит Софроний, издатель книги "Старец Силуан", рассказывает о монахах, сошедших с ума. Есть "дзэнская болезнь" (ею болел Хакуин).
В тибетских книгах рассказывается о четырех стадиях болезни, в которой рождается новое сознание. Миркина пишет о "болезни прорастания крыльев". Она хорошо знает эту болезнь. Путь подвижника проходит по краю гибели, физической и духовной. Мимо этого испытания нельзя пройти. Дзэнцы называют свой путь "великим сомнением", и принято считать, что чем глубже сомнение, тем глубже и "сатори" (пробуждение к новому сознанию). Стихи Зинаиды Миркиной закружились вокруг этой темы без знания какой бы то ни было традиции, на ощупь подбирая нужные слова. Во время болезни, приковавшей ее к постели на пять лет, она разучилась многому и потом заново начала учиться складывать стихи. Выходило неловко, но сквозь неловкость проступала открывшаяся глубина, и я сразу прочувствовал эту глубину. Когда мы познакомились с "Проповедями и рассуждениями" Мейстера Экхарта, то нашли у него некоторые темы стихов Миркиной, стихов, заброшенных впоследствии и за несовершенства формы*.
Тема "вечного рождения" отчетливо видна в стихотворении, из которого в нашей памяти осталось только четыре строки:

Не все можно взвесить, измерить и перечесть,
Хоть закон нерушим и строг,
Люди, в мире живет, он есть,
Еще не рожденный Бог...

Пятнадцать лет спустя родилось слово "прорастание".
Впервые в стихотворении "Богородица"
1
Стихи... Они родятся из земли
Души моей. Из этих неподвижных
Пластов, где Бог хозяин. Бог созиждет,
А я -- в пыли.
А я нема, безропотно темна.
Как чернозема поднятая груда,
Покорно принимаю семена,
Не спрашивая: "Для чего?", "Откуда?"
Какой порыв, какой реки поток
Занес его? Он вечен иль мгновенен?
Но каждый всход мой,
Но каждый мой росток
И для меня таинственно священен.
Я знаю лишь зачатья благодать
И тяжесть вызревания событий.

И что еще могу Я вам сказать?
Бессильное мое "не растопчите"...
2
Покорной Богу быть... Покорной этой
Бездонности, склонившейся ко мне,
Покорной звуку и покорной свету,
Покорной светоносной тишине,
Любви покорной... Миг зачатья...
Вот так склонялась Богоматерь.
3
Мой Боже, Бог мой... Из моих берез,
Дождя, травы и звона дальней птицы
В меня вошел и из меня пророс.
Нельзя иначе Богу появиться
Здесь на земле. Есть место лишь одно:
Внутри меня. И в радости, и в муке
Вот это сердце выносить должно
Тебя, и вынянчить -- вот эти руки.
Мой Бог -- мой сын. И тварь твоя и мать.
О, Господи, сумею ли так много?
Зачать, родить и, вырастив, отдать
Тебя во тьму, чтоб Бог вернулся к Богу...

Бог здесь прорастает сквозь природу и раскрывается в человеке. "Слава Божия -- до конца раскрывшийся человек", -- писал св. Ириней Лионский (и повторил Антоний Сурожский, у которого я нашел эту цитату). Для Миркиной это не единичный факт, а путь всего живого. У нее нет разрыва между чувством божественности природы и более поздним пониманием Бога как раскрывшейся личности. Разрастание человеческого сердца, подобное росту леса, идет навстречу прорастанию Бога в человеческой душе:

Жизнь -- это сердца прорастанье.
Оно растет всегда, вот так, как лес --
До горизонта, до седьмых небес
И далее... Во всей вселенской ткани
Одно оно. Оно растет
Вот так, как всеобъявший свод
Ветвей на древе бытия --
Сквозь всех и все, во все края.
И как его глубоко ранят
Все те, кому мешает рост,
Кто не желает прорастанья
Вовнутрь себя морей и звезд.
Все те, кому нужна граница,
Кто захотел остановиться
И тайный рост остановить,
Не ведая, что жизни нить
Перерубает.
В первом опубликованном сборнике стихов Миркиной, "Святая святых", рядом со стихотворением "Богоматерь" стоит другое, примерно о том же самом: о действии Бога в душе:

Я есмь орган. Но органист не я.
Во мне волна Его святого хмеля.
И тот разрушит песню бытия,
Кто нас смешает или нас разделит.
По клавишам бесчисленным скользя,
Он трогает мои живые раны.
Я есмь орган, но мне самой нельзя
Дотронуться до клавишей органа.
Я есмь орган, но лишь Создатель мой,
Вдохнув свой дух, играет на органе.
Я глубь и тайна для себя самой.
Я оживаю от Его касаний.
Вот Он пришел, предвечный органист.
О, этот свет, вонзенный в темень ночи!
Да будет звук мой первозданно чист,
Чтоб передать все то, что Он захочет.
В бескрайнем мире есть лишь Ты и я
Во мне волна божественного хмеля.
И тот разрушит песню бытия,
Кто нас смешает или нас разделит.

В другом стихотворении того же периода Бог творит наш духовный мир из ничего -- как некогда, по библейскому рассказу, Он сотворил физический мир:

Ничто. Торжественные скалы
И моря синее стекло.
Все смолкло. Ничего не стало.
И Ничего во мне росло.
Когда же весь простор безмолвный
Вошел внутрь сердца моего
И мера оказалась полной,
То мир возник из н и ч е г о.

Чем эти стихи отличаются от бесчисленных парафразов Библии? Тем, что это не парафраз. Образ растет спонтанно, из опыта созерцания, и вдруг припоминается -- то формула о неслиянном и неразделенном единстве Бога и человека в Христе, то фраза из Ветхого Завета. Вспоминается то, в чем поэт узнает самого себя, свою собственную глубину.
Я много раз читал эти стихи, не вдумываясь в отдельные слова, и вдруг понял, что прорастание -- ответ или, по крайней мере, часть ответа на вопросы Иова. Прорастание целостности в мир частностей. И тогда заново прочлось еще одно стихотворение (опять -- тех же семидесятых годов):

Когда-нибудь наступит твой черед
Остановиться, пятясь и немея,
Когда тебя Господь наш перебьет
Разверзшейся всецелостью своею.
Теченье мыслей и потоки слов
Столкнутся вдруг с незыблемым порогом,
И ты прервешь стенания, как Йов,
застигнутый на полуфразе Богом.
И позабудешь, кто не прав, кто прав,
Перемешаешь сроки и границы,
И заново родишься, увидав
Ту пропасть, из которой все родится.

Ничем не заслуженное страдание твари бессмысленно, если глядеть на него глазами твари. Но оно имеет смысл, если взглянуть на него глазами прорастающего в твари Творца. Я могу ошибаться, но в "образ и подобие" Бога входит, по-моему, не только бесконечность, но и смертность и сознание смертности. В полноту бытия Бога входит весь трагизм человеческого бытия. Бог вмещает все противоположности великого искусства. Он не ограничен ничем, кроме низости и ненависти, совершенно оторванных от Его бытия. Не ограничен ни одним из своих совершенств, ни бесконечностью, ни блаженством, ни бессмертием. Стремясь к полноте, Бог входит в конечное, в свою тварь, и страдает вместе с ней и умирает вместе с ней, -- оставаясь в то же время вне страдания и вне смерти. Примерно так, как Божья Матерь, в толковании Мейстера Экхарта, остается отрешенной в своей последней глубине, задыхаясь в рыданиях у креста. Экхарт сравнивает отрешенность с крюком, на котором держится рвущаяся от ветра дверь. И Бога можно представить себе одновременно и Отцом на небе, и распятым Сыном. Распятие -- не единичный факт, не единичная жертва, а одно из "тел" вечного духа, "тел", как говорят буддисты, различая тело блаженства и тело превращений (страдающее в дробном пространстве и времени). Выход из трагической бессмыслицы человеческого блуждания в мире, оторванном от вечности, -- в осознании (сквозь страдание и смерть) единства Бога воинств на небе и Христа на кресте, во взгляде на это немыслимое совпадение противоположностей глазами Бога, прорастающего в душе твари. Тогда прозревается смысл жизни, раскрывается глубина, где происходит чудо и рождается сила, дающая новую физическую жизнь Иову, или (хотя это тайна, полнота которой от меня закрыта) возникают духовные сущности, не зависимые от физического бытия (так, как, может быть, продолжают жить некоторые святые; так, как продолжает жить Христос).
Когда византийские богословы создавали свое учение об Отце, Сыне и Святом Духе, они кружились, как мне кажется, вокруг этой самой тайны: присутствия бесконечного нетленного Бога в смертном человеке. Все это они вместили в одного Иисуса из Назарета и на одну землю, казавшуюся единственной во вселенной. Бездна пространства и времени, раскрывшаяся перед нами, может быть уравновешена только равновеликим образом второй ипостаси -- подобием которой стал рильковский Орфей, разлитый повсюду и единый во всех метаморфозах, умирающий и рождающийся каждый раз заново.
Это близко к мысли Экхарта о вечном рождении Бога в человеческой душе, близко к словам Рейсбрука, что второе пришествие вечно совершается в душах святых. И мне кажется, что вокруг этого кружатся стихи Зинаиды Миркиной.
Ей очень близки "Сонеты к Орфею" Р.М. Рильке, его контрапункт страдания и радости, смерти и Воскресения, его осознанное единство движения и покоя. Однако все влияния, которые Миркина испытывает -- только встречи на пути. Чувство слитности бытия и небытия, божьего и человеческого, поту и посюстороннего проходит сквозь ее творчество начиная с внезапного осознания мира, как единого света, испытанного в 19 лет и окрасившего всю ее жизнь, постоянно рождая новые образы, от первых, неловких опытов до стихов в коктебельскую осень 1999 года:

Когда я сделаюсь бесплотной,
Когда я это тело сброшу,
Не жди, чтоб тенью мимолетной
Являлась я из жизни прошлой.
Когда на волю дух отпущен,
Когда он полный мир обрящет,
Я сделаюсь твоим грядущим

И бесконечным настоящим.
Я знаю, что в нездешнем мире,
В невидимом, бесплотном этом,
Вершится расширенье шири,
Готовится рожденье света.
Идет великая работа,
Невнятная земному слуху,
И эти снежные высоты
Воздвигнуты бесплотным духом.
Да, этот кряж высокогорный
И эти золотые сосны
Воистину нерукотворны
И бесконечно духоносны.
В часы великого затишья,
В священный час касаний божьих
Я буду ждать, что ты услышишь,
Я буду ждать, что ты поможешь.

Началом пути было не литературное влияние, а выход за рамки обыденного сознания, повернутого к "атомарным фактам", внезапное осознание мира как прекрасного целого, вопреки всем фактам. Этот крутой поворот, никем не поддержанный, был по-видимому, началом болезни, едва не окончившейся смертью. Я рискну предположить, что болезнь была вызвана сопротивлением материи, контратакой инерционных сил, стремившихся заткнуть прорыв "нормы", прорыв сквозь духовную слепоту. Это мог бы смягчить духовный врач; но помощника рядом не было. Было только духовное одиночество среди "нормальных" людей и духовное невежество врачей, лечивших чем попало неизвестно от чего. Зинаиду Миркину выписали домой умирать -- и только очень медленно она научилась находить помощь сама, в молитве, в созерцании красоты Божьего мира и в великом искусстве. То, что она пишет, складывается попутно.
"Сонеты к Орфею" Зинаида Миркина переводила с трепетом и видела в этом одну из своих главных жизненных задач. Образ Орфея вошел в ее собственное творчество, в лирике и в поэме "Семисвечник". Но у нее никогда не было потребности понимать этот образ как замену Христа.
Скорее как обновление, как еще один лик Бога, единого во всех своих ликах. Я думаю, что Рильке разочаровался в церковном Христе, почувствовав тесноту жестких конструкций богословов, вмуровавших в стены храмов гибкие образы поэтов -- духовидцев. Застывшие словесные конструкции мешали ему высказать то, что
Поэзия Зинаиды Миркиной развивалась иначе. Ее образы Христа и Богоматери с самого начала были узнаны сердцем, не скованным никакими догматическими рамками, и жили в царстве поэзии. Она любила повторять слова Тагора к Богу "О, поэт наивысший!" Ее Бог сохранял имена христианского предания, но образ Его развивался не менее свободно, чем образ Орфея у Рильке.
Сказалось, может быть, то, что церковь в те годы была нема и церковные оценки ни над кем не тяготели. Христос и Богоматерь были пережиты вне церкви. До своего духовного переворота Миркина просто не понимала Евангелия, а после -- прочла как рассказ, в котором она узнавала образы собственной души. Триптих "Богоматерь" -- достаточно яркий пример. Вынашивание божественного младенца сливается там с ростом дерева и творчеством поэта. В других стихах Христос сближается с образом ее собственной муки, длящейся полвека, и на первый план выходит оставленность Гефсиманской ночи, одинокий человек, почти Иов на своем гноище -- и все же Бог. И все же -- образ нашего большого "Я", побеждающего слабость малого "я", образ бессмертия, побеждающего сквозь муку и смерть.
Вот стихи, написанные в последний год:

Один на один, опрокинут, разбит,
И кажется Богу не нужен.
А лес все шумит, и шумит, и шумит,
А мысли все кружат и кружат.
О, Бога незримого явленый сын.
Все правда, что было, то было.
Скажи мне, легко ли один на один

С несметною адскою силой?
Я вслед за Тобою на муку иду.
И кто там о славе пророчит?
Скажи мне, легко ль в Гефсиманском саду
Глухой нескончаемой ночью?
Легко ли вот так, умываясь в крови,
Без славы, без ангелов Божьих?
А лес все шумит, и шумит о любви.
А сердце... И сердце про то же.
И еще раз о том же:
Ты есть жизнь и воскресенье,
Ты решение задачи.
Что ж Ты сам, как лес осенний,
Как листва под ливнем плачешь?
Что же, Господи помилуй,
Неужели боль не в меру?
И со всей Твоею силой,
И со всей Твоею верой,
Необъятной, беспредельной...
Всемогущий Сыне Божий,
Что ж душа скорбит смертельно
И утешиться не может?
Иль не знаешь о развязке --
О своей посмертной роли?
Нам рассказывают сказки,

Ну а Ты кричишь от боли.
Ну а Ты вобрал все горе,
Мир взвалил себе на спину,
И зовешь идти по морю
Слез Твоих -- и в нем не сгинуть.

У Зинаиды Миркиной есть стихи о дне Брамы, который длится много тысяч лет, о символике Дао в китайской живописи, несколько прекрасных стихотворений о Данае, зачавшей от Божьего света, но ее любимое имя Бога -- это имя Христа. Боль гефсиманской ночи уравновешивает только образ Бога, не имеющего имени, никакого образа:

Бесконечность... Бесконечность...
Вот что нас незримо лечит
Прикасаньями своими.
Только кто же даст Ей имя?
И пускай имен у Бога
Так же бесконечно много,
Точно волн у океана --
Бог остался безымянным.
Очертить его не может
Ни одно созданье Божье
Кистью, иль резцом, иль речью,
Ибо Бог наш -- бесконечен.

Опыт суфийской поэзии, более тысячи лет жившей рядом с догматическим исламом, то сталкиваясь с ним, то заключая мир, заставляет думать, что поэтический путь к Богу никогда не станет всенародным. Для этого нужна поэтическая одаренность, а она не становится чаще, чем в прошлом, скорее реже. Большой дорогой развития религии будет скорее постепенное насыщение традиции крупицами современного духовного опыта, переданного живым современным языком, как в проповедях и беседах Антония Блума. Но тождество поэзии с откровением всегда находило страстных последователей, и я не думаю, что они когданибудь исчезнут. В поэзии религиозного созерцания тонет несовместимость религиозно философских и богословских систем. В ней рождается чувство, что любая человеческая речь, подсказанная Богом, -- только перевод с божьего на человеческий; и поэтический перевод лучше, чем логически правильный подстрочник, ближе к подлиннику, не доступному человеческому уму. Родство мистической поэзии, мистического искусства разных культур становится прообразом родства великих религий, родившихся в Осевое время и несущих на себе печать Единого Духа.
В поэзии Басё, в живописи Ма Юаня и Сэссю европейцы чувствуют и понимают то, что они не чувствуют и не понимают в философском и богословском изложении. Глядя на Троицу Рублева, я больше понял в тринитарном богословии, чем в трудах святых отцов (и лучше понял сами эти труды). И я убежден, что поэзия веры без догматических границ -- один из путей к вселенской вере, которая сделает прозрачными нынешние границы вероисповеданий.

***

Содержание:

*

[Улисс]

43. Стихи Зинаиды Миркиной

2. ЗЕРНО ПОКОЯ


Избранные стихотворения
В основном
1991 - 1993 гг.


Москва
Агенство "ДОК"
1994


Н Е З Р И М О Е
П Р И С У Т С Т В И Е


* * *

Скала крутая посредине вод
С внезапно обрывающимся краем...
Огромный замок над водой встает -
Извечно пуст и вечно обитаем

Незримый шаг впечатался в плато,
Беззвучный голос раздался в просторе,
Огромный замок, где живет Никто,
Тысячелетья высится над морем

И в замке нет ни одного угла,
Откуда бы хоть раз хозяин вышел,
Но если ты застынешь, как скала,
Ты, может быть, увидишь и услышишь.

Всю глубину вдруг обнажит вода,
Замрет последнняя земная нота.
И Он войдет, - вот Тот, что есть всегда, -
Никто, который явственней, чем кто-то.


* * *

Присутствие Твое - в завечеревших скалах...
Присутствие Твое - легчайшее, как дым.
О Господи, прости, я днем не замечала
И вот поражена присутствием Твоим

И никаких чудес, и никаких видений,
Лишь тишина небес и моря разворот.
Но длинные, как жизнь, недвижимые тени,
Вытягивая перст, указывают: вот!



* * *

Последний свет в горах, тишайшее мгновенье,
И сердце подошло к неведомой черте: -
Ты проникаешь в нас, Твое проникновенье
И есть наш тайный смысл, светящий в темноте.

И вся моя душа, как рана ножевая -
Проникновенный свет - пронзивший сердце глаз.
Ты тайны никакой уму не открываешь,
Но тайне бытия Ты открываешь нас.



* * *

Тиха вода
И берег глух.
Приди сюда
Очистить дух.

Тиха вода,
Открыта гладь.
Приди сюда,
Чтоб все отдать

Да будет так:-
Кто вымел сор,
Кто сам иссяк, -
Вместил простор.

Нет ни забот,
Ни пепелищ.
Блажен лишь тот,
Кто духом нищ.

Нет бытия -
Без нищеты.
Зачем мне я,
Когда есть Ты.




* * *

Такая полнота покоя!
Такое равновесье сил...
И тишина была такою,
Что голос Бога доходил

Сквозь опрозраченные скалы,
Сквозь распахнувшийся простор, -
И сердцу истина предстала,
Как глазу очертанья гор.



* * *

Что делает закатный свет?
Он сводит всю меня на нет,
Чтобы потом из ничего
Создать другое существо, -

Другую жизнь, другое "я"
С другою мерой бытия,
И мера неба и морей
В нем станет мерою моей.

И точно море разлито
Мое согласье на "ничто",
Согласие сойти на нет,
Чтобы взошел из сердца свет.




I

Мир начинается с нуля.
Из ничего встает Земля,
И звезд немое волшебство
Рождается из ничего.
Из полной тьмы восходит свет.
Из одного сплошного "нет",
Как океанская вода, разлилось мировое "Да!"
О, тот чреватый миром Ноль,
В котором утихает боль!
Та точка, где весы стоят,
Уравновешивая ад,
Где Дух одолевает вес
Всех гор и всех семи небес.


II

Ноль. Мировая Пустота.
Сквозь тонкость легкого листа,
Сквозь озарившуюся боль
Просвечивает тайный ноль.
Ноль. Не-бо. Небыль -
Ничего.
Растаявшее вещество,
Вконец растраченный запас -
Единое, что живо в нас.
Единый путь, что всем открыт
Единое, что жизнь творит.
Единое, что душит смерть.
Единственная наша твердь.



III


Кто не доходит до нуля,
Од тем колеблется Земля.
Над тем гремит небесный гром -
Тот не становится творцом.

Кто до нуля дойти не смог,
Тому лишь только снится Бог
И глаза Божьего овал
Его пугает, как провал.


* * *



I

То я, то Ты...
То близь, то даль...
Я говорю: "Приблизься, Боже" .
И тихо светится печаль,
И слез унять душа не может.

Ведь разлучиться надо мне
С самой собой, чтоб в час великий
В сквозной последней глубине
Сверкнул всем светом мой Владыка.

Как тесно у меня в груди! -
Душа у собственного края...
Но только Ты не уходи... -
Я потеснюсь... я умираю...


II


А может, смерть и есть любовь,
Не уместившаяся в сердце?
Уже не плоть, уже не кровь,
А жизнь, искупленная смертью.

Сквозная жизнь... Я - тень, я - дым,
Уже никто, мне места нету.
Я стану воздухом твоим.
Я стану духом, стану светом.


* * *

А лес шумел... И бился об меня
Какой-то голос всей ясней, яснее...
К душе безвестной ухо преклоня,
Я шла и шла на единенье с нею.

О, этот шум!.. Как сердце волновал
Его прибой! Он дух мой мерил.
Со дна Вселенной поднимался вал
И ударялся медленно о берег.

И говорил... Так внятно говорил,
Что есть не только берег, но просторы.
И не для ног одних - для наших крыл,
Для душ бессмертных где-то есть опора.

А то, что ускользает из-под ног...
Ну что с того, что это зыбь морская?
Не бойся встать на море, если Бог,
Сам Бог тебя всей далью окликает...



* * *


В иных мирах, в иных просторах,
Где ясно видно, как текут
Года, и слышно, как нескоро
Струятся ручейки минут...

Да, в тех мирах, где время зримо,
Где можно ясно видеть рост
Стволов, как здесь скольженье дыма
И свет повисших в небе звезд...

И слышать.. Но зачем нам слушать
Все то, что за чертой земной?
Затем, что путь в другие души
Проходит через мир иной...



* * *

А правота находится в конце
Пути, где больше места нет обиде,
В том, тайно проступающем лице,
В том Лике, что пока не виден,
Или не узнан.
Так, как по весне
Всю жизнь под снегом тающем найдете,
Так проступает Он на полотне
Земной, промытой небесами плоти.


* * *

Узнать в коряге зверя или птицу,
И там, где перепуталась листва,
Вдруг распознать неведомые лица
И различить беззвучные слова.

Но погоди, торжествовать не надо -
Они опять растаяли во мгле.
Душа ведь также прячется от взгляда,
Как ящерка на треснувшем стволе.

И как звезда, что плещется в колодце
И кажется искринкой ледяной,
Она опять неслышимо смеется
И снова очутилась за спиной.

Опять наплыв лишенных смысла пятен,
Опять в глазах негаснущая грусть.
Язык души все так же непонятен,
Его никто не знает наизусть.

И только ты внезапной мыслью ранен,
Что не рвалась, а ускользнула нить,
Что смерти нет, а есть неузнаванье,
И что узнать и значит воскресить.


* * *

Мир сбрасывал цветное платье,
Свет становился тонкой нитью,
И был весь вечер, как объятье.
А ночь - священное соитье.

С душою обнимался Сущий,
И замирало мирозданье,
И зачинался день грядущий
Среди глубокого молчанья.


* * *

И Ночь пришла. И мир затих.
Он снова цельный и невинный.
И вновь раскрыл для нас двоих
Свои бездонные глубины.

Дрожит на стенке тень ветвей,
И нарастает жар сердечный.
Прильнув щекой к груди твоей,
Я погружаюсь в Бесконечность.

ЕЕ пространствами дыша,
Всем сердцем чувствую, всей кожей,
Как расправляется Душа
И что она пройти не может...





* * *

И облака и скаты гор
В огне.
Освобождается простор
Во мне.
Растаял в отсветах зари
След дня. -
Пустыня в далях и внутри
Меня.
Есть только эта тишина,
И путь.
И Бесконечностью полна
Вся грудь.



* * *

Дом молитвы. - Пустынный, затихнувший Храм.
Это место, где Дух прикасается к нам.
Это то средоточье священных пустот,
Где расправленный Дух нас опять создает.

Это место, где можно сотрудничать с ним.
Там, где слово звучит, как торжественный гимн.
Сотворенным словам наступает конец,
Ибо каждое слово - всесильный Творец.


* * *

Наш мир божественно прекрасен,
И завещал ему творец -
Нет, не свободу, а согласье
Всех линий, красок и сердец.

Какая, Господи, свобода?
Ведь за волною вслед волна,
Как раб, не знающий исхода,
Опять бежать обречена.

Какая есть на свете воля,
Когда морской ревущий вал,
Когда бескрайний ветер в поле
Не знает, кто его послал?

Но в совершенстве горный линий
Нам на немых срижалях дан
Несокрушаемой твердыней
Божественно прекрасный план.

И каждый луч, что в тучах брезжит,
Излом горы, - как слом в судьбе,
Неотвратим и неизбежен
И неподвластен сам себе.

И надо нам искать вот эту
Неотвратимость, тот приказ,
Что был на свете раньше света,
Что был нам послан раньше нас.

Есть только лишь одна свобода
Для гор и вод и твари всей -
Закон незримой сверхприроды:
Согласье всех ее частей.



* * *

немая литургия света,
Вечерний благовест миров -
Сквозь небо в грудь заря продета,
Сквозь небо в сердце - Божий зов...

И я совсем не умираю,
А узнаю, что в вышине
Хранится вечно жизнь вторая,
И эта жизнь открыта мне.

Но как же нам под страхом смерти,
Когда на мысль есть полчаса,
Понять, что небо - это сердце,
А сердце - это небеса?..


* * *

Есть мировые зеркала.
В них жизнь как в чашу собрала
Отсутствия...
В них дышит свет
Всех тех, кого как будто нет.

И в них такая полнота
И ясность, как в глазах Христа,
Как в дали цельной и немой,
Свободной от себя самой.



* * *

Бог с нашей болью несоизмерим.
Он - вне игры - без места и без роли.
И потому-то мы внутри храним
Ту Тишину, которой не до боли.

То место пусто... Где-то в глуби глаз
И в облаков рассеянном скольженьи
Есть то, чему все время не до нас...
И это - наша жизнь и воскресенье.



* * *

Вдруг выйти по ту сторону себя
И очутиться на том месте пусте,
Где ангелы, о Боге вострубя,
Нам возвещают полноту отсутствий.

Нет! Нет и нет! И это лишь одно
И надобно сейчас живому Духу -
Простор всецелый, все просквожено
И нет преград для зренья и для слуха.

О дух, познавший вновь, что Он крылат!
Высокий миг единственного счастья:
Отсутствие всех стенок и преград
И встреча с Тем, Кто неделим на части.



* * *

Морская даль сейчас в тумане,
В туман холмы погружены.
Почти не видно очертаний,
И все-таки они видны.

И вот, смягчив края, разрушив
Уверенность и четкость тел,
Туман мне углубляет душу.
О Боже, где ее предел?!

Куда ведут меня туманы?
Что там? Почти что ничего...
Сейчас до дна себя достану,
Коснусь до бога Моего...



* * *

Когда остановится время,
То к сердцу приблизится Тот,
Кто все неподъемное бремя
Как пух на ладони несет.

Забыто земное кочевье,
Душа до предела полна.
И время стоит, как Деревья.
Не движется как Тишина.

И больше от сердца не скроешь
Тот легкий таинственный след -
Присутствие в этом покое
Всех тех, кого якобы нет.

Все тех, что незримо и глухо
Сейчас подступают ко мне. -
Как явно присутствие Духа
В великой, как мир, тишине!

И веют лишь крылья да ветер
Над тяжестью каменных плит.
Во времени Бога не встретишь.
Но вот - когда Время стоит...


* * *

И разрасталась т и ш и н а.
Сперва была размером с крону
Берез, и вот - горе равна
И небу над вечерним склоном.

Так где и в чем ее итог?
В чем тайна света на закате?
И если Слово - это бог,
То т и ш и н а есть богоматерь.

. . . . . . . . . . . . . . . . .

Благословенна т и ш и н а
Высот бледнеющих и ширей.
Ты Бога выносить должна
В моей душе и в этом мире.


* * *

Мы растем из небесного семени
Боже мой, мы растем так давно!..
Но чтоб слышать Течение Времени,
Быть вне времени сердце должно.

Быть вне места... - в сплошном океане я.
Звезды виснут среди "ничего".
Тайный Зодчий сего мироздания
Сам Никто, - не от мира сего.

В пустоте, во вселенской обширности
Он НЕ-мыслим и Не-исследим.
Мир стоит на Его неотмирности,
Дышит мир этот Богом своим.

Быть вне мира, вне рода и племени,
Вне страстей, вне судьбы, вне игры -
Только б слышать течение Времени,
Через грудь пропуская миры.





П Р И П О М И Н А Н И Е
С Е Б Я


I

Пустынна горная дорога,
Прижался свет зари к холму...
И вся Душа - под взглядом Бога:
Душа, представшая Ему.

О Боже, мне щита не надо:
Есть в мире только Ты и я.
И длится эта жизнь под взглядом,
Немая исповедь моя.


II

Исповеданье света.
Духа исповеданье.
Исповеданье неба,
Льющегося внутри.
Сердце горе воздето.
Замер мой ум в молчаньи,
И натекает в душу
Медленный свет зари.
И никакого знака
И никаких знамений
И - никаких друзей, ни братьев,
Требующих примет.
Лишь покоритель мрака,
Жаждущий единенья,
Ждущий весь мир в объятья
И одинокий свет.



* * *

Волна ласкается к волне,
И каждый всплеск нежней и глуше,
И море открывает мне
Мою же собственную душу.

И не во сне, а наяву
Все безоглядней, неизбежней
Я внутрь души своей плыву
От берегов моих в безбрежность.



ТРИПТИХ "БЛУДНЫЙ СЫН"

I

Так ты вернулся... Ты со мной...
Ну что ж, что выплакал глаза я?
То, что болит во тьме грудной,
Не видят - только осязают.

Я осязаю в этот час
Тебя внутри себя. Вот здесь ты.
И жизнь по капле входит в нас,
И сердце, наконец, на месте.

Скажи, так ты сумел узнать,
Что как ни бесконечно много
Мест в мире, но любая пядь
Земля единственна для Бога?

Узнал ли, что душа твоя
В своей свободе несвободна,
Что ты - единственный, а я,
Я без тебя - лишь крик бесплодный?..


II

И был когда-то только крик -
Без затихания, без пауз.
Еще мир этот не возник.
Еще разгул стихии. Хаос.

Сплошная боль, сплошной разрыв,
То опьяненье от ненастья,
В котором каждый камень - жив,
А дух живой разъят на части.

И в каждой части бьется он
С самим собою... До начала
Был долгий неуемный стон,
А слово... Слово не звучало.

Как в дни распятия. - разрез
Миров. Отец, лишенный сына.
Пока Сын Божий не воскрес,
Миры не могут быть едины.

Расколота на части высь.
Немотствует первооснова.
Покуда мы не собрались,
Есть только крик и нету Слова.



III

Бог этот мир не создает,
А собирает по частицам,
И не неделю и не год
И не века работа длится.

Тот тяжкий кропотливый труд,
Та жизнь незримая, иная,
Где все друг друга узнают -
И сердце сердце вспоминает.

И вспыхивает в тот же миг,
Когда всецелый мир возник
От легкого прикосновенья.

Когда нечаянно нашлась
Та крошка, о котрой плачет
Весь Бог, - затерянная часть
Души, домирная задача.

И вновь придет на Землю Спас
И навсегда уйдет тревога,
Когда наш Бог найдет всех нас
И каждый камень вспомнит Бога.





I

Грех есть не множество любовей, а малость
Одной любви.
Грех - смертная любовь.
Когда любовь безгрешна, то она бессмертна.


II

И есть всего одна на свете тайна -
То чувство безграничности своей,
То чувство н е и з б е ж н о с т и б е с с м е р т ь я.
Которое ты можешь ощутить,
Как наказанье или ликованье.
Как ад и рай.
Есть то, что навсегда,
А не на время.
Ни земля, ни глина,
А Дух, в котором смерти нет как нет.
Как ни проси, тебе ее не будет.
Как ни мечтай - здесь места нет мечте.
Здесь - с у щ е е
И ты в его пожаре.
И только лишь безгрешная любовь
Одна спасет тебя.
Ничто другое.
Ах, если б ты успел Ее узнать!..


* * *

Сближение небес с водою,
Сближение души и Бога,
Сближенье торжества с бедою,
Стиранье и разрыв порога.

Стирание и взлом границы,
Все - рана, все насквозь отверсто.
Ушедшие в бездонность лица,
Разверзшаяся бездна сердца...



* * *

В.К.

Я думаю о встрече в небесах -
О встрече в сердце. - Встреча, для которой
Мы жили. Неба царственный размах
И сердца необъятные просторы. -

Одно в другом. Как небеса в воде -
Глаза в глазах. Пустующие залы
Сплошных зеркал. Не спрятаться нигде.
О, только б нас ничто не отвлекало!

О, только не разбить бы тишины,
Не раздробить зеркальности глубинной,
Где мы друг другу навсегда верны
И где никто другого не покинул!..


* * *

Так зачинался мир. Вот так
Крест-накрест перечеркнут мрак
Сверкнувшей мыслью Божества.
Натянут луч, как тетива,
И светоносная стрела
На эту тетиву легла.

И - послан свет во все края
Снопом из центра Бытия.



* * *
К картине В. Казьмина "Покровитель"

А чайка набирала силу,
И мир внимающий застыл:
Сквозь все пространство проходило
Двукружье напряженных крыл

Немая воля Дирижера -
Предбытие, предсущество -
Та точка Духа, на котрой
Родится Все из ничего.

Такая неподвижность взгляда,
Такая мощь, такой покой,
Где звезд дрожащих мириады
Текут таинственной рекой.

О, тайна жизни, тайна боли,
В которой исчезает грех!
Весь мир есть силовое поле,
Где каждый атом держит всех.



* * *

Я - царь без царства, Бог - без мирозданья.
Я - вестник, не донесший миру весть.
Я - тяжесть неподъемного страданья,
Я - легкость торжествующего "есмь".

Я есмь и нет. Я - безголосье муки,
Бессветность звезд. Я прорываюсь к вам
И созидаю все цвета и звуки.
Мне нужен мир, и я его создам.

Мне вы нужны. Мне нужно, чтоб вы были.
Но вас ведь нет, и только потому
Клубятся волны этой душной пыли
И вечный свет не пробивает тьму.

Нам не свершиться в мире друг без друга.
Пока мы врозь, все будет так, как встарь:
Земля идет по заданному кругу -
Тела без духа и без царства Царь.


СКРИПИЧНЫЙ КОНЦЕРТ ШНИТКЕ

Как тиихо жаловалась скрипка!
Но только, Господи, кому?
Как утлый челн по глади зыбкой,
Нетвердый голос плыл сквозь тьму.

Он отделился незаметно
От сжатых вместе голосов
И внутрь пустыни безответной
Направил еле слышный зов.

К кому же? О, куда ни кинешь
Взгляд, - все пустынно впереди.
Но слышен каждый звук в пустыне,
Как будто в собственной груди.

Т этот, Господи, и этот,
Который так неслышно рос,
Стал тихим, как звезда, ответом
На гулкий, как простор, вопрос.


ЕЩЕ ШНИТКЕ

И вот ни стало в мире хора.
Согласья нет. Созвучья нет.
Все врозь. Безжизненность простора
И музыки последний след.

Не пение, а вопль разлуки.
Протяжный рвущий душу зов.
И - срыв. Разрозненные звуки,
Как пни исчезнувших лесов.

Был бой. Но кто в нем победитель?
Остался жив один из ста.
О, не считайте! Не глядите! -
Здесь не до зрелищ - нагота!

Здесь не глаза - одни глазницы
Но... Господи, откуда он, -
Тот звук, что ширится и длится,
Тот тонкий, тот хрустальный звон?

И вот - тьма мира раскололась,
Пронзенная одним лучом,
И чистый одинокий голос,
Как глаз звезды повис в ничем.

И в глубине глубин мигая,
Сквозь дали всех пространств и лет
Одной звезде звезда другая
Свой тихий посылает свет.

Вновь мироздание едино
Из хаоса воздвигнут храм:
Глубины предстаю глубинам,
Душа - душе, миры - мирам.



* * *

Вход в тот предел проламывает смерть,
Но там не смерть, а жизнь.
Не мрак могильный,
А вечный свет.
И там ты можешь сметь
Все, что захочешь. - Там душа всесильна.

И так тиха! Ей ясно, наконец,
Что жизнь ее укоренилась в бездне,
Что в ней самой находится Творец
Ветров и бурь, столетий и созвездий.

О, этот гром проломленной стены!
Последний отзвук смолк в груди у Бога...
Такая жизнь - привратник у ее чертога.


* * *

Не двигаться... застыть....
Дождь за меня идет...
Жизнь за меня идет, а я еще не знаю,
Что значит этот шаг, что значит этот ход
Через меня насквозь... Что значит жизнь иная?..

Дослушать, доглядеть, додумать, домолчать,
До-быть со дна души ее живую тайну -
Нельзя объять умом, не надо разрывать
На части и края то, что вовек бескрайно.

Бескраен тихий час успенья моего.
Мой неподвижный Дух у себя на тризне.
Он видит, наконец, что смерть есть торжество,
Немое торжество непреходящей жизни.

Он видит, наконец, Он слышит, наконец,
Что Бог у нас внутри, а вовсе не над нами,
Что жизнь и смерть сплелись на глубине сердец,
Где вечность говорит беззвучными громами.

И мертвые живут и действуют в живом.
Наш Бог есть то, за всех сказавшееся Слово.
В нем каждый говорит как колокол, как гром,
И никогда никто не заглушит другого.

И Дух как небеса распахнут над судьбой
И вписывает в жизнь стираемое имя...
И если мертвых я не заглушу собой,
То можно ликовать за них и вместе с ними.



* * *

"Огонь пылает в человеке"
О.М.

Свобода, Господи, свобода!
Бескрайность Духа моего.
Распахнутость немого свода,
И кроме бездны - ничего!

Волна в гудящем океане,
Гром соловьев в лесной глуши.
И ликованье, ликованье
Освободившейся души!

Весь долг - ни мало и ни много -
Всю ношу, всю любовь свою -
Лицо приблизившему Богу
Я безоглядно отдаю.

Простор распахнутого храма -
Серебряный огонь седин...
Бог дал Исака Аврааму:
Пойми, что сын твой - Божий сын,

Что он не твой... О Боже, Боже,
Какой ценою благодать
Дается!.. неужели сможешь
Дитя единственное взять?!

О, Бог, горящий в человеке!
Огонь, сжигающий меня!
Лишь только отданный на веки
Вернется вечным из огня.

Сумеет впрямь освободиться
Лишь долг отдавшая душа.
И вот - я больше не должница.
За мной сегодня - ни гроша.

Разорван счет, все цифры стерты -
О, этот огненный порыв!
Взять нечего лишь только с мертвых.
А вечный умер или жив?



I

А Бог в этом мире растет.
А Бог в этом мире течет.
А Бог ускользает от глаз,
Как безостановочный час.

Он нам оставляет свой след,
Как тайно мерцающий свет.
И в сердце печатает шаг,
Огнем протупая сквозь мрак.

Но - ни монументов, ни плит!
Наш Бог в этом мире сквозит.
Наш Бог в этом мире всегда
Проходит сквозь мир, как вода

Сквозь сети. - Насквозь и вперед!
Наш Бог в этом мире растет
Сквозь сердце. Завет Его прост;
Не смей останавливать рост!

Не ешь тот неведомый плод,
Что семя тебе принесет
В неведомом. Жив и поднесь
Запрет: остановка - не здесь!


II

Воскреснет! Но не здесь, не здесь!
А там, где соберется весь
Дух и мириады глаз
В едином лике вмиг и враз
Засветятся, как сонмы звезд
В едином небе. - Кончен рост.
Нет врмени и нет частей
И ты един с душой своей
Все цело, как немых небес
Всецелый круг. - Воскрес! Воскрес!


III

О, Свет, омытый в море слез!
Воскрес - так значит Он пророс
Во тьме сердечной, как зерно,
Что было внутрь погребено.

Его земля - душа моя.
И в этом тяжесть бытия
И счастье тяжести земной -
Мой Бог, смешавшийся со мной,

Владыка, повелевший мне
Взрастить свой образ в глубине,
Мне завещавший тяжкий труд,
Что вечной радостью зовут.


IV

И как же можно не трудиться,
Когда есть смерть? Когда она
Внутри? Как не растить зерна,
Что прямо в грудь мою ложится?
О, этот труд приятья внутрь
Всего, что есть, всего, что было...
Немое собиранье силы
В ночи и эта легкость утр,
Как бы не знающих о ночи...
Будь вечным и твори, что хочешь!



V

Будь вечным...
Но ведь это значит,
Что высыхает море плача,
Что смерть прошла, закрылась рана -
Осанна, Господи, Осанна!
Я постигаю твой закон:
И Ты и я, и я и он -
Одно. Ведь Ты сращен со всеми,
И непосильной жизни бремя,
Что смертный сам поднять не мог,
Легко несет всецелый Бог
Там, в вечности...
А здесь - работа
Смешение слезы и пота
Кровавого...
Мольба в ночи,
Чтобы прозрели палачи
И вдруг увидели, что плод
Запретный медленно растет
На том же Древе и опять
Бог не велит его срывать.


* * *

Здравствуй, душа моя, здравствуй, огромная
Ширь, усмиряющий страсти покой,
Свет, одолевший вес полчища темные,
Вал бесконечности - берег морской.

Здравствуй, блаженная даль серебристая,
Духа живого бессмертный родник,
Гладь неподвижная, зеркало чистое,
Отобразившее целостный лик!


* * *

Когда душа взывает к Богу,
В простор распахнуто окно.
Нет цели - есть одна дорога
Или - и путь, и цель - одно.

Само великое взыванье
И есть тот сокровенный рост, -
Охваченное расстоянье
С земли до самых дальних звезд.

И, точно неба купол цельный,
Как моря грянувший прибой,
Вопрос с ответом нераздельны
И Дух един с самим собой.


* * *

Есть выход внутрь. Но чтоб его найти,
Должны быть перекрыты все пути.
На всем - одна тяжелая печать,
И в пору задохнуться, закричать
Отчаяться - и, отказавшись вдруг
Ото всего, что рядом и вокруг,
Затихнуть, точно одинокий ствол,
Который все искомое нашел.

Ты должен, точно дерево, не мочь
Шагнуть от корня собственного прочь,
Не мочь отпасть от собственных ветвей
И быть могучим немощью своей.


* * *

Самосветящаяся суть,
Самосветящийся простор...
Как будто можно заглянуть
В разверзшиеся недра гор.

А этот бело-голубой,
А этот трепетный туман
Сошел, чтобы прикрыть собой
Сиянье обнаженных ран...


* * *

И я узнала, наконец,
Как создавал меня Творец.
Сперва взяла Его рука
Всего лишь только горсть песка
И к ней прибавила чуть-чуть
Простору, чтобы мочь вздохнуть,
И вскоре весь разлив небес
Вместился в грудь, и целый лес
И гул морской... И все же Он
Был недоволен и смущен...

И вот тогда в избытке сил
Всего себя мне в грудь вложил, -
Всю меру Божеской любви -
И мне сказал: Теперь - живи!


* * *

Пока нас было в мире двое,
Мой Бог и я, - душа с судьбою
Боролась. У небытия
Жизнь отвоевывала я.

Пока нас двое в мире было,
Душа моя теряла силы
И вечно длилась круговерть -
То смерть, то жизнь; то жизнь, то смерть.

Но в миг, когда в одно слились,
Душа и Бог - есть только жизнь.




Н Е З А М Е Т Н О Е
П Р О И З Р А С Т А Н Ь Е


* * *

А дерево рассказывает нам,
Что можно жить, укоренясь глубоко
В себе самом, и медленным потоком
Стремиться ввысь и растекаться там

Небесным сводом. И шуршит над ухом
Листва, что этот свод нам так знаком...
Ведь чаша неба - это море Духа,
Зачавшегося в сердце ручейком...


* * *
размотан дней предвечный свиток
И в мире снова нет греха,
Когда душа моя открыта,
Когда душа моя тиха.

Лес ветром медленным укачан,
И с дальних звезд идет волна,
Когда мой дух совсем прозрачен,
Когда душа растворена.

И нет во мне конца и краю
И хоры ангелов поют,
Когда души не закрываю,
Когда в ней Бог нашел приют.

I

Не спеши говорить... Молчалива река
И у сосен терпенья хватило
Промолчать все года, промолчать все века
И набраться неведомой силы.

Не спеши говорить, и молить не спеши.
Нам ведь надобно всем так немного... -
Если только хватило бы сил у души
Домолчаться до Господа Бога!..


II

Говорить, но с деревьями вместе
И с ручьем, уходящим в овраг.
С отголоском немолкнущей вести,
Что сказаться не может никак.

Говорить, но без связи обратной -
В слух того, кто заведомо нем.
Говорить, но о чем - непонятно,
Говорить неизвестно зачем...



* * *

И почему-то надо мне,
Чтоб день не шел бесследно мимо,
Чтоб он оставил след свой зримый
В моей незримой глубине,

Вот тот таинственный узор. -
Тончайшее изображенье
Неуловимого движенья,
Которым создан наш простор.

Мне надо сердцем обвести
Ту линию, что Бог мой чертит
В своем неведомом пути,
Ведущем всех нас в жизнь из смерти...



* * *

О Боже мой, как высока береза!
Как небо высоко!.. И в вышине
Два облака... А может, эти слезы
Есть Бог, не уместившийся во мне?

Пошедший через край... О Боже, Боже!
Наш плач немой и вечный наш вопрос...
Когда Ты в сердце уместиться сможешь,
Тогда, наверно, и не будет слез...


* * *

Любое слово стало лишним -
Шуршащий дождь. Бессменный вид,
Все громкое сейчас неслышно,
А все неслышное - звучит.

Так далеко остались крики,
Как будто ты давным-давно
Постиг, что тихий и великий
И в самом деле суть одно.

И этот шелест неустанный,
И этот плеск лесных ветвей
Тебя выводят к океану
Души затихнувшей твоей.


* * *

Что есть, то есть. Сюда не взять запаса.
Здесь не отнимут, но и не начислят.
Молитва - это остановка часа,
Молитва - это остановка мысли.

Распахнутые нищие просторы...
Все отдано и большего не требуй.
Та остановка на Земле, с которой
Деревья путь свой начинают в небо.



I

Труд дерева - незримый труд души,
Труд незаметного произрастанья,
Соединенья, связывания ткани
В тяжелый узел... Полнота вниманья
И не гаданья, не ожиданья,
А только труд, свершаемый в тиши.
Все, что прошло, я собираю вновь
Сейчас и здесь. И это есть любовь,
И нет точней для Господа названья.


II

Любовь не жажда, не порыв, а труд,
Безостановочный, неутомимый,
Где ни мгновенья не проходит мимо,
Где нет пустых, рассеянных минут,
Где каждый миг мир новый создают
Из ничего. Да, все сейчас и снова,
И смертью смерть душа попрать готова.



* * *

Тот, кто смог безмолвно слушать
Старый сад.
Тот почувствует, что души
Говорят.
Это так неспоримо,
Будто вот -
Ароматный запах дыма
В ноздри бьет.

Все, что кто-то нам опишет, -
Отзвук, след.
Это или сам услышишь,
Или нет.

Это - взгляд сквозь все обрывы, -
Ночи, дни...
Наши умершие - живы,
Вот они.

Нет, совсем не перед нами -
Через, сквозь.
Это - прямо в сердце пламя
Занялось.

Это - свет зажегся в ране...
Так, в ночи
Разгорается молчанье
От свечи.

И уже не стало края,
Нету дна.
Но горит и не сгорает
Т и ш и н а.





* * *


Никого... И умолкли споры.
Равновесие тайных гирь.
Одиночество - суть простора.
Одиночество - это ширь.

Это - дали и снова дали,
Распростертых морей стекло,
Неисписанные скрижали,
Ненатруженное крыло.

Это - блюдо с небесным хлебом,
Это - дом, что открыт, как путь.
Это - полное духом небо,
Это полная небом грудь.

Это то, что всегда бескрайно
И - наш край, наша твердь - упор.
Одиночество - это тайна
Созидающего простор.

Вот Того, кто свой крест выносит
И растит эту глубь и глушь.
Одиночество старых сосен...
Одиночество вечных душ...



* * *

Ты не ответил ничего
На ропот сердца моего,
На бунт рассудка и всех сил
Смятение. - Ты просто б ы л.

И лишь спросил, свой взгляд склоня:
- Ты в силах не любить Меня? -
Да, так спросил, склонив свой свет
Мне прямо в грудь. - Нет, Боже, нет!

Не в силах... - Ну, тогда молчи, -
Сказал Ты мне, собрав лучи
В один пучок. - Любовь моя,
Прости, что не смолкаю я.

Прости... Ведь ты заговоришь
Не раньше, чем наступит тишь
Внутри меня... О, как трудна
Для сердца эта тишина!..



* * *

И что-то есть, что не зависит
От точного сплетенья чисел,
От судеб всех переплетенных
И от самих земных законов.

Об этом нам напоминает
Всевластно тишина ночная,
Деревья, полные покоя,
И свет, разлитый над рекою.

И все становится неважно
Вот в этой тишине протяжной,
И открываются в молчаньи
Совсем иные расстоянья,

Где путь до сердца так же длинен,
Как до звезды в ночной пустыне,
И звезды с сердцем воедино
Слились и светятся в глубинах...



* * *

И дождь и ветер за окном,
А в доме - тихо.
Мой теплый, мой уютный дом
Укрыт от лиха.

Как вихрь упорен, как давно
Он бьется в стены!..
А в доме - малое зерно
Большой Вселенной.

Дождь хлещет бурною рекой
Так неуемно!..
А сердце чувствует покой,
Как мир - огромный.

Пространство все спросквожено
Сплошной тоскою...
А мне поручено одно
Зерно покоя.



* * *

А ведь покой - живой, и он
Движеньем тайным наделен.
Он медленно растет во мне
И близится к той тишине,
Куда свободно входит Бог,
Как в грудь раскрывшуюся вдох.


* * *

Я вспомнила покой утробы,
Я поняла,
Какой покой нам нужен, чтобы
В нас жизнь росла...

Нескоро, Господи, нескоро
Твой зреет плод.
Вот почему так стынут горы
И небосвод.



* * *


Сюда не доносятся стоны.
Здесь тишь и простор неизменны.
От наших забот отрешенный
Включается в мысли Вселенной.

И древний огонь мирозданья
Затем лишь еще не потушен,
Что дали обеты молчанья
Высокие, вещие души.

И кто-то следит неустанно
За внутренним тайным гореньем,
И ввысь воздымает осанну,
Как в пламя бросает поленья.

И кровью истекшее сердце
Ликует от мысли блаженной,
Что можно помочь миродержцу
Удерживать тяжесть Вселенной.








Б Е С С О Н Н Ы Й
Д У Х

* * *

А море воет и ревет,
Не умолкая.
Но, Боже мой, какой полет,
Краса какая!
О, до чего ж ты хороша,
Пространств тревога, -
Разворошенная Душа
Морского Бога!
Размах сверкающих зыбей
И тот могучий
Зеленый глаз из-под бровей
Нависшей тучи!
Тот засветившийся агат
В руде железной,
Пронзительный сверкнувший взгляд -
Из бездны в бездну.

* * *


Смысл всей жизни решается только в бою
Сил небесных с природой земною.
Чтоб отдать мне всю мощь и всю вечность свою,
Бог выходит сражаться со мною.
Нет, мой смертный покой Он не хочет беречь -
Жизнь без битвы подобна могиле...
Ты на битву зовешь, Ты приносишь мне меч,
Чтобы сила прибавилась к силе.
И бессильной моей не ответишь мольбе,
Тебе надобен доблестный воин.
А покой оставляешь Ты только себе,
Только в Боге дух будет спокоен.



* * *

А море сверкало, гудело, гремело,
На берег бросалось и камни швыряло.
А может, оно измеряло пределы?
А может, мне душу оно измеряло?

Единый гривастый, блистающий росчерк,
Оскал белозубый стоглазой химеры,
И вот она - мера бесстрашья и мощи,
Дерзанья и радости точная мера.


* * *

Чайка, душа моя, чайка!
Кто разбросал эту стайку -
Эти внезапные брызги
Быстро мелькающей жизни?

Как же Ты, Господи Боже,
Всех нас рассеял, размножил,
В этом пространстве открытом
Бросил без всякой защиты?

Только что с нами поделать?
Нам ведь не надо предела. -
Мы на него не согласны,
Мы всей Вселенной причастны!

Что же еще остается,
Если мы первопроходцы
В бездне? И вестники Духа
Над первозданной разрухой...

Духа - в твердеющей глине,
Духа - в бездушной пустыне, -
Первые искорки-брызги
Смерть прожигающей жизни...


* * *

И дыбом вставшая волна
Снопом лучей просквожена,
И к небу гребень вознесла
Гора зеленого стекла.
Сейчас обрушится, и вдрызг
Разбитые, сто тысяч брызг
Ликуя вознесутся ввысь -
Из праха в дух, из смерти - в жизнь.



* * *

Все море в блеске, в пене, в гуде
И, за волной гоня,
Мне высекает жизнь из груди.
Как искру - кремень из кремня.

У смерти на гремящей тризне -
Огня, воды и Духа сплав.
И что такое правда жизни?
Кто дарит жизнь мне, тот и прав.


* * *

Не засыпай, мой дух, не засыпай,
Ведь смерть не дремлет, пустота не дремлет.
Как только сил своих увидишь край,
Уронишь небо и уронишь землю.

Не спи, мой дух, тебе нельзя заснуть.
Как только остановится усилье,
На небе покачнется Млечный путь,
И горный кряж свои опустит крылья.

Ты- сам себя пьянящее вино.
Ты пишешь сам в себе свои законы.
Не спи, мой дух, ведь смерть и сон - одно.
Бессмертен ты, покуда ты бессонный.


* * *
А сосны шумели,
Раскинув крыла.
Их яркая зелень
На солнце цвела.

И яркость и ярость
И верность весне
Всю душу, как парус
Наполнили мне.

Свобода! Пустыня!
Плыву, наконец,
Внутрь неба, внутрь сини,
Внутрь ваших сердец!



* * *

О, явность ответа,
Пришедшего с гор -
Весеннего света
Громовый напор.

Удел чудотворца,
Закрытый уму:
Сотворчество с солнцем,
Вторженье во тьму...


* * *
Не ветер, о, не ветер мне указ,
А некий ствол, входящий внутрь нас,
Та ось миров, что грудь пересекла,
И развернула два моих крыла.

Ни ветер, ни самум и ни пурга -
Мне не закон: Стихия - мне слуга.
И может Дух, как дикого коня,
Переупрямить бешенство огня.


* * *

Быть Космосом... Ведь это значит
Хранить скрижаль Вселенских норм,
Нося в себе такую качку,
Такой выдерживая шторм!..

Великий хаос в сердце послан,
И в нем захлебываюсь я.
Но я - не хаос, я есмь Космос.
Я - строй и мера б ы т и я.



I


Дух есть Дыханье, есть великий ветер,
И потому в грядущий звездный час
С Творцом миров торжественная встреча
Есть встреча с тем, кто опрокинет нас.

Разбит и наг, отвергнут и изранен,
Пытаясь вал десятый обороть,
Встречался с божьим вестником Израиль,
И через раны Дух вторгался в плоть.

Вторгался внутрь, - не просто веял рядом,
А взламывал нам грудь вот с тех времен
И до олив затихнувшего сада,
Где спали все, пока боролся Он.

Боролся иль молился? Пусть, кто хочет,
Тот различает. - Тот же столп огня.
Молился Богу под покровом ночи
И шел на смерть при наступленьи дня.

И знал, что все написанное - стерто,
И вновь готовы белые листы.

К нам красотой приходит весть от мертвых,
И смертью - весть от вечной красоты.


II


Наш смысл находится совсем не в нас.
Вот почему опора мирозданья,
Вот Тот, Кого мы называем Спас,
Нас не спасал ни разу от страданья.

Ни нас и ни себя. Кресты, кресты...
Одни кресты посеяны в пустыне.
О Господи, ответь мне, как же Ты
Свое крещенье огненное вынес?

Ведь Ты кричал вот также, как и я,
Ведь ты из плоти, а не из каменьев.
И боль твоя - все та же боль моя...
Но что-то нам твердят о воскресеньи?..

Груз всей земли сложивший на пороге
Чьем воскресеньи? Этот страшный груз, -
Седьмого неба, человек Иисус
Узнал, что смысл Его не в нем, а в Боге.

И если не осталось ни следа
Здесь в равнодушной к нам земной природе,
Наш вечный смысл не делся никуда.
Наш смысл, как свет, из темноты восходит.

Горит и прожигает наш покров,
Растапливая царство ледяное.

Пусть мертвые хоронят мертвецов.
А тот, кто жив, пускай идет за Мною.


III

Христос Воскрес!
Обвал громовый,
Ликующий пасхальный звон!
Жизнь снова в нас, жизнь с нами снова,
Ведь воскресенье - это Он!

Он сам - то золотое пламя,
Тот столп, который тьму прожег.
Не рядом и не перед нами,
А - в нас, затем, что это - Бог.

Приблизившийся лик Господний
И веянье мильона крыл.
Не человек воскрес сегодня -
Творец творенье посетил.

В земном краю, а не за краем,

Не призрак, не скользящий дым -
Всем сердцем больно осязаем
И всей душою ясно зрим.

Ведь в это самое мгновенье
Разносится благая весть:
Не все есть смерь, не все есть тленье.
Аз есмь, так значит Вечность есть!

Аз есмь и в высоте небесной
И в сердцевине бытия.
Я не сказал, что Я воскресну,
Но - Воскресенье - это Я.



I

Творец лишь только тем творец,
Что он способен двигать скалы,
Не ведая, что есть конец
И начиная все сначала.

Он говорит: да будет свет!
И раздвигает тьму рукою,
И для него препятствий нет,
Как волна моря нет покоя.

О ветер, вторгшийся в сердца,
Чтобы смерть саму убить мгновенно!
Великий непокой Творца -
Основа и покой Вселенной.


II


Вера в творца, а не вера в творенье.
Вера не в камень, а только в движенье.
Вера в творящую тайную силу,
Что перед сердцем все двери раскрыла.
Образ Творца - наша полная мера.
Вера есть творчество. Творчество - вера.


В Е С Е Н Н И Е
З В О Н Ы

Почему ликует птица?
Потому что может всласть
Всем пространством насладится,
Кануть вдаль и не пропасть.

Почему душа ликует?
Потому что власть дана
Все, что канет в тьму глухую,
Подымать на свет со дна.

Потому скворцом весенним
И поет, что в ней зажглись
Мощь и чудо воскресенья,
Нескончаемая жизнь.


* * *

Ах, чайка, чайка! Мы забыли,
Как внутрь нырять из жизни внешней.
Единый взмах больших двукрылий -
И вот душа уже безгрешна.

Ее покров белее снега,
Вся бесконечность - ей дорога.
Она живет, ныряя в небо,
Она живет, доверясь Богу.


* * *

О Господи, какое диво -
Прозрачноокая весна!
Колышет кружевами ива,
Всем небом близь просквожена.

Я больше ничего не знаю -
Вот только это - то, что я
Совсем прозрачная, сквозная
Для легкой силы бытия.


* * *

А в избушке лубяной,
Наклонившейся, лесной,
Чуть побольше шалаша, -
Ждет меня моя душа.

Там она совсем одна,
Там она совсем вольна,
Там она самой собою
День и ночь окружена.

Вздрогнет ниточка былья,
Капнет капля - это я,
Это я заговорила
В плеске веток и ручья.

Это я - запела птицей
И зажглась лучом в лесу.
Это я тебе напиться
Духа чистого несу.


* * *

А внизу бежит ручей,
Что-то нам сказать спеша, -
Всех стволов и всех лучей
Говорящая душа.

Так прозрачна, так светла,
Безо всех земных вериг -
Нас к молчанью привела
И не молкнет ни на миг.


* * *

Вечерний храм в богослуженьи строгом
Вздымает ввысь тишайший свой хорал.
А соловей, чтобы восславить Бога,
Всю ширь в чуть видном горлышке собрал.

И, сил своих ничтожных не жалея,
Вместил ее в один бездонный звук.
И плещется, и брызгается ею,
И разливает на сто верст вокруг!




* * *

День прозрачный, лес весенний,
Звон синицы в тишине -
Очищенье, очищенье!
Сердце настежь! Даль - во мне!

Хочешь - облако попробуй!
Пригуби разлитый свет! -
Тают тяжкие сугробы
Придавивших душу бед,

Тают страхи, тают тени -
Широта и взмах крыла!
Очищенье,
От всего, что нажила!

От всего, что накопила,
От всего, что "на века".
Жизнь как птица легкокрыла,
Жизнь проточна, как река.

Нет ни ада и ни рая,
Только путь - пробег, полет!
Все, что живо - умирает,
Все, что умерло - встает!


* * *

Весна прозрачная моя!
Апрель мой неодетый!
Звенящий лепет бытия
И ликованье света!

Еще не тронут дней запас
И непочаты шири.
Еще так мало плоти в нас -
И столько Бога в мире!


* * *

Есть всего одна опора -
Твердь небес, пространства гладь.
Мне б наращивать просторы
И в тебя переливать.

Этот трепет, эти почки,
Этих звонов колдовство
Взять и бросить средоточье,
В омут сердца твоего.

Нет, не явно, нет, не сразу, -
Как весна, душа растет
До последнего экстаза...
Миг раскрытия - и вот...


* * *

С каждым часом все дороже,
Каждым мигом все ясней...
Ты расти во мне, мой Боже,
Жизнь и смысл души моей.

Святость той вселенской лени, -
Труд души, работа сна...
Мой родимый, мой младенец,
Мой Господь, моя Весна!

Этот клекот, эти кущи,
Этих почек вороха!..
Ты расти во мне, Грядущий!
Я бездонна. Я тиха.

Вечный дух пугливей серны. -
Он в побеге, он - в пути.
Ты расти во мне, Безмерный.
Воскресение, расти!


;* * * ; ;

И в каждой почке Бог таится.
А где-то в ветках у ручья
Кричит неведомая птица
О тайной связи бытия.

Весь день кричит одно и то же,
А звуки как ручей свежи.
- Пойми, кто может! Знай, кто может,
И в узел сердца все свяжи!

И связанный с землей весенней,
С луной и со Вселенной всей,
Поет о вечном единеньи
Души и Бога - соловей.

И звезд поток течет из груди
Чуть видной прямо в грудь мою:
Ну, что ж вы, Люди? Где ж вы, люди?
И для кого же я пою?!



* * *

Свет плыл широкою волной.
Свет был беззвучною лавиной.
Он раздвигал простор земной
И сердца темные глубины.

Он в них входил, как в гулкий зал, -
Всесильный жизнетворный гений.
Он нас сегодня создавал,
Как в самый первый день творенья.

Всю залежь сердца. Как сугроб,
Разгреб, как будто комья с веток
Рассыпал. - Творческий захлеб.
Восторг и ликованье света!

О Господи, возьми меня
И переплавь в своем горниле!
Да буду только искрой дня,
Мелькнувшей позолотой крылий!


* * *

Путь Духа - накопленье света.
По капле скапливать... и вдруг
Внутри небес и в сердце где-то
Бутон невидимый набух.

Таинственное набуханье...
Все сердце как весенний сад.
И - ликованье, ликованье! -
Живого духа аромат!

Перенасыщенность мгновенья -
И - что с тобой, душа моя? -
Бутон раскрылся. Озаренье.
Преображенье бытия!



* * *

Право-славье... Право славить,
Славить правильно Творца.
Только кто промолвить вправе,
Что навек и до конца
Прав? Что, правду Божью зная,
В самом деле служит ей?

Разве иволга лесная,
Разве только соловей...


* * *

О, эти сонмы, сонмы, сонмы
Листов, цветов, хвоинок, крыл -

Неисчислимы и огромны
У Господа запасы сил!

Какая справится разруха
С великим замыслом Его?

Весна - разлив Святого Духа,
Небесных воинств торжество.


* * *

Ах ты, Господи Боже!
Вновь весна на дворе!
Как мне душу тревожит
Птичий гам на зари!

Птичий гам, птичьи трели,
Птичий гром, птичий свист...
Вот и в этом апреле
Вновь проклюнулся лист

И уже торжествует,
Хоть с копеечку сам,
Поднося круговую
Чашу прямо к губам.

И на старости нашей
Все опять как всегда.
Если полная чаша,
То при чем тут года?

Ну а птицы... Ах, птицы, -
Как-то ведомо им,
Что и мертвым не спится,
И не страшно живым...


* * *

О чем же ангелы поют?
О том, что Бог ни там, ни тут,

О том, что в мире ничего
Не может удержать Его.

И тот, кто в Нем, и тот, кто с Ним,
Непобедим, неуловим.

И весел так, как вешний дух,
Как тополиный белый пух,

Как тот новорожденный лист,
Как соловей, что так речист,

Что даже ангелам самим
Непросто состязаться с ним.


* * *
Стоит такая т и ш и н а,
Что, Время, погоди!
Работа господа слышна
В пространстве и в груди.

Еще завернут в почку лист
И не завязан плод,
Еще простор пустынный чист,
Но тайный труд идет.

И кто-то, кто глядит в упор
В глаза мне, в этот час
Засеивает свой простор
И созидает нас.


I

Какой великий мир! Какой во мне большой
Покой...Шуршит листвы кружащаяся сфера.

Душа моя тиха. Мир мерится душой.
Всеполнота души - единственная мера,

Грядущего бессмертия залог.
Мир полон и един. Нет ничего чужого,

И страха больше нет. В сей мир вместился Бог.
Когда душа полна, в ней тяжелеет Слово.




II

От полноты души в сей пробился лист
И лес зашелестел весенней легкой кроной.

От полноты души - внезапный птичий свист
И проблеск золотой в листве густозеленой.

О Боже, как цветы и травы хороши!
Как соловей поет и как смеются дети!

Ты создал мир от полноты Души
И просишь - всей душой на этот мир ответить.


* * *
Радуюсь, Господи, радуюсь
До исступленья, до слез.
Точно небесному саду я
Радуюсь блеску берез.

Радуюсь, радуюсь, Господи!
Мир Твой - распахнутый храм.
Точно брильянтовой россыпи,
Радуюсь свежим листкам.

Птицы, к заутрене кликая,
Плещутся брагой хмельной.
Радость-то, радость великая -
Бог мой сегодня со мной!


* * *

Благоуханье, аромат,
Разлитый дух и выплеск мая
И этот лес и этот сад -
И есть душа моя живая.

Моя молчащая душа,
Моя поющая душа,
Моя раскрытая душа,
Что всех и все в себя вмещает.

Но если хоть кого-нибудь,
Хотя б с других концов Вселенной
Я не впускаю в эту грудь,
Мой рай окончится мгновенно.


* * *

День вымытый, новенький, первый,
Дрожащий от света и слез, -
Пушистые шарики вербы,
Пушистая сетка берез.

Земля уже полураздета,
Снег жухлый набряк и намок.
И вот зарождение лета -
Младенческий нежный пушок...



* * *

Как этот воздух по весне
Блаженно чист!
Бог разрывает сердце мне,
Как почку - лист.

И только тот сегодня жив,
Кто смог опять
Благословить святой разрыв
И смерть принять.

О, не вмещенная в умы
Суть бытия -
Свет разливается из тьмы,
Как Бог из "я"!


* * *
Мой лес весенний. Ранний...
Март в солнце и в снегу.
Как детское касанье,
Улыбка на бегу.

Чуть слышимые звоны
В прозрачной тишине,
И боль и тяжесть тонут
У нежности на дне.

Разрывы голубого
И розовый подсвет...
И ничего другого
Как будто в мире нет:

Ни оголенных нервов,
Ни угасавших глаз.
Все точно так, как в первый,
Как в самый первый раз.

О Боже, неужели
Бессмертно существо?
И Ты на самом деле
Творишь из ничего?!

Последняя забота
Уходит из ума.
И если смертно что-то,
То только смерть сама.


* * *

Когда меня сбивает с ног
Ликующий и грозный Бог,
Когда в себя впускаю я
Девятый вал всебытия,
И входит в сердце вся Весна,
Полным-полна, пьяным-пьяна,
И совершенно все равно,
Где жизнь, где смерть, где верх, где дно, -
Ведь опрокинут свод небес
Вовнутрь, - тогда мой Бог воскрес.


* * *
И хлынет солнце в лица,
И сгинет тень со лба...
Земля освободится
От снежного горба

И в пьяный день весенний,
Откинув тяжкий груз,
Познает воскресенье
На запах и на вкус.

О всемогущий Боже,
Ты воскрешаешь всех!
Душа ведь тоже может
Восстать, откинув грех.

Земных печалей убыль,
Прибытье легких крыл -
Архангельские трубы
Достигли до могил.

О, этот запах вешний,
И этот трубный глас,
Бессмертный и безгрешный -
Позвавший к жизни нас!

В час Божьего призыва,
В день Страшного Суда
Поймем, что все мы живы
И это - навсегда.


* * *

И вновь зеленая вода
Под небом сизым и жемчужным,
И вновь не нужно никуда,
И ничего уже не нужно.

Вот бывает лишь в любви,
Когда потеряна граница,
Когда одна мольба - живи!
И лишь одно стремленье - слиться!


* * *

Вся суть моя,
Вся суть твоя -
Вот эта легкая струя,
Вот этот шум,
Вот этот гул,
Что прямо в сердце нам плеснул.

И только лишь развоплотясь,
Мы вновь отыщем эту связь,
Оборванную в давний миг,
Когда наш плотный мир возник.

Тогда не станет ничего
Ни моего, ни твоего.
Лишь только ты, лишь только я
Да эта чистая струя.


* * *
Нищета моя великая! -
Пуст простор. -
У меня с моим Владыкою
Кончен спор.

Сердца нищего, порожнего
Торжество;
Ничего нет, кроме Божьего.
Все - Его.


П О Д
В З Г Л Я Д О М
С В Е Т А

* * *

Я слышу тишину, как Голос.
Так ясно различаю я -
Граница мира раскололась,
И больше нет небытия.

В осенней золотистой дрожи,
Как в струнах, зазвучала тишь...
О, как Ты светишь, Святый Боже!
И как Ты внятно говоришь!..


* * *

Такая чистота кристалла,
Предел прозрачности земной...
Как будто ничего не стало,
Что было между Мной и Мной.

Как будто мастер наш расчистил
Слои наносные со дна.
Дни облетели. Точно листья,
И вот - душа обнажена.

И верьте вы или не верьте,
Но этот просиявший лес
Раскроет тайное бессмертье,
Даст ощутить его на вес...


* * *

О, вечности предвестье -
Миров нездешних пламя.
Я плачу с лесом вместе
Дрожащими слезами.

Немая темень леса -
В искринках звездной пыли.
Вся смертная завеса
Прострелена навылет


Земное тело - сито,
Но я небесным стану,
Навылет грудь пробита
И каплет свет из раны.


* * *

А за землею, за тоской,
Как золото в осенней чаще,
Вдруг может проступать покой
Божественный - простор горящий.

Тот, из которого растут
Крыла и очи Серафима,
Та твердь души, тот Абсолют,
Тот абсолютно нерушимый

Столб Бога огненный. В ответ
На муку вспыхивает пламя.
Бог говорит; Да будет Свет!
И - вот Он - в нас и перед нами.


* * *

Струится Золото с небес,
Как будто, бросив трон,
Развоплотившийся Зевес
В сноп света превращен.

Священный дождь стекает вновь,
Свод золотом набух.
Не громовержец, а Любовь.
Не плоть, а легкий Дух.

Светящаяся Благодать,
Ты вновь нашла меня.
И вновь душа должна зачать
От Духа и огня.

И Тот, сроднившийся с лучом,
Тот - воплощенный Свет -
Не плоть... О, плоть здесь ни при чем,
Плоть - это только след...


ДИПТИХ

I

Рябины гроздь уже красна,
И самый воздух плодоносит;
В нем вызревает Тишина.
Так подступает к сердцу осень.

И Бог срывает, не спеша,
Свой плод еще в зеленой кроне,
И затаенная душа
Как бы лежит в Его ладони.

Вот отчего такой покой,
И мы с тобой уже не можем
Ни встать, ни шевельнуть рукой,
А только чуять руку божью

Господни тайные весы.
Как будто мир ни жив, ни умер.
И зреет золото в часы
Немых божественных раздумий.


II


Чуть позже, не сейчас, потом
Заполыхают ветки сада
И лист, слетая за листом,
На землю станет тихо падать.

Душа почувствует ожог -
Пожар осин, пожар березы.
И будет светом плакать Бог,
А мы - ловить Господни слезы.

И омываться в тех слезах,
И становиться на колени
За весь свой шум, за весь свой страх
У Тишины прося прощенья.



* * *

и стало ясно мне сегодня:
Вот так, как облетает лес,
Так сыплются дары Господни
На землю бедную с небес.

Вот так же плавно, невесомо,
Как кружит золото листа,
Летят из дали незнакомой
Любовь, надежда, доброта.

И нашу боль и неудачи
Смывает золотым дождем.
И кто-то в небе тихо плачет,
Что мы его не узнаем.


* * *

нам видно, как листок в полете
Дрожит и кружит не спеша,
И в опрозрачнившейся плоти
Горит бессмертная душа.

И так священна, так безгрешна
Земная наша красота -
И ствол над старою скворешней,
И запах пряного листа.

Лес, оголяясь и светлея,
Легко прощается с листвой,
Чтоб смертной тяжестью своею
Не придавить огонь живой.


* * *

Мир есть любовь. Но только в тишине,
Когда склонилось небо к изголовью,
Становится бесспорно ясно мне,
Что мир - любовь, и создан лишь любовью.

И, умываясь в собственной крови,
Я вновь и вновь спрошу, глотая слезы;
Какой еще нам надобно любви,
Когда зажглись осенние березы?

Когда прозрачный лес, как сердце, тих,
Кто спрашивать с творца Вселенной станет?
Каких нам надо доводов? Каких
Еще для Бога надо оправданий?

Он весь в груди. И если вновь и вновь
В нас пишется божественное Слово,
И если ясно нам, что Бог - Любовь,
То мы на жертву новую готовы.


* * *

Вдали стихает шум мирской.
В окошке тихо и глубоко.
И натекает в дом покой,
И натекает небо в око.

И сердце ощущает вновь
Свое незримое богатство;
И натекает в грудь любовь,
И миру есть на чем держаться.



* * *

Не плачь, не бойся и себя не мучь, -
Я обойду все тяжкие законы
И ухвачусь за тот последний луч,
За легкий лист зардевшегося клена.

На них душа останется моя,
Ведь у миров прозрачная граница.
Люби все это так же, как и я,
И мы с тобой не сможем разлучиться.


В О З Д У Ш Н А Я
Т В Е Р Д Ь



Плету узор из дыма я,
Жива едой небесною,
Ловлю неуловимое,
Ваяю бестелесное.

Мир тяжкий - под руинами,
Упали стены душные.
Земные замки сгинули,
Но - легкие, воздушные!..

Я знала в грезе девичьей,
Что обрету искомое,
Лишь выйдя за царевича
С воздушными хоромами.

И вот, пришел мой суженый,
Ко мне явился позванный -
Ни завтрака, ни ужина,
Но, Боже, сколько воздуха!



* * *

"Быть знаменитым некрасиво".
И что за зелье в славе скрыто?
Душа навеки сиротлива
И никогда не знаменита.

Душа, блуждая на свободе,
Все внешние приметы стерла. -
Она из имени выходит,
Как песня звонкая из горла.

Как долгий, тихий звук из флейты,
Тот, что кончается на звездах.
И Бог его не спросит: чей ты?
А внутрь Себя вдохнет, как воздух.

И потеряется граница
Между своими и чужими.
Дух нам дается, чтоб напиться
И, как бокал, отбросить имя.


* * *

Прислушайся... Здесь, в царстве мук
И смерти, рядом с нами
Поэзия за кругом круг
Неслышными шагами,

Невозмутима и легка
В прозрачном хороводе
Через событья и века
По воздуху проходит.

И ничего, что рядом мрак,
Что ты навылет ранен. -
Услышать бы воздушный шаг,
Легчайшее Дыханье!

И проследить, как сквозь слова
Из дыма и из тени
Плетутся тайно кружева,
Не знающие тленья.

Непостижима благодать -
Не камень и не глина,
Надежной твердью может стать
Сквозная паутина.






ТРИПТИХ

I

Вся правота моя лишь в том,
Что я - Твой путь и я - Твой дом,
Твоя опора и броня,
Что есть лишь Ты и нет меня.

Лишь в том вся правота моя,
Что в некий час исчезну я,
И возликую оттого,
Что не осталось ничего,
Что можно взвесить, взять и счесть,
Что нет певца, а только песнь.

И хлынет песнь, как водопад
И не останется преград
На всем пути Твоем. Тогда
Исчезнет боль, пройдет беда,
Не будет криков, слез и ран,
А будет только Океан
Ликующего бытия,
Где я есть ты, а Ты есть я.


II


Чтоб увидеть березу в весенних листках,
Чтоб почуять, как лес просиял и запах,
Чтоб узнать, что за век намолчала сосна,
Я должна умереть, я исчезнуть должна.

Да, исчезнуть совсем и вернуться потом
Переливом цветка, золотистым листом,
Вешней птицей, нырнувшей в пустой небосвод,
Чтоб пропеть вам: увидевший Бога - умрет!


III

А ты не верь мне, если я
Не лист, не воздух, не струя
Прозрачная воды живой,
Не хвойный дух, не шелест хвой.
Ни слову моему не верь,
Покуда я еще не дверь
В тебя и не проем окна,
В который хлынет вся Весна!


* * *


Льет сиянье золотое
Зелень вешняя, сквозная.
Я - не плоть, но только кто я,
До сих пор еще не знаю.

До сих пор мне непонятно,
Что с душой моею станет,
Как найти мне путь обратный
В бесконечное сиянье?

Только если вдруг на хвое
Тыща капель загорится,
Я сольюсь с самой собою
И взликую, точно птица.

Я увижу: путь недолог! -
Путь вовнутрь открылся глазу!
Я - не дробь и не осколок,
Я - все вместе, я - все сразу!

Ликование святое!
Каждый лист в священном раже.
Вам Весна расскажет, кто я,
Синь расскажет, свет расскажет...


* * *


Свободен в мире только тот,
Кто неизменно
Себя на волю отдает
Творцу Вселенной.

Кто сердце настежь растворил,
Раздвинул своды -
Да обретет Податель сил
Во мне - свободу!

В далеком небе - след зари
Нежнее пуха. -
Да будет вольно там, внутри
Святому Духу!

Да будет Он парить в тиши,
Как звезды в сини,
И на все стороны души
Крыла раскинет.


* * *
Назначение души - видеть дальнюю даль.
Ей к созвездьям прислушаться надо.
И должна быть прозрачной земная печаль
И сквозною - горячая радость.

Сквозь миры протянулась тончайшая нить,
И дрожит серебрящийся воздух.
И безгрешен лишь тот, кто сумел не закрыть
Еле видные дальние звезды.


* * *
Сверкают и трепещут листья,
Весь лес черемухой пропах.
О, эти кружевные кисти!
Вся зелень в белых кружевах!

И снова нет для смерти места.
Дух жизни с нею незнаком.
И вновь Земля стоит невестой
Перед незримым Женихом.

И, Господи, что ей за дело
До наших будничных забот?
Вся в легком, в кружевном и белом,
И всех на праздник свой зовет.


* * *

Боже праведный, какая
Радость у истока дня!
Просыпаясь, лес вздыхает
И вдыхает жизнь в меня.

Благовоние потока...
Вижу! Чувствую! - Жива!
И вдыхаю так глубоко,
Что кружится голова.


* * *

"И двинется Бирнамский лес".
Да как же нам, лишенным зренья,
Увидеть чудо из чудес -
То непостижное движенье,
Что наполняет небосвод,
Одушевляет наши лица? -

Бирнамский лес в с е г д а идет,
Так, как душа моя струится
В твою. Пока порога нет,
Покуда сердце не застыло,
Струится Дух, струится Свет,
Струится Бог по нашим жилам.

О, только не останови!
Не ставь Ему свои условья.
Бог - полнозвучие Любви,
Бог - переполненность Любовью.


* * *

Это вспыхнувшее диво,
Этот просверк благодати -
Это чувство перелива -
Не поймаешь, не ухватишь!

Эта легкость ускользанья,
Этот миг исчезновенья, -
Жизнь на грани и за гранью -
Всеохватное горенье.

Это счастье от ожога,
Ликованье от пожара,
Это узнаванье Бога
И ниспосланного Дара.

Это жажда перелиться
В небо - жар самоотдачи -
Кто держал перо Жар-птицы,
Тот поймет, что это значит.


* * *

нет ни ада и ни рая,
Ничего - за нашим краем.
Тихий ангел вечно рядом,
Только мы не замечаем.

Тихий ангел от начала
Смотрит в ясный лик господний.
И небес как не бывало,
Если б он крыла не поднял.



; ; ;

Свет замирал в свой тайный час.
Да нет, он не потух, -
Он просто на глазах у нас
Преображался в Дух.

Не ослепителен, не жгуч, -
Простясь со всей тщетой,
Луч таял, превращался в луч
В дух светя, - Дух Святой...


* * *
Вы ждете, чтоб разверзлись все могилы,
Оделись плотью кости мертвеца,
А яблоня цветы свои раскрыла
И просит раствориться все сердца.

И в мире нету никаких событий,
Но снова живы Авель и Адам.
Вы только сердце настежь растворите,
И станет ясно, что же нужно вам.


* * *

О, шелест той невидимой реки
Часов и дней!.. В чем дней моих задача?
Летят с ветвей на землю лепестки
Потоком слез, и я беззвучно плачу.

Как нежность в сердце, яблоня цветет. -
С небес на землю путь спустился Млечный.
Не нужен мне грядущий сочный плод,
Пусть только нежность длится бесконечно.


* * *
Знаешь, что такое Дерево?
Это - вдруг развеян страх.
Это - я совсем затеряна.
Это я - в других мирах.

Это - ни словечка грузного.
Смысл открыт, глубок и нем.
Это - я еще не узнана
И не названа никем...



* * *
Как же молодость моя
Канет навсегда,
Если вешняя земля
Снова молода?

Как же радость прошлых лет
Не вернется вновь,
Если свеж зеленый цвет,
Как сама любовь?

Можно ль не восстать от сна
Если, что ни год
Нам великая весна
Новый шанс дает?




Т Я Ж Е Л А Я
С В О Б О Д А

I


Вокруг меня кольцуются пространства,
И лес, вершины темные склоня,
И день и ночь с великим постоянством
Живой стеной встает вокруг меня.

Я - центр миров. Но Боже, только если
Удерживаю звезды на весу,
Слежу. Чтоб все умершие воскресли,
И груз Земли как личный скарб несу.



II

Что такое созерцанье?
Приобщенье Мирозданью,
Причащенье тайной силе
Распахнувшихся двукрылий
Золотого небосвода. -
Та тяжелая свобода,
Та ликующая тяжесть,
Что звезду с звездою свяжет.



III


Спаситель - это тяжесть, но не та,
Что давит нас, а та, что мы выносим. -
Тяжелая, как горы, красота
Цветов, лучей и прошумевших сосен...

Она совсем не отдых, на пути,
А ноша, подогнувшая колени.
Как тяжко мир твой, Господи, нести!
Но только в этом - все мое спасенье.


* * *

Береза уходит в простор небосвода
И плещется в небе. Какая свобода!
Огромные крылья Свобода раскрыла,
Но только кому эти крылья по силам?

Тому, кто не просит щита и опоры,
Тому, кто выносит бескрайность простора,
Тому, кто положит все небо на плечи
И выдержать сможет свою бесконечность.

Ни власти, ни стен, ни страстей, ни событий...
На свете свободен один Вседержитель,
Да эта пахуча майская роща.
Что в небе далеком вершины полощет.


* * *
Все, что есть, не канет в нети,
Не уйдет в песок ни дня.
Ах, какие дали ветер
Заметает внутрь меня!
Из каких глухих окраин
В грудь старается принесть
Дух - рачительный хозяин -
Все, что было. Все, что есть.

Но у сердца есть пределы -
С каждым часом все старей.
И какое же мне дело
До неведомых морей?
Но пока вся даль прибоя
Не вместится в глубине,
Мне не быть самой собою,
Не видать покоя мне.


* * *
Как река течет в просторе
По извивам, по излогам,
Как река втекает в море,
Так душа втекает в Бога.

Что такое быть счастливым?
Это значит ночь и день я -
По излогам, по извивам -
Нескончаемым теченьем...

Боже, медленность какая!
Все и все сейчас со мною.
Все миры в меня втекают,
Ну, а плыву в иное.

В неохваченное глазом,
В не имеющее края,
Не вмещаемое в разум,
Но - Оно меня вмещает.


* * *

Жизнь - это связь. Мы породнились
Еще в домирной глубине.
И так, как кровь течет по жиле,
Всемирный Дух течет по мне.

И на неведомой скрижали
Есть запись на века вперед:
Пока текут по сердцу дали,
В нем каждый умерший живет.


ДИПТИХ

I

Вот что такое тишина;
Душа в простор погружена.
Душа восстала во весь рост,
И вес миры и сонмы звезд
Сейчас вместились в ней одной.
И это стало т и ш и н о й.

II

Вот что такое смертный грех:
Дух больше не один на всех.
Мир раскололся на куски
И заметался от тоски.

Мы более не зеркала.
Где так таинственно цела
Вся жизнь, и отразиться смог
Всецелый свет - единый Бог.

Не вечность мы, а полчаса.
И вот упали небеса
И ждут того. кто их опять
Сумеет на плечи поднять.


* * *
Ну что же, раз пришло, то заходи -
Огромное, Косматое, Лихое....
Мне надо уместить тебя в груди
Со всем твоим звериным, диким воем,

Чудовищное горе... Время игр
Давно прошло. Померкли небылицы. -
В мой дом ворвался разъяренный тигр.
И с этим тигром я должна ужиться.

Выталкивать нельзя, иначе съест
И ближнего, и дальнего соседа, -
Всех, кто беспечно лепится окрест
И ничего о нем не хочет ведать.

Не вытолкнуть, но и не продохнуть.
О, если бы судьба сняла излишки!
Что значит: все вмещающая грудь,
Придется мне узнать не понаслышке.


ЖИРОНА
(еврейский квартал)

Дома, не видевшие света,
Дома, погруженные в щели,
Как руки, что к небу воздеты
И Бога коснуться сумели.

Как бледные скорбные лица, -
Те множества, сжатые вкупе,
Что век не устанут молиться
И век от себя не отступят

И Бог не отверг их моленья, -
Никто из них Богом не брошен.
Он сам здесь упал на колени,
Споткнувшись под страшною ношей.

И замер, подняться не смея.
Всезрящие очи померкли. -
Ему наступила на шею
Пята торжествующей церкви.


* * *

Покайся, бедный дух, покайся
За страх и опусканье крыл,
За то, что тяжесть жизни райской
На легкость смертную сменил.

За то, что огненную славу
Отдал за этот тусклый час,
И предпочел Христу Варраву
В который раз!.. В который раз

Ты - вечный - отступился робко
От начертаний Божества,
За чечевичную похлебку
Отдав сыновние права.

А Бог... Он был от нас так близко!..
Но выбор дан всего один;
Низины выбирает низкий,
А Бога - только Божий Сын.

И остается покаянье - Т
о болевое торжество,
Когда припавши к одеянью,
Касаюсь Бога моего.



I

Гора сквозь небо выход чертит,
И тяжесть ввысь вознесена,
Есть в камне Бог. Бог дышит в смерти.
Но в Боге - только жизнь одна.

Он потому парит над нами
И воздвигает сей хребет,
Переполняя духом камень,
Что в Нем ни крошки камня нет.



II

Тяжелый вал рокочет глухо.
Стучит в висок тяжелый рок.
Но этот взлет и легкость духа!
Но тяжесть, сжатая в комок...

И остается на века мне
Таинственная благодать:
Вдохнуть свой дух вовнутрь камня,
Но камнем никогда не стать!


III

Эти каменные горы,
Этих склонов крутизна,
Эта поступь Командора
Только Богу не страшна.
Только линии воскрылий
Где-то неба посреди,
Только той незримой силе,
Что живет у нас в груди.


* * *

Человек не может ликовать,
Тяжесть на сердце взвалив такую.
Но, взломав надгробье, как печать,
Это Бог внутри него ликует.

Ломкой глины маленький комок,
Сгусток боли, стонущий калека,
Человек не может. - Может Бог,
Поселенный в сердце человека.


* * *

Я творю Красоту, потому что она
Этот мир возвести к горним высям должна.
Так, как Тот, кто разлили в поднебесье зарю,
Светом внутренним свет этот зримый творю.
Как сухие дрова в ароматном костре,
Так сгорает все зло в бесконечной заре.
И когда сквозь все небо заря разлита,
Красота есть любовь, а Любовь - Красота.

В судный час, когда пламя в нас смотрит в упор,
Не мешайте душе восходить на костер,
И бросаться в огонь, и срываться туда,
Где слезинкою Божьей повисла звезда,
Где наш стихший Отец омывает в слезах
Нас с тобой, отмывая от вечности - прах.



* * *

Есть грань миров. Она проходит
По горизонту и горам.
Одной чертой на небосводе
Мир разделен на "здесь" и "там".

И там, за просиявшей гранью,
Нет ни начала, ни конца.
Простор великого молчанья -
Священнодействие Творца.

И ты стоишь в оцепененьи
И ясно видишь: отменен
Закон земного тяготенья
И смертной тяжести закон.

Свобода, Господи, свобода!
И Дух могуч и неделим,
И шествует Христос по водам
И нас зовет идти за Ним.

Крыла раскрыв, так учит птица
Птенцов летать. Пускаюсь в путь...
Дай мне, Господь, не усомниться
И помоги не утонуть!


* * *

Под ясно слышный звездный звон
Чеканится строка.
Взлет Духа здесь запечатлен
На долгие века.

Огонь страстей земных потух
В безмолвном царстве скал.
Но камнем стал взлетевший дух,
И Духом камень стал.

И отчертил земной предел
Творец, взмахнув рукой.
Свершилось все, что Он хотел.
И в мир пришел п о к о й.


* * *
Здесь, у воды и вознесенных скал,
Я поняла закон творящей силы;
Ее есть столько, сколько ты собрал,
И Духа столько, сколько грудь вместила.

Мне говорил пустынный небосвод
И пустоту прорезавшая птица,
Что силу нам никто не подает, -
Одна любовь дается без границы.




Т А И Н С Т В Е Н Н О Е
Р А В Н О В Е С Ь Е


I

Таинственное равновесье
Меж криком и блаженной песнью,
Между землей и небосводом,
Между неволей и свободой,
Между крылом и тяжкой гирей -
И есть богоявленье в мире,
И есть незыблемое право
На всю незримую державу.

II

О, равновесие над бездной!
Уменье в смерти не исчезнуть,
Умение души не сгинуть
В своих разверзшихся глубинах.
Наитруднейшее уменье;
Быть вольным, стоя на коленях.


* * *

Есть звук... Кукушка ль среди сосен,
Иль ветер, тронувший струну...
Тот звук, который нам доносит,
Разносит в мире Тишину.

Тот звук, нечаянный, как случай,
Из ниоткуда в никуда,
Который вводит нас в беззвучье
И исчезает без следа...


* * *
Скажи мне, горная гряда,
В час угасанья дня,
Что будет в мире сем, когда
Не будет в нем меня?

За мыс, за водную черту
Свет уплывает вдаль.
Как нежный ангел, весь в цвету
Трепещущий миндаль.

И в благовонном сем краю
Средь розовых ветвей
Вдруг душу расплескал мою
По миру соловей.

И плещется ему в ответ
Прозрачная струя.
Да ведь меня в сем мире нет?
Но этот мир есть я...



* * *

И золотая лень
Из тростника извлечь богатство целой ноты.
О.М
О, золотая лень, потратить хоть бы миг
На форму и число, на крышу и границу!..
Всем сердцем ощутить, как этот мир велик.
И не хотеть, но мочь от мира отделиться.

О, золотая лень, свобода от забот,
Затихшая душа, раскрывшая объятья.
Та остановка дня, в которую войдет
Бог золотым дождем - и будет миг зачатья.


* * *

И слышно мне, как пролетает муха,
И ясно чувствует душа моя,
Как в этот миг из океана Духа
Родится первый сгусток бытия.

Еще нет слов - один звенящий лепет.
Еще нет глаз - вокруг сплошной туман.
Еще он весь - беспомощность и трепет,
И не обсох на тельце океан.


* * *

Есть час, когда вода застыла,
Движенья нет, -
И видно, как течет по жилам
У мира свет.

Да, ясно видно, как струится
В камнях глухих
Вот то, что озаряет лица,
Слагает стих.

Волна несозданного света -
Там, в глубине,
Та самая, что в мин вот этот
Поет во мне.


* * *
Когда уже не станет в мире слез,
Надолго - навсегда,
И остановится вопрос,
Как в озере вода.

И возвратит немая гладь
Часы, что пронеслись,
И перестанет убегать
От вечной сути мысль, -

Со дна небес, со дна сердец,
Со дна прозрачных вод
Она проступит, наконец,
И, как гора, замрет.


* * *

В той напряженной тишине,
Когда над миром гаснет пламя,
Господь мой действует при мне -
Не втайне. А перед глазами.

И большей тайны в мире нет,
И нет возвышеннее счастья,
Чем этот действующий свет,
Что просит моего участья.



; ; ;

Бессчетность форм, миров убранство -
Как волны, как морской прибой.
Бог лепит время и пространство,
Наполнив их Самим Собой.

И как ни бесконечно много
Нас всех, земное вещество
Никак не исчерпает Бога
На всю бессчетность - одного.


* * *
Мне не хватило времени на вечность,
Не добралось до круглого числа.
Одной звезды, одной крупинки млечной,
Кусочка света я не добрала.

А добирать так долго... Ох как долго!
Весь квадрильон мгновений впереди,
Покуда слово "Вечность" из осколков
Не сложится внутри моей груди...


; ; ;

Жить в небе трудно. Свод велик.
И ни сторон, ни перепутий.
Нельзя отвлечься ни на миг
От собственной великой Сути.

; ; ;

Когда душа равна простору,
А тишь воды - покою скал,
Нет в мире ни вражды, ни спора,
А есть пространство двух зеркал.

Есть удвоенье, есть скрещенье
Подсветов внутренних, и в нем
Внезапно вспыхнет откровенье,
В котором смерть сгорит огнем.


; ; ;

И час, и два, и три часа
Смотреть в пустые небеса,
На море и гряду холмов,
В туманный скрытую покров,
И чувствовать, как из пустот
Дрожащий образ восстает.

Смотреть и час, и два, и три
И видеть то, что там, внутри...
Ведь прочности земной взамен
Приходит истонченье стен.

И вот уж вовсе нет стены,
И все для всех растворены
Во все концы - все тот же вид,
И в бесконечность вход открыт.


; ; ;

Когда у меркнущих предгорий
Огни зажглись,
И тихо догорала в море
Господня мысль,
Свет становился легким дымом,
И все ясней
Был смысл неведомый, незримый
Всех наших дней...


* * *

А дождь хотел меня сравнять
С пространством, где морская гладь
И облака за слоем слой
Мерцали, слившись со скалой.

Сравнять с тем царством Тишины,
Где все навеки всем равны.


* * *
Была серебряная млечность.
Пустынно, тускло и светло.
Была живая бесконечность,
А остальное - отошло.

Был только легкий плеск прибоя,
Как позывные тишины.
И наконец-то мы с тобою
Друг другу сделались слышны.

И наконец-то, наконец-то
Сошлись, как небо и вода
Века с веками, старость с детством,
Душа с душой, с звездой звезда.


; ; ;

Жить без цели и думы.
Слушать волн перебор...
Отрешенность от шума
И включенность в простор.

Жить в неведомом месте
С лебедой у крыльца,
Отрешась от известий
И включившись в сердца.

Укрепить сквозь пустоты
С каждым тайную связь,
Отрешась от заботы
И в молитву включась.


* * *
Как я живу? Никак. Вот так.
Так, как гора и как овраг,
Как заводь, видящая сны,
С душою, полной тишины.

Я так живу, как божество,
Не отделяясь от того,
Что я люблю, что мне дано
От века. - Я и мир - одно.


* * *

А может, Безграничный - это тот,
Кто не нарушит пресвятой границы,
Кто за рубеж себя не перейдет
И вечно внутрь по кругу возвратится.

Тот, кто не прошибает стену лбом,
Не сносит все Господние преграды,
А обживает свой предвечный дом
И знает, что за Дверь ему не надо.


* * *
Вся безграничность, как граница,
Сверкает на земном пути.
Нам до нее нельзя дойти.
Мы можем лишь остановиться,
Чтобы соединиться с ней,
Вдруг выскользнув из круга дней.


* * *

Лишь только плещущий прибой.
Лишь только небо и вода.
И здесь никто и никогда
Не помешает быть собой.

Здесь и во сне и наяву
Одно. - Простор простором полн.
И где ж родиться Божеству,
Как не их этих самых волн?


* * *

Когда мне скажет мой Господь: "Умри!"
Как хорошо бы, с Ним совсем не споря,
Сомкнуть глаза и ощутить внутри
Великое таинственное море.

Уже не надо ни ушей, ни глаз -
Душа полна неведомою силой
И ясно чувствует в свой высший час,
Что Вечность здесь. - Она ее скопила.


* * *
О, сколько надобно часов,
Чтобы вместить покой холмов,
Простор великий стал бы мной,
А я простором!
И тогда
Зелено-синяя вода
Вдруг стала б мыслить, и гора
Узнала б заповедь добра.
И вся стихия, встав от сна,
Была бы преображена.


***

Содержание:

*

[Улисс]

43. Стихи Зинаиды Миркиной

3. ДОСЛУШАННЫЙ ЗВУК

Мне в этой жизни довелось
Дослушать каждый звук.
Все вещи доглядеть насквозь
И очутиться вдруг
В потустороннем, за судьбой
Как будто пройден мост,
Соединяющий с собой
И с каждою из звезд.


ДОСЛУШАННЫЙ
ЗВУК

ЧЕРЕЗ АД


* * *
Он так просил всего лишь час
Быть рядом, не смыкая глаз,
Всего лишь только час один
Быть с Ним на глубине глубин,
Глядеть туда, куда глядят
Его глаза — в кромешный ад,
В такой огонь, в такую тьму,
Каких не вынесть одному.
Он этой ночью приоткрыл
Впервые, сколько нужно сил,
Чтоб солнцем встать из тьмы. И вот
Отёр со лба кровавый пот,
В молчаньи посмотрел окрест
И, встав с колен, пошёл на крест.


* * *
Бог – это выход. В полной темноте.
В пространстве без дорог.
Скажите мне – есть выход на кресте?
- Тогда есть Бог.

I
Крест-на-крест перечеркнут свет -
Чернобыль. Сумгаит. Армения.
- Так Бога нет?
- Он на кресте висит.
Зияющая чернота
Завещана живым.
Он — на кресте.
Мы - у креста.
И мы
Его
храним.
Надеждам наступил конец.
Земле - последний час.
Хороним Бога внутрь сердец.
Да встанет Он из нас!

II
Да встанет Бог! Нет, не с небес
И не с других планет. –
Из сердца нашего воскрес
Бог. Или — Бога нет.

И есть всего один призыв:
Вот с этою весной
Да встанет Бог, который жив,
Раз вся любовь со мной!

Огня Господнего печать —
Бог, вдавленный в меня.
О, только бы не растерять
Ни искры от огня!

Всю грудь, всю плоть мою прожёг
И зреет в глубине.
Да будет Свет! Да встанет Бог,
Схороненный во мне!

III
Вся тяжесть рухнувшей Земли
И — семя Бытия.
На чаши равные легли
Мой Бог и боль моя.

И в пустоте качнулась вновь
На дрогнувших весах
Неодолимая Любовь
И неподъёмный Страх.

Моя душа должна опять
Найти противовес
И неподъёмное поднять,
Чтоб умерший воскрес!

* * *
Невозможному поверьте!
Только Дух оборет прах.
Дух живой в средине смерти
И ликующий в скорбях.
Дух мелькнувший птицеи белой,
Звоном, таяньем, весной.
Тот, которому нет дела
До всей тяжести земной! _
Сквозь и над - всегда в полете,
Ни замкнуть, ни обороть,
Дух противящийся плоти
И живящий нашу плоть.
Одоленье, легкость груза.
Свет в кромешной темноте
Радость в боли, воля - в узах,
Выход даже на кресте.
Зорче зренья, чутче слуха,
У бездонности на дне…
Помолись Святому Духу
О себе и обо мне...

* * *
Как рассказать склонившимся к могиле,
Что смерти нет, что свежая листва
И все цветы со мною говорили,
Когда умолкли навсегда слова?...
И как унять великий страх разлуки,
Что чуть отхлынув, подступил опять?
Как разомкнуть сомкнувшиеся руки
И как от сердца сердце оторвать?
Великая последняя дорога,
Сокрывшаяся в непроглядной мгле…
Когда святые хоронили Бога,
Какая скорбь стояла на Земле!
Зачем-то надо это сердце кинуть
Внутрь бездны – перейди, переплыви
Бескрайность боли, слезную пучину, -
Великий, полный океан любви…
И различи ликующее пенье
С той стороны прорвавшихся осанн…
Ты можешь долюбить до воскресенья,
Вмещая в сердце целый океан.




* * *
Так ты не умер, Ты - передо мной.
Твои глаза переглядели смерть.
Она прошла, не выдержала взгляда,
Немеркнувшего в непроглядной тьме.
Твое лицо взошло из тьмы кромешной
И вот стоит в зените Духа.
Мне все равно во что оделся Ты,
Из плоти Ты глядишь или с иконы.
Ты здесь. Тебя я осязаю сердцем,
Вмещающим всю меру ликованья,
Весь океан любви. Ты здесь. Ты вот,
И если был такой безумный миг,
Когда чело Твое покрылось потом
И взгляд померк, то этот миг прошел.
А Ты остался, Ты пройти не можешь.
Твое лицо дозрело до бессмертья.
Ты сам и есть Бессмертье, и другого
Бессмертья не бывает.
Тебе причастный, сросшийся с Тобою,
Становится бессмертным.
А те, кто недозрели и упали
С Живого Древа?
Вот за них, за всех...
Ведь потому и был кровавый пот,
Что Ты оставить никого не можешь...

ДИПТИХ
Держи ум свой во аде
и не отчаивайся.
Св. Силуан
I
...А это слово "человек"
Звучало гордо. О, как гордо!
Какие мощные аккорды
Озвучили железный век —
И заглушили литургию.
Одни намеренья благие
Гремели как колокола
Победные над силой зла.
Век был уверен и параден.
Он позабыл, что рядом край.
— И мы не держим ум во аде.
Нам усыпил сознанье рай.
Мы сами боги. Нам не надо
Напоминать про пламя ада,
— Про этот внутренний огонь.
Нам нужен гром и лязг погонь,
Нам надо бить по зеркалам
И превращать в руины Храм.

II
Но в рай не входят мимо ада.
Так было. И да будет так.
И лишь не знающии пощады
К себе, способен выжечь мрак.
Есть равновесие в природе
Уму неведомый закон:
И если в мире свет восходит,
То значит в Боге мрак сожжен.
И выносил тоску такую,
И так сегодня солнцу рад,
Что всеми крыльями ликует
Мой дух, прошедший через ад.
И он готов спуститься снова
В кромешный мрак, сойти на нет,
Чтоб беспощадный Иегова
Сказал опять: "Да будет свет!

* * *
Есть остров Сознанья в разливе Стихии.
О, берег размывшие волны морские!
О, бьющие в грудь неуёмные страсти,
Крошащие, рвущие душу на части.

О нас переросшее грозное горе!
Я- остров, а смерть - бесконечное море,
Я - остров, а боль - это вал океана,
Враждебной стихии прибои неустанный.

Я - остров Сознания, остров Покоя,
Что врезался точкой в безбрежье морское.
Я - малая точка в огромном просторе,
Но мне по плечу осознание моря.

Да есть повеленье душе. Есть заданье –
Стать целостным Морем, стать Морем
сознанья,
Стать тем, над которым не властны
условья.
Открытым простором, бессмертной Любовью.

* * *
Тот, пеленами оплетенный,
Тот, одолевший естество, -
Не нарушение закона,
А исполнение его.

Когда по Божьему приказу,
Высвобождаясь из тенет,
Выходит из могилы Лазарь,
Над миром вновь восходит свет.

Но чтобы он восстал оттуда, -
Из бездны, с мирового дна, -
В великом напряженьи чуда
Душа безмолвствовать должна.

И вечно укрощает волны
И по морю ступает Тот,
Кто не нарушить, а исполнить,
Кто созидать сей мир идет.

И – снова буря… Боже правый,
Опять густеет в мире тень,
И ты опять в поту кровавом.
И все-таки – восходит день.


* * *
Встань в молчаньи и дух собери! —
Целый ад загудел над тобой,
Кто промолвил: "Господь мой внутри",
Тот все внешнее вызвал на бой.

Духа с плотью тяжелою спор.
У земного предела стою.
Тяжким шагом идет Командор
Обуздать дерзновенность мою.

Этот шаг в мировой тишине
Сквозь молений ночных немоту...
Кто промолвил: "Господь мой во мне",
Тот себя приготовил к кресту.

Смысл и боль моего бытия,
Огнь, горящий в моей черноте,
Дух мой, Мощь моя, Сущность моя,
Не остави меня на кресте!...


* * *
Я счастлива сквозь боль, я счастлива
сквозь муку.
В прорывах ада - рай, в прорывах бездны –
свет.
- И к вечной жизни путь - сквозь вечную
разлуку.
Тот, кто прошел сквозь смерть
- Ну, а нельзя иначе?
Быть может как-нибудь полегче,
стороной?...
Не сквозь, а мимо, так, чтоб эти волны
плача
Не разрывали грудь, а - рядышком со
мной…
Пусть духу моему судьба предел очертит:
От сих, мол, и до сих, как тварям суждено.
- Да разве можно жить, соседствуя со
смертью?
Когда - ни жив, ни мертв? – Нет,
что-нибудь одно!
Единый океан, в котором нету края,
Единый небосвод, в котором нету дна…
Когда приходит смерть, я с каждым
умираю,
Когда ликует Дух, вся смерть побеждена
О, Господи, прости за малодушье наше,
За этот вечный страх у роковой черты…
Да, все еще звучит моление о чаше.
Но - не как я хочу, а так, как хочешь Ты...

* * *
Нам даются равнины бескрайние эти
И молчащих морей синеокая гладь,
Чтоб могли мы всем сердцем, всей
жизнью ответить.
Вопрошают они, а душе — отвечать.
Я в сей мир рождена для ответа, я знаю.
И течение дней, нагнетание лет —
Это тихо растущий, как чаща лесная,
Это мой вызревающий в сердце ответ.
Лишь ко мне обращаются сосен вершины
И пронзительный глаз мирового огня.
И никто не поможет ни словом единым, —
Не ответит никто никогда за меня.
Боже мой, мне на смерть Твою надо
ответить,
Созерцая Твой крест. Я же слепну от
слез
И глаза отвожу уже двадцать столетий,
Задавая Тебе свой ненужный вопрос.

* * *
Ответить Богу — значит среди ночи
Проснуться вдруг по первому же звуку:
— Я здесь. Я — вот. Твори со мной что
хочешь.
Я — тетива натянутого лука.
Не отвлекусь уже ни на мгновенье
От рук Твоих. Я ожидаю взмаха.
Я вся с Тобой в священный миг
творенья,
В миг созидания меня из праха.;


* * *
Они тебя не замечали.
И прямо при Тебе кричали,
Как в помещении пустом,
Хотя ведь это был Твой дом.
Они творили, что хотели,
Как будто-бы на самом деле
Ты - миф. И разносили в дым
Твой мир. И это под Твоим
Безмолвным взглядом, Но они
Считали, что совсем одни
И всё способны делать сами.
И вот, ступили сапогами
(Еще минута - и к концу
Придут минуты...) - по лицу
По Твоему, по кротким этим
Глазам, вот так и не заметив...

* * *
Так Ты, мой Господи воскрес!
И значит были наважденьем
Все муки мира. - Сон исчез.
Душе настало пробужденье...
Да, оказалась смертным сном
Безвыходность тяжелой яви
И этот крик, как дальний гром:
Отец, зачем меня оставил?!"
Вновь у души есть два крыла,
Чтоб снова вырваться из ада.
Она ведь Господа нашла!
А что ещё ей в жизни надо?

* * *
Воскресенье! Воскресенье!
Боже мой!
Да ведь это свет весенний
Сплёлся с тьмой.
Ликованье — с морем плача,
С Богом — червь.
Кто поймет, что это значит —
Смертью — смерть?
Кто отважится на этот
Крестный путь,
Чтоб пронзить стрелою света
Насквозь грудь?
Стрел скрещенье, — перекрестье
Нет меня!
Взмыл ликующею вестью
Сноп огня.
Ты, восставший из могилы Вещий свет,
Дай мне смерти, дай мне силы
Кануть вслед!
Дай мне, Господи, отвагу,
Дай упор
Для единственного шагу —
В Твой простор.


ТАМАРЕ
I
Грех отвлекать тебя. Ты там
Где все крупнее и важнее
Того, что вечно снится нам
О, эти сны! Кто их навеял?..
Кто мне сказал, что ты мертва
А я жива? - Жив тот, кто в Боге
И нерожденная листва
Живее, явственнее многих
Живых, но не причастных ей –
Душе невидимой твоей
Любимой... Боже мой, ты там
Где ткутся листья, ткутся кроны
И свет, как молоко к губам
Подносишь этим несмышленным
Живым...
Поди-ка объясни
Младенцу, чтобы он не плакал,
Что значат дальние огни
Зари среди лесного мрака...

II
Я призвана помочь тебе
Найти немыслимую точность
Путей, а я кружусь в мольбе,
И все прошу тебя помочь мне...
Прости меня... Земля тяжка,
Нам эта тяжесть непосильна.
А ты из темноты могильной
Вплываешь прямо в облака
И в сердце. Сердце набухает
Тобой, как светом небеса,
Как новою листвой — леса,
И каждый новый миг — стихами.
И прежде, чем вериги снимет
Смерть, помоги рассеять сны,
И дай мне встретиться с живыми,
Так, как с тобою, без стены.
Единоверцы, иноверцы
Приснились нам...введи нас в явь!
Лишь подведи поближе к сердцу...
Туда в глубь сердца и - оставь...

III
Вот так нас всех Господь оставил
Здесь, в бездне сердца Своего.
И мы не видим никого.
Но шагу сделать мы не вправе
Без изволения Его...
И мы бунтуем... Боже мой
Бунтуем здесь, в безмолвной глуби
Твоей!... И только если любим,
Душа становится немой
И что-то слышит - пульс, биенье
В разноголосице весенней.
О Господи, какая дрожь
Охватит вдруг, когда поймешь,
Что Ты есть все, что всюду - Ты!
И пусть невидимы черты,
Но, видимости вопреки,
Как сердце, мы Тебе близки.
И что ни капля бытия —
То кровь Твоя и боль Твоя.

* * *
Рядом с пропастью,
рядом с криком,
рядом с вырытою могилой,
Рядом с мукой, такой великой,
Что собою весь мир затмила;
Рядом с черным, как полночь горем,
Рядом с брошенным в гибель Лиром
Можно жить только ставши морем,
Ставши пламенем, ставши миром.


* * *
Навстречу ветру,
навстречу свету,
навстречу Богу!
Навстречу боли,
навстречу жизни,
навстречу смерти!
Без остановки,
без промедленья —
одна дорога!
Одна дорога -
извивы Духа,
пучина сердца.
Пучина сердца,
пучина муки,
пучина счастья,
Ни дна, ни края,
ни до ни после —
всё "здесь и сразу".
Кто не дробился,
кто свод небесный
не рвал на части,
Тот постигает
в одном порыве
небесный разум.
Потрогав сердцем,
живое солнце —
в само горенье!
Из мрака смерти —
в огонь творящий,
к Творцу в объятья!
Нельзя увидеть,
нельзя постигнуть
блеск воскресенья!
Нельзя увидеть,
нельзя поверить,
но можно стать Им!


КРЕЩЕНЬЕ -
ЭТО ПОГРУЖЕНЬЕ


* * *
Крещенье - это погруженье.
Внутрь, в сердцевину бытия
По чутким, дрогнувшим ступеням
Беззвучно опускаюсь я,
И наступает миг причастья
Тому, что не имеет дна.
Мир внешний над душой не властен –
Я наконец-то крещена.


* * *
Я люблю этот спуск Творца
В растворившиеся сердца,
В темноту, в глубину глубин,
Куда входит лишь Он один.
Спуск последний, последний вход.
Мир оборван, но Он идет.
Почва выплыла из-под ног,
Но по морю ступает Бог,
И я чувствую твердь ступней
В океане души моей.
Шаг один - и, как тяжкий след
В темноте проступает свет.
Шаг, другой, и - из зыбких вод
Первозданная жизнь встаёт.
Третий...Господи, погоди!
Разорваться не дай груди!...
* * *
Снова вечность в мире медлит,
Зацепись за гребни скал.
Свет уходит в тот последний,
В тот разверзшийся провал,
В то первейшее начало,
В тот сердечный светоём...
Господи, как мало знало
Сердце о себе самом!...


* * *
Одинокий простор,
Одинокость небес,
Прекращён разговор,
Звук последний исчез.
Не увидеть следа,
Не прижаться плечём.
Ничего, никогда,
Никому, ни о чём...
Среди всей широты
Нету места для двух.
Во все стороны — Ты,
Мой разросшийся дух.
Бесконечность моя —
Беспрепятственный рост,
Полнота Бытия —
Вес удержанных звёзд.


* * *
Свой взгляд внутрь камня углубя,
Бог из скалы всю тяжесть вынул.
Мир погружался сам в себя,
Наращивал свои глубины.
Шёл небосвод в обратный путь,
В ту тайну, где пространству тесно.
И тихо кольцевалась суть
За кругом круг, как ствол древесный.
Молитвенный вечерний свет...
Уподобляясь Миродержцу,
Держало за весь мир ответ
Наполненное миром сердце.

* * *
И смерть, и Время обратимы.
У выцветших смиренных вод
Гора встает, как образ зримый
Того, что вовсе не прейдет.
Безмолвно вечное начало,
Перечеркнувшее число.
В самой себе гора собрала
Всё то, что время унесло.
Мой образ и моя опора...
В самой себе откроет грудь
Того, кто может сдвинуть гору
И все ушедшее вернуть.

* * *
… И вынесла из недр душа моя
Познание о всемогущем «я».
О том, кому не надо ничего
Иного, кроме самого
Себя. И кто не обратится ни к кому,
А только лишь к себе же самому
За помощью. И сам один за всех
Возьмет ответ за первородный грех.


* * *
Я только лишь в детстве не знала,
Как тяжко быть очень большой,
Обычною и небывалой,
Для всех непонятной дущой.
Как тяжко быть вечно в ответе
За всех. – Ни одно существо
Не вчуже. – Ведь все мои дети,
А старше меня – никого.

РЕМБРАНДТ
Блудный сын
I
...И вот вошло другое измеренье.
И стало тихо. Как перед концом.
Или началом. И не нужно зренье
В той тьме, где Сын встречается с Отцом
Не нужно больше наших блудных глаз,
Лишь только сердце сущее безвестно
Растет, растет и занимает в нас
Своё, ему назначенное место.
В грудном провале, в глубине покоя
Нет посторонних. Смолкло естество.
И разрослось, как Древо мировое
Одно лишь сердце. Больше - ничего.
II
Окончен путь. Еще в пыли дорожной
Ты весь. Со лба стекает кровь и пот.
Но сомневаться больше невозможно:
Здесь сердце видит. Сердце узнаёт.
III
Свет внешний стих, поник, погас.
И лишь тогда очнулись свечи.
И бездна приютила нас,
Окутывая лоб и плечи.
Слоистый, движущийся мрак,
В котором наше зренье тонет,
Так бережен! Он нам не враг,
Он не чужой, не посторонний...
Вот он коснулся наших ран,
Соединил куски и нити.
Незримый, тихий океан,
Священный, внутренний Целитель...
И мы уже в ином краю,
Где нет ни щели и ни дверцы
Мы погрузились в грудь свою,
Упали в собственное сердце...

* * *
О, как затягивает душу
Вовнутрь, на родину!...
Вот так Орфей спускается во мрак
И за собой все свечи тушит.
Вовнутрь к любимой... Как темно
В той Глубине, где мы — одно.
Какое счастье, что на нет
Сошел нас разделявший свет,
И тайно брезжит только тот,
Что изнутри души встаёт...


* * *
Есть в тишине высокогорной
Миры творящая любовь.
И бурей вырванная с корнем
Душа в себя врастает вновь
Там Бог.
Сорвавшийся с обрыва,
болью мира поражен,
Услышал голос Бога Иов
И внутрь себя вернулся он.
И вот - ветров как не бывало.
И с самой глубины, со дна
Разверзшегося вдруг провала
Взошла, как солнце, тишина.
И стихли все вопросы, кроме
Из недр воззвавшего ко мне...
Приходит Бог в огне и громе.
Но пребывает - в тишине...

* * *
-А тишина была сейчас
Присутствием. Здесь, среди нас,
Когда пропал последний след,
Когда и мысль сошла на нет,
Когда разжались кисти рук,
Тогда и проступило вдруг
То, что ни спрятать, ни обресть,
То... Сущее...Вот То, что ЕСТЬ
И нас Оно пересекло,
Как Серафимово крыло,
И властно возвратило вновь
Дыханье в грудь и в жилы кровь.


* * *
Когда приходит тишина,
Нам ясно слышно, что одна
И та же Жизнь из года в год
Сквозь это Дерево течет
И через сердце... Тайный плод
Растет на Древе Бытия
И этот плод — душа моя.
Но Бог нам трогать не велел
Сей плод, покуда он незрел,
И мы ещё себе самим
До срока не принадлежим.
И надо нам безмолвно ждать,
Когда проступит благодать
Сквозь нашу боль, сквозь наши сны
Переизбытком Тишины.


* * *
Не нарушай покой тревогой,
Не приходи сюда с бедой —
Гора стоит надгробьем Бога
И дух трепещет над водой.
И в мире места нет священней,
Чем этих всхолмий тишина,
И тайна смерти - воскресенья
В сей тишине заключена.
Тоска, обида, боль и злоба —
Здесь всё должно сойти на нет,
В молчании застыть у гроба
И смертью смерти дать ответ.
И жизнь, и смерть пришли к границе
Дух веет посреди пустынь.
Кощунство — не остановиться,
Кощунство — не сказать "Аминь!"


* * *
Когда на мир заря легла,
Архангел развернул крыла,
И весь глубокий, долгий час
Его крыло хранило нас.
Меж нами и судьбой слепой
Навис архангельский покой
И бесконечно ясный взгляд,
Какого не выносит ад.
И вот, князь мира победим.
Он там внизу, а Мы - над ним.

* * *
Здесь нет других, в великой тишине
Лесной - душа с собой наедине.
Хоть голосов невидимых не счесть,
Здесь нет других. Но здесь ведь кто-то
есть...
Белеет ствол, изогнутый дугой,
Шуршит листва... Да, есть - но не другой
Здесь нет других. И здесь душа должна
Изведать твердь неведомого дна,
Спуститься внутрь, в сгустившуюся тьму
И высветить до дна себя саму.
Установи с самим собою связь,
И лишь тогда, незримо засветясь,
Иди к другим, шепча, как лист лесной:
Я не другой, - вы все - одно со мной…


* * *
День умирал, день уходил.
Но было так полно значенья
Его последнее мгновенье,
Как будто кто-то говорил,
Во всё залившей тишине:
Остановитесь и поверьте —
У жизни на глубоком дне,
На самом дне лежит бессмертье.


ПОСЛЕ АЛЬТОВОГО КОНЦЕРТА А. ШНИТКЕ
Как Та, бессмертная - из пены
Богиня - из текучих вод,
Так восстает душа из тлена,
Из смертной тяжести встает.
Совсем в ничем - нагая - Божья
Восходит, как дрожащий свет,
Из всех надежд и безнадёжья,
Из поражений и побед.
И невесомей сна и пуха,
Над мириадами - Одна,
Всесовлекающего Духа
Трепещущая Тишина.
Дошелестела, дозвучала
До замирания зыбей. –
И мы — перед своим Началом,
Перед всецелостью своей.


* * *
Я в тишину иду за кладом.
Он скрыт в глубокой тишине.
Он на виду, почти что рядом,
Но не дается в руки мне.
И я спускаюсь по ступеням
Туда, где замирает шум,
Туда, где сердце на коленях
И в полном обмороке ум.
Недвижимое море Духа. –
Простор во все концы открыт.
И слышно, как не только муха,
Как мысль внезапно пролетит.
Теперь бери его руками
Он твой, препятствий больше нет, -
Ключ жизни, философский камень
Иль вечной юности секрет.



* * *
Мы вышли из себя, мы перешли границу,
Чтоб где-то впереди искать мечту свою,
Но в рай нельзя придти. –
В рай можно возвратиться.
В рай входит только тот, кто был уже в
раю.
Лишь только блудный сын, лишь только
тот паломник,
Кто весь в слехзах замрет у собственных
Дверей.
Не отыскать, о нет! Ты можешь только
Вспомнить
Того, кто жил всегда внутри души твоей.
Лишь то, что знала я, вновь встречу и
узнаю.
Я видела мой мир еще в домирном сне. –
И тот сосновый ствол, и эта глубь лесная –
Все это было мной. Все это - вновь во мне.


* * *
Как я люблю движенье мысли ввысь,
Вверх по стволам, к такому средоточью,
Где все пути незримые сошлись
И можно видеть скрытое воочью
Очами Духа... Мир наш долюбя
До сердцевины, до сквозящей раны,
Втекает Дух внутрь самого себя, —
В безмолвие сплошного океана.


* * *
Как тихо!... Тишина стоит
Как столб. И мир так неподвижен,
Что мы сейчас к Истоку ближе,
Чем тот, кто под плитою спит.
И Путь неведомый открыт,
Как грудь, и каждое мгновенье
Идет немое возвращенье
В себя. И что есть воскресенье,
Как не вот этот разворот
Души во весь небесный свод?
Развертывание тайной ткани,
Тех спрятанных в глубины дней...
И обонянье, осязанье
Всей бесконечности своей.


* * *
Душа была стволом древесным
И мне дано сейчас узнать
Его, и возвратиться вспять –
Войти в саму себя - воскреснуть
И нет другого воскресенья,
Помимо этого - возврат
Внутрь каждого, кто был отьят
От сосен, неба и сирени.
Сирени новые цветы
Их благовест благоуханный
Земли немолчная осанна
И птичий выкрик: Это Ты!
……………………………….
Но только надо никого
Не пропустить... Листочек каждый
Включить внутрь сердца своего. –
Да утолится в мире жажда!
Да отопьёт меня любой,
И станет снова сам собой.


РАНЯЩИЙ СВЕТ

* * *
Смиренье осени моей...
Листы, летящие с ветвей.
Пронзительная красота
Для смерти зрелого листа,
И трепетная благодать –
Готовность всё, что есть отдать...
Хоть каждый лист мне дорог так,
Как Аврааму - Исаак,
Но всё-таки, мой мир земной,
Не встань меж Господом и мной...


* * *
И снова — угасанье дня,
Но перед тем, как мир покинуть,
властно раздвигал меня
Он мял мне сердце, точно глину.

И с дрожью понимала я,
Что смысл всей жизни только в этом
Одном, чтобы душа моя
Дрожала от касаний Света.


* * *
Здесь тишина стоит такая,
Как будто мир пришёл к черте.
Жизнь совершенно умолкает
И зависает в пустоте.

И Дух в час высшего призванья,
Как ясной осенью леса, —
Земные сбрасывает ткани
И примеряет небеса.

Они ему как будто впору.
И вот, в сияние одет,
Он сам сливается с простором,
В котором развернулся свет.

И пламя, вспыхивая всюду,
Пронзает нас то здесь, то там,
Как бы примеривая чудо
К земным трепещущим сердцам.

И в совершенном бескорыстьи,
В прозрачной лёгкости своей,
Как ангелы ликуют листья,
Слетая в пустоту с ветвей.



* * *
Опять на блёклом небосводе
Открылся узкий тайный путь.
И жизнь в который раз уходит
И Вечность к нам стучится в грудь.

В который раз нам брезжит снова
В щелях разреженных берёз
Наш смысл..., но сердце не готово,
И — осыпь листьев, осыпь слёз...

Но, может быть, мир зыбкий лепит
Из этой осыпи Господь,
И вся Поэзия есть трепет,
С которым Вечность входит в плоть?...



* * *
Чуть-чуть березы пожелтели,
Лес только тронут сединой,
И золото пронзило зелень,
Как весть о глубине иной,
Как тайное напоминанье
О многомерности широт,
О том, что за земною гранью
Нас пламень негасимый ждет.


* * *
Пора земного увяданья,
Печали ароматный дым...
И листья раненые ранят
Дрожащим золотом своим.

О, голос боли постоянной!
Дрожание горящих слёз...
Благословенна эта рана,
Которую нам свет нанёс.


* * *
Сквозящий мир, сквозящий свет...
Что в нас сквозит на склоне лет?
В осенний наш, в прозрачный час,
Что тихо светится сквозь нас?
Когда скудеет естество,
Редеет лес, а сквозь него!...

I

Хрустальный день. Он весь отмыт
До блеска. И сквозь мир глядит
Бессмертие, Душа ясна
До обнажившегося дна.
И будто бы со всех сторон
Доносится чуть слышный звон
Хрустальных капель, И земля
Дрожит от звона хрусталя.
Тончайший благовест... Сейчас
Все смертное уйдёт от нас,
И ото всех пространств и лет
Останется хрустальный след:
Застывший звон, недвижный взгляд,
Каким бессмертные глядят.

II
Окончился приток тепла.
Душа росла, росла, росла
И выросла. И лишь теперь
Хрустальная открылась дверь
В хранилище – в предвечный храм,
Закрытый жару и ветрам.
И то, что зрело на земле,
Хранится будто в хрустале
Среди сверкающего льда
Как неподвижная звезда.


* * *
Как я люблю безмолвье сентября!
Душа немеет у себя на тризне.
Холодная осенняя заря
Нам говорит об остановке жизни.

Ты больше не участвуешь в борьбе
И не нужны ни громкость и ни сила.
Жизнь тихо собирается в себе
И как кристалл светящийся застыла.

О, этот свет! Что значит ветра свист
И дождь холодный, хлещущий нам в лица?
Лишь только тот слетает, точно лист,
Кто сам в себе не смог остановиться.

* * *
Будто тихо задрожали слёзы
Жизни отступающей вослед —
Золотом закапаны берёзы,
В мир по капле натекает свет.

Да, по капле, тайно, постепенно
Землю отбирая у меня...
Согласится ль сердце на замену –
Свет и Дух взамен земного дня?...


* * *
В лесу сиянье зажжено,
Настала царственная осень,
И сердце ни о чем не просит
И светом до краев полно.
Все ближе наш земной предел,
Все меньше день, но длинный-длинный
След от него. И плод созрел,
И тяжесть с легкостью едины.


* * *
Никто чертой не обведет
Творца, никто не втиснет в образ.
Он сам прочерчивая вход
Внутрь нас, нам взламывая ребра.

Ни жалости и ни добра. –
Он входит, грудь нам раздвигая.
Но лишь из моего ребра
Родится в мире плоть другая.

Он должен нас перебороть,
В глухой ночи сразиться с нами.
Он истончает нашу плоть,
Как волны моря точат камень.

Растит нам зрение и слух
И обретает сквозь потери.
Нас так теснит творящий Дух,
Как волны размывают берег.

Когда ж сопротивленья нет,
Когда душа уже покорна,
Он оставляет тяжкий след
Присутствия. И это – форма.


* * *
Не мир, но меч. Тот самый меч,
Который может пересечь
Дурную бесконечность. Тот,
Что смерть саму пересечет.
Тот меч, что не оставит нас
Такими, как мы есть сейчас,
А за сверкнувшую одну
Минуту даст нам глубину
И даль. — Тот меч или резец,
Который в руки брал Творец,
Когда из тяжести и тьмы,
Вздохнув всей грудью, встали мы.


* * *
Когда стучится Вечность в нас,
Она пересекает час. И, точно серафимов меч,
Нам грудь готовится рассечь,
Чтобы зияющий провал
Вдруг стал началом всех начал.

* * *
В тот миг упали все преграды,
Что были меж тобой и мной.
Не близко... Мы уже не рядом –
Мы просто сделались одной
Душой и плотью. И весь воздух
Вдруг выпит за один глоток.
Прожгли всю ткань пространства звёзды,
И в щели мира глянул Бог.


* * *
Этот миг размыканья души,
Миг раскрытия зренья и слуха...
Глубь бездействует. Только дыши –
Ты сейчас зачинаешь от Духа.
Ты сейчас уже больше не ты.
Кто-то вторгся, весь лад твои разрушив.
Двери настежь! Запоры сняты!
О сквозняк, опрокинувшии Душу!
Световал, заливающий тьму,
Вихрь, бросающий семя в глубины,
Прав лишь тот, кто открылся Ему,
Кто позволил себя опрокинуть.

* * *
Я знаю миг единственного чуда,
Когда мой дух, раздвинув естество,
Не уместился в ёмкости сосуда.
Я где-то возле устья своего.
Вот — вот вино прольётся из бокала, -
Стена и мера — больше не закон.
Ну а сосуд? С ним ничего не стало.
Он тот же самый. Но при чем тут он?
Я — это то, что бесконечно боле
Меня самой. Я - свой горящий след...
Всё тот же мир, всё тот же лес и поле,
Но за края ушёл вечерний свет...


* * *
Догорает душа на вершине сосны.
Это Дух, а не жидкая медь.
Чтобы вечность сошла в глубь земной
тишины
Надо мне до конца догореть.
Потонуть в этом блекнущем небе, пропасть
Без остатка... Да, надобно мне,
Чтоб ушли все метанья, вся горечь, вся
страсть,
Догореть на Господнем огне.



* * *
Тот промельк, то прикосновенье
К приоткровенной глубине
То неземное дуновенье —
Движенье от Тебя ко мне
Та безоглядная потеря,
То ликованье от потерь,
Стремление насквозь и через,
Всегда распахнутая дверь,
Слиянье выхода и входа
В единый ритм: конец и — вновь! —
Неисчерпаемость свободы
И совершенная Любовь...
Они всегда приходят сразу,
Одна другой вступает в след. –
Дух никогда ничем не связан
И - без любви дыханья нет.



* * *
А осень – раненая птица,
Что замирает на пути,
И, словно в дом, нам в грудь стучится
И просит жалобно: впусти!
Да, просит раствориться настежь,
Чтоб ей не биться на лету,
Чтоб скрыть от мрака и ненастья
Трепещущую красоту.

* * *
Где твой предел, душа моя?
Простор небес неисчерпаем.
Кто может знать, что там, за краем,
Когда отсутствуют края?

Дух вечно веет сквозь пределы,
Всегда — насквозь, и потому
Так верит, так ликует тело,
Все тайники открыв Ему.

Царь радости моей великой
О, Ты, который овладел
Всем сердцем, — Внутренний Владыка,
Огонь, сжигающий предел!


ПЕРЕНАСЫЩЕННЫЙ СОБОЮ ДУХ
I
Миротворящий вечер. Я права
Лишь потому, что мы с Тобой одно.
И что ясна, как небо, голова
И у души просвечивает дно.
И там, на дне, сквозь мировую тьму
Как звёздный контур проступаешь Ты.
Я не собой полна, Вот почему
Такая тяжесть тайной правоты.
II
Я есть не я. Мы не собой полны
Себе не равен ни один живой.
Звук есть переизбыток тишины
И я сама переизбыток Твой.
Так на ветвях, на кончиках ресниц
Прозрачной каплею повис, набух,
Тот, кто выходит из своих границ, -
Перенасыщенный собою Дух.


* * *
Что значит вечность? Чуть шуршит прибой
И даль такая сказочно большая,
Что воссоединению с собой
Уже ничто на свете не мешает.
И вырастает сердце в полный рост,
И открывает новый край за краем,
И с самых ближних и далеких звезд
Само себя по крошкам собирает.

* * *
Всеобнимающая гладь,
Возьми меня, расправь, разгладь
И дай мне вспомнить, кто есть я
По первомысли Бытия.
Простор, который вечно чист.
Развернутый Господень лист, -
Всегда готовая тетрадь,
Чтоб заново весь мир писать.
Есть море. Вот и весь залог
Того, что существует Бог.

* * *
Море - это душа, развернувшая крылья.
Как могла я не знать, как забыть я могла,
Что имею всемирные эти крыла
И что мне не дано уже прав на бессилье
Стоит сделать всего лишь один разворот,
Да, один разворот, лишь одно мановенье –
И вселенная вся под крылом восстает,
И готовится в недрах земли воскресенье...;

* * *
Морской простор зелёно-голубой
Как небо безразличен к нам с тобой,
И не внимая ни одной мольбе,
Нас учит безразличию к себе.
И вот когда душа изнемогла,
Вдруг развернулись два её крыла,
И видим мы, что этот пенный вал
Нам мощь свою упорно предлагал
И эта развернувшаяся глддь
Готовилась крылами Духа стать.


* * *
Предвестие весны. Предвестье
Бескрайности заходит в грудь.
Вот-вот... сейчас ты сможешь вместе
Со всей Вселенною вздохнуть.
Набухли далями глубины,
Неслышимое льётся в слух.
Вот-вот сейчас растают льдины
И хлынет жизнетворный Дух.
Набухла, точно свет весенний,
Как звук в архангельской трубе,
Моя тоска по воскресенью,
По всевмещающей Себе.
Моя неведомая сила,
Мой нераскрытый тайный глаз –
Душа, которая вместила
Все нерождённое в "сейчас".;


* * *
Настройка инструментов... Птйчии гам
И эти тяжелеющие тени...
Прислушиванье к мировым шагам,
К далеким облакам прикосновенье...
И от души замкнувшейся твоей
Отвален камень. Боже, Дух отпущен
В такой простор, где больше нет частей –
Из всех бессильных собран Всемогущий!


* * *
Да обернись, пока не поздно!
Все несерьезно, несерьезно!
И как ты мог принять всерьез
Смерть света ночью? Смерть берез
Под снегом белым? Как ты мог
Не знать, что хлынет в мир поток
И в миг один омоет всех,
Разбрызгивая свет и смех?!
Не знал? Не знаешь до сих пор,
Откуда входит в мир простор,
Откуда возникает вдруг
Смеющийся над смертью Дух?
Тот, пронизавший даль и близь?
Так обернись же, обернись!...


* * *
И - снова птицы, снова птицы
И благовествует Весна,
Что мёртвому опять опять не спится,
Что смерть на время нам дана.

Да разве вы не узнаете,
В комочках будущей листвы
В новорожденной нежной плоти
Все то, что так любили вы?

О, Господи, какая сила
Грядет из глубей бытия!
И если мёртвых не вместила
Моя душа, зачем же я?

I
Как просто жить в стране лесной –
Расправить крылья за спиной
И взмахом одного крыла
Стереть всё то, что нанесла
За годы жизнь.
Единый взмах —
И - Дух есть Дух, а прах есть прах.

II
А за окошком — сразу Бог.
Вот только выйди за порог,
Вот только лишь глаза открой,
И — ангелов поющих рой
Тебя обступит. Ты в раю
И душу вечную твою
Здесь каждый узнает.
А ты
Вот эти первые листы
Узнал?

* * *
И снова во всю душу свет.
И вот опять душа моя
Очнулась от прошедших лет,
Очнулась от небытия.
Опять из смерти восстаю,
Земные стряхиваю сны
И вечность чувствую свою,
Как запах леса, дух сосны.



* * *
Господи, Боже мой, радость какая!
Мир мой младенчески нов. —
Жизнь пробивается, жизнь возникает —
Клювики первых листков.
Прозелень, точки салатного цвета, —
В недрах густой темноты
Что-то проклюнул ось...Может быть, это
Душ нерождённых черты?
Может быть, это далекое эхо
Тех, отзвучавших...Всех тех,
Кто на вопрос наш ответствует смехом...
Этот ликующий смех!..


* * *
Ты подожди меня, Весна!
Ты задержись немного, -
Душа ее поспеть должна
За пролетевшим Богом.
Одно мгновение постой!...
Но за одно мгновенье
Оделся весь простор пустой
Опушкою весенней!
И наклонился небосвод,
И пролился на травы.
Проси… Ну как же, - подождет
Бегущая орава…


* * *
Опять Весна - насквозь и напролом.
Как взломан лед, так стих ломает прозу
И детство притаилось за углом
Начало жизни - вон за той берёзой.
Все –заново. Осталась лишь любовь.
Любовью вечной Дух из смерти позван.
Бог это значит - всё сейчас и вновь!
Бог - это значит - никогда не поздно'

* * *
Ах, Утро, утро! Утром ранним
Мне птичий голос грудь пронзил,
Захлеб и радость начинанья
Игра и проба вечных сил.

Смычок незримый тронул струны
Незримые... Полёт смычков
И мир сверкнувший, мир мой юный
Опять сначала жить готов.

Сто тысяч лет - и всё сначала
Смерть все взяла и - жизнь есть вновь
Но ведь любовь про смерть не знала
Любовь есть жизнь. Жизнь есть любовь.

А кто не верит, кто не верит –
Ах, утро, утро, убеди,
Что можно все свои потери
В единый миг найти в груди.

* * *
Я знаю тайну песни птичьей, —
Секрет непостижимый тот
Божественного безразличья
К тому, что нас с тобой гнетет.
Возможность моментальной связи
(Той абсолютной, без помех)
Великого многообразья
С единым корнем вся и всех.
Ничто не протекает мимо,
Никто на свете — не изгой,
Любой из нас — незаменимый,
И в каждом есть любой другой.

* * *
Сирень...Густой лиловый цвет И запах этот!..
Дух сирени,
Смывающий в одно мгновенье
Всю тяжесть давнюю, весь бред.
Нет приговоров... Лёгкой тенью
Скользнёт вся вереница лет,
Не оставляя ничего
Давящего. — Всё напросвет.
Есть только это погруженье
Туда, внутрь сердца твоего...

* * *
Тот свет , о., Господи, тот свет,
Где есть всё то, чего здесь нет.
А, может быть, всё то, что здесь
Незримо и беззвучно — есть.
Свои глубины взвороша,
Вдруг раскрывается душа,
И нам доносится ответ
На вечный плач наш: смерти нет!
А всё что будет, всё, что есть
Творится вот сейчас и здесь.

* * *
А мертвых нет… Да, в самом деле,
Ну как поверить мы могли,
Что там, где сосны пошумели,
Где солнце выпевшее ели
Смешали золото и зелень,
Хоть кто-то мертв? Да неужели
Душа не слышит их галдеж,
Вот тех, кто в тайну тайны вхож?...
Весь этот плеск лесной, весь гам
Таинственный, он в душу к нам
Вплывает и оттуда вдруг
Родится тот мгновенный звук,
Тот, легкий… и еще один,
И возникает из глубин
Созвучие…Так как же, как
Не понялты, что это знак,
Что это Дар, что это Весть
От них… - Незнаемое есть!


* * *
Я знаю, - та святая сила,
Что льется из влюбленных глаз,
Весь мир из праха воскресила
И к жизни вызвала всех нас.

И та же сила, что сегодня
Из глаз твоих лилась в меня,
Сияла в радости Господней
В истоке мирового дна.

Вот точно так же в грудь из груди,
В грудь всей земли из глаз небес
Одно всесильное: Да будет!
Одно священное: воскрес!


* * *
Мир создавался невзначай
И создаётся вновь.
Свет перелился через край
И — хлынула любовь.

Избыточный, бурлящий свет
Течёт у нас в крови.
И ничего у мира нет
Насущнее любви.


* * *
Я люблю этот чуткий покой
Затаенного, тусклого дня,
Эту дрёму сосны вековой,
Сон листвы, затянувший меня.

Всё недвижно. И вдруг - соловей
Вторгся в гладь без концов и начал
И за целое море ветвей,
весь мир , за всё сердце сказал.


СОЛОВЕЙ

И поёт,
и поёт,
и поёт,
и поёт!
И уводит меня от меня.
Что с того, что за годом скрывается год,
И без боли и смерти - ни дня?
И поёт. Как поёт!
Боже мой, вот и путь,
Рассекающий все мои дни —
Вознеси в небеса, разорви мою грудь, —
Близорукую смерть обмани!
I
Но если розу доглядеть до чуда...
А как не видеть?! Как же не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льётся благодать?!

Упругость лепестков...Какая сила
В одном зерне была заключена
И так безмолвно лепестки раскрыла
И держит...держит...Боже, - вот Она!

А как благоухает! Неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, не прозрели?..
Но как же так?..Ведь вот же...
Вот сейчас...

II
А если душу доглядеть до Бога...
Но как не видеть ?! Как же это - нет?..
Нас в этом мире бесконечно много,
Но если - насквозь, если - напросвет...

Но если в грудь волной неодолимой
Навзрыд и навзничь...если суждено
До дна себя...О, только бы не мимо,
А в глубину, в которой мы - одно.


* * *
Есть таинство самопознанья,
Как рост ствола, как путь ручья,
Когда в безмолвии вниманья
Сгустилась сила бытия.
И как в богослуженьи строгом,
От сути взгляда не отвесть —
Сотворчество с молчащим Богом,
Проникновенье в то, что есть.
Есть! Есть! Душа себя познала,
И вновь установилась связь
Со всем, что было до начала,
Где Вечность не оборвалась.

* * *
Когда , как прозренье, встают из тумана
Черты мироздания — замысел, план —
То вдруг понимаешь родство с океаном —
Всё сердце есть трепет, есть зыбкий
туман...
Туманность в начале миров и столетий.
Туман в глубине и туман впереди.
И всё, что родится и дышит на свете,
Когда-то туманом клубилось в груди.

* * *
Пока еще не обнажала
Себя Господня мысль, пока
Весь мир укутан в покрывало
Тумана, спрятан в облака,
Пока с друг другом все согласно, -
Никто не растревожил гладь,
И нет у демонов соблазна
Схватить, присвоит, разорвать,
И в Вечность вписан штрих мгновенный,
И далью набухает близь,
Вокруг тебя – простор священный.-
Там, где ты встал, там и молись…


* * *
Солнце в белёсом молочном растворе,
Небо без цвета, молочное море.
Горы, как вздохи, как будто в тумане
Тает и медлит и стынет дыханье
Нежность избытком в растворе осела
Далью на далях и белым на белом.


* * *
Морской простор совсем притих.
Туман окутывает скалы
Смягчает, укрощает их,
Одев прозраным покрывалом.
Проникновение тумана...
Какая нежность входит в нас!
И укрощенные титаны
Святыми стали в этот час...


* * *
Световые переливы.
Вспыхнул цвет и вновь потух.
Даль дрожит, пространство живо –
День и ночь в движёньи Дух.
День и ночь душа в движеньи,
Если в ней жива любовь.
Нет повторного мгновенья,
Каждый миг - вся жизнь вновь.


* * *
I
Себя не видеть, о себе не знать,
И только чуять каждое мгновенье,
Как тайную Господню благодать —
Внутри себя беззвучное движенье.
Ни ночью остановки нет, ни днём.
Гул раковины...Море шепчет глухо...
Так вот, что это значит — быть Путём!
Как Дерево — путём живого Духа...

II
Путь Духа — накопленье света.
По капле скапливать...И вдруг
Внутри небес и в сердце где-то
Бутон невидимый набух.
Таинственное набуханье...
Всё сердце — как весенний сад.
И — ликованье, ликованье! —
Живого Духа аромат!
Перенасыщенность мгновенья —
И — что с тобой, душа моя? —
Бутон раскрылся. Озаренье.
Преображенье бытия.


* * *
Бог есть Любовь. И Бог мой есть.
И это внутреняя весть,
Которую вовеки мне
Не подтвердит никто извне.

Как тихо!... Небо и гора.
Мир — только отсвет от костра,
Что зажигается внутри.
Гори, душа моя, гори...


* * *
И свет, и смерть. Душа на перепутьи.
Перенасыщен тишиною слух,
И сердце раздвигается до сути,
До вечной жизни дорастает Дух.

Как крылья раскрываются в просторе
И золото – в небесной вышине,
Так истина, огромная, как море,
В час этот расправляется во мне.

* * *
Всецелого простора власть
Соединились – «там» и «здесь».
Ведь Бог – неБог, пока не весь.

Пока разрезаны края
И мир на части разделен.
Покуда я есть только я.
Покуда Он есть только Он.



* * *
Как долго росла сосна!...
А с нею – моя душа.
И каждый текущий час
Вливался струею в век.
И кто доглядел до дна
Открытую бездну глаз,
Тот медленно проследил
Теченье незримых рек.
И вышел в сплошной простор,
В котором запел орган. –
Намеренность Бытия,
Простертых небес крыло.
В Бессмертии нет часов.
Бессмертие – океан,
В котором собралось все,
Что в наших часах текло.

* * *
Моей душе равна берёза.
И мирозданию — душа.
И все неведомые слезы
За каплей капля, не спеша,
Текут в таинственную Чашу.
Когда наполнится Она,
То будет вечной жизни нашей
И воскресению равна.

* * *
Великий, уму непонятный покой,
Та точная взвешенность Духа —
Немая расправленность глади морской,
Беззвучность, достигшая слуха.

Две шири уравнены. Две стороны.
Двукрыла парящая месса.
И мы соответствовать точно должны
Незримому противовесу.


* * *
Путей у Духа очень много:
Сосна есть путь, берёза - путь
И море - вечная дорога
В заждавшуюся чью-то грудь.

Иди... Иди... Вот так по кругу
Сквозь все и всех идет весна
Мы все проходим друг сквозь друга
Я - путь тебе, а не стена.

Когда-то Тот, совсем' сквозной
Сказал, до капли выпив чашу:
Я Путь и Дверь. Пройдите Мной
В заждавшуюся вечность вашу.


* * *
Как этот воздух по весне
Блаженно чист!
Бог разрывает сердце мне,
Как почку — лист.

И только тот сегодня жив,
Кто смог опять
Благословить святой разрыв
И смерть принять.

О,не вмещенная в умы
Суть бытия —
Свет разливается из тьмы
Как Бог из "я"!


* * *
Все льется, все течет, и даже камень,
Недвижный камень жизнью истекал.
И медленными, тайными глотками
Я пью покой и вечность этих скал.
Простор червонным золотом окрашен
И весь втекает внутрь души моей…
И душу, как наполненную чашу,
В час жгучей жажды, Господи, испей!


* * *
О, боже мой, что делается в мире! –
Он полон светом, растворен, промыт.
Свет входит в грудь, свет раздвигает шири,
Вторгается внутрь глины и – творит!

А мы? О, чем мы заняты сегодня,
Когда весь мир, как растворенный храм,
Сзывает нас, и светлый Дух Господень
Такое Дело предоставил нам?!


ОКЛИК ТИШИНЫ


* * *
Мои собеседник безымянный,
Тот, с кем не скучно никогда.
Чьи речи льются постоянно,
Как шелестящая вода.
Мой собеседник неизменный
Когда в лесу беззвучный дождь
Я слышу голос сокровенный
Я чувствую, как Ты идешь
За каплей падающей следом,
В лад всей Вселенной, сердцу в лад, -
И начинается беседа,
Где слушают и говорят
Одновременно... И чем тише,
Тем больше веской правоты, -
И ровно сколько сам услышишь,
Настолько же услышан ты…;
* * *
Жизнь — это слух. Смерть — это глухота.
Ещё жива. Ещё имею уши.
Ещё душа в себе не заперта,
Ещё могу другие души слушать.
И вслушиваться в тот тишайший Дух,
Что наполняет вечностью минуту.
Жизнь вечная — есть абсолютный слух. —
Возможность постиженья абсолюта.


* * *
Мне душу дождь заворожил.
Уже совсем не надо сил,
Не надо знать, что будет впредь,
Не надо ведать и уметь,
Не надо подымать весла,
Чтоб лодка жизни вдаль плыла.
А может это, наконец,
Дозвался до души Творец
И начинается возврат
На тысячу веков назад…
На тысячу, на миллион –
До сотворения времен
До своеволья моего –
До отделенья от Него…

* * *
И снова дождь. И снова слышу,
Что мир ещё не есть, но был
И будет. И над самой крышей,
И под землею - шопот сил
В своей таинственной свободе
Свершающих круговорот:
Все то, что есть, уже уходит,
А то, что было, вновь грядёт.
И остановки нет под сенью –
Дробь отбивающих минут,
Дыханье - вечное движенье,
Неутомимый бесприют.
Дух оставляет пепелище
И землю размывает вал.
И почву только тот отыщет,
Кто вовсе не её искал.


* * *
Мир входит внутрь, вплывает в душу
Смысл тайный, запах бытия.
Часами можно молча слушать,
Как бьется о листву струя.
И постигать как звери - нюхом -
Проникновением одним
Простор, где запах равен Духу
И Дух, как запах, ощутим.


МАМЕ
Здесь всё меня переживет.
А.Ахматова.

I
Здесь всё тебя пережило. —
Дом старый. Хрупкое тепло
Белёной печки, тишина
И золотистая сосна
И весь знакомый с детства вид.
Но это всё тебя хранит.
Ты выплакала здесь глаза,
Но ни одна твоя слеза
Не затерялась без следа,
А все они втекли сюда,
Вот в эти стены и в меня.
И запах прожитого дня,
Как легкий вздох родимых губ
Хранит в себе молчащий сруб.

II

А эти линии ветвей
В немой недвижности своей
И листьев зыбкие огни, —
Кого, скажи, хранят они?
Ты знаешь... Так же как и ты,
Он нем, и все Его черты
Размыты, и Его следа
Никто не видел никогда.
И всё-таки со всех сторон
Ко мне доносится: вот Он!
Вселенской тишиной храним,
Он здесь. Как ты. Ты в Нём и с Ним.
Ведь тот, кто совершенно нем,
Уже не отвлечен ничем
От сердцевины бытия,
В которой слиты ты и я.


* * *
Сосчитан Богом каждый волос
И все огни на небосводе,
И все листы, и каждый колос
Но что уходит? Что уходит?

Куда втекает жизнь земная?
Кто сможет дни свои расчислить?
И почему Господь роняет
Нас всех, как лес роняет листья?

И остаётся только ветер
Да холод осени, да ливни
И убывает всё на свете,
И только нежность неизбывна..

* * *
Они живут, не отбирая
Пространств у духа. До сих пор
Леса мои, как кущи рая,
Хранят мой внутренний простор.

Леса мои... Но отчего же
Мир как деревья не затих?
И мы ещё никак не можем
Не отбирать пространств чужих?


* * *
Лес это путь. И небо - путь,
Из выси - в глубь, из дали - в грудь
И в мире нет пути прямей,
Чем эти линиии ветвей
И россыпи чуть видных звёзд.
Меж нами не построен мост
И не проложено дорог -
Лишь во всю ширь расправлен Бог.
И всякий истинный монах,
Который прятался в лесах,
Через пустыню мира шёл
За шагом шаг, как в небо ствол,
Отыскивая тайный путь
В ту, всем распахнутую грудь...

* * *
Ничего, пойму когда-нибудь,
Почему так трудно и так больно,
Впереди большой как небо путь.
Неба много, времени довольно. —
Ровно столько, сколько надо мне.
крыла косматые раскинул...
Ведь хватило времени сосне
Вырасти и прошуметь вершиной.
Все равно, сиянье или мрак —
Расстояние преодолимо,
Только бы идти за шагом шаг
Внутрь себя, а не в обход и мимо.
Тот, кто бросил семя в темноту,
Дал душе посильную задачу.
Вот и я до Бога дорасту,
Если только время не растрачу.


* * *
Мои деревья - суть моя,
Недвижный стержень бытия,
Аскеза замерших стволов —
Отказ от мимолётных слов,
Отказ от бегающих глаз,
От бега нашего отказ,
Отказ от права повернуть
Вовне... Бессуетная Суть...

* * *
Деревья просят тишины.
Им без нее нельзя на свете.
Но нам их просьбы не слышны,
И нечем нам на них ответить.

Деревья просят высоты, -
Им наша низость не по силам.
И шепчут день и ночь листы
То, что душа давно забыла.

А небо и не шепчет нам,
А говорит одним лишь взглядом. –
Высоким, чистым небесам
От нас глубин прозрачных надо.

Земля уже едва жива,
И молит нас с такой тоскою
Дать ей хоть каплю божества…
Но только что это такое?...


* * *
Мы с тобою молились, как деревья. –
Без молитв – дыханием одним. –
Всем своим безмолвным устремленьем,
Всем единством стихнувшим своим.

Приближались выцветшие дали –
Лес бледнел в предверьи полной тьмы.
Мы с тобой молитв тогда не знали,
Но самой молитвой были мы.

* * *
Молитва? Но она слышна
Сквозь тишь.
Под вечер молится сосна. –
Услышь.
Ни шепота, ни слова нет.
Мир глух.
Вершина собирает свет
И Дух.
Под вечер не встает простор
С колен.
И вся Вселенная – Собор
Без стен.

* * *
Вокруг такое половодье
Немеющего бытия,
Что жизнь, как будто, не проходит,-
Ее истекшая струя
Становится недвижным сводом
Ненарушимой тишины,
В которую вернулись годы,
Как в дом свой - блудные сыны.


* * *
Люблю и трепещу.
Страшусь и призываю.
Благодарю Тебя
и жалуюсь Тебе.
И день и ночь дрожит
душа моя живая
В страданьи и в любви,
в блаженстве и борьбе.
Быть может, упаду,
не выдержу, быть может…
Куда б ни привела
упрямая стезя,
Но ведь моя любовьи я –
одно и тоже.
И можно нас убить,
но разделить нельзя.


* * *
И падает тишайший снег...
Затихни, сдайся, человек
На милость неба... Тишина
Да будет до краёв полна.
Ты можешь пересилить тлен
Лишь тем, что не встаёшь с колен,
Покуда мера тишины
Из той неведомой страны,
Из опрокинутых высот
В земную грудь не натечёт.


* * *
Оно приходит в помощь к нам, когда
Нас, кажется, и сам Господь покинул,
Бездействие — та мёртвая вода,
Что собирает душу воедино.

Всё умерло. Надежды никакой.
Но и отчаянье пришло к границе.
И в этот полный, как весь мир, покой
Вода живая начинает литься.


* * *
Холодный дождь в моём окне.
Хозяйничает вихрь за дверью.
Снаружи - буря. А во мне
Во мне — безмолвие доверья.

Оно скрывается на дне,
В непререкаемом покое...
Снаружи слёзы, а во мне
О, Боже, что во мне такое?

Что значит эта тишина
В ответ на громы и угрозы? –
Покой растущего зерна,
Вбирающего наши слёзы.

Какие тайные дожди
Питают корни этих песен?
Снаружи - страх, а там, в груди –
То, что его уравновесит...


I
Плеск листьев... капель перестук...
Но что-то есть невнятней, тише —
Домирный тот, родимый звук,
Что может лишь душа расслышать.
Струя глубинного тепла,
Чуть плещущая сквозь дремоту...
Душа как будто бы спала,
И вдруг её окликнул кто-то.
И вызволил из полусна,
Из полужизни, полусмуты, —
Миг пробужденья... Я нужна!
Мучительно нужна кому-то...
Вот так, как мне — шумящий вяз
И тот туман почти незримый,
Так вся душа моя сейчас,
Вся жизнь моя необходима.
Я кем-то призвана. И вот
Как ветки плещущие эти
Ищу свой звук, свой путь, свой ход,
Чтобы немедленно ответить.

II
И с веткой ветка, лист с листом
Во что-то сложатся потом.
Потом... потом.. Остановись —
Откуда-то втекает жизнь
Сюда. И будет течь и течь
Рекой... А может это речь?
И узел сросшихся берёз
Есть Слово, что не произнёс,
А произносит в этот час
Вот Тот, кто окликает нас.
И для Него всего лишь миг —
Наш век, который так велик,
Что хватит времени постичь
Тот со звезды идущий клич.
Всего лишь миг... Который год
Он длится? — Дерево растёт,
И этот рост есть жизнь моя,
Закон и мера бытия.

III
Я призвана Тобой, мой Боже,
Я призвана вон той сосной,
Сверканьем золотистой дрожи
В листах - и этой тишиной.

В родном лесу рассветной ранью,
Eдва очнувшемся от сна,
Волною властного призванья
Вступает в сердце тишина.

Я призвана лучом рассвета,
Меня зовёт закатный час.
Я знаю - был весь мир ответом
На тайный зов, немой приказ.

Его ослушаться не в силах
Никто. Не подведён итог –
И Лазарь встанет из могилы,
Когда его окликнет Бог.

Ты Сам противиться не можешь
Призванию. И час придёт,
Когда Ты мне ответишь, Боже,
Раз вся душа Тебя зовёт


* * *
Лесная, чуткая поляна.
Сосны шуршащая кора.
Полоска легкого тумана
И еле слышный треск костра.
Как будто это речь такая,
Как будто от земного сна
Живую душу окликает
Сгустившаяся тишина.
И оживает тень за тенью –
Дрожащий звук, скользящий след…
Сейчас наступит пробужденье,
И ты поймешь, что мертвых нет.


* * *
День был без солнца. Лес застыл.
Ни дуновения, ни блика.
В своем спокойствии великом
Он как бы набирался сил
Для вглядыванья внутрь.
Бескрайность.
Была до одури близка,
И все же надобны века
Для разворачиванья тайны.
И этот день века вмещал
В свой неподвижный интервал, -
В пространство тихое,пустое
Меж жизнью этою и тою…


* * *
Есть где-то море... Где-то там,
Среди пустых широт
Моя Душа, как гулкий Храм,
Меня безмолвно ждёт.

Моё начало и исток,
Немерянная гладь, —
Молчащий, неподвижный Бог,
Неустающий ждать...


II
А Бог давно утратил счет.
И что Тому года,
Кто никогда не устает.
Ты слышишь? - Никогда...

О, если б только не забыть,
Придя к своей черте,
Того, кто не устал любить,
Распятый на кресте...

* * *
Суть созерцания – всегда
Есть самосозерцанье, это
Как бы высвобожденье света
Из наших стенок и клетей. –
Познать себя внутри твоей
Души, тебя – в своих глубинах.
И, видя вновь, что мы едины,
Который раз родиться вновь,
Познав, что в мире есть любовь.


* * *
Вечереет…Это значит-
Кто-то в небе тихо плачет
И стекающие слезы
Вдруг становятся березой
Или тонкою сосною
И свисают надо мною…


* * *
Ей дела нет до наших бед.
И до своих. Ей дела нет
До смерти, - вековой сосне,
Чуть-чуть шуршащей в вышине.

Что ей наш страх и наша речь?
Она не даст себя отвлечь
От вечной жизни, что слышна,
Когда чуть-чуть шуршит она…


* * *
В вечерний час, в час равновесья
Недвижных вод и дымных гор,
Незримый ангел в поднебесьи
Крыла прозрачные простер.
И в нашем шуме, в нашем гуле
Мы и заметить не смогли,
Что словно птицу вдруг спугнули
С небес – Хранителя Земли.
И все еще не угадали,
Как наша звездочка мала.
А эта высь и эти дали –
Лишь легкий взмах его крыла…


* * *
Опять дрожит безлиственная нить -
Весенний ветки… О, в каком вниманьи
Я вглядываюсь в мир, чтоб уточнить
Моей души домирное заданье
Иероглиф подробнейшего дня,
Загадочная вязь ветвей и света…
Мне задан этот мир, и от меня
Так терпеливо ждет Господь ответа…


* * *
Ни ветерка. Лес замер сам
И мне велел застыть мгновенно
Прислушиванье к небесам
Бескрайним, и одновременно
К душе открывшейся своей
Распахнутой до дна. И, Боже
С минутой каждой всё ясней
Что это впрямь одно и то же...


* * *
Спокойный лес, поблёкший небосвод...
И вот сосна, поскрипывая слабо,
За шагом шаг опять меня ведёт
К иным мирам, верней, к иным масштабам.

И я стою, доверившись сосне,
Не ведая "откуда и куда я",
Но все, что раньше было нужно мне,
Само собой сегодня отпадает.

А нужно то, что мне сейчас дано.
И судьбы всех сплелись с моей судьбою.
И о посмертьи знаю я одно:
Оно начнется где-то над собою...


* * *
Молиться - значит возвращаться
К Истоку, обретая вновь
Ещё не преданное братство,
Ещё бесстрашную любовь.
Всё цело... Господи, помилуй,
Дай сил, всецельность не дробя,
Дышать и жить. О, дай мне силы
Для возвращения в себя.
Нет, не мечты, не идеала
Прошу я, - Только дай добресть
До сокровенного Начала,
До чистоты того, что есть .
Дай доглядеть и дай дослушать
Мир до предвечной красоты.
Дай, Боже, мне очистить душу,
Чтоб распознать Твои черты.
Чтоб чудом без моих усилий
Неоспоримы и светлы,
Они из сердца проступили,
Как мир из предрассветной мглы.


* * *
Ты успокойся. Бог возьмет
Тебя в ладонь ив ней подымет,
И ты очнешься от забот
И тихо вырастешь над ними,
И будешь больше всех страстей,
Всех бед, испытанных когда-то,
Как больше головы твоей
Огромный разворот заката.
О, Господи, как высоко
И нераздельно с нами всеми!..
Отдать бы все земное бремя
Тому, кому оно легко…
Отдай всю боль, тоску отдай,
Пусть преходящее проходит.
И да прольется через край
Вечерний свет на небосводе…

* * *
Вот почему так тихо и темно,
Здесь – как в земле и в сердце, - как в
глубинах,
Где прорастает малое зерно,
Которое таинственно едино
Со звездами, дрожащими в дали.
И как легко нечаянно разрушить
Ту связь души с другим концом земли –
Ту ниточку, связующие души.
Одним рывком вдруг вытащить на свет
То сокровенное…И, Боже, Боже!
Все есть и только тайны больше нет
И Духа нет. И ты дышать не можешь.


* * *
Когда смешались даль и близь
Когда смешались низ и высь,
Туман и горные хребты,
Вода и небо, я и ты,
Тогда вот и открылось нам
То, что не здесь, но и не там...
О, Господи, а где и в чём? -
В проникновении сквозном.


* * *
И почему-то надо мне,
Как надобно в часы прибоя
Шептаться с берегом волне,
Всё время говорить с Тобою.

Ну да, как берегу волна,
Но только бесконечно тише...
Не важно, что, но я должна
Сказать Тебе, что слышу, слышу...

* * *
Вдруг выскользнуть из цепкой сети
Дел, задержать часов полёт
И неожиданно заметить,
Что жизнь по-прежнему идёт.

Ты зависаешь над судьбою,
Прозрачных далей не дробя,
И всё идёт само собою,
Как будто вовсе без тебя.

Ты стал сейчас лишь только взглядом –
Никто, уже почти не плоть.
Но только этого и надо,
Чтоб душу отыскал Господь.

* * *
Бог мыслит деревьями. Эта Берёза
Есть Божья, уму не понятная, мысль
И знаю я, - высохнут все наши слезы
Раз капли с лучами внезапно сошлись.

Бог мыслит деревьями, ветками мыслит
И линии долгой извилистый ход
И этой листвы шелестящие кисти
Есть медленной думы немой разворот.

Немая сосна и берёза немая. –
Бессмыслен и нем океан бытия.
Но птица звенит: я тебя понимаю!
И сердце вдогонку ликует: и я!


* * *
Чуть колеблемые тени,
Ветки шепчут в тишине.
Легкое прикосновенье
Духа к миру и ко мне.
Как лекарство к скрытой ране -
Хвойно-лиственный прибой.
Нежное напоминанье:
Я - повсюду, я - с тобой.


* * *
Когда-то я, как все, оторвалась
От всеединства... И возникло время.
Но вот теперь я знаю: жизнь есть связь.
Живой и значит — связанный со всеми.
И я затем лишь родилась на свет,
Чтобы исправить то, что совершилось
Ещё до света. Вереница лет
Дана мне, как единственная милость,
Как новый шанс...
Я знаю наизусть
Домирный грех... Но здесь, но в этом мире
С минутой каждой заново учусь
У дерева, у облака и шири,
Раскинутой за лесом, и у звёзд,
Шепчу сосне и морю: помогите
Моей душе построить тайный мост,
Связать в одно разорванные нити...

* * *
А можно ли писать пером жар-птицы?
Да, есть на свете огненные строфы
И есть неопалимые страницы,
Но автор их прошёл через Голгофу...


ВРЕМЯ - ЭТО ПУТЬ

Есть долг мой над долгами всеми-
Средь грома мира жить в тиши
И создавать простор и время
На глубине своей души.

Следить за тайным постоянством
Движения внутри пустот —
Да не убудет в нас пространство
И не свернется небосвод!

* * *
Усмиряется маета.
Открывается Высота.
Обнажается твёрдость дна.
Воцаряется тишина.

И доносится с неба весть:
В сердце Господу место есть!
Внутрь Всевышнего примет грудь
Если лишнее отряхнуть.


I
Мир начинается с Нуля.
Из ничего встает Земля
И звезд немое волшебство
Рождается из ничего.
Из полной тьмы восходит свет.
Из одного сплошного "нет",
Как океанская вода
Разлилось мировое "Да!"
О, тот чреватый миром Ноль,
В котором утихает боль!
Та точка, где весы стоят,
Уравновешивая ад,
Где Дух одолевает вес
Всех гор и всех семи небес.

II
Ноль. Мировая Пустота.
Сквозь тонкость лёгкого листа,
Сквозь озарившуюся боль
Просвечивает Тайный Ноль.
Не-быть как не-бо. Ничего.
Растаявшее вещество,
Вконец растраченный запас –
Единое, что живо в нас.
Единый путь, что всем открыт.
Единое, что жизнь творит.
Единое, что душит смерть.
Единственная наша твердь.

III
Кто не доходит до нуля,
Под тем колеблется Земля.
Над тем гремит небесный гром –
Тот не становится творцом.
Кто до нуля дойти не смог.
Тому лишь только снится Бог
И глаза Божьего овал
Его пугает, как провал.


* * *
Одно есть в мире диво
Превыше всех чудес –
Жить так неторопливо,
Как очень старый лес.

Чтоб сердцу было неба
Отпущено в запас,
Чтоб, точно ломоть хлеба
Мы б смаковали час...

* * *
Какой покой, какая правота'
Как у того, кто выполнил задачу
Здесь не случайна каждая черта
И каждый ствол так бесконечно значим,
Как собственное сердце…Благодать –
На ветках дремлющих в безмолвьи строгом…
Не могут мозг и сердце враждовать.
Не могут люди не мириться с Богом.
Ведь как ни примеряй, как ни крои, -
Не будет мир живым без Миродержца
Мир вам, деревья тихие мои,
И мир тебе, измученное сердце...


* * *
Свет шествовал по сердцу, как по полю.
Свет вдавливал мне в грудь свой легкий шаг
И оставлял свеченьем тайной боли
В лесах души едва заметный знак.

Он шел и шел сквозь царство плотной ночи
И сам свой путь прокладывал внутри.
Вот отчего так долго кровоточит
Последний свет исчезнувшей зари.


* * *
Иносказанье бытия –
Иных миров мерцанье.
Мои деревья –это я,
Но лишь в иносказаньи.

И смысл отыщет только тот,
Кто, глядя сквозь обличья,
Иносказания поймет
И вновь ответит притчей.


* * *
В звенящей тишине хрустальной
На горной высоте немой
Хранится образ изначальный,
Неразрушимый образ изначальный,
Неразрушимый образ мой.

И если по крутым ступеням
Взойти на эту высоту,
То я очнусь от искажений
И вновь бессмертье обрету.

И перед сердцем встанет снова снова,
Как неба целостный покров,
Нераздробляемое Слово
На смену всех замолкших слов.


* * *
Есть час, когда стрела луча закреплена
На неподвижном и незримом луке
И разом мировая Тишина
Перекрывает все земные звуки.

И в этот час, внутри остановясь,
Свет расширяет тайную границу.
Князь мира нем. Бессилен темный князь. —
Он ждет, когда стрела в него вонзится

Не может он пошевелить рукой.
Ни одного приказа дать не может.
И в мире настает такой покой,
Какой бывает только в царстве Божьем.

Тогда Господь с души не сводит глаз
И тихо вопрошает перед всеми:
Что ты успела в этот судный час,
Покуда останавливалось время?


* * *
И каждый вечер в час назначенный,
Всегда в один и тот же час,
Всё, что душой навек утрачено,
В безмолвии встречает нас.

И каждый вечер нам дарована
Возможность, растворяя грудь,
Всё то, что смертью заколдовано,
В безмолвьи вечности вернуть.

И тяжелеет сердце полное,
Вместившее небесный свод
И чудотворное безмолвие
Нас в Вечность медленно ведёт.


* * *
Мне надо стать бумагой белой,
Жить в совершенной тишине.
И ничего самой не делать,
Чтоб Ты мог действовать во мне.

Мне надо быть открытой Дверью
В ту глубь, где всё просквожено
Такою полнотой доверья,
В которой я и Ты - одно.


* * *
Весы миров. Две чаши вижу я
Застывших в равновесии мгновенном,
И на одной лежит душа моя,
А на другой — пространство всей Вселенной.

Какой же нужен неземной покой,
Какое затиханье в поднебесье,
Чтоб удержать недрогнувшей рукой
Таинственное это равновесье!..


* * *
Белый снег.
Легкий снег.
Тихий снег –
тишина.
Кончен звук,
кончен бег,
им граница дана.
Зависаю, как пух,
у небес на краю.
И почуял мой Дух
невесомость свою.


I
Что значит время? Время- это путь
Из смерти в жизнь. Та самая дорога,
С которой никому нельзя свернуть,-
Незримый тракт от зернышка до Бога.
Мы путники священного пути.
Мы все идем - деревья, звери, люди. –
И только тот, кто смог весь Путь пройти
Поймет, что значит "Времени не будет".

II
А время становится зримым,
Когда, выступая из сна,
Как Мекка в глазах пилигрима
Встает вековая сосна.
Оно никуда не девалось
Всё время ты можешь вернуть,—
Опять впереди небывалый
И, может быть, пройденный Путь.

* * *
Ещё нет времени. - Оно
Пока что не сотворено.
Ещё движенья в мире нет.
Есть только недвижимый свет.
Есть неизменность бытия,
И я есть Ты, а Ты есть я.

А смерть... Откуда же ей быть?
Она не может ухватить
Себе от мира ни куска.
Так твердь небесная крепка,
Где ни единый херувим
От Господа не отделим.

* * *
Здесь время замедляет шаг,
Втекая внутрь. И это значит –
Оно тебе уже не враг,
Отбушевало море плача.
Простор души открыт и чист.
В зеркальность превратились волны.
Ты - не носимый ветром лист,
А тот сосуд, до края полный.
Былым и будущим. Им врозь
Нельзя. Ты двинуться не в силах
Затем, что в сердце собралось
Всё то, что будет и что было.


* * *
Снег падал тихо,
тихо,
тихо...
За кругом круг,
за нитью нить.
Как будто он хотел всё лихо,
Всю нашу боль похоронить.
Снег падал плавно,
плавно,
плавно
И оставлял, как лёгкий след,
Лишь то, что пишется с заглавной,
Что есть внутри, а в мире нет.

И было царствие лесное
Подобьем тех незримых мест, -
Земля покрыта тишиною.
На чёрных ветках - белый крест.

* * *
Кащей запрятал смерть свою
В глухом неведомом краю.
А тихий ангел жизнь хранит
На ветках елок и ракит,
Да на вершине той сосны,
Которой ведомы все сны
Мои… На высоте такой
Живет доныне мой покой…


* * *
И нет препятствий, нет конца
Бессмертным замыслам Творца.
Вновь мировое полотно
Натянуто – на всех одно.
Есть ширь и свет. Есть холст и Тот,
Кто новый штрих сейчас внесет.


* * *
И спит, и видит… Лес идет
Сновиденным путем
Туда, в высокий небосвод,
Туда, за окоем…

Путь Духа так же тих и прост:
Жить в тайной глубине,
Все силы устремляя в рост
И бодрствуя во сне.

Не разжимаются уста,
И очи не глядят
По сторонам. Лишь высота
Заворожила взгляд.

Шумит ли дождь, покрыл ли снег
Всю землю тишиной, -
Заснул мой внешний человек,
Но бодрствует иной…

* * *
Дождь крадётся осторожно.
Шаг — и нет, и вот опять.
Может быть и вправду можно
Этот мир околдовать...
Чары прежние разрушив,
Усыпить земной закон
И проникнуть прямо в душу,
Прямо в мой прозрачный сон.
Может есть и вправду выход?...
Лишь впусти его. И вот –
Дождь крадется тихо-тихо,
Дождь на цыпочках идёт...
Обнимает жизнь лесная.
Запах сосен, плеск ракит.
Тихий дождик что-то знает,
Мелкий дождик ворожит.
Звук капели... По минутке
Над заботой, над тоской...
Дождик добрый, дождик чуткий,
Дождь, несущий мне покой...


* * *
Безмолвие...Конца или начала?
Не всё ль равно, как это называть?
Как будто в миг, когда меня не стало,
Вся жизнь моя не началась опять...
Между двух бездн... В том самом промежутке,
Где - ничего , где ни один пустяк
Не промелькнет, где ни темно, ни жутко,
А только тихо...Господи, но как!
Как на море, где усмирились волны,
Как в Духе, в час согласия сердец.
Дойти б до совершенного Безмолвья,
А остальное довершит Творец...


* * *
В конце времён или во время оно,
В той глубине, откуда всходят сны,
Там, где стоят Деревья камертоном
Великой, совершенной Тишины.

Там,за пределом нашим, за границей,
Где больше нет ни жара и ни льда,
Есть водоём, в котором жизнь хранится. —
И мёртвый погружается туда.


ЛИКЕ
Завидую прекрасному уменью
Живописать. Но так бессильна я
Свои права оспаривать у тленья
Достав твой образ из небытия.
Как облака уходят все предметы.
В какую глубь их провожает глаз!
Небытие? Его, быть может, нету.
Но бытие безмерно глубже нас.
Ты это знала? То, что там, за гранью,
За горизонтом - не обрыв, а гладь?
Живому очень трудно это знанье,
И ты, быть может, не хотела знать.
Зачем тебе угрозы и посулы
Из дальнего?.. Вблизи был рай и ад...
Но час пришел, и даль в тебя взглянула,
И ты спокойно выдержала взгляд.
Да, в час, когда вся темнота нависла,
Ты, глядя вслед последнему лучу
Не утешения ждала, а смысла,
И смысл тебе пришелся по плечу.
И обнажилась истинность такая,
Как будто в сердце расступилось дно.
И я на полуслове умолкаю.
Слова истлеют, камень рухнет, но...



МАМЕ
Расправься вся во мне, как небо в водной
глади,
Как облачный узор в озёрной тишине,
Так каждый волосок сбивающейся пряди,
Твой каждый вздох и жест расправятся во мне

Одну и ту же песнь мы друг над другом пели.
Круговорот часов — немая самоцель.
Когда-то ты меня качала в колыбели,
Теперь легла в меня, как будто в колыбель.

Куда деваться мне со всей своей тоскою?
И кто из нас двоих бездомней и бедней?
Когда-то ты меня умела успокоить.
Спокойно ли тебе сейчас в любви моей?


* * *
Больше не найдёте
Прописных основ.
Слово стало плотью
Значит нету слов.

Дрогнувшее пламя,
Тверди рваный край, -
Значит — не словами, —
Жизнью отвечай.

Ни ушам, ни глазу, —
Сердцевине всей.
Целиком и сразу —
Больше нет частей.

В сердце, в мыслях, в горле —
Неба синева.
Это значит - стерлись
Всякие слова.

Над твоим порогом—
Всеобъявший свет.
Слово стало Богом,
Значит слова нет.

Блеск Богоявленья.
Скрещены лучи.
Преклони колени
И молчи. Молчи.

* * *
Такая тишина настала,
Что время повернуло вспять
И можно жизнь начать сначала,
Как будто чистую тетрадь.

А дни, все дни, что пролетели, -
Скользнувший дым, обрывки сна.
Да, что же было в самом деле
До сей минуты? — Тишина.

Одна пустынная дорога
Или недвижимая ось...
И сердце обратилось к Богу
И в миг единый дозвалось.

И как Он мог бы не услышать
И не открыть мгновенно дверь, —
Ведь не бывает мига тише
И сердца чище, чем теперь...


* * *
Минута молчанья, минута покоя.
Стоящее время, пространство сквозное.
Минута сквоженья, минута зазора
Меж мыслью и вещью. Минута простора —
Огромного неба, распахнутых далей,
Минута, в которой мгновения встали.
Меж смертью внезапной и новым рожденьем
Звездою безвестной повисло мгновенье.;


* * *
Есть точка покоя, есть точка такая,
Которая выше чем грань снеговая,
Чем пик высочайшего в мире хребта –
Души высота
Над уровнем боли,
Над уровнем страсти,
Над уровнем тленного смертного счастья.
И, может быть, гор снеговая гряда
Есть только лишь след, уводящий туда…


* * *
И вот взлетела к небесам
И навсегда осталась там
И Божьего коснулась лба
Окаменевшая мольба.
И, кажется, с тех самых пор
Воздеты к небу руки гор.
И достигают до Творца
Горе воздетые сердца.


* * *
Время, ведущее к Богу длинно.
Время, ведущее к Богу, дивно.
Время, ведущее к Богу, - это
Тайна запутанных в небе веток.
Это – над тяжестью и разрухой
Легкость распутавшегося Духа.


* * *
Где-то в мире так тихо!
Есть такая страна,
Где ни мора, ни лиха,
Где стоит тишина.
Ни надлома, ни горя.
Суеты — никакой.
Там, в стране Заозерья,—
Совершенный покой.
Там не спорят, не судят,
Не клянут, не рядят,—
Там притихшие люди
В Божьи очи глядят.
Как в колодец глядится
Голубая звезда.
Тот, кто в них отразится,
Тот и прав навсегда.


* * *
Такой пробел между Тобой и мной!
Такой простор для зренья и для слуха!..
Ничто не встанет на пути стеной —
Сплошное море веющего Духа!

Лишь только кликни — и со всех сторон
(Ведь невозможна ни одна помеха)
Достигнет сердца чистый звёздный звон
И отзовется троекратным эхом.


И ни единой мысли не дано
Смутить, рассечь простор ширококрылый.
И потому лишь мы с тобой одно,
Что Бесконечность нас соединила.

* * *
Облокотясь о небо, опершись
На промельки над низкой тучей темной,
Взглянуть туда, за меленькую жизнь
И доглядеться до другой –огромной.

Простор распахнут так, как будто он
За край земли ведущая дорога.
И вот, души раскрывшийся бутон
Протянут в пустоту – навстречу Богу.

Цветенье духа…Он сейчас открыт
Мирам иным, но землю не покинул
И без движенья в высоте парит,
Прислушиваясь к тяжести в глубинах…


* * *
О, эта тишина бездонного колодца,
Истока моего чистейшая вода,
В которой в миг один отмоется, сотрется
Все, что писала жизнь за долгие года.

* * *
А время не уходит никуда.
Оно осталось посреди простора. –
Недвижимая горная гряда…
Седое Время превратилось в горы.

Тяжелый кряж окаменевших лет
Со всеми днями, месяцами всеми…
Душа полна. В ней трещин больше нет.
И никуда не утекает Время.


* * *
Огромный Дуб, растущий на поляне,
На озеро похожей, окружённой
Сосновым лесом, трепетом берез
И тишиною.
Эта тишина
Кольцуется вокруг большого Дуба
За кругом круг, всё шире, всё огромней —
И создает наш мир.
Ну да, тот самый,
Который постепенно зазвучит, задвигается,
Засмеётся, начнет кричать
И вовсе позабудет про поляну,
На озеро похожую,
И Дуб, с которого всё началось когда-то.
И тишина расколется на части,
И под обломками её исчезнет
Все чудо жизни.
Но, Господи, пока ещё возможно,
Дай мне прильнуть к огромному стволу,
Держащему наш мир,
И помолиться.
Дай мне ещё побыть на той поляне
Под старым Дубом.
Может, он похож на те оливы,
Что Тебя видали и слышали моление о чаше?
Вот те оливы, что Ты спас когда-то,
Взойдя на крест.
Да, спас оливы и Тишину.
И отложил конец уже поколебавшегося мира,
Сказав "Прости им" ...и Отец простил
И согласился подождать немного,
Всего две тысячи мелькнувших лет.
Но вот они проходят, Боже мой!..
О, Боже мой, так научи, что делать,
Чтоб Дуб стоял
И Тишина росла...


* * *
И сколько ни сказано, всё-таки мало
И всё-таки главного я не сказала.
А Главное где-то стоит молчаливо
И делает сердце бездонно счастливым.
И новое слово, как чуткая птица
Над тайным гнездом своим тихо кружится
И, вновь вылетая в неведомость, ищет
Для вечной любви ежедневную пищу.
-------------------------------------
Как плод на ветке, мысль созрела.
Окончены мои дела -
Душа открылась до предела -
Вот все, что сделать я смогла.

Зинаида Миркина


***

Содержание:

*

[Улисс]

43. Стихи Зинаиды Миркиной

4. МОИ ЗАТИШЬЯ

Эти стихи дают вертикальное измерение каждому мигу, они открывают возможность поворота всегда и везде и каждому. При этом они чисто русское явлению. В их синтез мировой культуры органичен, как живое дерево, а не как агрегат. В них — отражение всей мировой культуры, особенно духовной, но для восприятия они этой культуры предварительно не требуют, ибо отражают не культуру, а источник, которым она светится. Каждым стихотворением можно воспользоваться, как воздушным шариком, чтобы полететь в нужную сторону; чтобы вознестись на столько секунд, сколько хватит духу. При этом они негромки как Дух. Есть люди, любители поэзии, которым они ничего не говорят, даже раздражают. Такие любят «новое». Есть поэзия, которая хочет по-новому сказать о старом и всем известном. А тут поэзия другого измерения: она говорит о почти неизвестном — в этом ее новизна. /Александр Хабинский/.


I. Есть сила молчанья



* * *
Мои великие затишья—
Сиденье у незримых ног,
Когда неслышимое слышно,—
Продли их Бог... продли их Бог...

Мои глубокие безмолвья
У моря на краю земли.
Когда почти не плещут волны,—
Продли их, Господи, продли...

Мое блаженное успенье –
Успенье мук, успенье вин,
Когда меня все мене, мене
И, наконец, есть Ты один...

* * *
Запрятаться в келью, зарыться в берлогу,
Спуститься к вселенскому дну,
Быть самою маленькой ракушкой Бога,
Вобравшей Его тишину.

Когда-нибудь кто-нибудь, близкий по духу
Подымет с иссохшего дна
Ракушку, приложит нечаянно к уху,
И в нем зашумит тишина.

* * *
Успокой меня, успокой,
Несмолкающий плеск морской.
Звоном пены и раз и сто
Повтори мне, что я—никто
Иль что центр Вселенной всей
Уместился в груди моей.

Мне откроется лишь одно,—
Что тебе это все равно
И что наши земные сны
Навсегда для тебя равны.

Но бессменная песнь твоя
Скажет снова, что ты есть я,
И не нужно мне ничего,
Кроме голоса твоего.

* * *
Море! Море! Мы все из него.
Мировая единая матерь.
Нескончаемых сил торжество,
Бесконечный приток благодати.

Не измерена щедрость твоя.
Ты себя в каждой капле повторишь.
И в громовых речах соловья,
И в любви-то же самое море!


* * *
Каждый день умирают предметы.
Каждый день наступает пора,
И-в лучах заходящего света
Растекается, тает гора.

Тихий ангел прозрачною дланью
Незаметно касается нас.
И таинственный час умиранья
Есть молитвы торжественный час.

* * *
День уходил. И то, что четким было,
Покрылось дымкой цвета янтаря.
Страсть остывала. Нежность восходила.
И воцарилась на небе заря.

И оказалось, Боже, оказалось,
Что свет не гаснет, а рождает свет,
И что вся жизнь есть только лишь начало
Той нежности, которой края нет...


* * *
И вновь блестит морская гладь,
Как глаз провидца.
Прийти и снова увидать
И удивиться
Тому мгновенному чутью
И глазомеру.
Измерившему глубь мою
И силу веры.

* * *
Ширь родная, ветер встречный,
Запах моря. Дух знакомый.
Я ведь только в бесконечном
Обретаю чувство дома.

Только в этой всеединой
Дали-сил моих запасы.
Не ссылайте на чужбину—
В царство множеств, в чувство часа!


***
Такое истонченье ткани!
Мне видно то, что за стеной.
Есть тайный опыт умиранья—
Проникновенье в мир иной.
Склонялось солнце низко, низко—
И вот уж вовсе нет огня.
Но мир иной от нас так близко!
Здесь, рядом—в сердце у меня.


***
Как оно глядит далёко.
Солнце на закате!
Чтоб идти за этим Оком,
Сотни лет не хватит.

Через море, через сушу
И еще далече...—
Прямо в сердце, прямо в душу.
Прямо — в бесконечность.

* * *
I
Как сказать, как узнать, что такое крыло?
Это то, что внезапно из сердца взошло-
Узнавание единоверца-
Луч души, излучение сердца.

Это-так переполнено все существо-
Преизбыток его. просветленье его.
Через край перелитая сила
И-внезапнымпучком-шестикрылость.

II
А может быть крыло иное-
Крыло с огромный мир длиною,
Крыло, которое готово
Стать для Вселенной всей покровом.
Всем, всем,—как в мире нас ни много-
Просторно под крылом у Бога.

* * *
Не надо молний громовержца,
Не надо крыльев райской птицы.
Дойди до собственного сердца
И в ней сумей остановиться.

Дойди до той последней глуби,
Куда влилось, как в чашу, время,
И где с такою силой любят,
Что все встречаются совсеми.


* * *
Переливы, переходы,
Пересветы, перекаты
В тихом небе,
В тихих водах,
В приближении заката.
Переплески, пересветы.
Перелады, перегуды
В растворенной дали этой
Перед близящимся чудом.
Скоро все слова потонут
В этой бездне молчаливой.
Нам оставив только звоны-
Пере-звоны, пере-ливы.
Потеряется граница,
Чувство часа нас покинет—
В мире музыка родится
Первозданною богиней.


* * *
Во все горло без утайки
Льются птиц рулады.
Соловьи да, может, чайки
Так живут, как надо.

Может, в мире только птицы
В самом деле знают,
Что у сердца нет границы
И у жизни края.

Им одним на свете слышно
Божье благовестье.
И за это им Всевышний
Дал крыла и песни.


***
Явь так тиха!.. Крикливы только сны.
Чем эфемерней, тем они капризней.
А жизнь есть накопленье тишины.
Как тишина-переполненье жизнью.


***
Постепенно, постепенно
Гаснет свет на небосводе.
Это значит. Царь Вселенной
Незаметно к нам подходит.

Обвевая краски дымом,
Приглушив дневные шумы,
Царь кротчайший, Царь незримый
Входит в сердце, входит в думы.

Чуть бледнее голубое,
Чуть нежней и мягче воздух...
Наполняет мир собою
Тот, который мир наш создал.


* * *
Все дело в полнозвучьи тишины.
В тот самый миг, когда она восходит,
Обманы наши разоблачены
И дух могуч, бескраен и свободен.

Все дело в том, чтобы взошла она
И прозвенела или просияла,
Огромная, как полная Луна,
Залившая голубизною скалы.


* * *
Зачем цветами сплошь покрыта
Земля и нет лесам конца?
Затем, что мир—переизбыток,
Перенасыщенность Творца.

Затем и был когда-то создан
Весь этот бесконечный свет,
И нет конца на небе звездам,
И морю окончанья нет.

Быть может, состоится встреча—
Когда-нибудь родится тот,
Кто захлебнется бесконечным
И сам взахлеб творить начнет.


* * *
Пространств немое песнопенье.
Развернутая даль тиха.
О, полнота освобожденья
От первородного греха!

Он смыт сплошным разливом света.
Чиста, как Божий глаз, вода.
Как будто не было и нету
Разноголосиц никогда.

Никто не вбил меж нами клина—
Нельзя разрезать гладь небес.
Душа и Бог опять едины,
И каждый умерший воскрес.


* * *
А море не гремело, не сверкало,
А было бледным матовым опалом,
Тем самым млеком, чья струя святая
Дитя новорожденное питает.

И как дитя, приникнувшее к груди.
Душа вселенской ласки не забудет.
Ей будет снится до скончанья века,
Что вечность-мягко льющееся млеко..


* * *
Я видела море. Я видела Бога.
Минута у моря и—жизнь без минут.
Я вмиг потеряла ни мало, ни много-
Все то, что земною опорой зовут.

Земною опорой, надеждою, силой—
Все то, чем я долгие годы была.
И только внезапно пространство раскрылось,
Как два бесконечно широких крыла.

Зерно пропадает в средине провала
И вверх пробивается юный побег.-
Я видела смерть, и душа ликовала
О том, что ей смерти не будет вовек.


* * *
Море учит раскрывать крыла.
Когда тишь великая легла,
Неподвижно водное стекло.
Как душе не развернуть крыло?

Как всей силой сердца своего
Не понять глубинное родство
С тем, что без начала и конца—
С тайным всемогуществом Творца?


* * *
И вот—открытое, сплошное
Пространство тянется, светясь.
Морская гладь-передо мною,
И знаю я, что это связь,

Что эти бархатные горы,
И неподвижная вода,
И неба блеклые просторы-
Натянутые провода.

Умолкни, мысль! Замри, мгновенье!
Вот с этим никнущим лучом
Сюда приходит сообщенье.
Я слушаю. Прием! Прием!

Все собрано. Душа готова.
Во мне препятствий больше нет.
Для этого немого слова
Я рождена была на свет.

Иных знамений нам не будет,
Лишь только сей беззвучный звон,
Сей благовест. Услышьте, люди:
Бог очень близко. Это Он!

Весь мир объял великий вечер,
Горит и тает в далях дым,
И все пространство-место встречи
Души с Создателем своим.


* * *
Над морем нависали тучи,
Но солнце горы золотило.
И тишина была могучей
Непререкаемою силой.

С минутой каждою все гуще
Ложилась на воду и горы
И становилась всемогущей
Царицей целого простора.

И сердце молча понимало,
Что век лишь начат, а не прожит,
Что мы пришли сейчас к началу,
Что Дух воистину все может.



* * *
Да будет благословенна
Раскрытая даль Вселенной,
Вместившее внутрь так много-
Разверстое сердце Бога.

Да будет душа достойна
Морской широты спокойной.
Склоненного низко света
И нежности вечной этой.

О, дай потерять границы,
Как Ты, до конца раскрыться,
Сзывая в свои глубины
Всех тех, кто Тебя отринул.


* * *
У моря среди древних скал,
Молчанья смерти не нарушив,
Господь мне тихо открывал
Наполненную жизнью Душу.

И в совершенной тишине
(Не может быть полней и строже)
Спросило сердце: это мне?!
Благодарю Тебя, мой Боже!


* * *
Помедли, Господи, помедли!
Свет гаснет, чуть шуршит прибой.
Приходит мира час последний—
Час единения с Тобой.

Час единенья, час слиянья,
Земного царствия порог.
Открылась жизнь за нашей гранью.
Проходит мир, приходит Бог.

Последний свет на небосводе,
И Божий взгляд в моей груди...
Все отдаю, пусть все проходит,
Но только Ты не уходи!
Продли последний прочерк света,
Вселенской тишью оглуши...
Смерть—это не конец, смерть—это
Час размыкания души...


* * *
Есть пауза между мирами,
Между событьями и днями,
Меж всем, что в нас болит и спорит...
Есть пауза, и это—море.

Тире огромное, немое,
В котором слиты вместе двое-
Два берега, две дальних дали,
Что вдруг единым целым стали,
Лишь потому, что между ними—
Не плоть, не форма и не имя.


* * *
И снова я несу свою присягу
Всему, что распростерлось впереди.
И вновь—невозмутимость Карадага
И трепет чайки на его груди.

Отважных птиц белеющая стайка
И в скалы ударяющий прибой.
Пусть я всего лишь трепетная чайка,
Но я люблю, и я сольюсь с Тобой.


* * *
Когда волны омывают камень.
Когда горы овевает дым,
Я слежу бессменными часами
За незримым творчеством Твоим.

Слышу звуки гулкого прибоя—
Твой призыв без края и конца.
И учусь творить из ничего я
По следам незримого Творца.

* * *
Я сяду у моря, чтоб слушать и слушать
Тяжелый медлительный вал.
Я сяду у моря наращивать душу,
Которую мир обкорнал.

Я сяду у моря зализывать раны.
Укроюсь в берлогу свою
Размером с зеленую ширь океана
У синих небес на краю.

* * *
И вот уж нет земного бремени—
Лишь море, небо да скала.
Я потеряла чувство времени
И чувство Бога обрела.

Нет ни грядущего, ни Прошлого—
Переполненье бытия.
Моя душа, сквозь все проросшая,
Разросшаяся за края.


* * *
Море шепчет мерно, глухо—
Звук Господней тайной лиры.
Слово далей, слово Духа.
Слово сердца, слово мира.

Звук молчанья, звук прибоя
Беспрестанный, неизменный.
Это лад с самим собою,
Это лад со всей Вселенной.

* * *
Есть сила молчанья, есть сила такая.
Пред коей все ветры земные смолкают.
Есть сила, воздвигшая все мирозданье.
Могущество Божье есть мощь умолканья.

Конец разногласьям. Окончились споры.
Молчание наше есть слово простора,

Есть слово—громада, есть слово—лавина.
Есть слово, собравшее мир воедино,
То слово великого Божьего лада,
Которому слов наших дробных не надо.


* * *
Замелькали, заблестели...
Ширь огромна, волн так много...
Волны шепчут еле-еле.
Чтоб не тронуть мыслей Бога,

Чтобы не спугнуть случайно,
Ненароком не нарушить
Той глубокой, тихой тайны,
Что переполняет душу.


* * *
Свиданье с морем—это поцелуй,
Который невозможно прервать,
Долгий, как жизнь,
Переливание жизни в изжаждавшуюся душу.
Напоминание Бесконечности,
Что мы дети ее,
Дух от духа.



* * *
Позабыть свое тело,
Слыша вечности зов.
Отдохнуть от пределов,
Отдохнуть от концов...

Окунуться в огромность,
Внутрь вдыхая прибой,
И поистине вспомнить
Бога всею собой.


* * *
Меж мной и Богом стенок нет.
Исчезли все препоны.
Со всех сторон-огромный свет.
Коленопреклоненный.

Темнеют над водой хребты,
И на воде великой
Сейчас разгладились черты
Божественного лика.


* * *
А может быть, Творец есть тишина.
Та тишина, что нам повелевает.
Умолкло море, не шумит волна,
И из покоя древний холм изваян.

Прибрежный камень погрузился в сон,
И в мире не бывает часа кротче.
Вот в этот час и подступает Он,
Чтобы творить со мною, что захочет.


* * *
Сейчас весь мир—открытый вход
В тот тайный, в тот незримый грот,
Который есть не что иное,
Как сердце смертное, земное.
И вот оно растворено
И Богом до краев полно.


* * *
Тусклый, пасмурный день. Свет спокойно разлит
На бессолнечном ровном просторе.
Вот тогда и горит, вот тогда и царит,
И владычно безмолвствует море.

Вот тогда оно в сердце мое продлено,
И уже не понять, где граница, -
Где кончается, где чуть вздыхает оно
И где сердце чуть начало биться.


* * *
И глади моря не нарушив,
Не потревожив ни листа,
Лот тишины мне мерит душу—
Насколько же она чиста.

Подстать ли этой глади водной,
Вот так же ли она тиха,
Вот так же ли сейчас свободна
От первородного греха...


* * *
Тихое море рассветною ранью—
Вот перед Богом мое оправданье:
Не перебила ни мыслью, ни словом
Глади недвижной простора морского.
И по воде, словно по суху, смог
К сердцу живому приблизиться Бог.


* * *
А тишина была чревата
Всей жизнью неба и земли
В часы великого заката,
Когда померк простор вдали.

Вот здесь, у самого залива,
Где волны больше не слышны,
Узнали мы, что вправду живы
Лишь в лоне этой тишины.

Что если тишину нарушить,
Прервать молчанье гор и вод,
То ангел вдруг уронит душу,
Которую сейчас несет...


* * *
А море—это смерть. И небо—это смерть.
Смерть смертного во мне. В посмертии так тихо!..
Нет тверди под ногой. Есть внутренняя твердь,
И этот вход вовнутрь—из глины в вечность
выход.

Над морем собрались седые облака,
И облачный узор по небу ангел чертит.
О, Боже мой, как жизнь бездонно глубока...
Но это может быть лишь только после смерти.


* * *
Запомнить сердцем навсегда.
Как неподвижна гор гряда.
Как шепчет широта морей
О вечной правоте Твоей.

Ты прав, мой Господи, и свят,
Вот отчего горит закат,
Вот отчего морская гладь
Велит так полно замолчать.

И не перечить... Боже мой,
Когда бы стать совсем немой,
Когда б смиреньем запастись
Размером с эту гладь и высь...


* * *
Покой мою заполнил грудь,
И только легкое «чуть-чуть»,
Как чайки быстрое крыло,
Коснуться сердца вдруг могло.

Лишь только вздох совсем без слов,
Лишь только линия холмов,
Как неисповедимый путь,
Едва заметный нам-чуть-чуть...

Чуть слышный всплеск, чуть видный взмах,
Туман, осевший на холмах,
Да парус в широте морской
Как будто вводят нас в покой.


* * *
Покуда море—только море,
Покуда я есть только я,
Мы с вездесущим Богом спорим
И нету полнобытия.

Покуда есть еще граница,
Нас не коснулась благодать.
Но грудь моя вольна раскрыться
И море внутрь себя вобрать.

Кто ширь вселенскую измерит?
И кто хоть раз расслышать смог,
Как об него, как вал о берег,
И дни и ночи бьется Бог?..


* * *
Когда Ты говоришь, говорить невозможно.
Когда Ты говоришь, умолкают слова.
Лишь вода голубая с серебряной дрожью.
Да туман где-то в далях, заметный едва.

Когда Ты говоришь, наших слов и не надо —
Говорящий простор, говорящая тишь.
Бесконечность души, беспрепятственность
взгляда.
Я, как камень, нема, когда Ты говоришь.


* * *
Тумана легкая гряда...
Он был иль вовсе не был?
Но тихо таяла вода
И причащалась небу.

Бледнел сиреневый подсвет
Небесного чертога,
И человек сходил на нет
И причащался Богу...


* * *
Бог все сказал. Мне остается
Лишь только повторить за Ним
То, как волна о берег бьется
И в небо уплывает дым.

Разлив великого заката,
Растущий в небе световал...
Мне остается лишь впечатать
В себя все то, что Бог сказал.


* * *
Такая мера тишины!
Нет даже шепота волны.
Есть ровная морская гладь,
Нам повелевшая молчать.
Хрустальная недвижность вод.
Мысль встала. Больше не течет,
Пересеченная святой
Непостижимой широтой,
Которая уводит глаз
За край миров—и внутрь нас...


* * *
От волн вечерних—ни следа.
Невозмутимая вода.
И только облака зажглись.
И час прошел. А может, жизнь?

О, Боже правый, сколько раз
Все это мог увидеть глаз?
И где кончается запас?
Ведь жизнь прошла. А может, час?


* * *
Опять оно... о, Боже, Боже,
Его не исчерпает глаз.
Оно всегда одно и то же
И каждый раз, как в первый раз,
Мы видим море. Святотатство
Разбить покой его широт.
Жить-значит заново рождаться
От Духа и вот этих вод.


* * *
Эдем. Покой парящих крыл.
Глубокий, неизменный.
Еще никто не возмутил
Создателя Вселенной.

Не молвил слова поперек.
Не нарушал запрета,
И в мире развернулся Бог
Великим морем света.



* * *
И вот последний луч потух,
И будто потеряв опору,
Вдруг стали призраками горы,
А истинным Владыкой—Дух.

В непостижимый этот миг
Он так таинственно велик,
Что все—лишь призрак перед Ним,
Вся плотность превратилась в дым.


* * *
Я включена в единый ритм
Вселенских стихнувших молитв.
Я включена в единый зов
Вдали рассыпанных миров.

В единый тыщеустый хор,
Собой заполнивший простор.
Я в этом мире не одна.
Я в сонм созвездий включена.


* * *
На гору поднимись. Молитву соверши.
Не разжимая губ, без жеста и без слова.
Есть зеркало воды и зеркало души,
И зеркало одно глядится внутрь другого
И больше ничего в огромном мире нет.
И в глубине зеркал сейчас родится свет.


* * *
Всё так знакомо, так похоже,
И-всё сначала в миг любой,
И всё о том же, всё про то же
И день и ночь шумит прибой.

Журчанье пены, рокот вала
И эта цельность без частей...
Здесь не бывает, не бывало
И век не будет новостей.

Вселенский танец, волн круженье-
Кружись, душа, и, мысль, кружись...
Здесь нет ни смерти, ни рожденья-
Непрерываемая жизнь.

И миг за мигом, год за годом
Одна и та же песнь волны.
Так вот откуда все мы родом.
Так вот куда прийти должны...



II. Кто Ты такой?


* * *
Кто Ты такой? Откуда знает
Тебя душа?—Она сквозная.
Когда в душе простор и тишь,
То через душу Ты сквозишь.

Кто Ты такой, ответят глуби
Души моей; вот те, что любят
Так бесконечно, так бездонно,
Что все мои вопросы тонут.

Не спрашивать, а на колени
Упасть в немом благодареньи.
Войти в торжественный покой
И ощутить, кто Ты такой...

* * *
Есть жизнь молитвенная, или—
Жизнь суетная. Третьей нет.
Деревья день и ночь молились,
Встречая каждой жилкой свет.

Молились зимы, лета, весны,
И звезды в кроны их вплелись.
А люди путались в трех соснах,
Не ведая про выход ввысь.;


* * *
И снова дождь. А может, это
Протянутые провода
С того неведомого света
На эту землю, к нам, сюда?

Вот почему мы так стихаем,
Теряя счет часов и дней...
Стена раздвинулась глухая
И смутно видно, что за ней...

И сердце хочет на попятный,
В до-жизнь, к таинственному сну
И начинает путь обратный-
К истоку мира, в тишину...

* * *
Дождь. И голос одинокий.
Дождь. И пенье соловья.
Несмываемые строки
В вечной книге бытия.

Так нечаянно, мгновенно
В обступившей тишине
Льется жалоба Вселенной,
Обращенная ко мне.

Чье-то сердце просит чуда,
Иль зовет звезду звезда,
Или просто ниоткуда
Льется голос в никуда.


* * *
Листьев текучих ручьи.
Дождик мой редкий.
Сестры и братья мои—
Тихие ветки.

Все здесь лелеет меня,
Манит в объятья.
Сердца немая родня—
Сестры и братья.

Лес совершенен, как стих.
Все неслучайно.
Здесь не бывает чужих—
Вот его тайна.

Тихо проходят века
Мимо событий.
Тайна сия велика—
Только вместите.


* * *
И нет другого рая.
Простор и тишина.
Мне сердце измеряет
Высокая сосна.
Небесный купол серый
Да ива у ручья.
Вмещу—достигну меры.
А нет, и я—не я...


* * *
Дождь, прекратившийся внезапно.
Ольха, провисшая дугой...
Переговаривались капли
Одна с другой, одна с другой.

Мир, погрузившийся в дремоту.
Прохладно, тихо и светло.
И недосказанное что-то
Ко мне вплотную подошло.

Сплетались, связывались нити.
Тянулись к сердцу моему...
О, говорите, говорите...
Быть может, я еще пойму.


* * *
Лес-это инок. Он-иной, инакий.
Свои законы у лесных дерев.
Свои уму неведомые знаки,
Свой голос, свой таинственный напев.

Сосновый шорох, горький запах дыма
И тихий говор плещущих ветвей-
Напоминанье об ином, родимом,
Забытом мире-о душе своей.

Душа моя... Сейчас я слышу, знаю,
Что ты живешь не годы, а века.
Что ты-лишь гостья легкая, иная,
Пришедшая сюда издалека.


* * *
О, Господи, что это значит—
Поток исчезающих лет?
Жизнь—это такая задача,
В начале которой—ответ.

Но надобны времени горы,
Чтоб данное в руки—найти.
Жизнь есть ощущенье простора
В стенах, в тесноте, взаперти.

Нечаянный сполох мгновенный,
Прорыв в мировой западне.
Жизнь есть ощущенье Вселенной
В едва различимом зерне.

Ведущая в бездну дорога,
Где каждый шажок—торжество.
Жизнь—это предчувствие Бога
Незрячей личинкой Его.

* * *
Я—это ветка Твоя.
Я—это лепет ручья,
Миг в Твоей вечной судьбе,
Искра костра Твоего...
же сама по себе...
Что это? И для чего?


* * *
Тепло и тихо в деревянном доме.
Деревья затаились у окна,
с каждою минутой все весомей,
Таинственней и гуще тишина.

Как важно то, что в этот час вершится
В сгустившейся, набухшей тишине.
Безмерность входит в малую крупицу—
Спокойно размещается во мне.

Великий мир заходит в эти стены,
И суета остановила бег.
И каждая подробность здесь священна-
Среди потопа плавает ковчег.


* * *
Не надо ничего. Не бойся. Не надейся.
Восполненный покой. Мой дух невозмутим.
Бездействие мое, наполненное Действом,
Не видимым глазам Деянием Твоим.

Остановился мир. Остановилось время.
Не движется вода. Недвижим небосвод.
Бездействие земли, в которой зреет семя.
Бездействие ствола, в котором жизнь течет.

Ни капли бытия не протекает мимо.
Открытие души: мы вместе! Двое нас!
Сегодня Ты во мне. Я зрима. Ты—незримый.
Но я войду в Тебя и выбуду из глаз.


* * *
Костер задумчиво мерцал,
А лес был темный кинозал.
Он затаился и внимал.
И дума каждого ствола
Так незаметно перешла
В один немой горящий глаз,
Который жил во тьме за нас.
Росло спокойное тепло,
И что-то вдруг произошло—
Нагретой тишиной дыша,
Раскрылась медленно душа,
И запах счастья и добра
Смешался с запахом костра.


* * *
А дождь почти неслышный
И бесконечно долгий,
И нет ни мысли лишней:
Остановились, смолкли.

И что-то зреет в дымке
Шуршащей водной пыли.
Немые невидимки
Сейчас заговорили.

И может слышать каждый—
Их голос неотвязчив—
О чем-то самом важном,
Вовек не преходящем.


* * *
Больше нечего в жизни беречь нам.
Вот предел мой-вот здесь и теперь.
Сердце каждого-дверь в бесконечность.
Только кто распахнет эту дверь?

Дело музыки, Святости дело.
Боль растет... ни вскричать, ни вздохнуть...
В сердце-выход за наши пределы.
Вход в бессмертье лежит через грудь.

Кто его так мучительно сузил.
Этот тайный, единственный вход?
Грудь моя-туго стянутый узел,
Всех вселенских путей переплет.

Сквозь и через и-счастье полета,
Сквозь все стены и через межу...
Боже сил. Боже истины, кто Ты?
Через смерть я к Тебе подхожу.


* * *
Отмелькали дни и лица-
Никого и ничего.
Погрузиться, провалиться
Внутрь сердца своего.

И измерить всю державу
Необъятную свою:
Начинаясь где-то в травах,
Я до неба достаю.


* * *
В сердце ночи, в ее океане
Тихо плещется света струя.
И выходят слова из молчанья,
Точно души из небытия.

Темнота все сгущенней, все глуше.
Отсвет углей упал на кору.
Обступили нас тихие души,
Подступили вплотную к костру.

Тихо вышли из бездны на берег,
Тихо сели вокруг, у огня.
Наконец-то нам тихие верят,
Не боятся тебя и меня.

Этих душ шелестящая стая,
Этот шепот, нам внятный едва...
И со звездами связь не теряя,
Одеваются плотью слова.


* * *
Луч умрет, и вместе с ним
Превратится сердце в дым,—
В сизый дым, в легчайший пух,
В устремленный к Богу дух.

Среди сосен ввечеру
Луч умрет и я умру,
И окажется, что смог
В этот миг родиться Бог.


* * *
Здесь просто-напросто видна
Моя граница.
Остановиться, как сосна,
Остановиться!

Срастись корнями и стволом
С небесной твердью
И подглядеть, что там потом
За нашей смертью.

Небес раскинутую гладь
Душой потрогать,
И-очи в очи увидать
Живого Бога.

Но вот-каков же Он на вид?-
О том-ни слова.
Тот, кто увидел, замолчит.
Как ствол сосновый.

Тот, кто увидел, станет сам
Безмолвным стражем.
Он ничего не скажет нам,
Но лишь покажет...

* * *
Я приношу из зазеркалья
Благую весть:
Там, где все звуки отзвучали,
Тишайший есть.

Там, где все были, где все будут,—
Сомкнулся глаз.
Я приношу вам весть оттуда,
Где нету нас.

Где мир земной поставил точку,
Свет дня потух,
Раскрылось сердце, словно почка—
И хлынул Дух.

Так распахни Ему ладони
Рывком одним!
Не тень Он, не потусторонний—
Мы дышим Им.

О, Боже, глубина какая!
Как полон вдох!
Чем глубже и полней вдыхаю.
Тем ближе Бог.


* * *
Беззвучный вечер. Запах пряный.
Листвы свисающий узор.
И посреди лесной поляны
Священнодействует костер.

И незаметно, постепенно
Растет уверенность во мне.
Что центр раскинутой вселенной
Живет во вспыхнувшем огне.

Вся неизведанная сила,
Ее запас незримый весь-
Все то, что будет, все, что было,-
Сосредоточено вот здесь.

Колышутся, танцуют тени.
Растут и говорят в тиши.
И-лишь подкладывай поленья,
Люби, безмолвствуй и дыши.


* * *
Снова в мире бродит осень,
Вновь в груди-восторг и страх.
Снова Бог нам весть доносит
О неведомых мирах.

Вновь дрожит листва седая,
В темной зелени рябя,
Снова Дух освобождает
Место в мире для себя.

* * *
А за окошком—шум дождя.
И можно, медленно бредя
По лабиринту мысли, вдруг
Услышать бесконечный звук
Того, что даже в смерти есть-
Ту нескончаемую песнь
Невидимых, тот тайный лад
Тех, что всю видимость творят.
О, только слушай и гляди.
Все прожитое—впереди.
Все будущее вмещено
В едва заметное зерно,
Что падает сейчас с небес,—
И скоро разрастется в лес.


* * *
Дождь долгий. Ветки наклоня.
Лес говорит: постой, ни шагу.
И натекает мир в меня,
Как в землю жаждущую влага.

Ветвей намокших колдовство
И аромат сырых иголок...
И путь до Бога моего
Бессрочно, бесконечно долог.

Тот неисповедимый путь,
Блаженный путь сквозь все границы...
Пока весь мир не внидет в грудь,
Он будет шириться и длиться...


* * *
Что мне известно о сосне?
То, что она вершит во мне.
Вот то, что я смогла вдохнуть
И глубоко запрятать в грудь.

Что я узнала о дожде?
Что он во всем, сквозь все, везде
И что никто не одинок,
Когда шумит его поток.

Никто, нигде и никогда,
Раз льется тихая вода,
Как нескончаемая весть
О том, что тайный выход есть.

Что ведаю о Боге я?
Что Им полна душа моя.
Что, точно дождь, со всех строн,
Во все концы, повсюду—Он.


* * *
Не смерть, не разруха—
Гляди и внемли!
О,веянье Духа
Сквозь тяжесть земли!

О, таянье ткани
В лесу золотом:
Создатель созданий
Коснулся перстом...

* * *
Дождь собирается. Он рядом
Набух. Уже почти готов.
Сейчас зашелестит по саду
Вот-вот закапает с листов.

Но нет еще. И лишь пустоты
Сгущаются. Вот-вот... Сейчас...
Как будто иномирный кто-то
Застыл в раздумьи возле нас.

Совсем вблизи... О, как Он нужен!
И как Он хочет нам помочь!
Бог есть любовь. Но почему же
Он плачет в мире день и ночь?


* * *
Сегодня счастье улыбнулось мне-
Уйдя от слов неистовой погони,
Остаться с лесом всем наедине
Без никого, совсем без посторонних.

И было только шелестенье крыл,
Да переплеск густой листвы и хвои,
И лес тогда такое мне открыл!..
И лесу я открыла вдруг такое!..

Осенний свет спустился в мир с берез.
Осенний лист срывался с тонких веток
И хлынули из глаз потоки слез...
Ведь, слава Богу, посторонних нету...


* * *
Что остается после муки,
Как мироздание великой,
Когда уже умолкли звуки
И нет ни шепота, ни крика?

Что, в пустоте безмолвной медля,
Уходит внутрь, на дно колодца?
Что остается в час последний,
Когда надежд не остается?

Когда уже ничто на свете
Не выведет нас на дорогу?
Тот, кто на сей вопрос ответит,
Тот в самом деле знает Бога.


* * *
Быть может, первое, что встречу
В посмертьи,—так сдается мне—
Листвы таинственные речи
И шелест хвои в тишине.

Звучание родных мелодий,
Которые расслышу там,
Меня к земле моей проводят,
Как здесь уводят к небесам.


* * *
Костер горит. И больше мне
Сегодня ничего не надо.
Прислушиванье к тишине.
Звучанье мирового лада.

Костер горит. И знаю я,
Что рядом есть незримый кто-то,
Что в сердцевине бытия
Идет беззвучная работа.

С начала дней и до сих пор
Нет ни единого мгновенья,
Чтоб в свой неведомый костер
Он не подбрасывал поленья.

И догорают вечера,
И вновь огни на небосводе,
И дым от моего костра
К Его костру сейчас восходит.


* * *
Есть в мире я и Ничего —
Не плоть, не кровь, не вещество—
Но сердце только Им полно,
Не я живу. Живет Оно
Всегда. А я сама—пока
С Ним связь незримая крепка,
Пока из полной немоты
Могу сказать: не я, а Ты.


* * *
Печаль моя, седая осень,
Моя звенящая тоска!..
Как будто в сердце места просят
Давно прошедшие века.

И сердцу надо потесниться.
Вот почему средь темноты
Дрожат, как слезы на ресницах,
Позолоченые листы.

И тишина стоит такая,—
Что слышно, как вплывает дым,
И лес беззвучный истекает
Дрожащим золотом своим...


* * *
Край жизни—это край сердца,
И если оно бескрайно,
То ты ощутишь бессмертье
Своею живою тайной.

А если подходит к краю,
Себя исчерпало сердце,
То нету за гробом рая
И жизнь есть пространство смерти.


* * *
Я знаю Бога точно так,
Как лес—свой затаенный мрак.
Как ветка ведает свой путь
И знает, как и где свернуть.

Я знаю Бога, как зерно —
Тот плод, которым рождено,
И так, как знает зрелый плод
Зерно, что в глубине несет.

Я знаю Бога, как свою
Любовь, которую даю
И вновь вбираю грудью всей
От света, ветра и дождей.

И Боже мой, как мне смешны
Все знания со стороны.



* * *
Жизнь продолжается, когда
Уже от жизни-ни следа.
Не прерван тоненьким мотив.
Хоть нам почудился обрыв.

Жизнь длится так же, как и шла.
Хоть нету более крыла.
Всего, что было, больше нет
Но как спокойно дышит свет!


Как мир непредставимо тих...
Мы более себя самих!
Но мы не знали до сих пор,
Что этот золотой простор
Не даст нам в пустоту упасть.
Что исчезает только часть,
А целое всегда живет,
Как бесконечный небосвод.
И жизнь продолжится, когда
Уже от жизни ни следа.


* * *
Угасает день осенний.
Отдал все поблекший лес.
Остается лишь смиренье—
Самый высший дар небес.

Этот тусклый час дороже
Всех былых сверканий дня.
Ниспошли смиренья, Боже!
Утиши, Господь, меня...



* * *
Ты не оставил ни одной приметы.
Сверхъестества в сем мире—ни следа.
Но происходит рядом Действо Света
Сегодня точно так же, как всегда.

Я не прошу ни торжества, ни силы,
Ни года жизни лишнего, ни дня,
Мне надо только, чтоб происходило
Вот это действо в глубине меня.



* * *
Я в лесу имею право
Жить, как сосны и как травы,
Жить без всех людских забот.
Так, как Дерево живет.

Я в лесу имею силу
Жить, как дуб ширококрылый,
Разметав во все края
То, что прежде было «я».

Я-не я, но только кто же?
Ты один ответишь, Боже.
Тише трав и неба тише
Скажешь Ты, а я услышу...



* * *
Тусклый свет. Пространство немо.
Лист недвижен. Ветер стих.
Зреет жизнь. И зреет тема.
Зреет дух. И зреет стих.

Тишина вплывает в душу,
Проливается за край,
Господи, не дай нарушить!
Помешать Тебе не дай!;


* * *
Как трудно мир сей ощутить
Своею собственною ношей,
Тем грузом, что на плечи брошен
Твои и не переложить
Его другим. Напрасны зовы
И жалки детские мечты,
Ведь в этом мире нет другого.
Куда ни глянешь— только ты.
……………………………………………………
А Бог?
О, смертной чаши вкус!
Мой Бог и есть тот самый груз...


* * *
Есть стих,—в нем слов совсем немного,
Скупых, тяжелых, как гранит,—
Есть стих, который вместе с Богом
Миры творит.

Его порою слышат люди,
Когда средь мировых пустот
Звучит внезапное «Да будет!»,-
И тот, кто умер, восстает.

Я к вечным поискам готова.
Мой бедный стих, сто лет кружись,
Ища единственное Слово,
Необходимое, как жизнь.


* * *
Как неподвижен Миродержец,
Хоть тяжесть мира все страшней.
Стоит гора. И значит стержень
Покоя есть в душе моей.

И вновь, как будто к водопою,
Сегодня так же, как вчера,
Иду к великому Покою,
Что собрала в себе гора.




III. Не оглядывайся, Орфей!


I
Как бы совсем утрачен вес,
Душа моя взлететь готова,
Преобразившись, точно лес
Под белым снеговым покровом.

Он так неимоверно бел.
Мой лес в небесной легкой сетке,
Как будто ангел вдруг задел
Крылом склонившиеся ветки.

И вот стоит, едва дыша.
На целый век продлив мгновенье,
Моя нетленная душа
В своем белейшем облаченьи.

II
Душа нетленная моя
До прегрешенья, до изгнанья...
Мне о тебе напоминанье
Пришло из глубей бытия.

О той прозрачности небес
сотворенья, до начала...
Стоит завороженный лес
Под белоснежным покрывалом.

Стоит и на виду у всех
Раскрыл небесные селенья.
Стоит, перечеркнув мой грех,
Стоит, как весть о всепрощеньи.

III
В рай вернуться каждый может.
Век не кончен, день не прожит.
Надо только, чтобы белым
Снегом край лесной одело,

Чтоб узор стволов и веток
Стал бы кружевом из света.
Чтобы ангелы сплели
Кружевной покров земли,

И душа под тем покровом
Стала легкою и новой
И нечаянно нашла
Два потерянных крыла.


* * *
Не оглядывайся, Орфей!
Эвридика—в тебе самом.
Полногласье в душе твоей.
Песнь грядет, как весенний гром.

Не оглядывайся, певец!
Внутрь песни своей войди.
Всем концам наступил конец,
Если песня растет в груди.

Если дух твой—сейчас и здесь,
Без оглядки и без краев,—
Бесконечность втекает в песнь
И рождается из нее.

* * *
Мир запасы растратил
Всех немереных сил,
Но по-прежнему дятел
Сук упрямо долбил.

Нет мгновения тише...
Мягко падает снег—
Только это б и слышать
Весь оставшийся век.

Все сохранно в природе.
Бог по-прежнему жив.
И до мертвых доходит
К воскресенью призыв.

* * *
Свет бил во все колокола.
И до того была светла
Земля, что невозможно было
Понять, что где-то есть могилы.

Свет так сияет, только если
Все мертвые уже воскресли.
Так, может быть, на самом деле
Мы воскресенье проглядели?

За всей своей земной тревогой
Опять мы проглядели Бога...


* * *
Деревья-столпники. Они
Стоят все ночи и все дни.
Тысячелетие подряд
Деревья Богу предстоят.

Я с вами, тихие мои,
В безмолвном полнобытии.
О, только бы ревущий вал
Меня от вас не оторвал!

И всё. Для сердца моего
Не нужно больше ничего.
Ток жизни входит в грудь мою,
А я-лишь Богу предстою.


* * *
Чем глубже внутрь, тем больше силы,
Чтобы подняться из могилы,
Преодолеть земной закон,
Рывком прорвавши цепь времен.

Чем глубже тишь, тем громче слава.
На всю Господнюю державу
Вдруг прогремят колокола
О том, что смерть уже прошла.

Но их лишь только тот расслышит,
Кто погрузился в море тиши,
В такую глубь, в такой провал.
Где сердцу сам Господь предстал.

* * *
Неслышный снег, деревья пороша,
На землю лег.
Вопросов нет. Есть только лишь Душа
И Бог.

Родимый лес стоит передо мной.
Тих. Сед.
Вопросов нет. Есть только лишь сплошной
Ответ.

Глубокий вздох. Поток беззвучных слез
Из глаз.
Не верь тому, кто задает вопрос
В сей час.

* * *
Снег идет. Тишина.
Тишиной полон дом.
Бог в проеме окна.
Бог идет за окном.

Бог склонен над тобой,
Точно ветка в снегу.
Бог в груди, как прибой
На морском берегу.

* * *
То, из чего я создана,-
Лесного запаха волна,
Разлив вселенской тишины,
Кончающийся у сосны.

И этот все связавший свет...
Поймите, в мире смерти нет,
Покуда есть в краю лесном
То, из чего мы восстаем.

* * *
Тропинка ныряет туда,
Где нет никакого следа,
Ничей не впечатался шаг,
В подсвеченный золотом мрак.

Тропинка, куда ты бежишь?
В такую великую тишь,
В такую недвижную гладь,
Где нечего больше сказать.

И жизнь, точно омут без дна,
Склонившимся небом полна.

* * *
В самого себя дорога—
Это тайный путь до Бога
Через поле, через лес,
Прямо до седьмых небес.

Хорошо на вольной воле
В ясном небе, в чистом поле.
Свет указывает путь,
И с него нельзя свернуть.

* * *
Полнота тишины - это жизни итог,
Счет, подведенный точно и строго.
Лес недвижим и тих, чтобы действовал Бог.
Столько места оставлено Богу!

Этот полый простор... В небе нету сторон
И нигде не сверкает граница.
Чтоб дышал, чтоб глядел, чтоб присутствовал Он,
Нам отсутствию надо учиться.

* * *
И вдруг окажется весной.
Что все прошедшее-со мной.
Жизнь, точно полая вода,
Не утекает никуда,
А встала мира посреди
Здесь в переполненной груди.


* * *
Господи, только бы слышать.
Только бы ветер донес
То, что молчания тише.
То, что прозрачнее слез.

Только лишь сердцем порожним
Внутрь зачерпнуть и вместить
То, что назвать невозможно
И без чего не прожить.


* * *
В неподвижном пространстве лесном
Тишина раздавалась, как гром.

Тишина разливалась вокруг.
Нарастая, как внутренний звук,

Как пространства земного прорыв,
Как пасхальное: умерший-жив!

Есть свобода лишь только одна—
Все вместившей души тишина.

* * *
Миры иные входят в наш,
Как в купол неба горный кряж.

Они пересекают грудь
Так, что почти нельзя вздохнуть.

Они реальны, как обвал,
Что на пути моем предстал.

Но все же, сколько ни смотри.
Они-нигде, они внутри.

* * *
Деревья

Здесь нету посредников. Все-напрямую.
Ни лишнего жеста, ни жалобы всуе,
Ни лишних движений, ни мысли тревожной, -
Лишь то, без чего обойтись невозможно.

И нету ответов, хоть спросится строго,
И нет толмача между ними и Богом,
Меж ними и небом, меж ними и светом.
Меж ними и сердцем посредников нету.


* * *
Есть право на безмолвие. Есть право
На полную, как небо, тишину.
Святое право сосен величавых
И Бога, сотворившего сосну.

Есть Тот, который и во тьме нам светит.
Но Он не утирает наших слез.
О, дай мне право вовсе не ответить,
Иль миром вам ответить на вопрос.


* * *
Господи, как тихо.
Тишина Твоя —
Точно тайный выход
Из небытия.

Шорох старых листьев,
Веток разговор...
Точно Ты расчистил
Для себя простор,

Точно кладезь силы
Спрятан в глубине.
Я себя отмыла
До Тебя на дне.


* * *
Вот и встал мой затаенный,
Мой высокий, мой зеленый,
В потайных своих берлогах,
В темноте хранящей Бога.

Хвойный шорох, выкрик птичий
И спокойное величье
Над рекой тоски и плача—
Ибо знает, что он прячет.

* * *
Прийти в себя, прийти туда,
Где стынет тихая вода
И где никто и никогда
Еше не шел против Творца,
И жизнь не ведала конца.

* * *
И вновь я слышу хвойный шум,
И вновь впервые в жизни знаю
О том, что не вмешает ум,
Пред чем смолкает мысль земная.

Как будто ангел, свет струя.
Крылом размером с мирозданье
Смахнул все то, что знала я,
И внутрь вдохнул иное знанье.

И в грудь раскрытую мою
Влетел сквозняк ширококрылый.
С каким блаженством отдаю
Все, что за жизнь душа скопила!

И болевой последний след
Истаивает в птичьем пенье.
Послушайте – меня ведь нет.
И – я есмь жизнь и воскресенье.


* * *
Душа—таинственная птица.
Которой никогда не спится.

Которая в ночи и днем
Горит неведомым огнем.

И ей не надо ничего
Помимо жара своего.

* * *
И я уйду в провал колодца—
В неведомость небытия.
Но там, внутри меня, очнется
Все, что за жизнь вдохнула я.

Не пропадет ни легкой тени,
Ничто не превратится в прах,
А будет длиться отраженьем
В недвижных чистых зеркалах.

Куда бы дух мой ни был послан,
Мой мир пойдет ему вослед.
И в бесконечность внидут сосны
И медленный закатный свет.


* * *
Есть мир средь мира. Стихнул шум.
Там, по ту сторону всех дум -
Потусторонний мир, эдем,
Не тайный, а раскрытый всем.
Там все такое же, как здесь,
Там все что было, то и есть,
Вся скорбь, все беды бытия,
Но в них не утопаю я.
Я существую нераздельно
С вселенской болью беспредельной,
И все же сердце не слиянно
С своею собственною раной.


* * *
Баю, маленький, баю...
Хочешь, силу дам свою?
Хочешь в сердце перелью
Света чистую струю?

Я отдам тебе покой
Неподвижности морской.
Разолью и подарю
Бесконечную зарю.

Но… пусть буду я нужна
Так же, как земле весна.
Я одна, лишь только я -
Вещая душа твоя...



* * *

I
Огромно небо. Человек так мал!
Между людьми—зияющий провал
Немого неба. И в другую грудь
Через все небо пролагают путь.

И нет короче и прямей пути.
Через все небо надо мне пройти,
Преодолеть зияющий провал,
Чтоб ближний мой и вправду близким стал.


II
Боже, как трудно идти по небу.
Тверди нет. Почвы нет.
Плачь, сколько хочешь, кричи и требуй —
Только молчанье тебе в ответ.

Боже, как трудно по бездорожью.
Нету следов. Сожжены мосты.
Есть только эта безмерность Божья.
Путь до Тебя—это тоже Ты.


III
Господи, они маленькие, им не пройти по небу.
Господи, они маленькие, им не вместить любви.
Господи, как накормить их вечности свежим
хлебом?
Как напитать их жизнью, бьющей в Твоей крови?
Господи, они бедные, Господи, им не надо
Ни Твоего сердца, ни Твоего взгляда,
Ни Твоего мира, ни Твоей мощи.
Им бы чего полегче, им бы чего попроще.
Им бы лишь научиться жить без Тебя на свете.
Господи, как быть с ними? Они ведь Твои дети...

* * *
Я сейчас в себя вдохну
Бесконечности волну,
Что пришла, чтобы смахнуть
Боль и тяжесть, сор и муть.

Свежий утренний мороз.
Нити тоненьких берез...
Я сейчас пойму опять.
Что могу лишь лепетать
О Тебе, что-ни словца
У творенья про Творца.


IV. Внутреннее время



* * *
Почти осенний ясный вечер
Крыла широкие простер.
Ни ветерка. Замолкли речи,
И чуть потрескивал костер.

И было непонятно, где я,—
Сосна и ель и дуб вокруг.
Но был сейчас всего важнее
Вот этот еле слышный звук

Трескучих вспыхнувших поленьев.
И где-то возле самых ног,
Между мгновеньем и мгновеньем.
Сквозь щели мира глянул Бог.

Он был тишизн последних тише.
Он был—на все мольбы ответ.
Он был вот тем, который дышит,
Когда дыханья больше нет.


* * *
В начале-музыка. Она была
Во глубине, в неведомом истоке,
Когда миры еще скрывала мгла
И Бог был бесконечно одиноким.

Но вот раздался самый первый звук
И вслед за этим звуком первозданным,
За шагом шаг, за кругом новый круг
Во тьме разлились волны океана.

Звук полнился и рос. Ему в ответ
Сверкнули где-то первые пробелы
И раздалось тогда: Да будет Свет!
И Свет возник. Так музыка велела.

И родилась земля. И из земли,
Как сонмы стрел, вдруг пущенных из лука,
Деревья устремились, потекли
Навстречу Свету, по веленью Звука.

И появилась в этом мире тварь.
И распрямясь, взглянувши небу в очи,
Вдруг поняла, что всемогущии царь
Опять зовет, опять чего-то хочет.

Чего же? О, как грудь была мала.
Но внутрь нее входили ширь и дали,
И вот из сердца музыка взошла
Та самая, что и была вначале.

Замкнулся круг. Но не было конца
И Бог един уже в бессчетных лицах.
Творец, родивший нового Творца,
Как небо в море в этот мир глядится

* * *
Открыв глаза, проснувшись утром рано
И подойдя к моей родной сосне,
Я выхожу на берег океана
И омываюсь в мировой волне.

Передо мною—вековые ели
Да ветки лип, укутанных в туман,
Но в них валы вселенские запели
И загудел всемирный океан.

И что такое верить иль не верить?
Со мною зренье, обонянье, слух.
Я выхожу на океанский берег
И внутрь вдыхаю океанский дух.

О трепет волн в листочке самом малом!
Что он сегодня сделает со мной?
Обдаст ли вдруг своим гигантским шквалом
Иль наградит вселенской тишиной?

И вот коснутся плеч твои ладони,
Приблизятся глаза твои и рот.
И сердце в сердце медленно потонет
И океан по жилам потечет.

* * *
Серый день. Тихий дом.
Мелкий дождь за окном.
Лес вплывает в окно постепенно.

Нарастает покой,
В день ненастный такой
Дом становится центром вселенной.

Ветка бьется в стекло.
Но созрело тепло.
Точно плод. Тяжела сердцевина.

Унимается дрожь.
И тогда узнаешь,
Сколько весят немые глубины


* * *
Есть время тайное. Запас
Его вовек не счесть.
Оно соединяет нас
Со всем, что в мире есть.

Пересекает все года,
Изломы всех кривизн
И не уводит никуда,
А возвращает в жизнь.

О, мой оставленный Господь,
Мне все возвращено.
Я не отрезанный ломоть,
Мы вновь с Тобой—одно.

И не потеряно ни дня.
Открылся новый счет.
Все время—здесь, внутри меня,
И снова в жизнь течет.

* * *
Ни-че-го... Погоди немного,
Приближается торжество.
Перед самым свиданьем с Богом
Будет полное ни-че-го.

Все оставит тебя, все сгинет,
Превратятся алмазы в сор.
До чего широка пустыня!
До чего же велик простор!

Ах, какое большое поле!
Ах, какой небосвод большой!
Ничего не осталось боле
Между Ним и моей душой.

Ни-че-го. Лишь течет лавиной
Из небесной лозы вино.
До чего же вокруг пустынно!
До чего же внутри полно!

* * *
Как ароматно, звонко, густо,
Как дышится в лесной глуши!
Жизнь есть проснувшееся чувство
Бездонности своей души.

То всеохватное молчанье,
Когда весь мир в себе несу,
Когда внутри-как в океане
Или в неведомом лесу.

* * *
Костра чуть слышное дрожанье
И отсвет, легший на сосну
Аккомпанируют молчанью
И продлевают тишину.

И от нее ложатся тени.
Мир исчезает. Что же, пусть.
Лишь только в миг исчезновенья
Я всемогущей становлюсь.


* * *
Когда дышать на свете нечем,
Почти сомкнулось дней кольцо,
Мне открывает бесконечность
Свое безмолвное лицо.

И долго волны океана
Иль дождь, шуршаший по листку,
Мои зализывают раны.
Как мать незрячему щенку.

А над костром колечки дыма...
Благоуханная струя...
На что мне вся неисчислимость?
На что нужна всей бездне я?

И как ни множь на числа числа,
Есть точный и простой ответ:
В ней без меня не будет смысла,
А без нее мне жизни нет.

* * *
Когда дрожит на солнце капля,
Мир раскрывается до дна.
Непостижимо и внезапно
Душа навылет пронзена.

И уместившись в грань алмаза,
Зажглись мгновенно все солнца,
Великим хором вмиг и сразу
Восславив своего Творца.

О, закипевший вал оваций!
Ему сейчас предела нет.
И сердце может разорваться
И превратиться в чистый свет.


* * *
Мне бы только покоя... Мне бы
Долго-долго, перстом не двинув...
Я сейчас достаю до неба
Чуть дрожащей в луче вершиной.

Где начало мое, где край мне?
Все едино в пространстве горнем.
Я сейчас достаю до тайны
Узловатым древесным корнем.

Как петляет моя дорога!
Мысль бесплодная, не усердствуй!
Я сейчас достаю до Бога
Безраздельным, бездонным сердцем...

* * *
Прислушайся... Здесь в царстве мук
И смерти—рядом с нами—
Поэзия за кругом круг,
Неслышными шагами,

Невозмутима и легка,
В прозрачном хороводе
Через событья и века
По воздуху проходит.

И ничего, что рядом мрак,
Что ты навылет ранен...
Услышать бы воздушный шаг,
Легчайшее дыханье...

И проследить, как сквозь слова—
Из дыма и из тени—
Плетутся тайно кружева,
Не знающие тленья.

Непостижима благодать!
Не камень и не глина,—
Надежной твердью может стать
Сквозная паутина.


* * *
Я не приду на скорбный зов,
Не встану у дверей.
Я буду слушать шум лесов
Да долгий гул морей.

Мне ничего уже не жаль,
Не возвращу ни дня.
И только прорастает даль
Во глубине меня.

Я не отвечу на слова,
Не попаду к ним в сеть.
Чтобы душа была жива,
Мне надо умереть.

Остановилась круговерть,
И нарастает высь.
Но только если это смерть,
То что такое жизнь?


* * *
А рядом—лес. Здесь, у террасы,
У полукруглого окна —
Бездонность замершего часа,
Недвижной мысли глубина.

Незыблемость миропорядка—
Зеркальность. И в тени ветвей
Живет такая же загадка.
Как и внутри души моей.

Все та же тьма слоистой глуби
И тайных линий переплет.
Кто разгадает, тот полюбит,
А кто полюбит, тот войдет...


* * *
Дело мое—этот рост неизменный.
Дело мое —становленье Вселенной.
Дело мое-нисхождение снега,
Дело мое—бесконечная нега

В мартовском солнце сияющих веток.
Дело мое—созидание света,—
Пальцы лучей, во всю даль распростертых.
Дело мое— воскрешение мертвых.
Мир наш безрадостный, мир неумелый,
Не отвлекай мою душу от Дела.

* * *
В ответ на вечную тоску
Я незаметно, постепенно
По ветке, облаку, листку
Воссоздаю Творца Вселенной.

Я жажду, чтобы был открыт
Тот смысл, что будет вновь неведом.
Я-кропотливый следопыт,
Идущий по святому следу.

За мигом миг, за шагом шаг
Я узнаю, как мир наш собран.
Ощупывая тайный мрак
И находя бессмертный образ.

Я связываю с нитью нить,
Узор невидимый означив.
Мне надо Бога воскресить.
И нет душе другой задачи.


* * *
Унылый день все краски мира тушит.
Но мягкою заботливой рукой
Он медленно укутывает душу,
Как в одеяло, в серый свой покой.

И кажется, что наклонился кто-то,
Кому до слез меня сегодня жаль...
Благодарю за тайную заботу.
Благодарю за светлую печаль...


* * *
Сто тысяч форм без одного повтора,
Сто тысяч лет и—только родилась.
Поэзия есть связь со всем простором,
С незримым миром трепетная связь.

Соотнесенность звука, знака, жеста
С тем самым Духом, что сей мир воздвиг,
И нахожденье собственного места,
Всегда иного в каждый новый миг.


* * *
И продолжается благая весть.
В Господнем мире вестников так много!
А, может быть, поэзия и есть
Провиденье невидимого Бога.

И то, что так блаженно совершил
Перед Пречистой Девой в оны лета
Сверкающий архангел Гавриил,
Отныне дело каждого поэта.


* * *
Поселок под крутой скалой.
Почти что точка—дом жилой.
И рядом-нежилой простор
Небес и вознесенных гор.
И это-истинный масштаб Души.
Ты-ноль. Ты мал и слаб
Перед великой Пустотой.
Но кто обвел ее чертой?
И кто от тела отделил
Весь разворот могучих крыл?


* * *
Как река течет в просторе,
По извивам, по излогам,—
Как река втекает в море,
Так душа втекает в Бога.

Что такое быть счастливым?
Это значит ночь и день я-
По излогам, по извивам—
В нескончаемом теченьи.

Боже, медленность какая!
Все и всё сейчас со мною.
Всё, что есть, в меня втекает,
Ну, а я плыву в иное:

В не охваченное глазом,
В не имеющее края,
Не вмещаемое в разум,-
Но Оно меня вмещает!


* * *
I
Вот что такое тишина:
Душа в простор погружена.
Душа восстала во весь рост,
И все миры, все сонмы звезд
Сейчас вместились в ней одной,
И это стало тишиной.

II
Вот что такое первый грех:
Дух больше не один на всех.
Мир раскололся на куски
И заметался от тоски.
Мы более не зеркала,
Где так таинственно цела
Вся жизнь, и отразиться смог
Всецелый свет—единый Бог.
Не вечность мы, а полчаса.
И вот упали небеса
И ждут того, кто их опять
Сумеет на плечи поднять.

* * *
Я тороплюсь. Наверно, легче
Леса рубить, чем поспевать
За всем, что ангелы нашепчут,
За всем, что Бог решил сказать.

Наверно, проще пни ворочать,
Чем быть у Бога толмачом.
Ну да, я только переводчик.
Не я творю, я не при чем.

Я не владею ни единым
Движеньем. На века вперед
Раба немая Господина,
Который душу мне дает.

Да, я раба Твоя, не боле.
Но выбившись вконец из сил,
Я одного боюсь: на волю
Чтоб Ты меня не отпустил.;


* * *
Здесь тайна есть, но тайну эту
Постиг открывший клюв птенец.
О, знанье птиц, стволов и веток!
О, тайноведенье сердец!

Чащоба темная лесная
И внутрь нее входящий свет...
Здесь те, кто в самом деле знают.
Здесь ни одной придумки нет.

Нет истин, навсегда готовых,
И как стрела прямых дорог.
Но каждый листик—это Слово,
А Слово в самом деле—Бог.


* * *
Закат, как весть о всей вселенной,—
Огромный, как миры, закат.
К нам приближался постепенно
Из дальней дали Божий взгляд.

О, эта медленность движенья,
Неслыханное торжество-
Владыки мира приближенье
Сюда, внутрь сердца моего.


* * *
Жизнь-это связь. Мы породнились
Еще в домирной глубине.
И так, как кровь течет по жиле,
Всемирный дух течет по мне.

И на невидимой скрижали
Есть запись на века вперед:
Пока текут по сердцу дали,
В нем каждый умерший живет.


* * *
Когда зовет меня мой Бог,
Все стены сметены,
И в мир земной пробиться смог
Призыв из глубины.

И бесполезен всякий спор,
Все доводы—зазря,
Когда мой внутренний простор
Распахнут, как моря.

* * *
Ровно столько есть сил, сколько ты намолчишь.
Сила духа есть мера молчанья.
Ах, какая сегодня великая тишь!
Как бескраен покой мирозданья!

Может быть, хватит сил смерть саму побороть,
Усмирить завывающий ветер.
Если только смогу (помоги мне. Господь)
Не вскричать, не взглянуть, не ответить.

* * *
Когда я не замечу боли,
Когда я смерти не замечу,
Померкнут все земные роли,
Умолкнут все земные речи.

Когда мне будет не до хлеба,
Когда-ни холода, ни зноя.
Тогда услышу голос неба.
Мой Бог заговорит со мною.

Гуденьем низкого органа
Заговорит со мной Предвечный.
И станет вдруг сквозная рана
Открытым входом в бесконечность.


* * *
Дождь крадется осторожно.
Шаг и нет, и вот опять.
Может быть, и впрямь возможно
Этот мир околдовать?

Чары прежние разрушив,
Усыпить земной закон
И проникнуть прямо в душу,
Прямо в мысли, прямо в сон?

Может, есть и вправду выход?
Лишь впусти его и вот...
Дождь крадется тихо-тихо,
Дождь на цыпочках идет.

Обнимает жизнь лесная,
Запах сосен, плеск ракит.
Мелкий дождик что-то знает,
Тихий дождик ворожит.

Звук капели... по минутке
Над заботой, над тоской...
Дождик добрый, дождик чуткий,
Дождь, несущий мне покой...


* * *
Сколько весит Бог? Нисколько.
И ни мало и ни много
До тех пор, покуда сердце
Не притягивает Бога.

Но как только Боль земная
Всею тькой своей, всей гущей
Воззовет к Нему—узнаешь,
Скоько весит Всемогущий.

* * *
Лес подернулся слезами.
Долго-долго плакал лес.
Тихий ангел—рядом с нами.
Шелест крыльев, плеск небес...

Словно бусы, ангел нижет
Слезы всех прошедших дней.
Может, слезы Богу ближе,
Может, грусть ему родней,

Чем шумливое веселье?
Он ведь к плачущим пришел.
Тихий дождь шуршит над елью.
Тихо плачет черный ствол...

* * *
А правда есть поэзия. Она
Одна вещает в мире и глаголет
О том, что вовсе не имеет дна,
О том, что больше бесконечной боли.

Есть тайна, непостижная уму,
Разлившаяся в воздухе весеннем.
Наш Бог-поэт, и только потому
Он знает истину о воскресенье.

Поэзия выносит груз креста,
Подводит нас к последнему порогу.
Она совсем не сон и не мечта,
А труд души—произрастанье Бога.


* * *
Вечер, грезящий далью морской,
Ветер дышит в ветвях тяжело.
Но в груди накопился покой,
Точно в углях последних тепло.

Догорел ясноглазый огонь,
В аромате сосновом шурша,
Но мерцающих углей не тронь:
В них сейчас приютилась Душа.


* * *
Ведь все уже свершилось. Все уже
Записано в старинной мудрой сказке,
А мы читаем. Мы на рубеже
Давно известной автору развязки.

Да, все свершилось. Радость и страданье
Заключены в божественной груди.
Вот почему возможны все гаданья—
Ведь все, что ожидает впереди,

Уже сегодня есть. Покой березы
Лишь потому так полон и велик,
Что где-то пересчитаны все слезы
И собран каждый промелькнувший миг.

* * *
Тебя в земной природе нет.
Ты не даешь душе ответ
На бездну мук и море слез.
Ты существуешь, как вопрос,

Который, словно грозный вал,
Всю душу поднял и собрал.
Ты—ветер. Ты—внезапный вихрь,
Вдруг разбудивший всех живых

И обративший внутрь, к истоку.
Не видному земному оку.
Ты—смерть. И путь мгновенный тот,
Что к вечной жизни нас ведет.

* * *
I
О, не вините в наших стонах
Творца миров. Безвинен Он.
Он не творил земных законов.
Он сам есть противозакон.

Он тот, кто в нашем урагане
Хранит спокойствие небес, -
Всей боли противостоянье,
Всей тяжести противовес.

Он наполняет наши души
И смысл вдыхает в естество.
Он нас не лепит и не рушит,
Он есть. Вот только и всего.

И размывает все границы,
Вторгаясь в нас, Его прибой.
Он есть. И потому творится
Вселенная сама собой.

Творится каждое мгновенье
Земля и небо вновь и вновь.
Бог-беспрестанность воскресенья,
Неопалимая любовь.

Противо-лед, противо-камень
И всем концам моим конец,
Мое негаснущее пламя,
Бессмертный, внутренний Творец.

* * *
Возвратиться к Творцу, возвратиться туда,
Где из проблесков первых родится звезда.
Возвратиться в тот пласт, в тот пылающий слой,
Что вовеки не будет засыпан золой,
Что под глыбой всех льдов и под грузом всех плит
Сквозь все ночи горит, сквозь все смерти горит.
Вперерез, вперехват, напролом, вопреки
Всем законам земным, всем разливам тоски.
Против немощи наших погасших сердец,
Против всех «не могу»-всемогущий Творец.
Этот огненный столп, этот внутренний вал
Достигает того, кто всем сердцем воззвал.
Есть на жаркий призыв молньеносный ответ:
В глубине глубины загоревшийся свет.


* * *
Как струны тайных арф, дождь ветки леса трогал
И робко замолкал над дрогнувшей струной.
А белые цветы хотели славить Бога
Без голоса и слов—одною белизной.

О, эта белизна и запах разнотравий,
Погасшего костра голубоватый дым...
Дай, Господи, и мне суметь Тебя прославить
Наполненным Тобой молчанием моим.


* * *
Как трудно божественной силе!
О, Боже, опять и опять
Мы, люди. Тебя победили.
Тебе ведь нельзя побеждать.

Твоих победителей много,
А Ты-одинокий изгой.
И все победители Бога
Спешат Его сделать слугой.

Но только служить Ты не станешь,
А сбросив свой зримый покров.
Ответишь великим молчаньем
На наш несмолкающий зов.



V. Немощь моя-всемогущество Божье

* * *
Поэзия...Она и есть
Та самя Благая весть,
Та весть о Благе, весть о Боге,
Которая слышна немногим.

Она и есть тот самый Дух,
Которым этот мир набух,
Как почка вешняя... Вот-вот
Проглянет новый небосвод,

Как лист из почки. Здесь, теперь,-
Лишь только до конца поверь
Поэзии, а не глазам
Своим, так часто лгущим нам.


* * *
Чем лес теснее, тем свободней
Для всех безвестных пилигримов.
Деревья есть пути Господни,
Вот те, что неисповедимы.

О, разрастание простора,
Стирающего наше имя!
Бог—это лабиринт, в котором
Блуждать и значит быть живыми.

* * *
Не то нам важно, что на сцене,-
Не ряд мгновенных изменении,
А то, что есть за сценой,-там,
Откуда все диктует нам
Наш режиссер. И я тогда лишь
Жива, когда смотрю в те дали,
В те животворные просторы.
Где слышен голос Режиссера,
Стоящего на вечной тверди.
Нет, Он совсем не милосерден!
Он страшен, как сама гроза.
Он не осушит нам глаза
И не избавит нас от боли.
Но если мы сыграем роли
Свои, то Он предстанет нам,
И мы тогда очнемся там,
Где боли не было и нет,
Где дух горит, как самоцвет, __
И нам самим простор Вселенной
Открыт, как мировая сцена.


* * *
Из ничего, из сна, из пены...
Однажды я сама узнала,
Что вышел весь простор Вселенной
Из точки бесконечно малой.

О, Господи, с какою силой,
Увидев тайное воочью,
Я так внезапно ощутила
В средине сердца эту точку!

* * *
Изобилье! Изобилье!
Это—ангельские крылья—
Новорожденная крона,
Белоснежные цветы...

О, как много их сегодня!
Всюду ангелы Господни,
Всюду—воинство святое
Победившей красоты.

Лес зеленый в белой пене-
Это новое сраженье,
Ежегодная победа,
Сил, творящих торжество.

Я даю Тебе присягу:
От Тебя—уже ни шагу,
День и ночь идти по следу
В войске Бога моего.

* * *
А мне не надо зрелищ. Надо мне
Твоей бездонности, Твоей пустыни,
Тонуть в Твоей прозрачной вышине,
Захлебываться в гущине и сини.

Не развлечения, а бытия,
Всецелости, а не отдельной части,
Мой Господин незримый, жажду я-
Не зрелища, а только лишь причастья.

* * *
Что есть духовная работа?
Немереные километры,
Безостановочность полета
Противу ветра.

Что значит труд молитвы строгой,
той, что держит мирозданье?
Упорство прославленья Бога
В часы смертельного страданья.

В часы невидимого боя,
Когда весь ход вещей нарушен,
Мое упорство быть с Тобою,
Когда Ты оставляешь душу...

* * *
Как тихо листья шелестят,
Шуршит и глохнет дождик редкий...
Поэзия есть тайный лад
Души с изогнутою веткой,

С дождем, не знающим конца...
- Душа в дожде, как шмель в сирени,
Согласование Творца
С малейшим из своих творении.

Тебя везде зовут и ждут.
Твой голос всей листвой повторен-
Непостигаемый уют
В открытом всем ветрам просторе.

* * *
Тот давно знакомый звук—
Легких капель перестук,
Словно мокрая листва
Шепчет сердцу, что жива

И проста и хороша
Та забытая душа,
Что как тихая вода
Не на время-навсегда.

Навсегда, хотя она,
Как дождливый день, бедна,
Как шуршащий дождь, нища.
Нет ни краешка плаща,-

Покрова над головой,—
Только этот дух живой,
Шелест слез, да в горле ком-
Память давняя... о ком?


* * *
Царство намокших, свисающих веток,
Тусклое царство зеленого цвета...
Дождик все медленней, капли все тише...
Немощь моя, сквозь которую слышу
Вас и себя самоё. Наконец-то
В сердце вернулось бессильное детство.
Раз истощилась вся сила земная.
Немощь моя, сквозь которую-знаю.
Господи, что? Да вот то же, что дождик:
Немощь моя-всемогущество Божье.


* * *
Взглянуть в окно, чтобы узнать.
Что это значит-благодать,
Что это значит-Божий лик,
Который, как весь мир, велик.

Взглянуть в открытое окно,
Чтобы узнать, что так давно
Узнали ангелы в раю,
Стучащиеся в грудь мою.

В окно высокое взглянуть,
Чтобы узнать немую суть
Всего, что было и что есть
И что зовут—благая весть.

От нас и надо лишь одно:
Всего-то лишь взглянуть в окно.


* * *
Протянут в небе долгий след
Заката. Звуки дня все глуше.
Готовящийся к смерти свет
В жизнь вечную уводит душу.

Она так близко... рядом... в нас...
Вот только затаись, помедли,
Побудь со светом в смертный час
Его, в тот тихий, в тот последний...


* * *
Что я знаю? Что умею?
Мне бы быть еще слабее.
Раздарить свои богатства,
Больше не сопротивляться,

Быть лесных стволов покорней,
Погрузить бы в Бога корни,
И остаться молчаливой,
Без зазора, без отрыва...

Дождик каплет, ветка гнется,
Звезды плещутся в колодце...
Есть ли я иль вовсе нету,-
Уступила место свету?..

* * *
От сердца к сердцу... Только так
Нам слышен Бог-и не иначе –
Лесной дрожащий полумрак,
Береза никнущая плачет,

Ветвями легкими шурша,
Как будто снова-дней начало
И обнаженная Душа
Другую Душу повстречала...

* * *
Там Духу не было помех,
И разливался Он во всех-
Деревьях, облаках и в нас,
От них не отрывавших глаз.

И расправлялся Дух и рос,
И Он перерастал вопрос,
Который был еще вчера
Для нас громаден, как гора.

Еще лишь только час назад
Нас обступал кромешный ад,
Но ничего не стало вдруг,
Когда, как море, вырос Дух.

* * *
И снова дождь. И снова милость
Господня сердцу моему.
Как будто жизнь остановилась-
Мои усилья ни к чему.

Нельзя переступить порога,
И остается лишь одна
Беззвучная работа Бога,
Что сердцу сделалась слышна.;

* * *
Не быть... не действовать... уснуть.
Да так, чтоб мир вошел мне в грудь.
По окончании времен
Весь мир войдет в мой чуткий сон.

И точно дерево в зерне,
Пребудет свернутым во мне.
Как тихо! Господи, прости!
Дай мир взлелеять и спасти,

Дай мне покоиться, пока,
Как зелень первого ростка,
Не встанет свет из темноты...
Вселенная, откуда ты?!

* * *
Такая тишь предстала нам!—
Безмолствуй и внемли.
Здесь слышно то, что где-то там
В другом конце земли,

В другом пространстве бытия...
Меж нами—ничего.
И слушаю сегодня я
Звук сердца твоего.

* * *
Перерыв непрерывности. Прочерк. Провал.
И-разлет двух недвижимых крыл.
Дух есть там, где покой. Дух есть там,
где Он встал.
Там, где солнце Он остановил.

Там, откуда идет повеленье горам,
Там, где жар преисподней потух.
Только там и воздвигнется истинныи храм-
То гнездо, где безмолвствует Дух.


* * *
Весь день поток шуршащий слушать
Без слов, без мыслей и без сил.
Немолчный дождь живую душу
С растущим деревом роднил.

Как дерево-весь долгий день я.
полнился собой самим,
И было каждое мгновенье
Неисчерпаемо живым.

Переполняясь, сердце плачет,
И струй стекающих не счесть.
Ведь быть самим собою значит
Быть всем, что в этом мире есть.


* * *
I
Лес задумался. Долгая дума.
Ель вплывает в пространство окна.
Дождь шумит, и от этого шума
Вырастает во мне тишина.


Больше нету словесного сора,
Отмелькали тревожные сны.
Дождь шумит, охраняя просторы
Бесконечной, как жизнь, тишины.

Что мелькает сквозь клочья тумана?
Что забрезжило передо мной?
Дождь приводит меня к океану
Жизни внутренней, жизни иной...

II
Иная жизнь—она ведь рядом.
Не надо, чтоб кончались дни.
Вперед заглядывать не надо.
Ты только внутрь загляни.

Склонилось небо низко-низко.
Дождь плачет, ветки теребя.
Иная жизнь от нас так близко—
Ведь мы на берегу себя...


* * *
Лесная глушь. Лишь лес и только.
Дриад не прятали кусты.
Моя Действительность, насколько
Ты превосходишь все мечты!

Ты-плоть и кровь, не сны и тени.
«Сейчас» и «здесь», не «впредь» и «там».
Ты грандиозней всех сравнений.
Нужней всего, что снится нам.

Торжественное мирозданье-
Пред сердцем замершим моим.
Мы платим за тебя страданьем...
Что ж, за ценой не постоим.


* * *
Как говорит со мною Бог? Так тихо.
Как старый ствол, как облетевший сад,
С которого сорвал осенний вихрь
Все, что имел он, все, чем был богат.

Как говорит со мною Бог? Так долго.
Что я за жизнь сумею различить
Одно лишь Слово, что еще не смолкло,
Когда порвалась жизненная нить.

То, длящееся у меня на тризне,
В мой самый высший, в мой беззвучный
Одно лишь слово, что длиннее жизни
И слог за слогом в вечность вводит нас.


* * *
Бог с Иовом заговорил,
И замолчало мирозданье.
Куда девается страданье.
Когда вблизи источник сил?

Бог перед Иовом предстал,
И вот ушла земная мука.
Не раздалось в ответ ни звука.
Когда гремел девятый вал

Голосовой. Звучало Слово,
И это был сам Иегова.
И смерть прошла. Богоявленье
Само есть жизнь и воскресенье.


* * *
День так горел, день так сиял.
Как будто это интервал
Между мирами; будто это
Живой первоисточник света.
Миров бессчетных основанье.
И нам сейчас не до страданья
И даже не до смерти—нет
Нас самих, есть только свет.
Раскрытый настежь Божий глаз...
Ему, конечно, не до нас.
Но нам-то только до Него.
И это наше торжество.


* * *
С незаживающей раной
Я родилась в наш мир земной-
С моей тоской по океану.
Который был когда-то мной

В недвижности глубокой ночи,
В той совершенной тишине.
Как он шумит, как он рокочет
И как безмолвствует во мне!..

Я узнаю Его, я знаю
Тот голос внутренних морей.
Поэзия-тоска по раю,
По собственной душе своей.


* * *
Пусть льется тихая вода
листьев решето.
Пусть кто-то говорит, когда
Не слушает никто.

Пусть говорит потомкам вслух
Иль предкам,-все равно.
И крепнет одинокий дух,
Как старое вино.

Чей это тихий разговор
Дойти до сердца смог?
Кто это-дождь или костер?
А может быть, сам Бог?..


* * *
Миры меж мной и Богом были,
Но света меткая стрела.
Мне грудь пробившая навылет,
Меня мгновенно привела К Нему.
Тянулись дни в тумане,
Но вспыхнувший внезапно свет
Вдруг уничтожил расстоянье.
Меж нами разделенья нет.


* * *
Молитва-это тихий час
Совсем без посторонних глаз,
Без отвлеченья от глубин,
Где ты один, как Бог один.

И без воображенья.
Чист Час этот, точно белый лист
Бумаги. Все, что есть «не я»,
Здесь стерто. Чаша бытия

Непролита. И эту тишь
И первозданность ты хранишь
И возвращаешься назад—
В ту тайну, из которой взят.

* * *
Замирает звук вдали,
В тыще милей от земли.
Уплывает в небосвод
Еле видный самолет.

И такая тишина,
Что душа моя слышна
В бесконечной вышине-
Точно так же, как во мне.


* * *
Все заботы, планы, думы
Отгорают, как закат.
Больше нет дневного шума,
В бесконечность входит взгляд.

Мир укутывают тени,
Тишиной душа полна.
И восходит откровенье.
Точно полная Луна.

* * *
Костер говорил еле слышно.
Чуть слышно шуршала кора.
Здесь тихо. Здесь не было лишних.
Мы слушали голос костра.

И глубь открывалась такая.
Так ласков был вьющийся дым,
Что мир, совершенно смолкая,
Наполнил нас смыслом своим.


* * *
Нас не должна застать врасплох
Та тишь, которой имя Бог.
Вот та, что копится сейчас
По капле в сердцевине нас.

Вся жизнь с начала до итога
Есть труд по накопленью Бога.

Когда ж душа полным полна,
В нас громыхает тишина,
Как воли творческой прибой,—
И мир родится сам собой.


* * *
Безлюдье. Чистота простора.
Нет ветра. Речи не слышны.
Огонь костра, как малый сторож
Необозримой тишины.

Той, что как рокот колокольный
Растет и ширится во мне,
Той тишины, где Богу-вольно,
Как птице в полой вышине.

* * *
А горы!.. Снящиеся горы,
Пересекающие даль, -
Господня почва и опора,
Божественная вертикаль.

Я вспоминаю гладь морскую,
Луча сверкнувшего стрелу,
И по горам моим тоскую
Так, как тоскуют по крылу.

* * *
Живу я истиной одною,
Живу, одну лишь мысль храня:
Нет Господина надо мною.
Есть Господин внутри меня.

Есть глубина во мне такая,
Пред коей мелки все моря.
И это перед ней, смолкая,
Разлилась по небу заря.

И звезды, звезды заблистали
И заглянули внутрь, на дно.
Меж Ним и мной—такие дали,
И все же—Он и я—одно!

И я гляжу с немым вниманьем,
Туда, в далекий звездный глаз,
Уничтожая расстоянье
И останавливая час.


* * *
Когда затихаешь без срока,
Как ствол вековой и как корни,
То чувствуешь вдруг, как далеко
Душа у тебя распростерлась.

Какая в ней собрана сила...
И что ей грозящие шквалы?
Все небо собой охватила-
И здесь у костра задремала...


* * *
Наедине с великим морем.
Наедине с самим собой
Тяжелым мерным волнам вторит
Беззвучный внутренний прибои.

Безостановочное пенье,
Вселенский тыщеустый гимн.
Великое переполненье
Всем миром и собой самим.;


* * *
I
Снег идет в моем окошке,
Тихо-тихо снег идет.
Это было в веке прошлом.
Это было в прошлый год.

Только что с того? Все ново.
Прямо на глазах у нас
С неба сходит стих готовый
И поется в первый раз.

Он родился с нами рядом.
Ритм неспешен, голос тих...
Сердцу только лишь и надо
Повторить готовый стих...

II
Я ничего не творю от себя,
Я повторяю.
Хлопья слетают, в пространстве рябя,
Хлопья слетают.

Смыло белейшей волной к ноябрю
Прошлого сажу.
Господи, Боже мой, я повторю
Все, что Ты скажешь.


* * *
Вдали, в расплывшейся млечности-
Чуть видимый контур вершин...
Один на один с Бесконечностью,
С безмерным один на один.

Сюда уводили пророчества,
Судьба предвещала моя
Сомкнувшийся круг одиночества
И всю полноту бытия.

У жизни и смерти на грани я,
В ничем среди волн пустоты
Теряю свои очертания.
Но Бог обретает черты.


VI. Огонь без дыма

* * *
Осенний свет -сплошной пожар.
Пожар великий и священный.
Огонь сошел, как высший дар,
Освобождающий от тлена.

Вновь стала явственно видна
Та глубь, что лишь на миг сквозила.
Вновь загорелась купина.
Которая сгореть не в силах.


* * *
Листья падают, как звезды...
Эти искры звездопада...
Тихо, холодно и поздно.
Но трепещут звезды рядом.

Распадаются все цепи—
Плоть не давит и не держит.
Только этот звездный трепет,
Только этот тайный стержень...


* * *
I
Поля опустели, и рощи тихи.
Но песня еще не допета.
Из золота осени ткутся стихи.
Из нитей осеннего света.

Незримою прялкой чуть слышно шурша,
Вдали от гремящих событий,
Из золота осени ткется душа,
Из еле мерцающих нитей.

И в чуткий покой превращается плач.
Ткань жизни из духа творится.
О, Ты, неустанный, таинственный Ткач,-
Любовь, осветившая лица...

II
Земля остывает. Чуть движется кровь.
Нет слов, замедляются жесты.
Жизнь тихо уходит, но входит любовь
Занять опустевшее место.

Так вот отчего эта искра листа-
Огонь, исцеляющий раны.
Так вот отчего так горит Пустота
И так тишина осиянна.


* * *
Я люблю, когда редеет лес:
Эта опрозраченность седин.
Дух сквозящий... Никаких завес.
Мир опять огромен и един.

Вот и остаемся глаз на глаз
С тем, что было где-то за стеной.
Только то, что разделяло нас,
Медленно уходит в мир иной.


* * *
Мне все стволы поют о Боге.
Я слышу голос каждой ветки.
О, эта весть бессчетно многих
Неведомых и незаметных!

Беседа сердца со струною...
Откуда в этом сердце тленном
Вот это знание иное
О неземном и неизменном?

Сверкающий осколок чуда—
Листок осенний в день погожий
Перебивает мой рассудок—
И все про то же, все про то же...


* * *
Я подарю тебе октябрьский лес
С его совсем особой тишиною,
С деревьями, утратившими вес.
Вернувшимися в царствие иное,
Куда лишь только ангел смерти вхож.
Где холодно и неприютно людям,
И тонкой кистью метится чертеж
Того, что завтра непременно будет.

Но главное-не завтра, а сейчас.
Холодный ветер ниоткуда дунул.
Последних сил теряется запас,
Но эти обнажившиеся струны
Стволов немых!.. Как будто сам Господь
Их все смычком нерукотворным тронул,
И превратилась тающая плоть
В светящиеся золотые звоны...

* * *
И наконец-то нет помех.
Угомонились вихри.
Чтоб я могла сказать за всех,
Мы все должны затихнуть.

И в этом мире немоты
Пусть с нас спадет броня.
Я-за тебя, а может, ты
Все скажешь за меня?..

* * *
Гаснет свет в моем окне.
Чтоб расти теперь во мне.
Ширью всех небес дыша,
Возвышается душа.
И в неслышимой мольбе
Поднимается к Тебе.


* * *
У года есть своя заря—
Золотолистый лес осенний,
Прозрачный пламень октября,
Великой тишины свеченье.

Вся плоть почти сошла на нет,
Но лад вселенский не разрушен,
И проступает тайный свет-
Пространство открывает душу.

И пусть вблизи ночная мгла,
Сияет лик живого Спаса.
Быть может, я весь год ждала
Сего торжественного часа.



* * *
Кто это говорит со мной
Всем существом, совсем без речи,
Затеплив в темноте лесной
Свои колеблемые свечи?

Чей знак из золота берез
И пурпура осины соткан?
Кому необходим до слез,
До содрогания—мой отклик?..


* * *
А времени не будет. Это значит,
Что будет Бог,—Никто уже не враг.
У сердца есть всего одна задача:
Не отступать от Бога ни на шаг.
Не будет больше ни труда, ни лени,
И смерть пройдет так, как проходит сон.
Меж мной и Богом нету разделенья.
И это вечность. И конец времен.


* * *
Деревья, тяжелые ветки склоня,
Зовут и уводят неспешно меня
Высоко-высоко, куда-то туда,
Где робко зажглась на мгновенье звезда.
Глубоко-глубоко, к вселенскому дну,
В мою неподвижность, в мою глубину.

* * *
Лес застыл. И он чего-то ждет.
Но чего же? Как его понять?
Тишина. Дыхание пустот.
Бесконечной грусти благодать.

Просветленной боли торжество.
Ты простил. И сам уже прощен.
И тебе не нужно ничего.
Ты все отдал. Что ж теперь еще?

Что за ожидание в чертах
Навсегда затихшего лица?
Медлит Дух, с себя стряхнувший прах,
Ожидая близости Творца.

* * *
Упокой меня, тихая осень,
Дай душе свой надмирный покой.
Легких листьев дрожащая осыпь,
Золотистый ковер под рукой,

И зиянье... Внезапные бреши
Среди мыслей и дел посреди...
Проясни меня светом нездешним,
Бесконечностью лоб остуди.

Голосами всех далей покликай,
Чтоб усопшие отозвались...
Научи меня смерти великой,
Уводящей в великую жизнь.

* * *
Осень ласковая, нежная,
Осень тихая моя...
Расставанье неизбежное,
Здесь граница бытия.

Осень ясная, прозрачная,
Все насквозь и на просвет.
Нет в лесу местечка мрачного,
у деревьев плоти нет.

Или есть... совсем готовая
Страх ухода обороть,
Эта призрачная, новая.
Эта ангельская плоть...

* * *
Здесь золото-как Божий ореол
Такое нестерпимое сиянье,
Что сердцу ясно: это Бог вошел
И началось немое предстоянье.
Так в октябре в лесу сияет дуб,
И в этой осиянности осенней
Молитва беспрестанно льется
И тихо наступает озаренье.

* * *
Листва в огне. Огонь без дыма,
Лист облетает за листом.
Но этот дуб неопалимый—
Как весть о веке золотом.

Пророческая весть о чуде,
О вечном царстве тихий сказ,
Где так светиться будут люди,
Как листья светятся сейчас.

* * *
Осенний день, и ветра свист,
И улетающие стаи,
И за листом слетает лист.
Так книгу жизни Бог листает.

Утраты сердца моего,—
Такая грусть, такая жалость!..
Не остается ничего...
Но ведь поэзия осталась!

* * *
Откуда это торжество?
Ведь жизнь у своего предела.
Скажи мне, осень, для чего
Ты столько золота надела?

Как будто лес весь-тронный зал -
Такой простор и тишь такая!
Душа, как Золушка на бал,
Пришла, но...время истекает.

* * *
Такая полнота свободы!
О, сердце полное мое...
Ведь эта тихая природа
Есть наше инобытие.

Но кто узнает, кто узнает.
Что эта ива у ручья
Есть я, уже совсем иная,
Я без своих границ, но я...


* * *
Одно лишь только есть на самом деле
Сквозь все пространства, годы и века:
Струятся ввысь стволы берез и елей,
Струится вдаль беззвучная река.

И в этот день бессолнечный, осенний,
Поняв, как мир бездонен и высок,
Я чувствую незримое струенье
И погружаюсь в медленный поток.

Наш смысл совсем не за земным порогом,
А в треске сучьев, проблеске огня.
И то, что люди называют Богом,
Сейчас струится в мир через меня.

* * *
Мой поющий костер, убаюкай меня,
Мне свою колыбельную спой,
Зачаруй нескончаемой пляской огня,
Тихим треском своим успокой.

Дай вглядеться в последних углей волшебство
И прозрачного дыма круги.
Расскажи мне о том, что важнее всего,—
Остальное забыть помоги.


* * *
Горящий медленно костер -
Непревзойденный дирижер.
А этот тыществолый лес,
Как затаившийся оркестр:

Порыв огня, и-нам слышна
Немыслимая тишина,
Как будто тыщеустый зов
Еще неведомых миров.


* * *
Осенняя прозрачность одеянья.
Уже не лист-а легкий дух листа.
О, красота земного увяданья,-
Небесного цветенья красота...

И зреет мысль пронзительно-простая:
Жизнь подошла к земному рубежу.
Все то, что я имела, оставляю,
И все оставив, столько нахожу!..

* * *
Ничего. Мир стерт до ни-че-го.
Ничего, что было бы не Богом.
Бесконечно чисто существо.
Марфа, Марфа, ты пеклась о многом...

Только что оно, и где оно?
Ты уже не видишь и не слышишь.
Остается сердцу лишь одно:
Чуткое прислушиванье к тиши.


* * *
О, Господи, какая тишина!
В ней тонут наши домыслы и сны.
И добывают истину со дна
Вот этой бесконечной тишины.

Как хорошо с Тобой наедине.
Как близко сердце к Богу своему...
Я плаваю в великой тишине,
Ныряю в засветившуюся тьму...


* * *
Огонь горит. Горит лампада.
Горит свеча. Горит звезда.
И больше ничего не надо,
Пусть только он горит всегда
Тем чистым пламенем без дыма
Сквозь всё и всех, всегда един,
Тот постоянный, негасимый
Огонь глубин.


* * *
Чувств моих смятение,
Осень золотая!
Над листвой осеннею
Ангелы витают.

Золотыми точками,
Взмах крыла и мимо.
Только все заочное
Оказалось зримо.

Только тяжесть плотная
Стала горсткой пыли.
Крылья мимолетные,
Чьи вы? Не мои ли?


* * *
Золотое кленовое пламя
И нечаянный пурпур листа...
В переполненном сердце—стихами
Проступает Твоя красота.

Лес зажегшийся, лес мой осенний...
В этот тихий пронзительный час
Бесконечное благодаренье
Проступает слезами из глаз.


* * *
Есть капля, вспыхнувашая где-то,
И в ней в единый миг сошлось
Все, что рассеяно.— Луч света,
Пронзивший этот мир насквозь

До обнажившегося Бога,
Непостижимого уму.
Всего-то надо так немного—
Прожечь насквозь земную тьму.


* * *
Какой же смысл, какие цели
У высших сил? В чем их закон?
Сто капель вспыхнуло на ели,
И мир наш грешный был прожжен.

И вот окончилась разлука
С самим собой, ушла вина.
Сгорела вся земная мука.
Вся смерть навылет прожжена.;


* * *
Осенью мы чуем близость Бога.
И в слезах, уже совсем без сил.
Шепчем с нарастающей тревогой:
«Жизнь уходит. Бог нас посетил».

Небо опускается на плечи,
Вся земля в торжественном огне.
Жизнь уходит. Наступает вечность.
Вечность разгорается во мне.


* * *
В лесу-сиянье золотое,
Сквозь ветки-веянье пустот.
Смерть листьев стала красотою,
Той самою, что мир спасет.

И в день бессолнечный осенний.
Когда видна нагая суть,
К нам приближается спасенье
Сквозь смерть, навылет, через грудь.


* * *
Нет, не точка—многоточье—
Многомерность, многострунность.
Где-то в сердца средоточьи—
Нескончаемая юность.

Бесконечное начало,
Через все концы сквоженье
В этих блекнущих опалах,
В этом золоте осеннем.

Обнажившиеся глуби,
Просветившиеся лица.
Кто-то нас так сильно любит,
Что нам жизнь отдать стремится.

Это таинство в природе
Просветляющей печали:
Кто-то в этот час уходит,
Чтобы нам открылись дали.


* * *
Лес смолк совершенно. Нет птичьего пенья.
Лишь желтых листов колдовство.
Но каждое дерево есть откровенье
О Боге, создавшем его.

Душа застывает сейчас на пороге
Чего-то не видного мне.
И лес переполнен молчаньем о Боге,
Как гомоном птиц по весне.


* * *
Лес осенний тихо плачет.
Желтый лист роняет липа;
Дуб становится прозрачен,
Тонким золотом усыпан.

И на нем, как на иконе.
Что над свечкой заблестела.
Виден мир потусторонний, -
Мир без веса, мир без тела.

Боже, как Ты милосерден,
Зажигая это пламя,
Тайный контур вечной тверди
Обнажая перед нами.


VII. Зачем тебе яблоко, Ева?

Стихи живут на самом дне,
На той последней глубине
Души, в том самом забытьи,
Где живы мертвые мои.

Я там бываю не всегда.
Но если я вошла туда
И вновь вернулась в мир земной,
Стихи выходят вслед за мной.

* * *
Бог есть чудо воскресенья.
Не считайте и не мерьте,
Есть закон обратный тленью,
Есть закон противусмерти.

И от этого закона
В мраке мира, в ночь глухую
Тихо светится икона
И в аду душа ликует.


* * *
Вольный мартовский ветер
Веет, ветки клоня.
Хорошо вам на свете
В этот день без меня?

Нет ни черт, ни убранства.
Стало тесно словам, -
Все земные пространства
Я оставила вам.

Вы свободны, вы сами
Царств воздушных цари.
Ну а я, я ведь с вами,
Но не рядом-внутри.

II
Стихи приходят лишь взамен меня,
Как этот мир пришел на место Бога.

Таков закон неумолимо строгий.
И Дух живым останется, храня
Святой закон великого обмена
Творца Вселенной и самой Вселенной.


* * *
И вот, постепенно смолкая,
От мира мы оторвались.
Но, Боже, бездонность какая!
Какая великая жизнь!

Лес тихий, пустынный и строгий.
Как ствол неподвижно стою.
Что надо тебе, кроме Бога,
Адам в первозданном раю?

Ветвится огромное Древо,
Сияет ветвей гущина.
Зачем тебе яблоко, Ева?
Ужели душа не полна?

* * *
Заметить жизнь в сосне, заметить вдруг,
Что это жизнь не чья-то, а моя.
Течет сквозь нас единая струя,
Та самая, что носит имя—Дух.

Не дух сосны, не мой, не твой, а тот,
Который нас с сосной переплетет,
Найдет внутри неразрушимый пласт
И даже в смерти умереть не даст.


* * *
Есть тишь, которую возможно
Услышать лишь в соседстве Божьем,
В Его присутствии. Есть гладь,
Которую нарисовать
Возможно только, как икону.
Как глаз воистину бездонный.

Увидеть Бога и услышать
Возможно, если станешь тише
Воды и ниже кротких трав.
Тогда вот-смертью смерть поправ...

* * *
Вот быль, а остальное-небылицы.
Вот это явь, все прочее-во сне.
И вышивает звуками синица
Узор по бесконечной тишине.
И есть, где небу целому разлиться,-
Такой простор немотствует во мне.

* * *
Сплошная жизнь... Ты входишь в лес,
Как в жизнь немереную. Без—
Смертие. Во все края.
Во все концы—душа моя
Без ничего. Без никого.
Живого Духа торжество.
Мой нищий Дух, живущий без
Всего, как полный круг небес.
* * *
Новое стихотворенье—
Это как новый вздох.
Ветер шумит весенний.
Вновь воскресает Бог.

Близится Божий вестник,
Светел, крылат и тих.
Только дыши с ним вместе—
Вот и родится стих.


* * *
Ствол подставился тихо лучу.
Лес пустынный прозрачен и нем.
Замолчу, замолчу, замолчу,
Стану деревом, стану ничем.

Вот тогда и расплещется весть.
Бог подаст свой ликующий знак-
И пойму в этот миг, что я есть
Наконец-то... и, Боже мой, как!


* * *
Закружи меня, ветер весенний,
Перепутай концы и края,
Пусть растают, исчезнут как тени
Все заботы, вся тяжесть моя.

Вот ворвался в зеленую гущу
И, ликуя, бушуешь внутри.
Опрокинувший все, всемогущий,-
Все что хочешь, со мной сотвори!


* * *
Талый мартовский снег. Холода на исходе.
И среди бесконечной лесной тишины
К нам доносятся Божьи слова в переводе
Одинокой синицы и старой сосны.

О, живая вода, утолившая жажду!
Дух впивать ее целыми днями готов
Боже мой, если б мне удалось хоть однажды
Сделать точно такой перевод Твоих слов!

* * *
Сосна зеленая застынет
В такой неимоверной сини.
Что закружится голова,
И ты поймешь, что свет недаром
Горит сейчас таким пожаром,
Что можно выдержать едва;
Что эти световые стрелы
В такие целятся пределы,
Где смерть поистине мертва.
Они—в бессмертие дорога.
И вспыхивает точка Бога
На самом кончике копья,
Нацеленного в сердце света.
Я ощущаю точку эту,
Когда насквозь пробита я.

* * *
Та тишина, где что-то происходит.
Не мертвая, глухая тишина,
А та, что жизнью будущей полна
И звуком неродившихся мелодий.

Та тишина, которая сейчас
Разлита в небе-и глубоко в нас,
И ждет, чтоб мы ее не расплескали
Ни в радости горячей, ни в печали.

* * *
Быть и не быть одновременно.
Быть так, чтобы не ставить стены,
Чтоб никогда не стать стеною,
Как царство кроткое, лесное
Не встанет меж душой и Богом,
А будет внутрь Него дорогой.


* * *
Верится, и мысль моя легка.
Перистые длятся облака,
Точно перья от тех самых крыл.
Что Архангел над землей раскрыл.

Кто подхватит белое перо,
Будет жить прозрачно и добро
И писать тем ангельским пером
По небесной глади—ни о чем


* * *
И шумит и шумит, вешним жаром согрет.
Взмахи веток и крыльев разлет.
Это сердце мое разрослось на весь свет
И поет, и поет, и поет!

Эта вечная весть, бесконечный рассказ,
Затвержённый душой наизусть.
Это Бог мой меня окликает сейчас.
Бог окликнет, а я отзовусь.


* * *
Этих блесток россыпи,
Этих струй разбег...
Кто ответит Господу,
Тот и прав навек.

Помыслами чистыми
Даль напоена.
Кто ответит истинней,
Чем сама весна?!

* * *
о вечной жизни говорят так тихо,
Что дух средь громыханья бытия,
Среди разбушевавшегося лиха
Не верит—не ослышался ли я ?
Как нам поверить тоненькой капели
И плеску отуманенной сосны?
Тому, о чем синицы вдруг запели.
Почти не нарушая тишины?
И что он значит, этот возглас «верьте»,
Когда вокруг не видно ничего?
Как нам поверить в торжество бессмертья,
Когда в нас смерть справляет торжество?
Когда вся тьма распахивает двери
И луч последний чернотою скрыт?
Как нам поверить?.. Так вот и поверить
Тому кто очень тихо говорит...

* * *
А сосны—это провода
Между душой и Богом,
Дорога в вечность, в никуда
Ведущая дорога.

Путей протянутых не счесть.
Достало б только сил
Дойти до каждого, кто есть,
Кто будет и кто был.

* * *
В гущине лесов сосновых
Среди солнечного дня
Тихо так, что Божье слово
Вдруг доходит до меня.

Лабиринт земной распутан,
И вопросов больше нет.
Я для этой вот минуты
Родилась на белый свет.


* * *
Я слежу за падающим снегом.
Мягко устилающим дорогу.
За снежинок неустанным бегом.
Или, может, я слежу за Богом?

Белых веток тоненькие нити,
Белых крыш спокойное мерцанье...
Вы меня сейчас не отвлеките:
У меня великое свиданье.

I
Здесь покой. Бесконечный, густой, вековой,
Как озерная гладь, неподвижный покой,
Тот, что мысль остановит врасплох, налету,
Тот, который стыдит всю мою суету.
Тот, кому среди тусклого влажного дня
Я молюсь: защити и помилуй меня.

II
Кто воспримет покой неподвижных стволов,
Кто усвоит его, тот и к смерти готов;
Тот поймет, что течет бесконечной рекой
Там у смерти внутри,-полный жизни покой.


* * *
Ступень одолевая за ступенью,
Я вдруг узнала: все попытки—дым.
Достать до Бога можно лишь смиреньем.
Одним смиреньем только, но каким!

А этот дерзновенный контур горный?
И этот вал бушующий морской?
Ужели Богу нужен лишь покорный?
Ужель ему угоден лишь покой?

Путь к Богу горы в небе прочертили.
Порыв к нему—бушующий простор.
Но есть смиренье, равное по силе
Всем бурям моря и обвалам гор.

* * *
Для духа пищи нет иной,
Питья иного нету—
Питаюсь только тишиной
И наполняюсь светом.

И в миг, когда весь свет вмещён,—
Вся тишь—внутри сосуда—
Разносится пасхальный звон
И происходит чудо.


* * * ;
Отче, верни меня в лоно свое!
...Тихо
Вот оно—сердцу родное жилье,
Выход
В мир, где все так, как задумывал Ты,
Отче.
Мы здесь нежней, чем в апреле листы,
Кротче
Облака. Смешанный лес напоен
Запахом вешним.
И не нарушен Твой первый закон—
Все мы безгрешны.


* * *
Под шум дождя,
Под струй поток
Не слышен мир,
Но слышен Бог.

Под шум дождя,
Под шелест рек
Не слышен миг,
А слышен век.

Сквозь тихий сказ,
Сквозь волны тьмы
Не слышно нас.
Но слышим мы.


* * *
Замирает старый лес,
Птиц умолкли голоса.
Вечер сходит к нам с небес,
Дух восходит в небеса.

Свет все тише, все бледней,
И хоть стынет в жилах кровь,
Собралась в груди моей
Бесконечная любовь.


* * *
Есть музыка глубин. Есть музыка такая,
Которая звучит, вовеки не смолкая,
И все же никого из нас не заглушив.
Есть тот деревьям ведомый мотив.
Те звездные немолкнущие хоры,
Что оглашают наших душ просторы,
Когда они воистину вольны.
И им земные звуки не слышны.


* * *
Тихий ветер тронул дали,
И деревья зазвучали,
И в волнах лесного шума
Стало слышно, что подумал
Бог. Вот здесь, сейчас, сегодня-
Отзвук замыслов Господних...


* * *
Сквозь лабиринт бредя,
Наружу не спеши.
Есть музыка дождя
И музыка души.

Есть танец мировой,
Не зримый глазу круг.
Есть тихий шелест хвой
И капель перестук.

Весь мир в твоей груди.
Не надо ничего.
Постой, не выходи
Из сердца своего.

Наружу не спеши,
Сквозь лабиринт бредя.
Есть музыка души
И музыка дождя.


* * *
Я—никто. Зашумевшая хвоя,
Шум лесной, переполнивший слух...
Я—всего лишь пространство пустое
Для Тебя, созидающий Дух.

Слово слышится только в молчаньи.
Плотность «я» расплывается в дым.
Чтоб возникло в ничем мирозданье,
Стань никем, стань пространством пустым!


* * *
Есть сила жизни, сила Духа,
Которой вечно не до нас.
К земным страданьям небо глухо,
Затем, что занято сейчас
Тем неизменным созиданьем,
Тем совершеннейшим трудом,
В котором тонут все страданья.
И в недрах раздается гром
Беззвучной ангельской осанны,
Зажёгшей новые солнца.
О, этот рокот океана,
Благословляющий Творца!


* * *
Говорить вот так, как Бог,—
Сразу всем собою,
Как лесной широкий вздох,
Так, как шум прибоя.
Как Господня благодать,—
Без единой фразы
Говорить и оживать
Всем собою-сразу.


* * *
Лес апрельский. Тонких веток
Кружевные купола.
Теней нету, листьев нету—
Только ангелов крыла.

Только щебет, только гомон
Снов, как будто полон лес
Нерожденным, невесомым
Населением небес.


VIII. Мои глухонемые стражи
(из швейцарских тетрадей)

* * *
Бог говорит не так, как мы. Бог – Слово
С Деяньем вместе. - Никаких словес!
Один лишб слог в устах у Йеговы –
И горы достигают до небес.

И что мне двунадесять языков,
Все крики мира – гомон воронья –
Пред этой речью тихой и великой –
Единым, вечным Словом бытия?

Кто мог поверить, что гора немая?
Бог говорит в великой тишине.
И если я безмолвье понимаю,
Я понимаю все, что нукужно мне.

* * *
В горах—ни отзвука земной юдоли,
Затем, что здесь, средь вздыбленных камней,
Так просто слышать Творческую волю
И так легко соединяться с ней.

Лишь только гребни выйдут из тумана,
Лишь обозначится рисунок гор, -
Звучит одна великая осанна
И голос мой в единый входит хор.

* * *
Гроза в горах. Вершины сосен
Дрожат, блеск молний в вышине.
О, как Ты крут и как Ты грозен
И как Ты, Боже, близок мне!

Здесь, на уступе у карниза,
Над самым облаком стою
И страшную Господню близость
Я чувствую, как жизнь мою.

* * *
И есть единственное чудо –
Отбросить первородный грех
И вдруг узнать себя повсюду –
Вблизи, вдали, во всем, во всех.

Ты-только малая частица,
Из ткани вырванная нить,
Способная соединиться
С собой и Бога исцелить.;

* * *
Крутой обрыв, поросший лесом,
Стволы у бездны на краю.
Как будто бы своим отвесом
Мне кто-то мерил жизнь мою.

Сверкнувший скипетр Миродержца
Держа незыблемой рукой,
Он ввинчивал в глубины сердца
Могучий, как скала, покой.

О, эти тайные провалы—
Незнаемая глубь моя!
Она чуть-чуть не доставала
До полной меры бытия.

Но шла тропинки горной лента
Все вглубь и вглубь, чтоб наконец
Дойти нечаянно до Центра,
В котором обитал Творец.

И вот теперь и дни и ночи
В дожди и ветры будет тишь.
Вдыхай полней, живи, как хочешь!
Ты вместе с Богом мир творишь.

* * *
О, разверни меня, как почку
В саду весеннем, как бутон!
Тот, кто с печалью ставит точку
В исходе дней, в конце времен, -

Тому душа не подсказала,
Осмыслить ум еще не смог.
Что в каждой точке самой малой
Свернулся всеобъявший Бог.

* * *
Здесь так глубоко и строго
Так тихо и богомольно!..
Деревья врастают в Бога,
И этого с них довольно

И вместе с шуршаньем хвои
Доносится мысль простая,
Что надо мне стать землею,
В которую Бог врастает.

***
Так далеко, как видит око,
Так далеко, как только свет
Достал вечерний, так высоко,
Что звуки все сошли на нет.

В такие дали дух отпущен
В своей неслышимой мольбе!
Так далеко от дел насущных
И близко самому себе!..

* * *
Творящих сил девятый вал
Обрушился безмолвьем в слух.
Дух эти горы воздымал,
И горы воздымают Дух.

И сей незыблемый гранит
Чем молчаливей, тем слышней
О силе Духа говорит,
А не о тяжести своей.

И потому в сей мир вонзен
И слышен на сто верст вокруг
Тончайший колокольный звон—
В груди рождающийся звук.;

Тот легкий, еле слышный тот –
Из недр груди, из груды гор, -
Который ввысь и внутрь плывет
Всей тяжести наперекор.

* * *
Колонны лиственниц и сосен
Среди ущелья поднялись,
Выруливая на откосе
Так неизменно ввысь и ввысь!

О, это тайное движенье
Сквозь тяжесть, через вихрь и тьму-
Единственное направленье
Всей жизни к Богу своему...

* * *
Но это больше слова, больше мысли—
Воды и неба блекнущая смесь.
Есть в нашей жизни что-то больше жизни
И только лишь поэтому жизнь есть.

* * *
Белесоватая вода
И крылья чаек
Уводят мысль мою туда,
Где я кончаюсь.;

И гдк из сердца моего –
Из точки малой
Берет немое Божество
Свое начало.

* * *
Весь долгий день был час зари.
Светились тихо изнутри
Вода и горы. Солнца нет,
Есть только внутренний подсвет.

Прозрачна мировая плоть,
И виден сквозь нее Господь.

* * *
Есть Древо жизни—дерево, в котором
Незримый корень, дальнюю вершину
И мощный ствол я чувствую Собором,
Незыблемым, безмолвным и единым.

О, вещее безмолвье совершенных,
В которых дух не распылен, а собран,
Явивших нам подобие Вселенной- У
му непостижимый Божий образ!

* * *
Я погружаю дух в безмолвье,
В простор, в великие провалы,
Как в Стикса ледяные волны
Фетида сына погружала.

Пространство чистое, пустое –
Спокойной силы изобилье.
И дух, промытый немотою,
Над бездной расправляет крылья.

* * *
Мой высший час, мой вечный дом-
Вершина полнобытия.
Наедине с своим Творцом
Душа находится моя.

Стоит такая тишина,
И так сверкает снежный пик!
Еще я не сотворена,
Еще не остановлен миг.

Еще трепещет под рукой Т
ворца-горячий матерьял.
И этот трепет-мой покой,
Моей любви девятый вал.

* * *
Здесь, в укрытьи от криков свирепых,
Здесь, где смертный немотствует страх,

Я построю великую крепость,
Крепость Духа воздвигну в горах.

Огражу ее белой лавиной
В синеве засверкавшего льда,

Чтоб никто уже дух мой не сдвинул
Ни на шаг, ни на метр-никогда.

Не устану в бессчетных повторах
Возносить я молитву одну:

«Боже мой, сохрани эти горы!
Боже мой, укрепи тишину!»

* * *
Озеро в моей груди
Тихое, зеркальное.
Позади и впереди
Бродят грозы дальние.

Позади и впереди
Жизнь, угрозы полная.
Сохрани, Господь, в груди
Озеро безмолвное!

* * *
Все оправдание жизни в том, что я слышу и вижу,
В том, что несу в моем сердце тяжесть
по имени Бог.
Судный мой час неизбежен. Час мой все
ближе и ближе.
Знаю—суд будет бесстрастен и нескончаемо
строг.
И никуда не укрыться, и ничего не поможет.
Будет награда по делу и приговор по вине.
Что на суде я отвечу? Что я скажу Тебе, Боже?
Разве одну только фразу: Ты уместился во мне.

* * *
Пик горный. Здесь нельзя свернуть
С крутого направленья к Богу.
Как бесконечно труден путь!
Какая страшная дорога!

Как неприступна эта твердь!
Недостижима высь!
Но отступленье-это смерть.
А восхожденье-жизнь.

Какие бездны нам грозят...
Как стынет в жилах кровь!..
Но отступленье-это-ад,
А труд пути—любовь.

К вершине полнобытия
Дух здесь провел черту.
Меня зовет любовь моя
На эту высоту.

* * *
Деревья на обрыве гор,
Объявшие собой простор.
Они напоминают мне
О бесконечной вышине
Души забывчивой моей,
О том, что долго-долго ей,
Срываясь, радуясь, скорбя,
Тянуться до самой себя.

* * *
От меня до Бога—
Бесконечно много.
Мир, как мост, построен
Между Ним и мною.

И мое призванье—
Мерить расстоянье,
Пролагать дорогу
От меня до Бога.

* * *
Когда внутрь сердца моего
Войдет весь мир,—ни глаз,
Ни рук—не нужно ничего,
Чем дорожу сейчас.

Когда в меня войдет весь свет,
Вся мера бытия.
Вы скажете: ее здесь нет,
Но всюду буду я.

Не знаю, кончен ли земной
Или не кончен путь,
Но чтобы встретиться со мной,
Вам надо мир вдохнуть.
* * *

О, Господи, меня ведь нет.
Расплылись все черты.
Все было суетой сует,
Остался только Ты.

Остались на исходе дня
Вод чистых зеркала.
О, Господи, прости меня
За то, что я была...

За то, что тратила запас
Вселенской тишины,
Прости мне, Боже, каждый час,
Что мы разделены.

* * *
Мы заглянули за пределы.
Нам кто-то третий глаз открыл,
В часы истаиванья тела
Даря внезапно пару крыл.

И мысль, как детский вздох простая,
Явилась в этот час на свет,
Что нужно до конца истаять,
Чтобы понять, что смерти нет.

Нам ясно только лишь в полете,
Как стать прозрачным, стать сквозным.
Бессмертье не дается плоти,
Затем что ей не сладить с ним.

* * *
Звезда живет в такой дали!
В тысячелетьях от земли...
Но с той поры, как родилась.
Она с землею держит связь.

Немая горная страна
От наших дел отрешена.
Но если нету связи с ней,
Потерян смысл всех наших дней.

О, мой незримый Господин!
Всегда без слов, всегда один.
Но речь до той поры жива,
Пока Тобой полны слова.

Ты далее, чем Млечный Путь,
И точно воздух входишь в грудь.

* * *
Мне нужно Бога моего услышать,
Настроить душу на Его волну,
Суметь найти ту самую одну
Единственную... С каждым мигом тише
Шум внутренний... И вот уж спор с судьбой
Окончен, страх и страсти замолкают.
А дальше все пойдет само собой,
И вдруг наступит простота такая.
Как будто бы проложены мосты
Над бездной. По плечу любое чудо.
И только цену этой простоты
Я в миг один, как страшный сон, забуду.

* * *
Что такое воскресенье?
Наш Творец, дохнув едва,
Вдруг промыл свое творенье
И отмыл от вещества.

Вдох... проникновенье Божье
Внутрь сердца моего...
Невозможно? А возможно
Нас создать из ничего?

* * *
В час великой нежности Господней,
В час, когда истаяла скала
И душа становится свободней
Легких волн и птичьего крыла...

Когда всякий образ сердцу тесен
И свой вес и цвет теряет твердь,
Дух, сгустившись где-то в поднебесье,
Медленно проходит через смерть.

* * *
Туман и твердь. В тумане горы.
Друг в друге тонут даль и близь.
И нам пора окончить споры.
Раз твердь и зыбь в одно слились.

Час мирового примиренья.
Свечением пронизан дым.
Окончен спор Творца с твореньем
И каждого с самой самим.

I
Изогнут старый ствол дугою. В
густых лесах горы отрог.
И вдруг—все внове. Все—другое:
Синь озера, а может—Бог?

Ведь Он и есть та даль без края,
Та ширь, где нас с тобою нет.
Он тот, кто нас пересекает
И открывает в нас просвет.
II



Мы дремлем, самими собою полны,
Нам снятся все те же привычные сны.
Нам мнится, что жизнь—нескончаемый круг—
Все те же, все то же, все так же—и вдруг...
О, это внезапное, наперерез
Нам вставшее «вдруг»—этот горный отвес,
Иль зеркало озера в прорези скал,
Иль Божьего глаза бездонный провал...

* * *
Моя молитва—это час
Безмолвия, когда приказ
Немой идет по всем мирам
И проникает в сердце к нам.

Приказ опустошиться.
Бог
Один опустошиться смог
Совсем. А мы еще дрожим.
Склоняясь тихо перед Ним.

Но в эти самые часы
Дрожат Господние весы.
И ровно сколько отдаю,
Втекает жизни в грудь мою.

* * *
Тишина распространяется не только в
пространстве,
Но и во времени.
Есть мгновения тишины,
Есть часы и есть века.
Горы—это тысячелетья тишины.
И сдвинет гору только тот,
Кто молчал дольше, чем гора.

* * *
А горы копят мощь мою,
И постепенно узнаю
За часом час, день ото дня,
Как много в сердце у меня
Великой мощи тишины,
Неприменимой для войны.

* * *
О, сколько крови, сколько смут!
Как слез неисчислимо много!
А горы вечно берегут
Покой невидимого Бога.

И как ни громыхает ад,
Он их безмолвья не нарушит—
Вот тех, кто день и ночь стоят,
Оберегая наши души.

Стоит недвижимая рать
Стеною против силы вражьей.
Чем я сумею вам воздать,
Мои глухонемые стражи?..

* * *
Наедине с самой собой
Над гладью сизо-голубой
В бессчетных блестках серебра,
Где над водою спит гора.

Почти что в облачной стране,
С самой собой наедине...
Не видно лиц, не слышен шаг
Ничей, нигде... Вот только так,

Всей ширью мировой дыша,
От Духа вновь зачнет Душа
И тихо-тихо понесет
Грядущий плод.

* * *
Эти сизые громады-
Духа стынущий прибой.
Горы требовали лада
Полного с самим собой.

Властно требовали горы,
Чтоб душа была полна Мира.
Кончились раздоры.
Наступила тишина.

* * *
Раскидистый огромный свод
Запутанных ветвей
Меня таинственно ведет
Вовнутрь души моей.

Туда, где тихо и темно,
Где чаша бытия
Полна, откуда так давно
Зачем-то вышла я

И потеряла путь назад.
Я вне себя, но вот—
Стволов огромных тихий ряд
И веток переплет.

Вход в лабиринт,—Войти, свернуть
По линиям ветвей...
Откуда им известен путь
Вовнутрь души моей?..

* * *
Меня уравновесить может
Лишь только цельный образ Божий,
И потому лишь в мире есть я,
Что существует равновесье
Таинственное, точный счет,
Который только Бог ведет
И сердце.—Вечный разговор
Сквозь опрозрачненный простор.
Глаз на глаз. Только я и Ты
Среди вселенской немоты.

I
Быть дерзновенным, как гора,
И кротким, как вода...
Прильнула к кромке серебра
Лиловая гряда.

В душе навеки с этих пор
Останутся следы
И дерзновенья этих гор
И тишины воды.

II
Гора к чертогу Божьему взлетела.
Вода хранила свет Его лица.
И нету дерзновению предела,
И нет смиренью края и конца.

Союз безмолвный, вечный и священный
Обнявшиеся тихо гладь и высь...
О, будь, душа, как озеро смиренной
И у горы дерзанию учись.

* * *
Покой скалы. Покой пустых высот,
Покой покрытых елями предгорий...
Он движется. Он дышит.
Он течет. Он как река. Он может стать как море.

Он властно останавливает речь
И постепенно расправляет лица.
И если в душу дать ему натечь,
Душа теряет все свои границы.

* * *
А Он ведь был распят. Он был распят.
Он был, как мы, раздавлен и бессилен.
И хоть об этом сотни лет твердят,
Мне кажется, что это мы забыли.

И прежде, чем сказать, что Он могуч,
Нам надобно собрать все наши силы.
Ведь звук органа, точно первый луч
Из тьмы, восходит прямо из могилы.

И возвещает: «Это не конец.
Смерть не вечна. Глазам своим не верьте
Внутри творения живет Творец,
И жизнь творится в сердцевине смерти.

Я опускаюсь в темноту могил
И все, что будет, ведаю заране.
Но верьте лишь тому, кто заплатил
Ценою смерти за такое знанье».


* * *
Моя любовь сейчас равна закату,
И небесам равна душа моя.
Она тиха, огромна и крылата,
Она выходит за свои края.

А свет все глубже, все нежней, все ниже..
О, Господи, какая в мире тишь!
Любимый мой, вмести все то, что вижу,
И лишь тогда ты всю меня вместишь.

* * *
Так медленно, как дерево растет,
Как тянется и тянется в пустыне
Гряда холмов-таинственный черед
Неисчислимых, вдаль ведущих линий.

Так медленно, как мы в одно слились,
Когда прильнуло небо к изголовью.
Так медленно, как двигается жизнь,
Когда душа нагружена любовью.

Так медленно, как кружится рассказ
О самом тайном, самом неизменном.
Так медленно, как созидает нас
В предвечном мире Господин Вселенной...

* * *
Чтобы увидеть смысл незримый наш,
Не надо рваться за свои границы.
Высвечивает в полутьме витраж
Все, что в пространстве внутреннем таится.

С предвечным светом тайное родство...
Как входит Бог в глухую пропасть ада,
Так внутрь страданья входит торжество
И через боль просвечивает радость.

* * *
Сошла Божественная милость.
Покрылись горы сизой мглой.
И облако остановилось
Над отуманенной скалой.

Кто соразмерил, кто расчислил
Даль, облако,горы отрог
И сердце?.. Остановка мысли,
Та пауза, в которой—Бог.

* * *
Есть смысл, открытый для немногих,
Хоть каждому распахнут храм:
Не верь ничьим речам о Боге,
Покуда не увидишь сам.

Не рядом, не перед глазами—
Внезапно заполняет Бог,
Как вихрь ворвавшийся, как пламя,
Души последний уголок.

* * *
Ни почему, ни отчего,
Никак и ни зачем- К
огда глаголет Божество,
Мир совершенно нем.

Не предсказать и не понять
И объяснить не смочь-
Когда нисходит Благодать,
Слова уходят прочь.

И только слезы, только вздох-
Не в снах, а наяву
Вот в этот час родится Бог
В каком-нибудь хлеву.

* * *
Жизнь уходит, но куда?
Чуть подсвечена вода,
Чуть мерцают облака,
Жизнь, как вечер, глубока.
Бесконечною дорогой
Жизнь моя уходит к Богу.

* * *
Совсем не надо четких линий,
Совсем не надо ясных слов—
В тумане таяла твердыня,
Виднелись призраки стволов.

Но что-то было там, за оком,
За облаками, между строк...
И если в мире так глубоко,
В него неслышно входит Бог.

* * *
Здесь озеро тихо сверкнуло меж гор,
Как Божья великая милость.
Целящее место, целящий простор
Здесь сердце мое исцелилось.

Не мечется больше, не раздроблено
И—как бы упала завеса—
И я и Господь мой здесь были одно.
Как каждое дерево с лесом.

* * *
Чуть-чуть залиловели склоны,
Укрылись бархатною тогой.
Ну, а вода была иконой
И уводила прямо к Богу.

В затишьи полном на закате,
Укутав дали дымкой алой,
Как будто Сына Богоматерь,
Небесный свод она держала.

* * *
Бесконечность-это когда
Точно призраки гор гряда.
Мы как мертвые молчаливы,
А усопшие наши—живы.

IX. А я у Него подмастерье
* * *
Помедлить так, как медлит птица,
Раскрыв недвижные крыла.
Вместить всецелость.—Исцелиться
Так, чтоб душа объять смогла

Весь круг разлившегося света,
Всю глубь, в которой нету дна,
И оказалось бы, что это И есть Она.

* * *
Возьми глаза мои в свои
Вот так же, как залив берет
В себя всецелый небосвод
И застывает в забытьи.

И пусть весь мир сквозь нас течет
И, совершив круговорот,
К Творцу миров вернется вновь
Его любовь.

* * *
Великий штиль.
Великое затишье.
Непререкаемая тишина.
Здесь нет людей.
Здесь царствует Всевышний.
Душа на части не раздроблена
И тихо просыпается от сна,
И восстает все то, что было мертвым,
И во всю ширь, во все концы простерта
Надмирная, домирная страна.

* * *
А тишина вокруг росла,
Как вал морской, как снежный ком,
И превращалась в тайный гром.
Душа во все колокола
Гремела о Творце своем
И созывала всех вокруг
На этот самый тайный звук,
Звук сердца, благовест души,
Родящийся в такой тиши!..

* * *
О, всемогущество Господне!
Оно нас вовсе не спасет
Ни от горящей преисподней,
Ни от разверстых хлябей вод.

И все же нет ему предела...
И на кресте распятый Спас,
Для мира ничего не сделав,
Все делает в средине нас.

* * *
Не суесловь, не торопись!
Вот в этот миг творится жизнь.
И, всеми красками горя,
По небу разлилась заря.
Через всецелый небосвод
Создатель мира нас зовет
К Себе. Твои заботы—дым.
Побудь одно мгновенье с Ним.
Ты слышишь? Только лишь одно.
И—жизнь перевернет Оно.

* * *
В стране лесов, в стране озер,
В стране кристалловидных гор,
В краю лишайника и мха
Жизнь неизменна и тиха.

Стоит избушка у воды,
Оленьи прячутся следы.
Ложатся наземь облака.
Да тропка в гуще сосняка
Среди запутанных ветвей,
Как вход вовнутрь души моей.

О, этот потаенный вход!
Кто только раз туда войдет,
Тот остановит бег часов
И вдруг расслышит Божий зов.

* * *
Каштан в окошке вековой.
Вбираю внутрь густой, весомый,
Неисчерпаемый покой
Старинного, живого дома.

Прильнула к моему окну
Плющом обвитая терраса.
Вбираю внутрь тишину
Глубокого, как вечность, часа.

В осеннем золотом саду
Просветы неба засинели.
И я, как дерево,—иду,
Не двигаясь, к незримой цели.

* * *
И музыка порою не нужна.
Она бывает мельче и бесплодней,
Чем прародительница—тишина,
Что душу заполняет мне сегодня.

Та тишина стволов, небес и вод,
Кострового разлившегося дыма...
А музыка, которая грядет,
Еще земным ушам неразличима.

Такая тишина стоит вокруг.
Что сердце встретить Господа готово.
И Он грядет—тот самый первый звук,
То тайное божественное Слово...

* * *
Молчат стволы, молчит мохнатый камень.
Издалека, из глубины ко мне
Крадется Бог неслышными шагами
В полнейшей, совершенной тишине.

Мне остается лишь стоять и слушать
И ждать полвека или полчаса,
Когда же Он мою поймает душу,
Чтоб отпустить на волю в небеса...

* * *
Вся жизнь моя-богопознанье.
Ничто не сказано заране.
Всех книг священных нет как нет.
Есть только бесконечный свет.
Да глубина души, в которой
Растут и ширятся просторы.

* * *
Огонь! Огонь! О, кто же смог
Его вместить в грудной ковчег?
Огонь, который есть сам Бог.
Огонь, что не сгорит вовек.

Огонь, перед которым тьма
Раздвинулась. Путь внутрь открыт.
Огонь, в котором смерть сама
Как хворост вспыхнувший горит.

Тот белый пламень, огнь-бел.
Светящееся торжество.
Кто не отпрянул? Кто сумел
Всем сердцем поддержать Его?

Животворящая гроза,
Дыханьем мир застывший тронь!
В огонь глядящие глаза-
Сердца, входящие в огонь...

* * *
Через все небо пламена,
В которых утопаю я.
Есть огненная тишина,
Разлитая во все края.

Есть тишина, в которой Бог
Внезапно на глазах у всех
Творящий пламень свой зажег,
Сжигая грех.

Огонь внутри, душа в огне—
Но как свободно дышит грудь!
Жизнь есть горенье в тишине,
Не прогорающая суть.

* * *
Простор огромный. Для кого
Такой немереный простор?
Для линии чуть видных гор
Или для сердца моего?

Подсвет далекого огня—
Одна единственная весть...
Ужели это для меня—
Весь Дух, который в мире есть?

* * *
Войти в себя, войти туда,
Где за звездою вслед звезда
Из темной бездны восстает,
Войти в пустынный небосвод,
В немое море бытия,
И вдруг понять, что это-я.
Что все солнца-душе родня,
Что целый Бог-внутри меня,
И надо, цельность не дробя,
Спуститься внутрь, войти в себя...

* * *
Снег белый. Зачарованносгь
В нетронутой глуши.
Точнейшая срифмованность
Деревьев и души.

Отговорили бедствия.
Настал блаженный час
Немого соответствия
С Тем, кто замыслил нас.

Отпали все сомнения,
Ни страха, ни тревог.
Вот так стихотворение
Свое слагает Бог.

* * *
Час иссякания сил,
Час угасанья огня.
Тот, кто меня сотворил,
Медленно входит в меня.

Медленно, полно дыша,
В полной густой тишине...
Только б осталась душа
С Господом наедине!

Только к Нему прикоснись-
Слышится тихий хорал.
Он-воскресенье и жизнь-
Тот, кто сейчас умирал.

* * *
Помолиться... Выйти вон
Из событий и времен.
Вслед за рдеющим лучом
Помолиться ни о чем.
Вот о том, чтоб Божий взгляд
Просквозил навылет ад,
И остался б только Он
От событий и времен.

* * *
Я в храм вхожу. Всхожу на гребень гор.
Я совершаю в небе омовенье.
Передо мной-пустующий простор-
Творящий Дух-ни одного творенья.

И вот подходят все слова к концу,
И светятся последние глубины.
Я причащаюсь медленно Творцу
И с Ним сливаюсь в творчестве едином.

* * *
А в небе живут иначе—
Там не говорят, не плачут.
Там только в любом мгновеньи
Вершится соединенье
Со всеми, кто есть, со всеми,
Кто жили в иное время.
Какой небывалый жребий—
Ожить в бесконечном небе
И в сердце до края полном
Рождать световые волны,
Чтоб вновь из небесной чаши
Пролить их на землю нашу.

* * *
Закон тяготенья разрушен.
Пределам поставлен предел.
На небе живут только души —
Лишь свет от истаявших тел.

На небе—не сказки, а были.
Остался в раскрытом окне
Тот свет, что мы в сердце растили,
Что медленно зрел в глубине.

Ни слова земного, ни вещи—
До капли растрачен запас.
Лишь Дух, что крылами трепещет –
Вот все, что осталось от нас.
* * *
Я знаю, как творится жизнь—
Из совершеннейших тишизн,
С немого мирового дна
Восходит медленно она.

Безмолвье глубины морской,
Утробы темень и покой,
Вынашивающей внутри
Дрожащий первый блеск зари...

Блаженство неразрывных уз.
В пространство внутреннее спуск.
Начало, слитое с концом,
И чувство тождества с Творцом.

I
Дух двинулся в обратный путь
Из света в тьму, из далей в грудь,
Из множественности-в Одно,
В то сокровенное Зерно,
Каким Вселенная была
До сотворения числа.
И целый Бог затих во мне-
В одном единственном Зерне.
II
Движенью к смерти поперёк
Внезапно вырастает Бог.
И как огромная скала
Безудерж ветра рассекла,
Вот так пересекает Он
Поток событий и времен—
Великий центробежный шквал.
И внутрь, к началу всех начал,
К немому центру бытия
Душа направилась моя.

* * *
Апостол Павел
I
Он был. Он близился. Но так,
Что мог заметить только маг
Да одинокая звезда,
Вдруг заглянувшая сюда.
Он был вот здесь. Он был сейчас.
Но только не открылся глаз,
И видел Савл все, все вокруг,
Но только не Его, и вдруг...
Не стало в мире ничего
Иного, кроме Одного
Единственного. И тогда
В земную грудь вошла звезда,
А с ней небесный купол весь.
И Павел ощутил: вот здесь!

II
Какая в мире тишина...
В моей душе отражена
Твоя, и будет тыщу лет
В меня входить Твой тайный свет.

И будет длиться жизнь моя,
Пока Тобою полнюсь я.
Мгновенью вслед идет мгновенье...
Жизнь— это наше единенье...

* * *
Я осень тихую люблю.
Люблю унылую картину,
Как бы сводящую к нулю
Плоть мира. Тайный поединок

Со смертью. Обнажилась ось
Светящаяся. Тает тело,
И мы заглядываем сквозь
Смерть, куда-то за пределы.

И видим... Что? Слов точных нет.
Что это значит-жизнь иная,
Пусть даст Поэзия ответ.
Она одна про это знает.

* * *
О, мира кипящего грохот и дым
И крик беспрестанный: «Мой Боже!»
Но занятый Делом незримым своим,
Наш Бог отвлекаться не может.

Он так же немотствует в мире, как ствол,
Как купол небес над пустыней.
Он в наши глубины безмолвно вошел.
Он скрыт у меня в сердцевине.

И лишь потому еще длятся года
И звезд к нам доходит мерцанье,
Что Он ни зачем, ни на миг, никогда
Еще не нарушил молчанья.

* * *
Мне бы только затаиться
Где-нибудь в лесу, у пня.
Чтоб никто—ни зверь, ни птица—
Не заметили б меня.

Чтоб небесные пустоты
Отразились в глубине.
Чтобы Бог свою работу
Совершать бы мог при мне.

* * *
Грядет воскресение мертвых—
Такая стоит благодать.
Все наше прошедшее стерто,
И заново можно писать.

Как сосны, немотствует разум,
И знание в сердце растет,
Что жизнь—это tabula rasa,
Огромная, как небосвод.

И вверх поднимаю глаза я,
И мне открывает весна,
Что Пишущий не исчезает.
Исчезнут одни письмена.

* * *
Сверкание снега
Весеннею ранью.
Великая нега-
Души набуханье.

Такие тишизны,
Такие провалы,
Как будто у жизни
Пределов не стало.

Как будто открылась
Внезапно граница,
И вся наша сила
За нею хранится.

Полнехонька чаша-
Возьми и откушай.
Бессмертие наше
Вливается в души.

И вот наконец-то-
Ни дней, ни столетий.
Допейся до детства
И-«будьте, как дети»

* * *
Вижу-вижу, знаю-знаю...
Боже мой, как в мире тихо!
Есть у боли щель сквозная.
Есть из смерти тайный выход.

Как открылось мне все это?
Как упала с глаз завеса? —
Я со всем весенним светом
Заходила в темень леса.

* * *
Лес апрельский. Даль седая
И намокшая дорога.
Не спеши. Не опоздаешь.
Никогда не поздно к Богу.

Тонко тенькает синица,
Тих и ласков ветер встречный.
Значит, время только снится.
Значит, путь уводит в вечность.

* * *
Весенний снег голубоватый,
Сиянье льда.
Лучи ведут меня куда-то.
Но вот куда?

Лес хвойный раннею весною
Погожим днем
О чем-то говорит со мною
Но вот о чем?

Блаженное непониманье—
Мотив без слов.
Ведь ты меня куда-то манишь.
Я слышу зов.

И этого сегодня хватит.
Идет весна.
Не знания, а благодати
Душа полна.

Мир снова чист и неисхожен.
Сияет высь.
Ты более меня, мой Боже.
И в этом—жизнь.;

* * *
И каждый день идет работа:
Мое усилье поворота
Извне вовнутрь, из всех пределов
Во всеохватную всецелость,

Где воцарилась тишина.
Моей душе сейчас нужна
Лишь эта тишина, в которой
Крыла расправили просторы.

* * *
Еле слышный звук капели,
Словно чей-то чуткий шаг.
Тихо-тихо, еле-еле-
Осторожнее—Душа!

Легче тонкой струйки дыма,
Ускользающей из глаз...
Осторожнее—Незримый
Обитает среди нас.

Сомневаться невозможно.
Расступились облака...
Осторожно! Осторожно!..
Нитка жизни так тонка!..

* * *
Свет золотом сосны окутал.
Свет в сердце открытое хлынул.
И стало так тихо, как будто
Я с небом слилась воедино.

Так бережны первые птицы.
Так манят в бездонность провалы,
Как будто и вправду границы
Меж жизнью и смертью не стало.

Так чутко, так ласково чертят
Путь мыслям апрельские тени,
Что я понимаю посмертье,
Я знаю свое дорожденье.
II
Я призраком блуждать не буду
В пространстве инобытия.
Я просто разольюсь повсюду,
И все же-это буду я.

И над пропавшими чертами
Лицо появится опять.
Нет, я не встану перед вами,
Но вы должны меня узнать.
III
О, труд и счастье узнаванья!
Бог—тайна. Он таится там,
Куда огонь закатный канет,
Где дождь закаплет по листам.

Да, Он воистину—повсюду.
Ему любое сердце—дом.
Но большего не знаю чуда,
Чем отыскать Его во всем.
* * *
Ты ждешь пришествия второго.
Но ведь оно не для слепого.
Не развернется небосвод,
И Бог на землю не придет.

Он ждет моих земных усилий.
Он ждет, чтоб мы глаза раскрыли.
Чтоб отворились наши уши
И натекло бы небо в душу.

* * *
И вдруг случается такое:
Вся даль вплывает в сердце к нам.
И ты притронулся щекою
К звезде и пальцем-к облакам.

И так нам тихо, так хрустально,
Что в океане видно дно
И ты с звездою самой дальней—
Неразделимое Одно.

* * *
А тишина стоит на страже
И охраняет Божество.
«Храни вас Бог...» Но кто нам скажет:
«Храните Бога своего?»

Ветвей безлиственные нити
Чуть-чуть колеблются, шурша-
Храните тишину, храните
Пространство, где растет душа.

* * *
Нет закатного пожара.
Блекнет небо, красок нет.
Только чары, чары, чары,
Только в сердце-долгий след.

Только тихая дорога.
Отгоревший небосвод.
Только сумрак, полный Богом,-
Тайны медленный восход.

I
Тихо-тихо ветки шелестят.
Боже, что такое райский сад?
Это значит—на сто верст вокруг
Не раздастся ни единый звук,
И душа замолкшая твоя
Стала мерой полнобытия.
Ты на целый мир совсем один.
Посторонних не было и нет.
И на твой вопрос придет ответ
Только лишь из собственных глубин.
II
С самим собой наедине...
Слова, уйдите! Мысль, замри!
Ведь одиночество вовне—
Единство тайное внутри

Со всеми. Целый мир в груди.
Как вольно дышится одной!
Кто хочет, смолкни и войди
В единство полное со мной.

* * *
«Она еще не родилась»
О. Мандельштам
И сердцу стали вдруг слышны
Те тайны, что от глаза скрыты.
Рождался звук из тишины
Так, как из пены Афродита.

Таинственная эта связь
Безмерности и точки малой...
Она еще не родилась.
А прямо на глазах рождалась.

* * *
Моя задача-выход на кресте.
Я так живу. И мне нельзя иначе.
О, Господи, ответь мне-где же те.
Кто мне помогут разрешить задачу?

Опять в лесу-живая тишина
С полоской ускользающего дыма.
Задача до сих пор не решена.
И все-таки задача разрешима.

* * *
Сосны вечером так тихи!
Золотятся небес края.
Оживают мои стихи,
Оживает душа моя.

Разливается благодать.
Открывается сто дорог.
Быть живым—значит все объять,
Значит спутать, где ты, где Бог...

* * *
Треск костра... Боже, как я люблю
Этот звук, приводящий к нулю
Все волненья, все мысли, весь шум,
Заполняющий суетный ум.

Утихают тревога и боль.
Все часы превращаются в ноль.
Ноль часов. Больше времени нет.
Есть лишь только мерцающий свет.

Да вот этот единственный звук,
Усмиривший все звуки вокруг.
Ничего. Ноль долгов. Ноль забот.
Круглый ноль—отворившийся вход

В бесконечность, в тот самый провал,
Где мерцает начало начал.;

* * *
Спит земля, вода и ветер,
Звук умолк, и свет потух.
Он сейчас один на свете—
Вечно бодрствующий Дух.

В океан стремятся реки,
В грудь безмерность натекла.
Это Он смежил нам веки,
Чтоб раскрыть свои крыла.

Вновь покой душа обрящет.
Больше нет тревог и мук.
Это Он, всегда не спящий,
Усыпляет все вокруг.

Волн дыханье, вздох прибоя—
Грудь морская широка.
Это Он объял собою
Всех уснувших на века.

В мраке смерти, в сердце ночи
Жив и светел Он один.
Это Он сейчас пророчит
Из сновидческих глубин.

* * *
Что значит первородный грех?
Чуть в сторону от вечных вех.
Ведь надо так немного—
Чуть в сторону от Бога,

И все. И под ногой—обрыв.
И ты уже ни мертв, ни жив.
И ты кричишь: «Мой Боже!»
Но Он помочь не может.

Ведь ты от Бога отделен:
Ты-только ты. Он—только Он.

* * *
Ничего и не было
На земле моей.
Вижу только небо я
Меж седых ветвей.

Ничего не прожито.
Не прошло и дня.
Лишь бездонность Божия
В сердце у меня.

* * *
32 соната Бетховена
Вначале-вихрь. Взрыв. Прорыв Творца.
И—бунт в ответ всей плоти и всей крови.
И-дрожь в руках, и-градом пот с лица,
И—сердце, потрясенное в основе.

Удар и—волны, бьющие вокруг.
И—рваных ран сквозящее зиянье.
Вначале-Воля, как гигантский плуг,
Перевернувшая пласты сознанья.

О, этот свет, объятый древней тьмой
Бунтующих, восставших своеволий.
Вначале-Боль. Но только, Боже мой,
Что Ты творишь из этой первой боли!

Что Ты сейчас посеешь в грудь мою,
Отверстую от края и до края?
Я все тебе, мой Боже, отдаю
И Твой удар святой благословляю.

И охраняю тот покой зерна
На глубине глубин, закрытой зренью.
Вначале-крик. А после-тишина—
Великий мир седьмого дня Творенья.

* * *
Ничего душа не просит.
Лес высок, безлюден, тих.
Затеряться б среди сосен,
Просто стать одной из них,

Дух смешать с пахучей хвоей,
Вместо мыслей—веток сеть...
И над чьей-то головою
Вдруг о Боге прошуметь.

* * *
На многих и многих
Душа не дробится.
Я—только о Боге,
Как ветер и птица.

Как свет, что, нахлынув,
Фонтанами брызнет. —
О вечно едином
Подателе жизни.

* * *
Тишина-это значит, что Богу
Не мешает совсем ничего,
Что свободно сияет дорога
Для крылатых посланцев Его.

В тишине превращается в небыль,
Замирает, бездействует грех.
Тишина-это значит, что небо
Всем открыто, доступно для всех.

Тихий ветер деревья баюкал.
Ель, шурша, прислонилась к сосне.
Тишина-не отсутствие звуков,
А присутствие Бога во мне.

* * *
Тишину измеряют сердцем.
Тишиной измеряют сердце.
Все, кто стихли,-единоверцы.
Мы с тобой превратились в слух.

Нам открылись такие дали!
Мы с тобою сейчас узнали,
Не придумали, а узнали,
Как он веет-Единый дух.

* * *
Поэзия... но это, Боже мой,
Такая бесконечная дорога!
Всегда окольная—не по прямой.
А только сквозь все дали—через Бога.

Казалось бы, пути на полчаса,
Но мы идем все дни свои и ночи,
С земли на землю через небеса.
И невозможно проще и короче.

* * *
Поэзия есть тайный лад,
Согласие души и Бога.
Наш Бог—поэт. И в райский сад
Войти одни поэты могут,

Согласные с творящей волей,
Как с ветром вал и с небом—поле.
А тот, нарушивший запрет
Живого Бога,—не поэт.

* * *
Всю жизнь расти. Расти и только.
Не отвлекаясь ни на миг.
И молча знать, как Бог велик.
И сколько надо мигов, сколько
Часов и дней и лет пути,
Чтобы до Бога дорасти.

* * *
Внутрь сердца входит Божество
Со всей безмерностью Его.
И эта трепетная грудь
В себе вмещает Млечный Путь

И этот всеохватный свет.
Которому предела нет.
И вездесущ и всемогущ
Не некий житель райских кущ,

А житель глубины моей-
Владыка внутренних морей.
* * *
Что значит час богослуженья?
Тот час, проведенный в мольбе
О чем-то, недоступном тленью,
И никогда не о себе.

Час приближенья сердца к раю.
Тот высший час, пустынный тот,
Когда в нас смертный умирает
И Бог из смерти восстает.

Весенняя птица запела.
Мне волосы ветер потрогал.
У сердца есть главное Дело—
Служить подмастерьем у Бога.

У сердца есть высшее счастье—
Бездонное море доверья.
Есть в мире единственный Мастер,
А я у Него—подмастерье.

* * *
Волны запаха лесного,
Птиц заливистое пенье.
Я сейчас рождаюсь снова
С первым листиком весенним.

Никаких воспоминаний.
В нищете—мое богатство.
У души одно призванье—
Вечно заново рождаться.

* * *
Не кончен, не создан. Еще не готовыи,-
Наш мир создается все снова и снова.
Нам нет завершенья. Не знает конца,
Не знает покоя работа Творца.

И этому миру наступит конец
Не прежде, чем бросит работу Творец.
-А день наш последний? А огненный суд?
-Не прежде, чем кончится творческий труд.

* * *
Всегда распахнут в тайну вход.
Всегда раскрыты в вечность двери.
И в смерть поверит только тот,
Кто в тишину не смог поверить.

Кто догадаться не сумел,
Душа еще не распознала,
Что затиханье-не предел,
А лишь великое начало,

Заглядыванье за края...
И в час кончины неизбежной
Душа стоит на побережье
У океана Бытия.

Кончаются лишь только сны.
Проходит то, что было тенью.
Но нет конца у тишины.
И нет у жизни завершенья.

* * *
Одиночество—это свет,
Тот, в котором почти тону.
Нет опоры. Другого нет.
Но душа не идет ко дну.

Одиночество—это круг
Неба, крыльев моих разлет.
В мире нету врага, а друг
Одиночества не прервет.

Бесконечное торжество,
Когда сердце мое полно.
Друг мой просто войдет в него.
Нас не двое. Мы с ним—одно.

* * *
Таким покоем переполнен лес,
Такой глубокой дышит благодатью,
Что сердце знвет: есть противовес
Кровавой муке вечного распятья.


Легли густым покровом облака.
В лесу темно, торжественно и строго.
Земная боль безмерно велика,
Но кто измерит всю безмерность Бога?

Кто смог измерить сердцем небосвод
И замереть в немом благоговенье?
Лишь тот, кто это сделает, поймет,
Что значит жизнь и что есть воскресенье.

* * *
Я бодрствую. Душа пробуждена.
Передо мною высится сосна.
Столетний лес поднялся в полный рост,
Запутав в кронах россыпь крупных звезд.

Я бодрствую. Душа моя не спит.
Земной простор передо мной открыт.
И в целом мире нету ничего
Сокрытого от сердца моего.

Я бодрствую. Так значит, ни на шаг
Приблизиться не сможет тайный враг.
Ему укрытья и защиты нет,
Когда разлит незаходящий свет.

Я бодрствую. Так значит, весь запас
Всемирной силы влился внутрь глаз.
И каждый миг из прожитого дня
Безмолвно возвращается в меня.

Жизнь здесь. Не утекает никуда.
Во мне горит погасшая звезда.
Вся чаша сердца до краев полна.
Я бодрствую. Душа пробуждена.

* * *
Мы забыли, что Бог—безымянный.
Мы забыли, что имени нет
У отверстой зияющей раны,
У души, излучающей свет.

Если сердце пробито навылет,
Все, что смертно, рассыпалось в прах.
Боже святый, Тебя мы забыли,
Спор ведя о Твоих именах.

* * *
Как упорна она, как давно
Мысль простейшая бьется во мне:
Я—никто. Я-лишь только окно.
Я—пробоина в твердой стене.

Только плотность стены прорубя,
Только после великих потерь
Понимаю: я—выход в Тебя,
Я—к Тебе приводящая дверь.

С целым миром окончился спор.
Я-никто. Обо мне позабудь.
Я есмь вход в бесконечный простор.
Только вход, только дверь, только путь.

* * *
И вдруг В тиши открылось мне,
Что только на одной струне
Мир держится. Жизнь продлена,
Пока звенит одна струна,
И звон идет сквозь все сердца
В простор, не знающий конца.
Как бы у Господа в руке
Висим на тонком волоске,
И он способен удержать
Земную ширь, морскую гладь,
Небес раскинутых простор
И тяжесть ледниковых гор.
Вот только б дух наш стихший смог
Сберечь тончайший волосок.

-----------------------------------


***

Содержание:

*

[Улисс]

43. Стихи Зинаиды Миркиной


5. ОДИН НА ОДИН

Г.П.

Ни имени, ни громкой славы -
Но мы вдвоем в лесу пустом.
Мир выбирает вновь Варраву,
А мы останемся с Христом.

А мы с тобой - под лютым ветром.
Сплелись, как ветки, ты и я,
С вот этим Третьим, незаметным
Немым истоком бытия.

Немеет лес и крик немеет,
Но как пророчит немота!
Все носят крестики на шее,
А мы остались у Креста.
А мы не молим о спасеньи,
Не ждем его, как чуда ждут.
Мы просто знаем: воскресенье -
Есть самый тяжкий в мире труд.

ТАКАЯ ДОЛГАЯ ГОЛГОФА

I
Один на один. Опрокинут. Разбит.
И, кажется. Богу не нужен.
А лес все шумит, и шумит, и шумит.
А мысли все кружат и кружат.
О, Бога незримого явленный Сын! -
Все правда. - Что было, то было.
Скажи мне - легко ли - один на один
С несметною адскою силой?
Я вслед за тобою на муку иду
И - кто там о славе пророчит? -
Скажи мне -- легко ль в Гефсиманском саду
Сплошной нескончаемой ночью?
Легко ли - вот так, умываясь в крови,
Без славы, без ангелов Божьих?
А лес все шумит и шумит о любви.
А сердце... И сердце про то же.
II
О, Боже, чем мне боль измерить?
Она выходит за края.
И не всегда я в силах верить,
Но не любить не в силах я.
III
Ну да, посередине мира - крест.
Посередине всей земли - Голгофа,
И не найдешь таких блаженных мест,
Которым не грозила б катастрофа.
Ну да, посередине сердца - крик.
Моя земля подобна кораблю,
Что к гибели стремится каждый миг...
Но, Боже мой, как я Тебя люблю!
IV
Ты обещал. Ты столько обещал,
И все же сам не избежал креста.
И на земле Твоей - такой развал,
А в небесах - одна лишь пустота...
Да, на земле Твоей такой развал,
А в небесах Твоих - такая тишь...
Ты выполнил все то, что обещал
Лишь потому, что внутрь меня глядишь.
Лишь потому, что этот взгляд немой
Прошел сквозь смерть, стал выходом
в судьбе
Ты обещал нам жизнь, но Боже мой, -
Не на земле, не в небе - а в Тебе.
V
Ты есть жизнь и воскресенье,
Ты - решение задачи.
Что ж Ты сам, как лес осенний,
Как листва под ливнем, плачешь?
Что же, Господи помилуй,
Неужели боль не в меру?
И со всей Твоею силой,
И со всей Твоею верой,
Необъятной, беспредельной?
Всемогущий Сыне Божий,
Что ж душа скорбит смертельно
И утешиться не может?
Иль не знаешь о развязке -
О своей посмертной роли?
Нам рассказывают сказки.
Ну, а Ты кричишь от боли,
Ну,а ты вобрал все горе,
Мир взвалил себе на спину
И зовешь идти по морю
Слез Твоих и в нем не сгинуть...
VI
Подумать о Вечном, подумать о Боге
Вот здесь, на изломе, вот здесь, на пороге
Пустого пространства, разверзшей
бездны.
Пред тем, как пугливые мысли исчезнут,
Почувствовать, ноги от дна отрывая,
Что Бездна - творящая; Бездна - живая.
Что Бездну, раскрывшую вечные глуби,
Ты больше, чем жизнь эту смертную,
любишь,
Что смысл твоей жизни лишь в ней и таится -
В огромности этой, размывшей границы.
Вот в этом призыве надмирного рога -
В простор, в никуда - порывание к Богу.
И вот донесется до смертного слуха
Сквозь пение волн рокотание Духа,
И ты ощутишь вдруг блаженную тяжесть -
На грудь твою первая заповедь ляжет.
Тогда заходи внутрь пустынного храма,
Тогда, наконец, ты поймешь Авраама
И новую жертву в молчаньи положишь
На вечно пылающий жертвенник Божий.

* * *
I
Ты думаешь - можно исчезнуть?
Но всем ожиданьям переча,
Как только провалишься в бездну,
Вот так и почувствуешь - вечен.
Вот там, посредине провала
Увидишь, что нету границы. -
Все то, что тебя окружало,
Внутрь сердца смогло уместиться.
И ноша сверхсильная Божья
Твоей обернулась поклажей...
Не быть? Но не быть невозможно.
Уйти? Но куда от себя же?...
И встанешь затравленным зверем,
Взвалив себе небо на спину...
Никто ведь тебе не поверит,
Что Бог - это значит - единый
Со всеми... Звериные лица
И полные злобою души...
Но как же от них отделиться,
Себя самого не разрушив?

II
Как только провалишься в бездну...
Но это не холод могилы -
Открывшийся свод многозвездный
И время, что сразу застыло.
Разделит покой Миродержца
И тяжесть небесной короны
Лишь тот, кто узнает, что сердце,
Как звездное небо, бездонно.
И места не будет для ада
В душе, точно небо - всецелой,
И Богу одно только надо:
Чтоб бездна внутрь бездны глядела.

* * *
Все дело в том, что Ты один на свете.
Все дело в том, что все мы Суть Один.
Друг с другом спорят, всхлипывая, дети,
А Ты молчишь на глубине глубин.
Все дело в том, что чем душа взрослее,
Тем больше понимает, что она
Со всей Землею бедною своею
B с каждую душою сплетена.
Лишь только дети требуют награды,
А взрослый знает: Божья благодать
Дается тем, кто вынес пламя ада,
И за весь мир способен отвечать.
А пламень адский жалит днем н ночью...
Как два тысячелетия назад,
Ты на Голгофе. Но... прости им, Отче, -
Они еще не знают, что творят.

* * *
I
Свет! Свет! Откуда он берется?
Что ведаем, что помним мы
О бездне той, о том колодце,
Что глубже самой темной тьмы?
Творящей силы изобилие!
Она растет на боль в ответ.
Когда Тебя насквозь пронзили,
Из черной раны хлынул свет.
О, этот свет, все путы рвущий
И осветивший все пути!...
Так вот что значит Всемогущий -
Тот, кто сумел перенести
ВСЕ. - Переросший все мученья,
Не ищущий земных побед.
Есть всемогущество смиренья,
И из него восходит Свет.
II
Бог - вседержитель. Господи, как много
Ты выдержал. ВСЕ выдержал, и вот
Мне надо быть ежеминутно с Богом,
Поддерживая этот небосвод.
Выдерживая всю земную тяжесть
И весь беэудерж адского огня,
Ты рядом, но... Ты ничего не скажешь,
А лишь всем светом глянешь на меня.
Бездонный свет всевидящего взгляда ---
Как глаз звезды в моем ночном пути.
Ты мне велишь не испугаться ада,
А медленно его перерасти.
Не спрашивать, а вечно быть в ответе
За этот мир - вот повеленье мне.
Душа растет в немом осеннем свете.
Душа растет в великой тишине

* * *
Орфей, спустившийся в Аид,
Туда, где семя жизни спит,
Туда, в зияющий провал,
Откуда лишь сам Бог вставал,
Где кроме Бога - ничего...
Туда, внутрь сердца своего
Спустился медленно Орфей
За Эвридикою своей.
На этот непосильный труд
Немого погруженья внутрь,
На этот бесконечный мрак,
Где ни один не брезжит знак,
Где ничего, кроме любви,
Ты сам меня благослови, -
Не отступивший ни на шаг
От вечной сущности своей,
Не оглянувшийся Орфей.

* * *
I
До бесконечности, до Бездны
Пройти свой путь за пядью пядь.
До сущности своей небесной
Дойти - и вдруг возликовать
Так неуемно, чисто, звонко,
Как свет, ворвавшийся в окно.
Стать птицей, радугой, ребенком.
Иль Богом - это все равно.
II
Иль Богом... Кто же нам поможет
Пройти сквозь боль, сквозь смерть саму?
Как Ты нас всех заждался, Боже.
О, как же трудно одному

За всех!
Лишь одному воскреснуть,
Лишь одному осилить грех
Неведенья... О, путь Твой крестный
И этот крик... Один за всех...

* * *
Когда к нам в сердце входит Бог,
Он это сердце раздвигает.
Еще чуть-чуть, еще шажок, -
Минута, час И вот - другая
Душа забрезжила вдали.
Нет, Бог нас всех не станет слушать.
Он хочет, чтобы обрели
Мы новую, иную душу.
И не исполнятся мечты,
Взлелеянные долгой ночью.
Он даст не то, что хочешь ты,
А только то, что Сам захочет.
Как будто Бог глухонемой.
Но сквозь удары, сквозь потери -
Люблю Тебя! О, Боже мой!
Любить не трудно. Трудно верить.
Не только мне, но и Ему -
Тому, кто был ягненка кротче.
Идти на крест... Спуститься в тьму..
Как Он молил Тебя, наш Отче!

* * *
Не отвергай Господней ноши.
Так Бог велел, так надо нам.
А если будет крест отброшен,
Не много будешь весить сам.
И станет смерть души расплатой
За то, что чаши не хотел Испить.
Затем был Бог распятым,
Чтоб Дух наш оставался цел.
Ты держишь этот свод небесный.
Кому ж направить свой протест?
Кто полон радости воскресной?
Лишь только тот, кто вынес крест.


* * *
Ну да, я знаю - это есть -
Твой крест. Мы все несем кресты,
И наших тяжких мук не счесть, -
Но перед сердцем вырос Ты.

Ты больше своего креста.
Перед тобою крик затих,
Земная мука залита
Небесным светом глаз Твоих.

Ты сам - открытый сердцу Путь.
Ты - выход за земной порог,
И есть, где боли потонуть, -
Над болью вырастает Бог.

* * *
Отец мой более меня.
И это - тайная броня,
И это - радостная весть,
Что у души опора есть.
О, Боже, как ничтожна я
Перед теряющим края
Простором! Но ведь мне дано
Почувствовать, что мы - одно,
Что есть у сердца моего
С бессмертной сущностью родство,
Нет, я совсем не сирота.
И память муки, крик с креста
Растает и сойдет на нет,
Когда всю смерть затопит свет.

* * *
Да, только верить,только верить
Тому, кто проклят и распят.
Сквозь всю тоску, сквозь все потери,
Сквозь очевидность, через ад.
Сквозь всю земную невозможность.
Сквозь тяжесть всех могильных плит
Я различаю сердце Божье,
Я слышу, как оно стучит.
Во внешний мир закрыты двери.
Иду во внутреннюю тьму.
Да как же я могу.не верить
Святому сердцу Твоему?

* * *
Вам надо выкричаться. Мне - затихнуть.
Вам - выплеснуть себя, а мне собрать.
Но что такое все земные вихри
Перед задачей - небо удержать?
И радуется сердце или плачет,
Победа в дверь стучится иль беда --
Есть у меня всего одна задача.
И от нее не деться никуда.
Невыполнима и неодолима.
И все же - выполни и одолей.
Ведь этот мир, так трепетно любимый,
Все время просит помощи моей.
И даже Он нуждается в защите, -
Тот, кто всю жизнь, весь смысл душе дает...
Пока еще безмолвен Вседержатель.
Пока еще недвижен небосвод.
Пока еще так звонки птичьи трели
И так спокойна горная гряда...
Но только если сердце с Ним разделит
Всю тяжесть мира, только лишь тогда
Мир устоит. И что такое вихри
И всех страстей бушующая рать?
Вам надо выкричаться.
Мне затихнуть.
Вам - выплеснуть себя, а мне собрать.


* * *
А Бог один. Всего один.
Слились в одно Отец и Сын.
Одно. Не существует двух.
Заполнил все единый Дух.
И - нет меня. И - все есть я.
На мне - вся тяжесть бытия,
Весь грех отцов, весь груз небес,
И лишь во мне Христос воскрес.
................................................
А если нету воскресенья
Во мне, то нет душе спасенья.


БЛИЖЕ ВСЕХ

* * *
Как далёко до итога! -
С первых дней и до сих пор
У меня ведется с Богом
Бесконечный разговор.
Нескончаемая встреча
Без усилий и забот:
Спросит Он, а я отвечу.
Я скажу, а Он поймет.
И входя в лесную чащу,
Я встречаю в сосняке
Сотни тысяч говорящих
На едином языке.
У души, сосны и птицы
Путь до Бога прост и прям:
Стоит только обратиться -
В тот же миг ответит нам.
Надо слов совсем немного
Или попросту. - без них -
Прямо в небо, прямо к Богу, -
Ветки плещут. Дух затих...
И не гнись в поклоне низком -
Есть один на свете грех:
Не понять, что Бог так близко...
Очень близко... Ближе всех...

* * *
Cтрастной четверг, а в мире - чудо.
А в мире - свежая листва,
И Дух Твой веет отовсюду,
Чтоб возвестить: земля жива!
Страстной четверг, а птицы! птицы!...
...Твой лоб в крови. Твой взгляд померк ---
Ты изнемог, но жизнь родится
В страстной четверг, в страстной четверг.
Не уместилась вечность в даты,
Как в почку - свежие листы.
С Тобой душа моя распята,
Но сердце знает, что сам Ты -
Жизнь вечная и воскресенье,
И всем законам вопреки
Пробилась зеленью весенней
Песнь радости со дна тоски.

* * *
Есть точка встречи, где слились
В одном объятьи смерть и жизнь.
Освобождаясь от греха.
Душа становится тиха -
Вот так, как бы ее и нет -
Я умерла. Простыл и след.
И это точка полноты.
В моей душе восходишь Ты.
Да, в совершенной тишине.
Не я, а Бог живет во мне.
Теперь я знаю в Вечность вход:
Лишь только смерть туда ведет.
Но там, где мой простынет след.
Узнаю я, что смерти нет.

* * *
Боже, скорбь и ликованье -
Это две черты, две грани
Совершенного лица
Всеединого творца.
Скорбь уводит внутрь, в глубины,
Где волной внезапной хлынув,
Через пласт великих бед
В мир ворваться хочет свет.
И врывается и хлещет -
Чем темнее пласт, тем резче,
И чем глубже скорбь, тем тише
Мир становится и - слышу,
Как в небесном океане
Громыхает ликованье.

* * *
Если с лесом в ладу,
Значит, с Богом в ладу,
Значит, утром весенним погожим
Раскрываешь окно,
Чтоб сказать лишь одно:
Здравствуй, Боже!
Ты вливаешь в меня
Первозданного дня
Cвежесть!
Жизнедавец немой,
Весь недуг тяжкий мой -
Где же?
Говорят - Тебя нет.
Так откуда же свет?
Кто же
Нам послал благодать?
И кому мне сказать:
Боже!?

* * *
Что-то слышно в птичьем гаме,
Что поймут лишь только сами
Ангелы, а нам - куда там? -
Не прозрачным, не крылатым!...
Что-то есть внутри простора,
Что лишь только Богу впору
Постигать, а нам лишь снится
Этот выход за границы.
Прежде чем решать задачи
Божьи, нас переиначить
Надо так, чтобы мы сами
Заплескали бы крылами.
И за плеском этих крылий
Тяжесть смертную забыли.

* * *
Я Тебя сегодня слышу
В этой сокровенной тиши.
Я сейчас пьяна Тобою,
Точно сбившим с ног прибоем, -
Бесконечностью пьяна.
Что скрывает тишина,
Когда внутреннее море
Всем громам беззвучным вторит?
Когда рушатся пределы
И душа опять всецела?

* * *
Мне никогда с Тобой не скучно.
Мне никогда Тебя не хватит.
Твое великое беззвучье -
Непрерываемость объятья.
И в мире все единоверцы,
Кому нужней воды и хлеба -
Неисчерпаемое сердце,
Неисчерпаемое небо.

* * *
Я для того лишь создана,
Чтоб бесконечная волна,
Чтоб жизнетворный этот ток
Из неба в сердце тек и тёк.
Я для того лишь и живу,
Чтоб эту первую листву,
Чтоб этой свежести струю
Вместить до капли в грудь мою.
Я в этом мире для того,
Чтоб бездна сердца моего
Вместила бездну Божества,
И стало 6 нас уже не два,
А то священное Одно,
Что больше не раздроблено.

* * *
О, пора весенняя!
Первых почек дым...
Миг соединения
С облаком седым.
Все, что было ранее,
Свет унес с собой. -
Полнота слияния
С высью голубой.
Я в Твоей обители -
Высота и тишь.
Нас с моим Спасителем
Здесь не разлучишь.
Эта ширь небесная -
Нерушимый храм.
Если не воскресну я,
Я Его предам.

* * *
Я пою одно и то же:
Взрыв любви к Тебе, мой Боже,
Вот и все стихи мои
Все словесные рои,
Все бесчисленные речи -
Переполненность от встречи,
Все бессчетные открытья -
Только об одном событьи:
О невидимом касаньи
Поздней ночью, утром ранним.
Если скажут: Бога нет -
У меня один ответ -
Довод сердца моего.
Кто же любит никого?
Так бездонно, полно любит,
Всею грудью, всею глубью?...

* * *
Остаться бы наедине
Вот с тем, который дарит мне
Жизнь. Почувствовать волну,
Ворвавшуюся в тишину,
Раздвинувшую эту грудь,
Чтоб сквозь нее продолжить путь.
Да станет вся моя душа
Подобьем пенного ковша,
И если жаждешь, то испей
От полноты души моей.
Остаться бы наедине
Вот с тем, Кто жизнь приносит мне,
Вот с тем, Кого в пространстве нет,
Но все пространство - только след
Его присутствия немого,
Которое само есть слово.
Остаться 6 с Ним наедине,
Чтоб жизнь восполнилась во мне,
Переливаясь невзначай
Во всех, повсюду - через край.

* * *
О, весеннее богатство -
Световал, огонь в крови
И потребность изливаться
В нескончаемой любви
Вот к Тому, кто это создал,
Вот к Тому, кто в этот час
Напитал сияньем воздух,
Напитал Собою нас.
Нескончаемые гимны
Чудодейственной Весне -
Этот взрыв любви взаимной:
Я - Ему, а Бог мой - мне
Бездну сердца открывает.
Вечной нежности прибой...
И одна волна живая
Омывает всех собой.

* * *
I
И стало тихо так, что сердцу слышно,
Как дышит дерево, поет листва.
И даже то, что думает Всевышний,
Пока еще не родились слова.
Как этот мир из зернышка родится.
Как раскрывается небесный свод,
Откуда вытекает песня птицы,
Куда она сквозь грудь мою течет...

II
Что значит счастье?
В небе легкий пух
От облаков. Бескрайняя дорога.
Сплошная тишь и абсолютный слух,
Которым сердце может слышать Бога.

* * *
Что это значит --- помолиться?
Застыть, забыть внезапно, вдруг
Про все что знал.Слова и лица
Исчезли. Ничего вокруг.
Не ждать, не звать, не чаять чуда,
Не различить, где хлев, где храм.
И вдруг расслышать весть оттуда...
Откуда? Ты ведь знаешь сам.
Ведь сердце может ясно вспомнить
Глубины эти... Ты там был.
Домирный Дом или - бездомность,
Где разворот прозрачных крыл
Так бесконечен!... Боже, Боже,
Какие мощные крыла!
Ты все объял. И ты все можешь...
Молитва, стало быть, дошла.

* * *
И почему-то надо мне
Все время говорить о Боге -
О той последней глубине,
О Том, кто бесконечно многих
Внезапно делает одним,
Как сотни тысяч листьев - Древом,
Как звуки дробные - напевом,
О Том, кто сам неисследим,
Кого не слышу и не вижу,
Но кто душе родней и ближе
Всего, что есть перед глазами -
Неугасающее пламя,
Неиссякающий родник,
К которому мой дух приник.
Мой неизвестный Прародитель,
К которому ведут все нити,
Все струны сердца моего,
И я - все время про Него...

* * *
Лес прислушивался к сердцу,
Точно так, как сердце - к Богу,
И расслышал понемногу
То, что скрыто в глубине.
Знала всё сосна большая,
И сидевший на сосне
Дрозд залился, разглашая
Тайну сердца моего,
Так что всюду стало слышно:
Между мною и Всевышним ---
Никого и ничего...

* * *
Всех бед своих не помню я
И лет нисколько мне.
С березою огромною
Качаюсь в вышине.
Качание, качание
Листвы над головой -
Ни края, ни скончания
Душе моей живой.
Ни края, ни предела нет,
Ни цели, ни следа -
Я с облаками белыми
Плыву невесть куда.
Пусть даже отзвук имени
Растает вдалеке.
Держи меня, держи меня,
Господь, в своей руке.
Душа моя порожняя,
Весь мир в тебя вошел.
Я чую руку Божию,
Как ветка чует ствол.
О, ветра Дуновение,
Дрожь сердца моего...
Блаженнее смирения
Нет в мире ничего.

* * *
I
Я вступила в мир иной.
Он соседствовал со мной.
Он не прятался от глаз,
Но вот только лишь сейчас,
В миг сей пересек мне грудь
Так, что не могу вздохнуть.
Это явь. Отснились сны.
Измерение глубины
Я сейчас приобрела:
У меня есть два крыла,
Третий глаз и тайный слух -
Тот, которым чуют Дух.
Я вступила в мир иной:
Все пространство стало мной -
Расстояний больше нет.
Тот, кто был мне лишь сосед.
Ныне плоть и кровь моя.
Нераздельны он и я.
II
Что же я хочу от Бога,
Если Он мне дал так много?
Если дал Себя всего?
В бездну сердца моего
Сам вошел. Неразделим
Стал со мной.
Так значит, с Ним
Вместе я должна за всех
Отвечать. Один есть грех -
Проведенная черта
Между нами, от креста
Отделившая меня,
Эта крепкая броня.
Этот панцирь, этот щит.
Тот, которым перекрыт
Доступ Духа внутрь глины.
Если мы с Ним не едины.
Он по-прежнему распят.
Неужели виноват
Только Бог во всех страданьях?
И вся тяжесть мирозданья -
Лишь Ему?
А мне, мой Боже,
Ты уйти от мук поможешь.
Счастьем наградишь сполна -
- Бог? А, может, сатана?
III
Нет, одно есть в жизни счастье
Нераздельность, сопричастье
Сердцу Бога моего.
Есть одно лишь торжество:
Вынесть крест свой - Перекрестье
Каждый миг свой - с Богом вместе.
Это - через все страданья -
Бесконечность ликованья
И последнее прозренье
О незримом воскресеньи..

* * *
Нет, я пришла не ниоткуда,
И я уйду не в никуда.
Но никогда я знать не буду,
Что там, за гранью. Никогда
Мысль не пройдет через границу.
Одно лишь твердо знаю я:
Предел душе лишь только снится.
Бескрайняя душа моя
Наполнена глубокой тайной.
Ее постичь никто не смог.
Но вот сама моя бескрайность
И есть живущий в сердце Бог.

* * *
Смятение листьев, ветвей колыханье...
Душа затерялась в пустынном краю.
Здесь нет никого. Но я слышу Дыханье.
Я слышу. Я чувствую. Я узнаю.
О, шума лесного широкие волны!
Бездонность июньского жаркого дня!
Здесь нет никого. Это пустынь. -
Да,полно.
А кто ж это так наполняет меня?

* * *
Ты замираешь, Боже мой.
Твой труд окончен. День седьмой
Настал. И этот мир затих
Младенцем на руках Твоих.

Застыли небо н вода,
Застыла горная гряда,
И сердце полное мое
Сейчас впадает в забытьё.

Не шелохнись, не разбуди,
Дай мне прильнуть к Твоей груди
И ощутить Твою любовь,
Наш мир рождающую вновь.

Вот в этот совершенный час
Ты весь свой дух вдыхаешь в нас.

* * *
Ничего не проси, ничего не желай,
Пусть лишь только любовь перельется за край.
Пусть лишь только любовь нарастает, как вал.
Ты меня сотворил.Ты мне мир этот дал.

* * *
Боже мой, что это значит -
Жизнь иная? Мир иной?...
Липы плачут, ели плачут -
Лес мой плачет надо мной.
Шепчут капли, шепчет чаща,
Ветки мокрые склоня.
Дождь шуршащий, ворожащий
Зазывает в глубь меня.
Век мой шумный, не усердствуй.
Мне не шевельнуть рукой -
Переполненное сердце,
Переполненный покой.
Ствол дубовый в мокрых пятнах
И подтеки на сосне...
Ничего мне не понятно,
И ничто не чуждо мне.
Я в домирном океане.
Этот шепчущий прибой
Усыпляет мне сознанье
И роднит меня с Собой.
Все придуманное нами,
Все описанное - ложь,
Ведь с открытыми глазами
В мир иной не попадешь.
Пусть же все вопросы тонут -
Погружаюсь в забытьё.
Только б мне вернуться в Лоно,
Кануть в царствие Твоё...

* * *
Что я знаю? - Ничего не знаю.
Кто нам скажет, что такое Бог?
Но внутри меня есть щель сквозная.
Дождь промыл или закат прожег...
Мысль застыла вдруг на полуслове,
Вмалчиваясь в тишину и в тьму...
Как же долго дождь меня готовил.
Только, Боже праведный, к чему?
Чтобы душу мне пронзить навылет,
Чтоб заслоны все свести на нет...
Если бы меня не просквозили...
Если б в скважину не хлынул свет...
Если б не упала на колени,
Больше жизни этот свет любя...
Боже мой, что значит - озаренье? ---
Выход по ту сторону себя.

* * *
Стоит такая тишина,
Что мир неразделим.
Душа воссоединена
С источником своим
Творение завершено,
Покой седьмого дня.
Я и мой Бог уже одно...
Так значит - нет меня.

* * *
Боже мой, какое счастье -
Свод во все концы открыт!
Дух не делится на части
Из частей не состоит.
Есть одно лишь откровенье,
Перед коим - сердце - ниц:
Невозможность разделенья
И немыслимость границ.
Почему понять не могут
Сто веков, мильоны дней,
Что душа подобна Богу
Во всецелости своей?!

* * *
Безгрешность ---это зеркальность.
Все небо---внутри залива.
О,этих просторов дальность.
Прибрежной скалы обрывы...
Седых облаков повторы---
Твоя бесконечность,Боже...
Быть зеркалом...тем,в котором
Ты сам отразиться сможешь.

* * *
Стволы в своем движеньи строгом
Не отвлекаются от Бога.
Ни на мгновенье,никогда.
И безо всякого труда,
Без напряжения,без боя
Мир создается сам собою.
Покуда нерушима Связь...
Но ты когда-то отвлеклась,
Душа.О,Господи, помилуй,
Дай мне на возвращенье силы!

* * *
А я --- уже не я.Душа полна
Звенящим лесом и закатным морем.
Во мне шумит приморская сосна,
И строгий Бах ей еле слышно вторит.
Я слита с Тем, Кто всей душой любим,
О ком все скрипки и органы пели.
Я Богом переполнена моим,
И нас уже вовеки не разделишь.

* * *
Я долго-долго слушать буду
Шум леса или плеск волны.
Мы все приходим ниоткуда.
Мы все из пены рождены.
Наш краткий век,наш день мгновенный
И мир, утративший края...
О,ты рождающая пена ---
Святыня тайная моя!
Мой прародитель безымянный...
Открылось сердцу в вещем сне,
Что родом я из океана
И океан течет во мне.
Как трудно нам не знать, а верить,
Идти за пеной и лучом!
Как трудно покидать свой берег
И утверждаться ни на чем!
На беспредметном и безвестном,
На том, чего не видит глаз.
На тверди тающей, небесной,
На Духе, что сдувает нас...

* * *
Рядом ни одной приметы.
Только дождь алмазы нижет.
Вы сказали: Бога нету.
Что ж мне делать, если вижу?
Если в тучу входит пламя.
Точно след стопы незримой?
Вижу сердцем, не глазами,
Только как неоспоримо!
Никого во всем просторе,
Только в небе - росчерк белый.
Я не буду с вами спорить,
Я ведь вижу. Что же делать?

* * *
А сосна скрипит так чутко...
Тихо-тихо шепчет хвоя.
Хорошо здесь - в промежутке
Между Богом и землею.
Дерева стоят так плотно,
Чуть прикрыты снежной пылью.
Легких ангелов залетных
Прошумят внезапно крылья.
Или это только хвоя?
Нет, не только...
Сердце, слушай:
Между Богом и землею
Шелестят немые души...

* * *
Боже, что же я такое
Рядом с бездною покоя
Голубого небосвода,
Опрокинутого в воду,
Или в глаз мой растворенный,
Неподвижный, удивленный?
Что такое "я", скажи мне
Рядом с этой далью дымной,
Рядом с лесом, рядом с этой
Золотой лавиной света?
Что такое "я"? Мой Боже,
Но ведь мы - одно и то же.
Что такое лес весенний,
Как не сердца продолженье,
Как не сердца прорастанье
Вплоть до полного слиянья
С той бездонною рекою
Бесконечного покоя?

* * *
Опять, о Господи, опять
Ты дал мне эту благодать ---
Нища душа моя.
И вот - такое торжество:
Здесь ничего нет моего,
Да, ничего нет моего,
Но все, что есть, есть

* * *
И шумит, шумит зеленый,
И шумит, шумит родимый.
Шепчут сосны, шепчут клены.
Расплылась полоска дыма.
И шумит, шумит болезный
Непрерывно, постоянно.
В этом шуме я исчезну,
В этом шуме я восстану.
Повстречаюсь с тем, кто умер,
Остановится мгновенье.
И расслышу в этом шуме
Сердца Божьего биенье.

* * *
Погоди немного.
Тихо оглянись -
Рядом холм пологий,
Блекнущая высь.
За холмами где-то
Розовый подсвет.
Бог и есть вот это -
То, чего здесь нет.
Дух в полет отпущен,
Разрастанье крыл.
Бог ведь всем живущим
Место уступил.

I
Не прерывай свиданья с Богом.
Не угаси огонь в груди,
Забудь про всю свою тревогу
И изнутри не выходи.
Неважно - в небе или в трюме,
Неважно - темень или свет,
Неважно - жив ты или умер,
А важно - с Богом или нет.

II
С Богом...
Господи, с Тобою -
Значит, вырос над судьбою,
Значит кончилось бессилье,
Больше нет разрыва ткани...
Значит,Дух,расправив крылья,
Перерос свое страдане.

* * *
Бог есть простордля сердца моего,
Пустой простор,где нету ничего.
Кто может вынесть эту пустоту,
Тот вдруг увидит райский сад в цвету.
До райских кущ добраться сможешь ты
Лишь сквозь огромность этой пустоты.

* * *
Бога мы не можем видеть.
В Бога можно провалиться.
В Бога можно углубиться
До неведомых корней,
До истока мирозданья,
До безмолвного слиянья
С вечной сущностью своей.

* * *
Что я слышу? Что я вижу?
Что с тобою, старый лес?
Чудо рядом. Бог все ближе.
Прибывает к нам с небес
В этот мир. И мир моложе
Час от часу, день от дня.
Узнаю Тебя, мой Боже,
Воскрешающий меня.
Эти солнечные пятна,
Дрожь сережек, сердца дрожь.
На попятный, в путь обратный
В жизнь из смерти нас зовешь.
Птица дальняя пропела,
Проверяя, - кто готов
Всем собой, душой всецелой
Отвечать на Божий зов.

* * *
Когда я светом стану
И в небе потону,
Великим океаном
Я на тебя взгляну.
Уже ни черт, ни слова -
Один разлитый свет.
Но только взгляд мой новый
Ты встретишь или нет?

* * *
Хвойных веток шелест мерный.
Месяц, вплетшийся в сосну.
Я вживаюсь в лес вечерний,
Погружаюсь в тишину.
Сосны тихие и ели,
Голый дуб, столетний вяз...
Я сейчас на самом деле
Становлюсь одной из вас,
Уходя на дно молчанья,
Вот туда, где Бог один.
Я сейчас такое знанье
Добываю из глубин!...

* * *
Я говорю о вечном чуде.
Я говорю свой каждый час
За тихих... И простите, люди, ---
Но говорю я не за вас.
Хоть и для вас. Есть рядом с вами
Тот, кто не скажет ничего.
Вы за себя сказали сами.
Я - не за вас, я - за Него...

* * *
Вдалеке звенит синица.
Надо мной шумит сосна.
Остальное - только снится,
До краев душа полна.
Чем? - О, Господи, как мало
Знает смертный человек. -
Тем, что было до начала
И не кончится вовек.

* * *
Раскинулось небо над гладью морской.
И в нем - еле видная птица.
Огромный, вобравший все небо покой
Внутрь сердца готов уместиться.
Мы в мир этот вечный приходим на срок.
Нам места дано так немного!
Но жаркого сердца чуть видный комок
Баюкает целого Бога.

* * *
Аленушке

Свет гаснет, дали углубя...
Весь этот тихий вечер -
Моя молитва за тебя,
Уснувшее сердечко.
Все небо в кружевной резьбе.
Деревьев майских крона -
Моя молитва о тебе,
Наш смолкнувший ребенок.
Я не прощаюсь на века -
Ты будешь жить и длиться,
Моя щемящая тоска
И нежность без границы...

* * *
Простор входит в грудь постепенно.
За каплею капля - и вот
Душа стала целой Вселенной.
Расправлен внутри небосвод.
Мерцают далекие звезды,
И сосны до них достают.
Затем лишь Творец меня создал,
Чтоб в сердце найти свой приют.

* * *
Отец мой более меня,
Как небо больше комнат.
Смотрю, колени преклоня,
В надмирную огромность.
Весь грохот полнобытия
В немое сердце хлынул.
Отец мой более меня,
Но в духе мы едины.
.......................................
Все небо светом залито.
И жизнь не знает края.
Я перед Господом - никто.
Но я Его вмещаю.

* * *
Покуда тишина растет,
Как на закате тени,
Распахнут настежь в вечность вход
И длится погруженье.
Распахнут слух, распахнут глаз -
Во глубину дорога,
И длится бесконечный час
Соединенья с Богом.
Час угасания огня.
Беззвучно, постепенно
Ночь входит.
Больше нет меня
Отдельно от Вселенной...

* * *
Я набрела на Божий след,
Я видела воочью,
Как разворачивался свет,
Как будто лист из почки,
Как он входил в грудной провал
И начиналось чудо:
Свет это сердце раздвигал...
О, Господи, докуда?

* * *
Была сосна, как мир большой:
Была сосна моей душой.
Была сосна тиха.
И молча понимала я,
Что вечная душа моя
Не ведает греха.
А это значит, что она
До донышка растворена.
Я вся перед Тобой,
Мой Боже. Прислонясь к сосне,
Стою - и плещется во мне
Чуть слышимый прибой.

* * *
Неспешный, мерный ход минут.
Незримая дорога.
О, это ввинчиванье внутрь
До совпаденья с Богом!
Немеющие вечера,
Где с Ним уже совпали
Белоголовая гора
И озеро и дали.
А мне еще идти, идти
Незримо, как растенье,
По бесконечному пути
Вовнутрь, до совпаденья...

* * *
На звука. Ни слова. Вокруг бездорожье.
Огромная ель и раскидистый вяз.
И горы вдали. И -- присутствие Божье.
Дыханье Кого-то, кто более нас.
О, это дарящее жизнь Дыханье!
Открывшее ширь, глубину, высоту!
Присутствие Божье внутри мирозданья,
Пространство, в котором расту и расту...

* * *
На цыпочках... беззвучно, чуть дыша...
Я знаю -здесь летает ангел Божий,
И замирает вещая душа,
Чтобы его ничем не потревожить.
Вот так деревья древние застыли
И неподвижны сотни лет подряд,
Затем, что слышат шелестенье крылий
И вместе с ними тихо шелестят.

* * *
Вы не верите в воскресенье?
Что ж, не веруйте, и не надо.
Дай вам Бог на одно мгновенье
Видеть сердцем исход из ада.
Вы не верите в жизнь иную?
Что ж, без веры прожить возможно.
Дай вам Бог, адский вихрь минуя,
Захлебнуться любовью Божьей.
Той, как летнее солнце, жгучей,
Непрерывною, как дыханье.
А любовь вас всему научит,
Что ж мне вам говорить заране?

* * *
Стать земли и неба тише,
Замолчать, чтобы услышать.
Только в полной тишине
Обратится Бог ко мне.
И тогда придет дар речи:
Всей собой Ему отвечу.

* * *
Стоит только погрузиться
В бесконечное молчанье,
В глубь пустующего леса,
В жизнь без края и конца...

Стоит только провалиться
Во всецелость мирозданья,
Как очнувшееся сердце
Вдруг узнает Дом Отца.

Ни ответов, ни вопросов -
Только звезд горящих россыпь.
Только высь и только дали,
Только лишь масштаб иной...
Отче наш, прости нас, грешных,
Не замолкших, безутешных.
Утоли моя печали
И заговори со мной.

* * *
Что значает плеск ручья?
Блаженный выход за края
Свои. Блаженный путь туда,
Где мы с тобою никогда
Не появлялись. Или.., или -
Туда, где мы с тобою были
Еще до своего рожденья.
Чуть слышимое откровенье
О том, что что-то есть всегда..
Расти, сосна... Журчи, вода...

* * *
Открыта внутренняя дверь,
И внутрь меня войдет теперь
Вся бесконечность. Боже мой,
Душа пришла к себе самой.
Она не ведает конца,
Дитя бессмертного Отца.

* * *
И снова зеркало морей
Поднесено к душе моей.

И вновь мне надо заглянуть
В свою невидимую суть.

Мир больше не встает стеной
Меж сущностью моей и мной,
И длится долгий,долгий взгляд ---
Вот так влюбленные глядят.

Так Бог, когда весь мир затих,
Глядит на дело рук своих...

* * *
А Карадаг темнел и гас.
Был тот тишайший, мягкий час,
Когда средь наступавшей тьмы
Как бы угадывали мы
Присутствие. Он был и нет.
Ему совсем не нужен свет,
Чтоб нас баюкать и обнять,
Он был, как бережная мать.
Он был вблизи, хоть и вдали.
Казалось, в этот мир пришли
Мы из него. И только в нем
Свои утраты мы найдем.
А может, не было утрат?
Ведь весь простор сейчас объят
Его присутствием немым,
И мы с тобой едины с ним,
И тайна общая у нас
В тишайший этот, мягкий час.

* * *
Он говорил со мною Светом.
Он долго говорил со мной
Огнем березы, бабьим летом
И яркой зеленью - весной.
Не раз, не два, а - все сначала
Уже восьмой десяток лет.
А я... я только отвечала
Всем сердцем на безбрежный свет.
Да, боли в мире нету края,
И все твердят, что Он - виной.
Но я-то знаю, я-то знаю -
Он Светом говорит со мной.


ТРИПТИХ-1

I
А Дерево -- это Тайна.
И наша Душа есть Тайна.
О, Господи, та же тайна
У дерева и меня!
О, вскрик одинокой птицы -
Внезапный, глухой, случайный -
О том, что по этой Тайне
Мы все на Земле - родня.
И вместо вражды, испуга
Нам только 6 узнать друг друга,
Нам только б, как этой птице.
Взлетающей в облака
Сквозь полый простор бескрайный,
Вдруг вскрикнуть, что наша Тайна,
Что общая наша Тайна
Немерено глубока!...

II
Бога надо дождаться...
Погоди, не спеши...
Есть безмолвное братство
Одинокой души
И бескрайних просторов.

Кто измерить их мог -
Те глубины, в которых
С нами встретится Бог?

III
А Бог живет на дне молчанья.
О, кто нырнет туда, на дно,
Где неподвижно мирозданье,
Как в почве спящее зерно?
Туда, где прикрываться нечем -

Где разделениям конец.
Туда, где происходит встреча
Истосковавшихся сердец.

* * *
Кто, кто когда-нибудь глядел
В меня вот так, как свет осенний?
Заглядывая за предел
До тайного пересеченья.
С той запредельной глубиной,
Которая одна лишь может
По праву называться мной -
Ведь в ней хранится образ Божий..
Кто, кто сумел когда-нибудь
Так напрямую, так глубоко
Войти в меня, пройдя сквозь грудь
До жизни скрытого истока.
До точки полнобытия?
И ты еще свидетельств хочешь?
Откуда знаю Бога я?
- Я с Ним гляделась очи в очи...

* * *
И Он восстанет из руин.
Из пепелища - тот Один
Воистину живой, вот тот.
Кто адский грохот перебьет
Внезапной тишиной, и вдруг
Глаза раскроются и слух
Разверзнется. И мы узрим -
Что? Господи, Твой серафим
На крыльях не слетит с небес -
Увидим мы осенний лес,
И только. Тихий звездопад
Листов горящих. Будет взгляд
Следить неспешный их полет.
И всё же, всё-таки - здесь Тот
Единственный, кто среди тьмы
Сияет - Бога видим мы.

* * *
Не зови. Я не отвечу.
На леса нисходит вечер.
Свет спускается все ниже.
Я все тише. Я все ближе.
Ели замерли в тумане.
Только не прерви молчания.
Не проси, не гнись в мольбе
Я безмолвствую в тебе.
Так зачем ты ждешь ответа?
Я внутри тебя, но... где ты?

* * *
Что такое жизнь иная -
Бога нашего жилье?...
Погружаюсь, окунаюсь
Сердцем в инобытие

У Меня - ни дна, ни края,
У Меня - ни рук, ни глаз.
Я пространство расширяю,
Я Собой питаю вас.

Вы всю жизнь твердите всуе
Ты придешь когда-нибудь.
Я для вас не существую...
Это Я-то - ваша Суть?

* * *
Счастье - это ни мало, ни много
Весь закат над заливом немым.
Углубление сердца до Бога
И тишайшее сретенье с Ним.

Углубляются медленно дали.
Утопают в закатном огне...
Боже мой, как мы долго не знали,
Что таится у нас в глубине!

* * *
Перечеркнуты границы
Я и даль - одно и то же.
Это Бог в меня стучится.
Дверь открыта.
Здравствуй, Боже!
Мир не делится на части
Море. Чаек выкрик редкий.
Знаешь, что такое счастье?
Божий стук в грудную клетку.

* * *
Ты всего Себя нам отдал -
Нет Тебя... И всё же, всё же -
Эта бездна небосвода,
Это море - Ты, мой Боже.
Линия прибрежных склонов,
Наклонившиеся звезды -
Это Ты преображенный,
Превратившийся в наш воздух.
Не встаешь перед глазами
В облаченье Миродержца --
Ждешь, чтоб мы узнали сами
Бездну - бездной, сердце - сердцем.
Этот мерный плеск прибоя,
Многослойность этой дали...
Дышим мы одним Тобою,
И доселе не узнали..

* * *
Пусть я еще не знаю дня,
Когда впаду в Господне устье,
Но тишина возьмет меня
В себя и больше не отпустит.
И я расправлюсь в тишине
До полноты вселенской шири,
И будет мир расти во мне,
Как я расту сегодня в мире,
И будет Божья благодать
На море и вершинах строгих,
И будут ничего не знать
Живые о почивших в Боге,
Лишь только видеть, как зажглась
Звезда на небесах бескрайних,
И чувствовать немую связь
С какою-то бездонной тайной.

* * *
Нет никого во всем просторе -
Один Творец. Десницы взмах.
Душа, как чайка среди моря,
Или как ангел в небесах.
Здесь каждый куст и камень ожил
Мы снова в Боге. Вновь в раю.
Ты слышишь. Боже?
Видишь, Боже?
Тебя люблю! Тебе пою!

* * *
Благодарю Тебя, мой Боже
За счастье видеть и любить,
За день апрельский непогожий
Дождя прерывистую нити.
За это тихое мерцанье
Тумана посреди ветвей
За это чудо прорастанья
Твоей любви в душе моей.

* * *
Как этот тихий мир просторен!
Какой покой на воды лег!...
Как медленно вздыхает море!
И как глубоко дышит Бог...
В закатный час, рассветной ранью
Придти сюда и с Ним вздохнуть...
О, эта глубина Дыханья
И всеобъемлющая грудь!
Судья всевидящий и строгий,
Как высоко Твое чело!
Зачем же я всегда о Боге?
Затем, что все душе мало,
Кроме Него

* * *
Когда смежает Бог ресницы,
В час угасающей зари,
Мир хочет в Бога погрузиться
Мы как бы у Него внутри.

И тихо сумрак наплывает,
Склоняясь медленно к горам.
Как будто Бог лицо скрывает,
Но открывает душу нам.

* * *
И вновь - залив в оправе
Холмов. Шуршит прибой.
Ты нас сейчас оставил
Наедине с Собой.

Мы спрашиваем: где Ты?
Но Ты всегда молчишь.
Ни лика, ни ответа -
Внимающая Тишь.

Мы спрашиваем: кто Ты?
Но вот на нас глядят
Бескрайние пустоты,
И входит взгляд во взгляд.

Нет ничего дороже,
Чем этот полый час
Ты нас оставил, Боже,
Чтобы войти внутрь нас.

* * *
Как будто дождь идет, как будто
Листва шумит туманным утром.
Как будто зов проник в дремоту,
Как будто окликает кто-то...
Круженье волн и шепот пены.
Душа на берегу вселенной.
И надо ей на плеск прибоя
Ответить сразу всей собою,
Не отвлекаться, не дробиться
На бесконечные частицы,
На легионы, мириады -
Ей Господу ответить надо -
Достать до звезд, как ствол отвесный.
И, всю себя собрав, воскреснуть.

* * *
А если дождь, так дождь. Пусть день дождливый.
Да, даждь нам дождь, безмолвный Боже наш!
Безмолвный, бесконечно терпеливый.
Свое смиренье нам мятежным даждь...
Вот это безграничное смиренье -
Немотствующих далей торжество.
Чтоб мы узнать сумели, что блаженней
И вправду нет на свете ничего.
Весенний день, как осень, непогожий
Прикинувшийся нашею судьбой...
Ну что ж с того? О, Боже, Боже, Боже,
Не важно где, а важно, что с Тобой...

* * *
Когда-нибудь последний шаг
Переупрямит тяжесть глины,
Когда-нибудь моя душа
Тобой сольется воедино.

Ну а пока - в Тебя смотрю
И жду последнего события,
Благодарю, благодарю
За то, что ест" кого любить мне.

* * *
А дали, Господи, а дали...
При чем тут все различье вер? -
Так вот куда меня позвали!
Так вот каков души размер!
Ну как не рухнуть на колени
И не сломать любой порог? -
Каких еще определений
Нам надобно для слова "Бог"?
Он Тот, Кто не имеет края,
Он Тот непостижимый, Тот,
Кто, ничего не оставляя
Себе, весь мир душе дает.
Как небеса, -- поверх всех споров,
Поверх всех слов, как ветра гул.
О, Боже, сколько же Простора
Ты перед сердцем развернул!

* * *
Не нарушить ветвей забытьё,
Не впустить бы земную тревогу.
Слушать дождь или сердце свое?
Слушать дождь или Господа Бога?
С самой дальнею далью родство.
Дождь стучит по листам и по крыше.
Кто расслышал себя самого,
Тот меня непременно расслышит.

* * *
И только в полной тишине
Вдруг повстречала я
Того, кто вправду равен мне,
В ком вся душа моя
Расправилась. И чуя связь
С лишенным стен и дна.
Какой осанной взорвалась
Лесная тишина!

* * *
Дрожа от страха, щупаем перила,
Не веруя, что там, в средине нас
Горит неугасимое светило
И ты не слеп, в тебе есть тайный глаз,
Который ждет лишь твоего доверья.
Чтоб распахнуться - да исчезнет мгла!
Но ты стоишь перед закрытой Дверью
И не умеешь развернуть крыла.

* * *
Но это ведь моя Душа
Бездонная. В ней, чуть дыша
Затихли... Кто? Не знаю. - Их
Так много, малых и больших
Существ ли, мыслей?...
Но она, Объявшая их всех - одна.
Благодарю Тебя, мой Боже,
За то, что Ты объять нас можешь,
За то, что я в Тебе тону,
Но вовсе не иду ко дну,
А вновь рождаюсь.


СОТВОРЧЕСТВО
* * *
Ну да, молчат леса глухие,
Молчит звезда, молчит волна.
Тебе послушная стихия
Проговориться не должна.
Ты создал это мирозданье
И, дав мне страшные права,
Меня испытывал молчаньем,
Чтоб я сама нашла слова
Единственные. Что за силу
Скрывает Твой молчащий взгляд?
Ты ждешь, чтоб я заговорила
За всех, которые молчат.

* * *
Когда-то беззакатный свет
Вдруг хлынул в грудь мою.
А песня, песня - это след
От бытия в раю.
А песня - это весть с высот.
Внезапно, невзначай
Весь мир она перечеркнет
И улетит за край.

* * *
И нет конца поэзии, нет края,
Нет остановки, завершенья нет.
Она идет, на душах оставляя
Свой тайный отблеск, серебристый след.
Ее движенья невесомей дыма
Проходит ниоткуда в никуда...
Кто не сотрет пыльцы ее незримой,
Спасется в день последнего суда.

* * *
Не спеши, не говори, дай срок
Погрузиться сердцу в тот поток
Внутренних незримых тихих вод,
Что сквозь всю Вселенную течет.
Пусть тебя несет его волна
Вот туда, куда течет она.
Не решая ничего, плыви
На волне творящей мир любви.
Не спеши, не говори, а жди,
Чтобы Он заговорил в груди,
Чтобы этот всеобъявший вал
Все, что нужно, за тебя сказал.

* * *
Кто подставить душу смог
Под невидимый потоп,
Что течет с небес сюда,
Как весною с гор вода,
Вечно, неостановимо
Из незримых далей - в зримость.
Из беззвучных глубей вдруг
Донося призывный звук...
Кто в бездействии глубоком
Простоял под тем потоком,
Тот, чью душу промывал
Этот жизнетворный вал, -
Тот на вкус, на глаз, на слух
Ощутил, что значит Дух,
И движением единым
Смыв слежавшуюся глину.
Причастился во мгновенье
Творчеству и воскресенью.

* * *
Молчанье в лесу предосеннем,
Молчание в сердце моем.
А творчество - это движенье
В едином потоке с Творцом.
И нету всесильного рока,
И нет ни тревог, ни забот,
Когда ты подхвачен потоком,
Который миры создает.

* * *
Из чего рождаются стихи?
Говорят, из всякой шелухи.
Да, я знаю, "из какого сора",
Но ведь только из того, который
Божьим взглядом освещен на миг,
Взглядом, из которого возник
Мир. Господь взглянул, дохнул, сказал -
Вот Оно - начало всех начал.

* * *
I
Ни знака. Ни одной приметы.
И все же дан душе ответ:
Тот, кто уже не видит света,
Сам превратился в чистый свет.
Ушедшие во тьме не тонут.
Их духом небеса полны.
О, этот одухотворенный.
Гремящий в сердце свет весны!
Все опрокинуто. Все стерто.
Любимый смолк, ушел из глаз.
Но каждый смолкший, каждый мертвый
Сияньем одаряет нас.
Он в свет вошел. Вовнутрь - не мимо.
Дух превращается в зарю.
И потому лишь Бог незримый,
Что я вдыхаю, слышу, зрю.

II
Я свет видала. Я видала,
Как ликовало Божество.
Как жизнь из камня высекало,
Рождало мир из ничего.
Я видела. Я знала это.
Свет прожигал мне грудь насквозь.
И из внезапной вспышки света
Все Мирозданье родилось.

* * *
Он умирает с нами вместе,
Он недвижим,
Затем, чтоб сами мы воскресли,
Сливаясь с Ним.
Он умирает вместе с нами,
Он был и нет.
Но, Боже мой, какое пламя
Зажег рассеет!
Он в тьму сошел, в глубины ада.
Внутрь смертных - в нас,
Чтоб свет сиял не где-то рядом, -
Снопом из глаз.

* * *
Меня оплакивать не надо.
В мой смертный, в мой последний час. --
Я буду здесь, я буду рядом.
Впустите дух мой внутрь вас!
Не надо никаких событий.
Пусть только упадет броня.
Пусть хлынет внутрь простор. Впустите!
Не закрывайтесь от меня!

* * *
Не говорить, а только слушать.
Как медленно втекает в душу
Та слов не знающая речь,
Что будет неустанно течь
Откуда-то из поднебесья,
Чтоб стать моею новой песней.

* * *
Деревья делятся со мной
Своей великой тишиной.
Своей бездонностью - леса,
Своим простором - небеса,
Своею вечной жизнью - Бог,
Который утаить не мог
Себе ни капли в этот час,
Когда поит любовью нас.

* * *
Этот свет, это золото вешнего дня,
Новый блеск этих старых ветвей!
Захвати, напитай, переполни меня,
А потом, если хочешь, разбей!
Пусть прольется в простор
из моей тесноты
Жизнетворного Духа струя.
Все равно - настоящая Я - это Ты.
Я сама - только почка Твоя.

* * *
Ушел навек. Простыл и след,
Исчез во тьме бескрайней.
Но там, где свет, там мертвых нет,
И в этом сущность Тайны.
Архангелы не вострубят.
И - никаких событий.
Вберите свет вовнутрь себя
И мертвых воскресите!

* * *
Верю, верю
Птичьей трели,
Сизым соснам,
Влажной ели
И ручьевой ворожбе.
Верю, Господи, Тебе!

* * *
Ни ветхих, ни новых заветов.
Есть только вещание света.
Господь поручил свое Слово
Шуршащим вершинам сосновым,
Да в сосны влюбленному сердцу
Поручена речь Миродержца.

* * *
Мне бы только доглядеться
До ликующего детства.
Мне бы только домолчаться
До невидимого братства,
До стиханья смертной боли,
До бессмертной Божьей воли.

* * *
Вот и смолкли далекие крики.
Нашим жалобам наперерез
Восстает трехсотлетний, великий.
Всем молчаньем нахлынувший лес.
Жизнь бездонных глубин, жизнь иная;
Бессловесной души торжество...
Докричаться до Бога?... Не знаю...
Домолчаться б душе до него...

* * *
Смысл творчества - входить
за пядью пядь
В ту глубь, где станут мертвые живыми.
Почувствовать, а уж потом назвать
И безымянной сущности дать имя.
Коснуться Духа этим ртом, рукой.
Окликнуть выходящую из пены...
Имен, - что волн в безбрежности морской,
Они - одежды наготы священной.

* * *
Жизнь есть присутствие Творца,
И нету творчеству конца.
Нам завершенья нет.
И нарастает стих во мне
Так, как растет простор в окне,
Когда восходит свет.

* * *
В нагорной облачной стране
Святая тишина.
Быть может, в этой тишине
Творец миров откроет мне,
Зачем я рождена.
Быть может, я сейчас пойму
Зачем я надобна Ему,
Ведь внутри неба врос,
Впечатан в розовый рассвет
Бесспорный, как гора, ответ
На наш земной вопроc.

* * *
Не надо никаких усилий.
Одно лишь только надо мне:
Услышать, как заговорили
Деревья в полной тишине.
Мне надо лишь молчать и слушать,
Как, точно эти дерева,
Заговорят немые души
Сквозь все бессчетные слова.
Когда, как белая страница,
Пространства дальние тихи,
Тогда поэзия родится,
Тогда приходят в мир стихи.

* * *
Смерть побеждают только изнутри,
Войдя в ее безмолвные владенья
И нстончась до незаметной тени,
Чтоб встретить самый первый луч зари
Или последний слабый отблеск света.
Входящий очень тихо в мир иной.
Глубь постигают только глубиной.
У Бога нет ни одного секрета.
Он перед нами так же растворен,
Как гладь морей и ясный небосклон.
Но чтоб меж нами стерлись все границы,
Нам надо точно так же раствориться,
Раскрыть всю душу н сойти на нет,
Чтобы от нас остался чистый свет.

* * *
1
Все было только подготовкой.
Но вот настал конец пути.
Здесь остановка, остановка -
Ведь дальше некуда идти.

И оказалось, есть на свете
Неразрушаемая твердь.
Как горы рассекают ветер,
Бог останавливает смерти.

И это просто видно глазу:
Закатный свет скалу прожег.
Здесь только Свет дает приказы,
Здесь Бог есть Свет и свет есть Бог.

II
И все умершие восстанут -
Не жди раскрытия могил.
Людские речи сплошь обманны.
Но то, что Бог проговорил!..

Сам Бог, когда раскрыл просторы,
Зажег закатный ореол
И так, как в небо входят горы,
Мне в душу смолкшую вошел...

О, Господи, какая сила
В закатном собралась огне!
Душа всех мертвых ощутила
В заговорившей глубине.

* * *
Когда я сделаюсь бесплотной,
Когда я это тело сброшу,
Не жди, чтоб тенью мимолетной
Являлась я из жизни прошлой.

Когда на волю Дух отпущен,
Когда он полный мир обрящет,
Я сделаюсь твоим Грядущим,
И бесконечным Настоящим.

Я знаю, что в нездешнем мире,
В невидимом, бесплотном этом,
Вершится расширенmе шири,
Готовится рожденье света.

Идет великая работа.
Не внятная земному слуху,
И эти горные высоты
Воздвигнуты бесплотным духом.

Да, этот кряж высокогорный
И эти золотые сосны
Воистину нерукотворны
И бесконечно духоносны.

В часы великого затишья,
В священный час касаний Божьих,
Я буду ждать, что ты услышишь,
Я буду ждать, что ты поможешь.

* * *
Мертвый сливается с Богом.
Мертвый вливается в Бога.
Мертвые слышать не могут.
Мертвые не говорят.

Там, за невидимой гранью,
В полном великом молчаньи
Мертвые мир наш творят.

С мертвыми встретиться можно
Только в присутствии Божьем,
Только тогда, когда мы
Спустимся в центр мирозданья,
В полном великом молчаньи
Свет добывая из тьмы.

* * *
С горы простор открылся мне,
И ветер волны не колышет,
И голос Бога в тишине
Так бесконечно ясно слышен.

И раздается каждый шаг
В беэмолвьи каменных отрогов.
Мое призванье - точно так,
Как Бог душе - открыться Богу.
* * *
И был покой таким великим,
Как будто жизнь пришла к началу.
Как будто смолкли птичьи крики
И даже шелестов не стало.
И был покой таким глубоким,
Как будто не плескались волны,
Как будто бы свершились сроки
И Божий замысел исполнен.
Никто душе сейчас не нужен.
В ней собралась такая сила,
Что изнутри себя наружу
Она уже не выходила.
Так вот в чем Божия награда
За все страдания сторицей:
Быть с Богом вместе, с Богом рядом
И чувствовать, как мир творится.
Нет ни размолвки, ни разлуки
У мирозданья с Миродержцем.
И Божьи мысли, Божьи руки
Проходят прямо через сердце.

* * *
На руке Творца Вселенной
Блещет перстень драгоценный,
Светом светится глубинным
Волн зеленая лавина.

И чистейший хризопраз,
Сколько может видеть глаз,
От предгорий до предгорий
Разливается по морю.

Кто примерит перстень этот,
Овладеет тайной света,
Зажигая от Творца
Огнь, не знающий конца.
* * *
Ты смети меня, опрокинь меня,
Даль зеленая, небо синее,
Широта моя окрылённая -
Небо синее, даль зеленая!
Я за все тебе благодарствую,
Море бурное, милость царская.
Что ни сделаешь - во спасение.
Ты не смерть несешь -- воскресение,
Ибо жизнь в тебе неуемная, -
Даль зеленая, ширь огромная!
Ширь огромная, белопенная...
В гуле волн твоих - вся вселенная,
В блеске вод твоих - все сокровища,
Ангел, Господа славословящий!

* * *
И бегут, и бегут, и бегут, и бегут,
Вал эа валом, волна за волной.
В бесприютности вечной находят приют
И все стены сметают стеной.

И гремят, и гремят, и гремят, и гремят.
Что такое их бешеный гром?
Как в миру человечьем его окрестят -
Злом вселенским иль вечным добром ?

Он не знает про наши слова ничего.
Для него разделение - ложь.
Одолеешь - получишь всю силу его,
А не справишься - в нём пропадешь.

Богу нужно, чтоб в нас не дрожали
сердца,
Богу нужен бесстрашный борец.
Этот грохот валов - грозный
оклик Творца.
К нам из бури взывает Творец.

* * *
Этот час не знает края;
Я сейчас в Тебя впадаю,
Пропадаю и тону.
Только не иду ко дну,
А вступаю, точно в воду,
В безграничную свободу,
Где стираются черты -
Грани между "я" и "Ты".
И вот только там, за гранью
Сноп такого ликованья!

* * *
Хризолит, хризопраз, изумруд
Я не знаю, как всех вас зовут,
Те зажженные в глубях огни,
Что горящему сердцу сродни.

Хризолит, изумруд, хризопраз
Это моря светящийся глаз,
Это тайна зеленой воды,
Где оставлены Божьи следы...

* * *
Господь свой хлеб кладет мне в рот,
Как в клюв птенца большая птица.
И вот душа моя растет,
Уже готова превратиться
В Дух, не имеющий конца,
Чтоб накормить в голодном мире
Новорожденного птенца -
Вот только б клюв раскрыл пошире.

* * *
Морской простор нам дал Владыка
И развернул заката пламя,
Чтобы душа была великой,
Как все, что есть перед глазами:

О, Боже правый. Боже правый!
Помилуй жалких и прости нас!
Твоя огромная держава
Раскинулась душе на вырост.


* * *
Море - образ Того, кто не знает конца.
Бесконечное море есть образ Творца.
И рокочет волна, приближаясь к холмам:
Бесконечная жизнь предназначена нам.
И в сердцах отдается великая весть:
Бесконечное есть. Всеобъявшее есть.

* * *
Моя молитва ни о чем.
Разлив души. Крещенье светом.
Вот тем единственным лучом
Сквозь сердце и сквозь лес продетым.
Переполнение Тобой...
Мы в животворном океане.
Любви молитвенный прибой,
Ее безмолвное посланье.

* * *
Вот зачем весь лес, смолкая,
Затаился... О, какая
Тишина была предтечей
Без начальной ,бесконечной
Песни ангелов, с которой
Раздвигаются просторы
И из глубей океана
Поднимается осанна!...
Затаился лес весенний
Перед Божьим появленьем.
О, безмолвие Предтечи
Перед сокровенной Встречей,
Перед тем, как прозвучало
"Се творю весь мир сначала".

I
Затиханье... Затиханье...
Вешним утром, ранней ранью,
В этот самый тайный час,
Когда Бог идет сквозь нас...
Чувствую движенье Бога.
Я - бескрайняя дорога.
Я есмь путь, а не тупик.
Навсегда прошедший миг,
Не оставивший следа.
Распахнул мне дверь... куда?

II
Не тупик, а путь сквозной.
Мой Творец проходит мной
Вдаль и вдаль, мне грудь сминая.
Ну а я одно лишь знаю
Болевое торжество:
Я - дорога для Него.
Смысл мой вовсе не во мне,
А в давящей грудь Ступне, -
Поступи Творца Вселенной
Через тленный мир - в нетленный.

* * *
Ах, как тихо в этом мире!
Значит - развернулись шири.
Значит - распахнулись дали.
Значит - ангелы позвали.
Зов беззвучный. Значит, снова
Сердце к творчеству готово.
Мир открыт, как белый лист,
Цел и чист.
Страшно. Двинуться не смею.
Невозможная затея:
Не встревожив, не нарушив
Тишины, целящей душу,
Не разбив простор всецелый,
Божие продолжить Дело.
Только Божие - не вправе
Ни прибавить, ни убавить
Ничего сегодня я
От себя. Сейчас Твоя
Воля действует во мне
В совершенной тишине.

* * *
Боже, широта какая!
В тайну тайны вход открыт,
И душа не умолкает,
Ибо с Богом говорит.
Ибо рвется в поднебесье
Звуков плещущий прибой.
Боже, что такое песня? -
Единение с Тобой.

* * *
Ты так велишь. И мне лишь слушать надо
А больше мне не надо ничего.
Не отводить ни на мгновенье взгляда
От Божьих глаз - от света Твоего.
Забыть о радостной и горькой доле,
Забыть про все насущные дела.
Ах, Марфа, Марфа, если б только воля
Моя - тебе б я тотчас помогла.
Тебе не надо было б лезть из кожи,
И все на месте было бы в дому.
Но ты ответь мне, кто тогда поможет
Небесный свод поддерживать Ему?

* * *
А душа неодолима,
Если вышла за края,
Если всё, что мной любимо,
Стало мне важней, чем я.
Плеск листвы и птичье пенье,
Зов закатного огня -
Этот дар самозабвенья -
Целый Бог взамен меня...

* * *
И возьмет в себя земля сырая
Все, что мной казалось до сих пор.
Но Душа... Она не умирает,
Потому вокруг такой простор.
А Душа... Куда же ей деваться?
Господи, ведь слишком велика -
Разольется запахом акаций
Иль обдаст дыханьем сосняка...
Даль без края, небеса огромны,
В океане не отыщешь дна.
А Душа теперь совсем бездомна,
А Душа теперь совсем одна.
Где-то там, в необозримой шири
Просверкает звездочкой в ковше.
Как ей нужно место в нашем мире,
Этой неприкаянной Душе!
Может быть, небесные пустоты
Для того сейчас ей и даны,
Чтобы в сердце достучаться чье-то,
Путь найти до чьей-то глубины.

* * *
Если свет догорает во мне,
Если входит в меня, как в окно, -
Значит мир уместился в зерне,
Значит в почву упало зерно.
Я не знаю - сто лет или год,
Или три легендарные дня, -
Но зерно все равно прорастет -
Я ль - из света, иль свет - из меня...

* * *
Осенний свет, осенний лес -
Открытый путь в провал небес,
В такой расправленный простор,
Где замирает всякий спор,
Где столкновеньям места нет,
Затем что сердце - напросвет.
И ясно видно сквозь него
Сияющее торжество,
Где смерть и жизнь в одно слились,
Смерть преходящая и жизнь
Не преходящая... О, дрожь
Листа осеннего! Как схож
С тобою тайный трепет тот
Крыл Духа над простором вод...

* * *
О, одиночество мое! -
В пустынных небесах жильё,
В Ничем, в пустыне бытия,
Где одинокий, как и я,
Мой Бог творит из ничего.
Плод одиночества Его -
Мир этот. Медленно растет
На Древе жизни тяжкий плод.

* * *
Творящий Дух не знает сна.
У творчества свои законы.
Полна значенья тишина,
В которой веет Дух бессонный.
Адам не шевельнул рукой
И вовсе яблока не трогал,
Но он нарушил тот покой,
Где вызревает мысль Бога.
И род людской несет вину
За это древнее деянье -
Тот, кто нарушил тишину,
Лишился внутреннего знанья.
И как бы мудрость ни росла,
Как ни растет земная сила,
Познания Добра и Зла
Она с тех пор уже лишилась.
И как в дурном бессрочном сне
Мы ищем смысла, смысл отринув
Мы познаем Его извне,
Того, кто скрыт у нас в глубинах,
И делим с праотцом вину.
Ее от года к году множа. -
Боимся кануть в тишину,
Где вызревает мысль Божья.

* * *
Я просто продолжаю дело
Сосны под струями дождей,
Моей березы поседелой
И липы никнущей моей...

Я просто продолжаю строки
Невидимые... - тайный ряд
Тех рукописей одиноких,
Что не гремят и не горят...

* * *
Да разве это я пишу?
О, нет! Я только замолкаю.
Чтоб волю дать карандашу,
Верней, - той силе, что толкает
Мой старомодный карандаш.
Я только открываю входы,
Чтоб мог войти Создатель наш.
Не мне, а лишь Ему - свобода!

* * *
Бог вечно один. Боже мой, о, как много
Пришедших о чем-то молить!...
Нельзя нарушать одиночество Бога,
А надо его разделить -
Вот так, как крыла распростёршая птица
Над четкою линией гор...
Да, надо душе от всего отрешиться
И выйти в пустынный простор,
Увидеть звезды молчаливое око
Над шапками темных вершин, ---
И если тебе в этот час одиноко,
То вспомни, что Бог наш - один.
* * *
Допить молчанье до конца -
До бесконечности Творца,
До мирового океана,
Откуда постепенно встанут.
Так, как из пены Афродита,
Все, кто в молчанье Бога скрыты.
О, Божьи тайные запасы! -
Миры, живущие до часа
Заветного в дрожащей пене...
Ведь творчество есть погруженье
В великий океан молчанья,
Где затаилось мирозданье.

* * *
Творец земли, небес Творец -
Всего живущего Отец.
Душа есть девственная Матерь,
И каждый миг есть миг зачатья.

* * *
I
Любовь... Но, Господи, ведь это
Есть просто излиянье света.
Как просто все - до слез, до дрожи:
Любовь и свет - одно и то же.
Любовь есть этот лес осенний.
Любовь - души переполненье
Почти что до разрыва ткани.
Не исполнение желаний,
А их отсутствие. Есть Свет.
И все. Других желаний нет.

II
Переполненье сердца светом
Есть творчество. И нет секрета
Другого. С каждым мигом вновь
Творится жизнь. Бог есть любовь.

* * *
I
Всем простор бесконечный открыт,
Но бездонно глубок небосвод.
И Творец постоянно творит,
Потому что глубоко живет.

Потому что на той глубине,
Там, где все параллели сошлись,
Точно жар и свеченье в огне -
Каждый миг зачинается жизнь.

II
Свет шел за мной, иль я за светом ---
Не знаю. Но мы вместе шли
Куда-то вдаль за край земли.
Вот в то неведомое "где-то",
Где параллельные сошлись.
Или, верней, слились те души,
Что устремлялись только ввысь.
Они замолкли, чтобы слушать,
И, истончась, сошли на нет,
Чтобы сквозь них струился свет.

* * *
Мы обречены на Бесконечность,
Нам простор без стен и крыши дан.
Наш Творец нам мнится бессердечным.
Он забыл нас, бросив в океан.
Он нам не залечивает раны,
Он на наш не отвечает зов.
Мы - родные дети Океана.
Нам лишь снятся почва и покров.
Нам лишь грезится укрытье в гнездах.
Ты, - владыка неба и морей -
Не по мерке эту душу создал,
А по всей безмерности Твоей.
Всей земною ношей дух нагружен.
Радость в дверь стучится иль беда, -
Нужен нам наш Бог или не нужен -
От Него не деться никуда.
Мы обречены на бесконечность.
Ветер яви гонит наши сны.
Нам от Бога защититься нечем -
Мы на высь и глубь обречены.
Ты велишь средь бури быть спокойным,
Твердью духа укрощая вихрь, -
Твоего величья стать достойным,
Стать достойным крестных мук Твоих.

* * *
Нет у жизни порога.
Океан впереди.
Нарастание Бога
В этой смертной груди.

И немое сраженье
Двух невидимых воль -
Глины сопротивленье
И великая боль.

Кто осилит - не знаю.
Но конец - не конец.
Пусть Любовь распинают,
Но Любовь есть Творец.

Всемогущая сила
И начало начал.
Даже тех сотворила.
Кто Её же распял.

* * *
В легкой дымке поднебесье.
Море все нежней, все кротче...
Счастье - это равновесье
Бесконечности и точки.

Нет укрытия надежней.
И - открытый мир бесстенный.
Это я - в ладони Божьей
Посредине всей Вселенной.


* * *
А творчество - ни мало и ни много -
Есть тайный плод прикосновенья Бога.
О, только лишь останови мгновенье...
О, только длись и длись прикосновенье
Вот главное во всей земной судьбе.
А прочее - приложится тебе.

* * *
Темнеет и гаснет волны хризолит,
И берег набегом измучен.
А море шумит и шумит и шумит,
А в небе - громоздкие тучи.
Валы разбиваются, пену кроша,
На миг затихают и - снова.
Но счастье - открытая Богу душа,
И счастья не знаю иного.
И творчество есть погруженье во тьму,
Чтоб тьму просквозить и разрушить.
Да будет душа соразмерна Ему -
Тому, кто творит эту душу.
Да будут открыты земные сердца
Неведомой Божьей лавине!
О, меры не знающий натиск Творца
И тайная духа твердыня...

* * *
Как обнимает Бог? Всем небом.
Всем светом, всею тишиной.
И кто б ты ни был, где б ты ни был,
Ты в этот миг - одно со мной.
Ужель еще не понимаешь.
Что если б нас не обнял Он,
То рухнуло бы небо мая,
Разбитое на легион
Кусков? Какое Богу дело
До наших мерок, наших вех?
Ведь небо цело, цело, цело!
Ведь Он один, один на всех!
И только в этом - вся свобода,
И как весною, лед кроша,
Снега сминая, хлынут воды
Вот так нахлынет в мир Душа,
Согретая в Его объятьях,
Стряхнувшая всю тяжесть глин.
И мертвая сумею встать я,
Когда услышу: Бог - един!

* * *
Когда движется Дух, тогда Время стоит.
Это два несовместных движенья.
И внутри неподвижности каменной скрыт
Все миры созидающий гений.

Вот зачем этот штиль. Боже, вот почему
Мы в молитве встаем на колени
Мы должны замереть, приближаясь
к Нему -
Он творит нас вот в это мгновенье.

* * *
Навеки делит нас черта,
И нам ее знакомо имя.
Но песня истинная - та,
Что мертвых единит с живыми.

Есть глубь, в которой мы слились.
Есть звук, в котором мы едины,
Вносящий внутрь смерти - жизнь
И вечность - внутрь непрочной глины.

* * *
Развернулся простор, потерявший края.
Гладь морская, зеленая гладь,
Сей простор - это я, океан - это я,
И попробуй меня исчерпать.
Я всего только персть этой бедной земли,
Из песка - оболочка моя,
Но все то, что вблизи, и все то, что вдали,
На свету и во тьме - это я.
Форма сотворена. Но само существо,
Кто оформил и кто очертил?
Ты еще не узнал обо мне ничего,
Если внутрь меня не вместил.

* * *
Замри. Не двигайся. Здесь пик
Невидимый. Творец в сей миг
Творит наш мир. Ты думал, он
Уже навеки сотворен?
Но здесь Земли и неба край.
Молю - затихни! Не мешай! -
- Все прежнее пришло к концу -
О, только не мешай Творцу
Жизнь вечную внутрь глины влить
И мертвый камень оживить.
Будь точно камень недвижим,
Сойди на нет, чтоб слиться с Ним.
Войди в немыслимый покой.
Чтоб Он водил твоей рукой.

* * *
Великий мир на море лег,
Был предзакатный час,
И было тихо так, что Бог
Не уходил от нас.
И мысль Его была долга,
Как цепь холмов вдали,
И разрушителя нога
Не мяла сей земли.
Не ведал Дух Святой конца,
Как и простор морской.
И мы вошли в покой Творца,
В творящий жизнь покой.
Так вот он - возвращенный рай,
Не сон души, а явь.
О, Господи, не изгоняй!
Навеки здесь оставь!

* * *
Творец дохнул, и мир возник.
Вздох Бога - эта высь.
Жизнь вечная есть каждый миг
Творящаяся жизнь.
Нет акту творчества конца.
Огнь в недрах не потух.
Во мне - Дыхание Творца,
Животворящий Дух.
И как бы ни текли года,
Не утечет простор.
Творится жизнь во всем, всегда.
Всему наперекор.

* * *
Ты Сам вошел в закатный свет
И залил даль огнем,
И вот ушел. Но тайный след
Еще лежит на всем.

Уже не плоть, еще не дым -
Прозрачен горный склон.
Немым присутствием Твоим
Весь мир заворожен.

Все затопила тишина
Угаснувших высот.
Душа оплодотворена -
В ней зреет Божий плод.

* * *
Научиться творить, как наказывал Бог,
Собирая свой дух, словно света пучок.
Тот пучок, что сплетясь, прожигает насквозь
Смерть саму. - Выход в жизнь.
Светоносная ось.
Так Господь на закате все дали собрал
В световую стрелу и вонзил внутрь скал,
Чтобы точку опоры нам дать, чтоб ввести
В самый центр миров, где сошлись все пути.

* * *
Что значит Творчество? - Сраженье
Со смертью, ежечасный бой,
Наитруднейшее уменье
Всем сердцем, мыслью - всем собой
Поддерживать Господне пламя,
Дабы вовеки не угас
Огонь, который рядом с нами,
Огонь, который создал нас.

* * *
Души наполненье... До края полна.
Но край... Да он был или не был?
Волна за волною и снова волна,
А небо! А небо! А небо!
И нету начала и нету конца
Сей дали зеленой и белой.
Так вот что такое бескрайность Творца
У творчества нету предела.

* * *
Гул морской. Волны кипенье,
Пены брызжущей рои... -
Причаститесь Мне, творенья
Своевольные мои!

Свет глубинный, ветер встречный
И безмолвье в вышине.
Причаститесь жизни вечной,
Отворите душу Мне!

* * *
Бесконечность тебя объемлет.
Сонмы ангелов вознесли.
Не оглядывайся на землю -
Ты уже унесён с земли.
Не ищи никакой границы -
Весь простор - твой и купол весь.
Всё, что там, на земле, творится,
Зачинается только здесь.
Здесь для мысли Творца просторней -
Нету стен и не давит вес.
В небесах - все земные корни
Семена наших душ - с небес.
Пусто... Видишь, скалы отвесной
Профиль, высветленный луной?
Не пугайся пустот небесных -
В них залог полноты земной.
Бесконечность тебя объемлет,
Облаков серебрится дым...
Не оглядывайся на землю! -
Ты ведь позван Творцом своим.

I
Движенье Духа сквозь Простор.
Движенье неподвижных гор,
Движенье внутренних морей,
Движение Души моей,
Не видимое в этом мире,
Но созидающее шири.
Но раздвигающее дали
Сегодня так же, как в начале
Неисчислимых наших лет.
Незримый взмах: Да будет свет!
И свет одолевает ночь.
О, дай мне сил Тебе помочь!

II
Движение к Богу. Движение Бога.
Смысл в том, чтобы быть
бесконечной дорогой,
Открытым путем для движения света.
Быть может, что все откровенье
лишь в этом.
И счастье лишь в том,чтобы
чувствовать шаг
Господень,ведущий на свет через мрак.
Любое мгновенье есть миротворенье.
Вхождение духа вовнутрь - вдохновенье!

* * *
Почти недвижны облака.
Нет волн, не слышно гула.
Заря была так глубока,
Что сердце в ней тонуло.

Запламенела в вышине
И тая розовела
И углубляла душу мне -
О, до каких пределов?

За что такая благодать?
О, Боже, что Ты хочешь?
Что я должна еще понять.
Покуда видят очи?

* * *
Есть мера покоя.На глади морской
В нагорной стране ---совершенный покой.
Вот там и находится тайный чертог,
Куда непременно вступает сам Бог.
Встречай Его молча. Конец суеты.
Здесь место святое, здесь молишься ты.
Нет противоволи. Здесь кончился грех
И нету для творчества жизни помех.
И Божия мысль мироздание чертит.
Как смерть внутри жизни, есть жизнь
внутри смерти.

* * *
О том, что душа предвечна,
О том, что душа бескрайна,
Мне тихо волна лепечет,
Да чайка взболтнет случайно.

Вот так пролетит над морем,
Пространство крылом прорежет
И крикнет, всей шири вторя.
Что дух, как простор, безбрежен.

А если совсем не слушать,
Что чайка и море скажут,
Закрыть и отрезать душу
От Бога, то - смерть на страже.

Нам облако на закате
Поет про блаженный остров...
Но вечность легко утратить,
Стать смертными очень просто...

* * *
Душа... О, что же ты такое?
Ты - наш исток и ты - наш плод.
Ты пребываешь средь пустот
И падаешь в земное лоно.
Чтоб в этой вот земной плоти,
В ее глубинах потаенных
Сквозь нас опять в себя расти.

* * *
Тихий ветер лес колышет
И доносит голос Божий.
Если я тебя расслышу,
Ты меня расслышишь тоже.
В ветках капли изумруда,
Лес дремучий, дуб огромный
Если я себя забуду,
Я Тебя тогда припомню.
Боже, Боже, даль какая!
Весь простор в меня глядится.
Кто-то сердце окликает,
И оно поет, как птица.
Омывается в купели
Бесконечного сиянья
Вот откуда птичьи трели,
Вот откуда ликованье.

* * *
Допить молчанье до конца -
До бесконечности Творца,
До мирового океана,
Откуда постепенно встанут.
Так, как из пены Афродита,
Все, кто в молчанье Бога скрыты.
О, Божьи тайные запасы! -
Миры, живущие до часа
Заветного в дрожащей пене...
Ведь творчество есть погруженье
В великий океан молчанья,
Где затаилось мирозданье.

* * *
Творец земли, небес Творец -
Всего живущего Отец.
Душа есть девственная Матерь,
И каждый миг есть миг зачатья.

* * *
I
Любовь... Но, Господи, ведь это
Есть просто излиянье света.
Как просто все - до слез, до дрожи:
Любовь и свет - одно и то же.
Любовь есть этот лес осенний.
Любовь - души переполненье
Почти что до разрыва ткани.
Не исполнение желаний,
А их отсутствие. Есть Свет.
И все. Других желаний нет.

II
Переполненье сердца светом
Есть творчество. И нет секрета
Другого. С каждым мигом вновь
Творится жизнь. Бог есть любовь.

* * *
I
Всем простор бесконечный открыт,
Но бездонно глубок небосвод.
И Творец постоянно творит,
Потому что глубоко живет.

Потому что на той глубине,
Там, где все параллели сошлись,
Точно жар и свеченье в огне -
Каждый миг зачинается жизнь.

II
Свет шел за мной, иль я за светом ---
Не знаю. Но мы вместе шли
Куда-то вдаль за край земли.
Вот в то неведомое "где-то",
Где параллельные сошлись.
Или, верней, слились те души,
Что устремлялись только ввысь.
Они замолкли, чтобы слушать,
И, истончась, сошли на нет,
Чтобы сквозь них струился свет.

* * *
Мы обречены на Бесконечность,
Нам простор без стен и крыши дан.
Наш Творец нам мнится бессердечным.
Он забыл нас, бросив в океан.
Он нам не залечивает раны,
Он на наш не отвечает зов.
Мы - родные дети Океана.
Нам лишь снятся почва и покров.
Нам лишь грезится укрытье в гнездах.
Ты, - владыка неба и морей -
Не по мерке эту душу создал,
А по всей безмерности Твоей.
Всей земною ношей дух нагружен.
Радость в дверь стучится иль беда, -
Нужен нам наш Бог или не нужен -
От Него не деться никуда.
Мы обречены на бесконечность.
Ветер яви гонит наши сны.
Нам от Бога защититься нечем -
Мы на высь и глубь обречены.
Ты велишь средь бури быть спокойным,
Твердью духа укрощая вихрь, -
Твоего величья стать достойным,
Стать достойным крестных мук Твоих.

* * *
Нет у жизни порога.
Океан впереди.
Нарастание Бога
В этой смертной груди.

И немое сраженье
Двух невидимых воль -
Глины сопротивленье
И великая боль.

Кто осилит - не знаю.
Но конец - не конец.
Пусть Любовь распинают,
Но Любовь есть Творец.

Всемогущая сила
И начало начал.
Даже тех сотворила.
Кто Её же распял.

* * *
В легкой дымке поднебесье.
Море все нежней, все кротче...
Счастье - это равновесье
Бесконечности и точки.

Нет укрытия надежней.
И - открытый мир бесстенный.
Это я - в ладони Божьей
Посредине всей Вселенной.


* * *
А творчество - ни мало и ни много -
Есть тайный плод прикосновенья Бога.
О, только лишь останови мгновенье...
О, только длись и длись прикосновенье
Вот главное во всей земной судьбе.
А прочее - приложится тебе.

* * *
Темнеет и гаснет волны хризолит,
И берег набегом измучен.
А море шумит и шумит и шумит,
А в небе - громоздкие тучи.
Валы разбиваются, пену кроша,
На миг затихают и - снова.
Но счастье - открытая Богу душа,
И счастья не знаю иного.
И творчество есть погруженье во тьму,
Чтоб тьму просквозить и разрушить.
Да будет душа соразмерна Ему -
Тому, кто творит эту душу.
Да будут открыты земные сердца
Неведомой Божьей лавине!
О, меры не знающий натиск Творца
И тайная духа твердыня...

* * *
Как обнимает Бог? Всем небом.
Всем светом, всею тишиной.
И кто б ты ни был, где б ты ни был,
Ты в этот миг - одно со мной.
Ужель еще не понимаешь.
Что если б нас не обнял Он,
То рухнуло бы небо мая,
Разбитое на легион
Кусков? Какое Богу дело
До наших мерок, наших вех?
Ведь небо цело, цело, цело!
Ведь Он один, один на всех!
И только в этом - вся свобода,
И как весною, лед кроша,
Снега сминая, хлынут воды
Вот так нахлынет в мир Душа,
Согретая в Его объятьях,
Стряхнувшая всю тяжесть глин.
И мертвая сумею встать я,
Когда услышу: Бог - един!

* * *
Когда движется Дух, тогда Время стоит.
Это два несовместных движенья.
И внутри неподвижности каменной скрыт
Все миры созидающий гений.

Вот зачем этот штиль. Боже, вот почему
Мы в молитве встаем на колени
Мы должны замереть, приближаясь
к Нему -
Он творит нас вот в это мгновенье.

* * *
Навеки делит нас черта,
И нам ее знакомо имя.
Но песня истинная - та,
Что мертвых единит с живыми.

Есть глубь, в которой мы слились.
Есть звук, в котором мы едины,
Вносящий внутрь смерти - жизнь
И вечность - внутрь непрочной глины.

* * *
Развернулся простор, потерявший края.
Гладь морская, зеленая гладь,
Сей простор - это я, океан - это я,
И попробуй меня исчерпать.
Я всего только персть этой бедной земли,
Из песка - оболочка моя,
Но все то, что вблизи, и все то, что вдали,
На свету и во тьме - это я.
Форма сотворена. Но само существо,
Кто оформил и кто очертил?
Ты еще не узнал обо мне ничего,
Если внутрь меня не вместил.

* * *
Замри. Не двигайся. Здесь пик
Невидимый. Творец в сей миг
Творит наш мир. Ты думал, он
Уже навеки сотворен?
Но здесь Земли и неба край.
Молю - затихни! Не мешай! -
- Все прежнее пришло к концу -
О, только не мешай Творцу
Жизнь вечную внутрь глины влить
И мертвый камень оживить.
Будь точно камень недвижим,
Сойди на нет, чтоб слиться с Ним.
Войди в немыслимый покой.
Чтоб Он водил твоей рукой.

* * *
Великий мир на море лег,
Был предзакатный час,
И было тихо так, что Бог
Не уходил от нас.
И мысль Его была долга,
Как цепь холмов вдали,
И разрушителя нога
Не мяла сей земли.
Не ведал Дух Святой конца,
Как и простор морской.
И мы вошли в покой Творца,
В творящий жизнь покой.
Так вот он - возвращенный рай,
Не сон души, а явь.
О, Господи, не изгоняй!
Навеки здесь оставь!

* * *
Творец дохнул, и мир возник.
Вздох Бога - эта высь.
Жизнь вечная есть каждый миг
Творящаяся жизнь.
Нет акту творчества конца.
Огнь в недрах не потух.
Во мне - Дыхание Творца,
Животворящий Дух.
И как бы ни текли года,
Не утечет простор.
Творится жизнь во всем, всегда.
Всему наперекор.

* * *
Ты Сам вошел в закатный свет
И залил даль огнем,
И вот ушел. Но тайный след
Еще лежит на всем.

Уже не плоть, еще не дым -
Прозрачен горный склон.
Немым присутствием Твоим
Весь мир заворожен.

Все затопила тишина
Угаснувших высот.
Душа оплодотворена -
В ней зреет Божий плод.

* * *
Научиться творить, как наказывал Бог,
Собирая свой дух, словно света пучок.
Тот пучок, что сплетясь, прожигает насквозь
Смерть саму. - Выход в жизнь.
Светоносная ось.
Так Господь на закате все дали собрал
В световую стрелу и вонзил внутрь скал,
Чтобы точку опоры нам дать, чтоб ввести
В самый центр миров, где сошлись все пути.

* * *
Что значит Творчество? - Сраженье
Со смертью, ежечасный бой,
Наитруднейшее уменье
Всем сердцем, мыслью - всем собой
Поддерживать Господне пламя,
Дабы вовеки не угас
Огонь, который рядом с нами,
Огонь, который создал нас.

* * *
Души наполненье... До края полна.
Но край... Да он был или не был?
Волна за волною и снова волна,
А небо! А небо! А небо!
И нету начала и нету конца
Сей дали зеленой и белой.
Так вот что такое бескрайность Творца
У творчества нету предела.

* * *
Гул морской. Волны кипенье,
Пены брызжущей рои... -
Причаститесь Мне, творенья
Своевольные мои!

Свет глубинный, ветер встречный
И безмолвье в вышине.
Причаститесь жизни вечной,
Отворите душу Мне!

* * *
Бесконечность тебя объемлет.
Сонмы ангелов вознесли.
Не оглядывайся на землю -
Ты уже унесён с земли.
Не ищи никакой границы -
Весь простор - твой и купол весь.
Всё, что там, на земле, творится,
Зачинается только здесь.
Здесь для мысли Творца просторней -
Нету стен и не давит вес.
В небесах - все земные корни
Семена наших душ - с небес.
Пусто... Видишь, скалы отвесной
Профиль, высветленный луной?
Не пугайся пустот небесных -
В них залог полноты земной.
Бесконечность тебя объемлет,
Облаков серебрится дым...
Не оглядывайся на землю! -
Ты ведь позван Творцом своим.

I
Движенье Духа сквозь Простор.
Движенье неподвижных гор,
Движенье внутренних морей,
Движение Души моей,
Не видимое в этом мире,
Но созидающее шири.
Но раздвигающее дали
Сегодня так же, как в начале
Неисчислимых наших лет.
Незримый взмах: Да будет свет!
И свет одолевает ночь.
О, дай мне сил Тебе помочь!

II
Движение к Богу. Движение Бога.
Смысл в том, чтобы быть
бесконечной дорогой,
Открытым путем для движения света.
Быть может, что все откровенье
лишь в этом.
И счастье лишь в том, чтобы
чувствовать шаг
Господень, ведущий на свет через мрак.
Любое мгновенье есть миротворенье.
Вхождение духа вовнутрь - вдохновенье!

* * *
Почти недвижны облака.
Нет волн, не слышно гула.
Заря была так глубока,
Что сердце в ней тонуло.

Запламенела в вышине
И тая розовела
И углубляла душу мне -
О, до каких пределов?

За что такая благодать?
О, Боже, что Ты хочешь?
Что я должна еще понять.
Покуда видят очи?

* * *
Есть мера покоя.На глади морской
В нагорной стране ---совершенный покой.
Вот там и находится тайный чертог,
Куда непременно вступает сам Бог.
Встречай Его молча. Конец суеты.
Здесь место святое, здесь молишься ты.
Нет противоволи. Здесь кончился грех
И нету для творчества жизни помех.
И Божия мысль мироздание чертит.
Как смерть внутри жизни, есть жизнь
внутри смерти.

* * *
О том, что душа предвечна,
О том, что душа бескрайна,
Мне тихо волна лепечет,
Да чайка взболтнет случайно.

Вот так пролетит над морем,
Пространство крылом прорежет
И крикнет, всей шири вторя.
Что дух, как простор, безбрежен.

А если совсем не слушать,
Что чайка и море скажут,
Закрыть и отрезать душу
От Бога, то - смерть на страже.

Нам облако на закате
Поет про блаженный остров...
Но вечность легко утратить,
Стать смертными очень просто...

* * *
Душа... О, что же ты такое?
Ты - наш исток и ты - наш плод.
Ты пребываешь средь пустот
И падаешь в земное лоно.
Чтоб в этой вот земной плоти,
В ее глубинах потаенных
Сквозь нас опять в себя расти.

* * *
Тихий ветер лес колышет
И доносит голос Божий.
Если я тебя расслышу,
Ты меня расслышишь тоже.
В ветках капли изумруда,
Лес дремучий, дуб огромный
Если я себя забуду,
Я Тебя тогда припомню.
Боже, Боже, даль какая!
Весь простор в меня глядится.
Кто-то сердце окликает,
И оно поет, как птица.
Омывается в купели
Бесконечного сиянья
Вот откуда птичьи трели,
Вот откуда ликованье.


Горящая глубина

* * *
Огонь!Огонь!Огонь без края,
Огонь,не знающий конца.
Огонь,который,разгораясь,
Творит солнца.

Огонь,который жжет и рушит
Все стены на пути Своем.
Но вовсе не сжигает Душу,
А делает ее Огнем.

* * *
Свет не что-то. Свет есть кто-то.
Это вешнее сиянье,
Эта неба позолота -
Бездна Божьего сознанья.
Неужели непонятно,
Кто сейчас в наш мир приходит?
Эти розовые пятна
На поблекшем небосводе...
Это трепетное пламя -
Взгляд бездонный. Дух нетленный...
Неужели непременно
Нужно видеть сходство с нами?
Надо удостоверенье,
Осязанье плотью плоти...
Или только по знаменьям,
По приметам узнаете

* * *
Своим Дыханьем глину тронь.
Кинь искру в ночь! Взметнись над нами!
Ведь Ты - огонь! Огонь! Огонь,
Который прожигает камень.
Который входит внутрь сердец,
Как в темень леса свет осенний.
Я знаю, знаю, мой Творец,
Жар твоего прикосновенья!

* * *
Во глубине моей горит огонь.
Всегда горит --- без чада и без дыма.
А вы кладёте на глаза ладонь,
А вам сияние невыносимо.
Вы стороной обходите меня.
Вы погасить хотите это пламя,
Не зная, что без моего огня
В глухую ночь провалитесь вы сами.

* * *
Почему удлиняется вечером свет?
Чтоб до сердца достать моего,
Чтоб оставить свой долгий сияющий след
В непроглядных глубинах его.
Чтоб потом ниоткуда, внезапно сама,
Как прозренье в нечаянном сне,
Изнутри засветилась безмолвная тьма,
Сохранившая свет в глубине.

ТРИПТИХ-2
I
Орган гремел. Моя душа
Шла напролом, как вал, круша
Все стены. Плотный мир дробя,
Пыталась внутрь самой себя
Прорваться. А из глубины.
Из темноты - с той стороны,
Сметя, пробив меня насквозь,
В ответ - рыдание рвалось.

II

Бог - это ВСЁ. Я - дробь.
Я - часть.
А Он есть ВСЁ. О, эта власть
Всецелости! Нет ничего
Помимо Бога моего.
Восторг великой полноты -
Все есть в Тебе и все есть Ты!
А я... Но я - не только я,
Я - неотъемная Твоя
Часть. О, грохочущий орган!
Какой вселенский ураган
Сдувает прах, уносит дым!
Без Бога я - ничто, но - с Ним!...
Но - потерявшаяся в Нём!..
О, Боже, Твой священный гром,
Твой разъяренный пенный вал
Мне смерть принес. И жизнь мне дал.
Смерть - для меня, а жизнь -
для Бога,
Я принимаю суд Твой строгий,
Всеведающнй Судия! -
Да будет воля не моя,
А лишь Твоя. Ты есть везде -
И на земле и на звезде
Одновременно. Ты - со мной,
Как море - с каждою волной,
Как сердце с каждой клеткой тела.
Ты мне даешь свою Всецелость -
Всю ширь, все звезды в вышине --
Ведь я -- в Тебе, а Ты - во мне.
III
О, кроткий лев, о тихий гром,
О, полный ласки шепот Божий, -
Орган, вещающий о том,
Что все мы быть святыми можем,
Что рай - не дальняя страна.
Что сердце вхоже в эти дали,
Что это просто тишина,
Которой мы еще не знали,
Что это глубина глубин,
В которой ты доселе не был,
В которой Бог совсем один
С любовью тихою, как небо.
Здесь наши крики не слышны,
Они умолкли в сердце Бога.
Здесь только жажда тишины -
Еще чуть-чуть, еще немного... -
И вот - у мук проглянет дно
И будет в прошлом пламя ада.
И - ты с самим собой - одно,
И больше ничего не надо.

* * *
Я вам рассказывать не стану
О том, что зреет в глубине.
У Иоганна Себастьяна
Спросите тихо обо мне.
Ему по силам эта тяжесть
Земного полнобытия.
Он вам расскажет, он расскажет
То, что сказать не в силах я.
Органа медленные звуки
Ведут в пространство тишины
Туда, где больше нет разлуки,
Туда, где больше нет вины.
Звучащие сплетают нити
Первооснову - Тайный гул...
И что такое грех, скажите,
В той глубине, где Бог дохнул?
Как будто ливень жарким летом,
Всю грудь мою промыл орган.
Границ и стенок больше нету -
Внутрь сердца хлынул океан.

* * *
Никогда, никогда, никогда,
Вспять не двинутся наши года,
И не склонится небо к мольбе,
И Господь не ответит тебе,
И не встанет Распятый с креста,
И мечтою пребудет мечта,
И обманом окажутся сны.
Уводящие из Глубины, -
Из таинственной бездны сердец.
Где безмолвствует вечный Творец.
Все, что скрылось когда-то из глаз,
Пребывает незыблемо в нас.
И хоть тьме окончания нет,
Разгорается внутренний свет.
Будут вечно пусты небеса.
Ибо втайне творит чудеса
Тот, кто каждый свой миг создает
Все миры из великих пустот.
Тот, который не там и не здесь,
Тот, который невидим, но есть,
Не во внешнем пространстве - внутри.
Все часы, весь простор собери
Внутрь себя. Может Бога вернуть
Не земля и не камень, а грудь.
Жизнь бескрайняя, вечная жизнь -
В бездне внутренней. Внутрь обернись!

* * *
И вот душа наедине
С Ничем.
И смотрит в очи мне
Ничто.
Но это не тупик
И не стена. О, как велик
Открывшийся душе простор,
Которого до этих пор
Она не знала! - Ничего
Конечного. Здесь вещество
Кончается. На небесах
Безмолвный Дух сдувает прах.
И - точный подведен итог:
Нет праха. В очи смотрит Бог.

* * *
Я в храм вхожу. Вступаю я
В себя, в последние глубины.
В такие дебри бытия,
Где мы с Тобой уже едины,
О, жизнью полный океан!
Моря сольются в океане,
И гулкий возвестит орган
Об этом торжестве слияния.
К вселенскому спускаюсь дну.
Вступаю в тишину такую!...
Но что с того, что я тону?
Жизнь не уходит. Жизнь ликует.

* * *
Бог и смерть несовместимы.
Бог есть молния бессмертья.
Свет без тени, огнь без дыма,
Тот, что путь мгновенный чертит,
Просквозив навылет твердь.
Бог есть молния бессмертья,
Но идут к нему сквозь смерть
И приходят в жизни этой
Здесь, где свет фонтаном брызнет,
Встречный свет - навстречу свету,
Через смерть еще при жизни.

* * *
Круженье над тайной...
Все ближе и ближе,
Все уже и уже круги.
Я чую, вдыхаю, я слышу, я вижу.
Вот там, где не видно ни зги.
Да нет, не во сне, не в догадках - воочью.
Почувствовав в небе упор,
Находит душа сокровенную точку,
Из коей родится простор.
Ну вот он раскрылся - бездонный,
бескрайний -
Всем виден, всем ясен - гляди!
А Тайна осталась великою Тайной,
Но вся уместилась в груди.

* * *
Есть твердь небесная. Она
Как тяжкий горный кряж прочна.
Но в ней нет тяжести. И вес
Не давит посреди небес.
Она как облако и пух,
Она есть невесомый дух -
Но дух. прошедший через смерть,
Уже не только дух: он - твердь,
Та твердь, что держит вся и всех.
О, Ты, "живущий в небесех",
Не дай же тяжести земной
Победу справить надо мной.
Душе нащупать твердь пора -
Ту, что надежней, чем гора.

* * *
Все глубже, глубже цвет морской...
Дошло до глубины такой.
Откуда, вспыхнув, озарило
Сознанье новое светило -
Тот тайный внутренний подсвет,
Которому названья нет.
Огонь без дыма, свет без тени...
Так началось миротвореиье

* * *
Чтоб в Тебя вглядеться,
Нужен весь простор,
Облаков соседство
И молчанье гор.
Чтоб проникнуть взглядом
Внутрь Твоих очей,
Не чудес мне надо -
Глубины Твоей.
Бесконечный вечер.
И с горы видна
Божья бесконечность.
Божья глубина

* * *
Один вопрос мне в душу лег:
Скажи мне - что такое Бог?
И каждый сердца уголок
Так задрожал,

Что я почувствовала связь
С звездою, что вдали зажглась,
И с той душой, что родилась
Во тьме начал.

Да. я почувствовала вдруг
Священный сладостный испуг,
И круг земли и неба круг
В уме моем

Слились в одно.
Меня прожег
Такой огонь при слове "Бог",
Что сердца маленький комок
Сам стал огнем.

* * *
Разрастанье тишины...
Разгорание огня...
Блеск небесной купины
Прожигает вновь меня.

Плоть моя сойдет на нет.
Но останется в веках
Золотой нетварный свет -
Вечный Дух, стряхнувший прах.

* * *
И собственного сердца глубина
Моим глазам вдруг сделалась видна.
Я очутилась в гущине лесной.
Вставали ель и дуб передо мной,
Как будто в сердце скрытое зерно
Здесь наконец-то было взращено.
И песней залилась душа моя -
С самой собою повстречалась я.

* * *
Слетает легкий лист осенний
И тихо входит в глаз и в слух.
Неуловимое струенье -
Сквозь плотный мир струится Дух.
Он вспыхивает в красках леса,
И вдруг движением одним
Приоткрывается завеса
Меж миром этим и иным.
Всей радости земной на смену
Пришла такая Глубина,
Что просиявшая нетленность
Глазам становится видна.

* * *
Все сердце пламя охватило,
Как небо - с края и до края.
Попав в господнее горнило,
Душа горит и не сгорает.
Победоносное горенье,
Победа вечности над тленом...
Лишь только в этом озареньи
Мы постигаем смысл Вселенной.

* * *
I
Осенней плоти обнищанье -
Бесплотной сути торжество.
Торжественное обещанье -
Гореть в ничем без ничего.
О, пламя Духа, огнь без дыма,
Зов купины неопалимой,
Призыв творящего огня,
Сквозь смерть окликнувший меня.
Я знаю: огненная суть
Не даст мне в мраке потонуть.
II
О, колокольный свет осенний!
Торжественное откровенье,
Приоткровенье глубины,
В которой тонут наши сны,
Разоблачаются обманы
И засветившаяся рана,
Та, что лучами кровоточит,
Горит, как солнце среди ночи.

* * *
Жизнь в посмертии... Но это
Жизнь иная до основы -
Мысли нету, тела нету -
Ни земного, ни иного.
"Я"? Да это просто небыль.
Я - не я, и все - впервые.
Я есмь море, я есмь небо,
Но волна и высь - живые
Нет, не этой жизнью дробной
Я теперь иное знаю:
Мертвые не нам подобны -
Это вправду жизнь иная,
Жизнь, в которой сердце, тело
Слилось с жизнью млечной дали.
Все едино. Все всецело.
Так, как в Боге. Как в Начале.
Вот откуда солнцем брызнет
Вечность. Верьте иль не верьте, -
Кто узнал ее при жизни,
Тот узнает после смерти.
* * *
Бескрайний простор и покой мирозданья...
Есть праздник простора, есть праздник
молчанья.
Есть праздник души, растворенной до дна,
Когда, словно солнце, горит глубина.
Есть праздник неведомый, праздник,
в который
Включаются души, деревья и горы,
Торжественный праздник для многих
и многих -
Всех тех, кто безмолвно встречаются в Боге.

* * *
Я, может, к тайне Божьей ближе
В безмолвные мгновенья те,
Когда внезапно чайку вижу
Одну в великой пустоте.

И я уже не знаю, Отче,
Услышав Твой беззвучный зов, -
Вся бесконечность держит точку,
Иль в точке сердца - Ось миров?

* * *
В дали врезан горный гребень,
Выше - путь рассыпан Млечный.
Чайки - в море, звезды - в небе
Обживают Бесконечность.

Если сердце со звездою
Вдруг переглянуться может,
Если где-то над водою
Пролетает вестник Божий,

Значит там, за зримым краем
Мира, есть моя частица.
Значит, космос обитаем,
Значит, Духу нет границы.

* * *
Прислушиванье к сердцу своему.
Вхождение во внутреннюю тьму.
В ту глубину, где блещет скрытый свет.
Как бы напасть на тайный Божий след,
К началу своему вернуться вспять
И смысл ускользающий поймать!

* * *
А волны грохочут: нас много, нас много ---
Умрем и воскреснем опять, ---
Ведь истинно жить - значит чувствовать Бога,
Свою бесконечность вдыхать.
Да, чувствовать Бога, не чувствуя края -
Мы заняли весь окоём
И пусть сотни раз, каждый миг умираем.
Но мы о бессмертии поем.

* * *
Быть может, только море знает
Меня. До глубины, до дна.
Лишь Одному Ему видна я,
Затем, что морем вмещена.
Есть в жизни лишь одно событье
(Важнее нету ничего) -
Мне священное соитье
С неизмеримостью его.
И все слилось в едином хоре
С того блаженнейшего дня.
Когда ты вдруг увидел море
Во мне. И в нем узнал меня.

* * *

Г.П.
Моя правота перед Богом лишь в том,
Что сердце мое утопает в Твоем.
Утопает совсем, глубоко на дне,
На такой немеренной Глубине,
На которой уже невозможен грех -
Здесь себе не берут ничего.
Я обнимаю Тебя одного,
А сердечный мой жар прогревает всех.

* * *
Г.П.
У меня есть Дело,
И нету Дела важней:
Сидеть и держать твою руку в своей.
Я вдруг почувствовала: вот так
Бог держит землю, и теплый мрак
Вбирает вовнутрь себя тайный свет.
У меня есть Дело, важнее которого нет -
В средине ветров, посредине скорбен
Сидеть и держать твою руку в своей.
Твою любимую руку...

* * *
На круги своя. На круги своя,
Из внешнего мира в Исток бытия,
Из мира разрывов, кусков и частей
Вовнутрь Всецелости тихой своей.
Огромный, заполнивший небо закат
И есть этот тайный блаженный возврат...
Движенье из ширей - вовнутрь, в глубину
Вхожденье безмерности в точку одну.
В ту самую точку, где все началось.
Куда продевают незримую ось.

* * *
Как долго. Господи, как долго!
Как далеко... Совсем далече...
Как глубоко душа замолкла,
Как нескончаем этот вечер!..
Достал до глубины сердечной,
Ушел во глубину провала...
Так вот откуда Бесконечность
Ручьем чуть видным вытекала...

* * *
Стоит такая тишина
В лесу нагретом!
Вся тяжесть мира пронзена
Закатным светом.
Так дай пронзить себя, молчи,
Не жди отсрочки.
Пусть тихо сходятся лучи
В единой точке.
Нащупай у себя в груди
Прокол мгновенный
И в точке маленькой найди
Весь смысл Вселенной.

* * *
Никогда я не буду старой,
Никогда я не буду мертвой,
Я как Феникс из пепла встану,
Когда все сожжено и стерто.
Я от ноши земной устала,
Я пред Господом распростерта.
Но ведь Он не бывает старым,
Но ведь Он не бывает мертвым.
Как же быть мне больной старухой.
Как мне с плеч не поднять надгробья,
Если я рождена от Духа во
И по образу и подобью...

* * *
Покой, снимающий вину...
Ни жеста,ни словечка всуе.
Ведь смерть нас вводит в тишину
Непредставляемо живую.
Душа справляет торжество
Неугасимого горенья:

Ведь мертвый входит внутрь Того,
Кто сам есть жизнь и воскресенье.
О, это единенье с Ним,
Как в колыбели, так на тризне!..
И чтобы в смерти быть живым,
Учитесь умирать при жизни.



Накопление тишины

* * *
Есть степень затихания. Есть мера
Свободы духа от мирских забот,
Та глубина, где зародилась вера
И где богопознание живет.

И что таланты все, что первородство?
Ведь мы равно от Бога рождены,
И если есть на свете превосходство,
То только превосходство ТИШИНЫ...

* * *
Есть Таинство великое.
Есть Действо - Вхожденье в нас владычной
Тишины. Берез и лип зеленое семейство
Молчит. И мы внимания полны.
Я знаю, что нам делать, чтоб воскресли
Умершие, не в будущем - сейчас.
Какая тишь стоит вокруг! Но если
Она смогла б вместиться внутрь нас!...

* * *
Есть накопленье тишины
До полноты молчанья.
Так происходит рост сосны
И Бога прорастанье.
Кто хочет снять с себя вину,
Кто подвига захочет,
Пусть только копит тишину,
Не думая о прочем.

* * *
Небо ярко-голубое.
Солнцем залита поляна.
Тихо так, что быть собою
Я внезапно перестану.
Все приметы вдруг пропали.
Я - ни мало и ни много -
Лишь вместилище для дали,
Лишь вместилище для Бога.

* * *
О, какая вокруг разлилась благодать!
Тишина, точно плоть, загустела.
Если 6 все мы умели вот так замолкать,
Смерти нечего было бы делать.
Смерть была бы Творцу ни за чем
не нужна.
Тварь покорна божественной длани.
О, какая вокруг собралась тишина!
Там, в груди - полнота послушанья.

* * *
Морская гладь передо мной.
А надо мною шорох сосен.
И мы сравняемся с сосной,
И с нас равно Всевышний спросит.
Что спросит ? О, как неважны
Все первые, вторые роли...
А нужно только тишины
И послушанья Высшей воле.

* * *
Великий покой мирозданья
Стремится в меня перетечь.
Высоких деревьев молчанье
Есть Божья бессмертная речь.
И бьется поток этой Речи
О сердце, как в берег - волна.
Здесь Богу никто не перечит,
И вот почему - тишина.

* * *
Есть в тишине за слоем слой,
За первым вслед идет второй
И вслед за ним - еще один,
И так до глубины глубин,
До всеглушащего конца,
До бесконечности Творца,
До бездны сердца своего,
Где все встает из НИЧЕГО.

* * *
Есть тишина, как ось земная.
Она незыблема, когда
Ревущий ветер лес сминает,
Смывает берега вода.

Да, эта тишь подобна оси -
Ее поколебать не мог
Ни смерч, который жизнь уносит,
Ни нас на суд зовущий Бог.

О, неба тишина святая,
В которой точки звезд видны.
Весь мир невечный нарастает
На вечность этой тишины.

Над гладью моря молчаливой
Раскинулся простор небес.
Вот перед чем смолкает Иов,
Вот где звучит: Христос воскрес!

* * *
I
И тишина пересечет
Все то, что двигалось вперед -
Всю зримую горизонталь.
Нет более дороги вдаль.

Над нашей плоскостью земною
Есть измерение иное,
И только тишина есть вход
В великий мир, в бездонный тот...
II
Тишина - та святая черта,
За которою - царство Христа,
За которою нет ничего,
Кроме ясного Лика Его,

Нет, не внешний судья, не запрет,
А немеркнущий внутренний свет.
Но сперва будет только она -
Перекрывшая мир тишина.

Как боятся сердца этой линии строгой.
Перекрывшей нам мир -
и открывшей нам Бога.

* * *
Есть слух особый, тайный слух,
Когда захватывает дух
От тишины. Когда ты слышишь,
Как бездыханный рядом дышит.
А, может быть, совсем не рядом
По сторонам глядеть не надо.
Не нарушай миропорядка
Своей испуганной оглядкой
И Бесконечности своей
На сто осколков не разбей...

* * *
И тишина плеснет мне в сердце,
Как будто бы в лицо вода,
И вдруг смываются года,
И происходит омовенье
В волне прозрачного смиренья,
И это только от следа
Той, всё смывающей волны...
А если б море тишины!

* * *
А может, тишины и нет,
А есть глубинный голос Бога.
Те, кто его расслышать смогут,
Получат на свой крик ответ.
А может, нету пустоты,
И небо вовсе не пустое.
То, что зовется пустотою
Имеет тайные черты.
И все же, как ни шарьте взглядом
И как ни напрягайте слух, -
Нет никого вокруг и рядом,
А есть вовнутрь входящий дух.

* * *
Задумаюсь или забудусь,
Да так, чтоб потерялся след.
Куда иду я и откуда,
Не знаю - направленья нет.
Я больше ничего не знаю,
И мне не надо ничего.
Смешалась тишина лесная
С безмолвьем сердца моего.
И все, что в этой жизни было.
Как будто кто-то смел рукой,
Когда сосна мне подарила
Свой полный рост и весь покой.

* * *
Наполненная музыкою тишь.
Наполненное Богом мирозданье.
О, сколько ты внутри себя таишь.
Омывший душу океан молчанья!
Как в воду опрокинутая высь,
В твоих глубинах опочило чудо. -
Все те, кто были, внутрь тебя влились,
И тяжелеют в сердце те, кто будут.

* * *
Следить... Всю жизнь идти по следу
Неведомому, чтобы ведать
Вот то, что ведает сосна.
Или огромная береза,
Перестоявшая все грозы...

Следить за тем, чтоб тишина
Не прервалась ни на мгновенье,
И этой тишиной дыша,
Понять, что ведала душа
Еще до своего рожденья.

Часы, а может быть века
Следить, как длятся облака,
Перемещаются узоры
Ветвей движением нескорым...

Таинственную жизни нить
Душой внимательной следить
И знать по звуку птичьей песни
О том, что умерший - воскреснет.
По звуку песни, не со слова,
Душе невнятного, чужого...

* * *
О, Боже святый, разве я
Заслуживаю чаши этой?
Она налита по края
Вечерним золотистым светом.

Она налита тишиной,
Полней которой быть не может.
Кто разопьет ее со мной,
Поймет, что значит Царство Божъе.

* * *
Не нарушай вселенской тиши...
Сейчас Архангел Гавриил
Превыше гор и туч превыше
Крыла гигантские раскрыл.

Он обнял мощными крылами
Простор морей и горный край
И, развернув на небе пламя,
Велел душе моей: внимай!

* * *
Рост тишины. И сердца рост.
Они растут одновременно,
Чтоб охватить простор вселенной,
Достать до самых дальних звезд.
Какая тишь на склоне горном,
В дали раскинутых морей!
И как любви сейчас просторно
В душе разросшейся моей..

* * *
Опустошиться... Дух святой
Втекает лишь в простор пустой.
Такой, как целый небосвод,
В котором сам Господь живет.
Опустошиться, чтоб до слуха
Достигло вдруг Движенье Духа,
Его теченье вширь и высь,
Которое зовется жизнь.
.

* * *
След зари ширококрылой.
Ночь бледна.
Нас с тобой соединила
Тишина.
Не смеркались эти дали
Три часа.
Нас воистину связали
Небеса.

* * *
Тишина говорит постоянно.
Тишина говорит каждый миг.
О, торжественный гул океана.
Древний гор бессловесный язык!
Тишина говорит неизменно.
Свод небесный всем душам открыт.
О, великое Слово Вселенной!
Слушай, сердце, - Господь говорит...

* * *
А Бог растет. И чтоб он рос
Во мне, мне надо стать землею,
Совсем бездвижной и немою.
Чтоб замер крик, умолк вопрос.
Такая полнота молчанья,
Как будто мир навек уснул.
И только гул произрастанья...
Тот внутренний, вселенский гул..

* * *
Все неохватней, все просторней
Даль неба, широта полей,
И тишина пускала корни
Внутри, во глубине моей.
О, эта тишь нагорных утр,
Великое начало дня...
Чем дальше вширь, тем глубже внутрь
И Бог растет внутри меня.

* * *
Стой недвижно и, полно дыша,
Меряй сердцем простор мирозданья.
Бог есть слово, а наша душа
Стать обязана бездной вниманья.
Небосвод бесконечно большой.
Стихший дух, с ним сравняться готовый.
О, соитие Бога с Душой
И зачатье от вечного Слова!

* * *
Свет зари к полночи не потух.
Это мой разлитый всюду Дух.
Отблеск, отразившийся в воде -
Это я, живущая везде.
Это то, что я оставлю вам,
Когда душу Господу отдам.

* * *
Я буду слушать тишину,
Прильнув к туманному окну.
В горах лежит туман.
Но скрыта даль не до конца,
И виден замысел Творца,
Глубинный Божий план.
И, может быть, все дело в том,
Чтоб стать душе сквозным путем.
Чем грудь моя полна?
Вот тем, что движется в окне.
И место Господу во мне
Готовит тишина.

* * *
Беэмолствуй. Что прибавить нам
Вот к этим соснам и горам,
Растаявшим вдали?
Ведь слово произнесено.
Ведь плотью сделалось оно -
Безмолвием Земли.
О, что втекает в грудь мою,
Когда я в мире узнаю
Домирную печать?
Когда вдруг понимаю я
Язык немого бытия
И в силах отвечать?...

* * *
Нам говорят, что встал Господь
Из гроба во плоти.
Но плоть всего лишь только плоть,
А чтоб Тебя найти,
Нам надо думать об ином -
Добраться до нуля
И вдруг почувствовать, на чем
Утверждена Земля.
Почувствовать иную твердь -
Оплот незримый наш,
Который рассекает смерть,
Как бурю - горный кряж.
И лишь вдохнув простор небес,
В великой тишине,
Я прошепчу: Христос воскрес,
Затем, что Он - во мне.

* * *
Запомнить это навсегда:
Совсем зеркальная вода,
Совсем недвижна гладь,
Нам повелевшая молчать.
Сосновый лес в свой полный рост,
Да одинокий певчий дрозд.
И все. И больше ничего.
И длится это торжество
До горизонта. До небес -
Морской залив. Сосновый лес.

* * *
Вот здесь кончаются слова.
Но ты жива, жива, жива,
Молчащая Душа!
Лишь только в этой тишине
Стал наконец-то слышен мне
Предвечный Божий шаг.
Умолк, окончен разговор.
Но, Господи, какой простор
Открылся, зазвучал!
Отмерен час, отпущен срок,
Но смерть не устье, а исток,
Начало всех начал.

* * *
Присутствие мертвых -
присутствие Божье -
Твердь мира. Мы держимся только на них.
И так ликовать в этом мире возможно,
Затем лишь, что кто-то глубоко затих.
Мы песню восторга внутрь неба закинем,
И так заблестят и заплещут крыла,
Затем что душа ощутила твердыню,
В глубинах молчания силу нашла.
О, эти глубины и эти затишья,
В недвижную Вечность открывшийся вход.
В тех горних просторах, где дышит
Всевышний,
Живой затихает, а мертвый - живет.

* * *
Мне тишина сейчас открыла,
Что в ней любой ушедший жив.
И жизнь рождающая сила
Тиха, как стынущий залив.
И будут все родные лица
Опять из бездны рождены,
Когда мы сможем погрузиться
На дно великой тишины.
Земная кончится разруха,
Когда я в небеса нырну.
Крещение огнем и духом
Есть погруженье в тишину.

* * *
Уже почти не дышит грудь.
Зияние провала...
О, дайте, дайте, мне прильнуть
К великому началу.
О, не мешайте слушать мне
Безмолвье Океана -
Вернувшись к полной тишине.
Я из нее восстану.


ТРИПТИХ-3
I
В ветвях - заливистое пенье,
Мельканье крыльев в высоте.
О, знанье птиц о воскресеньи
И знанье сердца о кресте.
Когда меня меж вас не станет,
У иволги, у соловья -
У тех, кто обладает знаньем.
Спросите - - где сегодня я?
Есть узел всех вселенских нитей...
В чем наше тайное родство,
У сердца своего спросите,
А более - ни у кого.
II
Все знанье мое я беру лишь от вас,
Леса мои, море н горы.
Всех текстов священных неспешный
рассказ -
Лишь ваших речений повторы.
Слова ваши в сердце запечатлены,
Которое вечера тише.
О, сколько же надо собрать тишины,
Чтоб сердце свое же расслышать!
III
Речь без начала и конца -
Единая струя Вселенной.
Жизнь - это слушанье Творца
И творчества поток бессменный.
Как свет сквозь плотную листву,
Текут речей беззвучных струи.
Я слышу, значит, я живу.
Я слышу, значит, я ликую.

* * *
О, Боже,сколько тишины!--
Все море,вся гора,все небо!
У Бога закрома полны ---
Живой водой и вечным хлебом.
И все законы мира --- ложь:
Не мерян хлеб на Божьем блюде.
Чем более его возьмешь,
Тем более его прибудет.

* * *
Пусть на моих ресницах
Еще висит слеза,---
Мне б только научиться
Глядеть Тебе в глаза
Мне в этой жизни надо
Лишь только одного:
Входить недвижным взглядом
Внутрь взгляда Твоего.
В нем свет --- без капли тени,
И в нем заключены
Вся жизнь и воскресенье
И море тишины.
Бездонность поднебесья,
Покой могучих скал.
Я знаю --- тот воскреснет,
Кто глаз не отрывал...

* * *
Я врасту когда-нибудь
В тьму земли, в земную грудь.
Я когда-нибудь врасту
В голубую высоту,
В розовеющее пламя.
Буду в вас и стану вами.

Дай Господь вам благодать
В вас самих меня узнать
И понять когда-нибудь,
Что нас всех не разомкнуть.
Мне без вас, как без меня
Вам - не выжить даже дня.

А пока вам невдомек,
Как вот этот час глубок,
Час, не знающий конца,
Час врастания в Творца,
Час неимоверной тиши,
Час, когда могу расслышать

Сердца общего биенье.
Вот какое откровенье
В этот час душе дано:
Сердце у нас всех - одно.


ТЕТРАПТИХ
I
Постепенно сад желтеет,
Постепенно стынет лес
Сквозь прозрачную аллею
Проступает даль небес.
Убывающая сила
И незыблемая твердь...
Смерть сквозь мир наш проступила
Или Вечность через смерть?
II
Что есть в осени такое?
Что такое есть в любви -
В переполненном покое,
В успокоенной крови?
Что-то есть, что больше страсти...
Наше тайное родство
Больше горя, больше счастья,
Больше сердца самого...
III
Что такое жизнь земная?
Краткий век ведет к нулю.
Ты не знаешь, я не знаю...
Только, Боже, как люблю!
Кто узор рябины чертит,
В ветках рдеющий, как кровь?
В этом мире, полном смерти
Есть бессмертная любовь...
IV
В этом мире, полном смерти,
В этом мире, полном боли,
В этой вечной круговерти
Ты со мной и я с тобою.
Иль мы вправду не отсюда?
А горящая рябина?
А берез осенних чудо?
А вечерний свет глубинный?

* * *
Лес желтеет, краснеет...
Боже мой, Отче наш,
Есть ли что-то важнее,
Чем вот этот витраж?
Чем мелькнувший мгновенье,
Ускользающий свет?
Кроме этой Вселенной
Что-то есть или нет?
Все мы канем в могилу,
А за ней - ни следа.
Что-то было и сплыло,
Только, Боже, куда?
Сдул безжалостный ветер
Всю словесную ложь.
Пока сам не ответишь,
Ни за что не поймешь.
Пока сам не ответишь,
Не спросив ни с кого.
За все души на свете,
За себя, за него...
Листьев медленный шорох,
Во все стороны вид.
На эаокских просторах
Тихо чайка летит.
Позабыв все печали.
Путь крыла проследи -
Пусть заокские дали
Уместятся в груди...


* * *
Я знаю, как родится свет
Из тишины, в которой нет
Разорванности, тишины,
В которой души продлены
До бесконечности,
И в ней Мерцают семена огней.
Как медленно взрастает семя!
И время жизни - это время
Взрастанья, дозреванья света
До полноты, в которой нету
Ни капли тьмы, делящей нас
На части. - Всеохватный глаз.

* * *
Меня развлекать не надо.
Меня отвлекать не стоит.
Я слушаю шелест сада,
Я слушаю шорох хвои.
Я знаю, что жизнь нетленна,
Ничто не проходит мимо
Я слушаю гул вселенной
В ракушке души любимой...

* * *
Никого. Ничего. Только медленный ритм,
Только Духа живого струя.
И Оно говорит, говорит, говорит,
И в безмолвии слушаю я.
Ни мечтаний, ни снов. - Всем открытая
явь -
Море пенится, волны дробя.
Только сердце раскрой, только душу
подставь -
Бесконечность промоет тебя.
И не будет внутри от прошедших времен
Ничего. Нарастает покой.
Жизнь сейчас началась. Дух твой снова
рожден
Из лепечущей пены морской.

* * *
Молиться надо на горе
В закатный час и на заре,
В той совершенной тишине,
Где Божий голос слышен мне,
На той великой высоте,
Где больше места нет тщете,
Душа открыта всем мирам.
Храм есть Гора. Гора есть Храм.

* * *
Там на закате, над стеной
Холмов ширококрылых,
Свет становился тишиной
И тишина светилась.

Ложился тонкий луч звезд"!
На мир, покрытый тенью -
Самосвечение воды...
Души самосвеченье

* * *
Закат. Безмолвие морское.
Свет отдал миру все, что мог.
И в нарастании покоя Был Бог.

Мы живы не единым хлебом,
А Тем, кто дышит в тишине.
И Карадаг врезался в небо.
Как Божье Слово в сердце мне.

* * *
Так пройдут часы, века -
Слушай гул Вселенной...
Пена, словно облака,
Облака, как пена.
Сброшу облик свой земной.
Позабуду имя, -
Эти волны станут мной?
Я ли стану ими?
Тихо высветится мрак.
Вспыхнет глаз залива.
Как мне дать вам тайный знак?
В Боге все мы живы!

* * *
Даль седая, даль живая.
Многослойный небосвод.
Бесконечность нас смывает,
Бесконечность создает.
Волн движенье, волн круженье.
Волны плещут, мысль дробя. -
Растворенье, погруженье,
Отрешенье от себя.
Нет начала, нет предела.
Только плещущий прибой.
Наконец-то сердце цело,
Я одно с самой собой.
Нескончаемая сила.
Невозможность умереть.
Разве что-то раньше было?
Разве что-то будет впредь?...

* * *
Бесконечность входит в душу.
Бог идет душе навстречу.
Плеск все тише, волны глуше,
В сердце входит Бесконечность.

Мелкий дождь, улегся ветер.
Даль бледнее, даль нежнее.
Бог нас лечит только этим -
Бесконечностью своею...

* * *
Остановка. Ни шагу.
Стихнул гомон дневной.
Силуэт Карадага
Под повисшей луной.
Рокотанье морское.
Волны плещут, шурша.
Дай мне столько покоя.
Чтоб воскресла душа.
Месяц высветил горы.
В небе звезды зажглись.
Дай мне смерть, из которой
Зачинается жизнь.
Кто не знает, поверьте -
И в прошедшем и впредь
Можно только лишь смертью
Нашу смерть одолеть.
Над бессильем н болью,
Надо всею тоской -
Только смерть своеволья
И великий покой.

* * *
Был час, как жизнь. Был час огромен,
Как целокупный небосвод,
И ничего на свете, кроме
Того, который восстает
Над всей земной тоской и тленьем,
Как восстает из мрака свет.
Так вот - то самое мгновенье.
Что сводит вечность мук на нет.

* * *
Только сердце с Богом говорит.
Лишь деревья слышат эти речи.
Есть в лесу незримый тайный скит -
В том скиту и происходит встреча.
У огромной вековой сосны
На восходе или на закате
Накопилось столько тишины,
Что достать до Бога сердцу хватит.
В стороне от всех людских дорог,
Вдалеке от всех мирских известий
Прямо к сердцу обратится Бог:
"Здесь ли ты?" И сердце скажет;
"Здесь я".

* * *
Я в храм зову без крыши и стены
Без никакой опоры, без защиты.
Я вас зову в пространство тишины,
Где все друг другу до конца открыты.

Из этой тиши я взываю к вам -
Беззвучный звон с незримых колоколен.
На свете есть весь свет вместивший Храм,
И он, как и Душа, нерукотворен.

* * *
Допить молчанье до последней капли,
Апрельский дождь дослушать, доглядеть.
До смысла неприметного, что вкраплен
В немых ветвей чернеющую сеть.
Не надо вынимать его оттуда,
Не надо отделять его от них.
Не надо далеко ходить за чудом,
Когда, в туман укутанный, притих
Весь мир. И больше никаких известий
И невдомек уже, что значит враг.
О, только бы навеки с миром вместе
И от дождливых веток - ни на шаг...

* * *
Мне времени не хватит никогда.
Нужна лишь вечность, чтоб
наполнить грудь,
Чтоб от следа до нового следа
Нащупать неисповедимый путь.
И тайную ликующую весть
Доносит в бездну сердца тишина:
Все то, что нужно мне, у Бога есть.
Так значит, Вечность сердцу суждена.

* * *
А Бога постигают тишиной,
Лишь тишиной - ничем иным на свете.
Не верь тому, о чем завоет ветер,
О чем пророчит буря за стеной.
Когда звезда заглянет в сердце мне.
Вовнутрь меня войдет такая сила!...
Я Бога узнаю по тишине,
Той тишине, что нас соединила.

* * *
Нам не заказан к Богу вход.
Всегда возможен внутрь возврат.
Но в рай проникнет только тот,
Кто смог утихомирить ад.
Кто свел весь шум земной к нулю,
Расслышал ангельскую весть
И в тишине сказал "люблю"
Тому, кто создал все, что есть.
Размером с море тишина.
Нет больше никаких помех.
И речь души твоей слышна
Во всех сердцах и звездах всех.

* * *
Только в тишине мы слышим Бога.
Только в Боге слышим мы друг друга.
И Душа без тишины глубокой,
Точно птица без простора неба. -
Бог без бесконечности своей.

* * *
Нам не известно, что за краем,
Затем, что мы не затихаем.
Мы не доходим никогда
До края тишины, куда
Ведут незримые ступени,
Те внутренние... лишь по лени.
Из страха и по маловерью
Мы застываем перед дверью,
Из двери идола творим
И бьем поклоны перед ним.

* * *
Есть тот непостижимый миг,
Когда закатный луч приник
К сосне багряно золотой
И сердце услыхало: стой!
Стой неподвижно и смотри
В полоску тающей зари:
Часы оканчивают бег,
И канул в Бога человек.

* * *
И расширяется сознанье
До дальних далей мирозданья,
Охватывая мир собой.
И начинается прибой
Живого Духа. Тише... Тише...
Сейчас меня все звезды слышат.
И могут слышать все сердца
Веленья своего Творца.

* * *
На дне безмолвия есть Тот,
Кто постоянно создает
Весь этот мир, звучаний полный.
Но Он живет на дне безмолвья.
На дно безмолвья не проник
Еще ничей на свете крик,
Всех наших слез и жалоб волны
Не потревожили Безмолвья.
На дне Безмолвья есть ответ
На всю лавину наших бед.
Но кто сойдет туда, на дно.
Где сердце до краев полно?

* * *
Была лесная тишина
Всех дней моих итогом.
И было слышно, как сосна
Беседовала с Богом.
Весь долгий час росло в груди
Великое затишье.
О, сердце, сердце, погоди.
Господь тебя услышит...

* * *
Она была сейчас владычной.
В ней было царское величье.
Она действительно царила.
В ней собралась такая сила,
Что молвить слова поперёк
Никто из нас сейчас не мог.
Мы были Ей подчинены.
Мы - подданные Тишины.
И ни прибавить, ни убавить
К Ее таинственной Державе
И смерть не может ничего.
В средине сердца моего -
Как солнце - неба посредине -
Неразрушимая твердыня.

У КОСТРА
* * *
И постепенно, постепенно
Мир открывается до дна,
Житейская спадает пена
И в сердце входит ТИШИНА.
Она растет так незаметно,
Так тайно, как сам лес растет.
И вот уже - ни капли ветра,
Душа тиха, как небосвод.
В костре, дрожа, трещат поленья,
Огонь глядит, как вещий глаз,
И начинается прозренье
О том, что сквозь и через нас,
Что там... внутри...Чуть шепчут ели,
И молча говорит звезда
О том, что ЕСТЬ на самом деле
И не исчезнет никогда.
Кто энает.что это такое?
Какая явь сдувает сны?
И почему таким покоем
Деревья старые полны?...

* * *
Он рядом, вот Тот, кто созиждет
Наш мир... Отрешась от забот,
Сидим у костра неподвижно
И слышим, как время течет...
О, этот порожний и полный
Нагруженный тайною час!
Я чувствую времени волны,
Беззвучно несущие нас...
Так вот в чем провиденье сосен:
Им ведать от века дано,
Что время совсем не уносит
Всех тех, кто с ним слился в одно.

* * *
Вместе с деревом и птицей,
С тем лучом, что будет длиться
Весь закатный долгий час,
Воедино слив всех нас...
Вместе, вместе, воедино
С этой нитью света длинной
И со всей землей моею...
Кто ж нас вместе одолеет?

* * *
В конечном мире вдруг зияют щели,
Провалы в Бесконечность. И когда
Они сверкнули, ты стоишь без цели
И, позабыв весь мир, глядишь туда.
Что там? Об этом рассказать не в силах
Никто. Прямого слова не найдешь
О том, что до всего и за могилой.
Все мысли изреченные есть ложь.
Да, сколько мыслей ни было, - все мало
Для истины. И все же есть одна,
Вот та, что беспрестанно изрекалась
И все же вечно не изречена...

* * *
Есть некий тайный камертон:
Едва заметный треск костра.
Лес тишиною просквожен.
В душе затихли все ветра.
Ни слова, ни шумка вокруг.
Лишь нота точная одна -
Соотнесенный с глубью звук -
Душа самой себе верна.

* * *
Костер. Дрожание костра.
Трещит сосновая кора.
Загустевает тишина.
И вдруг становится слышна
Такая даль!... Но погоди, -
Вся эта даль - в моей груди.
Вместился в душу весь простор.
Трещит кора. Дрожит костёр.
Священнодействие огня.
Огонь горит внутри меня,
И огненная тишина
Былым и будущим полна.

* * *
Глубь лесная, даль глухая,
Над костром плывущий дым.
Когда дьявол затихает.
Божий голос различим.

А пока не смолкли вихри,
А пока в твоей груди
Страх и страсти не затихли,
Не надейся и не жди...

* * *
И вот подходит Тишина
К душе вплотную.
Душа, раскрытая до дна,
Ни мысли всуе.

Поленья чуть трещат в огне
Все тише, тише...
Одна Любовь сейчас во мне,
Ты слышишь?...

* * *
Нет, я умру не навсегда.
Горит костер. Глядит звезда.
И причащаюсь сердцем я
К великой тайне бытия.

Горит костер. Трещат дрова.
И мне не уместить в слова
Того, что говорит звезда...
Нет, я умру не навсегда.

Иначе бы ветвей шатер
Не укрывал бы наш костёр
И этот тихий глаз огня
В бездонность не вводил меня.

И в бездне сердца я давно
Сумела бы нащупать дно.
Но нету дна и края нет.
Горит костер. Мерцает свет...

* * *
Меня учили вечности деревья
Меня учили Богу - облака.
Великий час беэмолвья и безгневья,
Когда душа как небо глубока.
Не надо больше никакой награды,
Лишь только душу собери свою.
Ведь можно жить намного глубже ада.
И очутиться невзначай в раю.

* * *
Все равно, это явь или сон -
Лес, молчащий со мной в унисон.
Мир огромный пустынный лесной
Замирает в согласьи со мной.
Где я? Кто я? - Сейчас все равно,
Все живое со мной заодно.
И сквозь прорези лип и ракит
Бог единый во всех нас глядит.
Этот взгляд из прозрачных высот
До такой глубины достает!...
На весь мир, на все души одна
Просквожённая Им глубина.

* * *
Мудрость многовековая,
Древнее заданье:
Говорить, не прерывая
Божьего молчанья.

Говорить, но не нарушив
Сна Первоосновы.
Так, чтоб Бог заполнил душу,
Сердце стало Словом.

* * *
Я в лес вхожу, как бы на дно
Миров. Так падает зерно
В немую почву, где оно
Сохранено и взращено.



Я в глубь, в лесное бездорожье,
Как будто бы в объятья Божьи
Проваливаюсь. Дивно мне
В своей бездонной глубине

* * *
Спуститься в собственную душу,
Придти в себя, придти туда.
Где лад предвечный не нарушен
И все, что есть, есть навсегда.
Где выйдут вдруг тебе навстречу
Ушедшие. Прийти в свой дом -
И ты почувствуешь, что Вечность
Не где-то, а в тебе самом.
Войти внутрь собственного сердца,
В тот тайный пласт, в глубинный тот.
Где встретятся единоверцы,
Хоть каждый сам в себя войдет.

* * *
Все как всегда, все неизменно.
Недвижен лес и даль пуста
И слышен голос всей Вселенной
За всплеском каждого листа.
О, Господи, да что такое,
До века расширяя час.
Стоит за всей листвой и хвоей,
За самым маленьким из нас?..

* * *
Когда я в лесу задремавшем усну,
Вобрав внутрь себя всю его тишину,
Когда в свои вещие сны я вплету
Безмолвных деревьев моих высоту.
Тогда-то наверно войдет, наконец
В творенье свое всемогущий Творец.

* * *
Струенье Духа снизу ввысь,
Струенье душ из смерти в жизнь,
Струение стволов туда
Где загорается звезда
И повисает ни на чем
В своем спокойствии немом.
И я хочу всю жизнь свою
Влить в ту незримую струю
И вознестись в родной простор
Всей тяжести наперекор.

* * *
Угасает, затихает
Горний отблеск на сосне.
Ночь седая, ночь глухая
Приближается ко мне.
Незаметно, осторожно
В мир крадется вещий сон,
Свет укутан тайной Божьей,
В Божью грудь запрятан он.

* * *
Подожди, подожди, подожди...
Свет идет. Он все время в пути,
Приближается к самой груди
И готовится в сердце войти.
Только ты подожди, не спеши -
Чтобы он уместился внутри,
Все вопросы свои заглуши,
Все тревоги свои усмири.
Подступает к душе благодать...
О, неслышный, таинственный ход...
Как Он тих. Тот, кто вечно идет!...
Дело сердца - умение ждать.

* * *
I
Если хочешь узнать - есть ли вечная жизнь,
Ты с далекой звездой тайной связью свяжись,
С той звездой, до которой достала сосна.
На вершине души загорелась она,
На вершине души и глубоко в груди.
Внутрь неба войди, внутрь сердца войди
К тем, кого уже нет, и кто был так давно,
Что и память о них погрузилась на дно.
Но чуть видимый луч, что мерцает, светясь,
Этот трепет в груди - сокровенная связь,
Сокровенная связь и священная весть:
Все ушедшие есть. Нерожденные есть.

II
Да, жизнь предвечная есть связь.
Мы живы, только лишь сплетясь.
А я - отдельность - это бред.
Меня от вас отдельно нет,
Как этот лес со всех сторон.
Со всех концов с душой сплетен.
И этих веток переплет
Есть тайный образ, скрытый ход
В тот лабиринт, где мы сплелись
В непрерываемую жизнь.

* * *
Мир. Бесконечный, небывалый
Со всей Вселенною родство.
Всех множеств более не стало -
Мы - ветки Древа одного.
У всех нас - общее Дыханье,
У человека и звезды.
О, затиханье, затуханье
Тоски, смятенья и вражды!
И пробужденье Исполина.
Он обнял всех. Повсюду - Он.
Родился в мире Всеединый,
И умирает легион.

* * *
Мир делался все призрачней, все кротче,
День, замедляясь, подводил итог.
Свет спрятался в ракушку сизой ночи,
В ракушку сердца уместился Бог.
Как будто навсегда улегся ветер.
Душа живет в безветренной стране.
И мне уже ни до чего на свете,
А только до того, что там, во мне.
Лес все безмолвней, тишина все гуще,
И глуби неба не имеют дна.
Сердечный ком, беременный грядущим.
Беременная Богом тишина..

* * *
Склонились ветки над недвижным прудом.
В вечернем свете мысли погребя.
Остановлюсь, замолкну и забудусь.
Совсем забуду самоё себя.
И вот тогда-то. Господи, тогда-то
Ты остановишь тихий взгляд на мне
И Образ Свой сумеешь отпечатать
На сердца неподвижном полотне.

* * *
А день стоял. Не колыхались
На небе Божии весы.
Застыла ель. Застыли дали,
Застыли на бегу часы.
Ни ветерка. Конец с началом
Сомкнулись. Круг свой завершив.
Само седое время встало
Недвижно посреди души

* * *
Вечерние ложатся тени.
Прозрачна легких листьев сень.
Вся жизнь есть мера удивленья
Пред тем, что вижу каждый день,
Перед покоем этой шири,
Где крыльям духа так легко.
Пред тем, как тихо в этом мире,
Как в Божьем сердце глубоко...

* * *
Закатных сосен свечи.
Завороженный лес.
Какой великий вечер
Спустился к нам с небес!
Повеяло прохладой,
Даль сердце обняла.
Какая это радость,
Понять, как я мала!..

* * *
Легких капель перестук...
Чуть заметный, еле слышный...
Каждый четкий ясный звук
Будет здесь чужим и лишним.
Замер вечер ароматный.
Не спугни, не заглуши.
Шорох четкий, звук невнятный.
Это речь самой Души.
Небывалое событье:
Влажной зеленью шурша,
Без опаски из укрытья
Точно лань идет Душа...

* * *
Великий простор уходящего дня,
Огромные тихие шири.
И весь этот мир без краев - для меня,-
Для точки, чуть видимой в мире.

ИСТОРИИ НАПЕРЕРЕЗ

* * *
Мгновение, остановись!
Идет движенье только ввысь,
Лишь только в центр, по прямой ---
Ни шагу от себя самой!
Так движется молчащий лес ---
Истории наперерез,
Событиям наперекор ---
В незримый внутренний простор.

* * *
И снова волны, снова вихри,
И тучи рваные нависли,
Но скалы древние затихли,
Как будто Божеские мысли.
Да, только лишь немые скалы,
Да тот незримый тайный стержень -
Вот что всему противостало,
Вот что наш мир сегодня держит.
Раскаты грозные, глухие,
И - внутренний покой безбрежный.
Вразрез бушующей стихии,
Вразрез всей силе центробежной -
Непрерываемость молчанья,
Та тишь, что грудь мне просквозила
Немое противостоянье, -
Центростремительная сила.

* * *
В начале мира - не стихия,
А Дух. От Духа рождена.
Какой бы шквал, грома какие
Ни насылал бы сатана,
Как ни захлебываюсь в плаче.
Как ни бессильна в мире я,
Мой чуткий Дух остался зрячим,
Слепая мощь, я - не твоя.
Какие 6 ни сулил соблазны
Блистающий, гремящий ад, -
Победы надо мной не празднуй -
Они меня не соблазнят.
И что с того, что я распята
И что вокруг одни кресты? -
Не от тебя душа зачата,
И нужен ей совсем не ты.
Я знаю - сил у духа хватит
Поднять тяжелой глины пласт.
Мне нужен только мой Создатель.
И Он мне Сам себя отдаст.

* * *
Жизнь - это сердца разрастанье.
Оно растет всегда, вот так, как лес,
До горизонта, до седьмых небес
И далее... Во всей вселенской ткани
Одно оно. Оно растет
Вот так, как необъятный свод
Ветвей на древе Бытия -
Сквозь все и всех - во все края.
И как его глубоко ранят
Все те, кому мешает рост.
Кто не желает прорастанья
Вовнутрь себя морей и звезд,
Все те, кому нужна граница,
Кто захотел остановиться
И тайный рост остановить,
Не ведая, что жизни нить
Перерубает...

* * *
Есть точка жизни. Время - это путь
От точки до пространства мирового.
Которое смогло вместиться в грудь.
Чтобы оттуда развернуться снова.
И это чувство разрастанья сердца
До полукружья неба есть любовь.
И в ней одной есть знанье, что бессмертна
Любая капля. И ничто не может
Пропасть, не быть.
О, Боже, Боже, Боже,
Расти через меня, расти во мне
Как ствол сосны, как свет в моем окне.

* * *
Свод небес и гребень голый -
Точно взгляд во взгляд, в упор.
Что же к Божьему престолу
Ближе, чем вершина гор?
Чем величие Синая, Гималайские хребты?
Кто глубины Духа знает Так, как житель высоты?
И отыщет все потери
Все вместивший Божий глаз.
Ты Собою нас измерил
И к Себе сзываешь нас.

* * *
О, только бы точку опоры
Нащупать, сокрытую в нас -
И сдвинутся тяжкие горы,
Услышав беззвучный приказ.
Вселенная стянута в узел
В незримой грудной глубине.
Ты вход в свое царствие сузил
До точки. Но точка - во мне.

* * *
А птица пела о свободе,
О том что весь простор - для нас,
И ничего во всей природе
Не сможет Духу Дать приказ.
Весь смысл жизни лишь в полете.
Дух захлебнулся высотой,
И тяжесть мира, тяжесть плоти
Пред силой Духа - звук пустой.
И нет возможному предела -
Ни расстояний и ни лет.
Ведь птица пела, птица пела
О том, что стен для Духа нет,
О том, что смертна только глина,
Она одна внутри могил.
А Дух сквозной, а Дух единый,
Наш вечный Дух - тысячекрыл.

* * *
Как Духу надобен Простор!
Как не нужна Ему граница!
Он только в том, что вечно длится.
И Он - ничей, наперекор
Всем нам. Он никогда не твой,
Но ты - Его. Пересекая
Всю смерть, Он каждый миг - живой.
Такая ширь и глубь такая,
Всем тупикам наперерез -
И в мире нет иных чудес.

* * *
I
Великий час, когда не удалось
Утечь в песок ни одному мгновенью,
Когда почти видна земная ось -
Такой покой... И мертвых воскресенье...
Чуть слышный плеск почти недвижных вод
Сам Бог несет мое земное бремя.
Тот самый час, когда Господь встает
Из сердца, не растратившего время.
II
Все время цело. Время - это море.
Оно, как бесконечная вода,
Течет, не утекая никуда,
И куполу недвижимому вторит.
Неисчерпаем времени запас.
Внутри у времени хранится Вечность.
Пускай оно втекает внутрь нас
И вытекает из глубин сердечных.
О, только не стремитесь никуда!
Нет цели - есть бескрайняя дорога.
Все наши дни, все месяцы, года
Незримо соберутся в сердце Бога.

* * *
Безмолвная вечерняя молитва.
Душа моя, как стихшая волна.
Услышала божественные ритмы
И только им одним подчинена.
И все заботы дольние отринув,
Стою недвижно на исходе дня
И чувствую, как дышит Всеединый
И как вдыхает Дух свой внутрь меня.

* * *
Мне времени не хватит, чтоб понять,
Чтоб проследить незримую дорогу,
Которой в мир приходит благодать
И льется жизнь дождем из сердца Бога.
Мне надо бесконечность и чуть-чуть
Еще, и ни мгновенья мимо,
Чтоб проследить неисследимый Путь
И стать самой Путем неисследимым.

* * *
И время замерло. Застыл полет
Гигантских птиц - холмов ширококрылых.
В средине гор и неподвижных вод
В невечном мире вечность проступила.
И неужели сомневался ты,
Попав в пространство этого покоя.
Что где-то есть предвечные черты
И мир начертан вышнею рукою?
Нет, всем сомнениям пришел конец,
Когда душа раскрылась, точно море.
Внутри творенья проступил Творец,
И смолкло все, с Творцом своим не споря.

* * *
Простор безмолвен и открыт.
Неспешно длятся тени.
День не спешит. Бог не спешит.
Но он всегда в движеньи.
Он проницает светом тьму,
Проходит сквозь границы...
Дай мне к движенью Твоему
Всем сердцем причаститься.

* * *
Я слышу, как движется время.
Я знаю, как небо растет.
Как свернутый в малое семя
Раскрылся в грудн небосвод.
Усилья понять это тщетны.
Но вот он - блаженный порог:
Когда я совсем незаметна,
Заметным становится Бог.

* * *
Пусть время движется нескоро.
Пусть мне сказать успеют горы
Все то, что надобно сказать.
Пусть ничего не происходит
В пустом огромном небосводе,
А только льется благодать
И видит глаз и слышит ухо
Бессменное Движенье Духа.

* * *
Затуманен берег дальний
Тихо светится вода.
Здесь все то, что изначально,
Здесь все то, что навсегда.
Богу служит здесь стихия,
И слуги послушней нет.
Здесь глаза твои - сквозные,
И все сердце - напросвет.
Так о чем мы Бога молим?
Нам дано узнать сейчас:
Что-то есть, что больше боли,
Что-то есть, что глубже нас.

* * *
Вот здесь прошла незримая граница,
И здесь сошлись все зримые пути.
Остановиться... Здесь остановиться,
Чтоб внутрь себя за часом час идти.
Не преступать заветного порога.
Исполнить строгий внутренний закон:
Мне - остановка, а движенье - Богу.
Я - только ухо, Слово - это Он.
Я слушаю поток беззвучной речи,
Входящей прямо в глубину сердец.
Чтоб ощутить всем сердцем
Бесконечность,
Нам надо согласиться на конец,
На остановку нашей круговерти,
Удариться о твердые края -
Ведь смысл всей жизни спрятан
в смысле смерти -
В недвижной тайной осн бытия.

* * *
О, полный разворот вселенной!
Раскрыт Всевышнего чертог.
Как постепенно, постепенно
Свой взгляд к земле склоняет Бог.

И вот уж вся земля объята -
И море, и гора вдали...
Священнодействие заката -
Соитье неба и земли.

* * *
Безмолвие. Ни ветерка.
И солнце скрылось в облака.
Лучей палящих нет.
Есть матовых холмов гряда.
Почти молочная вода
И внутренний подсвет.

Ну да -- ни солнца, ни зари,
Но свет восходит изнутри -
Не свет, а лишь следы...
И очень тоненькая нить
Не может небо отделить
От тающей воды.

Смешались, спутались края.
И непонятно - где же я,
А где простор морской -
Я стала им, а он стал мной...
И вот откуда неземной
Целящий нас покой...

* * *
Если б времени у сердца
Было столько, сколько моря,
Если б времеии у сердца
Было б столько, сколько неба,
Если б времени у сердца
Жизнь совсем не воровала,
Время стало бы сердечным.
И тогда бы ясно стало
Сердцу, что такое вечность.
Без придумок, без подсказок,
Просто ясно стало б сразу,
Без единой лишней фразы -
Ничего не говори.
Ни о чем гадать не надо.-
Нет ни рая и ни ада,
Просто время есть снаружи -
Или время есть внутри.

* * *
Когда уже сгущались тени
И смертный час был очень близок,
Внезапно весть о воскресеньи
Явилась мне из дали сизой.

Она была такой бесспорной,
Как будто Бог шепнул мне в ухо.
В ней был покой высокогорный
И бесконечность силы Духа.

В ней был разлет недвижных крылий.
Куда несли они - не знаю.
Но только все земные были
Перечеркнула явь иная.

* * *
Бесконечность... Бесконечность.
Вот что нас беззвучно лечит
Прикасаньями своими.
Только кто же даст ей имя?

И пускай имен у Бога
Так же бесконечно много,
Точно волн у океана -
Бог остался безымянным.

Очертить Его не может
Ни одно созданье Божье
Кистью, иль резцом, иль речью -
Ибо Бог наш - бесконечный.

Все слова уйдут в молчанье,
И останется - касанье.
Трепет волн в дрожащей пене -
Божие прикосновенье.

Имя - здесь, а Бог - далече.
След, ведущий в бесконечность.

* * *
И я прильну к Антеевой земле,
К прародине - к чуть шепчущему морю.
Прибьётся луч к темнеющей скале
И будет сердце стихнувшее вторить
Бескрайности... Прости меня, прости
За все края - ведь у Тебя их нету.
И нет короче и прямей пути
К тебе, Господь, чем бесконечность эта.

* * *
Я с деревьями вместе расту.
Вот и все, что мне нужно сейчас.
Набирает душа высоту
Каждый миг, незаметно для глаз.

Снега первого тоненький слой
Покрывает ноябрьский лес.
Я плыву вместе с тихой землей
В бесконечном пространстве небес,

И вплывают в земное окно
Дальних звезд голубые огни.
Одиночество сердцу дано,
Чтоб почувствовать - мы не одни.

* * *
А с соснами было вот так, как в начале:
Они доставали до звезд и молчали,
И были недвижны и были огромны,
И сердцу казалось, что сосны все помнят,
Все то, что оно безнадежно забыло,
Что сосны владеют таинственной силой
И жизнью сегодня полны, как в начале...
Да, сосны давали нам жизнь и молчали.

* * *
Чуть колышется хвоя,
Тихо роща шуршит.
Нарастанье покоя,
Нарастанье души.
Скрип ведерка в колодце,
Мой затихнувший дом...
Пусть душа разрастётся.
Остальное - потом...

* * *
Вся тишина втекает в сердце мне,
Все небо тихо внутрь меня втекает.
И расправляясь в этой тишине.
Вплываю постепенно в облака я.
И проступают тайные черты
Первопричины и первоосновы -
Ты тот, в ком кроме этой высоты
И тишины нет ничего другого.

* * *
Покой... О, Господи, откуда
На горестной земле - покой?
Я большего не знаю чуда,
Чем замерший залив морской.
Я большего не знаю дива,
Чем сосен незаметный рост
И там. меж сосен у залива,
Весь день поющий черный дрозд.
Нам говорят, - покой лишь снится.
Но вот - душа пробуждена.
К кому взывает эта птица?
Куда нас вводит тишина?...

* * *
Тишина расправляла крыла,
Тишина весь простор обняла.
И Душа у безмолвья во власти
Не дробилась на мелкие части.
Тишина размывала пределы,
И Душа становилась всецелой,
Вновь рождаясь вот здесь и сейчас,
В сотый или в стотысячный раз.

* * *
А цель на земле - это бред,
Мираж на великом пути.
Не важно, дойдешь или нет,
Но важно идти и идти.
Как море шумит и шумит,
Как волны бегут и бегут,
Как сердце живое стучит,
Не зная часов и минут.
Вот так, как вздымается грудь,
Стремятся друг к другу сердца.
Ведь Бог - это, может быть, Путь,
Который не знает конца.
Морей бесконечная гладь,
Небес безраздельная высь...
И жить - это значит не знать
О том, что кончается жизнь...
Вот так, как не знает сосна,
Не знает седой небосвод.
Душа до предела полна
Затем, что все время идет.
Куда? О, разлившийся хмель!
Безумный восторг бытия!
Жизнь вечная есть самоцель -
Все время на круги своя.

* * *
Молитва - пространство для Бога.
Кто слышать, кто чувствовать мог,
Как медленно, как понемногу
Внутри расправляется Бог?...
О, Господи, что за событье -
Где стенки, границы, где грех?
Все дали, все души, входите!
Здесь хватит пространства для всех.

* * *
Ты меня удочерила,
Опоила тихой силой -
Молоком Твоим небесным,
От которого воскресну,
Всей Вселенной Мать святая.
Я простором напитаюсь,
Небом всем глаза наполню
И шагну навстречу волнам.
Но не сразу, но не скоро...
Дай еще глоток простора,
Дай понежиться в объятьях,
Матерь Света, - Божья Матерь.


* * *
Дождь идет.
Вот так, быть может,
Бог невидимый идет,
В день июльский непогожий
Свой прокладывает ход,
Через рощу, через душу,
Через мокрых веток свод...
Только стихни, только слушай.
Мир недвижен. Бог идет.

* * *
Как будто постучалась осень.
Стоит незримо у дверей.
Не прерывай молчанье сосен,
Не прерывай души моей.
Разгадки бытия не требуй,
Лишь связи с тайной ие прерви.
О, эта непрерывность неба!
Непрерываемость любви!...
Немая углубленность взгляда.
В котором слиты "здесь" и "там"...
Нам Бога прерывать не надо,
И Он тогда все скажет нам.

* * *
Бессмертной жизни музыка сродни.
Застыла смерть, чтобы ее дослушать.
Не знаю, что нам продлевает дни.
Но музыка мне продлевает душу.
Душа становится такой большой,
Что в ней леса, как в колыбели, дремлют.
И можно небо охватить душой,
Вот так, как небо обнимает землю.

* * *
Обратный ход, обратный ход.
Из смерти в жизнь душа идет.
Ей надобно в обратный путь -
Вовнутрь, к Богу повернуть.
В недвижный центр бытия,
Туда, откуда вышла я
Когда-то... Господи, когда?
Здесь остановлены года.
Здесь цело все. Здесь смерти нет.
Вовне - вопрос, внутри - ответ.
Но этот тайный поворот
Вовнутрь и есть заветный вход
В жизнь вечную. Из гиблых мест -
На волю - выход через крест.

* * *
Я знаю - смертные пути
Ведут внутрь ада.
Но точку вечности найти
Мне в смерти надо,
Недвижность - средь бегущих дней,
Покой - в тревогах.
Я знаю: там, в груди моей,
Есть точка Бога.
Всего лишь точка посреди
Таких просторов!
Но можно в собственной груди
Найти опору,
И вот уйдут тоска и страх -
Конец разрухам.
И вспыхнет в смертных зеркалах
Сиянье Духа.
Лучей сходящихся не счесть,
Звезд в небе много,
И, может, солнце наше есть
Лишь точка Бога.

* * *
Жизнь за гробом - это тайна.
Знать о ней не надо нам.
Надо стать душе бескрайной,
Не делясь на "здесь" и "там".

А пока есть страх и элоба,
А пока есть в сердце дно, -
Жизнь за гробом иль до гроба
Это, право, все равно.

* * *
Если б мысли замолчали
И открылось в сердце око,
Если б стало, как в Начале
У священного истока...
Если 6 только не нарушить
Глади стихнувшего моря,
Бог вошел бы прямо в душу,
И - конец земных историй,
И - конец кровавым войнам
Бог - один, раздоров нету.
Гладь морская так спокойна,
Чтобы мы постигли это.

* * *
Уравновешены две силы:
Гора над чашею морской
И вольный Дух ширококрылый,
Вобравший весь ее покой.

И Божий зов дойдет до слуха,
И подчинятся все миры,
И горы подчинятся Духу,
Вобравшему покой горы

* * *
По ходу света.
По взгляду Бога,
Куда-то в Лету
Ведет дорога.

Нет, дальше Леты -
Сквозь царство теней
По ходу света
До воскресенья.

* * *
Смысл жизни в возвышении души.
Весь смысл наш - ввысь ведущая дорога.
Немое восхожденье соверши
На тайный пик, который назван Богом.

Не видимая глазу вышина,
Где нам дается истинное зренье.
Тот самый Пик, с которого видна
Жизнь вечная и наше воскресенье.


* * *
Как давно мир Божий болен?
О, когда впервые
Сила вырвалась на волю,
Власть взяла стихия?

Кто на сей вопрос ответит?
Кто нам точно скажет,
Сколько дней, часов, столетий
Князь бездушный княжит?

Но не он хозяин всходов -
А взрастивший семя.
Все бесчисленные годы -
Это только время.

То, что канет, то, что кружит,
Рушит, а не лечит,
И оно всегда снаружи,
А внутри нас - вечность.

Не единой силой живы -
Тайною великой.
Есть в глубинах молчаливый
Внутренний Владыка.

Мир принадлежит по праву
Не стихии - Духу.
Бог есть Космос, а не Хаос,
Строй, а не разруха.

Длится каждое мгновенье
Клич в Господнем стане -
Бьется сила разрушенья
С силой созидания.

Кто к Творцу на самом деле
Вышел на подмогу?
Мы пожертвовать сумели
Не собой, а Богом.

И останется навеки
В небеса впечатан
Бог, распятый в человеке.
Бог, людьми распятый.

Но вершится неизменно
Тайная молитва -
Нас зовет Творец Вселенной
На немую битву.

Адский грохот бьет и глушит
Голос Божьей шири:
Строй и космос в ваших душах
Строй и космос в мире.

* * *
Я не знаю, кто в мире мог
Оправдать этот смерч бесцельный.
Я не знаю, что значит Бог,
Тот, другой - от меня отдельный.

Есть у боли земной края?
Что до жизни и что за гробом?
Я не знаю, но знаю я -
Нет в глубинах тоски и злобы.

Если сердце вопрос прожег
О причинах смертей бесцельных,
Если стал бесконечный Бог
Тем, другим - от меня отдельным,

Если душу на части рвут.
Если больше души тревога,
Значит, надо вернуться внутрь,
Значит, я отошла от Бога.

Дай мне жар Твоего огня! -
Я Тебе до конца открыта.
Святый Отче, прости меня
Вот за то лишь, что мы не слиты.
До конца.


***

Содержание:

*

[Улисс]

Раздел Ⅱ.43. Стихи Зинаиды Миркиной

"Можно было бы оставить целую литологию тишины (немоты): от ломоносовской 'Оды на день восшествия...' до цветаевского перевода стихотворения Лорки ('...Тишина склоняет лица до земли') и пастернаковского '...Но жизнь, как тишина осенняя, подробна'. Но тишина в стихах Зинаиды Миркиной другая - так же как и автор другой. Обычно поэт, даже умаляя и умаляясь до детали - и мир любит как творение, и себя понимает творцом, а то и Творцом. А в этой книге любовь к Творцу преодолевает даже любовь к Творению, вещь почти отсутствующая в литературе не только светской, но и религиозной. Это такая интенсивность и подлинность жажды, когда без неловкости выписываются заглавные буквы."
Из рецензии Ирины Машинской в газете "Русская мысль" нр.4357 15-21 марта 2001 г.


6.НЕСКОНЧАЕМАЯ ВСТРЕЧА

Стихи и поэмы

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ

С декабря 2000 по март 2002 года

I

ВМЕСТЕ С ПАДАЮЩИМ СНЕГОМ

А ветер деревья беззвучно колышет,
Сдувает снежинки. Снег падает с крыши.
Чуть тронул кустарник. Березу потрогал.
А сердце в молчании слушало Бога.
А сердце следило, как дышит Всевышний
Вот Тот, кто неслышного снега неслышней,
Кто легче легчайшей, чуть видимой дрожи,
Вот Тот беззащитный, который все может.
Вот Тот, кто не просит, а дарит нам силы.
И слушало сердце. И сердце следило...
И двигалось сердце по Божьему следу
За Тем, кто невидим, за тем, Кто неведом,
За Тем, кто деревья беззвучно колышет,
Ссыпая снежинки нечаянно с крыши.
23.03.2001.


Что делаю? Да ничего.
Смотрю на это волшебство
Покрывшей землю белизны
И вижу, как мелькают сны.
Да, - ничего... Смотрю на снег,
Слежу снежинок легкий бег
И утопаю в тишине.
А Бог мой действует во мне.
14.12.2001


А ручей журчал так чутко,
Будто, сбросив всю тревогу,
Меж мирами в промежутке
Повстречалось сердце с Богом.

Это малость - со Всевышним,
Этот ком земли - с Нетленным.
И стучало еле слышно,
Так певуче, так блаженно...
11.01.2001.


Ты отдал нам и слух и зренье.
Не дал, отдал. И сейчас
Творец живет внутри творенья
И зрит и слышит лишь сквозь нас.
И все-таки - лишь Ты - не я
Творишь в глубинах бытия.
И моего во мне не сыщешь
Ни капли. Дух - последний нищий.
И только тем лишь я сильна,
Что вся к Тебе обращена.
6,7. 12. 2000.


О, Господи, причем тут я,
Когда вся глубина Твоя,
Вся бездна бездн растворена
И силы творческой полна?

При чем тут я? При чем? Зачем,
Когда так целокупно нем,
Простор бессолнечного дня
И он берет в себя меня?

При чем тут я, когда есть лес
И в нем последний крик исчез,
Лишь дятел бьется, сук долбя...
О, пробужденье от себя!
Наплыв великой высоты...
При чем тут я, когда есть Ты?
7.12.


Дай мне поверить глубине своей,
Дай мне поверить собственному сердцу.
Заброшенный во глубину морей,
Давно затерян скипетр Миродержца.

Всесилье наше спрятано на дне
Миров и чуть проблескивает в лицах...
Но это дно находится во мне.
Дай мне своей же глуби причаститься!
14.01.2001.


Еще вбирает кровь аорта,
Еще вздымает грудь порыв.
Но смертный - это значит мертвый,
И только лишь бессмертный - жив.
И кто нам сроки жизни чертит?
И кто пророчит о конце?
Я чувствую, Святой, Бессмертный,
Твое Дыханье на лице.

Дух Вечности, как запах дыма
Кострового вбираю в грудь...
Я сделаюсь как Ты незримой,
Бескрайней, точно Млечный путь.
Твое бессмертье прозревая,
Живу, на части не дробя
Души. - Ведь я уже живая,
Затем, что чувствую Тебя.
10-13.02.2001.


А тишина была рекою,
Впадающею прямо в море
Ненарушимого покоя,
Где больше - никаких историй,
Где спутаны концы с началом,
Где все обрывы и края
Затоплены гигантским валом -
Сплошным наплывом бытия.

Так тьма мгновенно тонет в свете,
Так - миг один, десницы взмах -
И Сам Господь на крик ответит,
Мир созидая на глазах У Иова.
10.03.2001.


И в совершенной тишине,
Когда умолкли споры наши,
Вдруг проступает Бог во мне,
Как лес в окне, когда погашен
Свет в комнате. О, Боже мой,
Тебе ведь надо очень мало -
Вот чтобы я собой самой
Твой ясный лик не заслоняла.
10.03.2001.


Нельзя узнать, что за порогом
Земным, что 'до' и что 'потом',
Но можно доглядеть до Бога
Деревья за своим окном.

И можно сердцу в миг причастья -
О, Господи, в который раз! -
Как птице, зазвенеть от счастья,
Забыв, что до и после нас.

На то лишь свет нам с неба послан,
Чтобы глаз земной увидеть смог:
У Бога нет ни 'до', ни 'после',
Все, что проходит, то не Бог.

А я? Но в этом море света,
В переполненьи бытия,
В причастья миг - различий нету.
Неразделимы Бог и я.
11.03.2001.


А сосне все равно, что случится со мной,
Этой тихой великой сосне.
Надо годы, века намолчаться одной,
Чтобы с Богом сойтись в вышине.

И Ему дела нет до судеб и времен.
Он не слышит, как бедствую я.
Только знаю: покуда немотствует Он,
Будет в целости сущность моя.
11.03.2001.


Когда доходит до нуля
Весь шум и, может быть, все время,
Я слышу, как плывет земля
И в почве прорастает семя.

И, обнимая небосвод
Крылами неподвижной птицы,
Душа следит, как лес растет
И в недрах смерти жизнь творится.
Я осязаю ни-че-го.
И все. - Ни мало и ни много -
Очами сердца своего
Я молча созерцаю Бога.
12.03.2001.


Что ты даешь мне, лес недвижный?
Что ты даешь мне, старый ствол?
Все осязаемей, все ближе
Ко мне Господь мой подошел.

Вот Тот, кого мне не заменит
Никто, ничто. - Вот Тот, кого
Я узнаю по наполненью
Всех клеток сердца моего.
12.03.2001.


Да, время все уносит.
Но если б мы могли
Не отставать от сосен,
Светящихся вдали!..

Надгробье... Перекрестье...
Ведь Бог неумолим.
Но если б, если б вместе -
Ежеминутно с Ним!..
12.03.2001.


И ничего другого. Лишь родной
До боли мир. И ничего другого.
И что бы в жизни ни было со мной,
Я лишь Тебя хотела б славить снова,
Творец родного мира моего,
Всего живого вечное начало.
Не надо мне другого ничего.
Вот только, чтоб перед Тобой предстала
Душа. И все прикрытия спадут.
Все выдумки растают струйкой дыма.
Пусть для кого-то это страшный суд,
А для меня - свидание с Любимым.
22.03.2001.


Не отвечай моей мольбе.
Безмолвствуй в вышине.
Отдаться до конца Тебе -
Вот все, что нужно мне.

Всем сердцем погружаясь в тишь,
Войти к истокам, вспять...
Ты заново меня творишь,
А мне велишь молчать.

И домолчаться до глубин,
В которых муки нет,
В которых дышишь Ты один -
Всему и всем в ответ.
22.03.2001.


Что значат все сражения с судьбой,
Когда бескрайна тишина лесная?
Смысл жизни - в единении с Тобой.
Иного смысла в жизни я не знаю.
Ты был со мной в аду; и я в раю
С Тобою в день сияющий весенний.
Ты на кресте вместил всю боль мою
И просишь причаститься воскресенью.
22.03.2001.


Прикосновение Господне...
Его почувствует лишь тот,
Кто через темень преисподней
Нащупал в рай заветный вход.

Господнее прикосновенье...
О, этот трепет твари всей,
В лесу растущий свет весенний,
Дрожь сердца, капель и ветвей...
22.03.2001.


Мой выход - этот лес и зимний и весенний
Со всею глубиной его и тишиной.
Мой выход - та звезда, сокрытая от зренья
И все же навсегда сплетенная со мной.
И ляжет с агнцем лев. - И Бог отрет все слезы,
Обнимет душу так, как обнимает лес.
Ведь выход есть везде. Мой выход - та береза,
Связавшая меня с другим концом небес.
25.03.2001.


Я есмь земля, в которой
Бог Произрастает. Дайте срок,
О, только дайте, дайте время,
Чтоб я взрастила Божье семя,
Чтоб бесконечность проросла
Из ничего. Раскрыв крыла,
Раскинулась бы над землею...
А я? Но что же я такое?
Ничто. Не более нуля.
Я - прах. Я - только лишь земля.
Но древо, на котором плод
Бессмертья, - из земли растет.
26.03.2001.


Звук в тишине. Звук тишины.
Все дали соединены
С молчащим сердцем. Купол весь
Во мне. И я и 'там' и 'здесь'.
Меня со всем, что есть вокруг,
Соединил случайный звук.
26.03.2001.


В лесу очнуться, очутиться
Вот там, где шумов больше нет,
Где пропоет внезапно птица
На всю тоску мою в ответ.

И солнце медленно проглянет,
Запутавшись среди ветвей,
И станет Божие молчанье
Пространством для души твоей.
И ветер, веткою сосновой
Качая, пролетит, шурша.
И ты поймешь, что значит Слово -
Вот то, что слышит вся душа.
7.04.2002.


И я уже не знаю ничего.
Я - чистый лист, я - белая страница.
И только от Дыханья Твоего
Здесь может буква зыбкая явиться.

Да, Ты ее напишешь и сотрешь,
И это - высший строй, а не разруха,
Ведь есть всего одна на свете ложь:
Упорство буквы перед властью Духа.
7.04.2001.


Я не имею никаких заслуг,
Я в жизни ничего не заслужила.
Стоят деревья влажные вокруг
И в них течет неведомая сила.
И тихо шелестит среди ветвей
И наполняет лес таким покоем!
О, только б до конца открыться ей!
Ну а заслуги? - что это такое?
7.04.2001.



II
НОВОРОЖДЕННАЯ ДУША

Я смотрю на Тебя. - Внутрь Тебя - на огонь.
О, прожги этот мир! Сердце пламенем тронь!
Дай почувствовать вновь Твой пугающий дар -
Беспощадный огонь - миротворческий жар.
Я смотрю на огонь. Я сгораю в огне.
Только так -сквозь меня - Ты приходишь ко мне.
Погружаясь в Тебя, я сгораю дотла.
Только так расступается смертная мгла.
Только так раскрывается в вечное вход.
Только так - из ничто этот мир восстает.
10.03.2001.


Я в тайну великую вхожа.
О, вешнего света прибой,
Немолкнущий благовест Божий,
Ведь я повстречалась с Тобой!

Незримое это объятье,
В груди нарастающий вал...
Но как о Тебе рассказать им
Вот тем, кто Тебя не встречал?
10.03.2001.


Мы чувствуем в свой высший час,
Как веет Дух, сквозя.
Есть я и Ты, но только нас
Разъединить нельзя.
И в мире все просквожено
Нетленной красотой. -
Есть Ты и я, но мы - одно,
И в этом - Дух святой.
23.03.2001.


Вот что такое Божество -
Внутри рожденный свет...
Очнуться б там, где никого
Над нами больше нет.

В последней глуби бытия
Поблажек не дают.
Ты сам - свой высший судия,
Свой самый страшный суд.
23.03.2001.


Тишайший лес невозмутим.
Мне здесь узнать дано,
Что с сердцем трепетным моим
Все в мире сплетено,
Как с веткой ветка. Здесь ответ -
И боль и торжество.
Бог - сердце сердца моего.
Вне сердца - жизни нет.
23.03.2001.


Дойти до самоустраненья
Вот так, чтоб сделалась слышна
Не боль твоя и не сомненье,
А только эта тишина.

И без усилия, без боя,
Как нежность в сердце, свет - в окне,
Так Бог проступит сам собою
Вот в этой полной тишине.
24.03.2001.


Как многие в Тебя не верят!
Но это только до тех пор,
Покуда не раскрылись двери
Души, не хлынул внутрь простор -
Вся ширь и высь и глубь Вселенной.
И как валы разрушат мол,
Так опрокинутся все стены,
И - верь не верь, - но Ты вошел.
24.03.2001.


Окунаются в облако белое,
В ветках - талого снега щепоть...
Ничего эти сосны не делают,
Все за них совершает Господь.
Тихий ветер. Дыханье весеннее
Да настойчивый зов с высоты.
Дай мне, Господи, столько смирения,
Чтоб ни капли меня - только Ты.
24.03.2001.


О, Господи, сосны! Да что в них такое?
Вот только лишь ветки, вот только лишь хвоя,
Вот только луча золотого ожег,
Вот только всю боль опрокинувший Бог.
24.03.2001.


И он придет - конец мытарств и странствий,
Конец всех искажений и разрух.
И развернется чистое пространство,
В котором веет жизнетворный Дух.
Нет, вовсе не разверзнутся могилы
- О пройденном, о прошлом - не молись!
Но Он дохнет с такою полной силой,
Что сдует смерть и будет только жизнь.
8.04.2001.


Птичьи трели, птичьи трели,
Это благовест апреля,
Это душу лес весенний
Призывает к воскресенью,
Это ангел душу кличет
Птичьим свистом, трелью птичьей.
Это весть с седьмых небес:
Кто же мертв, раз Бог воскрес?
8.04.2001.


Воскресает Бог, но если
Мы с Ним вместе не воскресли,
Он опять умрет за нас.
Боже мой, в который раз!
8.04.2001.


Переполниться молчаньем,
Точно запахом сосновым...
Целый лес внутрь сердца канет
Прежде, чем ты станешь Словом,
Сердце...
8.04.2001.


Птичий голос молча слушай.
Он проходит прямо в душу.
Так мгновенно - так глубоко -
Как глядится Божье око
Внутрь и насквозь, напросвет. -
Жизнь всецела. Смерти нет.
8.04.2001.


Открылись новые просторы,
И время встало, как гора.
Углей почти неслышный шорох,
Да ароматный дым костра.
И вот уже различья стерты
Меж тем, кто навсегда затих,
И мной. Здесь выход в царство мертвых
Или воистину живых.
Жизнь истинная... Царство Божье
Ни очертаний, ни примет -
Мысль ни одна сюда не вхожа
Воображенью места нет.
Слова последние смолкают.
Душа безмолвная, очнись!
О, Боже, тишина какая!
Какая глубь! Какая жизнь!
8.04.2001.


И будет долго тишина расти,
Как Дерево, и полниться вниманье.
Чтоб к Тайне жизни ближе подойти, '
Нужна такая полнота молчанья!

О Боге рассказать никто не мог,
Его глубокой тайны не разрушив.
Сказать о Боге может только Бог,
Проникнувший в замолкнувшую душу.
9.04.2001.


Вечереющий лес, вечереющий лес.
Углубляется жизнь до сквозящих небес,
Луч последний погас, задымился, затих.
Углубляется свет до истоков своих.
Догорает костер, угольками шурша.
Углубилась до Бога немая душа.
9.04.2001.


Когда затопит синева
Дрожащий теплый вешний воздух,
Когда улягутся слова
В свои оставленные гнезда, -

Закончится круговорот
Часов и дней, тревоги полный,
И будет слышно, как растет
Жизнь средь великого безмолвья.

И мысли, тайны не дробя,
Замрут, как слуги у порога...
Тогда душа придет в себя
Или, точней, вернется в Бога.
9.04.2001.


Вот мне и надо только так -
Весь долгий день и вечер
Входить в лесной звенящий мрак,
Ныряя в Бесконечность.

Сюда в разлив, в прибой весны
И в росплеск соловьиный,
Где всё равно, где все равны,
Ну а верней - едины.

И прямо к Богу самому
С куста взлетает птаха.
И ни 'зачем', ни 'почему'.
И - никакого страха.
18.04.2001.


Нет имени, не нужен знак -
Всецелость не дробится.
И славить Бога нужно так,
Как ангелы и птицы:

Ни почему, ни для чего,
Летя из далей в дали,
Они по имени Его
Ни разу не назвали.

Но как луч света через тьму,
Так росплеск их мелодий
Сквозь всю тоску земли к Нему
В единый миг доходит.

Мгновенно песня началась
И смолкла так мгновенно,
Но сердце ясно чует связь
С другим концом Вселенной.

И в каждый звук и в каждый вдох
Вошла вся глубь лесная.
И знаю я, что значит Бог,
Хоть имени не знаю.
18.04.2001.


Войти туда, где нет как нет
Меня. - Совсем. - Не существую,
Но, Господи, откуда свет
Такой? И почему ликует
Душа, как будто бы она
На волю вырвалась из клети?
Полным-полна, вольным-вольна
И за весь мир одна ответит.

Ни слова... Лишь древесный гул.
(А может, ангельские хоры?).
Простор меня перечеркнул,
А я так счастлива простором!..

Так счастлива!.. Но, Боже мой,
Меня ведь нет... И все же, все же
Я стала как сосна немой,
Чтобы узнать: не быть не может
Меня. - Я есть! Повсюду - я.
Вселенский ветер смел границы
И в том, что нет небытия,
Душа способна убедиться
На опыте. - Во всем! Во всех -
И в небесах и в океане!
Так вот откуда этот смех
Над смертью! Это ликованье!
20.04.2001.


Когда я вся схожу на нет
До ни-че-го, до дна покоя,
Тогда со дна восходит свет
И водит Бог моей рукою.

О, Господи, не я, а Ты! -
Призыв архангельского рога
Стереть все зримые черты
И уничтожиться до Бога.

Какой восторг! - Не я, не я,
А Ты! Мне на слово не верьте.
Дойдите до небытия
И ощутите вкус бессмертья.

Отбросьте счет! - Ни дней, ни лет!
Оставьте все свои заботы. -
Есть я - так значит Бога нет.
А если нет меня, то - вот Он.
21.04.2001.


Деревья - паузы меж нами,
Между словами и делами.
Таинственная вертикаль.
Провалы вглубь. Уже не жаль
Прошедшего. Уже не надо
Грядущего. Лишь только взглядом
Следить, как эти ветки чертят
Сквозь смертный мир наш путь в бессмертье,
Куда-то в сердцевину нас,
В то бесконечное 'сейчас',
В котором все, - Неисследимый
Путь в Бога. Не пройти бы мимо!
23.04.2001.


Свиданье с Богом.
Нет, не где-то, А 'здесь' - бездонность бытия.
Переполненье сердца светом,
До края и за все края.
Уже полнее быть не может.
Здесь смерть сама пришла к концу.
И взрыв из сердца: Здравствуй, Боже!
Мы, наконец, - лицом к лицу.
30.04.2001.


Свиданье с Богом. - Дали, дали, дали...
И нет конца им - нет у сердца дна.
Сейчас, вот здесь, умершие восстали
И отозвалась громом тишина.
Звучит немолчно колокол воскресный*
Но ты не жди раскрытия могил.
Сейчас Творец нас снова сотворил
И в нас для смерти не осталось места.
Сейчас, вот здесь, пришел конец концам
И началась бескрайняя дорога.
Оставьте ваших мертвых - мертвецам,
А тот, кто жив, - иди вослед за Богом.
30.04.2001.


Куда нацелен луч заката?
Огромным облаком объятый,
Мир полон тайною одной.
И как же мелки, как ничтожны
Все наши замыслы и сны! -
В одном огромном сердце Божьем
Мы все сейчас помещены.
И перечеркнуты границы.
Сейчас во всех один закат.
Осталось только пробудиться
И молча встретить Божий взгляд.
01.04.2001.


Мне бы только не отстать от Бога,
Только б с Ним идти одной дорогой.
Только б чуять вечное движенье,
Тайно пересекшее мгновенье.
Только б не забыть о пилигримах -
Тех беззвучных, легких и незримых.
Шествующих через все границы...
Только бы от них не отделиться,
Оглянувшись и себя припомнив.
Не вскричать бы: 'я!' 'меня!' 'За что мне?!'
3, 4.05.2001.


Что я видала в жизни?.. О, так много,
Что больше не бывает ничего.
Я доглядела этот мир до Бога -
До тайны тайн, до сущности его.
И не бывала никогда за краем
Лишь потому, что сколько ни смотри,
Одно увидишь: мир неисчерпаем
И Бог не за краями, а внутри.
04.05.2001.



Я молчу в час тайного касанья.
Углуби, взрасти мое молчанье,
Так, чтоб стать небес вечерних тише,
Так, чтоб я смогла Тебя расслышать.
Так, чтобы совсем не стало сил,
Так, чтоб Ты сквозь сердце говорил.
04.05.2001.


Бессчетность всех новорожденных листьев,
Стволов бессчетность, облаков, светил!
Кто их измерил? Кто их всех расчислил
И кто их в эту душу уместил?

В такую глубь и в тесноту такую...
В груди - переполненье бытия.
Они во мне трепещут и ликуют,
И их восторг едва вмещаю я.
20.05.2002.


Опять - все внове и - все то же.
Все то же и - опять, опять
Ты вновь родишься здесь, мой Боже,
И вновь душе - Тебя встречать.
Кто эти липы, эти клены
Из тьмы земной на свет исторг?
О, нежность крон новорожденных!
Новорожденных глаз восторг!
20.05.2001.


Куда? Не знаю... Километры
Простора - только бы из стен!
Кто я? - Листок, носимый ветром.
Но, ветер, будь благословен!
Все может быть - пожар, разруха -
И сгину, только поминай!
Кто я? - Сосуд, налитый Духом.
Но, Дух, пролейся через край!
20.05.2001.


III
О, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ, ВОЖАТЫЙ!


О, не бросай меня, Вожатый,
Ведущий в глубь, в мой центр, в суть.
Пусть все оставлено, все взято -
Не прекращался б только Путь!

О, не бросай меня, Ведущий,
Вонзающийся в глубину!
Пусть тьма все сумрачней, все гуще,
Пускай ни капли не верну
Успокоения, - все нити
Оборваны, - Душа держись!
О, не бросай меня, Мучитель,
Дарящий сердцу смысл и жизнь!
6.06.2001


Идти за музыкою следом
Вон из себя! За ней! За ней!
Один лишь только Бог изведал,
Что скрыто за порогом дней.
Куда уводят эти звуки,
Начало слившие с концом?
Но нет ни смерти, ни разлуки
Там, где встречается с Творцом
Своим Душа, - своим Пределом
И с беспредельностью своей...
Иди! Так музыка велела.
Вон из себя! За ней! За ней!
5.06.2001.


Просить о чем-то, посылать в пустоты
Небесные мольбы о злобе дня...
Но Бог есть Тот, кто больше всей заботы.
Он Тот, кто много более меня.
Разлившееся море благодати,
Растущий вал, что каждый миг - в пути...
Благодарю Тебя за то, Создатель,
Что я могу себя перерасти.
Творец на просьбы отвечать не может.
Он занят только творчеством своим.
Благодарю Тебя за то лишь, Боже,
Что Ты умом моим не измерим...
За этот натиск всемогущей воли,
За этот свет, вонзившийся во тьму.
Благодарю Тебя, Творец, за то лишь,
Что творчеству причастна Твоему.
6, 7.05.2001.


Господнее прикосновенье...
Кто ощутил его хоть раз,
Тот знает, что миров творенье
Не кончено и по сей час.

Тот знает, о, как твердо знает,
Что могут вспять пойти года,
Что тяжесть смертная земная,
Что смерь сама - не навсегда!

Что есть у всех границ граница,
Омоет берег смерти - жизнь.
И можно заново родиться...
Вот только, Господи, коснись!
6.05.2001.


Ты дал мне все и больше дать не можешь.
Твой дар неизмерим. Ты дал мне жизнь.
И все-таки, молю Тебя, мой Боже -
Душа скорбит смертельно - Отзовись!
Скорбящей ли, ликующей Душою
Люблю Тебя. К Тебе - мой каждый стих.
Но, Отче, я устала быть большою.
Дай мне затихнуть на руках Твоих.
7.05.2001.


Есть глубина, в которой тонут
Все беды. В этой глубине
Безмолвной, темной и бездонной,
Создатель мой предстанет мне.
И вдруг проступят все ответы
Огнем средь полной темноты.
И только лишь на глуби этой
Их тайный смысл постигнешь ты.
7.05.2001.


Есть перекличка глубин:
Звездной струною звеня,
Тот, кто все время один,
Вдруг призывает меня.

Есть перекличка высот:
Шумы земные глуша,
Бог мою душу зовет,
И - отвечает Душа.

Есть перекличка святынь:
На перекрестке дорог
Врезался в полую синь
Шпиль, одинокий, как Бог.

Тихо сияет звезда,
Взрезав лучом синеву...
Кто мне ответит, когда
Из глубины позову?
7.05.2001.


И чуток слух, и ясно зренье,
И каждая деталь видна.
Но нас доводит тишина
До таинства Богоявленья.

До той неощутимой грани,
Где разжимаются тиски.
До точки самоиссяканья
Всей боли, страха и тоски.

И защищаться больше нечем
И незачем. Отшились сны.
Вот так и происходит Встреча -
В час восполненья тишины.
13, 14.05.2001.


И снова дождь. Как будто Бог
Велит мне снова умалиться,
Свернуться внутрь себя, в клубок
И ощутить свои границы
Во внешнем мире, - свой порог
И собственную глубину,
Бездонность тайного истока,
Так незаметно, одиноко
Наращивая тишину,
Как ствол древесный, дождь бессменный
И сам немой Творец Вселенной.
14.05.2001.


А тишина - пространство для Души,
Для Духа созидания, для Бога...
О, только не разбей, не заглуши
Безмолвия! Источников не трогай!

Стоит сосна недвижно за окном,
И наплывают медленные ритмы.
Вниманья полон мой притихший дом -
Он слушает, как Бог сейчас творит нас...
14.05.2001.


О, беспредельность нашей боли
И полногласье бытия!
Как нам трудна святая воля,
Любовь жестокая Твоя.
Ты без краев, мы у порога.
Я не хочу, но Ты - велел...
Кто исчерпать способен Бога?
О-пре-де-лить - вместить в предел?!
Нет, верность Богу - это верность
Всем океанам и ветрам.
Как нам трудна Твоя безмерность,
И как она желанна нам!
15, 20.05.2001.


Там, за окном - творящий хаос,
Разрушивший порядок мой,
Но я ныряю с головой
В него, чтоб в этой бездне плавать,
Захлебываться и тонуть,
Теряя смысл и цель и путь.
Теряя все, но твердо зная,
Что я себя не потеряю,
Раз есть размывший все края,
Разлившийся везде и всюду
Весенний хаос, - значит я
Была и есть и вечно буду.
И смысл мой вовсе не во мне,
А в этой темной глубине
Без дна, в сем хаосе весеннем,
Пронзенном насквозь птичьим пеньем,
Вот в этом головокруженье,
Смешавшем вдруг в одно мгновенье
В одном немыслимом сверканье
Всю нашу боль и ликованье.
15, 16.05.2001.


Снова свет из глубины
Мрак земной навылет ранил.
Боль и тяжесть пронзены
Неожиданным сверканьем.
Снова вспыхнувший кристалл
Из короны Миродержца,
Протянув лучи, достал
Из бескрайности - до сердца.
16.05.2001.


И стало тихо так, как будто
В лесу безлюдном ранним утром.
Так тихо стало и так просто,
Как будто ты попал на остров
Блаженных... тот, кто рвал на части
Тебя, теперь уже не властен
Над сердцем. Внял Господь мольбе:
Ты очутился сам в себе.
Как это бело-голубое
Пространство - слит с самим собою,
Как мир - от звезд и до глубин
Морских - един, един, един!
23.03.2001.


Качает ветер ветки сосен,
Качает ветер стих во мне
И тихо облака разносит
В почти прозрачной вышине.

Качает ветер еле-еле,
Чуть-чуть повеял и затих...
И как ребенок в колыбели
В огромном небе дремлет стих.
17.05.2001.


Меня оправдывает фуга Баха.
Не знаю как, но в час, когда она
Звучит, с души снимается вина
Мне больше не до боли, не до страха.

Как только начинается токката,
Или тишайший медленный клавир,
То больше нет ни 'впредь' и ни 'когда-то'
Сейчас, в сей миг творится Богом мир.

Какая мощь и тишина в органе!
И. Господи, какая правота!
И я причастна к акту созиданья,
И я сейчас с моим Творцом слита.

Едва-едва раскат коснется слуха,
Едва за звуком грянет новый звук, -
Душа моя промыта Божьим Духом
И вновь выходит из творящих рук.

И что такое грех тысячелетий?
Сейчас и здесь все заново верша,
Господь за все и всех один ответит.
Он всемогущ. И вместе с Ним - Душа.
18, 19. 05.2001.


Мне надо вечно замирать и слушать,
Мне надо каждый день сходить на нет,
Чтобы пространство промывало душу
И сквозь нее мог пробиваться свет.

Мне в жизни только этого и надо -
Чтоб вечный свет мне душу исследил.
Вот только - чуткость слуха, ясность взгляда
И ликование бессчетных крыл.
20.05.2002.


Одни божественные звуки слушать,
Ту музыку, что в смертный час жива,
Что пробуждает целиком всю душу
И смешивает с Духом Божества.

Ликуют ангелы в небесном своде,
Ликует дух, стряхнувший тяжесть сна.
Лишь только тот воистину свободен,
В котором вся душа пробуждена.
Вступая в смерть, из смерти воскресая,
На целый мир раскидывай крыла!
Что хочешь делай! И ликуй, Исайя!
Душа сквозь смерть, как луч сквозь мрак,
прошла.
20.05.2001.

Ты говоришь со мной так долго...
Так беспрестанно говоришь,
Что все вокруг давно замолкло,
Прислушиваясь... Эта тишь

Растет и длится ежедневно.
Простор глубин невозмутим.
Как будто спящая царевна
Уснула с царствием своим.

И вот, переплетясь с листвою,
От времени и от тревог
Вдали, спит истинно Живое.
Но кто его заметить смог?

Не ведая людской заботы,
Не зная жадной злобы дня,
Спит мир иной и ждет кого-то
С таким терпением... Меня?..

А ты не знал, что этот лес
Есть мир иной? Страна чудес
С своей бездонной глубиной...
Здесь в нашем мире - мир иной..

Он с этим миром так сплетен,
Как ветки свежих майских крон,
Как дерева одно с другим.
Он ни на миг не отделим
От нас. Он - наша глубина.
И наша жизнь лишь им полна...
22. 23.05.2001.


О, только лишь не оглянись
На боль, на гибнущую жизнь,
На то, что сердце нам дробя,
Нас тянет вниз. Не на себя
Гляди, а лишь туда, где
Бог Творящий пламень свой зажег.
В пылающую эту высь
Иди сквозь ад. Не оглянись!
23.05.2001.


Великих мук да не отринет
Душа в своем земном пути!
Через бесплодную Пустыню
Мне надо медленно пройти.

Сквозь смерть идущая дорога.
Сквозь мрак, в который не проник
Луч ни один. Здесь нету Бога.
Кому же мне послать свой крик?!

Да, никому. Здесь все сгорело -
Край черных выжженных пустот.
Предел всему. Здесь - все пределы.
А Бог в пределах не живет.

Он - беспредельность. Божья воля
Порочный размыкает круг.
Она велит быть больше боли,
Перерасти пределы мук.

И надо тихо, шаг за шагом,
Идти по вязкому песку,
Напитанную ядом влагу
Вбирать по капле, по глотку,

Исчерпывая смерть... Смерть сгинет
Она в предел заключена.
Но прежде - перейди Пустыню
И чашу всю испей до дна.
17, 24.05.2001.


Моя стихия - Бесконечность.
Я родом с тех седьмых небес,
Где разделяться душам нечем -
Стена растаяла, исчез
Порог последний. Жизнь иная
Внутри земной заключена,
Моя любовь конца не знает.
Моя душа не знает дна.

Я погружаюсь в Бесконечность,
Внутрь, в сердце Бога моего.
А в мире длится торжество.
Над лесом догорает вечер.
Сияют сосны. Никнут тени.
Я погружаюсь в забытье.
И только это погруженье
И есть крещение мое.

Сейчас все сердце в Бога канет
Как в небо - росплеск багреца.
Я - не конечное созданье.
Мне - ни начала, ни конца.
26.05.2001.


Темных елок перекрестье.
Хмурый день, костровый дым...
Помолчим с тобою вместе,
Вместе с лесом помолчим.
Чуть подсвеченная хвоя,
Тучи серое пятно...
Нас с тобой уже не двое.
Мы с тобой сейчас одно.

Это нарастало долго.
Мысли и слова текли,
Точно реки. И замолкли,
И слились в одной дали.
Недослушав, недоспорив, -
Мы с тобой в одно слились...

Знаешь. Что такое море?
Это вместе - даль и близь,
Это то, что раны лечит.
Это всех со всеми связь.
Это - просто Бесконечность
В наших душах разлилась.
4.06.2002.


I
Быть с Богом. Выпасть из времен.
Нет ничего.
Лишь я и Он
Во всю мою немую грудь -
Моя разросшаяся Суть
Да разве только лишьмоя?
Дождя беззвучная струя,
Покоя полная сосна...-
Мы слиты. Суть у нас - одна.

II
Быть с господом на едине.
Я - в нем, а Он сейчас во мне.
Войти в нерукотворный храм
И не смотреть по сторонам,
А только внутрь. Ведь весь простор -
Внутри. Немые шапки гор
И бесконечность всех морей
Покоятся в груди моей.
Я с Господом наедине,
И вся Вселенная во мне.
1.06.2001.


Был неспешный час, был беззвучный шаг.
Подымался лес, как моя душа.
До святых высот, до седьмых небес
Воздымался Дух, как столетний лес.
Ну, а я сама, точно ствол немой.
Что душе моей до меня самой?
2.06.2001.


Когда растает мысль в блистанье
Заката, в дымке золотой,
И высота деревьев станет
Души незримой высотой,
И запоет душа, как птица,
В открытой птицам вышине,
И не захочется проститься
С лучом последним на сосне...
Но, Боже, так душа любима
Вот этим золотым лучом,
Что все вопросы разрешимы
И никого и ни о чем
Теперь просить уже не надо.
Секреты счастья так просты:
Не отвести бы только взгляда,
Не потерять бы высоты...
3.06.2001.


В закатный час за горизонт, за берег
Земного мира в тайные края
Луч тянется, чтоб душу мне измерить.
О, как же велика душа моя!

Вот для чего придумал наш Создатель
Весь свод небесный и морскую гладь -
Все то, что душу полную охватит,
Все то, что душу сможет удержать.
4.06.2001.


И продолжается во мне
Миров незримое начало,
Тот звук, затихнувший в струне,
Та музыка, что отзвучала,
Тот свет, разлитый в вышине,
Заря, что в небе отгорела...
И продолжается во мне
Твое не конченное Дело...
9.06.2001.


Нет, Ты не рядом - Ты проходишь сквозь.
О, эта поступь Бога во Вселенной! -
Вонзившаяся в плотность мира ось -
И смерть моя и жизнь одновременно.
Нет, Ты и не вблизи и не в дали,
Не на земле, но и не в небосводе.
Как пробивает семя пласт земли,
Так ты навылет сквозь меня проходишь,
Не останавливаясь не на миг.
Вся жизнь моя короткая, земная -
Восторг любви и тяжкой боли крик...
Ведь Ты проходишь, грудь мою сминая.
Да, плотность отвердевшую дробя,
Ты звездный путь свой сквозь пространства
чертишь.

Я пропускаю Бога сквозь себя,
И это смерть и отрицанье смерти.
9.06.2001.


Последний квартет Бетховена

Куда ведет бескрайняя дорога?
В небытие, где жив лишь Бог один.
Прощаясь с миром, дотянусь до Бога,
Как луч закатный до немых вершин.
О, это приближенье в час прощанья!
Мы бесконечностью окружены.
Заброшенность в безмолвном океане,
Свечение открытой глубины...
Вселенских нитей узел - перепутье -
Тонки, как волос, нити бытия...
Прощаясь с миром, дотянусь до сути
И загляну за четкие края.
Меня сейчас ушедшие позвали.
Последний час на этом берегу.
Прощаясь с миром, обниму все дали
И, наконец, весь мир вместить смогу.
19, 29.06.2001.


Поэзия... О, где она гнездится?
В каких высотах свой возводит дом?
Слетая к нам мерцающей Жар-птицей
Или легчайшим золотым дождем?

А я слежу притихнувшей Данаей
Ее неслышный веющий полет,
И каждый миг от Духа зачинаю
И в глубине вынашиваю плод.

Встающая из облака и пены,
Светящаяся в непроглядной мгле,
Поэзия, о будь благословенна! -
Господень Вестник на немой Земле.
20.06.2001.


Я в дождь войду. Я погружусь
В поток сей неостановимый.
Часы проходят... Ну и пусть.
Часы проходят... но не мимо.

Деревья, ветки наклоня,
Становятся темней и гуще.
О, только не оставь меня
Весь день, всю ночь, весь век, Идущий...
23.06.2001.


Я ничего не делаю. Я жду.
О, этот час немого ожиданья,
Когда как будто трогаю звезду
И чую гул в далеком океане.

Когда я знаю: Дух нерасчленим -
Нам лишь во сне положены пределы -
И мирозданье чувствую своим
Расправленным неуязвимым телом.

Разноголосый шум земной затих.
Все неподвижно. Жду в безмолвьи строгом
Слияния с последним из живых
И этим самым - со всецелым Богом.
26.06.2001.


Что может примирить со смертью?
Душа на целый мир - одна.
Душа как небеса разверста,
Душа как океан темна.

Что может примирить с утратой
Того, кто был нужней, чем свет?
Душа на сто кусков разъята.
Душа совсем сошла на нет.

Что значат все слова в сравненьи
С обрывом в ноль, в сплошной провал?
Здесь невозможно примиренье.
Здесь прав лишь тот, кто замолчал.

Здесь есть один закон железный:
Всем утешениям - конец.
Но если вдруг в грудную бездну
Разверстую войдет Творец...

Но если огнь творящий брызнет
В кромешной тьме, - всем крахам - крах.
Ведь творчество есть семя жизни
На смертью вспаханных полях.
27.06.2001.


Мы можем доглядеть до Бога
Мир этот, если вдруг поймем,
Что надо нам совсем немного,
Что все заключено в одном,

В одном зерне - простор Вселенной,
В одном мгновении - века.
Все то, что видим мы, священно,
И жизнь бездонно глубока.;

И можно встретить лик иконный,
Почувствовав когда-нибудь,
Что каждая душа бездонна
И в каждой можно затонуть

Так, как в лесной зеленой гуще,
Как в море, - так в глазах без дна,
Где тихо проступает Сущий
И Суть как солнце зажжена.
29, 30.06.2001.


А шорох листьев, тихий плеск
Дождя и капель тусклый блеск
И этих веток разворот -
Пространство, где душа растет.

Ты знаешь, что такое Бог?
Тот, кто стеною стать не мог
Меж нами. Тот, кто никогда
Нигде не оставлял следа

И никогда не заслонил
Собой сверкания светил, -
А просто был, как ширь морей,
Пространством для души твоей.
28,29.06.2001.


Спаситель, Ты спасаешь нас
Тем, что питаешь душу светом.
Живет нерукотворный Спас
В нерукотворном мире этом.
Живет и отдает сполна
Всего себя в мгновеньи каждом.
Какого нам еще вина?
Что утолит полнее жажду,
Чем этот свет? Я пью и пью
И исчерпать его не в сипах.
Любовь бескрайнюю Твою
Земля доселе не вместила...
Над лесом - золотистый дым.
Прощальный луч все выше, выше.
Я вижу все, но Ты незрим.
Я слышу все, но Ты неслышим.
Как долог этот взгляд огня!
Какой накал невыносимый...
Есть только Ты и нет меня.
Есть только Ты, а я незрима...
30.06, 2.07.2001.


Есть над всеми скорбями, над всею тревогой
Эта высь, потерявшая дно.
Мне дано видеть небо и чувствовать Бога,
Вот и все, что мне в жизни дано.
Отражается купол небес в океане.
Полный штиль. Неподвижная гладь.
Есть у сердца одно в этом мире призванье -
Высший образ в себе отражать.

5.07.2001.


Я знаю всей душой своей
Наверно только лишь одно:
Мне кто-то небо в грудь посеял.
Как сеют внутрь земли зерно.

И в сердце свернут свод небесный -
Весь необъятный небосвод,
Которому во мне так тесно,
Который день и ночь растет,

Как в почке лист. - За строчкой - строчка,
За мигом миг... Бессчетность дней!
Так кто же я? Тугая почка,
Иль то, запрятанное в ней?
5, 9.07.2001.


О, только бы не потревожить
Покой деревьев, веток тьму.
В них тихо веет вестник Божий,
Еще не видный никому.

О, только б не встревожить Душу,
В которой Бог от глаз укрыт.
Покуда мы гремим и рушим,
В безмолвьи полном Он - творит.
9.07.2001.


Бог - это пауза. Бог - небо
Без очертаний. - Не предмет.
Он никогда на свете не был.
Но без Него бы этот свет
Не появился. Боже, Боже!..
Наплыв бездонной высоты,
Ты пальцем шевельнуть не можешь,
Но Всемогущий - только Ты.
И верьте вы или не верьте,
Бог вам не ведом, Бог - иной.
Бог - это пауза меж смертью
И жизнью ведомой, земной.
11.07.2001.


Вглядеться в тот простор отверстый,
В котором всякий лик исчез.
Бог - это путь of сердца к сердцу.
Сквозь всю немеренность небес.

Открытый всем и сокровенный,
Сквозь все миры и - напрямик...
Бог - это Путь, и все же - лик,
Но по ту сторону Вселенной.

Тот лик, в котором собралось
Все в бездну канувшее...
Кто же Мир этот проглядит насквозь,
Чтобы увидеть образ Божий?
11, 12.07.2001.


Моцарту
Ты нас зовешь из смерти в Вечность.
Ты настежь отворяешь вход.
Ты высылаешь нам навстречу
Крылатый ангельский народ.
Ты говоришь: нет обреченных!
Все истины земные - ложь.
Ты изменяешь все законы,
Сам из любви и света ткешь
Их все: и ангельское пенье,
И этот стоголосый звон
Нам говорят, что воскресенье -
Совсем не чудо, а закон.
Небесный звон все ближе, ближе...
И крылья плещутся вокруг...
Ты говоришь.. О, говори же!
Я впитываю каждый звук.
16.07.2001.


I
Час тишины. Час замиранья.
Часы бездейственные те
Завороженного вниманья
К небес пустынной высоте.

Когда-то Бог нам дал субботу,
Меж днями - паузу, провал -
И приковал наш взгляд к пустотам,
К безмолвью слух наш приковал.

И там, где замирают речи,
Вопросы смолкли - над судьбой
Он приготовил место встречи
Живой души с самим Собой.

II
Я более себя самой
На целый свод небесный.
И там, где Дух расправлен мой -
Ничьей душе не тесно.
И раздвигаются края -
Здесь четкости не требуй.
Ты знаешь, что такое 'я'?
Вот эта плоть плюс небо.
19.07.2001.


Смерть все сожжет. Все канет в пламя. -
Прорыв Господнего огня.
И все-таки я буду с вами,
Хоть вы не видите меня.

Конец и вере и надежде,
Мы больше не к плечу плечом.
И все же - я живей, чем прежде,
Хоть все пять чувств здесь не причем.

Все будет отнято, все взято -
Останется один ожог.
Что там, за пламенем заката?
Слепая ночь? Глядящий Бог?

Не увидать и не потрогать.
Я не предстану во плоти.
Шестое чувство - чувство Бога,
И мы живем, чтоб обрести

Его. И если обретете
Всесоздающую любовь,
То - после - воскресенье плоти
И мир сей, сотворенный вновь.

Сплетутся порванные нити
И будет место чудесам,
Но это после. Не просите.
Господь приложит это Сам.
19.07.2001.


Ночь эта глубока, как сердце,
Неизмерима, как Душа.
И, как корона самодержца, -
Сиянье звездного ковша.

И мирозданье все полнее
Смолкает, утопая в Ней.
И кто ослушаться посмеет
Немой Владычицы своей?
19,20.07.2001. ночь.


'Ничего не надо говорить,
Ничему не следует учить...'.
Только слушать, как шуршат листы,
Только взять от Божьей полноты
Толику, чтоб всенесущий Бог
Не совсем под ношей изнемог,
Не упал под тяжестью креста.
Так задача каждого проста,
Так посильна!.. - Только и всего:
Взять себе от полноты Его
Толику. Он переполнен так,
Что все время льется свет во мрак
И течет такая благодать,
Что вот только б душу подставлять.
Понимаешь - только и всего:
Не отъединяться от Него.
21.07.2001.


А облака на небосводе
Плывут и тихо говорят,
Что все проходит, все проходит...
Лишь поднимете к небу взгляд.
Неспешно проплывают мимо
И тают в небе. Даль чиста.
И нету бед непоправимых,
Раз над тобою - высота.
В огромном небе реет птица,
И есть одна на свете цель:
Нырнуть в бескрайность, погрузиться
Вот в эту вечную купель.
7.07.2001.


Молчание прервалось словом,
Хорошим словом, полным силы,
Но ждет душа моя такого,
Которое б не заглушило
Молчания - такого взгляда,
Который не закрыл бы неба.
Душе лишь только Бога надо,
Как телу - воздуха и хлеба.
22.07.2001.


Я никогда не вспоминаю.
Ничто не в прошлом. Все - сейчас.
Все вёсны жизни - в этом мае.
Все то, что вижу, - в первый раз.

И старость о былом не молит -
Не потускнел ни капли свет.
И вдруг я вспомнила, что боли
Моей - шестой десяток лет...
22.07.2001.


Рост тишины есть нарастанье
Сверхмыслимого содержанья -
Того, что только лишь на миг
Заполнит форму. Как велик
Тот, кто не форма, не сосуд,
Кто формы все переполняет -
Чьи волны только жизнь несут,
Все остальное оставляя
Следами шторма на песке...
Молитва - просьба о глотке
Той движущейся тишины,
Который мы в сей миг полны,
Которая через края
Сейчас пойдет, как жизнь моя...
23.07.2001.


Квартет Моцарта
С небес спускаются и рушат
Земной уклад. Они должны
Перевернуть, разверзнуть душу,
Чтобы достать до глубины,
Вот эти звуки... Голос сольный
Альта - таинственный пароль,
Вводящий внутрь... О, как мне больно!
И как блаженна эта боль!
Войди в меня! Резцом потрогай,
Взрежь сердце, пролагая путь,
Без боли не дойти до Бога,
Без боли - запертая грудь.
О, копья заостренных крылий
Архангельских.. Затвор дробя,
Они меня освободили
Из плена - из самой себя.
И нету ничего дороже
Сей муки... Только длись и длись.
Благодарю Тебя, мой Боже,
За эту боль, за выход ввысь!
22-24.07.2001.


Что делать с теми, кто не может
Тебя любить? Скажи мне, Боже?
Что делать с теми, кто не смог
Небесный вынести ожог,
Рвануться в сей провал разверстый
В Твое распахнутое сердце?
Что делать с робкими? Вот с теми,
Кто топчется на берегу.
У вечности и тянут время
В порочном замкнутом кругу?
И жалуются и тревожат
Тебя... Что делать с ними, Боже?
Жалеть? Но кто из них узнал,
Что этих бед девятый вал,
Что этот всёсносящий вихрь
Когда-то начался от них?
И эта духота, в которой
Свернулись в точку все просторы,
Та духота, где изнемог
Сам Ты - раскрывший сердце Бог...
Ты всемогущий... Да, Ты можешь
И это вынести, мой Боже.

Но если бы на самом деле
Тебя хоть каплю пожалели
Те, кто еще не в состояньи
Любить Тебя, кто в ожиданьи
Живут и молют о спасеньи!..
О, если б не саможаленье,
А к Твоему страданью жалость
Проснулась в них, тогда б осталась
Еще надежда...
23.07.2001.


IV
У ФИОРДОВ И ОЗЕР


Тоска по Морю, как тоска по Богу.
Весь день, всю ночь, всю жизнь зову Его!
Мне нужен Ты! О, Господи, как много
Осталось. Когда нету ни-че-го!
Огромная, бескрайняя Пустыня,
И в ней никто не проведет межу.
Через весь мир - единый росчерк синий.
Кому же я сейчас в глаза гляжу?!
От всех одежд, от знаков всех свободен
Тот, кто сей мир в одежды одевал.
Глаза в глаза и сердце в сердце входит,
Как рушится на берег пенный вал.
Глаза в глаза... Вам что-то в грёзах брезжит.
А я не сплю. Я вижу наяву.
Вам так нужны блестящие одежды,
А я в ничем без ничего плыву.
Ты эту ширь передо мною стелешь.
И я, с валами пенными в борьбе,
Плыву весь день, всю ночь, всю жизнь
к Тебе лишь!
О, как же я тоскую по Тебе!
26.07.2001.


- Так что ты делала?
- Смотрела в небо.
- И что ты там видала?
- Бога.
- Но Бога ведь нельзя увидеть.
- Нельзя, и все же я увидела.
- Тогда скажи, какой Он?
- Такой, как небо.
- Небо - это небо. А Бог какой?
- Такой, как небо, только много больше.
Есть в небе - небо и за небом - небо.
И так до головокружения, до бездны.
До собственного сердца, сердца в сердце,
До сердцевины всех сердец.
Там - Бог.
27.07.2001.


Когда тоскует Моцарт, это ангел
Остановил внезапно свой полет,
Увидев над собою Божье Око,
В котором тонут и земля и небо.

Когда тоскует Моцарт, это так
Весомо, будто бы Душа
Пзнала вдруг таинственную тяжесть -
Господне притяжение - свой вес.

Роняет слезы светоносный ангел.
Но эти слезы зависают в небе,
Не падая на землю и сверкая
Таким пронзительным, нездешним светом,
Как даже Божий ангел не сумел бы
Сверкать, когда б не научился плакать.

Когда тоскует Моцарт, это Бог
Своих сирот земных не оставляет,
А посылает ангела -
Слезою омыть их души и приблизить к раю.

О, эта тихая тоска по Богу!
Глубокая священная тоска
По той Любви, которая все может,
По океану светлого покоя,
Который нас переполнял когда-то,
Который е с т ь, но только, Боже, где?
27, 28.07.2001.


Когда замолкли люди, Бог заговорил,
Но только лишь, когда замолкли люди.
И стало слышно вдруг прибытье сил
И все, что было, все, что есть и будет.
Глаза раскрой и всей душой вбирай
Сейчас все точно так же, как в начале.
И никуда не подевался рай -
Мы попросту его не замечали.
31.07.2001.


Вынести времени гнет,
Вынести тяжесть земли. -
Бог повеленье дает.
Робкое сердце, внемли!

Дух неокрепший, тебе -
Ношу святую нести
С силой слепою в борьбе,
Изнемогая в пути.
Через всю жизнь - стезя,
Сквозь бесконечный простор.
Сбросить поклажу нельзя.
Помни, что ты - Христофор.

Помни, кого ты несешь
Через пространство в ночи.
Сердце, уйми свою дрожь,
Суетный ум, замолчи!

Нет ни защиты, ни прав.
Хватит тягаться с судьбой.
Богово богу отдав,
Соединишься с собой.
5.08.2001.


Нет окончания пути,
И смысла нет в мольбе.
Идти, идти, идти, идти.
Куда же? Внутрь - к себе.

Нет окончанья небесам,
Для духа нет помех.
Так кто же в них живет? - Ты сам,
Вместивший все и всех.
5.08.2001.


Я, ты и небо перед нами, -
Над нами небо, и вокруг
Рассвета тающее пламя
И сердца еле слышный стук.

Чьего? Но нас уже не двое.
Мы в этот час одно с тобою
И с небом. И когда бы, где бы
В нас не иссяк всех сил запас -
Нам только бы застыть под небом,
Входящим тихо внутрь нас.
6.08.2001.


Какая ширь передо мною!
И я сейчас окно открою,
Как сердце. Сердце, - как окно,
И я и ширь уже одно.

Так Он перед Отцом открыт,
И Дух святой внутрь Сына влит,
И всем различиям конец.
Где сын? Где Дух и где Отец?
6.08.2001.


Святая тайна белой ночи.
День кончен. Шум сошел на нет.
Но уходить от нас не хочет,
Нас тихо обнимает свет.

Как будто протянулись нити
Из вечности, достав до нас,
И наш невидимый Хранитель
Почти открыт для наших глаз.

И смахивает все границы
Легчайший веер белых крыл,
И негде призракам укрыться.
Свет нас навылет просквозил.
6.08.2001.


Спуститься внутрь, на дно покоя,
Туда, где нету ни-че-го.
Туда, где смешан шелест хвои
С биеньем сердца моего.

Таинственное равновесье -
Сейчас душа моя равна
Всему безмолвью поднебесья,
В котором шелестит сосна.

Бесшумно пролетает птица,
Зависнув посреди пустот.
Так вот откуда жизнь родится,
Откуда мир наш восстает.
Все то, что будет, все, что было,
Вместилось в бесконечный миг.
Так вот он где - источник силы,
Души неведомый тайник...
7.08.2001.


Тишь. Побережие морское.
И - меж стволов, как между строк,
Есть средоточие покоя,
В котором пребывает Бог

Рост тайный... Полнота такая
Среди расправленных пустот,
Как будто Бог пересекает
Тебя и, может быть, убьет.

Но в этот миг свершится чудо -
Лишь тишине не прекословь,
И счет всех дней пойдет отсюда:
Ты умер и родишься вновь.
8.08.2001.


Как тихо здесь, в руках у Бога!
Как далеко до смертных мук!
Что значит смерть, тоска, тревога?..
Так что ж ты выскользнул из рук,
Адам?
8.08.2001.


Над водой наклоняешь небо Ты,
Смотришь в водные зеркала.
Ничего от меня не требуешь -
Лишь одно - чтобы я б ы л а.

Не подвижником и не гением...
Просто напросто в час любой
Ни на волос, ни на мгновение
Не теряла бы связь с Тобой.
8.08.2001.


Твое молчанье больше шов моих.
Твое молчанье больше всех событий.
Ты потому так бесконечно тих,
Что держишь все неведомые нити
В себе. И я перед Тобой стою,
Врастая внутрь таинственной картины,
В которой жизнь короткую мою
С Твоей безмерной вяжешь воедино.
8.08.2001


Мягко краски меняя,
Море плещет у ног...
Ты меня дополняешь.
Я с тобою суть Бог.
Ты без края. Ты можешь.
Но мне странно одно:
Неужели Ты тоже
Без меня не полно?
8.08.2001.


Говори, говори, говори...
Этот говор чуть слышных зыбей.
Этот тайный подсвет изнутри -
Это отзвуки Речи Твоей...
Эта еле звучащая речь.
Этот плеск, не тревожащий слух.
Это хочет мне в душу натечь
От тебя истекающий Дух...
9.08.2001.


Нет, мне не грезится/не снится -
Волна чуть плещется у ног.
С душой своей соединиться
Зовет меня молчащий Бог.
О, нарастанье благодати!
Мир потерял свои края.
Очам не видимый Создатель
Стал очевиднее, чем я...
10.08.2001.


Здесь тяжесть стопудовых гирь
Слетает в миг один!
Благодарю Тебя за ширь,
За тайный блеск глубин,

За распростершуюся гладь,
Где волны не рябят.
За то, что мне не исчерпать -
Тебя или себя?

За то, что облака висят
Причудливой гурьбой.
За то, что больше нет преград
Меж мною и Тобой.
10.08.2001.


1
Когда Христос сойдет во ад,
То в пламени его сгорят
Грехи. Все зло насквозь прожег
В кромешный ад сошедший Бог.
И нам осталось так немного:
Из пекла ада - в пламень Бога
Шагнуть. И больше ничего -
Вон из себя и - внутрь Него.
II
Вон из себя! Да сгинет страх, -
Боязнь сгореть в Твоих глазах!
В Твоем огне душа ослепла,
Но встану Фениксом из пепла.
Иду туда, где больше нет
Отдельно нас. Да хлынет свет!
10.08.2001.


Сосны строгие помогут
Мне затихнуть перед Богом.
Упираясь в небосвод,
Мне покажут узкий вход
В тот таинственный покой,
Где не веял никакой
Вихрь, поток не бушевал...
Тот подъем или провал -
Неисповедимый путь
В дом домирный - в Божью грудь.
10.08.2001.


Не руками воздвигнут торжественный храм
Все связует незримая нить.
Ровно столько пространства отмеряно нам,
Сколько сердце способно вместить.
И закон мироздания точен и строг,
И как небо над ним - благодать:
Потому к нам приходит неведомый Бог,
Что Душа Его в силах принять
11.08.2001.

Сосны тихо стоят,
Сердце с соснами в лад...
Небо тронуло краем сосну,
Синий свод наклоня...
Или это меня
Тронул Бог, пронизав тишину?
Погруженье...Куда?
В тот простор, где звезда
Из безмолвных глубин восстает,
Свет свой тихий струя...
В небо канула я,
Или канул в меня небосвод?..
11.08.2001.

Успение - уснул наш Бог.
Бессмертный умереть не мог.
Но взгляд Господень погружен
Глубоко внутрь - в свой вещий сон.
И этот сон стал виден нам:
Он разлился по облакам,
Как тающий, легчайший пух,
Как все и всех объявший Дух,
Из смертивосходящий свет,
Который сводит смерть на нет.
12.08.2001.

Он воскрешал меня из мертвых,
Тот самый угасавший свет,
Над тихим морем распростертый,
Которому названья нет.
Разлившийся на небосводе,
Послушный Богу одному,
Он в тьму глубокую уходит,
Чтоб просквозить навылет тьму.
12.08.2001.

I
Да, наш Творец - не плоть, а Дух,
Он нищ и наг, Он нем и глух.
Да, совершенно нищ и нем,
Но Он повелевает всем.
И чтобы стать душе, как Он,
Всесильной, - помни про закон
Живого Бога своего:
Дух не имеет ни-че-го,
Ничем не может обладать,
И только в этом благодать.

II
Ты суть всего. Ты все, что есть.
Так что ж ты можешь приобрестъ?
Центр мира у тебя в груди.
Лишь из себя не выходи.
Твое бессилье лишь в одном:
В твоем незнаньи о своем
Всесильи. Внутренняя власть -
В умении с собой совпасть,
В том совмещеньи, средоточьи,
Что перед нами вдруг воочью
Встает в горах в закатный час,
В одном луче, пронзившем нас.
12.08.2001.

А на сосне был Божий след...
И если скажут: Бога нет,
Я не отвечу ничего,
А укажу на след Его.
Иль попросту, прервав беседу,
Едва дыша, пойду по следу...
13.08.2001.



Мои заслуги? Их немного,
Их в самом деле очень мало:
Я только не мешала Богу
Творить. Надеюсь, - не мешала.
13.08.2001.

Ну вот и все. Ты шел и встал.
Здесь нет пути. Здесь есть провал.
В неисчерпаемость твою.
И я недвижимо стою.
Нет, тихо погружаюсь я
В такие глуби бытия,
В какие до сих пор сосна
Одна была погружена.
Ствол преграждает мне дорогу,
И некуда уйти от Бога.
Не остается ничего -
Лишь погружение в Него.
13, 14.08.2001.


Растворенный простор. Неподвижная тишь.
Тот таинственный час, когда Ты нас творишь.
Я послушна Тебе. Ты один, только Ты
Мне лучом, как резцом, высекаешь черты.
Как вечернего моря глядящая гладь,
Я хочу одного: Дух Твой внутрь принять.
Я послушна Тебе, как заре - облака.
Есть лишь сердце мое и Господня Рука,
Промышленье Творца и творения дрожь.
Я послушна Тебе - Ты меня создаешь.
Высочайший мой час, горний проблеск
в cудьбе,
Усмиренье себя, послушанье Тебе.
15.08.2001.


Я, может быть, всего лишь прах -
Дрожь в пальцах, сердца колотье -
Я - глина у Тебя в руках,
И в этом счастие мое.
Господь, мне не нужна броня -
Что хочешь делай, только будь!
Согни меня! Сомни меня!
Впечатай мне Свой образ в грудь!
15.08.2001.


Сизый вечер, тусклый вечер.
Ветром тронутая гладь.
Можно только бесконечным
Бесконечное узнать.;
Тишина во всем просторе,
Сердце тонет в тишине.
Бесконечность в сизом море,
Бесконечное - во мне...
15.08.2001.


I
Лишь только горный склон пологий,
Лишь только внутрь небес провалы,
Лишь только с Богом, только с Богом...
И мне все мало, мало, мало!..
Сплошной простор, лавина света
И - ни шумка вокруг, ни слова
И надо это, только это
И ничего вовек другого.
И кто поставил нам пределы?
И кто закрыл от сердца дали?
Когда другого захотелось,
Тогда мы Бога потеряли.

II
Бог - не другой. Твоя тревога,
Боязнь другого - святотатство,
Когда звучит: 'Побойся Бога',
То значит - некого бояться.
Бог не заковывает в цепи
И не разит мечом железным.
Страх Божий - это тайный трепет
Души пред собственною бездной.
17.08.2001.


Успокойся - Он воскреснет.
Ведь не может быть иного.
Разве из Господней песни
Выпадет хотя бы слово?
Успокойся, Он восстанет
В этой дали без предела.
Разве можно в океане
Потерять свою всецелость?
В небе тихом и великом
Над безбрежностью морскою...
Упокойся перед Ликом
Нерушимого покоя...
18.08.2001.


I
Бог идет, когда время стоит.
Бог творит, когда времени нету.
И незыблемость каменных плит
Всем молчанием знает об этом.
Знает это седой небосвод,
Знают горы и море стальное.
Время к смерти мир этот ведет,
Но я знаю движенье иное.
II
Да, есть Движение иное,
Перечеркнувшее мгновенье.
И что бы ни было со мною,
Есть неизменное Движенье
Внутри небес и океана
И вне законов и условий.
И потому лишь я восстану
Что смерть его не остановит.
В закатный час и на рассвете,
Услышав сердцем поступь Бога,
Замру перед Движеньем этим
И уступлю Ему дорогу.
19.08.2001.


Был час, как жизнь, - безмерно длинным,
Простор - во все концы открытым.
И были горные вершины
Похожими на хризолиты.
Зеленоватые кристаллы
В оправе облачного дыма,
И в них таинственно мерцало
То, что вовеки негасимо.
18.08.2001.


Уже почти не слышу боли,
Так тихо здесь и так просторно.
Как будто бы единой Воле
Все в мире, наконец, покорно.
У облаков и стаи птичьей
И у души - одна дорога,
И горы все свое величье
Сейчас протягивают Богу.
Покрылись склоны синей тенью,
Ложится пурпур им на смену.
Часы всемирного смиренья.
Час всемогущества смиренных...
18, 19.08.2001.


Лишь в этом сущность ремесла:
Чтоб тишина во мне росла.
Чтоб тишина была живой,
Как лес с шуршащею листвой,
И каждый день и каждый миг
Был так торжественно велик,
Как дали неба, что полны
Жизнетворящей тишины.
19.08.2001.


Есть тайна в том, как дерево растет.
Есть тайна в том, как развернулись дали.
Как сад цветет и вызревает плод.
Есть тайна в том, как мы с тобой срастались.
Я только этой тайною жива.
Она одна у нас и небосвода.
Есть тайна у любого естества,
И в этом сверхъестественность природы.
19.08.2001. 


Священным пламенем объят,
С самим Творцом мир божий сходен.
Был лик Господень как закат,
Или закат, как лик Господень?..
19.08.2001.


Не горы, а намек на них,
Не озеро, а прочерк млечный...
И мой почти беззвучный стих
О безначальном... Бесконечном...
Ни четких черт, ни ясных дум,
Все тонет в ласковом тумане.
Спеленутый туманом ум,
Мое блаженное незнанье.
Кто я? Лишь только персть и прах?
Но ведь и это суесловье.
Кто держит душу на руках,
Как молоком, поит любовью?
Свисающие облака -
Как опустившиеся крылья.
Моя невнятная тоска,
Мое блаженное бессилье...
20.08.2001.


Пускай бы время не текло,
Застыв, как водное стекло,
Или текло все тише, глуше,
И натекло бы небо в душу.
Пускай бы так, как даль и близь,
Душа и небо обнялись
И сделалась душа большою,
Как небо, ставшее душою -
Одно, сращенное из двух:
Не небо, не душа, а Дух...
20.08.2001.


Туман, туман, туман, туман...
Небес нежданное соседство
Иль обступивший океан -
И надо внутрь него вглядеться
И ощутить, что жизнь без дна.
Мы видим четкое, земное.
Но вслед за этим - глубина,
И вслед за этой глубиною
Еще одна. Им края нет.
И, перехода не заметив,
Мы погружаемся в 'тот свет',
Что тихо следует за 'этим'.
И подступает к сердцу Бог...
Кто измерял Его богатства?
Кто здесь поставить точку смог?
Лишь тот, кто не сумел вмолчаться...
20, 22.08.2001.


Мне отыскать бы тот покой.
Где слышно тайное движенье,
И здесь остановить мгновенье.
И Мефистофель никакой
Тут не при чем. Тут мирозданье
Созиждется. Дух созиданья
Свободно реет в тишине
И проникает в грудь ко мне.
Мне только б слышать тайный шаг,
Которым свет идет сквозь мрак.
Мгновение, остановись! -
При чем тут смерть? Тут только жизнь.
21.08.2001.


Святая чаша тишины -
Наполненное сердце Божье.
Вот что мы все хранить должны,
Вот перед чем склоняться с дрожью,
Боясь хоть чем-то потревожить
То сердце, что хранит нас всех.
О, Господи, как страшен грех!
И как же мы легко прощаем
Себя, все время распиная
Тебя.....
21.08.2001.


Чуть-чуть журчит, чуть-чуть трепещет...
Вода или моя душа?
Я вслушиваюсь в шепот вещий,
Забыв про все, едва дыша.
Чуть-чуть журчит, чуть-чуть туманит...
Душа моя или вода?
Чьи это тайные касанья,
Следы незримого следа?
А облака все ближе... ближе...
Как будто бы несут ответ:
Не знаешь, чьи следы?.. Твои же,
Живущей много тысяч лет...
21.8.2001.


Я говорю: 'Не я , а Ты' -
И знаю, что я говорю.
Мой облик, зримые черты
Мои - не я сама творю.
Я говорю: 'Лишь, Ты, не я' -
И смысл сих слов понятен мне -
Есть многослойность бытия,
И Ты - в последней глубине.
Есть многослойность бытия.
Ты - не сторонний, не иной.
Ты - тайна вечная моя,
Не постигаемая мной.
21.08.2001.


Есть на земле моей места -
Их вспомнить не могу без дрожи -
Где так беззвучна высота,
Что ясно слышен голос Божий.
Там горный кряж и куст любой,
И неба ширь и травки малость -
Все спелось тайно меж собой,
Или, сказать точней - смолчалось.
Во все концы простор открыт,
Или ущелье в горных кручах.
Но голос Бога там звучит
И это полнит мощь беззвучья.
И все земное существо
Застыло, двинуться не смея.
Чем дольше слушаешь Его,
Тем Он становится мощнее.
И тяжесть всей земли, вся ложь
Вдруг тает. Дух в простор отпущен.
И, наконец, ты сознаешь,
Что этот голос - Всемогущий.
21-22.08.2001.


Не скажешь ни в стихах, ни в прозе,
Чем час велик? Внизу - река.
На склоне - колокольчик козий.
Над головою облака.
И ни событий, ни известий,
Но чудо входит в плоть и кровь.
Все это, собранное вместе -
Холм, лес, река - одна любовь.
22.08.2001.


Великий мир наш - Божье чудо.
Колени гнутся. Молкнет речь.
Любовь Творца разлита всюду.
Не дайте ей в песок утечь.
Ужели вечно так и будет:
На мир не поднимая глаз,
Мы молим Господа о чуде.
А Он все время молит нас...
22.08.2001.


Здесь тишина была глубокой,
Как замершее Божье око,
И Божий взгляд был ощутим
Всем сердцем замершим моим.
И было ничего не надо
Душе моей под Божьим взглядом.
Здесь действовал лишь только Он
Вот Тот, кто был соединен
Со всею бездной бытия.
Лишь только Он один - не я.
И что такое смерть и жизнь?
Они сейчас в одно слились,
Посмертье - погруженье в Бога,
Но меж мирами нет порога.
'Здесь' точно так же, как и 'Там',
Бог открывает сердце нам
И Божье замершее око
Глядит в нас в тишине глубокой.
23.08.2001.


Там было все с душой в ладу.
Вот так, как в Божием саду,
Согласование со всем
И есть единственный Эдем.
Моя душа вступила в лад
С горами, что всю жизнь глядят
В гладь озера, и с той сосной,
Что наклонилась надо мной,
И гребни дальних снежных гор,
Как бы венчавшие простор
Глядели прямо в душу мне,
Мерцая в сизой вышине,
И многоярусный массив
Лесной, спускавшийся в обрыв,
Вглубь зазывал меня, в такой
Всё переполнивший покой,
Как будто впрямь вернулась я
Туда, где Древо бытия,
Раскинув свой шатер, растет
И держит весь небесный свод.
И все. И это - навсегда.
И что такое дни, года,
Дела, которых нам не счесть?
Нет ничего. Я просто есть.
23.08.2001.


V
ОСЕННИЕ БЛАГОДАРЕНЬЯ

Деревьям
Ни о чем вас спрашивать не буду,
Ни о чем я не хочу гадать.
Вы пришли неведомо откуда
И уйдете - не узнать, куда.
Шелест веток, ветра гул бескрайний,
Переплески хвои и листвы...
Я сама из той же самой Тайны,
Из того же рода, что и вы.
Мы постичь не в силах этой Дали.
Но для вас она - не даль, а близь.
Вы ведь с нею связи не теряли.
Вы навеки с ней в одно слились.
2.09.2001.


Мы произносим слово 'Бог',
Но, Боже, что мы понимаем?
А море плещется у ног
И тихо смотрит высь немая.

Мы исчезаем без следа,
И - верьте вы или не верьте, -
Мы не узнаем никогда,
Что с нами будет после смерти.

Не ждите никаких чудес -
Прах будет прахом распростертым.. .. .
Но если замолчать, как лес...
Но если причаститься мертвым...
... ... ...
Мы произносим слово 'Бог'
И тонем в дали многозвездной.
Мысль ощутила свой порог,
А сердце - собственную бездну.
2.09.2001. 


Я - вечно про одно и то же,
Но повторений быть не может.
Не повторился ни один
Листок на тысячах рябин,
Берез, дубов. Не повторенье,
А вечно новое рожденье
Всегда свершается в природе -
Все то же солнце вновь восходит.
И песнь нехитрая моя
Есть непрерывность бытия.
3.09.2001.


В мипьонный раз, как в первый раз
Я слышу царственный приказ -
Все, что вблизи и что вдали,
Мне властно говорит: внемли!
Будь тихой, как морская гладь,
Твое призвание - внимать.
Кому? - Березе и сосне
И той великой Тишине,
Которая звучит сейчас,
Как трубный зов, как Божий глас.
3.09.2001.


Смерть нас приводит в тишину
Начал, в ту тайную страну,
Где обитает наш Творец.
Так кто сказал, что смерть - конец?
Мы просто заворожены
Бескрайним морем тишины.
3.09.2001. 


А мы полны совсем не нами.
Покой сосны, заката пламя
И бесконечность тишины...
Мы Богом до краев полны.
3.09.2001.


'И пробуждается поэзия во мне'
О, Боже правый, что это такое?
Душа была в земном тревожном сне,
И вдруг - волна глубокого покоя,
Огромная, все смывшая волна, -
Внезапный свет, прогнавший страхи ночи.
Душа моя очнулась ото сна,
Бессмертие мое раскрыло очи...
4.09.2001.


Вмолчусь, прислушаюсь к костру
И стану точно лес немою,
Как ствол в безветрие, замру
И совпаду с собой самою.

Вот с тою глубочайшей мной,
Что ниже трав и неба выше -
С моей последней глубиной,
Что проступает лишь в затишьи.

Сейчас совпал мой вечный дом
С земным. Соединились звенья.
Я знаю - истина в одном:
Вот только в этом совпаденьи.
4.09.2001.

Окаменей, замри, Мария,
Останься у Христовых ног.
Пусть тянутся часы святые.
Нет ничего. Есть ты и Бог.

И если будет день проклятый,
Когда померкнет небосвод, -
Он образ свой в тебя впечатал,
И этот образ тьму прожжет.
4, 5.09.2001.
Страна молчанья. Царь - костер.
Сухих поленьев разговор,
Переговор безмолвных душ,
Который слышит только глушь
Лесная, только глубина,
Что Богом до краев полна.

Мерцанье тихого огня.
Я замолкаю. За меня Костер речет...
Едва-едва, Роняя чуткие слова.
5.09.2001.


Так тихо было только в миг,
Когда впервые мир возник.
Так тихо будет лишь тогда,
Когда я стану глыбой льда.
Так тихо только для того,
Чтоб говорило Божество,
Расправясь в глубине, внутри.
Так говори же, говори...
5.09.2001.


Все годы длится предстоянье.
Законы Божьи так просты -
Ни времени, ни расстоянья,
Ни стенок нет: Вот я. Вот Ты.
И требуется так немного -
Не надо строить пирамид -
Но каждый - в Боге, каждый - с Богом,
Кто до конца, до дна открыт.
5, 6.09.2001. 


На том Холме... Там не было меня,
А только Бог. О, Боже, Боже, Боже!
Здесь умер страх и не нужна броня.
Здесь то, что невозможно уничтожить,
То, что нельзя измерить, взвесить, счесть
Покой, который правит всем движеньем.
Здесь нет меня. И все-таки я есть,
Но без всего, подверженного тленью.
6.09.2001.


Зажечь костер, как Бог зажег звезду,
Разжечь огонь пахучими дровами
И усмирить великую беду,
Войдя в покой, разросшийся, как пламя.

Забыть, который час, который год,
Не шевельнуться, не сказать ни слова
И чувствовать, как медленно растет
Живое сердце, точно ствол сосновый.

О, Боже мой, как тихо, как давно
Разлито это море благодати!
И плещется... И я и лес - одно,
Как я мир, как я и мой Создатель.
6.09.2001.


Здесь никаких великолепий -
Сентябрьский лес и пуст и глух.
Лишь только света тайный трепет,
Лишь просквозивший чащу Дух,

Лишь опрозрачненные тени,
Да поредевшая листва,
Лишь это одухотворенье
От прикасаний Божества.

Оно беззвучно и незримо -
Всю жизнь потратишь - не найдешь.
Но этот тонкий запах дыма, -
Но эта световая дрожь...
18, 19.09.2001.


Так вот зачем дано сиянье -
Нам осень ясная дана,
Чтоб ощутили мы, как встанет
В средине сердца - тишина.

И в этой тишине исчезнет
Тот душный пласт, тот верхний слой,
Где угнездились все болезни
И смерть с ее косою злой.

И мы поймем, войдя в глубины,
Где вспыхнут вдруг Твои черты,
Что все мы сделаны из глины,
А настоящий - только Ты.

И, наконец, душа обрящет,
Сумев в молчаньи прах стряхнуть,
Тебя, единый настоящий -
Свою незыблемую суть.
18, 19.09.2001.


Сентябрьский свет - Господень след.
Сквозь тьму пространств, сквозь толщу лет
Застыл струной блеснувшей ствол -
Бог здесь мерцал, Бог здесь прошел.
И до сих пор дрожит струна,
Господней музыкой полна.
А, может, только лишь сейчас
Господень свет дошел до нас.
Впечатан внутрь Господень след.
Сквозь тьму ветвей - сентябрьский свет.
19.09.2001.


Диптих
I
Отшельник... Тот, кто отошел
От суеты, как старый ствол
Сосны, как купола ракит.
Он вместе с Богом жизнь творит.
А жизнь творится в тишине.
О, только не мешайте мне!
О, разделите тишину
Со мной, и я вам жизнь верну.
II
Когда б вы знали, чем полна
Для вас пустая тишина!
Жизнь бесконечная смогла
Расправить в ней свои крыла,
И тот, кто входит в тишину,
Найдет ту самую страну,
Где наши мертвые живут.
Но это бесконечный труд -
Труд замолканья. Он велик
Как небосвод, как Божий лик.
Забудь вопрос, забудь про то,
Что было 'до' и что 'потом',
'За что?', 'Откуда?' и 'Зачем?'
Будь как ночное небо нем.
Свет зачинается в ночи.
Не любопытствуй, а молчи...
19.09.2001.


Лес сентябрьский, лес осенний,
Плоть, теряющая вес...
Тайный праздник вознесенья -
Божий зов, призыв небес.
Пурпур клена, блеск березы
В выси бледно-голубой...
Не от боли эти слезы -
Радость сретенья с Тобой.
Впрочем, различать не надо -
Все здесь - сквозь и за края.
Слились вместе боль и радость,
Если слились Ты и я...
20.09.2001.


Бог открыл ли объятья?
Снизошел к нам с небес?
Что ты хочешь сказать мне,
Мой зардевшийся лес?
Нет, не смерть, не прощанье -
Выход в суть бытия.
Ты сулишь мне свиданье
С чем-то большим, чем я.
21.09.2001.


Я к вам в лесную глушь нырну.
Душа моя, очнись!
Вы создаете тишину,
Вы создаете жизнь.
Ствол каждый - Древо бытия,
Лес целый - Божий храм.
Вы - созидатели, а я -
Благодаренье вам.

Я ни о чем вас не прошу.
Слова свелись к нулю.
Молюсь бесцельно, как дышу,
Бесцельно, как люблю.

Здесь тьма творящая с лучом
В молчаньи обнялись.
Моя молитва ни о чем...
Молитва - это жизнь.
22, 23.09.2001. 


Тамаре А.
Давно уж след шагов затих
И дверь затворена...
Но этот свет из глаз твоих!..
Но эта тишина!..
Кто прочертил твои черты
На глади бытия?..
Но эта осень - это ты,
Тишайшая моя.
Все скрылось, все пошло ко дну.
Но эта осень вновь,
Как смерть, взрезает глубину,
А там - одна любовь...
23.09.2001.


I
И каждый день и каждый час
В иное царство вход.
Бог выше нас, Бог глубже нас,
Но Он нас всех - зовет
К себе - в ту тайную страну,
Где высь и глубь слились.
Благодарю за глубину!
Благодарю за жизнь!
Не снисходи к моей мольбе -
Жизнь сердца моего
Есть устремление к Тебе
И больше ничего.
II
Не снисходи к мольбе моей,
Но Боже мой, внемли! -
Хотя б одну слезу пролей
Над мукою земли.
И - точно слез поток, с небес
Летит листов струя.
Все реже лес, все тише лес.
Все глубже жизнь моя.
Свечою загорелся ствол
И озарилась мгла.
О, Боже мой, Ты снизошел,
Чтоб я к Тебе взошла.
23.09.2001.


Жизнь моя, наполненная соснами -
Ель, береза, липа и сосна-
Осени листвою светоносною
Жизнь моя до краюшка полна.
Жизнь моя, наполненная музыкой,
Тишиной и шорохом ветвей,
Тесными, невидимыми узами,
Связанная с Вечностью своей.
Слово, напоенное безмолвием,
Как листок в безмолвии кружись...
Жизнь моя любовью переполнена,
Богом переполненная жизнь.
24.09.2001. 


В ветвях пробел, и вновь - пробел.
То тишина, то ветра шквал.
И лес редел, редел, редел.
А Бог вступал, вступал, вступал.
Последних листьев рдяный цвет,
Сухих поленьев пряный дым.
Пред Богом одеяний нет.
Пред Богом Дух встает нагим.
Листы последние, шурша,
Слетают. Я смотрю им вслед.
И обнажается душа,
Как лес... Так вот откуда свет...
24.09.2001.


Старый лес. Гущина. Бездорожье.
В бесконечность глухие провалы.
И как белое воинство Божье,
Боль мою тишина обступала.
Подошла, замерла и вступила
Внутрь души, как в сосновую гущу.
Тишина - бесконечная сила.
Тишиною силен Всемогущий.
24.09.2001.


Если сердце с тишиной в ладу,
Сколько б ни было часов, - все мало.
Потому-то в Божием саду
Вечность цельным куполом восстала.
Чтоб на части душу не кроша,
С ней сливалась творческая сила,
Чтобы ненасытная душа
Наконец-то жажду утолила.
24.09.2001.


Вечность можно услышать,
Если только прильнуть
К нескончаемой тиши,
Пересекшей нам путь.
Нет движения. Ступор.
Но раздвинулась тьма.
Вечность можно пощупать,
Как Исуса Фома.
Не виденьем мгновенным
Перед сердцем предстал -
Есть на свете нетленный,
Как сам Бог, матерьял.
Вечность можно потрогать,
И получишь ожог.
Обжигаемый Богом,
Пробуждается Бог.
26.09.2001.


Чтоб огонь преисподней
Потерял свою власть,
Надо в руки Господни
Несмышленышем впасть.
Ничего не понятно.
Ничего не могу.
Вся душа в неоплатном
Перед всеми долгу.
Все познание - всуе.
Все заслуги - к нулю.
Лишь любовь Твою чую.
И люблю... Как люблю!
26.09.2001.


Деревья меня приглашали
В их жизнь, в их глубокую жизнь.
Туда, где все так, как в начале,
Туда, где мы все начались.
Деревья меня пригласили
В их лад, в их таинственный лад -
Туда, где без всяких усилий
Как дышат, вот так и творят.
От этого тихого лада
Душа распрямилась моя,
И ей доказательств не надо
Божественного бытия.
Ты есть. Ты творец мой. Ты вправе.
Приемлю все то, что дано.
И если меня Ты оставишь,
Я буду с Тобой все равно.
В часы самых страшных мучений -
Кто шлет эту адскую рать? -
Встаю пред Тобой на колени,
Тебя не пытаясь понять.
Ведь мысль Твоя бродит, сминая
Мечты и все планы рубя.
Твоих промышлений не знаю,
Но знаю всем сердцем - Тебя.
Когда я кричу от удушья,
Шепчу в исступленьи 'Доколь?!'
Прости мне мое малодушъе.
Любовь моя больше, чем болъ.
27, 28.09.2001.


Над пустынным морем в час прибоя
Свой последний луч закат зажег.
Если быть наедине с собою,
Медленно взойдет из сердца Бог.
Неизбежно, как на небосводе,
Там, где пустота и тишина,
В точный час торжественно восходит
Золотая полная Луна.
Это величайшая награда -
Быть, на части душу не дробя.
Только вам всегда другого надо. -
Вы всю жизнь бежите от себя.
Лучше развлечение любое,
Гром веселья, сказочная жуть, -
Только бы не встретиться с собою,
Только б внутрь души не заглянуть.
Вскрыть все тайны, разодрать завесу,
Только б не увидеть здесь, сейчас,
Как, сплетаясь вместе, ветки леса
В бесконечность продолжают нас.
28, 29.09.2001.


Кому пожаловаться? Что за сила
Твердит мне вечно о моей вине?
Не я себя, конечно, сотворила,
Но мой Создатель - поселен во мне.
Кому пожаловаться?.. Боже, Боже...
Боль выплачет глаза и горе съест.
Ты весь во мне. Я чувствую. И все же -
Легко сказать, да тяжко вынесть крест.
Легко сказать... Но погоди, - попробуй
Пройти за Ним весь путь за пядью пядь -
Взять на себя весь гнев стихий, всю злобу,
Всю ненависть людскую и - смолчать.
Нам сотни лет твердят о воскресньи,
Но смысл его понять бы нам помог
Лишь тот, кто смолкнет так, как лес осенний,
Как мертвый камень, как бессмертный Бог.
29.09.2001. 


Наука молчанья. Наука Христова:
Быть - значит уметь без единого слова,
Как лес, как морская недвижная гладь,
Самим бытием все, что нужно, сказать.
29.09.2001.


А шум лесной - благая весть,
Распространенная по шири,
О том, что Дерево и есть
Присутствие Господне в мире.
Древесный ствол... Он слишком прост,
Но в нем вершится неизменно
Не видный глазу тайный рост.
Стволы дерев - ростки Вселенной.
А, может быть, Создатель сам
Среди деревьев встал случайно
И этот ствол, как перст к губам,
Он приложил у входа тайну.
1.10.2001.


Лес тихий, пустой и строгий.
Нет солнечного сиянья.
Деревья молчат о Боге
И просят от нас молчанья.
А Бог... Он и вправду рядом,
Как ель и костровый дым...
О Нем говорить не надо,
Но лишь - напрямую - с Ним.
3.10.2001.


Зерно горчичное смиренья
И веры малое зерно...
В лесу редеющем осеннем
Все золотом просквожено.
Господь простор себе расчистил -
Горенье Божьего следа...
И вспыхивают, словно листья,
Стихи, слетая в никуда...
6.10.2001.


И снова мы в лесу осеннем.
Нам все еще не вышел срок.
И длится вновь стволов струенье
И листьев золотой поток.
А небо смотрится нам в лица,
Мы с ним остались глаз на глаз.
И тихо Дух Святой струится,
Собою омывая нас.
Костер потрескивает глухо.
Сверкает ржавых листьев медь.
Напиться бы Святого Духа,
Наполниться и умереть...
6.10.2001.


Докуда боль дойдет немая?
И вой внутри? - на брата брат...
Я ничего не понимаю,
Но только знаю: Бог мой - свят.
Да, волчий вой и брат на брата,
За шквалом - шквал, за вихрем - вихрь...
Но только знаю: Божья святость
Не исчерпала сил своих.
За что? Зачем? Что это значит? -
Не мне понять, но знаю я:
Сегодня Бог мой тихо плачет,
Над лесом золото струя.
6.10.2001. 


Как осторожно, еле слышно -
Почти что шепот, легкий звон -
К моей душе идет Всевышний.
Чем он мощней, тем тише Он.
Как осторожно! Еле-еле...
Как робок шаг - отсель досель...
Душа - ребенок в колыбели,
А Бог качает колыбель.
7.10.2001.


Ах, осень, осень, сколько раз,
Как полногласно ты воспета!
Но если снова видит глаз
Сияющую бедность эту,
Торжественную нищету,
Открытость, обнаженность Духа...
Плоть отцвела. - Душа в цвету.
Нет звуков, но дошла до слуха
Творящей мысли тишина,
Заполнила простор осенний.
Жизнь, наконец, полным-полна,
И смерть есть жизни продолженье.
7.10.2001.



Желтеет липа. - Не желтеет,
А изнутри озарена.
И воцаряется в аллее
Святящаяся тишина.
Беззвучна световая месса,
Архангельский беззвучен рог.
Кто этот нимб над редким лесом,
Над умиранием зажег?
9.10.2001.


Господь всемогущ, только втайне.
Господь всемогущ но в глубинах,
В пространстве тишайшем, бескрайнем,
В пространстве незримом, едином.
И как ни врываются пули,
Как ненависть мир сей не гложет,
Господь всемогущ потому лишь,
Что Бога нельзя уничтожить.
Как эти бескрайние шири,
Как эти безмолвные выси...
Ведь что-то в сем тягостном мире
От мира сего не зависит.
Бог лишь созидает, - не губит.
Он не победитель, а Зодчий.
Он только сзывает в те глуби,
Где больше вражда не клокочет.
Есть тайные эти глубины,
Есть тихие эти просторы,
Вот там, где все души едины,
Вот там, где окончены споры...
9, 10.10.2001.


Горение последних листьев,
Их плавный медленный полет...
Под звук дождя яснеют мысли,
Под звук дождя душа растет.
Душа - Господнее растенье...
Садовник, пестующий нас,
Дай дорасти мне до горенья
В свой смертный, в свой верховный час...
11.10.2001.


Зачем на этом небе сером
Кленовый вспыхнувший костер?
Чтоб бросить в сердце искру веры
Всей тяжести наперекор.
Сверкание искристой дрожи,
Вошедший в грудь ожог Творца!
Пылает молча сердце Божье,
Чтоб разгорелись в нас сердца.
11.10.2001.


Мне одно сегодня только надо,
У меня одно желанье есть:
От горящей дрожи листопада
Глаз завороженных не отвесть.
Видеть, как последний лист покинул
Ветку липы, обнажив до дна
Сердце, в чьих темнеющих глубинах
Схоронились света семена.
12.10.2001.


VI
...СМЕРТЬ ПРОХОДИТ, А НЕ ЖИЗНЬ

Прервать всегдашнее кочевье,
Нив сторону и ни вперед.
Остановиться, как деревья,
И обнаружить в вечность вход,
Вот в те молчащие пустоты...
И вдруг узнать, вплывая ввысь,
Что есть незыблемое что-то,
Что смерть проходит, а не жизнь.
10.01.2002.


I
Я вслед за мертвыми нырну
В восполненную тишину,
Туда, куда сходил Орфей
За тайной песнею своей.
Он брал ее из тех глубин,
Где жив лишь только Бог один.
Брал прямо из Господних рук
Вот тот почти неслышный звук,
Который, превратясь в хорал,
Все звезды внутрь себя вбирал,
И рос, гремя о Тишине.
И не кончался звон в струне,
Всю жизнь вещающей о Ней -
Немой праматери своей...

II
Все жизни тайно собрались
В одну единственную жизнь.
И как ты сомневаться мог,
Что есть нас всех объявший Бог,
Когда в пространстве тишины
Все души соединены?
Вот в этой тишине великой
Орфей отыщет Эвридику
И вызволит из смерти душу,
Когда сумеет не нарушить
Той тишины, где все слова
Мертвы и вся душа жива.
29.10.2001. 


Что ты такое говоришь?
Ах, Моцарт, неужели
Есть в мире только эта тишь
Да перезвон капели?
А остальное? Боже мой,
Оно нам только снится?
И можно ввысь взлететь над тьмой,
Как над домами птица?
Ах, Моцарт, Моцарт, в мире - страх.
Как страшно жить на свете!
Но на прозрачных небесах
Гуляет Божий ветер.
Но эта ангельская весть,
Входящая сквозь стены,
O том, что крылья Духа есть
И что они нетленны...
30.10.2001.


I
А Он не спрашивал 'за что?'
'Зачем?' и 'почему?'
Он знал, что Он или никто
И, стало быть, Ему
Придется отвечать за всех -
Закон неумолим -
И наш с тобою тяжкий грех
Он назовет своим.
Никто не отделен межой,
Всем с неба льется свет.
И в мире боли нет чужой,
Чужого сердца нет.
И только тем Он Божий Сын,
Не я, не ты, а Он,
Что это знает Он один,
Один не отделен
Ни от кого. И потому
Все горькое вино,
Вся чаша отчая - Ему
И Он с Отцом - одно.

II
О, нет, не так, как я хочу! -
Я плоть. Я изнемог.
Но ведь Тебе все по плечу,
Мой всемогущий Бог.
Сотрутся смертные черты,
Я - весь в Твоем огне.
И нет меня. Есть только Ты,
Пылающий во мне
И что такое тяжесть плит
Надгробных, тьма могил?
Кто нас с Тобою разлучит,
Источник вечных сил?
Ты, развернувший свод небес
Над широтой земной...
Пусть скажет тот 'Христос воскрес',
Кто умирал со мной.
2, 3, 4.11.2001.


I
Мы все когда-нибудь уйдем,
Свой смертный образ скинув,
Куда-то вдаль, за окоем
В разверстые глубины.
Мы будем больше не видны,
Мы станем неба тише.
И только житель глубины
Увидит и услышит.
И в этом ли, иль в том краю
Тот встретится со мною,
Кто душу ощутит мою
Своею глубиною.
Как две бесплотности слились
Не в силах рассказать я.
Но вновь зачнется в мире жизнь
От этого объятья.
II
Не смерть. Она нам не дана.
Она лишь прах разрушит.
Но есть такая глубина,
Где дышат только души.
Не светит ни одна звезда
В пространстве этой ночи,
Но тот, кто смог попасть туда,
Пока открыты очи,
Тот смог почувствовать, как мал
Весь этот мир бескрайний.
Он сердцем Бога увидал
И причастился тайне.
5.11.2001. ночь.


Пуст от себя и полон не собой,
Пуст от себя и полон всей Вселенной.
В пустой ракушке - весь морской прибой,
Рокочут волны и вздыхает пена.
Пуст от себя - и нет пустых минут.
Они уже в песок утечь не могут.
Я, наконец, совсем пустой сосуд, -
Вдруг удалось очистить место Богу...
13.10.2001.


'Ужо, строитель чудотворный'...
А Он - молчит. А Он - внутри.
А Он, ветрам судьбы покорный,
Совсем не просится в цари
Земные. И Ему похуже,
Чем нам с тобой. И здесь ключи
От тайны тайн. - Ну так кому же
Грозить? Кричать? - Молчи... Молчи...
И помни о великой ночи,
Когда Он сник перед судьбой. -
Он, всемогущий? - Он не хочет
Не разделенного с тобой
Могущества. - Но я не в силах,
Я не могу. Мне не дано.
- Он для того сходил в могилу.
Чтоб стали мы и Он - одно.
16, 17.11.2001.


Есть звук, раздавшийся в тиши
И ставший небом многозвездным.
Ведь музыка есть путь души,
Идущий прямо через бездну.
Путь этот неисповедим,
Но он идет сквозь все потери -
Лишь только музыка - другим
Путям вовеки не поверю.
Путь этот ведом лишь сердцам -
Раскрытье божеских объятий.
Он всеобъемлющ а не прям,
Неизмерим и всеохватен.
Лишь музыке известен тот
Чертеж, что наш
Создатель чертит.
Лишь только музыка ведет
В неоспоримое бессмертье.
18.11.2001. 


А ты не видь, а ты не слышь -
Ни день, ни ночь, ни зной, ни стужа...
Какая глубь! Какая тишь
Внутри!.. Не выходи наружу.
Погасли внешние огни,
Замолкли суетные звуки,
И ты не знаешь, что они
Тебе вбивают гвозди в руки
И в ноги. Нет ни рук, ни ног,
Есть полнота самозабвенья.
Есть только все стерпевший Бог.
Так значит, будет воскресенье.
21.11.2001, ночь.


И только музыка права.
Наперекор земным законам,
Она в наш смертный час - жива,
Она в загробном сне - бессонна.
И ты, душа, идя за ней,
Сумеешь сбросить все оковы
И очутиться, как Орфей,
В пространстве царствия иного.
Не внешнего, а своего.
Его закон в тебя впечатан.
И содрогнется естество,
Познавши таинство возврата
Внутрь, в сверхъестественную суть...
Он стал земному уху слышным,
Тот неисповедимый путь,
Которым нас ведет Всевышний.
21.11.2001.


I
На берегу иной Вселенной
На берегу пространств иных
Вот там, где, как о берег пена,
О грудь земную бьется стих.
Там, где душа как мир большая
И нету ни одной стены,
Там, где никто не нарушает
Жизнетворящей тишины,
Вот там, где никому не тесно,
И явно тайное родство...
Сюда я прихожу воскреснуть
После распятья своего.
II
Вот что такое жизнь иная -
Она не там, она - не тут.
В ней никого не распинают
И никого не предают.
И нет ни щелочки, ни лаза
Для злобы, - кровь не пролилась
Не прервалась еще ни разу
Земли с высоким небом связь.
Не прервалась, не ослабела, -
Все обняты одним кольцом. -
Связь сердца с каждой клеткой тела. Творенья каждого - с Творцом.
5.12.2001. 


В лесу декабрьском - закат.
Лес светом переполнен.
Деревья Богу предстоят,
Вот отчего - безмолвье.
Вот отчего такая тишь,
Такая ясность взгляда,
Что если ты заговоришь...
Не говори... не надо...
Не говори, лишь - взгляд во взгляд,
Растущее молчанье...
Деревья Богу предстоят
И учат предстоянью.
5.12.2001. 


I
Нет никого. Есть лес и я.
Душа расправилась моя
И так же, как вот этот лес,
Достала сейчас небес.
И в ней звенят колокола -
Она все души собрала
Во внутрь себя, - в такой простор,
Где уместились цепи гор,
Моря и этот самый лес,
Сейчас доставший до небес -
Вся бесконечность бытия,
Ведь я сейчас - не только я.
II
Загадки жизни так просты:
Ведь ты совсем не только ты.
И Бог совсем не только Бог,
А каждый трепетный комок
Горячей плоти, боли вскрик,
Что в гулкой тишине возник.
Нет, он совсем не только Он.
Начавшийся в глубинах звон
Дорос до самых дальних звезд
И смысл всей жизни очень прост:
Он в том, что нет ни трех, ни двух
Отдельно. - Всех связует Дух. -
Никто, ничто - ни черт, ни вех,
Но все во всем, Один во всех.
6.12.2001.


И неоткуда ждать пощады.
А может статься, и не надо.
А, может быть, настало время
Припомнить, что земное бремя
Под силу всем его несущим,
Что наше сердце - всемогуще
И надо лишь, как в небо - птице,
Внутрь сердца тихо погрузиться,
Не отвлекаясь ни на миг
От глубины, где бьет родник
Живого Духа... Как свободно!
Плыви, взлетай, куда угодно!
Но только очень узкий вход
В простор немеряный ведет.
6, 12.12.2001.


Ни говорка. Умолкли речи.
Стоит такая тишина,
Что даже мысли человечьей
Не слышно. - Божья мышь слышна.
Вот та, что ничего не рушит
И потому всегда жива.
Вот та, что расправляет души
И взращивает дерева.
Та, что снегов тишайших тише,
Прозрачней, чем легчайший дым, -
Вот та, которую услышать
И значит быть вполне живым.
7.12.2001.
На дне души моей - тайник.
Он есть. Он здесь. Мгновенный блик,
Внезапный блеск зовет туда,
Где одинокая звезда
Во мраке плотном и густом
Горит негаснущим огнем.
Сюда! Насквозь и напролом!
Внезапный взрыв, тот самый гром,
С которым лед трещит весной, -
И вот, все то, что было мной,
Весенний рвущийся поток
В единый миг сбивает с ног.
Неугомонный водопад,
Который рушит все подряд,
Чтоб нерушимое найти. -
Безостановочность пути
Поднявшийся девятый вал,
Который, наконец, достал
До точки вечности. Вот здесь
Все то, что неизменно есть,
Все то, чего не скроет мрак.
Нипочему. Нигде. Никак.
9.12.2001.


Жизнь - не стоячий пруд - поток,
Который нас сбивает с ног.
Лишь тот поймет, что значит 'Бог',
Кто ни на миг застыть не мог.
Чей дух, как вешняя вода,
Всегда в движении, всегда
Стремится сквозь покой и гладь,
И смерть способен обогнать.
Я говорю тебе 'Добро',
Ломающий мое ребро
Творец, - живой поток огня,
Огнем наполнивший меня.
9, 12.12.2001.


Будь Моцартом! Ведь это так несложно!
Ведь это - только руки распахнуть
И все. И вдруг очнуться пташкой Божьей,
Промыв всем небом маленькую грудь.
Ну да - всецелым небом, всем простором
Ведь это так доступно, проще нет -
Тебе совсем не надо двигать горы,
А только сердце - настежь, напросвет.
24.01.2002.


I Баху
Ты тихо окликаешь душу
И, ускользая из оков,
Вселенской тиши не нарушив,
Она идет на тайный зов.
О, Боже праведный, как точно
Ты видишь там, где так темно!
Я плачу, плачу оттого что
Мы, наконец, с Тобой одно...
29.01.2002.


II
Мы, наконец, слились в объятьи
И нас уже не различишь.
Какою тайной благодатью
Полна светящаяся тишь!
И ничего родней и ближе
Тишайших звуков этих нет.
Я в темноте кромешной вижу,
Я осязаю сердцем свет.
29.01.2002.


III
Найди меня во мне самой.
Я вышла вон. Закрылась дверца.
Все, все вокруг объято тьмой,
И только всюду бьется сердце.
А я сама отделена
От сердца собственного... Боже!
Не знает тьма границ и дна.
Но Ты все видишь, Ты все можешь.
О, тот глухой, глубинный звук -
Вселенского прибоя волны -
Потерянного сердца стук.
Призыв Твой посреди безмолвья...
1,02.2002.


'Чайки' Моне
Почти истаявшие стены.
Сиреневатая вода.
Я не на Темзе - во Вселенной.
Не в этом часе, - во 'всегда'.
Вот в этой глуби небывалой
И впрямь сливаются сердца.
Начало? - Не было начала.
Конец? - Не будет мне конца.
1.02.2002. 


Ты пробегаешь мимо Бога,
А Он глядит в тебя в упор,
Как этот неподвижно строгий
С зарею слившийся собор.
Ты ждешь, что будет жизнь другая.
Ты ищешь то, чего здесь нет.
Ты мимо Бога пробегаешь.
А Он глядит тебе вослед.
1.02.2002.


I
На глубине моей - покой.
Там шум сомнения исчез.
Там - ясность широты морской,
Расправленность немых небес.
О, Боже мой, дай помощь мне
Войти в нерукотворный храм
И верить только глубине,
Не веря собственным глазам.
II
Глаза солгут и слух солжет,
Солгут все точные слова.
Они не знают тех высот,
Не знают глубей Божества.
О, очевидность всех потерь!
Изнеможение в борьбе...
Не верь, не верь, не верь, не верь
Тому, что явлено тебе.
А веруй только лишь Любви.
В тайник невидимый нырни,
Всю очевидность разорви
И за завесу загляни...
3.02.2002. ночь. 


Между мной и Богом -
Вся моя земля.
Тянется дорога,
Душу запыля.
Между мной и Богом -
Бесконечность мук.
Черная тревога,
Синий адский круг.
Боже мой любимый,
Не уйти в кусты.
Невозможно - мимо -
Через смерть, как Ты, -
В тайну воскресенья,
Где душа найдет
Долгого мученья
Светоносный плод.
Боже мой, как просто -
Исчезает страх
Мир наш - темный остров
В световых морях.
Там, за зримым краем -
Беззакатный свет.
Мир наш исчерпаем,
Ну а Бог наш - нет.
3.02.2002.


Заворожи, заворожи меня!
Дай мне забыть, что смертно это тело,
Что мне без муки не прожить и дня
И даже часа... что отяжелела,
Налившись болью... Так заворожи,
Чтоб я про это все совсем забыла,
Чтоб унеслась туда, за рубежи
К источнику животворящей силы.
Ведь в каждом звуке, в капельке любой
Боль утопает так, что и не сыщешь.
Дай мне подняться над самой собой,
Как Фениксу над черным пепелищем.
5.02.2002.


I
О, как разглажено Твое чело!
Какая высь, какой покой и милость...
Все небо внутрь глаз Твоих легло
И изнутри чуть видно засветилось.
О, этот еле видный ореол!
Есть то, что никогда не канет в Лету.
Источник света внутрь Тебя вошел,
Или Ты сам вошел в источник света.
И нам, как небо, сердце растворил,
Сплошное сердце - ни примет, ни знака.
О, как Ты ждешь возжжения светил.
Там, где сейчас густые волны мрака...
II
Не я , не я, совсем не я, а Ты
Лишь только Ты... Опять закрылась дверца
И заслонили смертные черты
Мерцающее вечным светом сердце.
Но я дышу, Твой вечный свет любя,
И есть одна лишь истина простая:
Я - облако, закрывшее Тебя.
Я - облако, спешащее растаять.
7.02.2002.


Глухой Бетховен слышал Бога,
А Бах ослепший - увидал.
В кромешной тьме себе дорогу
Пробил звучащий световал.

Бездонность, безысходность муки
И - взлет над собственным крестом.
В начале - свет. В начале - звуки.
А слух и зрение - потом.

Разлив живого океана.
Я утопаю - только Ты.
В начале - рокот безымянный,
А после - имя и черты.

Да, после - промельки видений,
Загомонившие слова.
В начале - только погруженье
В Стикс, в Лету - в бездну Божества.

И нет ни зрения, ни слуха -
Жар творческий, огонь в груди.
В начале - нарастанъе Духа -
Внимаю! Верую! - Гряди!
1.03.2002.


Дни - как в воду каменья.
Всплеск и - сомкнута гладь.
Мы живем во мгновеньи.
Как нам Вечность понять?

Как взглянуть внутрь провала,
Где - не век и не час?
Но ведь я побывала
Там, где нету всех нас,

Где беззвучною песней
Мир встает из огня.
Я узнала, что есть я,
Хоть и нету меня.

Небо не раскололось -
Просто, взмыв в вышину,
Мой ликующий голос
Превращался в сосну.

Все, что кажется мною,
Все, что сходит на нет, -
В это море лесное,
В этот брызжущий свет

Превращалось - плеск вала,
Океан бытия.
Я сей мир выпевала
Мир наш - песня моя.

Ну и что ж, что не слышно
Засветившихся нот?
Черной ночью Всевышний
Эти звезды поет.

Ну и что ж, что от зренья
Скрыт сияющий лик?
В нас Его отраженье
Появилось на миг.

Слышен звон колокольный
Льется в мир благодать.
И мгновенья - довольно,
Чтобы Вечность узнать.
8.03.2002.



ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО
Избранные стихи прошлых лет
I
Бесшумная радость


Гудок... И вот - ни слов, ни сил
Не надо. Ляг и сколько хочешь
Гляди. Качнулся и поплыл
Вагон в пространство белой ночи.

За силуэтом силуэт...
Плыла сосна, ольха качалась,
И в мире не кончался свет,
Не гасла жизнь и не кончалась,

А углублялась и вела
В таинственный зрачок кристалла,
Где отражались зеркала
И сердце в сердце отражалось.

Леса - в лесах, в холмах - холмы..
Как будто видимо воочью
Бессмертие - тот свет без тьмы,
Не уходящий даже ночью.
8, 9.06.1983.


Душа... Душа... Как тихо там,
Где ты взошла!.. Как он трепещет,
Свет твой! И предстает глазам
Не вещь, не веский мир, а сам
Дух, трепет, создающий вещи.
И нарастает трепет. Весть
С той стороны. Беззвучный вихрь
Тревога, радость, боль: Он здесь!
- И снова бесконечно тихо.

Так тихо, будто бы нема
Вселенная. - Ни легкой дрожи,
Ни шепотка... И смерть сама
Прибавить ничего не сможет
К сей тишине. Темным - темно.
Но что есть глубже и прекрасней
Той тьмы, где светится пятно
Души, перед которой гаснет
Мир целый? Из каких глубин
Последних, из каких падений
Выныривает блудный сын,
Уткнувшийся отцу в колени?..
9, 22.06.1983. 


Даная (Рембрандта)
Я думала, что я одна.
Была такая тишина,
Была такая пустота,
Что я встревожилась. Черта
Перейдена. Предел затишья. -
Полным-полно. И даже - слишком.
Я думала, что я одна.
И вдруг увидела: нет дна
У комнаты. И в каждой вещи
Как бы присутствует, трепещет
Что? Отблеск взгляда или крыл?
Кто вещи все заворожил
Так, что они полны значенья?
Как будто все они - лишь тени
Того, кто в этой тишине
Стоит... нет, движется ко мне...

О, погоди, постой!.. Нет силы...
Я о Тебе всю жизнь молила,
Не зная, кто Ты. И сейчас
Не знаю - ни лица, ни глаз.

Ты не виденье. - Средь видений
Живем. Все видимое - тени
Неведомого. В Нем же нет
Ни тени. Он и есть сам свет.
Ты здесь?! О, Господи, за что мне?!
О самой одинокой вспомнил...
О самой незаметной... Я
Не приготовилась... Но, Боже,
Мой чаемый, любовь моя,
Ты в душу, Ты в глубины вхожий,
Ты, нарастающий, как вал,
Ты увидал, Ты отгадал?!
Неведомый... Сквозной... небесный,
Ты ощутимей всех телесных.
Никто? Но можно ли зачать
От никого?
А я ведь мать
Неведомого...
14.06.1983


Лике
А может, смысл ухода в том,
Что остается тихим дом,
Столь тихим, чтобы, наконец,
Ничем не заглушать сердец.

И шорох капель дождевых
Заходит в мозг. И сколько их
Ни есть, они слились в одну
Немыслимую тишину.
В одну огромную слезу, -
Как бы зрачок в твоем глазу,
Глядящий пристально сейчас
Куда-то в нас и через нас.
Или, замолкнув, мы глядим
Вот в этот миг зрачком одним
С тобой. Как тихо, Боже мой!..
Мы все пришли к тебе домой.
К тебе, к себе - не все ль равно,
Раз мы сейчас совсем одно?
И смысл ухода только в том,
Чтоб оставался тихим дом,
В том, что мы жить и петь должны,
Не нарушая тишины...
10.06.1983.


Поэзия
А, может быть, она и есть
Неумолкающая весть
Из царства Духа, душ, теней, -
С той стороны вещей и дней?

И тот, кого сегодня нет,
Так хочет навести на след,
Чуть видимый: 'я есть, я - вот!'
Да только кто его поймет?

Пока поэзия жива,
Перебираются слова,
Как горстка жемчуга со дна,
Подыскивая имена
Для несказанного. Сказать,
Как пробуравить неба гладь,
Иль в сердце матери земли
Увидеть тех, что не взошли,
Но всходят... этот тайный всход
И ощупь тайная... вот-вот
Из полной тьмы - на полный свет.
Душа есть тьма. И слеп поэт.
Он сам - неведомый, как Тот,
Кто день грядущий создает
Из пустоты, из ничего
И - погружается в Него.
10, 14.06.1983.


Поэзия... Та странница, которой
Совсем не писан наш земной закон.
Она на крыльях вносит к нам просторы
И оставляет еле слышный звон.

Та самая, что родом не отсюда,
Но вечно здесь, где срок, судьба и вес.
Осыпавшая отблесками чуда
То, в чем вовеки не было чудес.

Вот та, что нам заглядывая в лица,
Залетным светом озаряет дом
И открывает Целое в крупице,
Живое в мертвом, вечное - в живом.
27.07.1987.


Не книги и слова, а шепоты и всхлипы -
Не Бог и человек, а хвоя и листва.
И надо мне понять склонившуюся липу,
Не знающую слов, а уж потом - слова.

Чего ж тут понимать? Лишь, голову закинув,
В безмолвии следить, как растрепалась прядь
Листвы, как шелестят и клонятся вершины
Без мысли и без слов... Но я должна понять
Значение ствола, значение и место
Того, что так дрожит и названо листом.
Всех этих - никаких, всех этих бессловесных
Значение и связь, а имена - потом.

А имена потом. Именовать не надо.
Не надо отрывать, ведь веточка - жива.
Есть Древо Знания посередине Сада,
И зреют, как плоды, грядущие слова.

Лишь только эта связь с немой первоосновой.
Лишь - корни в немоте. И вот упасть готов
Плод мудрости немой - Неведомое слово -
В награду за отказ от всех знакомых слов.
17.06.1983.


Когда бездонно глубока,
Когда - ни стен, ни потолка
У радости, тогда она
Уже не может быть шумна.

Душа, восполненная вдруг,
Как бы исчерпывает звук,
И вечной жизни торжество
Не оглушает никого,
А, словно цельный небосвод,
В свои объятья всех берет.
15.06.1983.


Утро затаенное, сырое.
Нет дождя, но солнца тоже нет.
Лишь деревья шелестят листвою,
И густеет, набухает цвет

Зелени. Сквозь темные одежды
Лип и кленов дали не видны.
Зелень - цвет покоя и надежды,
Тихий цвет глядящей глубины.

Долу обратившееся око.
Что же там, на этом темном дне?
Хорошо ли, плохо? - Мне глубоко.
Я сейчас укрыта в глубине
Собственной. И молча жду ответа.
Долго жду, застыв и онемев:
Как же сердцу научиться свету,
Вечному, живущему во тьме?..
19.06.1983.


Тот звук дрожащий, робкий, первый,
Как летний дождь, прервавший зной -
Мое летучее бессмертье,
Пронесшееся надо мной.

Все с места сдвинулось. Все - в дрожи,
Все дышит, плача и светясь.
Так остановки быть не может?!
Так не конец, а вязь и связь?!

Непрерываемость теченья:
Мой выход - вход во всех других.
И нет вне вечности мгновенья.
Она нанизывает их
За мигом миг, за звуком звуки
В созвучия, - в живую речь. -
За неизбежностью разлуки, -
Внезапность неизбежных встреч
Здесь, в вечности. Не ждя, не чая,
Все потеряв, увидеть вдруг,
Что вечность всех и все включает,
Так, как соната - каждый звук.
1.07.1983.


А если захотелось чуда,
Остаться надо одному
И в путь пуститься ниоткуда
В нигде, никак, нипочему.

Отчаливаю... Боже правый,
Какая это благодать
В Ничем, как рыба в море, плавать;
В Ничто, как в пенный вал, нырять!
И постепенно, постепенно,
Как только все утратишь ты,
Оно появится из пены,
Из ничего, из пустоты
Небес, такой необозримой,
Что скроет сонмы серафимов
В себе, как жителей своих
Моря. О, Боже, сколько их!

Морская глубь и тьма лесная -
И плеск и гул незримых стай...
Эй, кто там? - Окунись, узнаешь.
А если нет, не рассуждай!
А если - нет, не жди, не требуй
Ответа. Бог к бескрылым глух.
Нырни, как в воду, прямо в небо, -
С Земли - в Ничто, пощупать Дух!
2.07.1983.



Ты возникаешь в гуще слез,
И в мир приходишь как вопрос,
Направленный куда-то в грудь -
Из глуби в глубь, из сути в суть,
Всевластный, словно аромат,
Ты там, где все давно молчат.
Где больше нечего сказать,
И все слова, как реки вспять,
Текут туда, где звуков нет
И нет надежды на ответ.

Ты начинаешься тогда,
Когда последняя звезда
Скрывается, последний знак
Вдруг погружается во мрак,
И среди полной темноты
Душа кричит. И это Ты
Меня коснулся, как волна Земли.
Ни берега, ни дна
Не чую. Почва из-под ног
Ушла. Со мною только Бог.
6,7.07.1983.


Дождь заладил, словно в осень,-
Косит листья, ветки косит,
Целый день стучит по саду.
И сперва - одна досада,
А потом - успокоенье,
Ибо больше нет мгновенья.
Протекает перед всеми
На виду у сердца время,
Незамеченное прежде
В гонке, в сутолке, в надежде.
Шелестит потоком встречным
Незамеченная вечность,
Точно волны океана,
Постоянно, постоянно,
Вновь и вновь напоминая,
Что такое жизнь иная.
Без мелькающей минуты -
Сколько неба, столько суток.
Сколько сердца, столько неба,
Сколько света, столько хлеба.
8, 9.07.1983.


Бестрепетность полдня.
Покой и тепло.
А море текло и текло и текло.
И в мозг мой, как в тиной забитый бокал,
Тек Дух и до блеска его промывал.

И вдруг разомкнулась моя западня,
И больше во мне не осталось меня.
А только вот этот бездонно-живой
Весь смысл мой - настолько же мой, как и твой,
30.05.1984.


Белое море. Вода с поднебесьем
Мягко смешались, слились с белизной.
Суть просветления есть равновесье
Целой Вселенной с душою одной.

Эти наплывы белейшего пуха...
Замершей нежности тающий след...
Долгий покой просветленного Духа,
Сам на себе задержавшийся свет...
30.05.1984. Репино.



II
Что нужно всем ушедшим от меня ?


Что нужно всем ушедшим от меня?
Что вам, мои замолкнувшие, надо?
Лишь только это углубленье дня,
Лишь только это удлиненье взгляда...

Безмолвный рост сквозь темноту и глушь,
Таинственное это прорастанье
Сквозь нашу плотность до срастанья душ
В невидимом пространстве мирозданья.
11.07.1983.


Тот самый час, когда последний свет,
Почти отсутствуя, еще разлит повсюду,
Как вещий шепот. Тьма и есть и нет,
И сердце молит о продленьи чуда.

И чудо в самом деле продлено.
Белеет полночь северного лета.
Моей души открытое окно
Наполнено неуходящим светом.
12.07.1983. 


Т. А.
Ты кончилась. Есть только Бог.
Великий подведен итог.
Нет больше черт, - одна черта.
Наполненная пустота.
Я чувствую, что мир иной
Есть наполненье тишиной
И пониманье тишины,
Которой небеса полны.
И чем скорее все слова
Забыты, тем полней жива
Душа, очнувшаяся там,
Откуда жизнь приходит к нам.

Ты кончилась. Нет, значит нет.
Погашен взгляд и стерся след.
И больше никаких надежд, -
Ни знаков, ни клочков одежд, -
Великий подведен итог:
Нет человека. - Только Бог.

Но, Господи, ведь Ты, сам Ты,
Воссоздающий все черты,
Ты Тот, в котором все нашлись,
Ты - воскресение и жизнь.
Что это значит? Боже мой!
Как бесконечен тот немой
Простор!.. Глаза Твои полны
Непостижимой глубины,
И я вхожу в них - в сноп огня
И в тьму густую. Нет меня.
Лишь только вечность пригубя,
Лишь только так, через Тебя
Возможен мой возврат на свет.
Тем больше 'есмь', чем больше 'нет'.
9.07.1983.


I
Еще до наступленья темноты,
Еще покуда ты не стала тенью,
Я знала, что неизгладима ты,
И видела незримое свеченье.

И говорила лишь одно: ты есть.
И вот теперь над бедною могилой,
Где этот свод неразделенный весь
Повис, скажи: я правду говорила?

II
Скажи во мне. Теперь - не ты и я,
Не мы и вы, теперь совсем иное:
До той поры жива душа моя,
Пока тебя не разделить со мною.

Пока сама я говорю в тебе.
Не за тебя. (О, Господи избави!
Лишь только по архангельской трубе
Твои уста раскрыться будут вправе).
Не за тебя, а там в тебе, внутри.
Ведь мы теперь - пространство друг для друга
И можем жить лишь только среди круга,
Связавшего обеих... Говори...
11.07.1983.


Куда-то вглубь, в пространство белой ночи,
Куда стволы идут, куда слова
Вот те, что громыхают и пророчат,
И эти, различимые едва,
Втекают, чтобы превратиться в Слово,
Невнятное для языка земного.

Куда-то вглубь, в пространство белой ночи...
А может, мы встречаем чей-то взгляд?
А, может, чьи-то замершие очи
В пространство превратились и глядят
Внутрь нас?..
12.07.1983.


Жизнь! Жизнь! Не тьма и умиранье,
А свет и возрастанье сил
До полного стиранья грани
Меж тем, кто есть, и тем, кто был.

Жизнь полная до воскресенья,
До света сущего без тени,
До блеска ангельских воскрылий...

Что нужно мертвым от живых?
Жизнь! Жизнь! Им нужно, чтоб мы жили,
Но только полно - не без них.
12.07.1983.


И вовсе им ничто не чуждо
Земное, вовсе нет стены.
Но мертвым нужно, мертвым нужно
Гораздо больше тишины

Той, что накапливают горы
И лес, тысячествольный лес...
Гораздо более - простора,
Гораздо более - небес,

Чем в глубину свою собрала
Душа на смерть свою в запас.
Все, что даем мы, им так мало!
Им нужно больше, больше - нас!

О, так неизмеримо много
Живого духа нужно им!
Наверно столько, сколько Богу,
Чтоб сделать мертвого живым.
4.10.1983.


Они ответить нам не могут,
Ведь им нельзя взглянуть назад.
Они сейчас живому Богу
В молчаньи полном предстоят.

Вот точно так же, как и скалы,
Как гребни гор в закатный час...
А если б вправду их не стало,
Тогда бы не было и нас.
7.10.1983.


Есть час, когда разлито пламя
Равно на небе и во мне,
Когда вода слилась с горами
В ненарушимой тишине.

И нам пророчествуют скалы
О том, что 'завтра' есть сейчас,
И что душа берет начало
Гораздо далее, чем глаз.
17.10.1983.


И тот цветок, который облетел,
Который сник посередине лета,
Еще так свеж, так светоносно бел,
Еще лишь только расцветает где-то...

И аромат... о, этот аромат,
Что вдруг наплыл и растворился сразу,
Еще его внутри себя хранят
Те лепестки, укрытые от глаза...

И, может, огнекрылый серафим
Невидимый на нашем небосводе,
Как луч, который здесь уже незрим,
В иной стране вот в этот миг восходит.

Так значит ты... Ну да, вот так и ты...
Да разве ты могла совсем исчезнуть?
Тогда б сорвалось солнце с высоты,
И под ногами бы раскрылась бездна.

Но ведь пока еще растет сосна,
И заглянуть в мой дом береза хочет;
И молча взгляд уходит из окна
Куда-то вглубь, в пространство белой ночи...
10.07.1983.


В тот самый тихий час на свете,
Пред тем как мир уйдет во тьму,
Бог золотом своим пометил
Принадлежащее Ему.

И вспыхивает потаенно
То в поле узкое жнивье,
То ветка никнущего клена,
То сердце тяжкое мое ...
23.06.1983.


А утро! Утро!.. Боже правый,
Как будто бы вся жизнь - сначала,
Как будто не покрыли травы
Любимых лиц, не отстучало
Родное сердце... Утро это
Как будто мы у самой цели
Свершений, в средоточьи света...
А, может быть, и в самом деле?..
25.08.1983.


Уста напьются из стакана.
Но только лишь из океана
Душа напьется. Это небо -
Для тех, кто - не единым хлебом.
Ломтями кормят это тело,
Но лишь всецелостью - всецелостъ.
И нету мерок, нет запрета
Для тех, кто отхлебнул от света.
19.09.1983.


Мой старый, мой любимый друг,
Моей мансарды полукруг, -

Сосны с березой переплет
И шепот листьев: все пройдет.

Стерпи, примолкни, подожди,
Все будет где-то позади.

Любая боль имеет край.
И только это 'баю-бай',

Напевы ветра и ветвей
Останутся в душе моей.

Тебе останется одно
К ветвям ведущее окно,

Сосны с березой переплет
И шепот листьев: все пройдет...
5.06.1983.


Ты устье сердца и исток,
Тот, Кто всю землю пересек
Одной единственной чертой,
Одной морскою широтой,
Одним лучом в закатный час,
Взглянул насквозь, прошел сквозь нас
И зачеркнул меня и стер
Одним штрихом - разлетом гор.

Есть все, но больше нет меня.
А радость, точно сноп огня.
А радость, радость, как пожар,
Как будто дан мне высший дар,
Как будто бы, сгорев дотла,
Я новую звезду зажгла,
И рядом вовсе не скала,
А Феникс расплескал крыла.
20.09., 11.10.1983.


Жизнь после смерти - это жизнь
Но только не в себе, а в Боге.
То ли оборваны дороги,
То ль все пути в один слились...
- Ау!.. - немолкнущая весть
Всего пространства, всех столетий -
Душе. И вся душа ответит
Свое 'ау! Я - вот! Я есть!'
20.09.1983.


Один простор в другой глядится,
И ширь сама собой полна.
А чайка, маленькая птица,
Причем она? Зачем она?

Когда она валы морские
И горы вдруг пересечет,
Как бы соединит стихии
Мгновенный трепетный полет.

И кажется, - одно усилье,
И тайная связалась нить.
И сердцу нужны только крылья,
Чтоб жизнь и смерть соединить.

Те крылья ангелов, которым
Ничто столетья и просторы.
Лишь миг один, лишь взмах крыла,
И - все, что есть, душа нашла.
18, 20.10.1983.


Гора подернута туманом,
И этот дым и синева -,
Как нежность древнего титана,
Как ласка стихнувшего льва.
А сердце... сердцу что-то снится...
- Когда утихнут боль и гнев,
Когда весь мир преобразится
И рядом с агнцем ляжет лев...
20.10.1983. 


А Бог лицо от мира спрятал,
Как смысл, сокрытый между строк.
Шумело море глуховато,
Шуршали волны о песок.

Еще чуть-чуть, еще немного, -
Вздохнет, расправит крылья тишь,
И ты расслышишь шепот Бога,
И, может статься, разглядишь
Его...
18.10.1983.


Когда последнюю полоску
Зари досмотришь, то видны
Края иные - мир не плоский.
Есть измеренье глубины
У мира, - тайного богатства
Неисчерпаемый запас.
И есть душе куда деваться,
Когда последний взгляд погас.
19.10.1983.


А розы вянут... Неужели
Коснется лепестков живых
Смерть? Может, просто не успели
Глаза заметить вечность их?
А, может, божья благодать
Благоухающим виденьем
На незаметное мгновенье
Пришла, чтоб в вечность нас зазвать?

II
Люблю... - Ни слова, только взгляд
Без глаза. На меня глядят
Три розы. Больше ничего.
И просят взгляда моего.
И только. А в придачу - всей
Любви и всей души моей.
16, 17, 28.07.1983.


Нам приготовлено спасенье
Под этой шелестящей сенью,
В пронзенной светом гущине,
В сем возвышеньи, погруженъи,
В сем беспрестанном расплетеньи
Всех слов, сцепившихся во мне, -
Всего, что я за жизнь узнала.

Здесь начинается сначала
Все то, что кончилось в груди -
И жизнь и молодость и сила.
Так ничего не уходило?
Так все, что хоть когда-то было,
И в самом деле впереди?
И надо лишь - из тесных комнат
Вот в эту тихую огромность,
Под этот все хранящий свод!..
О, блудные, больные дети,
Нас с корнем вырывает ветер
Из нас самих. Но всех нас ждет
Так неустанно, так бессрочно,
Так терпеливо этот отчий
Блаженный кров...
21, 22.07.1983.


О вы, весенние мои
Неугомонные ручьи!
Листвы новорожденной шелк
И тайный голос тех, кто смолк,
Кто не имеет больше слов, -
Всех тех, чей не доходит зов,
Чей миру незаметен взгляд,
Хотя они глядят, глядят...

Лишь вы, лишенные всего,
Так ждете взгляда моего,
Как будто бы для бытия
Вам всем нужна одна лишь я.

О, несмолкающая весть
Тех неимущих; тех, кто есть
И только.
Без лица, без глаз,
Без тел, живущие меж нас,
И воздвигающие нам
Нерукотворный этот храм.

О, Господи, как он высок!
Храм без камней и без досок
Тот, что поставлен на крови
И сложен из одной любви!

Любовь! Любовь! Так вот что вас
Переполняет каждый час,
Горит и жжется в глубине
И пробивается ко мне
Пахучей зеленью травы! -
Ведь это вы, ведь это вы,
Лишенные в стране иной
Всего, всего, кроме одной
Любви!
И - мой мгновенный свет -
Моя любовь любви в ответ,
Моя попытка эту гладь
Небес собою поддержать...

Ведь мир наш - это вновь и вновь
Приток любви! Одна любовь!..
9,11.05.1984.


Созданье песни - созданье мира,
Полет в пространство, где смерти нет
Согласье звуков - все струны лиры
Единым духом: да будет свет!

Внезапный проблеск внутри алмаза,
Явленье Бога средь естества.
Или по Слову восстанет Лазарь,
Иль с мертвым вместе мертвы слова.
18.07.1983.



III
Омовенье тишиной

Она была передо мной.
И как бы ни шумели волны,
Но море было тишиной,
Неисчерпаемой и полной.

Она была сейчас видна.
И как вода крутые скалы,
Вот так же точно тишина
Живую душу омывала.
3.10.1983.


Простор великий из горсти
Раскрывшейся забросил семя
Свое в меня. И вот расти
В пространстве внутреннем все
До восполнения должна
Трепещущая тишина,
Как иномирное растенье.
И если прорастет она,
Наступит миг преображенья:
Раздвинется тяжелый пласт -
Простор меня пересоздаст.
3, 4.10.1983.


А в час глубокий, в сумрак серый,
Когда клонился мир ко сну,
Над склоном гор взошла Венера
И поглядела в тишину.

Она так кротко поглядела,
Что стала тише гор гряда.
Была в тот час почти что белой,
Почти что призрачной вода.

И донеслось к нам: 'в нашем крае,
Откуда льется этот свет,
Где никогда не умирают,
Где в самом деле боли нет,
Там друг для друга все открыты,
И все друг другу так нужны,
Как этой серебром облитой
Воде - вся мера тишины'.
4.10.1983.


Ни звука, ни черточки лишней.
Тревоги, тоски - никакой.
Какое большое затишье!
Какой совершенный покой!

Я перед распахнутой дверью
В Святая Святых. И за ней -
Какая бездонность доверья
К душе недостойной моей!..
5.10.1983.


Как напряглась большая тишина!
Она сейчас как бы огромный парус,
Надутый ветром. Ведь морской простор
Так медленно раскидывает крылья,
И учит душу - своего птенца - Летать.
10.10.1983. 


Нет, тишина не наступает
Так просто враз. Так настает
Лишь смерть. А тишина растет
Как ствол и зреет, точно плод,
Затем, что тишина - живая.

Лишь только семя тишины
Внутрь брошено, - укол мгновенный, -
И сердце сделалось священным,
Как те сосуды, что полны
Грядущим. В нем сейчас росток
Незащищенный, как сам Бог.
Как хрупок он!.. Случайный звук
И - прерван рост... Но все вокруг
Затихло. Точно небосвод
Рассветный, как крыло зари,
Он появляется. Вот-вот
Совсем восполнится внутри
И в мир родится, и на нас
Огромный остановит глаз.
12.10.1983.


И что такое облака?
Два бело-розовых клочка
И третий, чисто золотой?
А этот холм? Постой, постой...
Они - ничто. - Залив затих...
Но что такое я без них? -
14.10.1983.


Какой-то древний великан
Остановился на столетья,
Задумавшись, и не заметил
Ни наших лет, ни наших стран.
Не слыша суеты и шума,
Он о своем, о вечном думал.
Что если этот лязг и звон
Разрушат тишь его, и он
Подымет голову и вдруг
Увидит все и всех вокруг,
И поглядит на нас в упор?
Кто выдержит бессмертный взор?
20.10.1983.


Душа питается простором.
Вот он лежит передо мной,
Насыщенный голубизной
И зеленью и чем-то третьим,
Чего так просто не заметить,
И в чем весь смысл. Он глубже, гуще
Всего, что есть.Он - хлеб насущный
И жизнетворное вино.
Пей сколько хочешь, вот оно,
Разлившееся перед всеми.
Лишь для того творилось Время,
Чтоб человек напиться мог
Пространством. Ведь один лишь Бог
Пьет залпом то, что льется в нас
Так медленно за часом час
И, может быть, за веком век.
С тех пор, как слово 'человек'
Явилось в мир, есть слово 'дух'.
Что это? Горизонт потух,
Но Он...Он здесь...вот Тот, который
Поит простором, пьет просторы...
22.10.1983.


А может, стих есть оправданье,
Мой пропуск в вечность: все заданье
Исполнено на этот миг:
Миг полон был и был велик.
Стих - просто удостоверенье,
Что остановлено мгновенье,
И что божественный поток
Минуя сердце не протек,
А напитал его до края.
Всего одно мгновенье рая
Заслужено. И снова труд,
Ведь снова пуст грудной сосуд.
Бог снова жаждет. С мигом каждым
Неутолимей эта жажда.
И все же каждое мгновенье -
Глоток, несущий утоленье.
21.09.1983.


Над морем сосны склонены
И даль открыта.
А стих родится из волны,
Как Афродита.
Вот, вот она... и снова нет.
Лишь трепет линий.
А на бумаге - только след
Живой богини.

Одна застывшая черта -
Вот все искусство.
Была такая полнота!
И снова пусто.

Но, может, смутно передам
Свою тревогу,
Чтоб кто-то вышел по следам
К жилищу Бога.
20.09.1983. 


И день и ночь волна прибоя
Вступала в спор сама с собою.
И все смелее, все скорее
Ныряли дочери Нерея,
И ударяясь об утесы,
Свои разбрасывали косы,
И безудержно хохотали,
Кидаясь в блещущие дали.
И вновь свивали стан и шеи,
Как переливчатые змеи...
И опрокинув нас с размаху,
Над нашим потешались страхом,
На вскрики отвечали смехом -
И вдруг заслушивались эхом...
21.09.1983. 


Тропинка горная вела
Вглубь, как и линия ствола,
За пядью пядь, за шагом шаг.
И вот, расслаивался мрак,
Вливался внутрь цвета цвет
И дух сгущался, как предмет.

И в уплотненной тишине
Протягивался в руку мне
И вкладывался в грудь клубок -
Наверно тот, который Бог
Разматывал за пядью пядь,
Чтобы весь этот мир создать.
26, 30.09.1983.


Туманом легким облиты
Заголубевшие хребты.
И гор далекая гряда -
Как сизоокая вода.
О, как, откуда он возник,
Туман, смягчивший Божий лик?
Туман, коснувшийся едва
Воды, как нежность божества?
Как чуткий шепот вместо слов,
Который замереть готов...
29.09.1983. 


Колодец памяти глубокой,
Колодец сердца моего...
Там то, что не имеет срока.
Есть вечность только у того,
Кто приоткрыл в себе колодец,
Кто знает этот узкий вход...
Как бы пробившийся в породе
Горы источник. Он течет
Сквозь все нежданные крутизны, -
Источник слез, - источник жизни...

Не бойся слез, пускай текут,
Пускай не перестанут литься...
В спокойном небе кружит птица;
Вода и впрямь, как изумруд
Светящийся, и очертанья
Горы колеблются в тумане.
Ты видишь это? Спуск так крут
К воде, и там в нависших скалах
Как будто времени не стало...
Не бойся слез, пускай текут...
29.09.1983.


Как из тумана поднялись
Хребты, перерезая высь
И обнажив обрывки скал,
Вот так когда-то восставал
Весь этот мир из Божьих рук,
Когда еще ни слез, ни мук,
Ни криков не было, ни ран, -
Лишь чуткий трепетный туман,
И шепот божий, а не глас,
Чтоб только не встревожить нас,
Чтоб как-нибудь не порвалась
Всего со всем живая связь.
2.10.1983.


Придет великое мгновенье,
Когда сомкнётся тишина, -
Наступит новое рожденье.
Ведь я еще не рождена.
И после страха, после криков
В бесстрашной полной тишине
Лицо той Матери великой,
Тот лик склонившийся ко мне
Увижу, и пойму, что знала
Ее, хоть прежде никогда
Не видела... Но эти скалы,
Но замиравшая вода,
Но щебет птиц в лесной чащобе,
И неба, неба вышина -
Ведь это все была Она,
А я была в Ее утробе.
И было все и ничего.
Тогда, до этого начала
Лишь трепет сердца моего
Мне говорил, а я не знала
И знала. Силилась объять
Таинственное слово Мать,
Как то единственное слово,
Что внутрь сознания земного
Вошло как потаенный вздох
Неизъяснимый, - слово 'Бог'.
1.10.1983.


Орфей
Как я хотел к тебе! О, как
Я должен был тебя дозваться!
И как я пел! Ведь дрогнул мрак,
И скалы стали расступаться.
И сами адские врата
Не выдержали, заскрипели.
И проступила Нагота
Того, что есть на самом деле,

Там, за слезами, за тоской,
За исступленьем, за могилой,
Вдруг наступил такой покой,
Какого песня устыдилась.
И вот тогда явилась ты.
А у меня одно желанье:
Не тронуть этой Немоты,
А влить молчание в Молчанье.
Унять ненужный голос мой,
И боль мою... уже не больно...
Нет, не ко мне - к себе самой
Вернись, - и этого довольно.
23.10.1983.


Увидеть море... Море рядом. -
Взгляни, войди в него по грудь.
Но нет, - иного сердцу надо:
Дать морю внутрь себя взглянуть.
И оборвать внезапно фразу
Под взглядом полнобытия...
С пронзительным зеленым глазом
Вдруг встретиться - вот он, вот я.

Пусть смотрит... Все свои потери
За этот краткий миг верну,
Покуда взгляд безмолвный мерит
Открывшуюся глубину

Мою... И длится - от страданья
К блаженству тайный переход,
Покуда уровень молчанья
В груди неведомо растет.
25.10.1983.


Заката не было, но был
Туман, как будто трепет крыл
Чуть видимых... Гора была
Не то гора, не то крыла.
Куда девалась тяжесть скал?
Мир постепенно наплывал
Так, как любимые глаза,
Когда уже тесней нельзя,
Когда уже едва дыша,
Когда уже одна душа...
27, 28.10.1983.



IV
ТЫ О ЧЕМ ЗВЕНИШЬ СИНИЦА?

Ты о чем звенишь, синица,
В лад со светом, в лад с лучом?
Ствол сверкает, снег искрится, -
Так о чем же ты, о чем?

Световая, круговая
Радость, бьющая ключом!..
Ты о чем, душа живая,
Бессловесная, о чем?

Растворенная темница,
Переплеск воздушных струй, -
Смех ребенка, выкрик птицы
И внезапный поцелуй!

Тот блаженный, тот, который,
Словно первый птичий звон, -
Целым небом, всем простором,
Целым сердцем напоен.
21, 22.02.1984. 


Как пишет Бог свои картины?
Нам не понять... Бог знает как...
Парк пожелтел наполовину,
Багряный куст вонзен во мрак
Угрюмой зелени, а где-то
Как бы незримая рука
Над тайным углубленьем света
Работает. Она слегка
Касается ветвей, и ясень,
Сберегший все полутона,
Стал так пронзительно прекрасен,
Что обнажилась глубина...

В какой-то легкий миг счастливый
Присядь нечаянно в тени,
И сердце в эти переливы,
Как кисть в палитру, окуни...
25.10.1983.


За полоской полоса, -
Многослойные леса.
За туманящейся мглой -
Новый контур, новый слой,

Как колььцо внутри кольца,
Точно вправду нет конца,
Нет обрыва, точки нет,
А за светом - новый свет.
И чем больше глубина,
Тем яснее, что без дна
Дух, и в глухоте могил
Зачинался трепет крыл.
2, 3 .03.1984.


Бог - это Тот, которому довольно
Лишь только быть и больше ничего.
И все пространство звоном колокольным
И целым светом чествует Его.

Придти сюда и звон пространства слушать
И свету дать струиться сквозь меня...
Лишь только быть, затепливая душу,
Как свечку от небесного огня.
8.03.1984.


Размотан времени клубок.
Не знаю, что такое срок.
Не знаю, что такое час.
Пространства столько, сколько глаз
Вместить способен, и моя
Душа есть мера бытия.
4.03.2984.


Сначала - зов издалека.
Сначала позвала река
И ширь перехватила грудь -
О только, только бы вдохнуть!

И вот простор из глаз исчез
И надо мной сомкнулся лес,
И от ствола и до ствола
Как бы по жилам потекла -

Тяжка, блаженна и густа -
Вся мировая широта.
Она мне больше не видна
Затем, что внутрь вмещена.
4.03.1984.


Зачарованное царство...
Здесь окончатся мытарства.
Лишь пойти бездумно следом
В путь за Кем-то, кто неведом...

Нет ни оклика, ни знака, -
Все безвестно, все инако, -
Ни тропинки, ни дороги.
Что мы ведаем о Боге?
Что узнали про Творца?
То, что Он растит сердца,
Как леса. И где-то в мире
Сердце глубже, сердце шире
Моря, чутче сизой хвои,
Что шуршит над головою.
Лес зовет... Так - следом, следом...
Путь неведом... Лес неведом...
6.03.1984. 


Любовь всегда неведома - затем,
Что в каждый новый миг она живая.
И сколько ни написано поэм,
Но в каждом новом сердце открывает

Она свой детский, свой бездонный глаз,
Как будто видит мир наш в первый раз.

Любовь всегда неведома - затем,
Что глубже смерти, глубже, чем потери.
Они ее собою не измерят. -
Она жива, хоть может быть и нем
Тот, для кого она открыла око,
И смотрит так глубоко, так глубоко!..

Ей видно то, чего наш смертный глаз
Не выдержал - чуть вспыхнул и погас.
7.03.1984.


Набросок... Божий черновик -
Туманный день, туманный лик...
Вглядеться в сизый окоем
До духа, замершего в нем,
И начатую Им тетрадь
Поднять, прочесть и дописать...
8.03.1984.


Все ставшее есть Слово, потому
Что весь свой век с истока до итога
Путями, непонятными уму,
Беззвучно разговаривает с Богом.

И Бог есть слово, потому что Сам
Всем тем, кто жаждет, тянется и чает -
Стволам, ветвям и стихнувшим сердцам
И день и ночь беззвучно отвечает.
10.03.1984.


О, Господи, скрипит сосна...
Душа, не знающая сна...
Душа, в которой каждый звук,
Как на воде дрожащий круг...
Но это ведь и значит жить:
С сосною высоту делить,
С лучом - его последний взгляд,
С небесной ширью - весь закат,
И с Господом, входящим в грудь,
Его неведомую суть...
11.03.1984.


О, как вы огромны
И как неподвижны!..
Здесь души не помнят
О мудрости книжной.

Уходит уменье,
Кончается знанье -
Урок умаленья,
Урок умолканья.

Тончайшие нити,
Безлистые кроны...
Мой тихий Учитель,
Я снова ребенок.

Мой лес бессловесный,
Мой лес величавый, -
В тебе мое место,
В тебе - моя слава.
12.03.1984.


Г.П.
В себе самом...
В себе самом...
Там, где-то в сердцевине круга,
Там, где-то в глубине друг друга,
Где мы уже одно вдвоем.
В себе самой душе дано
Почуять силу Миродержца,
В той точке, где живое сердце
И центр мира суть одно.
13.03.1984.


Лес... Покуда хватит взгляда -
Тот же бесконечный вид.
Никого. И только рядом
Дятел дерево долбит.

И вот так же четко, вроде
Звука дробного в тиши, -
Так чертеж стволов проходит
По листу моей души.

И стволов и тонких веток -
Тайна запечатлена.
Может статься, кто-то где-то
Прочитает письмена.
14.03.1984.


Как хорошо, что вы стоите,
Покачиваясь на ветру,
Среди кружений и событий
Явленьем вечности в миру.

И даже если мне так больно,
Что зверем раненым в нору
Забьюсь, и если я умру, -
Вы есть, и этого довольно, -
Чтобы восстать из глубины,
Когда пройдут дурные сны.
14.03.1984. 


О, как вы добры ко мне, сосны, березы!
Простите, простите мне глупые слезы.
Я знаю - высокая братья лесная
Не видит меня и не слышит, я знаю.
И если меня и не станет на свете,
Пробела березы мои не заметят.
Да кто я? Случайно мелькнувший прохожий...
Но как вы добры ко мне, Господи Боже!
14.03.1984. 


И вот уже не надо сил. -
Ты Сам меня остановил
Здесь, в замирающем лесу,
И прошептал: 'Сам понесу
Теперь... Отдай Мне бремена,
Ведь сохранила тишина
Все, из чего ты создана.
И эта ноша Мне легка.
Я не отдам ни волоска
Ветрам и водам и огню,
А все навечно сохраню.'

И расплелась душа моя
До первых нитей бытия,
Земной почувствовала край
И молвила: пересоздай.
22.03.1984.


Этот лепет затаенный,
Этот звук...
Веток тоненьких наклоны,
Легкость рук...
Шаг все легче,
Мир все тише -
Глубь и глушь...
Погоди еще, услышишь
Пенье душ...
22.03.1984.


О, спящие души, высокие души,
Кто может вас видеть, кто может вас слушать?
Кто может заснуть, замереть вместе с вами
Там где-то глубоко, за всеми словами.
Там где-то глубоко, где разум потонет -
Заснуть и качаться у Бога в ладонях?
28.04.1984.


Мы все на берегу друг друга,
И каждый дамбой отделен
И замирает от испуга
Вступить в текучий чей-то сон...

Мы наяву, мы все на суше.
А там внутри, во влажном сне
Там только дух, там только души
Плывут в прозрачной глубине.
28.04.1984.


Здесь все нетронуто, все так,
Как было до всего на свете.
И старики мы или дети
Неважно. Ведь такой пустяк
Наш возраст. Несоизмеримо
Все то, что мог заметить глаз,
С клочком рассеянного дыма -
С Дыханием, родившим нас.
28.04.1984.


Здесь нет еще людей, и потому так много,
И потому моря бездонной тишины...
И между мной и Мной, между душой и Богом
Все настежь - ни одной стены.

Здесь нет еще людей и потому качанье
Безлиственных ветвей доносит мне опять
Тот позабытый ритм, то самое Дыханье,
Которое смогло из глины нас создать.

И - ни борьбы, ни слов, - нет нашей
преисподней,
А только лишь один безмолвный райский сад.
Здесь нет еще людей, и потому сегодня
Господь меня творит, как сто веков назад.
29.04.1984.


Я знаю, что стихи живут в соседстве с Богом.
Их как листов в лесу, - их бесконечно много.
Как ласточки, они мелькают на свободе,
Как ласточки живут, - свободно и легко.
Не я ищу стихи, они меня находят,
Но если я ушла не слишком далеко
29, 30.04.1984.


Там где-то меж берез и сосен,
В лесу за тридевять земель
Живет сто лет, сто зим, сто весен
Одна заброшенная ель.

Чего-чего с ней ни случится...
Непредсказуем и дремуч Лес...
То на ветку сядет птица,
То спустится закатный луч.

И день за днем, за летом лето
Благодарить хватает сил
Того, кто, спутав все приметы,
Её заброшенностью этой,
Как высшим счастьем, наградил.
30.04.1984.


Бушующий девятый вал
Весны, всю эту святость мая, -
Все это Моцарт понимал
Так, как никто не понимает.

Все это многоцветье крыл,
Все дуновенье многотравья, -
Все это Моцарт нам дарил. -
За это он и был отравлен.

Все слезы счастья, счастье слез, -
Все, до чего нам не добраться,
Он это с неба к нам принес, -
За что и лег в могиле братской.

И все же с каждою весной,
С минутой каждой многокрылой.
Ах, Моцарт, Моцарт, в миг иной
Встают живыми из могилы...
16.05.1984.



V
ВОТ ОН!

Я шла и шла. Как будто путь знаком -
И все-таки совсем неузнаваем.
Кем я была? Оторванным листком?
А, может, заблудившемся трамваем?

Холодный ветер, словно одурев,
Хлестал и выл, навязчив и несносен.
Я заблудилась между трех дерев,
Меж трех знакомых от рожденья сосен.

И все кружилась и кружилась мышь,
И не было ни воли, ни покоя.
И вдруг я услыхала: оглянись...
Да оглянись, ну что ж это такое?

Какой-то властный, очень тихий звук
Прорвал волну мучительного гула
Так внятно, так отчетливо... И вдруг,
И вдруг я в самом деле оглянулась.

И увидала дерево. Ну да, -
Передо мною дерево темнело.
С намокших веток капала вода,
И был весь мир непостижимо целым.

Сплетенных сучьев тонкие кресты
И этих веток никнущие плети...
О, Господи, да неужели Ты?!
Как это вдруг Ты сердцу стал заметен?

Всего один нечаянный наклон,
И все, и - в небо линия прямая...
С тех пор я вечно говорю: вот Он,
А на меня глядят не понимая.
11.05.1984.


Когда не замечаем сами
Себя в огромном гулком храме,
Как зачарованные дети, -
Нам Бог становится заметен.

И так просторно, так высоко,
Как будто ни границ, ни срока,

Вот так, как было до начала,
Так, будто нас уже не стало.

Нет больше смертных, нет убогих,
Нет жалких... Где же мы?
Мы в Боге.
10.05.1984.


О, майская зелень!
О, нежность Господня!
О, как посветлели
Пространства сегодня!

Цвет новорожденный
В темнеющей раме.
Мир - Божий ребенок.
Бог - с нами! Бог с нами!
10.05.1984.


Мы все еще Мессию ждем извне.
Мы от кого-то ждем себе спасенья.
Но кто помог придти сюда весне?
Кто дал раскрыться зелени весенней?

Нам все еще нужна благая весть.
Нам надо слышать о грядущем чуде.
Но Бог - не тот, кто будет, - Тот, Кто есть.
А если - нет, то не был и не будет.

А если нет, то нет ни здесь, ни там -
В провале неба, как в грудном провале.
Он все, что мог, до капли отдал нам.
И ждет теперь, чтоб мы Его спасали.
12.05.1984.


А Моцарт вел меня на небо.
О, мой любимый проводник,
Постой чуть-чуть... О, если мне бы
Прибавить к жизни только миг!

Всего лишь миг..., то в этот цельный,
Непобедимо голубой,
На свет и муку не раздельный
Мир - я б поспела за тобой!
13.05.1984.


Такая вечная любовь,
Такая ласковая зелень...
И шишки, жаркие, как кровь,
На этой темной-темной ели.

И не прошло нисколько лет, -
Все тот же май мне небом послан,
Все тот же вдумчивый ответ
На детские мои вопросы.

И все-таки мой дух подрос,
Как эта ель, - он стал повыше -
Когда-то был сплошной вопрос,
А нынче я ответы слышу

На всю тоску мою и дрожь,
На волны жалости горячей...
Мир этот ангельски хорош!
Но, Боже мой, как ангел плачет!..

Крыло прозрачное склоня,
Как плачет он над вишней белой!
И за тебя и за меня...
А что еще он может сделать?

Не зазывать же в мир иной,
Когда мы так нужны на этом...
Но раз он плачет здесь со мной, -
С ним вместе заливаюсь светом...
15.05.1984.


Он должен был к Фоме явиться
Затем, что без Него Фома
Безрадостней, чем смерть сама, -
Непроницаемая тьма,
Лишенная пространства птица.

Он должен был придти к Фоме
Затем, что даже и во тьме,
Среди кромешной черноты
Фома сказал бы: это Ты.

Он должен был спасти Фому
И потому пришел к нему.
И вот сказал: возьми, потрогай
Перстами раны на груди.
Ты, кто невидимого Бога
Был недостоин, на - гляди.
29.04.1984.


О чем задумается Бах?
Куда заглянет вдруг,
Когда сдувает с клавиш прах
Заговоривший дух?

О чем задумалась сосна
В тот предвечерний час,
Когда она совсем одна
И ствол уже погас?

О том, что истина проста,
Как ангельские сны,
И можно приоткрыть врата
Последней глубины.

И это можно сделать вдруг, -
Покончить счет с судьбой:
Отринуть прах, оставить дух
Наедине с собой...
15.05.1984.


А счастье просто, счастье очень просто...
Достаточно прошелестеть листам,
Достаточно сойтись глазами нам
И засветиться и запахнуть соснам...

Да, счастье просто, как весенний ветер,
Как белый сад, вишневый майский сад.
Но сколько есть садов на белом свете,
А счастья нет... Кто в этом виноват?
16.05.1984.


Мгла опускается на плечи
И оседает, словно дым,
И мягко отбирает вечер
Все то, что я звала моим.

Какой-то дрозд, а может, Сирин
Поет, и слышно в тишине,
Что ничего в огромном мире
Принадлежать не может мне.

Ну что ж, не может и не надо,
Ну что ж, не может и не жаль...
И вся вечерняя прохлада
Остудит древнюю печаль.

И утомленная погоней
Мысль мягко замедляет шаг.
И разжимаются ладони,
И возвышается душа.
1.05.1984.


Нет, не только ломоть хлеба, -
Преломить с тобою небо.
Разделить с тобою эту
Даль и боль живого света.
Как блаженны те, кто могут
Разделить друг с другом Бога.
3.05.1984.


О, Господи, так где же я?
Ведь здесь граница бытия.

Она прочерчена была
Сквозь небо линией ствола,

И сердце охватила дрожь:
Еще мгновенье - перейдешь

За грань, и вдруг передо мной,
Мерцая, встанет мир иной,

Вот тот, откуда к нам сюда
Втекает, как в кувшин вода,

Жизнь! Жизнь - по капле, по глотку
В ответ на смертную тоску.

И больше нечего беречь, -
Здесь не нужна людская речь,

Здесь делать нечего уму,
Здесь наши знанья ни к чему,

Здесь больше нету естества,
Жива я или не жива

Вот здесь, где водопадом в слух
Врывается бессмертный дух?..
4.05.1984.


И снисхожденья никакого,
А только спрос все вновь и вновь...
О, беспощадный Иегова,
Моя бессмертная любовь!

Ты понимаешь, мне так трудно,
Что только бы закрыть глаза,
И - беспросветным, непробудным,
Бессрочным сном...

- Нельзя. Нельзя.
- Да почему? Галчонком сирым -
Вниз из гнезда... Спаси, - добей!
- Я не управлюсь с этим миром
Один, без помощи твоей.
4.05.1984.


Не дай, а на! Ведь Ты же весь
Мне отдан только тем, что есть.
И это я не отдаю
Отдельность жалкую свою.
Так пусть последняя стена
Разрушится! Не 'дай', а 'на'!
4.05.1984.


Они шумят над головою
Так высоко, как будто мне
Тысячелетья быть живою,
А может, даже больше вдвое,
А может, даже и втройне...

Они высоко надо всеми,
Как будто бы из выси к нам
Низводят жизнь, низводят время
По чуть качаемым стволам.

Втекает время жизни нашей,
Как бы в подставленные чаши
С непостижимой высоты...
О, только были бы пусты!

О, только бы на самом деле
Сердца как небо опустели,
Как будто нищие суму,
Себя подставивши ему...
7.05.1984.


'Люблю! Люблю!' - о, этот вздох
Пространства, распахнувший клети!
Да кто же это - майский ветер,
Хор листьев, птиц или сам Бог?

О, эти дали во хмелю!
Ненужность крыш, ненужность комнат...
О, Господи, не все ль равно мне
Кто это, если есть
лю - блю!?!
А есть! А есть! Хоть пой, хоть пей!
Ведь сердце выпрыгнуть готово
В ответ на маленькое слово,
В котором семя жизни всей!
8.05.1984.


Так это Ты?!
О, благодать
Во всем, сквозь все Тебя узнать!
Нырнуть, зарыться в майский лес,
И чувствовать: Воскрес! Воскрес!

О, ликование в ответ
На весть, что в мире смерти нет,
А есть простор. И вот опять
От смерти можно убежать,

От смерти можно улететь,
Рывком распахивая клеть.
И вдруг увидеть первый лист,
Который так блаженно чист,

Как будто в мире до него
Не зеленело ничего.
Так сколько лет тебе, мой клен?
Нисколько - или миллион.
8.05.1984.


О, Господи, не видеть бы, не знать бы.
Как пережить мне три заветных дня?
Как простоять у Твоего распятья?
Я не могу...
- Не оставляй Меня!

Со дна миров, из сердцевины ночи,
Из той последней полной черноты -
Последний хрип, последний шепот: 'Отче,
Прости им Отче, но зачем же Ты
Меня оставил?!'
Был ответ так тих,
Что только смерь расслышала:
Для них...
22.05.1984. Ленинград. 'Распятье' Алонзо Кано


О, Господи, как это так -
Все поглотил, все выпил мрак, -
Ни щелочки, ни точки нет.
Откуда же восходит свет?

Где он живет, когда вокруг
Такая беспросветность мук, -
Кромешный ад?.. Но ведь живет -
Откуда же внезапный взлет,
Откуда этот круг небес
И гром пространств: воскрес! воскрес!

А, может быть, о, Боже мой, -
Ты, поглощенный полной тьмой
И набираешь силы там,
Куда взглянуть нет силы нам?
И крылья, смыслу вопреки,
Есть две распятые руки?..
24.05.1984.


Не на горе, не в храме, а в провале,
В подвале неком, может быть, в щели,
Где годы, точно запертые, встали,
Где затаились дни, а не прошли,
Не пробежали мимо, - вот они
Собрались и чего-то ждут в тени
Сгустившейся, и, наконец, дождались:

Изранена, истерзана, гола,
Едва жива и все-таки цела Душа.
Она в святилище своем
Встречается с покинутым Отцом.

Он выплакал глаза свои, ослеп.
Но для входящих в этот тайный склеп
Не нужно глаз. Никто не видит так
Как Этот, погрузившийся во мрак.
22-24.05.1984. Ленинград, после Эрмитажа.


Г.П.
1
Сосна есть дерево. Но то, что в ней Растет, есть Бог.
И море - это море, но то, что расправляет
душу - Бог.
И то, что любит там, внутри меня,
Есть Бог, хоть я всего лишь я.
Не спрашивайте, есть ли в мире Бог.
Не надо праздных суетных вопросов.
Спросите только: а жива ль сосна?
Не обмелело море?
А душа? Не обмелела? Не иссякла?
Полна до края, до самих небес
И даже захлебнулась небесами?
Тогда она наткнется на ответ,
Так, как волна на камни побережья,
И всюду будет Сплошной ответ -
Ни одного вопроса.

2
Благодарю тебя за то, что любишь
Меня вот так, как Бог велел любить.
Благодарю за то, что ты меня
Нашел, как рыбу на песке
И бросил в море.

Нет, ты не море. Море - это Бог.
Но ты меня нашел, чтобы вернуть
Ему.
И большей любви на свете не бывает.
И лучше,
Чем мне с тобой
Не может в мире быть.
А, может быть, я и была
Той золотою рыбкой,
Которую поймал случайный невод,
И люди не хотели отпустить.
Ты - отпустил.
Вот почему дарю
Тебе все то, что только мне подвластно,
И медленно ввожу тебя туда,
Где плавают на вольной воле души
И дышат Богом.
25.05.1984.


А там, в далеких кущах рая,
Где ни луны, ни солнца нет,
Душа горит и не сгорает
И разливает вечный свет.

Все просто, все само собою,
И не на срок, а на века -
Разлив великого покоя
И жизни полная река.

И делать ничего не надо, -
Броди и медленно срывай
Плоды с тяжелых веток сада, -
Так просто! Потому и рай!

И все же каждое мгновенье
Блаженным душам суждено
Вершить свой труд соединенья
Всего со всем и всех в одно.

И потому здесь так немного
Людей, хоть божий сад велик. -
Ежеминутно возле Бога,
Не отрываясь ни на миг!..

Вниманьем всем, душою всею
Быть вечно з д е с ь, не где-то там...
Нет, предпочел пахать и сеять
И с Божьих глаз ушел Адам.
1982.


Порой мне слышно, как поют наяды,
Мне голоса беззвучные слышны
Тех душ, которым, кроме глубины,
Волны и шири - ничего не надо.
О, Боже мой, что мне они сулят!
В какое царство открывают двери!
Когда б ни разу не взглянуть назад...
Когда б земной тоске своей не верить.

А верить только шелестенью вод,
И тишине, не знающей границы,
И голосу, что медленно растет,
Как новый мир, приснившийся провидцу.
1982.


Простор, не обозримый взглядом,
Белесоватая вода...
И больше ничего не надо,
Не надо сердцу никуда...

Ни там, ни здесь, ни то, ни это,
И все-таки - и там и здесь -
То полносердье, точка света,
В которой дух сгустился весь,
Объяв весь мир без разделенья.
И - остановлено мгновенье.
2.10.1983.


Ничем не заслоненный вид,
И нет ни облачка в просторе.
О, Господи, как Ты открыт
Всему и всем - как это море!

Ничем не защищенный Бог...
Кто, кто любовь Твою разделит?
О, Господи, как Ты глубок!
И как покинуть наши мели?
22.09.1983.


Как тихий вздох, как отзвук плача
Зари последней перламутр.
День глох и делался незрячим,
Он тихо уходил вовнутрь.

И отгорая, умирая,
Куда-то возвращался вспять,
Где тишина была такая,
Что можно мертвых воскрешать.
6.10.1983.


Неведомый... Он в темноте
Приходит. Шелестит крылами.
И еле вздрагивает пламя,
И капля в ветках на листе
Чуть вспыхивает. И опять
Уже на новом месте следом
За первой... Тот, кто нам не ведом.
В ночи приходит, словно тать,

Когда не ждем. От всех сокрытый,
Он там, куда не смотрим мы.
И, как из пены Афродита,
Родится из слоистой тьмы...
9.06.1983.


Не знаю, сколько будет длиться
Моя судьба и жизнь моя.
Господь перевернет страницу
В великой книге бытия,

И вот - уже другое имя.
Пусть, но незримая рука
перевернет, а не изымет
Из вечной книги ни листка.
Ни дня, ни черточки, ни мига...
Все можно вновь и вновь прочесть.
Пока не разорвали Книгу На части, в этой Книге есть
я.
1.06.1983.

Птицу - в небо, рыбу - в воду,
Вот и вся моя свобода.
Вот и весь мой хлеб насущный,
Вот и вся вода живая, -
Если Дух к Тебе отпущен,
Он не жаждет, не желает.

В облаках крыло купая,
Вечно в небе кружит птица.
Если дух неисчерпаем,
То куда ему стремиться?
28.06.1983.


О, ветер, ветер! Что такое
Июльский ветер? Дрогнул вяз,
Ель всколыхнулась. Нет застоя,
И быть не может. Кто-то нас
Как бы касается перстами,
И мы в своей земной судьбе
Не брошены. Нет, мы не сами,
Совсем не сами по себе...
Мы - чьи-то. Кто-то нас, как струны,
Натягивает. Тронул ... дунул
Чуть слышно, и - Тебе всю жизнь
Отдам, лишь раз еще коснись!

Что это? Горе или радость?
Что было и что будет впредь?
Не знаю. Да и знать не надо.
Мне надо только замереть...
6, 7.07.1983.


Я знаю путь, которым Бог
Приходит в мир, - через порог
Невидимый, сквозь узкий мост
Над пропастью. Сей путь есть рост
Стволов и света и любви
И нарастание в крови
Такого жара, что вот-вот
Насквозь пронзится небосвод,
И вспыхнет солнце посреди
Пространств и в глубине груди.
И прогремит со всех сторон
Хвалебный гимн, вселенский звон
До звезд поднявшейся волной -
И завершится тишиной.
25.09.1983


Тише, мысли... Муза, тише!
Не мешайте мне расслышать
То, что дарит жизнь и силу,
То, что в вас не уместилось...
15.05.1984


Дух, как деревья и вино:
Чем старше он, тем совершенней.
Прекрасной старости дано,
Взглянув сквозь смерть, как сквозь окно,
Так просто видеть воскресенье...
15.05.1984.



ПОЭМЫ

SТАВАТ МАТЕR

Пролог 1

В наш век оно воскресло снова,
Когда век этот изнемог, -
Единственное в мире слово.
Короткое как выдох: Бог.
Единственное. И едино
Для всех и через всех - насквозь!
Собор из всей вселенной глины,
Где все сверкнуло, все нашлось -

Иссохнувшие океаны,
Затопленный, забытый лес.
Цветы и люди, реки, страны -
Всем канувшим противовес.
Одна единственная гиря
Перетянувшая всю твердь,
Всю кровь и боль - все крики в мире,
Уравновесившая смерть.

Се есть. Так сдвинься, дай дорогу
Извечному, мгновенный век!
Я - человек, зачатый Богом,
Чреватый Богом человек.

Несу. Ращу. И вот - блеск чуда,
Сквозь тяжесть и сквозь глину - высь.
Плотину прочь! Долой запруду!
Мой плотный век, посторонись!

Мой век идей, мой век развалин...
В мой век на слом пускали храм.
В мой век топтали и пытали
Все что с небес сходило к нам.

Глушили лязгом пил хоралы,
Бросали вниз колокола.
А музыка не умирала -
Вся в корчах, в судоргах - жила.

Ей вновь выламывали руки, -
В крови, истерзана, года,
Она жила, дробясь на звуки,
На тыщи криков - но жила.

Жила еще... Все тише, глуше:
'Пустите!..' - звонный след в ночи...
'Я принесу вам с неба душу,
Дам небо, душу дам...!' - Молчи!

Ты не дала голодным хлеба,
Ты - лишь мираж в пустыне, дым.
Зачем нам сны, зачем нам небо?
Нам - плотным, явным и земным?

Поем земными голосами
И вместо храма строим дом.
И где добро, где зло - мы сами
Земным рассудком разберем.

Взлетел топор, сверкнула плаха -
Как богу зримому свеча.
За твердость рук, за точность взмаха
Обожествили палача.

Ослепшие от блеска стали,
За вышний перст принявши нож,
Радели люди и кричали:
Как красен он! Как он хорош!

Запретный плод Живого Древа
Познания Добра и Зла, -
Застрял он комом в горле Евы. -
Праматерь так и не смогла

Переварить его доселе.
И бедный муж ее не смог.
Они дышали еле-еле.
И вот тогда явился Бог...

Пролог 2

Вечерний город. Тень. Волокна
Теней и шорохи трущоб.
Дома и окна, окна, окна,
Налезшие звезде на лоб.

Дрожащими огнями далей
Откуда-то с конца земли
Они входили, подступали
И вот вплотную подошли.
Надвинулись сплошным экраном.
Весь окоем закрыли мне.
Век написал их крупным планом,
Оставив нас наедине - Огни и Душу.
Эта чаща Огней, мелькающих вокруг,
Хор одиноких, хор просящих,
Бесшумный лес просящих рук.
Кого они так долго просят?
Кто спутал все их колеи?
Кто им поможет? Кто их бросил?
Да чьи они?
Мои?.. Мои?..
-----------------------------
Этот дом стоял на Пресне,
Где-то в гуще тополей.
В этом доме жили песни,
Жило солнце на столе.

Было солнце и на лицах,
На дверях и потолке,
В час, когда являлся рыцарь -
Витязь с дыркой в башмаке,

То ли в левом, то ли в правом -
Только разве в этом суть?
Он под мышкой нес державу
И рычаг, чтоб повернуть

Мир, когда момент настанет,
И, конечно, повернет.
Так и будет - знает Таня -
Через час ли, через год.

А пока из дыр и трещин
Льется блеск, глядит простор
И поют немые вещи,
И вступает в разговор

С сердцем битая посуда,
Старый стол, диван, окно -
Даже гвоздь ненужный - чудо,
Пусть ненужный - все равно.

Все равно, он загорится,
От луча и без лучей,
Как крыло живой жар-птицы,
Пусть ненужный, пусть ничей.

Все равно, как только дробный
Дождь ударит вдруг в окно, -
Всплеск и запах! - сердце вздрогнет,
В сердце солнце - все равно.

Завтра будет то, что будет
Разве есть конец у дня?
Жить не страшно: - плавать в Чуде,
В реках жидкого огня...

Даже если ты невольно,
Обгораешь, ну так что ж?
Даже если жить так больно,
Ты ведь, боже мой, живешь!

Даже если волки рядом,
Жарких, жадных глаз не счесть.
Даже если мир - засада... -
Выход есть, раз песня есть:

'Отряды, колонны, лавина, -
Ряды марширующих масс.
Мы - сила, мы сплав, мы едины,
А я под ногами у вас.

Мы в ногу, мы в ногу, мы в ногу,
По гулкому камню дорог.
Нам мир уступает дорогу!
А я на путях поперек.

Под песней, под маршем, под пулей
Маячит моя голова.
Я тот, о кого вы споткнулись,
Запнулись разок или два.'

Стихнул дом. Вода из крана
Где-то капает во мгле.
Два оставленных стакана
На неубранном столе.
Песня спит, как чай в стакане
Как зеленое стекло.
Завтра встанет иль не встанет?
Столько песен полегло!

Далей нарастанье,
Дробных мыслей сеть,
Быстрый шепот Тани:
Милый мой, ответь!
Разъясни мне, - кто же,
Кто им всем помог
На одежду - кожу,
Тело на пирог
Выменять? Так можно...
Погоди, постой...
Умереть за то, чтоб
Дали золотой
Гроб с узорной крышкой?..
Я понять должна -
Неужель не слишком
Велика цена?!
-----------------------------
- Сюда вина! Еще подлей!
А тост! - За всех, за нас!
- За то, чтоб не было подлей
И хуже, чем сейчас!
- За тех, кто далеко
И нынче не пьяны!
- За новых пророков!
- А я за Татьяну!

- Гаудеамус игитур...
- Да помолчи, постой!
- За все, что было выпито!
Давайте по второй!

- За домик на Пресне!
- За то, чтоб и впредь...
- За Пашкины песни!
Так дайте ж допеть!

На этой остывшей планете
Велели нам строить уют,
Да камни кричат, словно дети
И спать по ночам не дают.
В геологи что ли? В дорогу -
С киркой и лопатой - в поля!
Да только 'мне больно, не трогай!'
Лепечет старушка земля.
Я б в физики вышел, да жалко
Материи этой земной.
Охотником стал бы, да галка
Приходится теткой родной.
По свету, по свету, по свету!
К чему ни пристанешь - отказ.
Вот так и попали в поэты,
Чтоб петь под дверями у вас.'
--------------------------------
Стихнул дом. Во мгле из крана
Где-то капает вода.
Чуть дрожит на дне стакана
Недопитая звезда.

Теней спутанные сети
Сад в окне, на стенке сад.
Сердце всходит, сердце светит,
В час, когда все вещи спят.

Дверь и переплет оконный,
Лампа спит и стул в углу.
И вступает рой бессонных,
Рой бессмертных в эту мглу.

Тропы с тенями косыми,
Звездный шорох, лунный звон...
Пробудись, пободрствуй с ними
Будешь к лику их причтен.

Будешь тише, будешь выше,
И внимательнее звезд.
Млечный путь повис над крышей, -
Встань на этот легкий мост.

Кто-то точки блеска вставил
В грудь резцом.
Весь мир в резьбе -
Ранен светом...
'Павел, Павел...
Милый, видишь?'
- 'Что тебе?'
- 'Ты... ты не видишь?'
- 'Что я должен видеть?
- Чего ты хочешь?' (Голос ледяной).
- 'Да ты ли это!
- Я тебя обидел? Мне стало скучно.
Вот и все
- 'Со мной?!'
------------------------------
Родился где-то в мире проблеск алый,
Открыла веко сонная вода
'Со м н о й?' - сосна высокая
сказала.
'Со м н о й?' - спросила у него
звезда...
-------------------------------
Стихнул дом. Вода... да где там -
Все молчит, темно кругом -
Ни воды, ни звезд, ни веток -
Как струна, оборван дом.

И не плещет и не блещет
И не бьется там, в груди...
Надо б ей уснуть, как вещи,
Спать, как вещи... Сон, приди!

...Не приходит. -.Просто стены,
Просто полки, тюфяки... -
Мир такой обыкновенный
Прост до страха, до тоски.

'Звездный шорох, шепот сада' -
Есть лишь голых прутьев сеть.
И не вглядываться надо
В них, а 'только б не глядеть'.

Было чудо - стала груда
Мертвая. Под ней возник
Ров, обрыв. Так жизнь не чудо?
Значит чудо - только миг?

Миг пустой? А жизнь - работа.
Как соседка и как мать,
Вечно бегать, делать что-то,
Для чего-то уставать.

Как у всех, обыкновенно...
Если я бы поняла,
Для чего пустой вселенной
Эти вечные дела?

Господи, да что ж случилось?
Что вдруг спуталось в судьбе?
Павел рядом. Вот он ... 'Милый ...
Милый, слушай ...'
- 'Что тебе?'
----------------------------
'Таня, ну пойми, Татьяна,
Ведь не только при луне
Выть и песни петь для пьяных, -
Что-то делать нужно мне!'
Тонкий звук в молчанье вкраплен,
Наплыла голубизна.
На окошке плачут капли -
Вот одна, еще одна...
Безответны, незаметны
Просто капли, так - вода,
В мутном мире предрассветном
Через небо - провода.
Чей-то вздох из сердца вынут,
Чей-то камень канул в пруд...
Капли вздрогнут и застынут,
Или вовсе пропадут...
-----------------------------
Где-то в мире забелели
Ледяные ленты рек.
Тихо падает на ели
Белый, белый легкий снег.

В дымку сизую одета,
Чуть колышется сосна.
Так прозрачно в мире где-то,
Где-то в мире тишина.

И в глухом лесу затерян,
От селений в стороне
Из смолистых бревен терем
С огоньком в резном окне.

Белым, белым снегом крытый,
В голубом краю лесном...
Точно к матери забытой
Хочет Таня в этот дом.

К белым елям... К тихой чаще
Под густых ветвей навес,
К хлопьям, медленно летящим,
Приласкавшим старый лес.

Молчанье жизни. Медленный и белый
Простор. Покой, не знающий конца.
Молчанье вечно занятого Делом
Стомиллионнорукого Творца.
Молчащие громады. Неуклонный
Путь в высоту деревьев вековых,
В одну звезду далекую влюбленных,
Так глубоко глядящую на них!..
Повсюду тишь. Куда ни ступишь, где бы
Ни оглядеться - снег и хрустали...
Молчанье свет рождающего неба,
Молчание зачавшей плоть земли.
Кричи и плачь. - Повиснет и растает,
Разбившись о неумолимость, крик.
Да, жизнь нема, жизнь нам не отвечает -
Она творит в молчанье каждый миг.
И счастлив тот, кто по немому взгляду
Одной звезды, пославшей слабый свет,
Сумел понять, что большего не надо,
Что большим и не может быть ответ.
Да, быть звездою, кагшею, туманом,
Застывшей веткой... Что такое 'я'
Перед вот этим все смешавшим, пьяным,
Единым полным вздохом бытия?
Все потонуло. Ни больших, ни малых
Дел и людей, вопросов и эпох,
И даже боли и тоски не стало,
А только этот бесконечный вздох:
'Лю-блю!' Пожалуй, с сердца хватит
Одной звезды и плещущих ветвей...
Благодарю, неведомый Создатель
Земли притихшей и души моей!..
--------------------------------
'Надоело! Надоело!
Стенка и избыток сил.
А 'В начале было дело'
Некий старец огласил.
Уложенье вековое
Всех устроило вполне.
Было дело, но какое -
До сих пор неясно мне.
Как-то не на все ответил
Сей почтенный господин.
Может где-нибудь на свете
Недостаточно плотин?
Может, он имеет виды
На какой-нибудь залив,
Филемона и Бавкиду
С глаз светлейших удалив?
Ох уж эти Филемоны!
Это нынче не беда -
Если надо, миллионы
С глаз исчезнут без следа.
Будут вместо них герои, -
Вихрь с железом пополам.
Бог, как видно, мир достроил.
Что же делать в мире нам?
А часам дела нет
До всего на свете.
Ход часов, ход планет
Ход тысячелетий.

'Так и так,
так и так
И никак иначе.
Все пустяк,
Ты пустяк,
Ничего не значишь.'
Плачь, кричи -
немота,
Захлебнешься сушью.
Жизнь пройдет
мимо рта
С тем же равнодушием.
'Так и так,
Так и так'
- Нет, не так, а эдак!
Не пустяк, а костяк!
Пусть же переедут
Пополам! Пусть в крови,
Но не просто рядом!
Слышишь? Ос та но ви !!
Я хочу! Мне надо!'
Лбом об стол. В кулаке -
Клок тетради рваной.
К черту стих!.. Звук в замке?..
Это ты, Татьяна?
Она...


Пусть только б не было упреков
И слез.
...Да, нет - как будто не слеза,
А снег потек...
- Где ты была?
- Далёко.
И улыбнулась, чуть прикрыв глаза.

По влажнымкосам провела рукою,
Смахнула тихо мелкихкапель дым.
И опоила комнату покоем,
Каким-тосранным, белымичужим.
Покой... Сюда, где и углы кричат,
Где, кажется, и стол куда-то рвется..
Здесь приютиться может целый ад,
Лишь для покоя места не найдется.
. 'Где ты была?... Ну что же ты
молчишь?
Скажи мне.' Кос заснеженных прохлада
И эта нарастающая тишь,
Покой и даль чуть поднятого взгляда.
И вдруг он встал, опорожнил стакан,
Схватил пальто, на миг раздернул
штору.
'Я слишком трезв а, может, слишком
пьян.
Молчи одна. Не жди. Приду не скоро.'

- 'Постой! Постой! Не надо так... -
Ушел...
А я-то думала - вернусь в квартиру...
Но здесь все то же - занавеска, стол...
И так же нет ни неба и ни мира.'
-------------------------------------
Холод. Ветер. Воздух мутный
И чужие огоньки.
Слишком в мире неуютно,
Слишком звезды высоки.
Улиц спутанных откосы...
Надо бы свернуть назад,
Надо бы уткнуться в косы
И поцеловать глаза
И почувствовать всей кожей,
Всем лицом своим тепло.
Может ... - ничего не может!
Ничего б не помогло.
Так и будет: ночь, мерцанье
Непонятного огня
И шатанья и незнанье:
Есть ли я иль нет меня.
Проводов чернильных нить
Под все тем же мутным небом.
Что там 'Быть или не быть?' -
Был я или вовсе не был?

Голос детский, звонкий, страстный,
Пионерчика фальцет,
Легкий флаг как радость красный, -
Это было или нет?

'Мы за целый мир в ответе,
Мы за счастье всех борцы!'
Все постигнувшие дети,
Всех учившие юнцы.
Все размечено на плане,
Целый мир, как на руке.
Справедливость? Здесь, в кармане.
Правда? В вещевом мешке.

Никого не пожалеем!
Грянет бой, раздастся гром!
Под колесами идеи
Все ненужное сомнем!

Возведем великий город!..
И во имя счастья в нем
Забирает Черный Ворон
Черной ночью мать с отцом.

Черный Ворон ночью кружит,
Черный Ворон метит мать.
Вещий ворон, если нужно,
Можешь печень мне склевать.

Буду тих и нем как рыба,
Если нужно, хватит сил.
Прошептать тебе 'спасибо'...
Только вот за что, забыл.

Есть кострище, есть могилы -
Черный след и красный след.
Но еще ведь что-то было?
Было что-то или нет?

' Отряды, колонны, лавина
Ряды марширующих масс.
Мы - сила, мы - сплав, мы - едины.
А я под ногами у вас'.

Хищный глаз над всеми плавал,
Красный глаз и темень крыл.
Черный Ворон, Черный Дьявол
Царство света сторожил.

Крик вороний среди плача,
Гром 'Урра' на стон в ответ,
Красный глаз в толпе незрячей...
Это бог наш?! - Бога нет!

Прямо в ад идет дорога!
Дымно-черен красный цвет!
Люди-овцы! Ради бога!
Стойте, люди - Бога нет!

- 'Мы в ногу, мы в ногу, мы в ногу!
По гулкому камню дорог.
Нам мир уступает дорогу.
А я на путях поперек'.;

Опьяняющее знание.
Новых битв далекий гром:
'Мы пророки отрицанья!
Мы лицом к лицу с врагом'.

Чувство сипы, вспышка света,
Непочатых дней запас...
Это было! Было это?
Ну так где ж оно сейчас?

Мой противник чернокрылый,
Этот красноглазый бес,
Гордый взгляд нечистой силы,
Точно призрак, вдруг исчез.

Он со мной не принял боя.
Он ... как копоть, словно дым -
Всюду ... Все покрыв собою,
Стал для глаз неразличим.

Где гроза, величье, пламя?
Только чад во тьме пустой.
В пустоте машу руками,
Задохнувшись пустотой.

И нет ни колонн, ни отрядов,
Ни маршей шагающих масс. -
Понурое тощее стадо.
А я под ногами у вас.

Пасутся рогатые братцы
У ног и лица моего.
Мне надо б, наверно, подняться,
Да вот не пойму, для чего.
------------------------------
'Павел?'
В доме ни зги,
Только шорох, скрежет...
Вправду ль были шаги
Или просто брежу?
- Павел?..
(Бред, просто бред...)
- Павел, ты? Войди же!
(Нет, опять... Снова - нет...
Ветер стекла лижет.)

Так мертва тишина?
Ложь - и звук и промельк?
Вправду нежить одна
Обитает в доме?

Если б только уснуть
На часок единый.
Если б только чуть-чуть
Потеплее льдина...
Это в глупой яви
Все наоборот. А во сне - там Павел
Снова ей поет:

'Спи, моя пушистая,
Мой мохнатый глаз, -
Все зайчата с лисами
Не уйдут от нас.

Просверкают заревом
Рыжие хвосты,
Будут разговаривать
Хрусткие кусты.

Загорится щелочка
Красная вдали,
И запахнет елочка
На краю земли.

Все начнется заново
Где-то на краю,
Ведь нельзя обманывать
Сказочку мою.'

Как страшно вылезать из сна!
Вдруг вспомнить: каждый в одиночку.
Смерть лишь на миг дала отсрочку,
Но - вот она. Опять она.

Так значит можно разрубить
Сплетенье рук, срастанъе, завязь?!
Не может быть, не может быть!
Мы... милый мой, мы обознались!

Ведь это - мы! Какой судьбе
Под силу душу выместь, вылить?!
Мне больше места нет в тебе?
А где ж быть мне? Или?... Или?...

Крик оборвался. Стон затих.
Смерть глушит крик и всплески тушит.
.....................................
Как может вдруг не стать живых?
Как может смерть пробраться в души?!
----------------------------------
А где-то облако ложится
В домов густеющую тень.
Плывет, покачиваясь, птица
На крыльях, медленных, как день.

До края неба доплывает,
До края света - до темна -
И молча крылья предлагает
Душе, застывшей у окна.

Простор, напившись тишиною,
Чуть дышит, облако клубя.
'Ты можешь плыть и плыть за мною,
Все удаляясь от себя.

Сюда, на Запад, по потоку
Зари - в невыносимый свет.

Смерть чуть видна, смерть так далёко...
Есть только ты, а смерти - нет...'

Так вот откуда всходят звуки
Колоколов, хоралов, месс!
Встает стоглазый и сторукий,
Высокий, как молитва, лес!

Так вот откуда всходят шпили
И начинается прибой
Живого Духа, всплеск воскрылий,
Пространства свиток голубой.

Каким путем - коротким, длинным -
Как я пришла в твои поля?
О неоткрытые глубины
Обетованная земля...
-------------------------------
Как? Как мне жить?
Ответь мне, Таня.
... (Погасли света острова.
Как страшно далеки слова!
Как близко и легко молчанье.)
- Тебе со мною тяжело. Но мне -
Мне трудно. Жить почти невыносимо.
(Лишь только кромка над землей в огне.
А мир в дыму, в лиловых волнах дыма.)

- Мне кажется порой, что жить
преступно
Где хочешь - дома, даже на лугу,
В цветах, в траве - бьет в ноздри запах
трупный
Нельзя дышать. Да, - нечем. Не могу.

(А ночь, как море. Водоем глубокий.
От собственной безмерности темна.
В ней тонут судьбы, затонули сроки
И тишью захлебнулись времена.)
Послушай, Павел... Тихо как,
послушай..
И если я могу тебе помочь,
Так помолчим. Пусть ночь втекает
в душу
Ночь больше нас, и больше знает ночь.

Ночь знает? Что? Ночь зачеркнула
Все, что я знал. Сквозь жизнь - черта.
И только нарастанье гула
И только эта пустота,
Наполненная всем...

Что-то есть, что-то ждет, что-то вправе
Командором пожаловать в дом:
'Мы без ног, мы без тел, - но раздавим!
Мы без глаз, но найдем и сомнем!'
Этот марш, этот топот безногих,
Тех, кого не объять и не счесть,
Этот крик безголосых: 'С дороги!'
Точно что-то... ну да, что-то есть
Вправду... есть. Эта сила иная,
Этот шепот и гром - этот бред -
Это есть, ну а я?
Я не знаю,
Я не знаю, я есть или нет...;
Ночь... Ты ночью на звезды глядела.
Ну, а мне не тепло у огня
Звезд твоих. Мне до них нету дела
Точно так, как и им до меня.

До всех этих мельчайших и крупных
Фонарей, понатыканных в мгле, -
Красоваться над нами преступно,
Как преступно ходить по земле

Нам над мертвыми.
- Господи, Павел,
Но ведь мертвые вовсе не там.
Ты всех мертвых как звезды оставил.
Вот они и кричат по ночам.

Я оставил?!
- Ну да, ты на тризне
Вечно пьешь, а на жизнь нету сил.
Ну, а мертвым... Им надобно жизни,
Той, которую ты не вместил.
Ты все ждешь катаклизмов, мессии,
Мне ж довольно шуршанья листвы.
Для меня мертвых нет, все живые,
Для тебя все живые мертвы.
А ведь это так тихо, так просто
Быть живым... Знаешь, с травкой любой;
Я сама проросла над погостом,
Замолчала сама над собой.
Да, сама - сквозь могильные плиты,
С той березой до самых небес.
...............................
Нет, не умер ты вместе с убитым
И с воскресшим еще не воскрес.
------------------------------
Выжат, выдавлен,размолот.
Но ведь есть же за окном
Люди, лица, камни, город.
К черту этот тихий дом!

Бег рекламы, бег трамвая -
Синий, желтый, красный свет...
Пусть мелькает, пусть мелькает -
Было - нету, было - нет.

Все быстрее и быстрее...
Как чудовищно легки:
Драмы, песни и идеи,
Ультра-новые стихи...

И картины и портреты...
Раз - готово, два - лови!
Было - нету, было - нету -
Погоди, останови!

Было - нету... - Нету силы...
Да уйми же этот пляс!
Сделай так, чтоб что-то было
Хоть бы на день, хоть на час.

Я не знаю - камень, кошка,
Площадь старая, вокзал...
Эти грустные окошки,
Как усталые глаза...
-----------------------------
- Может мы, как тени кружим
Возле старого окна.
Там, где жили наши души,
Там, где были мы сполна.

Мы стояли против вала.
Вихрь - а в нем душа - гола.
Нас стихия обвевала.
С нами ровнею была.

Люди, боги или черти,
Но уж только не скоты,
Мы, просоленные смертью,
Были, видишь ли, - чисты.

- Может ты и смерть осилил,
Да шумишь не по летам.
Мы, мой милый, тоже были.
Только были мы не там.

И скотами были чаще
Мы, чем бронзою литой...
Но и скот, в аду горящий,
Может быть уже святой.

- За всех вознесенных
Нам выпить пора!
Петр, пей за Семена!
Семен, - за Петра!
- За всех погребенных,
Скажите скорей. Петр, пей за Семена
И Павлу подлей!
--------------------------------
Тихо в доме. Застыла посуда.
На кровати стакан, под столом -
Нож, бутылок наваленных груда
И какой-то немыслимый дом.
Черно-розовой скатерти клок
И в окурках в углу, на диване
Чей-то скомканный белый платок.
Как?.. Да как он попал сюда? - Танин,

Танин... Таня... о этот избыток...
Перегруженный птицами сад,
Взгляд под тяжестью счастья закрытый,
Мной одним переполненный взгляд...

Эта тяжесть минуты безмолвной, -
Таня... этот внезапный столбняк,
Точно смерть непомерный и полный,
Непосильный и тяжкий, как мрак.

И - внезапная легкость рассвета.
И - как будто и впрямь - два крыла...
Я любил это. БЫЛО ведь это.
Но... все смертно. - Любовь умерла.

Спета детская песня о рае.
... Что за гомон летит из окна?!
Там весна... - И весна умирает.
Там весна... - Ну и что ж, что весна?
---------------------------------------
Весна! О, Господи, - весна!
Разлив весенний, дух весенний!
Жизнь, не имеющая дна -
О, наводненье воскресенья!

Да хлынет жизнь! Все можно - вдруг
Рвануться в небо вслед за птицей
И на глазах преобразиться
У смерти выскользнув из рук.

Он длится, первый день творенья,
Не завершившийся и днесь. -
Ответ всех трав, хорал весенний,
Ввысь солнцу грянувший: Аз есмь!

Глаз солнца! Жги, дари и требуй,
Любовь бессонная моя,
Зияющая рана неба -
Прострел сквозь грудь небытия.

О щедрость творческого дара,
Призыв сквозь миллионы лет
На жар ответить равным жаром,
Зажечь от света равный свет!

Весна пришла на землю снова -
Жизнь, хлынувшая из глубин!
Одна... Ну что же тут такого?
Земля одна. И Бог один.

И как ни бесконечно много
Тьмы в мире, - расступилась мгла.
Душа растерзанного Бога
Вновь по кусочкам собрала.
------------------------------
Эпилог

Послушайте!
Встаньте из-за стола!
Выйдите, выйдите из квартир!
По миру трещина пролегла!
Сегодня в полночь треснул мир!

Не слышите гула?
Вам жалко тепла?
Не видите? Сдуло
Стакан со стола?!

И... ложка и ножик
Взлетают, звеня!;
О Господи, боже! -
Сдувает - меня!!
Метель снеговая!
Метель с площадей!
Сдувает, сдувает,
Сдувает людей!

Вздувается, свищет -
Стол, скатерть, костыль!
Мы люди иль листья??
Мы люди иль пыль!!
------------------------------
ГДЕ?
ГДЕ?
ГДЕ?
ВПРАВО ИДТИ ИЛЬ ВЛЕВО?
ГДЕ?
ГДЕ?
ГДЕ?
СЫН МОЙ УБИТЫЙ - ГДЕ ОН?

ГДЕ ЖЕ В ГОРАХ ЛУНЫ?
В МОРЕ ИСКАТЬ? НА СУШЕ?
Я ОБЫЩУ ВАМ СНЫ!
Я ВАМ РАЗРОЮ ДУШИ!

РАЗВОРОШУ СЕРДЦА!
СТЕНКИ СЕРДЕЦ РАЗДВИНУ!
ГДЕ ЖЕ ОН - СМЫСЛ ЛИЦА,
СМЫСЛ УЛЫБКИ СЫНА?

ИЛИ ДОЛЕТЕЛ И СГАС
СГНИВШЕЮ В ПОЛЕ ЖАТВОЙ?
НЕ УМЕСТИЛСЯ В ВАС?
КАИНЫ, ГДЕ ЖЕ БРАТ ВАШ???
-----------------------------------
Это кровь из мира хлещет -
Шум валов, живой поток.
Сквозь распавшиеся вещи
Проступает в мире БОГ!

Вот оно. Неотвратимо
Обагряет даль и близь
То, что не проходит мимо,
От чего нельзя спастись

Ни в безлюдье, ни в народе,
Ни назад и ни вперед. -
Это то, что не проходит,
Даже если все пройдет.

То, что в семени расчертит
План листа и план корней.
Это то, что больше смерти
И бесчисленнее дней.

То, чему Вселенной мало,
Что солнца способно сместъ
И среди любых обвалов
Повисает вечным 'ЕСТЬ'.

О, великая тревога
Площадей, окон, квартир!
Обнажившийся до Бога,
Обнаживший Бога мир.

Вещи, ценности, идет -
Все швыряется в поток!
Мира убыль. Мир скудеет.
Прибывает в мире Бог.
--------------------------------
Дантов ветер за спиной!
Мчимся адскими кругами
Вместе с домом и женой,
Вместе с мыслями и снами!

Слиты вместе, шиты, свиты
На какой-то страшный срок
В адский узел, в адский свиток
Рот ко рту, к виску висок!

Таня! Я ведь на ногах
Не стою. Волною, взмахом
Поднят, сбит! Все - только прах!
Вся душа - по ветру прахом!

Никакого Павла нет!
Я ведь знал давно: - в просвете
В целях жизни бился бред, -
Был всегда в нас этот ветер!

Но покуда он умы
Не задул, не тронул числа.
Нам казалось - есть лишь мы:
Он же - только сон без смысла.

Только страх на полчаса,
Только холод на мгновенье.
Только мертвых голоса,
Только странное смятенье.
А теперь - со всех сторон -
И над нами и под нами -
Он - повсюду. Есть лишь о н,
А случайный сон - мы сами.

Кто я ? Отчего я с ними?!
Как я жаждал доказать,
Что я есть и втиснуть имя
В мир, как жгучую печать.

Клейма, вечные печати -
Имена! О, сколько их -
Я - профессор, я - писатель! -
Ветер! Ветер! Ветер! Вихрь!

Больше даже не приснится,
Не примнится сердцу тишь...
Носит, гонит! В спины, в лица!
Таня! Как же ты стоишь?

Ни на чем... легко и просто,
Как звезда и как земля...
Таня - тихость, Таня - остров,
Память дальняя моя...
---------------------------

Stabat mater dolorosa...
... Молча мать стояла
Миру жаждущему слезы
Матерь раздавала.

Оживет и мертвый камень,
Всем иссохшим хватит -
Истекла совсем слезами,
Источилась Матерь.

Над немым сыновним телом
Птицей чернокрылой,
Все отдавши, что имела,
Скорбная застыла.

Stabat mater dolorosa...
Век, как день единый.
Матерь спросит с мира слезы,
Матерь спросит Сына.

Смотрит Матерь в наши лица
"Где ОН?" .- стонет ветер.
Лучше б миру не родиться.
Если не ответит.
--------------------------
Конец
60-е годы



ЧУЖИЕ СНЫ

1

Не чувствую. Что мы разделены. -
Ты просто спишь, твой сон бессрочный
длится,

А я смотрю твои цветные сны,
Уже не видя самого сновидца.

Расправлен дух в последней глубине.
Недвижный лик из мрамора изваян.
Но что же, что же движется во мне?
По чьим веленьям сердце оживает?

Не чувствую, что мы разделены.
Ни 'там', ни 'здесь' - все те же волны
света...

Ты спишь. А мне показываешь сны.
Цветные сны твои... но сны ли это?
2

Бессмертие... Оно живет вот тут,
В моем виске пульсирует бессмертье.
Чужие сны невидимо плывут
И предстают перед глазами сердца.

Не разбуди, а вниди в долгий сон...
Великий сон горы веками длится.
Отвесом к небу профиль устремлен.
Пространство кружит,
как большая птица.

Не разбуди... Ну что с того, что вдруг
Покажешь всем, откроешь перед всеми?
О, веточки оторванный испуг!
О, раненое, вскрикнувшее время!

Не тронь его. Источники темны.
Чем глубже пласт, тем тише,
безответней.
Лишь научись смотреть чужие сны,
И Бог войдет в твой сон тысячелетний.

3

Чужие сны... И мой прозрачный сон,
Вам всем чужой... А небо над домами?;
А тот густой, поросший лесом склон?
А это отгорающее пламя?

Все чуждое? И как чужие сны
Неведомо? Чей дух наполнил глину?
Кто чертит в небе линию сосны,
Кто чертит в скалах тайные картины?

Нет никого. Лишь блики на воде,
Загадки леса, вечности дремота.
Не кто, а что. Не где-то, а везде,
Всегда, во всем, и все же -
кто-то. Кто-то.

4

Я вслушиваюсь в собственную душу.
Звук замирает. Внешний мир приглушен.
Во мне растет (о, как она нужна!)
Раскинувшая крылья тишина -
Невидимый, нерукотворный храм,
Поставленный наперерез ветрам.

Угадываю... Различаю... Верю...
Молчанье открывается, как двери,
В тот самый сокровеннейший придел,
Где только дух - и ни имен, ни тел.;
Здесь пустота. Как там, вверху Синая.
Великая. Единая. Сквозная.
Очищенный, освобожденный путь
В любую грудь.

5

Тот путь, ведущий от тебя ко мне, -
Мгновенье света, небеса в окне,
Та тихая таинственная связь,
Что длится вечно, изнутри светясь,
Тот общий сон, что, всем приснясь,
прожег
Из сердца выход внутрь другого -
Бог.

6

И сотворил Господь Адама спящим.
Он жил во сне. Он видел вещий сон:
Рассветный луч в густозеленой чаще,
Пахучий ландыш, нежный анемон.

Луг отцветал и наливался колос,
И в сон пространства не врывался крик.
Земле и небу снился тот же Голос,
Глядел сквозь все один и тот же Лик.

Тек в мире свет и не текли событья.
Из звезд и зорь земля сплетала сны.
И все свершалось только по наитью, -
По тайному веленью глубины.

В глубоком сне взрастало жизни древо
И древо знания добра и зла.
Во сне, сквозь сон рука Господня Еву
Здесь возле сердца самого нашла

И вынула. И этой жаркой плоти,
Его ребру родному - сатана
Сумел шепнуть: 'Когда же вы поймете,
Что жизнь вам снится? Пробудись,
жена!'

И вот сверкнул тот самый плод
на Древе, Который был с рожденья запрещен.
И пробудилось беспокойство в Еве
И разорвало чудотворный сон.

И поняли они, что дольше века
Им не прожить - 'Мы смертные, Адам!'
И было два дрожащих человека.
А Бог? - 'Что Бог... Он только
снился нам'.

7

Журчал ручей. Благоухали кущи.
Деревья гнулись, наклонясь к воде.
Но Он... Но этот Тихий Вседающий...
О, в первый раз раздавшееся 'Где?!'

И только там, меж ребер, где-то слева,
В скрещенье снов, в переплетенье воль,
Откуда Бог когда-то вынул Еву,
Впервые в жизни шевельнулась боль.

Как будто кто-то, кто был тайно спрятан
Туда, вдруг выпал, и в пустую грудь
Вошло, как вздох, печальное 'когда-то'...
И тихое, как сон, 'когда-нибудь'...

8

Он не увидел Бога своего,
Смотря на мир, на сто частей разъятый.
А Каин - темный первенец его, -
Смотря на брата, не увидел брата.

Как будто раскололась неба гладь.
И только ветер - всей земли хозяин -
Ревел и выл, стремясь перекричать
Далекий голос: 'Где же брат твой,
Каин?!'

И покатилась слезная лавина
С тех самых незапамятных времен:
Рыдает Матерь, потерявши Сына,
И плачет Каин, потерявший сон.

9

А травы спали; и спала береза.
По небу тихо проплывали сны,
На тонких ветках вспыхивали слезы,
Смола струилась по стволу сосны.

Шептали ветры быль и небылицы,
И звали вдаль. И в глуби звал покой.
И спал простор. И знали только птицы,
Что снилось веткам, спавшим над рекой.

А птицы знали. Господи, откуда?
Чуть розовела тихая вода.
Мгновенной песней вспыхивало чудо
И улетало. Господи, куда?

10

Ты навек земле оставил
Свой последний страшный стон.
Авель, Авель, где мой Авель?!
Каин, Каин, где твой сон?!

Вас одно взрастило лоно,
Мать зовет сынов домой. -
Каин, Каин, мой бессонный,
Авель, Авель, спящий мой...

Длится сон твой... Там, над крышей,
В колыбели голубой...
Вижу сердцем, чую, слышу...
Ты со мною, я с тобой.

Мой родимый, баю-баю...
Проплывают облака.
Обнимаю, обнимаю.
Колыбель твоя легка.

Тихо-тихо, еле-еле,
Чуть качнула и опять
В этой синей колыбели
Буду век тебя качать.

В зыбком тающем тумане
Тает боль и тает страх...
Спит земля на Божьей длани,
Как младенец на руках.

Если б все ночные вопли
Стихли в этой сизой мгле...
Помоги, мой сын усопший,
Всем бессонным на земле!

Ради матери скорбящей
Встань над слезною рекой,
Возврати нас в царство спящих,
Беспокойных успокой.

Сердце надвое разъято,
Там, в груди моей - провал.
Помолись со мной за брата,
Чтобы он тебя узнал.

Посреди одной пустыни
Вам один построен дом.
Наклонись звездою синей
Над озерным хрусталем.

Промелькни дрожащей каплей,
Помоги моей любви, -
Уколи лучом внезапным,
Легким духом проплыви...

Тайна жизни - птица ночи,
Крылья чуткие расправь!
Тихий сон, смежи нам очи,
Чтобы сердцу видеть Явь.

11

Эта Явь откроется за гранью,
Там, где исчезает метр и час,
Там, где длится вечное сиянье,
Скрытое от неготовых глаз.

Торжество ликующего света,
Жизни безграничной торжество.
Дух неотягченный, не одетый
Ни во что - совсем без ничего.

Где-то дальше, глубже нас и выше,
В той непостижимой глубине -
Нищий дух, которым все мы дышим
Дух, который бодрствует во сне.

Он не изречен и не изваян
И ни от кого не отделен -
Легкий дух, который навевает
Нам целящий, жизнетворный сон.

В тишине открытой и великой -
Только волн таинственный прибой.
Ничего - ни слова и ни лика.
Ничего - меж мною и тобой.

Расступились стены и покровы.
Мы не можем быть разделены.
Это Явь. И к ней пути иного
Нет, как только сквозь чужие сны.

Семидесятые годы.



СЕМИСВЕЧНИК

Свеча 1-я. огонь украденный

Огонь! Огонь! Зрачок Зевеса!
(Сей взбег, сей взмах!)
Разодранная вмиг завеса -
Прокол в сердцах!

Рассудок навзничь! Бога, Чуда
Черты видны!
Он к нам врывается оттуда -
Из глубины!

Повелевает на колени
Рвануться нам,
Он здесь - гроза и разоренье,
Но где-то там...

Вот там, где никому не тесно,
Где глаз - звезда...
Он - весть оттуда! Он - небесный!
Он - зов туда!

Чиста, как пламена заката,
Господня страсть.
Как ты посмел, огнем зачатый,
Огонь украсть?!

Горит во тьме, как глаз бессонный,
О жизни весть.
Как ты посмел, Огнем рожденный,
Огонь низвесть?!

В земные поместить затворы,
С небес на дно?
Как Он тоскует по простору,
Где все - Одно!

Как рвется Он стокрылой птицей,
Сжигая клеть!
Огонь для тех, кто не боится
В огне сгореть!

Кто от своих бессчетных братьев
Не отделим.
Он входит в пламя, как в объятье
Со всем живым.

Что ж ты сдержать не можешь крика
В свой судный час?

Ты, вырвавший у неба с лика
Горящий глаз?!
И кровь, сжигая мир, струится
С пустых небес.
И хочет остудить глазницы
Слепой Зевес.

Свеча 2-я. Огонь говорящий

Купины неопалимой
Блеск внезапный - жар глубин.
Наше сердце неделимо:
Слушай, мир мой, Бог един!

Все одно и нет чужого,
Сто окон - один чертог.
Так сказал душе Егова:
Вот завет наш: Я - твой Бог.

Я, связавший эти нити,
Сжавший все в одну ладонь,
Всех держащий, - Вседержитель,
Возжигающий огонь!

Ради Бога, Жизни ради,
Ради вспыхнувшего дня -
Ни искринки не укради
У единого огня!

Туго стянут день грядущий
С прошлым в узел бытия.
Я - супруг твой, - молвил Сущий,
И впечатал: только Я.

И легла столбами света,
Рассекающего тьму,
Тяжесть Ветхого Завета -
Тяжесть верности Тому,

Кто извечно верен каждой
Капле (все - единый вал),
Тяжесть той вселенской жажды
По началу всех начал,

Тяжесть звездного чертога,
Тяжесть солнца и земли,
Слово огненного Бога:
Все едино, не дели!

Я - во всем, во всех, со всеми,
Чья душа в святом огне.
Кто воспримет Божье семя?
Кто подарит Сына Мне?

Из какой Он выйдет дали,
Сын земли и неба сын?
Тот, кто выжжет на скрижали:
Слушай, мир мой, Бог един!

Свеча 3-я. Огненный вестник

Сквозь дали и даты -
Распявшим, распятым,
Убитому брату,
Убившему брату!

И агнцу, и волку -
Завет голубиный -
Проклятья да смолкнут! -
Едины, едины!

И черным, и красным,
И красным и белым:
Сраженья напрасны -
Единое тело!

Во всех иноверцах -
Единою болью
Стучащее сердце -
Набат колокольный!

Он взял наше бремя,
Он взял наши муки
За всех и над всеми
Раскинувший руки.

И миру неведом
Итог под итогом:
Любая победа -
Распятие Бога.

И лишь побежденный
Услышит лавину
Пасхального звона:
Восстал Всеединый!


Свеча 4-я. За светом!

Свет был. И нет. Куда ты скрылась?
Где ты?!
О, Эвридика - свет моих очей!
Но я пойду во тьму вослед за светом!
За Эвридикою пойдет Орфей...

И перед мукой страшною моею
Ад задрожит и растворит врата.
И темнота отступит пред Орфеем.
Или меня поглотит темнота.

Вослед любимой ускользнувшей тени,
Нащупывая тайный след следа
По гулким, гудким, звуковым ступеням
Спускаюсь внутрь. О, Господи, куда?

Я различаю в брезжущем тумане
Неясных линий шелестящий лес,
Как будто кто-то чертит наши грани
И плоть еще не обретает вес.

Здесь, в глубине бездонного провала,
Как стаи листьев, души шелестят.
В стране концов они берут начало
И нас зовут вперед, а не назад.

И надо мне пройти сквозь мрак великий,
Не оглянувшись, не подавшись вспять,
Чтобы достать до вечной Эвридики,
До Света негасимого достать.


Свеча 5-я. Орфей оглянувшийся

И это Е С Т Ь. Во тьме светло.
Мерцает узкий вход.
До света сердце доросло
И все еще растет...

Куда? Неведомо... В меня
Глядит горящий глаз.
Зрачок вселенского огня
Заглядывает в нас.

И манит и велит идти
Без цели и следа.
О, это веденье Пути
В неведенье куда!

Иду! Иду!.. Во тьме зажглись -
Глаза души моей...
- Я здесь! Орфей мой, оглянись!
Остановись, Орфей!

- Любимая. Иди за мной!
- Куда? - В наш вечный Дом.
Чтоб быть не тенью, а живой,
Не смертной - божеством.

- Орфей, Орфей! Я не могу!
- И я, как ты, не мог.
Мы в адском топчемся кругу,
Но вечный свет прожег

Тьму вечную и выжег вход
Туда, где смерти нет.
- О, Господи, но как он жжет,
Твой негасимый свет!

Остановись! Я или Он.
Я смертная, Орфей.
Для смертных есть иной закон.
- Не для любви моей.

- Так ты так мучаешь, любя?
- Веление Огня.
- Огонь, который вновь тебя
Уводит от меня?

- Любимая, да нет - к тебе!
В тебя! - Но я без сил.
О, не мешай моей судьбе!
Зачем ты разбудил

И поднял из небытия,
На свет из темноты?!
Прощай же...
- Оглянулся я.
Но... где же, где же ты?!


Свеча 6-я. Я есмъ огонь

Нет ничего... Пустой, ничей
Лес. Ни лица, ни слов.
Есть только линии ветвей,
Да линии стволов.

Огромный вяз, склоненный в пруд,
Плеск... лепет... дух... вода...
Они куда-нибудь ведут...
Но, Господи, куда?

В каком-то позабытом сне
Был этот холм с кустом...
Они напоминают мне...
Но, Боже мой, о чем?

Какой-то край далекий... Там,
Где мир, как небо тих,
Я был Орфей... или Адам...
Нет, раньше, прежде них...

Еще не место и не век,
Еще до всех имен -
Сын Человечий... Человек.
Еще не наречен

Никак. И всё вместивший в грудь.
О, эта полнота!
Внутри души - и цель и путь
И нету ни листа,

Отторгнутого от меня. -
День гаснет. Тает мгла...
Из ночи в день и в ночь из дня
Иду путем ствола.

И вдруг - немое торжество!
Тот высочайший миг:
Из пустоты, из ничего
Восходит смысл и Лик.

Самосвеченье Бытия...
Все это было... Что ж,
Я совершил? Что сделал я,
Что охватила дрожь

Всю душу и нахлынул страх,
Как будто камнем вниз
Я брошен был и на руках
Над бездною повис...

О, Господи! Мой день, как год,
Томительно тяжел,
И вечно печень мне клюет
Безжалостный орел.

В каком аду, в каком огне
Горю, его кляня, -
Того, кто вновь летит ко мне
Напомнить про меня

Всецелого. О, этот взлет
Великой птицы! Плачь,
Душа больная!.. Как он жжет.
Божественный палач!

Какая боль!.. Сквозь все пласты
Души!.. Уйди, не тронь!
Но... враг мой, друг мой - это Ты,
Мой внутренний огонь!

Огонь, не поглощенный тьмой,
Прожегший тьму мою!
О, мой палач - целитель мой
Всесильный - узнаю!

Так вот она - вина моя:
Как долго, как давно
Мы разделились - Ты и я -
Не слиты, не ОДНО.

Владыка жизненных глубин,
Крик смолк, я снова тих -
Един с Тобой, с собой един,
Нет более двоих!

Огонь! Огонь! Внутри, во мне -
Огонь! Сей взмах, сей взбег!
Я есмь Огонь! Я весь в огне
И не сгорю вовек!


Свеча 7-я. Огонь творящий

Осанна! Осанна
Горящему Богу!
Свечение раны,
Сжигание порога.

Закон Миродержца:
Единая воля. -
Из самого сердца -
Свечение боли.

Кому-то - геенна,
Кому-то - разруха -
Сжигание тлена,
Возжение Духа.

Вовне есть границы,
Внутри - ни единой.
Пусть Он разгорится,
Наш пламень глубинный.

И верьте, не верьте! -
Жизнь мертвый обрящет.
Победа над смертью
Есть Огнь Творящий.


Восьмидесятые годы 2-ая редакция 2002 г.


***

Содержание:

*

[Улисс]

Раздел Ⅱ.43. Стихи Зинаиды Миркиной

7. ИЗ БЕЗМОЛВИЯ

Избранные стихи
2002-2004

Безмолвие мое-пространство для Вселенной.
Размытые края, раздвинутые стены.
Безмолвие мое-очищенное поле
Для действия Творца, для тайной Божьей воли.
Бессрочно долгий час.
В который молкну я.
Чтобы звучала речь немолчная Твоя.
И, может, в мире есть единственное счастье-
Безмолвие мое перед Твоею властью.


ПО ТЕЧЕНЬЮ ТИШИНЫ

Над нами листьев желтый свод,
А мы сидим у костерка.
И тишина течет, течет,
Как полноводная река.
Осенним тихим теплым днем,
Когда все листья зажжены,
Мы долго, медленно плывем
Вглубь по теченью тишины...
***
Чтобы Бог тебя услышал,
Надо стать деревьев тише,
Ниже трав и тише вод...
И тогда Господь вонмет,-
Да и ты услышишь тоже
Ласку Божью, шепот Божий...
***
Тихо-тихо сидим у огня.
Дело делает лес за меня.
За меня дело делает свет.
Мы-одно, разделения нет.
За меня дело делает Бог.
Ну, а я примостилась у ног.
***
О, Господи, такая тишь,
Что слышно мне, как Ты творишь,
Как восстанавливаешь Ты
Мои бессмертные черты,
Которые погребены
На дне священной тишины,-
В средине сердца Твоего.
Какая жизнь внутри него!
Жизнь прошлая была лишь тенью.
Так вот что значит воскресенье!

***
А тишина продолжается,
Как нарастающий вал.
Боже, куда приближается
Тот, кто ее не прервал?
В свет неизбывный прибытие.
Сердце, как небо,-в огне.
Боже, какие открытия
Ждут нас в Твоей тишине?
Мир нескончаемо множимый,
Небо во весь разворот...
Что это, что это, Боже мой,
В недрах безмолвья растет?
Тайна великого гения,
Миру поющего гимн,
В том, что он чует Движение
И, как земля, недвижим.
***
Такая тишина на свете,
Такой покой на сердце лег,
Как будто бы на всей планете
У всех людей-единый Бог.
Как будто, Господи, как будто
Случилось все и ничего-
Мы все, проснувшись ясным утром,
Узнали Бога своего...
***
Все узлы земные разрубя,
Жить, не ждя ни кары, ни награды.
Что мне надо от Тебя?-Тебя.
Ну, а больше ничего не надо.
Если вправду в сердце входишь Ты,
Все ненужное проходит мимо.
Столько бесконечной высоты!
Столько глубины неизмеримой!
И такая входит тишина,
Будто мир еще не разделенный.
Будто бы Душа на всех одна,-
Будто впрямь обнялись миллионы.
***
Так тихо, что слышно, как гулок
Ход звезд, пересекших поля.
Так тихо, как будто прильнула
К вечернему небу земля.
Так тихо, что слышно движенье
В незримом пространстве глубин.
Так тихо, что нету сомненья,
Что Бог в самом деле один
На всех нас. На все мирозданье-
От звездных высот и до дна-
Ни времени, ни расстоянья.
Так вот отчего ТИШИНА...
***
Треск костерка. Лесной покой.
И все. Не надо ничего.
Лишь только чуять под рукой
Биенье сердца твоего.
А вечность есть не старь, не новь -
Она на все века одна.
Она-бездонная любовь.
Вот та, которая вечна.
***
Прислушайся. Повремени. Постой.
Какая тишь и глубина какая!
В молчаньи льется в сердце Дух святой,
В молчании-из сердца истекает.
Ему послушны наши плоть и кровь.
Его свеченье проступает в лицах.
В молчаньи разрастается Любовь,
В молчании Вселенная творится.
И все равно, пролог или итог,
Вся вечность впереди или мгновенье-
В молчании нас наполняет Бог.
В молчаньи длится наше единенье.
***
I
Костер трещит, часы бегут,
И нет как нет пустых минут.
Они до краешка полны
Всем полновластьем тишины,
Всем блеском золотых ветвей,
Всей тайной осени моей.
II
В чем тайна осени? В близости Бога.
Он приближается. Он у порога.
Свет, разгораясь, пронзает нам грудь,
Свет расчищает для Господа путь.
Лес приготовился снять одеянье.
Час обнажения, час предстоянья.
Все мое Дело и вся благодать
В том, чтоб застыв пред Тобою предстать.
***
Я погружусь на дно покоя,
Туда, откуда всходит свет,
И вдруг узнаю, что такое
Та жизнь, в которой смерти нет.
Да, я узнаю, я узнала-
Вот здесь оно передо мной-
Все то, что было до начала,
До боли, до тоски земной.
Я погружусь на дно молчанья,
Туда, где молкнет мысль сама,
Где зачинается сиянье
И, дрогнув, отступает тьма.
Я погружаюсь так глубоко,
Так бесконечно тихо мне!..
Ведь я осталась око в око
С моим Творцом наедине.
***
Часы безмолвные, благие.
Пути дневного эпилог.
И световую литургию
Свершает сам всесильный Бог.
Все замерло в живой природе-
От леса и до облаков.
Вот Он выходит, Он выходит.
Ты видишь? Слышишь? Ты готов
Стать глубже горя, выше счастья,
Следы забот стереть с лица
И всей душой принять участье
В священнодействии Творца?...
***
Над морем светились бескрайние зори,
А сосны стояли у самого моря.
И здесь обрывалась земная дорога-
У самого моря, у самого Бога.
Ведь некуда больше-взгляд Божий объемлет
И море и сосны и небо и землю.
И лишь одного здесь душе моей надо:
Самой уподобиться Божьему взгляду.

***
На ветках капли мелкие повисли,
Дождь медленно струился в тишине,
И тишина мне расплетала мысли,
Распутывала все узлы во мне.
И становилось ясно понемногу
Как мир велик, как целостен и прост.
Ведь тишина освобождала Бога,
И Он вставал, как сосны, в полный рост.
***
Есть тишина, которую не может
Разбить ни восхваленье, ни хула.
Есть тишина парящей мысли Божьей,
Над нами раскрывающей крыла.
Есть тишина лесного снегопада,
Белеющих, запорошенных хвой.
Есть тишина, которой сердцу надо
Так, как любви и как воды живой.
Есть тишина, которая бессонней
Чем страсть сама-страстям наперерез.
Есть тишина, в которой смерть потонет,
Как тонет птица в синеве небес.
***
Я набирала тишину
Вот так, как птица высоту.
Минуту тихую одну
С другою медленно сплету.
Тень опускается на нас.
Закат над соснами потух.
Как воздух-легкие, сейчас
Я набираю Божий Дух.
***
Костер трещит едва-едва.
Час праведный, немой и длинный.
Душа молчащая жива
И дарит миру жар глубинный.
И нету ничего важней
Пахучего, седого дыма,
В жару мерцающих углей
И этой глуби негасимой...
***
А ветер осенний, а ветер суровый
Шумел и врывался все снова и снова.
А ветер грозился покой наш разрушить
И бился о наши молчащие души.
И был лишь костер этот маленький с нами.
Лишь точка тепла, незаметное пламя.
И был у нас только дымок ароматный,
Осеннего золота жаркие пятна,
Да это любовью налитое сердце,
Что тихо стучит в окружении смерти.
***
Этот свет в глубине аллеи-
Как зовущая даль морская.
Лето холит нас и лелеет,
Осень-сердце пересекает.
О, таинственный свет осенний-
В бесконечность души дорога.
Сердце вспыхнет в пересеченьи
Наших смертных границ и Бога.
***
Речка, лес и небес разворот.
Тишь растущая. Тише и тише.
Богу слышно, как сердце растет.
Сердцу слышно, что Бог его слышит.
Ель большая застыла, склонясь.
Между мыслью моей человечьей
И Твоей установлена связь.
Говори, мой Господь, я отвечу.
***
О, не кончайся, этот час!
Не обрывайся жизнь!
Покуда может видеть глаз-
Стволы с лучом сплелись.
Что значит эта тишина?
Весь бунт пришел к концу,
И вот вся воля отдана
Небесному Отцу.
Вновь царство отдано Царю
Живому. Он незрим.
Но я творю, творю, творю
Миры совместно с Ним.
***
Лес осенний, свет осенний,
Светом раненная грудь.
Творчество-проникновенье
В чуть мерцающую Суть.
Требуется так немного,
Чтоб свершилось торжество:
Лишь прикосновенье к Богу,
Остальное-от Него.
***
Не надо звать стихи. Пускай в груди
Так тихо будет, как в начал начале.
Не торопись и не зови, а жди,
Чтобы тебя настойчиво позвали.
***
Пишу я мало или много
Стихов-заботиться не мне.
Мне б-только вглубь нырнуть, до Бога,
А там-что жемчуга на дне.
Мне-только бы в простор, в пустыню,
Где дух расправится, паря.
А там-что звезд в небесной сини,
Иль волн, когда гудят моря.
***
Заразиться от леса покоем,
Высотою от древней сосны.
Беспредельною ширью морскою
От кипящей, гремучей волны...
Устремленностью в небо-от птицы,
Свежим духом-от вешней струи.
Боже, что ж не смогли заразиться
Всем Тобою созданья Твои?
***
Сентябрь. Сент... свеченье. Святость.
О, эта святость сентября!
Все точно так же, как когда-то,
Как будто бы одна заря
Сквозь все года-неугасимо
Горит. В ней перерывов нет.
Опять он здесь-огонь без дыма
И изнутри взошедший свет.
***
Стезя твоя, стезя моя-
Иные, путь иной.
Ты-за наставником, а я-
За этою сосной.
Нам только Бог один судья,
А люди не при чем.
Ты-за наставником, а я
За золотым лучом.
Закатный лес затих совсем,
Луч рдеет на сосне.
Ты-за другим, а я-за Тем,
Кто светится во мне.

В ГЛУБЬ И В ГЛУШЬ

***
Я в густом лесу затеряна.
Вглубь и в глушь ведет дорога.
Я прислушиваюсь к Дереву,
Я присматриваюсь к Богу.
Это Он-сквозь все создания,
Их покоя не нарушив...
Это Он меня заманивал
Глубже... глубже... глуше... глуше...
***
Долгий, медленный час вниманья.
В стороне ото всех стою.
В неподвижную гладь молчанья
Сеть забрасываю свою.
Луч ли где-то внезапно брызнет,
Облака ль проплывут, как сны,-
Мне бы выловить смысл жизни
Из немой ее глубины...
***
Да, всю жизнь одно и то же-
Лес, да лес, да неба гладь.
Но ответьте мне-кто может
Бесконечность исчерпать?
Нет, не скучно мне, а дивно.
Так, как есть, да будет впредь:
Час за часом неотрывно
В очи Божие смотреть.
И не мало и не много-
Сотню лет, как полчаса.
Что же там, в очах у Бога?
Лес, да лес, да небеса.
Лес, да лес, о, Боже, Боже,
Лишь твою я знаю власть.
На любовь любовь помножа,
Мне б в очах Твоих пропасть,
Потонуть внутри провала-
Бесконечен окоем.
А меня, как не бывало-
Только лес да лес кругом.
***
Намолчите мне полную-полную душу,
Мои сосны, березы мои!
Ничего не спугну, ничего не нарушу
В вашем тихом, святом житии.
Вы-всегда об одном,
Вы все время-про то же,
Но оно не имеет конца.
Намолчите мне то, что сказаться не может,
И собой наполняет сердца.
Зелень-нежность сама, а над ней-голубое,
А на нем-серебрится стезя...
Намолчите, наполните сердце собою,
Так, чтоб больше, полнее-нельзя!
***
Взвился к небу дух крылатый
И смеется в небесах.
А земля ушла куда-то.
Слышен только крыльев взмах.
И вокруг зашелестели-
Я еще не поняла-
То ли сосны, то ли ели,
То ли ангелов крыла.
Эти брызги изумруда,
Запах свежести лесной...
А душа была повсюду.
Все. что рядом, было мной.
Без конца и без начала-
Наконец-то узнаю-
И когда ж я потеряла
Нескончаемость свою?
Дна не знающее око,
Взгляд, вобравший купол весь...
Как же я была далёко,
А душа-все время здесь.
Посреди немой вселенной,
Всем границам поперек.
Кто ее сберег от тлена?
***
От дробления сберег?
Тихо-тихо, долго-долго
Пели сосны тайный гимн.
А душа моя замолкла,
А душа внимала им.
А душа на самом деле
Разобраться не могла-
Где здесь сосны, где здесь ели,
Где архангелов крыла...
***
Не знаю я, что называют раем.
Бедна воображеньем мысль моя.
Я знаю только: Бог неисчерпаем.
Пожалуй, это все, что знаю я.
А в переплет вмещается оконный
Осенний лес, намокшая сосна,
И мне вещают: тишина бездонна
И сердце-точно так, как тишина.
***
Расколдуй меня, стихнувший лес,
Старый бор, потерявший края.
Сделай так, чтоб двойник мой исчез,
Чтоб растаяло все, что не я.
И так просто окажется вдруг,
Что простор бесконечный лесной,
Что небес чуть задымленный круг
Навсегда нераздельны со мной.
И узнает душа волшебство,
Торжество полноты бытия.
В мире нет ничего моего,
Но все то, что живет-это я!
***
Горит в окне дрожащая рябина. -
О, этот вещий проблеск багреца-
И длится путешествие в глубины,
Которому ни края, ни конца.
О, если б сразу смолкли наши речи,
Как этот лес, пылающий в окне,
И мы б узнали: место нашей встречи-
Лишь только там, в бездонной глубине.

***
I
Довериться Душе своей.
Все, все давно известно Ей
Про жизнь нетленную, про свет,
В котором тени вовсе нет.
Но как поверить Ей, когда
Вслед за бедой опять беда,
Когда за криком новый крик
И ад так мощен, так велик?
Не тщись понять. Не верь тому,
Что ясно нашему уму.
Пускай со всех сторон твердят,
Что Бога нет или что ад
И рай в посмертьи суждены-
Все это суетные сны.
Не верь, пока Душа твоя
Сама до тайны бытия
Не добралась. Пускай растет
До тех немереных высот,
К которым тянется сосна.
Пускай обступит тишина
Тебя со всех сторон-и в ней
Раздастся Весть Души твоей.
II
Душа моя, ты поняла
Вот то, что думала скала,
Что знает целокупныи свод,
Что в глубине морей живет.
Ты знаешь все, что нужно мне,
Что вызревает в тишине,
Насквозь проходит через тьму
Без всяких "как?" и "почему?"
И светит в глубине глубин
Совсем без видимых причин.
Как я люблю твой тайный свет,
Который сам на все ответ!
Но как-так веря, так любя,
Не отвлекаться от Тебя?
Идти по водам, не тонуть,
Как Петр, когда сжимает грудь
Утробный, довременный страх
И ты-как камень на волнах?..
***
Простите меня, мои сосны,
Простите меня, мои ели,
Прости меня, мой молчаливый,
Глядящий мне в сердце Господь
За мысли, что вдруг зашумели,
За эти минуты отрыва,
За то, что душа не сумела
Утихнуть и боль побороть.
Дочь блудная просит прощенья
За нетишину, несмиренье,
За это кричащее "я"...
Но больше-ни всхлипа, ни вскрика-
Я вновь в Твоем сердце великом,
Я снова встаю на колена,
Опять- безраздельно Твоя.
***
Забыть весь мир, большой и косный,
Совсем забыться надо мне
И вспомнить сосны, только сосны
В неимоверной вышине,
Лесную тихую прохладу,
Где ветки в небо вплетены...
Ведь одного лишь сердцу надо:
Неимоверной вышины.
Той, где-ни слова и ни лика-
Немеющего неба гладь-
Той отрешенности великой,
Что мир способна удержать.
***
I
Молитва-это час в тиши-
Успокоение, безгневье...
Молитва-это жизнь души.
Такая же, как жизнь деревьев.
Все ветки с сердцем говорят
Так беспрестанно, неизменно...
Молитва-это тайный лад
С собою и со всей Вселенной.
II
Молитва-это тишина.
Молитва-это ясность взгляда.
Молитва-это ни одна
Мысль больше не нарушит лада.
Молитва-это я стою
Недвижно, сколько силы хватит.
Молитву тихую мою
Прими, безмолвный мой Создатель!

***
I
О, созерцанья тайный час!
Я вижу тихий Божий глаз
И погружаю внутрь него
Свой взгляд. И больше ничего.
II
Взгляд божий выдержать непросто,
Внутрь нас глаза Его глядят.
Над колыбелью и погостом
Всю жизнь, всю смерть-
Все тот же взгляд.
Но мы ведь и живем на свете
Затем-задачи нет иной,-
Чтобы на этот взгляд ответить
Всей тишиной и глубиной.
***
О, Господи, Ты отдал мне
Себя.-Разлитый в тишине
Свой Дух-всю высоту свою,
Которую по капле пью.
Ты весь на протяженьи дня
Переливаешься в меня,
Как свет, по капле, не спеша,
Пока чиста моя душа.
***
Путем сосны, путем березы,
В молчаньи полном-к небесам,
Туда, где высохнут все слезы
И все, что нужно, дастся нам.
К небесному Ерусалиму,
Где ни Луны, ни Солнца нет,
Где-невечерний, негасимый,
Из сердца восходящий свет.
Где нет ни зноя и ни стужи,
А крыл ликующих не счесть,
Где что внутри, то и снаружи,
То, что ты любишь, то и есть.
Путем цветов, путями леса,
Путем лучей, пробивших тьму,
Путем всех тихих, бессловесных
В объятья к Богу своему.
***
Лес молчит, чтобы я говорила,
Только не за себя-за него.
О, с какою великою силой
Сердце чувствует наше родство!
Лес молчит, чтобы не помешать мне
В тайный час, в золотую зарю
Прямо кинуться к Богу в объятья-
Вот к Тому, за Кого говорю...
***
Не найдет земной мой глаз
Тайную дорогу.
Кто б меня связал сейчас
Моментально с Богом?
Мне такая связь нужна
Так, как крылья-птице...
Кто? Да эта вот сосна-
Разве не годится?
***
Куда ты летишь, одинокая птица,
Сквозь небо на гаснущий свет?
Куда так безмолвно, упорно стремится
Душа за тобою во след?
И есть ли на свете планета иная?
И можно ль пробиться сквозь мглу?
Не знаю, не знаю, не знаю, не знаю,
Но верю душе и крылу.
***
Есть в мире иное племя,
Тишайший иной народ.
Он пересекает время
И новое создает.
Листвы мелодичный шорох,
Как Китежа тайный звон,
Поет об иных просторах
И новый несет закон.
Все то, что душа любила,
Он нам возвращает вновь.
Деревья есть Божьи жилы,
В них тихо течет любовь.
***
Деревьям
I
В мире нету вас покорней
И вольней быть не дано.
Вы пустили в Бога корни,
Вы с Ним сделались одно.
Что вам шквалы, что вам войны,
Что вам сутолока дней?-
В мире нету вас спокойней,
В мире нету вас нужней.
II
Кто указал им всем дорогу?
Кто их когда-то научил
Свой каждый миг тянуться к
Богу Из всех своих древесных сил?
Ветвей безлиственные нити
Плетут неспешный свой рассказ,
И кто бы ни был их Учитель,
Они сегодня учат нас.
III
Бреду, ступая между вами,
Как будто мы переплелись-
Такими тихими шагами,
Какими вы идете ввысь.
Иду, отыскивая выход
Из тесного кольца минут...
Так тихо я иду, так тихо,
Как только к Господу идут...
IV
Деревья струились, деревья текли
В высокое небо из темной земли.
Деревья струились незримо, безмолвно,
Но слышало сердце глубинные волны,
И в этом потоке пахучем, весеннем,
Лишь сердце,-не глаз,-различало струенье.
Поток незаметный, поток неустанный-
Немолчные громы тишайшей осанны.
Не видные глазу, не слышные уху,
Струились валы жизнетворного Духа
Сквозь ствол и сквозь сердце насквозь и навылет-
Сто тысяч бесшумных архангельских крылий.
V
А деревья шелестели тихо и певуче.
Ах вы сосны, ах вы ели,
Ах ты лес дремучий!
Ах ты ствол березы белой,
Дуб с своею думой...
Никакого нет вам дела
До людского шума.
Ни до шума, ни до склоки,
Горя и досады...
Хорошо, что вам, высоким,
Слушать нас не надо.
Налита покоем чаша,
Вся цела-без трещин.
Хорошо, что боли нашей
Захлебнуться есть в чем.
***
Высь над деревьями чиста,
Лес тишиной набух.
Сияющая нагота-
Один сквозящий Дух.
Сквозь все просвечивает Он,
От трав и от вершин
Тысячекратно повторен-
И все равно один.
И кто означил нам края?
В рябине и в сосне-
Повсюду Он. И я-не я,
А только Он во мне.
***
Березы и сосны... Чуть ветер повеял.
Стволы высоки и немы.
А люди не знают, насколько умнее,
Насколько вы лучше, чем мы.
А люди не знают, не думают люди,
Что сил иссякает запас.
И что с нами самыми умными будет
Без самых тишайших-без вас?..
***
Я думала с соснами вместе о Боге;
Чуть-чуть колыхались ветвей перекрестья.
Высокие сосны, как в небо дороги...
Я думала, думала с соснами вместе.
В мозгу человечьем и в хвое тонули
Отдельные мысли, нестройные шумы,
И Бог открывался душе потому лишь,
Что вместе сплетались безмолвные думы.
***
Не из сказки, не из грёзы-
Эти вести не из сна:
Говорящая береза,
Говорящая сосна.
Тихий лес. Улегся ветер.
Замираю, чуть дыша.
Ум замолк, но есть на свете
Говорящая Душа...
***
Укрой меня в себе, лесная тишь,
Укрой меня, притихнувшая чаща!
Ведь если ты меня не защитишь,
То мир на сто кусков меня растащит.
А в плеске и в журчаньи этих хвой,
В твоих ветвей сомкнувшихся ресницах
Сто тысяч лет хранился Бог живой
И, знаю я,-пока еще хранится.
Хоть близки роковые рубежи
И, может статься, срок уже означен,-
Ты мне сейчас о Боге расскажи
А я в тебе укроюсь и поплачу...
***
И ум сметен, и лад нарушен,
Но постепенно шум исчез.
Мою расстроенную душу
Настраивает старый лес.
Она все глубже, выше, шире
С минутой каждой все стройней.
И сам Архангел, как на лире,
Сейчас начнет играть на ней.
***
Этот шорох неспешный,
Этот дрогнувший лист...
Тихо-значит безгрешно,
Тихо-значит ты чист.
Внутрь осенней аллеи,
Точно в воду нырну.
Как деревья умеют
Сохранять тишину!..
Все обиды, уйдите!
Здесь-ни боли, ни зла.
Здесь мой ангел-хранитель
Расправляет крыла.
***
А в лес входить-в себя вступать.
Иду как бы во сне.
Неужто эта благодать
Вся эта тишь во-мне?
Листвы немолчный разговор
И бесконечность дня.
Неужто весь земной простор
Вмещается в меня?
Да, час, как день, и день, как век,
Замолк последний крик...
Неужто каждый человек
И вправду так велик,
Как целый мир? И я, и ты,
И тот, чей след исчез,
В часы великой немоты
Божественны, как лес...
***
Донесся зов издалека.
Меня позвали облака
Или далекая звезда,
А, может, Тот, кто есть всегда,
Но только непонятно, где-
Не на земле, не на звезде
И не в заоблачной стране,
А очень глубоко во мне...
Меня окликнула Она-
Моя живая глубина.
***
Прощанье с днем или прощанье
С землею всей-различья нет:
Любви беззвучной нарастанье
И внутрь заходящий свет.
И шевельнуться невозможно
В последний глубочайший час:
Внутри мерцает царство Божье
И тихо зазывает нас.

ОГНЕМ И ДУХОМ
***
I
Над нами небеса тихи
И ждут, чтоб ты затих.
Бог не прощает нам грехи,
А вытесняет их.
Самим Собой податель сил
Одаривает всех.
И сколько Бога ты вместил,
Настолько убыл грех.
II
Нет, наша скорбь не на века,
Тьму можно обороть.
Как в небе ветер-облака,
Дух расчищает плоть.
Преодолима тяжесть плит.
Нет творчеству помех,
И тот огонь, что жизнь творит,
Сжигает смертный грех.
***
И был ты грешен или не был,
Дай Богу в сердце заглянуть!
Ведь грех смывается всем небом,
Прошедшим насквозь через грудь.
Пусть только полнится молчанье
И будут вновь глаза тихи.
В душе, вместившей мирозданье,
Не умещаются грехи.
***
Тишина сейчас огромна,
Точно море. Или-Бог,
Тайный Дом для всех бездомных
И для всех грехов-порог.
Нет ни зла, ни ран смертельных-
Тишиною дух промыт.
Замолкает вся отдельность
И Всецелость говорит.
Здесь ни трещины, ни щелки-
Цело все. Лицо склоня,
Я перед Тобой замолкла.
Ты вещаешь за меня.
Я в безмолвном океане,
Он сквозь сердце будет течь.
Чем полнее замолканье
Тем могущественней речь.
***
Собиранье света. Возжиганье
Духа, созывающего всех.
В огненном разросшемся молчаньи
Я сжигаю первородный грех.
Застыванье. Неподвижность камня
И-накал, творящий жизнь. - Не тронь
Замолчи и загляни в глаза мне.
Там-огонь! Огонь! Огонь! Огонь!
***
О, этот исцеляющий ожог!
Теперь на воскресенье силы хватит.
В душе замолкшей разгорелся Бог,
Как небо разгорелось на закате.
***
Я пламенем окружена.
Куда ни глянь-перед глазами
Негаснущая купина-
Багряно-золотое пламя.
Вот только лишь взглянуть в окно,
И видишь со священной дрожью,
Что в этот час обнажено
Пылающее сердце Божье.
О, вихрь безжалостный, не тронь
Его! Вся даль закрыта глухо.
Но вот Он-внутренний огонь- С
квозь хрупкость плоти-пламя Духа!
***
Мне оправданье только в том,
Что я участвую в Твоем
Труде, мой Бог. Моя вина
Тогда быть может прощена,
Когда с Тобою вместе я
Сжигаю мрак небытия,
С Тобою созидаю свет,-
Иначе-оправданья нет.
***
Я узнаю о сердце сердцем,
Я узнаю о мирозданьи,
О жаркой тайне Миродержца
Лишь внутренним, не внешним знаньем.
И о творящем мир огне,
Что день и ночь горит во мне,
Как угль сжигая плоть мою,
Горящим сердцем узнаю.
Единым пламенем объяты
И сердце и крыла заката.
***
Не быть, чтоб был один лишь Ты,
Чтоб только лишь Твои черты
Во мне сверкнули, наконец,-
Прожги творение, Творец!
***
Ты гори, гори, мой янтарный лес,
Ты гори, гори, вся душа моя.
Кто-то сбросил вниз нам огонь с небес,
И живой огонь подхватила я.
На листах огонь за часок потух,
Но душа моя,-как огонь, жарка.
От одной искры разгорелся Дух-
От одной ветлы, одного листка.
***
Моя красота? Но такой не бывает.
Ведь я же не кукла. Взгляни: разлита
Вокруг красота белопенного мая-
Вот это и вправду МОЯ красота.
Вот здесь, в этой яблоне, розово-белой
Да в звонкой руладе того соловья...
И вдруг, словно ангел, певица запела...
Так вот она где, гениальность моя!
Совсем не моя? Перепутала имя?
Да полно! Деления ваши-вранье!
Кто, кто же у сердца сиянье отнимет?
И что это значит-"мое", не "мое"?
***
Не я, не я, совсем не я,
А эти рдеющие клены,
Листов мерцающих струя-
Как будто золото иконы.
Не до себя, не до своей
Давящей боли, не до тела...
Среди темнеющих елей
Свеча березы заблестела,
И сердце дрогнуло в ответ.
Все дальше я, а Бог-все ближе.
Благодарю за этот свет!
Благодарю за то, что вижу...
***
Я причащаюсь золотисто-алой
Листве лесной и высоте небес.
Моя отдельность, где она? Пропала.
Мой крик протяжный, мой вопрос исчез.
Да, Бог-судья непримиримо-строгий.
Он ждет, чтоб грех сгорел в Его огне.
Когда я вовсе исчезаю в Боге,
То целый Бог присутствует во мне.
***
Ну вот она-моя купель,
Ну вот оно-мое крещенье,
Всей жизни тайный центр и цель
Всех построений завершенье-
Восполненная тишина,
Такая, Боже мой, что если
Душа в нее погружена,
То мертвые уже воскресли.
Пространства Духа так тихи,
Так беспрепятственно открыты,
Что, наконец-то, все грехи
С души на самом деле смыты.
Да, всем грехам пришел конец,
Неважно-много или мало.
Перед тобою-твой Творец
И Он творит тебя сначала.
***
Крещенье-это погруженье
Во внутрь себя же самого-
В свой слух и в собственное зренье
И в бездну сердца своего.
Крещенье-это изученье
Святого языка глубин,
Каким владеет Бог один.-
Вхожденье в Божии владенья.
***
Я ничего вам не должна,
Как эта старая сосна,
Чей неподвижный темный ствол
Вослед за Богом тайно шел.
За часом час, за шагом шаг,
И вместе с ним-моя душа.
И час настал-мой долг земной
Я оплатила тишиной,
Собравшейся в моей груди.
Все, что осталось позади
И все, что будет,-есть во мне,
В жизнетворящей тишине,
В которой наш распятый Бог
Опять восстать из мертвых смог.
***
И наконец-то все замолкло.
Как будто то, что вкривь и вкось
Блуждало где-то долго-долго,
Внезапно в сердце собралось.
И стало сердце вновь единым,
Как над деревьями закат.
И все нашлось в его глубинах,
Как будто не было утрат.
***
Лес высветленный, тихий, вешний-
Зеленых листьев вороха...
А тишина и есть безгрешность.
Душа безгрешная тиха.
Ну вот и отступило лихо
Лишь оттого, что шум исчез.
Подымешь голову и-тихо...
Подымешь голову и-лес...
***
В совершенной тишине,
С Господом наедине-
Ни часов, ни дней, ни лет
И конца у жизни нет.
Нескончаемость моя...
То, что кончится,-не я.
Я останусь в тишине
С Господом наедине.
***
Мне бы лишь тишины и простора,
Тишины, где б расправиться мог
Тот, кто стал для созвездий опорой
Все миры созидающий Бог.
О, просторы пустынного неба-
Дом Творца, бесконечная гладь...
Там, где дух разрушающий не был,
Где Ему просто нечем дышать.
***
Ничто.
Без края и конца.
Открытость океана.
Великий матерьял Творца,
Простор господним планам.
Еще не этот и не тот,
Не Авель и не Каин.
Пока здесь только Бог живет,
Один Творец-хозяин.
О, внутренне торжество,
Неслышимая месса- Ничто.
Здесь нету ничего,
Здесь задохнутся бесы.
Какой на них находит страх
В безмолвном Океане!
Из праха взятый канет в прах,
Пока Творцом не станет.
***
Быть Творцом... Боже правый
Где твой щит? Где оплот?
Вся Господняя держава-
Бесконечность пустот.
Бесконечность простора.-
Ничего впереди.
Для Творца нет опоры-
Только пламя в груди.
В тьме рожденное пламя
Ворвалось в небеса,
И на камень, на камень
Вновь наткнулась коса
Той, что всем овладела,
Но не волей Творца.
Быть для смерти пределом
И концом для конца!..
***
Не надо Бога объяснять,
Оправдывать не надо.
Лишь только Божья благодать
Потушит пламя ада.
Судить не нашему суду
О том, что есть над нами.
Но если Бог с тобой в аду,
То пламя съело пламя.
***
Вот всей души моей богатства.
Вот знания ее итог:
И ад и смерть нам только снятся,
А явь-один лишь только Бог.
Мир, сотворенный Им-икона,
Глаза которой вглубь глядят,
В ту бездну, где грехи потонут,
И захлебнется целый ад
***
А там, на плоскогориях Сюрю
Все та же тишь... О, Господи, какая!
Врезается уступ горы в зарю
А в сердце небо медленно втекает.
Весь мир открыт, как на ладони, лишь-
Тумана клочья с отстветом сирени.
Сидящий демон, что же ты грустишь?
Зачем, тоскуя, охватил колени?
Смотри,-склонилось облако в мольбе,
Так, ни о чем, переполняясь светом.
Скажи, зачем ты нужен сам себе,
В свою тоску, как в мантию, одетый?
Ведь стоит только тишину вдохнуть,
Как воздух, внутрь... ну вот-еще немного
И, может быть, еще всего чуть-чуть-
И ты, забыв себя, припомнишь Бога,
И будет только тот лиловый склон
Или вон тот, что весь пунцов и золот...
Что значит демон? И при чем тут он?
Ведь мир опять всецел, а не расколот...
***
Беззвучной бабочки полет,
Густых ветвей неслышный шорох,
Стволы недвижные, в которых
Безостановочно идет Вот Тот,
кто бабочки беззвучней,
Тот, кто неслышнее ветвей
И непредвиденней, чем случай,-
И все же тверже тверди всей.
А небо-нежно голубое,
И воздух светом напоен,
И так прозрачны мы с тобою,
Что нас не видно-виден Он.
***
Ушли лучи косые за края,
И все бледнее небо голубое...
Я знаю, Боже мой, Ты прав всегда, а я..
А я должна смолкать перед Тобою.
Я погружаюсь в вечер золотой,
Я Твоего покоя не нарушу.
Ведь я жива Твоею правотой,
Твоей любовью, льющейся мне в душу.
***
I
Последний взгляд. Последний штрих.
Светило клонится земное
За горизонт. Весь мир притих.
И слышится: Иди за Мною
В еще неведомую явь.
Очнись от сна, прерви беседу.
Оставь весь мир. Себя оставь
И за лучом последним следуй.
II
Склонись в покорнейшей мольбе,
Не жди ни кары, ни награды-
Ни мысли-о самом себе.
Тебе себя уже не надо.
Все связи прежние рубя,
Не пророни ни слова всуе.
Ведь ты зашел за край себя,
Как солнце за черту земную.
***
Свет пробил во тьме дорогу.
Свет течет из сердца Бога.
Истекает сердце светом-
Только свет, а Бога нету.
Точно рана свежей кровью,
Истекает Бог любовью.
Есть любовь, а Тот, кто любит,
Скрыт от нас в бездонной глуби,
В той, откуда льется свет.
Есть любовь, а Бога нет.
***
Свет есть рычаг, вот тот, который
Перевернет нас... Погоди,
Вот только бы найти опору,-
Ту точку посреди груди,-
Вот то, во что сейчас нацелен
Закатный свет, последний луч.
Здесь,-знаю я,-на самом деле
Запрятан к воскресенью ключ.
***
Приблизился час молчанья,
Наш час единенья с Богом.
Всецелое мирозданье
Застыло в покое строгом.
Безмолвные души наши,
Как сосны, горе воздеты.
Спокойствие полной чаши,
До края налитой светом.
***
В закатный час стволы горят
И облака-как откровенье,
А осенью весь день-закат,
Творец приблизился к творенью.
Весь день пылает Божий след-
Сквозь мир проложена дорога:
Невыносимый этот свет,
Который ждет душа, как Бога.
От Духа-Дух, тела-от тел-
Закона жизни не нарушить.
Рембрандт когда-то подглядел,
Как этот свет втекает в душу.
Чуть приоткрыл внутрь тайны вход,
И вот во тьме затрепетало
То, что до мира, что грядет-
То светоносное начало,
Что мир сей оплодотворит.
Не знаю-как, когда-не знаю,
Но только вход Ему открыт-
Возлюбленного ждет Даная.
О, из каких ночных глубин
Восходит память тыщелетий,
Когда рыдает блудный сын,
Затосковав об этом свете...

ПРИТЯЖЕНИЕ НЕБЕС
***
I
Бог есть тайное движенье
Вспять-не к смерти, а к рожденью,
Не к развалу-к воссозданью.
Он есть противостоянье
Всем естественным законам:
Это бездна, где не тонут,
Это тот простор, откуда
День и ночь струится чудо
Жизнетворною лавиной,
Размывающею глину
Мертвой тяжести земной.
Это тот, всегда иной,
Непостижный, вечно новый
Пламень, сжечь дотла готовый
Не тебя-твой ветхий дом...
Будь не глиной, а огнем!
II
Свершился тайный поворот-
К истоку сил душа идет,
В единый миг земную даль
Пересекает вертикаль,
Всю бездну раскрывая вдруг.
Уйми мгновенный свой испуг-
Падению наперерез
Есть притяжение небес.
Откуда мы? Идем куда?
На чем ты держишься, звезда?
***
Мы вышли из Бога. Мы вышли когда-то
Из этой огромной, никем не объятой
Немереной шири, немереной дали.
Мы вышли из Бога и затосковали.
Что сердцу глухое гудящее море?
И что ему-парус, мелькнувший в просторе?
Но слышит оно бессловесные зовы
И вырваться вон из пределов готово.
И рвется из клетки и ищет дорогу
Назад, во всецелость, к родимому Богу
***
I
Я к сердцу Божьему прильну
И буду слушать тишину.
Я чувствую обратный ход-
В обратный путь Душа идет,
К истоку жизни.
Боже, Боже,
Так Ты воистину все можешь,
И сердца Твоего биенье-
Жизнь вечная и воскресенье.
II
О, только бы девятый вал
Всех бурь земных не оторвал
Мой слабый слух от сердца Бога.
Так перед крестною дорогой
Йоан прилег на грудь Христа
И воцарилась немота-
Такая полная!., а в ней-
Все то, что крестных мук сильней.
Неподвижно.
Тихо-тихо
***
Неподвижно.
Долго-долго
Смолкли все земные вихри,
Все тревоги наши смолкли,
Как Зиждитель мир созиждет,
Сам в Себе найдя опору,
Как деревья, неподвижный,
Неподвижный, словно горы.
Что Ему валы морские,
Дальний гром, грозящий глухо-
Разбиваются стихии
Подойдя к твердыне Духа.
Может быть совсем нескоро
Крики сложатся в созвучья.
Тыщелетья стынут горы,
Стони лет-лесам дремучим.
Этот ритм неторопливый,
Эта тишь Первоосновы...
Помнят древние оливы
Тыщу лет слезу Христову...
***
I
Вот зачем душе молчанье
В час молитвенный дано-
Чтобы с целым мирозданьем
Слиться в тихое одно.
Ни начала и ни края-
Лишь большой, как море, вдох.
Я себя не выделяю-
Нет меня. Есть только Бог.
Тот безмолвный, Тот, в котором-
Безраздельность бытия:
Небо, море, лес и горы
И чуть видимая я,
Будто в выси неба-птица-
Точка, взмывшая в простор.
Мне от вас не отделиться,
Небо, море, цепи гор...

II
Вот в чем смысл всех исихий,
Замираний в тишине:
Чтоб продолжить тихий-тихий
Дождь, стучащий в сердце мне.
***
Обнял дождь, омыл, окутал
Мир, с которым мы слились.
Превратились все минуты
В нескончаемую жизнь.
Иссякают наши речи,
Чтоб могла спокойно течь
Через нас живая вечность,-
Бога медленная речь.
***
До Бога не достать рукой
И размышленьем-тоже.
Он жив на глубине такой,
Куда попасть не может
Наш взгляд. - Не плоть, не существо.
Не это, не иное...
Но сердце чувствует Его
Той самой Глубиною.
***
Чуть слышный мерный плеск струи.
Дождь тихий лес объемлет,
Бог бросил семена свои
В смиреннейшую землю.
Стволы застыли в тишине,
Лишь лист слетает с дрожью.
О, как смириться надо мне,
Чтоб стать землею Божьей!
И молча ждать хоть день, хоть год
В безропотном вниманьи,
Покуда семя прорастет
Сквозь все мое молчанье.

***
Нет, время уж не так неумолимо.
Оно не только движется вперед,
Не только вечно пробегает мимо.-
Оно еще, как Дерево,-растет
В уме, в котором замолкают речи,
В душе, которая полным-полна,
Все время медленно врастает в Вечность
И жизнь к Источнику возвращена.
***
А дождь, как жизнь. И жизнь, как дождь,
Бесперебойный, неизменный,
Как будто ты идешь, идешь,
Вбирая внутрь простор Вселенной.
Все тот же ритм, все тех же рук
Кольцо-рука руке навстречу.
За шагом шаг, за кругом круг-
Вся внутренняя Бесконечность.
***
Как наша ноша ни тяжка,
Но если вверх глаза поднимем-
Плывут по небу облака,
И я за ними, я за ними...
И уплывают за края,
И укрываются от зренья...
А, может быть, вся жизнь моя-
К Душе незримой приближенье?
О, этот долгий путь кружной,
Неутомимый, неизменный...
Между душой моей и мной
Лежат просторы всей Вселенной.
И если будет мне дано
Хотя бы лишь на миг единый
Сказать ей: ты и я-одно,
То все высоты, все глубины-
Все, что на небе и на дне,
В тот миг окажется во мне.
***
Нырнуть туда, где лес шуршит
Младенческой листвой,
И молча переждать в тиши
Весь хаос мировой.
Да, переждать... Не полчаса,
А неизвестный срок,
Вот так, как молча ждут леса
И все сносящий Бог.
Хранить во глубине покой
И больше ничего,
Пока очнется мир людской
От бреда своего...
***
И сказал Бог: "Тов",
Что значит "Хорошо!"
(книга Бытия)
Ты сделал все, что мог, Создатель,
По окончании трудов
Однажды Ты промолвил "ТОВ"
И ждал, что мы его подхватим,
Что по примеру Миродержца
Мы высечем огонь из сердца,
И вот тогда со всех сторон
Раздастся колокольный звон,
Как на Твои слова в ответ,
Разлился по Вселенной свет.
"Да будет свет!"-и с этих пор
Нам навсегда раскрыт простор
И высь и глубь. И навсегда
Над нами зажжена звезда,
Косых лучей разлита дрожь...
А Ты все ждешь и ждешь и ждешь.
***
Там, на конце у тишины,
На том последнем, самом дальнем,
Немые истины слышны
О бесконечном, безначальном.
Там раскрываются сердца,
Так, как над нами купол синий.
Дойти бы только до конца
И не застрять на середине!
***
Я-человек. Мой груз земной,
Мой тяжкий крест всегда со мной.
Со мною-вся безмерность мук.
Со мной-великий страх разлук.
Со мной-бессилие тревог.
Но ведь и Ты со мной, мой Бог.
Ты-свет во тьме, прохлада в зной,
И жар во льду. И Ты-со мной.
Нет в жизни ничего трудней,
Чем следовать стезей Твоей.
И ничего блаженней нет,
Чем день и ночь-Тебе во след.
***
Пути Господни неисповедимы.
Но путь Господень-это ствол сосны,
Изгиб ветвей ее, скольженье дыма
Среди заголубевшей вышины.
Кто, кто сказал, что тайны нет в природе,
Когда огонь в средине тьмы горит?
Весь зримый мир-незримый след Господень,
Ну а душа-извечный следопыт.
***
То голос мой! Им иволга поет,
А, может быть, сам ангел златокрылый
То голос мой отправился в полет,
Его не сдержит ни одна могила.
То голос мой нашел к тебе пути,
Пересекая целый свод небесный.
То голос мой, впусти его, впусти-
Ему во мне невыносимо тесно!
***
Поет на небе вестник Божий,
Несет с небес на землю весть:
Ты потому дышать здесь можешь,
Что над землею небо есть.
Всех, кто поднимет в небо лица,
Обнимет и сроднит оно.-
Все то, что на земле дробится,
На небе собралось в Одно.
И даже если мир разрушен.
Мысль оборвала свой полет,-
Ты только слушай, только слушай,
Что ангел в небе нам поет...
***
И ничего не надо впредь,
Лишь слушать,
Лишь только слушать и смотреть
Вам в души,
Мои деревья, облака
И птицы.
Часы ли, годы ли, века-
Пусть длится.
Все планы сводятся к нулю-
Всё-всуе.
Мне б только говорить: люблю!
Люблю я...
Любовь, как жизнь, не знает дна
И края.
Какая тишь и глубина
Какая!
Душа-у цели и опять-
Дорога.
Любви вовек не исчерпать,
Как Бога.
Попробуй-ка останови
Дыханье!
Все творчество мое-в любви
Признанье.
***
Просты все знания мои.
Они для всех-не для немногих.
Я знаю только о любви,
А получается-о Боге!
Я с каждым часом знаю вновь,
Что это наводненье света,
Что этот мир и есть любовь,
Так долго ждущая ответа.
При жизни можно быть в раю,
Вовек не выходить из рая,
Почувствовав любовь Твою
И ей всем сердцем отвечая...
А божьи раны, Божья кровь-
Вся безысходность крестной муки
Есть безответная любовь,
Боль разделенья, крик разлуки.
***
Оставь тревогу, рядом дышит Бог,
Оставь себя, оставь свои заботы.
Чем неподвижней ты сидишь у ног,
Тем больше будет силы для полета.
Душа немая, Господу внемли.
Внемли, как лес вечерний Богу внемлет.
Чем дальше улетишь за Ним с земли,
Тем больше света ты прольешь на землю.
***
Священное прикосновенье...
Так ангел коснулся,-потрогал
Незримые глуби. - Владенье
Души человеческой в Бога.
Мы вышли к великому устью.
Здесь-море. Здесь-царствие Божье.
И здесь все тревоги отпустят,
И здесь все заботы ничтожны.
Не надо ни сил, ни отваги-
Бог водит твоею рукою.
Как точка кипенья у влаги,
У Духа есть точка покоя.
За ней открывается тайна,
Которой вся мудрость не знала:
За всеми краями-бескрайность,
За всеми концами-начало.
***
Богоматери
И проплывают, словно дым,
Пред тишиной Твоей святою
Перед спокойствием Твоим
Миры с их вечной суетою.
Все, все прошедшие века,
Все, все исчезнувшие годы-
Как тающие облака
По целостному небосводу.
Ты, точно небосвод, цела
Без разделений, без предела
Всю нашу боль в себя взяла,
Оставшись неизменно целой.
Есть те глубины бытия,
Которые нельзя разрушить.
И эта целостность Твоя-
Простор, где оживают души
***

БЛАГОВЕЩЕНЬЕ
И Ангел руку протянул.
И вся тревога, вся шумиха
Куда-то делись. Смолкнул гул,
И стало бесконечно тихо.
Бесшумный Ангел указал
Очам незримую дорогу
Глубоко внутрь, в грудной провал,
Куда упало семя Бога.
Посланец опустил крыла
И поднял взгляд свой.И смиренно
Душа в глубины приняла
Святую тяжесть всей Вселенной.

***
Передо мною озеро Кинерёт*
И бесконечно ясный небосвод.
И тот, кто до сих пор еще не верит,
Приди и встань у неподвижных вод,
У неподвижных гор, у неподвижных,
Пересеченных вечностью времен-
И ты поймешь, что Тот, кто мир созиждет,
Сейчас в недвижный воздух погружен.
Сияют золотистым светом скалы,
И, точно камень этих скал, тверда
Невидимого трона пьедесталом
Застыла неподвижная вода.
Ты наяву в таинственной отчизне,
В которую вводили только сны.-
Незыблемость непреходящей жизни,
Незыблемость сердечной глубины...
Недвижный мир, как небеса, просторный,
Раскрывший крылья неподвижный вид.
И проповеди благовест нагорной,
Не прерываясь, до сих пор звучит.
*В христианской традиции-Генисаретское

***
К Петру Христос воскресший подступил,
И Петр затрепетал, как лист под вихрем,
И вдруг упал, лишась последних сил.
И все вокруг, как мертвое, затихло.
Звезда скатилась медленно во тьму,
И след дрожащий был едва заметен.
Воскресший был не виден никому,
Но Петр знал, что значит этот ветер.
Исус воскресший подступил к Петру,
Сказав: "Ты смог от смертного отречься
И отойти, рыдая поутру.
Но что теперь ты скажешь перед Вечным?
Ведь ты сейчас, как я, совсем один,
И между нами больше нет границы".
И Петр сказал: "Я-твой, мой Господин.
От самого себя нельзя укрыться".
***
Здесь близко до Бога,
Здесь неба так много...
Здесь небо у самой земли,
У самого дома-
Мы к краю земному,
К границе своей подошли.
Бог в сердце глядится,
Бог дышит нам в лица...
О, ветер с господних высот!
Тот ветер, который
Расчистит просторы
Души и все страхи сметет.
В беззвучной Вселенной-
Лишь трепет священный,
Тот самый, что бури мощней.
Ни верха, ни низа-
Лишь страшная близость
К Источнику жизни своей.
***
Я не знаю откуда, не знаю зачем,
Только клад в этой глине зарыт.
Потому изнутри озарен Вифлием,
Потому это сердце горит.
Потому этот жар неуёмный во мне,
Даже в час, когда мир весь продрог.
Видно, чую, как Бог в мировой глубине
Негасимую свечку зажег.
***
Я поняла, как возникают звезды.-
Когда земная жизнь сойдет на нет,
В бессветной бездне затрепещет воздух
И задрожит и замерцает свет.
Одна душа пересекла границу,
Одна свеча у Бога зажжена,
Но вдруг в зрачках бессчётных отразится
И станет бесконечностью-одна.
***
А главное в Ерусалиме
Не зданья-а простор над ними.
Ведь небо над Ерусалимом,
Как Божье сердце неделимо,
И Бог тогда лишь с нами будет,
Когда понять сумеют люди,
Что всеедин и неделим
Небесный Иерусалим.
***
Повсюду-отпечатки Божества,
Но где меж нами и Тобой граница?
Твоя Душа сейчас и здесь жива,
Твоя Душа сейчас в меня стремится.
Твои черты земные не видны,
Твои слова не достигают слуха.
Но это напряженье тишины!..
Но это властное вторженье Духа...
***
Ветрено. Пасмурно. Глухо.
Холод сурового дня...
Что мне, раз веянье Духа
Властно коснулось меня?
Тот, кто все видит, все может,
Входит, раздвинувши мрак.
Что перед поступью Божьей
Нашей истории шаг?
Что перед взглядом простора
Всех заграждений обман?
Слушай шаги Командора,
Стихнувший вмиг Дон Жуан.
Нашей бравады оркестры
С тишью-один на один...
Тень, занимай свое место-
Близится твой Господин!
***
Час тишины. Час Дерева. Час леса.
А, может быть, час неба на земле,
Когда доходит слово бессловесных
И проступает тайный свет во мгле.
Час тишины. Час сердца. Час Господень.
Плеск крыльев ангельских. Благая весть,
Когда все то, что кажется, уходит,
А остается только то, что есть.
Час встречи. Окончание разлуки.
Всем истинам земным наперерез
Моя Любовь сейчас взошла из муки,
Над бредом смысл взошел.-Христос воскрес.

***
И вот-вся береза одета листвой
И лопнули почки на елях,
И лес зашумел над моей головой,
О Божьих неведомых целях.
Ни цели не ведаю я, ни пути.
Неведомы сроки и числа.
Но, может быть, смысл только в том, чтоб идти
С Ним вместе, не ведая смысла...
***
"Природа-сфинкс". И взгляд ее немой
Все так же тих сквозь все земные годы,
Она всегда молчит, но, Боже мой,
Как я люблю молчание природы!
"Природа-сфинкс". Тишь леса, неба гладь
Есть основание миропорядка.
И знаю я, что можно разгадать
Ее неразрешимую загадку.
Лишь только тишине не прекословь.
В ней потопи вопросы, вехи, даты,
И в слове ёмком и простом: "любовь"
Найдется ключ, потерянный когда-то.
Люблю тебя, немой простор морской.
В тебе ответ на все земные плачи,
И твой могучий, как сам Бог, покой-
Не только твой-Он всем нам предназначен
***
Державный август... Да, держава
Твоя и вправду велика.
Сверкает золотом оправа
Темнеющего сосняка.
Пылает алая рябина,
А свет сквозь зелень, свет какой!
И этот царственный, глубинный,
Все возрастающий покой...
Как будто виден дальний берег.
Мы приближаемся к нему-
И так неважны все потери,
Все обретенья ни к чему...
А то, что важно, то пробелом
Зияет посреди ветвей...
Оно уже почти созрело,
Оно и впрямь всего важней.
Что это? Господи, как тихо...
И ничего не знаю я,
Но только творчество-есть выход
Из морока небытия.
О, этот благовест осенний,
Сияние перед концом!
Неважно, смерть или рожденье,
А важно-тождество с Творцом.
Да, это тайное слиянье
Вот с Тем, кто, царствуя в тиши,
Вдруг сбрасывает одеянье
И просит наготы Души...
***
Тишина ... О, Боже правый!
Грудь моя полным-полна.
Тишина-Твоя держава,
Божий скипетр-тишина.
Созидающая сила,
Духа мощного вино,
Тишина соединила
Все, что в мире есть-в одно.
Нет конца и нет начала.
Нету верха, нету дна.
Бог един-вот так сказала
Мировая тишина.
***
I
Вся роща в утреннем тумане.
Природа заворожена,
И проступают очертанья
Деревьев, точно письмена.
В немой недвижности осенней
Плетется медленный рассказ.
Деревья-это сообщенья
О чем-то самом главном в нас.
II
Проснуться и взглянуть в окно
И ощутить с блаженной ленью,
Что сердце заворожено
И остановлено мгновенье.
Что значит эта тишина
И листьев золотое пламя?
Да то, что Вечность-вот она,
Здесь в сердце и перед глазами.
III
И продолжает ворожить,
И оторваться невозможно.
Плетется тоненькая нить
Так незаметно, осторожно...
Вокруг деревьев обвилась
Струею золотого дыма-
Таинственная эта связь
Всего заметного с незримым.
IV
Когда я стану незаметной,
Ты тихо-тихо проследи
За этой нитью... Будто ветром
Повеет у тебя в груди
Неощутимое для слуха
И глаз-движенье в тишине,
То веянье... та явность Духа...
Тот самый тайный путь ко мне.
V
Мерцание среди тумана...
Когда же скроюсь я из глаз,
Когда я незаметной стану
Тогда... Да не тогда-сейчас.
Ведь вам заметны в самом деле
Лишь очертанья, только край.
А нить мерцает еле-еле...
Не отпусти... не потеряй...
***
Осень кроткая моя,
Что сквозит в тебе-не знаю.
Только ты совсем сквозная-
Путь в те глуби бытия,
Где уже не будет плоти,
Но таинственно зажглось
И мерцает в позолоте
То, что где-то, то, что сквозь,
И какой-то тайный ход.
Шаг беззвучный слышен всеми.
Что-то каждый миг идет,
Но не время, а сквозь время.
***
Время осени-время света.
Время осени-время Духа.
Протекло, отшумело лето,
Божья тайна коснулась слуха...
Так прозрачен простор осенний,
Так горят и царят березы...
Божья тайна коснулась зренья,
И струятся листы, как слезы.
Тихо падают на дорогу.
Все заискрилось, заблестело.
И по капельке, понемногу
Жизнь готова истечь из тела.
Я слечу, точно лист случайный.
Промелькну, точно день вчерашний.
Только зреет и крепнет тайна,
Что в любви ничего не страшно.
Мысль в слезах золотых потонет
И откроется глубь иная.
Я усну у Любви в ладонях,
А когда пробужусь-не знаю...
***
Так появляются леса.
Так появляются светила.
Как все святые чудеса,
Живое сердце появилось.
Не перебей, не прекословь
Его таинственному ритму.-
Сперва была одна Любовь,
Одна великая молитва...

МОЯ ДУША СЛАБЕЙ ЛИСТКА
I
Моя душа слабей листка,
Случайно сорванного ветром.
Она, как этот лист, легка,
Как легкий проблеск незаметна.
Моя душа тонка, как нить,
Нет, тоньше-и сравнить-то не с чем.
Она другой не может быть-
В ней Божий нерв, сквозя, трепещет.
Моя душа обнажена-
Ей нет покрова, нет защиты.
Ведь каждый миг жива она
И значит, каждый миг-открыта.
И значит-нет её бедней.
Она-бездомный среди ночи,
И каждый может сделать с ней
Без наказанья, что захочет.
Вот почему всегда молчат
Леса. Глаза озер застыли.
Вот почему наш Бог распят,
И все-таки-наш Бог всесилен.
II
Да, Он для всей беды открыт.
Но этих красок переливы,
Но эту жизнь лишь Он творит,
Непостижимо молчаливый.
Молчание-на боль в ответ,
На всю враждебность мирозданья.
Но созидает этот свет
Лишь только Божие молчанье.
И нет сильнее ничего
Безмолвья Твоего, Создатель.
Чтоб только не прервать его,
Ты согласился на распятье.
Чтоб не нарушить свой закон,
Бог замолчал пред силой вражьей,
Но созидает только Он,
А разрушать способен каждый.
***
Он был велик своим смиреньем,
А вовсе не избытком сил,
Тем, что вставая на колени,
Он волю высшую творил.
Вот тем, что принимал покорно
Из глубины глубин приказ.
Вот так, как пик высокогорный
Приемлет луч в закатный час.
***
В лесу светящемся осеннем,
В глухом запутанном краю
Всю чашу полную смиренья
Душой притихнувшею пью.
Придет такая ясность взгляда
И опрозрачненность глубин...
А действовать совсем не надо-
Здесь действует лишь Бог один.
***
Здесь слышно далеко-на сто верст вокруг.
Все-настежь. Без края дорога.
Донесся какой-то неведомы звук
Со звезд, а быть может, от Бога.
И больше не надо уменья и сил.
Что значит победа? Отвага?
Ты, боже, Собою меня заглушил.
Спасибо за высшее благо!
***
Надо долго ничего не делать.
Чтобы довелось увидеть мне,
Что вершится там, в березе белой
Или в этой золотой сосне.
Как дышать мне надо осторожно,
Чтобы за Творцом пойти вослед...
Нет двух дел. Есть только Дело Божье.
Ты его участник или нет.
***
Как хорошо, что существуем
Не только мы, а с нами рядом
Те, кто не вспомнят Бога всуе,
Весь век живя под Божьим взглядом.
В зеленом хвойном океане
И в лиственной смиренной чаще
Весь долгий век живут в молчаньи
И молятся о нас, шумящих...
***
I
Вот и все. Затеряна в просторе
Точка на огромном полотне.
Я мала, но, Господи, все море
Ты безмолвно прирастил ко мне.
И теперь что хочешь с сердца требуй,
Я отвечу целостностью всей.
Я мала, но, Господи, все небо
Нераздельно с малостью моей.
II
Как будто жизнь окончилась земная,
На океанском берегу стою,
В Твою неизмеримость окуная
Всю малость бесконечную свою.
Растущий гул великого прибоя,
Меня убивший и родивший вал...
Ты в этот миг промыл меня Собою,
Со всей своей огромностью смешал.
***
Я и Творец и тварь. Ударить
Меня так просто. Хочешь-бей.
Огонь Творца и слабость твари...
Но мы одно в любви своей.

***
I
Нет, мы не знаем, мы не помним
Где наша жизнь берет начало,
В каком безмолвии огромном
Душа всю память исчерпала.
Нет, я не помню, я не знаю,
Что за пределом мирозданья.
Но если б только мысль земная
Замолкла пред своим незнаньем
Все небо звездное, ночное
Тогда б приникло к изголовью,-
Рождая знание иное,
Которое зовут любовью
II
Я лишь любовью знаю Бога,
Одной любовью, но такою
Неисчерпаемо глубокой,
Что сквозь все бури-до покоя,
Сквозь пламя адское-до рая,
До неба Божьего достала,
Всей глубиной припоминая
Свое домирное начало.
***
Замри. Не двигайся. Любовь
Идет сквозь нас. Не прекословь
Ее волне. Останови
Дыханье, вверившись Любви.
Неспешный шаг Ее так тих!
Сейчас Она сольет двоих
В одно. Раздвинется стена
И-нету нас. Одна Она,
Пронзившая навылет грудь.
Какое счастье-потонуть
В той глубине, откуда жизнь
Берет исток!
Остановись...
***
Г.П.
Время остановилось в нашей любви,
Время остановилось вот здесь, меж нами.
Господи, Боже, останови
Мир со всеми его часами!
Бездна живая встает поперек
Всего, что на время, всего, что на срок,
Здесь только то, что пройти не может.
Ты в нас вошел, мой Боже.
***
Г.П.
Ангел мой, мой тихий, мой прозрачный,
Ангел мой, забывший о себе,
Что до всех удач и неудач мне,
Что мне взлет и что провал в судьбе?
Жизнь не раз была на ад похожа,
Только две руки свои раскрыл
Мне навстречу ты, мой Ангел Божий-
Хрупкий вестник неизбывных сил.
***
Чем тише звук, тем уже, уже
И тем вернее в сердце вход.
И вот внезапно обнаружен
Предел, в котором Бог живет.
Здесь отзвучало, отшумело
Все, что бурлить могло в крови.
Предел? Да нет-предел предела,
Неисчерпаемость любви.
***
И все-таки любовь. И все-таки люблю.
Благословенна будь Господня красота.
А дальше-есть, что есть. Жизнь сводится к нулю,
И мне в который раз не избежать креста...
В который раз кричу и задыхаюсь вновь,
И чаша мук моих давно полным полна,
И иссякает жизнь. И есть одна Любовь.
Но тайна в том, что жизнь любовью создана.
Все корни там, в любви. И нет других отчизн.
И если я умру, то возрожусь опять.
Как просто вам отнять земную эту жизнь!
Но вы мою любовь попробуйте отнять...
***
I
Бог есть любовь. И верить надо
Одной любви. Да, муки ада,
Да, боль на боль и кровь на кровь,
Но если есть в тебе любовь,
То ты не жди другого Бога.
И как бы страшно, как бы много
Ни приходилось перенесть,-
Бог есть.
II
Чтоб ощутить дыханье Спаса,
Чудес на помощь не зови.
Какие в нас лежат запасы
Неисчерпаемой любви!
Какие в грудь зарыты клады!
Какой алмаз горит во мне...
И ведь одно лишь только надо-
Прикосновенье к глубине.
И потечет любовь рекою
Сквозь вечной тяжести пласты...
О, сколько ясного покоя!
О, сколько тихой доброты...
И все обиды, вся тревога-
Враз смыты. Не клокочет кровь,
Мы Божьи дети, дети Бога
С единым именем-Любовь.
***
Источник творчества-в Любви.
Есть пик переполненья сердца,
Когда смолкает шум в крови
И из груди у Миродержца
Рождается небесный свод
И мирозданье восстает.
И льются световые волны
Лишь оттого, что переполнен
Тот, кто творит нас вновь и вновь.
Так что есть Бог?
-Любовь! Любовь!
***
I
Мы два глубоких старика.
В моей руке-твоя рука.
Мои глаза-в глазах твоих.
И так невозмутимо тих,
Так нескончаемо глубок
Безостановочный поток
Той нежности, что больше нас,
Но льется в мир из наших глаз..
Той нежности, что так полна,
Что все пройдет, но не она.
II
Мой сокровенный, тайный мой,
Какою бездною немой,
Каким безбрежьем тишины
С тобой мы соединены!
Я, в душу погрузясь твою,
До дальних далей достаю.
С минуты первой до сих пор
Из глаз в глаза течет простор.
Весь бесконечный небосвод
Из глаз моих в твои течет,
И нету ничего священней
Легчайшего прикосновенья.
Оно-как тихое моленье
И тайное богослуженье.
Глаза в глаза, ладонь в ладонь
И-разгорается огонь,
Который все солнца зажег,
Который высекает Бог.
***
I
Как хорошо, что всемогущий
Не я, не ты, а только Бог.
Вот Тот-в средине смерти сущий,
Вот Тот, кто в темноте зажег
Солнца. Над роком, над судьбою
Над всем, что мучит нас с тобою,
Сквозь наши бури, наши крики-
Безмолвье вечного Владыки.
Безмолвье, как девятый вал
Голосовой. Он нам сказал
Одно. Единым словом спас:
Я-в вас.
II
Да, Тот, Кто небеса раскинул,
Да, Тот, Кто море развернул,
Живет у нас с тобой в глубинах...
Как мы дрожим, услышав гул
Из глубины! "Постой, не надо!"
Но Ты ворвался водопадом,
Но Ты сметаешь наши стены,
Но Ты велишь нам стать Вселенной,
Подобьем сделаться Твоим...
О, Боже, Ты неумолим!
***
Agnus Dei-агнец Божий,
Бог, идущий на закланье!
Ты истечь всем светом можешь,
Нет Тебя-одно сиянье.
В основаньи мира чудо.
Блеск священного пролога.
Тьма расколота.-Повсюду
Самоизлученье Бога.
Есть одна первопричина
Наших слез и благодати:
Не из камня, не из глины-
Из Себя творит Создатель.
Нет иного матерьяла
Для созданья этой шири.-
Чтобы мир возник, не стало
Бога видимого в мире.
Как у гор и глади водной,
У Него-ни глаз, ни слуха.
Он нам плоть земную отдал
И остался только Духом.
Человек и зверь и птица
Своего Творца сильнее,
Жаждущего воплотиться,-
Он ведь плоти не имеет.
Он -лишь только Дух.
И все же, Сил лишенный, Он всесилен.
Agnus Dei -агнец БОЖИЙ,
Как ты жаждешь, чтоб вручили
Мы Тебе всю волю нашу,
Мысль любую, вздох наш каждый.
Пусть же сердце станет чашей,
Утолившей Божью жажду.
Все отдавший, всем открытый,
Бесприютный, самый нищий,
Как ты ждешь моей защиты!
Как мне стать твоим жилищем?
Жар любви и пламень веры-
Вот глубинный след распятья.
Agnus Dei, Miserere!
Напои нас благодатью!
*Агнец Божий, смилуйся!

***
А Он стоит у нашей двери.
Он всем открыт. Он так продрог!
Он в темноте ночной затерян-
Неузнанный, бездомный Бог.
Да, тот всесильный, тот великий,
Кем вся земля сотворена...
Меня пронзают Божьи крики
И Божья боль лишает сна.
Ты всемогущии, Ты все можешь,
Но-с нами вместе, не без нас...
Я отворяю, Боже, Боже-
Всю душу отворю сейчас!
О, эти дни душевной лени,
Взгляд, устремленный на мечту..
Прости меня за промедленье!
Прости меня за глухоту!..
***
Давайте помолимся вместе!
Давайте посмотрим туда,
Откуда безмолвные вести
Нам шлет постоянно звезда.
Какая-то адская небыль
Все наши гремучие дни!
У всех у нас-общее небо,
У всех нас деревья-одни.
Но мы поклоняемся силе,
Нам нужно ее торжество...
А Бог... Мы Его оглушили,
А, может, заспали Его.
Ну да, задавили собою,
Всей тяжестью туши земной,
Всем грохотом смертного боя,
Всей злобы растущей стеной.
Не надо, не надо, не надо
Надрывов, угроз и обид! - Д
еревья качаются рядом
И небо над нами молчит.
И ждет... Так поднимем же лица -
Прервались земные пути-
О, если бы вдруг пробудиться
И Бога от муки спасти!
Как наша вражда ни упряма-
Важней самых важных забот,
Что Он еле дышит-Тот самый
Кто жизнь нам доселе дает.
***
I
Не знали никогда иль навсегда забыли,
Что значит вес земли, ее священный груз.
Нам говорят, что Бог бесстрастен и всесилен,
А на земле распят лишь человек Исус.
Или не человек, а вовсе не похожий
Ни на кого из нас, спустившийся с небес,
Рожденный девою, прямой потомок Божий,
Единственный из всех, кто во плоти воскрес.
Как много в мире слов, как рассуждений много
И как тонка одна связующая нить!
И если человек был переполнен Богом,
То их и на кресте самом не разделить.
II
Я верую не в факт. Я верю не в явленье.
Что б ни сходило к нам с разверзшихся небес,-
Я верю, что Исус есть жизнь и воскресенье,-
В то, что до смерти Он в жизнь вечную воскрес.
Пусть горы всех чудес превысят пик Эльбруса,-
Лишь только в естестве сквозит сверхъестество.
Я верую лишь в то, что в сердце у Исуса-
Один лишь только Бог и больше ничего.
***
С Богом разговаривают тихо, К
ак деревья, облака и реки.
С Богом разговаривают тихо,
Когда страсти больше не горят.
С Богом так же тихо говорят,
Как между собою ветки сосен
И ольха, склонившаяся в пруд.
И у Бога ничего не просят-
Богу только сердце отдают.
***
За лесом прокричал петух-
Проснитесь, люди!
Неужто вешний, Божий Дух
Вас не разбудит
От затянувшегося сна,
Хмельного бреда?..
Вам снится, что идет война-
Сосед-соседа
И сын-отца и брата-брат...
О, Боже правый!-
Белейший яблоневый сад
И-сон кровавый!
А петел крикнул третий раз-
Крик длится вечность...
Ведь кто-то снова, вот сейчас
Успел отречься
От самого себя. Но-миг,
И сон разрушен.
Протяжный петушиный крик
Разбудит душу.
Проснись же и заплачь, как он-
Еще не поздно-
Вот тот, кто был Христом прощен
За дар свой слезный.
***
Бетховену (последний сонат)
Ты плачешь обо мне... Благодарю тебя.
Плач льется со звезды из бесконечной дали.
Ты даришь сердце мне, не видя, но любя.
Благодарю за дар светящейся печали...
Не зная обо мне, ты внял моей мольбе,
Не ведая меня, ты сердцем сердце слушал.
Благодарю за то, что боль моя-в тебе.
Благодарю за то, что слились наши души.
Ты тронул, ты задел ту самую струну,
Что так трепещет вдруг в час муки, в час потери.
Благодарю тебя за эту глубину-
За тайный дом души, раскрывшей настежь двери.
***
Лунная соната
Душа промыта светом лунным,
Душа Луной опоена.
Чуть прикасаясь к тайным струнам,
С душою говорит Луна.
Склонилась с неба к изголовью
И увела в такую даль!
Печаль моя слилась с любовью
И в глубь любви вошла печаль.
Как бесконечно сердце любит!
Боль настигает вновь и вновь.
Но, Боже мой, какие глуби
Открыла мне моя любовь!
Я унимать слезы не буду.
Течет слеза, дрожит Луна.
Моя душа жива, покуда
В ней высветлена глубина
***
Печаль и свет. Печаль и это
Мерцание. Прокол огня.
О, тайная работа света,
Насквозь пронзившего меня!
Не в силах вынести... Довольно!
И все-таки не оставляй...
О, Господи, зачем так больно?
Затем, что льется через край
Любовь. Игла идет к Истоку
Любви, и Ей предела нет...
Здесь так глубоко! Так глубоко!
Восторг и боль, печаль и свет...
***
Душа, затерянная где-то,
Зерно Господне, жизни семя...
Чуть видимая точка света
В огромной обступившей теми.
Мерцающая одиноко
Немая звездочка сознанья-
Самосветящееся око
В ночной пустыне мирозданья.
***
Такая немощь! Где-то за порогом
Чуть плещет ветер. Ветки шелестят...
Смиренье-это единенье с Богом.
Смиренье-это бесконечный лад.
Осенний дождик, скуповатый, редкий,
Но как под ним деревья хороши!
Сплетенье желтой, бурой, красной ветки
Согласие пространства и души...
Ну вот и все. И ничего не требуй.
Не нарушай святую тишину.
Земля прильнула к стынущему небу,
Душа моя-к осеннему окну.
***
Моя Душа... Что в мире есть родней?
Но кто мне скажет, кто Она такая?
Она меня так часто окликает
И тихо просит возвратиться к ней.
То вдруг запахнет свежестью весенней,
То в ветках вздрогнет золотым пятном...
Когда, когда был миг разминовенья?
Когда мы с нею стали не одно?
Когда распался мир на близь и дали?
Когда стряслась домирная беда?
Когда мы стали... неужели стали?
Жить порознь ?.. Но что есть жизнь тогда?
***
А где-то есть на самом деле
Тот опустевший райский сад-
Качают головами ели,
Березы тихо шелестят...
И листья золотого цвета
И плеск прозрачного ручья...
Но это все совсем не где-то,
А здесь. Но только где же я?
***
Дорога через ад... О, эти муки ада!..
Мне только бы одну молитву произнесть:
"Пусть будет то, что есть,
Лишь то, что Богу надо,
Что надобно Тому, который вечно есть".
И станет тихо так, как будто утром ранним
В нетронутом лесу, где ты случайный гость.
И на мольбу в ответ, как Божий глаз, проглянет
В густом березняке рябиновая гроздь.
***
I
В тупик уперлись все дороги,
Надежды все горят огнем.
Где силы взять? Лишь только в Боге.
Да, больше негде-только в Нем.
Но где Он? В чем Он?-Сердце знает.
Оно сумело так взглянуть,
Что расступилась твердь земная
И обнажилась наша Суть.
Нет ни надежды, ни подмоги,
И наших бед, как звезд,-не счесть.
- Где силы взять?
-Лишь только в Боге. -Да есть ли Он?
ОН ТОТ, КТО ЕСТЬ.
II
Лишь только Он и существует.
Он-Сущий.-Сущность бытия.
О, Боже, в суету какую
От Сути укрывалась я!
Но больше укрываться нечем,
Отсрочки больше не спасут.
Здесь место свято,-место встречи
С своею Сутью-Страшный суд.

III
О, бесконечная минута!
Расплылся образ. Замер звук.
Кому-то страшно, а кому-то-
Спасение от страшных мук.
Исчезли призраки и тени.
Мы, наконец, пробуждены.
И наступило погруженье
На дно Вселенской тишины.
Нет больше ничего, что тленно.
Есть Сущий, суетности нет.
Так вот он где-исток вселенной-
Та точка, где родится Свет.

***
Душа притихшая моя
В лесу пустынном служит мессу.
Ведь я в лесу-не только я,
Я-это все пространство леса,
Я-это в полной тишине
Пронзивший душу голос птичий.
Нет, не во мне мое
величье. Мое бессмертье-не во мне.
***
И вот потерян счет минут,
Все-навсегда и неизменно.
И птицы певчие живут
Не в этом месте-во Вселенной.
И все-таки они смогли
Свить здесь гнездо. Так вот в чем дело:
Быть заодно с Вселенной целой,
Не отрываясь от земли.
***
А птица с Богом говорит
И с сердцем, где сам Бог гнездится.
Да, Бог в глубоком сердце скрыт.
И сердце отвечает птице
Тем, что выскакивает вдруг
Вон из груди на каждый звук.
***
А за окошком-золотая осень,
Сияние господнего огня.
Вот Тот, кого о милостыне просим,
Свою любовь обрушил на меня.
Да, прямо в растворившуюся душу,
Лишенную уже последних сил,
Свою любовь бездонную обрушил
И ничего взамен не попросил.
***
Так вот в чем смысл лесного шума
И весть далекого прибоя:
Не думай, ни о чем не думай-
Есть кто-то Высший над тобою.
И надо только быть с Ним вместе,
В Его немерянность вплывая.
И не бывает лучшей вести
И больших смыслов не бывает.
***
Мне бы только выйти на просторы,
Вот на тот немой кремнистый путь,
Над собой почуять звездный шорох,
За свои пределы заглянуть.
" Выхожу один я на дорогу!" -
Только это в жизни надо мне.-
Ощутить вокруг Дыханье Бога
И остаться с Ним наедине.
Ноша неподъемная земная
По плечу ли мне, не по плечу-
Ничего я, Господи, не знаю
И от боли в страшный час кричу.
Эта боль и счастье одиночеств...
Тот, кто был до ужаса один,
На кресте воскликнул: Отче, Отче,
Что бы ни было, а я-Твой сын.
***
Светоносных глубин горенье
И покой, как сам Бог, могучий.
Лес сияющий, лес осенний,
Обступивших пространств безэвучье.
Тот, кто обнял нас, незаметен-
Лишь деревья предстали взгляду.
Есть лишь только Любовь на свете.
А чего еще сердцу надо?
Вот и замерли мы в молчанье,
Точно лес и простор небесный.
Нету нас-есть одно вниманье.
Нет покрова-одна лишь бездна.
Мало ль дней протекло, иль много,-
Сил творящих несметна залежь.
Я люблю не тебя, а Бога.
Только все-таки-сквозь тебя лишь.
***
Плодотворное время есть время,
Проходящее через сердце.
Плодотворное время есть время,
Когда сердце оплодотворил
Каждый луч, проходящий сквозь зелень,
Каждый взгляд, проходящий сквозь тяжесть,
Каждый звук, проходящий сквозь стену,
Отделившую сердце от сердца
***
Молитва-дело трудное
И день и ночь в борьбе.
Она-ежеминутное
Стремление к Тебе.
Молитва-рядом с жертвою,
Не видный людям бой.
Она -сквозь муки смертные
Сращение с Тобой.
До точки, где сиянием
Все сердце пронзено,-
До полного слияния,
До "Ты и я-одно".

СКВОЗЬ СМЕРТЬ
I
Бог говорит со мной морями,
Бог говорит со мной лесами,
Бог всем молчаньем говорит.
И в час, когда я Бога слышу,
Я становлюсь деревьев тише,
И тайный смысл душе открыт.
Открыта суть миропорядка,
И сфинкса древняя загадка
Разгадана душой моей.
И в выси неба, в даль морей,
В немеющую бездну ночи,
Не отрываясь, очи в очи
Гляжу сквозь голых веток сеть,
Чтоб смерть саму переглядеть.
II
Мы слишком слабы, слишком мелки,
Чтобы посметь играть в гляделки
Со смертью. Но нам жизнь дана,
Чтоб нарастала глубина
И очи стали бы бездонны,
Как в нас глядящие иконы.
Другого смысла в жизни нет,
Чем тьму переглядевший свет.
III
Но, Боже правый, Боже правый,
В нас снова пот Христа кровавый.
Его горячая слеза
Вновь прожигает нам глаза.
И только через сораспятье
Нам можно в Божие объятье
***
Мой Бог распят. Он не поднимет взгляда.
Он весь-кровоточащая струя.
Но Он-мой Бог. Другого мне не надо.
С Ним-вся душа и вся любовь моя.
Мой мир на тысячи кусков разорван,
И эти клочья по ночам кричат.
Из мира Бога вырывают с корнем,
Вот почему Бог и сейчас распят.
Вот почему от боли нет спасенья,
И все-таки у смерти-лишь три дня,
И знаю я разгадку воскресенья:
Мою любовь не вырвать из меня.
***
I
В осенний холод утром ранним
Пожар листвы в моем окне.
Моих деревьев умиранье
Переполняет сердце мне.
Дохнувшей вечности примета-
Переполняющий покой.
Деревья истекают светом...
Так смерть бывает и такой?
II
Покой... покой... Разлив покоя
И рдяных листьев пламена.
О, Боже, что это такое,
Пред чем душа растворена?
Лес в разноцветие одетый,-
Клен в золоте, рябины кровь.
Деревья истекают светом,
Но свет есть Божия любовь
И вот как будто к изголовью
Приник в великой тишине Бог,
истекающий любовью,
Бог, этот мир дарящий мне.
***
Лес горящий, лес осенний...
Каждый лист-уже звезда.
Умиранье-углубление-
Ухожу невесть куда...
Только вы не верьте слухам,
Будто Бог оставил нас.
Ведь святым наполнен Духом
Умиранья каждый час.
***
Зачем горит осенний лес?
Чтоб выжечь там, во мне,
Сквозь плотность-вход в простор небес,
Дорогу в глубине.
И потому осенний свет
Прокалывает тьму,
Чтоб выжечь суету сует
И, может, смерть саму.
***
ЧАКОНА
Все глубже... глубже... глубже...-Путь
Сквозь океан... Жизнь тоньше нити.
Забудь о береге, забудь
О доме, кровле, о защите.
Все тоньше... тоньше... И-обрыв
В кромешный мрак. Здесь свет не брызнет.
Здесь все мертво. Но ты ведь жив.
Ты стал сейчас самою жизнью.
Нащупав мировое дно,
Ты открываешь вдруг за смертью
То сердце, что на всех-одно.
Сквозь наше сердце-снова сердце.
Мое? Твое? О, этот труд
Бессмысленный, всегда напрасный.-
Сердца отдельные-умрут,
А Это-смерти неподвластно.
И все-таки оно-твое,
Мое... Единое, как купол.
Ты не нашел Его краев,
И все же ты Его нащупал.
В нем нету ни одной стены,
Оно воистину открыто.
Не испугайся глубины,
И-дрогнут каменные плиты.
И с места сдвинется гора
Неумолимого закона.
Уже ни "завтра", ни "вчера" -
Есть Дух бессонный и бездонный.
Тот, что крыла свои раскрыв,
Всех примет-верьте иль не верьте
Вот Тот, кто неизменно жив,
Затем, что глубже царства смерти.
***
И начинается Чакона-
Тот шаг, тот ход, тот самый путь
Сквозь небо или через грудь,
Или по водам. Непреклонно
Стремленье Духа в тот простор,
Где расступились цепи гор,
Где камень стал легчайшей тенью,
Колеблемой от дуновенья.
И ты идешь туда, туда,
Где подчинилась гор гряда
Дыханью. Внешний свет потух,
Но в тьму вошел творящий Дух.
И тьму кромешную прожег
Бесплотный Дух-Всесильный Бог.
***
Да,-боль. Да,-смерть. Да-ужасы распятья.
Но рядом-обжигающая весть:
Бог в самом деле нам раскрыл объятья,
И жизнь без смерти в самом деле есть.
Не опровергнуть. Верьте иль не верьте,-
Уже не видно ни границ, ни дна.
Как мелки наши знания о смерти...
Но вдруг зажглась такая глубина!
И только в этой глубине-спасенье.
Такой огонь! Такой любви накал!
Не надо говорить о воскресенье,
Покуда сам из смерти не восстал.
***
Посвящается светлой
памяти Галины Васильевны
I
И наконец-то, наконец
Душа узнала, что за смертью.
В каком безмолвии Творец
Грядущие картины чертит.
Не верь бесстрастию Его-
За временем, за нашим краем.
Вот там, где нету ничего,
Запас Любви неисчерпаем.
И говорит Любовь: живи,
Забыв про сроки и условья.
И сердце рвется от Любви,
Чтоб слиться навсегда с любовью.
II
Нет, не мыслью, не умом-
Всей собой Душа узнала
То, что было до начала.
То, что будет за концом.
Этот самый тихий зов,
Эта тайна мирозданья
Познается лишь в молчаньи
За словами и до слов.
Говорит сверкнувший лед
Или в ветках блеск небесный,
Что отчаянью-нет места,
Что отчаяние-лжет.
III
Нет, не то, что хочешь ты-
Не исполнится желанье.
Весть с надмирной высоты,
Весть великого молчанья
Не о том.-Века подряд-
Гвозди в ноги, гвозди в руки...
Не отчаивайся, брат.
Даже среди крестной муки,
Даже если позабыт
Посреди людской пустыни,
Даже если Бог молчит,
Не отчаивайся, сыне...

***
I
Осенний лес снежком украшен.
Деревья стынут в тишине...
О только б медленностью вашей
Сегодня заразиться мне!..
Неспешный путь, такой далекий,
Нас уводящии за края...
Иной масштаб, иные сроки-
Дыханье инобытия.
И, наконец, я снова знаю
Всю глубину и ширь и высь.
Вот что такое жизнь иная:
Ты сам-иной... Не торопись...
II
Ледком подернута лесная
Река. Плывет морозный дым...
Приходит смерть, напоминая,
Что сердцу надо стать иным.
Пришла пора остановиться.
Накатанный оставить путь,
Почувствовать свою границу
И за границу заглянуть.
И ты-ни мало и ни много,
Вдруг выпадаешь из времен,
Чтоб предоставить делать Богу
С собой все то, что хочет Он.
Мгновенье ледяного страха,
Боль, исказившая черты...
Господь, Ты нас лепил из праха
И вот-нет праха.-Только Ты.
Твое великое Дыханье-
Твой Дух вошел сейчас в сердца.
Приходит смерть напоминаньем
О Не имеющем конца,
О Не имеющем начала,
О Восстающем из огня.
Когда я Бога провожала
Мой Бог уже встречал меня.
***
О, эта встреча очи в очи!
Надежда сведена на нет.
С великим мраком вечной ночи
Встречается дрожащий свет.
Любовь и смерть. Нет больше плоти
И надо-с дрогнувшим огнем-
Во тьму. Она ль огонь поглотит?
Или сама растает в нем?
Орфей! Не верь, не слышь-не надо
Любимая-не позади.
Бессмертный не предстанет взгляду
С огнем в слепую тьму войди!
Невозвратима жизнь земная,
В куски расколот небосвод.
Что будет, ты еще не знаешь,
Но свет растет, растет, растет...

***
Есть самый тяжкий в мире труд:
Не оглянуться.-Только внутрь
Смотреть, где все отдав, что мог,
Живет наш неимущий Бог.
Ну да, у Бога моего-
Во внешнем мире-ни-че-го.
Как мы боимся нищеты
И как нам хочется, чтоб Ты
Был всемогущ на старый лад:
Победоносен и богат.
Но Ты стенаешь на кресте
И нам твердишь о нищете,
Нам завещая тяжкий труд:
Не оглянуться.-Только внутрь.
Во внешнем мире-только след
Того, Кто создал этот свет.
Но внешний мир есть потому,
Что Он спустился внутрь, во тьму,
Туда, во глубину сердец,
Где нет творений, есть Творец.
Туда, во глубину глубин,
Где нету множеств-есть Один,
Нам завещавший тяжкий труд:
Спуск безоглядный-только внутрь.
***
Орфей, спустившийся в Аид,-
Он вновь передо мной стоит.
Нет, не передо мной-во мне,
В той самой темной глубине,
Где через смерть проходит в жизнь-
В творящей тьме.
Не оглянись
На тень!
Опять Творцом своим
Ты призван быть единым с Ним.
Все взвешено в миропорядке:
Где творчество, там нет оглядки.
***
Орфей, Орфей! Кому еще на свете
Так непосильно трудно, как ему?
В лицо и в спину-оголтелый ветер.
Все силы ада тянут вспять, во тьму,
Всей сотворенной тяжести лавина,
Вся немота бесспорного конца,
Вся воля твари-против той единой
Поющей воли своего Творца.
Но песня сдвинет каменную гору,
Ее услышит даже тот, кто глух.
И будет тверже всей земной опоры
Творящий песню невесомый Дух.
***
А музыка на самом деле входит
В пространство мертвых,
Чтобы вызвать души.
И вызывает души. И они
Приходят в мир из глубины покоя
И в мир приносят эту глубину,
И так родятся души-океаны
И души-горы, души-облака
И души, возжигающие свет,
Как звезды в небе.-Всех их привела
В мир музыка, вот та, что вхожа
В пространство мертвых.
***
ПОСЛЕ РЕКВИЕМА МОЦАРТА
Куда Ты? Господи, куда Ты?
В сплошную ночь из дней и утр.
Душа, как и земля, разъята,
Она Тебя приемлет внутрь.
Все счеты кончены с судьбою.
Но, Боже-эта глубина!
Душа беременна Тобою,
Она Тебя родить должна.
Куда Ты? Господи, куда Ты?
В сплошную ночь из дней и утр.
Душа, как и земля, разъята,
Она Тебя приемлет внутрь.
Все счеты кончены с судьбою.
Но, Боже-эта глубина!
Душа беременна Тобою,
Она Тебя родить должна.
Смерть-это не конец, а роды.
Вот что я слышала сейчас.
Иначе в чем же смысл ухода?
А этот смысл меня сотряс...
***
Ни слова. Все сказал могильный камень.
Надежды нет. Свой крик останови.
Есть только эта высота над нами
И бездна вдруг разверзшейся Любви.
И как ни бьют раскаты громовержца,
Парит орлом над смертью Дух живой.-
Жизнь есть бездонность собственного сердца
И высота небес над головой.
***
Земля кленовым золотом покрыта.
Весь лес осыпан золотым дождем,
Как будто бы в ладонях Божьих слиток
Расплавился и стал живым огнем.
Свершится что-то... Что -еще не знаю,
Но только грудь предчувствия полна.
Зачнет ли сына новая Даная
Иль мертвые очнутся ото сна?...
***
Ты к нам приходишь с высоты,
Чтобы облить слезами землю.
Я все приму. Ведь всё есть Ты,
И потому я всё приемлю.
Ты показал, что перенесть
Возможно все. Предела нету.
Я принимаю все, что есть,
Затем, что Ты даешь мне это.
О, долгий час глаз на глаз с тьмой,
Когда душа как ночь немая!
Приемля всё, я, Боже мой,
Тебя в объятья принимаю.
Снимаю медленно с креста
То, что навылет прокололи.
Вокруг-такая немота!
Такое полнозвучье боли...
Здесь не прибавишь ничего.
Молчанья смерти не нарушив,
Укрою Бога своего
В мою разверзшуюся душу.
И пусть стираются черты-
Твой лик скрывается от зренья-
В глубины сердца входишь
Ты, И это жизнь и воскресенье.
***
I
Вы никогда не слышали органа.
Иначе бы никто и никогда
Не оскорбил бы вас и не унизил
И не заставил бы дрожать от страха.
Ведь невозможно море оскорбить,
Унизить небо и доставить боль
Вершине горной.
То, что в нас болит,
То, что нас мучит,
То, что нас пугает,-не мы.
И в час, когда хоронят
Вот то, что так дрожало и болело,
Звучит орган,
Звучит моя Душа,
Которая вне боли
И вне страха.
Которую нельзя похоронить.
Уймите плачь. Иль плачьте, плачьте, плачьте.
Но не от расставанья, а от Встречи
С моей Душой, которой вы боялись,
С моей Душой, которой никогда не знали до конца,
С Душой моею, такою же моею, как и вашей.
Так ждущей, чтоб ее узнали вы.
II
Благодарю Йогана Себастьяна
За то, что он пришел в мой страшный час,
Благодарю Иогана Себастьяна
За то, что он привел меня ко Мне.
Благодарю Создателя за то,
Что он нас утешает целым морем,
Всем небом и вершиной снеговой,
И помню о немой слезе Исуса
Над мертвым Лазарем
И плачу вместе с Ним,
Хоть воскрешать с Ним вместе не умею
И лишь учусь, когда звучит орган.


***
Останови поток, несущий к смерти!
Останови движение времен.
Пускай к Тебе прислушается сердце,
Пусть будет Дух Тобой заворожен.
Дай глубже вплыть, дай мне подняться выше
Всех адских мук, всей тяжести земной.
Я ничего не вижу и не слышу,
Лишь только Ты овладеваешь мной.
Закон Творца сильней земных законов.
Твои глаза средь бездны расцвели.
Я знаю, что такое отрешенность:
Взгляд на Тебя сквозь толщу всей земли.
***
Есть странный час, час застыванья,
Час предстоянья, может быть,-
То напряженное вниманье,
Когда чуть видимая нить
Тончайшей ветки в небо вдета,
И с ней другая сплетена.
Как будто проступают где-то
Судьбы незримой письмена,
Как будто кто-то знаки чертит
В дохнувшей холодом глуши,
И мы читаем, что посмертье
Есть углубление души.
Да, углубление, продленье
За видимость, за окоём.-
Туда, где мы, как лес осенний,
Все сбросив, Богу предстаём
***
Что зреет там, внутри покоя?
О. Боже, что это такое?
Что набухает постепенно
Внутри притихнувшей вселенной?
Не торопи его, не надо...
Еще укрытое от взгляда,
Еще укрытое от слуха
Зерно созиждущего Духа,
Ветвей повиснувшие косы...
О, разрешенье всех вопросов,
О, снятье всех земных проблем,
Когда мой ум как небо нем...
***
А, может, смерть затем нужна,
Чтоб затопила тишина
Все бесконечные грехи...
И лишь деревья так тихи,
Что смерть саму перемолчат
В безветрие и в листопад.
Ведь им бессмертие сродни
И нам о нем поют они.
***
Жизнь полная, но нет событий.
Лес зимний тих, высок и бел.
Здесь остановлен разрушитель.
Ни шагу-он оцепенел.
Надеты на него оковы
Тяжелых, никнущих ветвей.
Мир наш сегодня зачарован.
Создатель мира-чародей.
Малейший звук здесь будет лишним.
Нет никого. Лишь Бог один.
И наконец-то стало слышным
Движенье в глубине глубин.
Беззвучней снега, легче дыма,
От сердца к сердцу напрямик...
Движенье неостановимо.
Жизнь создается каждый миг
***
Есть тишина, которая роднит
Меня и звезды, небеса и птицу.
Есть тишина, в которой Бог сокрыт.
Есть тишина, в которой жизнь творится
Она лишь сердцу чуткому слышна.
Ее порой страшится наше ухо.
Великая живая тишина-

Простор для созидающего Духа.
Она пересечет часы и дни
И углубит до Вечности мгновенье.
Войди в нее. Войди и утони.
И лишь тогда наступит воскресенье.
***
Вдруг перекинут тайный мост
Между душой моей и Богом,
И начался незримый рост,
Та постепенная дорога
Из царства смерти, царства мук
Туда, где замирает мука...
И это был всего лишь звук
Или исчезновенье звука...
Едва-едва заметный след,
Мерцанье водяного знака...-
Как бы начавшийся рассвет
Среди неконченного мрака.
***
И есть всего одна задача-
Других, наверно, в мире нет:
Нащупать дно средь бездны плача,
В кромешной тьме увидеть свет.
И в совершенной тишине,
В нее врастая понемногу,
Почувствовать живого Бога,
Раздвинувшего сердце мне.
***
А главное-не мир иной,
Не о грядущем вести,
А наполненье тишиной
Вот здесь, на этом месте.
И что еще прибавить мне?
Безмолвна глушь лесная.
А что таится в тишине-
Наполнись и узнаешь.
***
Лес осиянный, поределый...
Все есть и ничего в нем нет.
И пущены стволы, как стрелы,
Из тьмы на свет, из тьмы-
на свет.
И постепенно, понемногу
Идем за ними следом мы
Все той же тайною дорогой-
На свет из тьмы, на свет из тьмы...
Редеет в сердце тьма густая,
Рассеян едкий чад тревог,
И дух бесшумно долетает
Туда, где Бог, туда, где Бог...
***
I
Эта осень, другая осень,
Год-другой, или два-три дня-
Ничего, кроме шума сосен,
Не останется от меня.
Пропаду я в дали безвестной,
Утону я в глуши лесной-
Только вслушайся в гул древесный
Может, встретишься там со мной.
II
Ты объездишь все дороги,
Мир обыщешь днем с огнем.-
Я не здесь. Я только в Боге.
Я не там. Я только в Нем.
Надо вдруг остановиться,
Очи долу опустить.
Сердце, ставшее провидцем,
Тонкую уловит нить.
Только сердцем, не глазами
Можно видеть этот свет-
Это дрогнувшее пламя,
Нитевидный Божий след
Все приметы утонули.
Все расплылось... в пальцах-прах.
Я лишь там-в древесном гуле,
В блике солнца на листах.
***
Я провожаю, провожаю
Листы с ветвей в последний путь.
Я-с ними. Я им не чужая.
Я глаз не в силах отвернуть.
Куда? Зачем? От нас сокрыто.
Не знаю я, не знаешь ты,
Но эти проводы-молитвы,
Но эти проводы-святы.
Все нам не ведомо в природе.
Всегда молчит небесный свод.
Но тот, кто нас с тобой проводит,
Чуть ближе к Богу подойдет...
***
"Смерть не конец". Кто так сказал,
Тот в глубине своей сердечной
Почувствовал пропад, провал
В раскрывшуюся бесконечность.
И все лучи в одно слились
И сонмом звезд, дробясь, повисли.
Пускай замолкнет наша мысль:
Здесь то, что много больше мысли.
Все то, что знал, сейчас забудь-
Пусть клетка ширится грудная.
И Бесконечность входит в грудь,
Все страхи и концы сминая.
Так мы вступаем в мир иной,
Где глаз земной ни разу не был,
И нашей клеткою грудной
Сейчас становится все небо.
***
Меня обнимет старый лес,
Вдохнет в себя сосна.
Я утону, мой след исчез,
Но радость так полна!
О, Господи, что значит "я"?
Была и-нет, как нет.
Но радость, радость эта чья?
Откуда этот свет?
А может солнце и звезда,
Весь этот световал-
От тех, кто канул навсегда
В небытие, пропал?
***

А мертвый набирает силу
Там в глубине-внутри могилы
В ничем. Но в это мы не верим.
Мы так полны своей потерей,
Мы так зовем его назад!
А он в объятья Бога взят.
Куда? Зачем? Ответа нет.
Но тихо вырастает свет
Из полной тьмы.-Так из нуля
Родятся неба и земля.
Жизнь наша-верьте иль не верьте-
Берет исток в глубинах смерти.
Но смерть, как жизнь-не навсегда.
Был лед и вот-течет вода.
Вода твердеет, тает лед,
Но что-то есть, что не пройдет.
И Это нас берет в объятья...
Что, что еще могу сказать я
***
А это то, чему названья нет.
А это по ту сторону всех бед.
А это тот невыносимый свет,
Который сводит смерть саму на нет.
Не веришь? Для тебя все это-ложь?
Но ты по эту сторону живешь.
Ты не прошел всю глубину и высь,
Туда, где параллельные сошлись...
***
ПОСЛЕ ВОСЬМОЙ СИМФОНИИ ШНИТКЕ
Кто цел в огне и невредим во льду?
Кто не пропал средь черного пропада?
Кто сможет не отчаяться в аду? -
Лишь только тот, кто не смешался с адом
Но всюду-ад. Везде клубится дым.
Нет от него укрытья, нет пощады.
Кромешный ад стал воздухом твоим...
-Мой воздух-Бог. Нет, я дышу не адом.
Но ты ведь задыхаешься.-Мой век
Кончается. Но подожди немного:
Всем адом задохнется человек,
Но ад кромешный задохнется Богом.
***
Свет рос и рос. Он был, как Бог,
Который тьму насквозь прожег,
Который свел ее на нет.
Он был всесильным, этот свет,
Теснящий смерть. Он раздвигал
Пространство сердца, точно вал
Морской-свой берег. Он теснил
Всю тесноту, Источник сил
Освобождая от оков,
Как трубный глас, как Божий зов.
***
Я видела Творца Вселенной,
Я видела творящий свет,
Вот тот, что проходил сквозь стены
И смерть саму сводил на нет,
Вот тот, что вечно жив в глубинах,
Хоть кажется, что там темно.
Он просто темноту раздвинул
И заглянул в мое окно.
И вот-как будто внутрь кристалла
Пучок лучей внезапно вдет...
И, пробудясь, я увидала
Лицом к лицу Творящий Свет.
Был лишь березы пламень белый
Да в соснах-золота стрела,
А тишина вокруг гремела
Во все свои колокола.
Да, был всего лишь свет осенний.
Год просто подходил к концу.
Но кто не верит в воскресенье,
Пусть встретится лицом к лицу
С вот этим Светом.-
С комом глины
Столкнется Зодчего рука.
Ожог мгновенный. Миг единый
И-вновь зачатые века
***
Свет может все.
Он повернет
Земных часов упрямый ход
К истоку сил бессмертных-вспять,
В небес разверзшуюся гладь.
Жизнь совершила полный круг.
Все, все окончено. И вдруг-
Конец концу. На смерть в ответ
Господь речет: Да будет Свет!
***
А слово "Бог" неотделимо
От слова "жертва", слова "смерть".
Нельзя пройти в обход и мимо,
Нельзя узнать, что значит твердь,
Не разбиваясь об нее.
И все же царствие Твое-
Сияет, точно лес осенний.
Есть в слове "Бог" преодоленье,
Заглядыванье за предел.
Бог тот, кто смерть преодолел.
***
БЕТХОВЕНУ

В тебе струна незримая трепещет
От дуновенья светоносных сил.
Ты превращаешь в музыку все вещи.
Ты муку в музыку преобразил.
Да, муку в Музыку.
И смерти жало,
Вот то, чего сильнее в мире нет,
Сейчас свернулось вдруг и задрожало.
Смерть, где она?-
Есть лишь поющий свет.
Да, ты есть тот, пред кем трепещут тени.
Ты рушишь всемогущество конца
И причащаешь смертные творенья
Певучему бессмертию Творца.


***
АППАСИОНАТА
В жизнь вечную с пустой сумою!
Весь скарб накопленный-к нулю!
Я все обиды ваши смою,
Я все заботы утоплю.
Одной гигантскою волною
Единым Духом-на простор!
За мной! За мной! Вослед за мною!
Из ваших стен, из ваших нор!
Всей боли, всей тоски обозы
На дне моем погребены.
И эти слезы, эти слезы-
Из жизнетворной глубины.
И сколько их ни есть,-все мало-
Океанический прибой!
Вот поднялись гигантским валом,
Чтоб целый мир омыть собой.
И опрокинуть, вырвать с корнем
Все то, что темный страх нанес.
Ведь эти слезы-жизнетворны,
Миры растут из этих слез.
Из них разлились океаны-
Жизнь начинается с морей...
Не бойтесь слез, не бойтесь раны
Не бойтесь Глубины своей!

***
ЕЩЕ АППАСИОНАТА
Дух-как взорвавшееся пламя,
Как разметавшийся костер-
Вдруг огненными языками
Пронзает весь земной простор.
И нет отныне непокорных-
Всевластье полнобытия:
Нет плоти, нет застывшей формы
И нет меня, но Дух сей-Я.
Громовый миг разрыва ткани-
Кто жив, тот мертв; кто мертв, тот жив !
О, это Духа ликованье!
Бессмертья огненный прорыв!

***
"Расправься вся во мне"- я говорила маме.
Ушедшей навсегда... В глубокой тишине
Светился божий мир в моей оконной раме.
О, бесконечный мир, расправься весь во мне!
Опять пушок листвы и снова птичьи песни.
Все-здесь, как будто нет ни мига позади.
О, мой распятый Бог, расправься и воскресни
В моей живой любви, вот здесь, в моей груди!

РОЖДАЮСЬ СНОВА КАЖДЫЙ ДЕНЬ Я

***
Нет, не единое рожденье-
Чтоб свет в глазах моих не гас,
Рождаюсь снова каждый день я,
Быть может сотни тысяч раз.
И безразлично, сколько лет мне.
Ведь, как весна, свежа любовь.
И угасанья незаметно-
Я каждый день рождаюсь вновь.
О, если б вы узнать могли бы
Как много неба входит в грудь!
Какие каменные глыбы
Способен Дух перевернуть!
Ведь он не ведает предела.
Для Духа нету "от" и "до".
Он просто сбрасывает тело
И строит новое гнездо,
Сдвигая гору-эту залежь
Всех сломанных и смятых крыл.
А смерть?-Она придет тогда лишь,
Когда уже не станет сил Рождаться.
***
Я верую, что та же сила,
Которая вот здесь, сейчас
Листочки первые раскрыла.
Воистину спасет всех нас.
Я знаю, Господи, я знаю,
Что чаша бед полным-полна,
Но эта семьдесят седьмая
И все же-первая весна!..
Да нет, не первая...
Начало Бедней предвестия конца.
Да разве в первую я знала
О всемогуществе Творца?
О том, что нет душе предела?
- Не думай, не считай, не мерь!-
Да разве в первую умела
Любить я так же, как теперь?!
***
Всего-то дела-лишь опустошиться.
Очиститься-вот только и всего.
Чтоб небо тихо заглянуло в лица
И в душах проступило Божество.
Всего-то дел-покуда видят очи,
Увидеть и почувствовать одно:
Дух вечно жив и Он творит, что хочет
Бесплотным Духом все сотворено.
Дыханье мирового океана
Творящей силы бьющий в нас прибой.
О, Боже, я Твоим дыханьем стану
Я умираю, чтоб творить с Тобой.
Я кану в лес, еще сквозной весенний,
В расчищенную глубину небес.
Одно известно сердцу воскресенье:
Я умираю, чтобы Ты воскрес.
***
Я краткость Божию люблю,
Закон, который прям и прост-
Когда я вся сойду к нулю,
То встанет Бог в свой полный рост.
И будет длиться жизни нить
И в немоте звучать ответ.
Нас невозможно совместить-
Когда есть "я", то Бога нет.
Окончен бунт, окончен торг-
Безмолвье снеговых вершин...
О, Господи, какой восторг,
Когда есть в мире Ты один!
И ничего не будет впредь
И ничего не надо знать-
О, только б в Боге умереть.
Нырнуть в Него и светом стать...
***
А свет теснит и жжет меня.
О, это таинство огня!
Я-в пламени. Я-тишина,
Куда забросил семена
Твой голос, твой растущий свет,
Вот тот, что свел меня на нет,
Не оставляя ничего
Помимо блеска своего.
И я, как купол голубой,
Ликую, полная тобой.
***
И снова-хаос плещущий, весенний,
Как будто смерть сейчас пришла к концу.
Взрыв творчества-незримое движенье
Всей глубины, раскрывшейся Творцу.
И это опрокидывание Рока,
Копье из света-насквозь через тьму.
Ведь творчество есть встреча двух потоков:
Творец-ко мне, а я-к Нему, к Нему!
***
О, праздник светоносный!
Свет пел и лился в слух.
И возносились сосны,
И возносился Дух.
Свет утренний весенний,
Осанной вознесу.
О, праздник вознесенья
В притихнувшем лесу!
***
Нет, ни славы и ни чести
Мне не надо.-Быть бы вместе
С новорожденной листвой,
Каждый год опять живой.
Мне бы только не отстать
От несущих благодать-
Тех, кто каждое мгновенье
Занят лишь миротвореньем,-
От всегда творящей силы,
Той, что смерть насквозь пробила
И шумит над головой
Новорожденной листвой.
***
Весна идет наперерез,
Вразлом всем силам преисподней.
И вновь рождающийся лес
Сейчас-как воинство Господне.
Душе в час этот не до сна-
Весенний клич, призыв весенний.
Идет священная война,
Идет великое сраженье
Со смертью.-Это торжество
Беззвучной и незримой силы,
Что только часа своего
Ждала под сводами могилы.
И дождалась. И вот встает.
Так брось все силы на подмогу
Творящему живому Богу,
Лучом ломающему лед.
***
I
Мы все заботимся о многом,
А нужно лишь одно от нас:
Лишь только наполненье Богом
За мигом миг, за часом час.
И все. И-никаких событий.
Лишь сдвиньте каменный порог.
Лишь только душу распахните,-
И прямо в душу хлынет Бог!
II
Да будет Свет!-промолвил Бог,
И хлынул Свет и тьму прожег,
И вот глядит на нас в упор,
Заполнив весь земной простор.
Да, свет глядит на нас и ждет
Того, кто сердце распахнет
Над бездной всех земных тревог
И возгласит: Да будет Бог!
***
Какого я племени? Веры которой?
Ответ затерялся, исчез.
Я родом из этих бескрайних просторов,
Из этих бездонных небес.
Покуда есть в мире уродство, покуда
Мир слеп,-я в сем мире-изгой.
Я-Божие чадо. Я родом из Чуда,
И родины нету другой.
***
I
И снова-мой ветер весенний
И шорох берез, как осанна.
А творчество есть единенье
Вот с Тем, кто творит неустанно.
И мало ль я сделала, много-
Своей я не знаю границы.
Ведь если душа моя с Богом,
То мир сам собою творится.
II
Да, если душа моя с Богом,
И если деревья-со мною,
И если листва понемногу
Свой рост набирает весною,
И, если бы, если бы люди,
Не тратя последние силы,
Сумели бы вспомнить о Чуде,
Которое нас породило...
***
До страсти и до головокруженья
Я влюблена вот в этот мир весенний.
И я хочу соития, смешенья
Моей души с Возлюбленным моим.
Хочу тонуть в разросшейся сирени,
Хочу пропасть в бело-лиловой пене.-
О, эта полнота самозабвенья! -
Нет больше двух-мы сделались одним!
День солнечный, а, может быть, дождливый
Как просто быть немыслимо счастливой...
Вот только окунуться в переливы
И увидать над каждой веткой нимб.
И превратиться в клен или рябину,
В пронзивший сердце росплеск соловьиный.
Все знанья, имя, все заслуги скинуть.
Я-нищий дух, я-проскользнувший дым.
Чем буду я? Чем я была когда-то?
Не важно.-Необъятное объято,
И вижу я потерянного брата
В том, кто так долго был совсем чужим.
***
И каждый день и каждый час
Вновь слышит ухо, видит глаз,
И вновь душа полным-полна.
Переливается волна
Через края. Зачем так много
Стихов? Неугомонный вал...
Но ведь творить не перестал
Наш Бог... Ну что же, значит-с Богом!
***
Нет, я не повторяюсь никогда.
Хоть я все время повторяю Бога.
Отыскиваю след Его следа,
Нащупываю тайную дорогу...
Не повторяюсь... Но ведь вновь и вновь
Весна приходит каждый раз иная.
Какой повтор, когда одна Любовь?
Я каждый раз от Бога зачинаю.
И вновь и вновь рождаю каждый миг
С закатом новым и шумящим ливнем.
Наш мир так нескончаемо велик
Затем, что он творится беспрерывно.
***
Стихи родятся от прикосновенья
К невидимому слою бытия.
Вершится таинство миротворенья.
Сейчас душа встречается моя
С творящим Духом. Длится миг зачатья,
Я чувствую, как дышит Божество,
И знаю только этот жар объятья
Да трепет в сердце. Больше ничего.
На вешнем солнце, ветками сверкая,
Передо мною высится сосна.
А тишина... А тишина какая!..
Да, место встречи с Богом-тишина.
***
Внезапный звук всплеснувших крыл,
Раздавшийся в тиши,
Сейчас меня соединил
С другим концом души,
С другим концом лесов, полей-
С лавиной бытия,
С другим концом Вселенной всей,
Которая есть я.
***
Все медленней, медленней, тише-
Бестрепетней замерзших вод...
Мне надобно сердцем расслышать,
Как Дух созиданья течет.
Мне надо увидеть воочью,
Сквозь всю обступившую тьму,
Как ангел, ликуя, пророчит,
Пути расчищая Ему.
О, жгучая пристальность взгляда! -
Господень огонь во плоти-
Мне надо, о, как же мне надо
Не встать у Него на пути!
Забыть о сжигающей боли,
Отбросить все наши дела...-
А там, пусть творит, что изволит-
Я сделала все, что смогла
***
О, это возрожденье леса-
Могучих сил водоворот!
Приподымается завеса
И приоткрылся в тайну вход.
Нет между "там" и "здесь" границы.
Дух оживляет мертвый прах,
И перед нами мир творится
Не прячась, прямо на глазах.
Все-в переливах, в перелете,
И все-для радости предлог.
Еще нет плотности у плоти,
И сквозь нее мерцает Бог.
***
I
Что свершается в природе?
Взломан мировой покров,
И душа моя выходит
Из привычных берегов.
Ах, как ветки колобродят-
Вешний ветер, плеск вершин,-
Световое половодье-
Половодие души.
Нет таинственней событий,
Чем блуждания в весне.
Не ищите, не ищите
Дух-в стенах, меня-во мне.
Нет события счастливей,
Чем -на крыльях за порог.
Я-в полете, я-в разливе.
В Боге-я и в сердце-Бог.
II
Сил творящих наступленье.
Смерть теряет все права.
Плоти одухотворенье,
Воплощенье Божества.
Я-в разливе, я-в полете.
В миг единый "там" и "здесь",
Плотность духа, святость плоти
Жизни брызжущая смесь.
***
О, свет новорожденный!
Дыхание Весны,
Чуть слышимые звоны
В разливе тишины...
Чуть слышимое пенье-
Дрозд дали огласил.
О, это приближенье
Неисчислимых сил!
О, эта поступь Божья-
Внутрь сердца напрямик!
И вот уж невозможно
Отвлечься ни на миг
От тайного движенья-
Упавшая броня...
Да здравствует вторженье
Грядущего в меня!
***
Наплывы зелени весенней,
Лилово-желтые поля.
Куда ни взглянешь-откровенье,
Куда ни ступишь, все-земля
Обетованная. И всюду
Затрепетавшие крыла-
Еще не ведомое чудо,
Неизреченная хвала.
Все заново. И с новой силой
Со всей вселенной ткется связь.
Я ничего не совершила.
Я только-только родилась.
***
В каком великом постоянстве,
Непостижимое верша,
Вдруг раздвигается пространство
И в мир рождается Душа.
И что такое все геройства,
Всех наших дел земная ткань
Перед одним: "Сезам, откройся!"
Перед владычным: "Лазарь, встань!"
***
Никогда, никогда не поймете-
Божий план нашим мыслям далек.
Только где-то средь поля, на взлете
Птичьим сердце поймает намек.
Не поймешь никогда, что гнездится
В той дали, куда тянется взор.-
В каждом сердце запрятана птица.
Дайте знак и-прорежет простор.
***
Нынче нет меня счастливей
И меня моложе нет:
Майский дождик, майский ливень,
Нежный яблоневый цвет...
Этот белопенный кипень,
Плеск намокнувших ветвей-
Отдых на пути в Египет
Или сущность жизни всей?
Этот взгляд сверкнувший Божий-
Свет сквозь темных веток сеть-
То, что мы никак не можем
Через муки разглядеть...
***
В салатном оперенье ели
И свечки на ветвях сосны-
Вот то, что есть на самом деле,
А остальное-только сны.
Волна нахлынувшей сирени
И майских яблонь белизна.
О, эта радость пробужденья!
Душа, восставшая от сна.
Я вижу! Слышу! Лес поведал
О счастье полнобытия!
Избавь, спаси меня от бреда,
Любовь великая моя.
От сновидений тех кровавых,
Пленивших целый мир, избавь!
Есть только лишь Твоя держава,
Сиренью хлынувшая Явь!
***
И каждый день-событие
Небесных сил прибытие.
Те, кто ни там, ни тут,
Тропою незаметною
Бессчетные, несметные
Идут, идут, идут!
Немые, безымянные
Вздымаются осанною
И окликают нас.
О, веток оперение!
Открылась Тайна зрению,
И я в миротворении
Участвую сейчас!
***
Встать утром и предстать пред Богом
И-вот оно, начало дня.
И пусть мне ангелы помогут,
Деревья взглянут на меня.
И все. И большего не надо.
Не боль, не старость, а-весна.
Довольно одного лишь взгляда,
И-вся душа пробуждена
***
Проснуться утром солнечным весенним
И уловить незримое движенье,
И уловить тот взгляд неуловимый,
Скользнувший как бы по тебе и-мимо.
Тот самый взгляд и тайный жест, которым
Бог созидает новые просторы,
Тот самый зов в безвестную дорогу,
С которым тянутся деревья к Богу.
И одного душе сегодня надо:
Прожить в ладу с тем зовом, жестом, взглядом,
С тем непостижным внутренним движеньем,
Что пронизало этот день весенний.
***
Жить-значит быть в ладу с вот этой
Разлившейся лавиной света,
С немой безмерностью небес,
В которой твой вопрос исчез.
В согласье с каждою сосною,
С морской соленою волною,
С гремящим белопенным валом-
Так, чтобы сердце танцевало
Под музыку далеких звезд.
Путь к вечности по сути прост
И глубине души знаком:
Не быть оторванным листком,
На жизнь утратившим права,-
Вот тем, не помнящим родства...
***
Все бедствия исчезнут в одночасье,
И отойдет, потонет вся тревога.
Все, все неважно-было бы согласье
Души и Бога.
Согласье мирозданья с миродержцем,
Согласье бега с осью неизменной,
Согласье каждой мысли с ритмом сердца,
Согласье сердца с ритмами Вселенной
***
Поглядите, только поглядите!
Видите? В великой тишине
Протянулись тоненькие нити
Из пространств неведомых ко мне.
Что-то мне они сказать хотели?..
Кто их тихо протянул сюда?
Эти сосны и дубы и ели-
Из иных просторов провода...
***
Счастье-это весенний салатовый цвет.
Это первые эти листы,
Это весь этот лепет и шепот и бред,
Это то, в чем запутался ты.
Счастье-это чуть веющий ветер лесной,
Это-сердце теряет края,
Это-мир весь внезапно становится мной,
Это-миром всем делаюсь я.
***
Соединенье с Богом-
Это соединенье
С горным немым отрогом
И с соловьиным пеньем.
Суетный ум, замолкни,-
Близится миг слиянья
С ждущим меня так долго
Целостным мирозданьем.
Капля единой станет
С бездною океана-
Соединенье ткани
И исцеленье раны.
Ветер зовет весенний
К жизни поверх порогов.
Таинство воскресенья
В соединеньи с Богом.
***
Соитие света с землею,
Великий мистический брак.
Торжественно светится хвоя,
Пронизан сиянием мрак.
И нету важнее событья,
Чем самосвеченье во мгле.
Чем это святое соитье,
Родящее жизнь на земле.
***
Что мне ответить обступившей бездне,
Сводящей все живущее к нулю?
Вот той, где все, что я люблю, исчезнет?
Одно неистребимое-люблю!
Я знаю-в основанье мира-чудо.
Оно не тонет, не горит в огне.
Откуда взялся этот мир? Откуда-
Любовь неистребимая во мне?
***
Откуда ты. Весна? Откуда
Потоки этой красоты?
Лист первый, россыпь изумруда,
Свет брызнувший-откуда ты?
Кто автор мировой поэмы,
Кто в этом чуде виноват?
Ответа нет. Деревья немы.
Листы ликуют и молчат.
Кто знает имя миродержца?
Моря и земли обойди-
Не сыщешь никого, а сердце
Выпрыгивает из груди.
Затем, что там, в сердечной глуби
Всю, всю Весну вмещаю я.
И может только тот, кто любит,
Найти разгадку бытия.
Я знаю, что чертеж Вселенной
По глади вечной и пустой
Чертил художник совершенный-
Огонь бессмертный, Дух святой.

***
Порою вешней, трепетною, ранней,
Как только сок задвижется в стволе,
Я чувствую деревьев разрастанье,
Как разрастанье Бога на земле.
Побег зеленый тонкий, длинноногий
Тот бег, который неостановим...
И я тону, запутываюсь в Боге,
Захлебываюсь, смешиваюсь с Ним.
***
I
Как льется в мир зеленый цвет!-
Бог, хлынувший зеленым валом.
А мне все мало, мало, мало!
Пределы? Где они? Их нет.
Нагой богинею из пены
Душа с других концов Вселенной
Из сердца божьего восстала.
Одета в плоть-воплощена!
Куда вторгается весна?
В конец концов? Начал начало?
II
Любовь весь мир наш создала.
Иначе б, где душа взяла
Такой запас любви в ответ
На этот мир, на этот цвет,
На затопивший глаз и слух,
Сносящий все плотины Дух?
О, этот вечный Дух Любви,
Велящий каждому: живи!
Теснящий смерть, входящий в нас
Непререкаемый приказ!
***
Час непорочного зачатья...
Заветный замысел верша,
Бог растворил свои объятья
И утопает в них Душа.
Так утопает в небе птица.
Так в капле все лучи скрестя,
Свет вспыхивает-и родится
В сем мире Божие дитя.
***
О, наконец-то, Боже мой.
Я вышла из себя самой
К Тебе! Из этой тесноты-
В такой простор!-Повсюду-Ты.
Одна сверкающая явь
Взамен всех тяжких снов.
Избавь Меня от этой скорлупы,
В которой глухи и слепы
Мы, спрятанные от очей
Твоих, живем во тьме своей.
К Тебе! К Тебе! В творящий вал!
К Тому, который разбросал
По небу этот ворох звезд
И начал неустанный рост
И полный силы разворот
Души-во весь небесный свод.
Души и каждого листка...
О, всемогущая рука!
О, вездесущая Весна-
Во всех, на всех, сквозь всех-одна.
***
А весна-напоминанье,
Что граница есть у знанья,
Есть у всех границ-граница.
Стоит только лишь напиться
Из ручьев живой воды,
Как исчезнут и следы
Строгих мировых законов.
Этот мир новорожденный
Пишет новые-свои,
Те, что знают соловьи
И березы и поэты
По всему разносят свету.
***
Когда наполняется сердце,
Оно любит.
Господи, как любит!
Когда наполняется сердце-
Это Божье половодье,
Это Бог изливается в него
Всей красотой и всем светом.
И куда ему деваться,
Как не перелиться через край?
***
Сплошная песнь, сплошной поток
Лавине боли поперек,
Сплошная звонкая хвала
За ту любовь, что грудь прожгла,
За свет, не поглощенный тьмой,
За весь Твой свет,-за смысл мой!
***
Когда оделись ветки леса
В лист первый,-раннею весной
Приоткрывается завеса:
В наш мир струится мир иной.
Вот он! Не пропусти мгновенья,
Вдохни его поглубже в грудь,
Успей же в этот день весенний
В Господне сердце заглянуть!
Слепящий проблеск через плиты
Надгробий-чудо во плоти.
Грудь Господа сейчас открыта-
Вот только миг не пропусти!
***
Оделись клены и рябина,
Безлистных веток нет,
Но тот младенческий невинный,
Еще салатный цвет...
О, как он бесконечно нежит,
Как радует наш взгляд!
Весны божественная свежесть-
В младенчество возврат.
***
Весенний дождь...
Чуть слышный запах чуда,
Нащупыванье света в зыбкой мгле...
Весна есть Весть, есть Веянье оттуда,
Откуда родом все, кто на земле.
Звучанье капель. Перестук весенний.
Стук за дверьми. Весь мир стучится в дом.
Весна есть Весть, Весна есть возвращенье
Того, кого мы вновь не узнаем.
Того, кто тут же, рядом и-за краем,
Того, кто нам родней, чем брат и мать.
Того, кого мы знаем, знаем, знаем-
И все же-ни увидеть, ни обнять.
И только чувствовать: Он на подходе.
Он слышим, как весенняя струя.
Смешалось все, все спуталось в природе.
Меня не стало. Вечность-это я.
***
Ты переполнил сердце мне.
Что я могу еще сказать?
Такая ясность в вышине,
Вокруг такая благодать...
Что люди сделали в раю?
Зачем от них сокрылся Ты?
Ты переполнил грудь мою,
Куда ж-от этой полоты?
В еловый мягкий полумрак
Дрожащий луч на миг вонзён
Мир этот переполнен так,
Что сам в себе не умещён.
И что бы ни было в судьбе-
Я знаю жилкою любой:
Не уместившийся в себе
Внезапно встретится с Тобой.
***
И снова это буйство сил
И жизни властное вторженье
Внутрь сердца, как и внутрь могил,-
Что ты такое, Дух весенний?
Что ты такое, мой Творец? -
Смерть смерти, всем концам-конец.
О, Господи, в который раз
Я снова слышу Твой приказ-
Разлившийся по сердцу гром:
Стать новорожденным листком,
Младенцем с шелковистой кожей,
Чтоб вновь почувствовать, мой Боже,
Прикосновение Твое...
Я подношу к губам питье,
Вдруг брызнувшее отовсюду,
Перепиваюсь этим чудом
И, точно майский соловей.
Глушу вас песнею своей.

МНЕ НУЖЕН БОГ

***
Тише, люди!-говорит Душа,
Крыльями, как листьями, шурша.
Звездами мерцая с высоты,
Запахом, как вешние цветы,
Еле слышимо, едва-едва...
Ей совсем не надобны слова.
Мысль прерви и речи приглуши.
Одного Ей надо-всей Души!
Говорит Душа. Душа зовет-
Нужен Ей внезапный разворот
Внутренних небес и всех морей,
Дремлющих на дне души твоей.
Кто проснуться мертвому помог? -
Говорит Душа. Ей нужен Бог.
***
Расправленность и неподвижность дня.
Легчайший ветер ветки не колышет.
Здесь то, что много более меня,
Безмерно выше и безмерно тише.
Немых снегов раскинутая гладь
И все объемлющий простор небесный...
Мне нужен Бог, чтоб было, чем дышать,
Мне нужен Бог, чтоб было, где воскреснуть.
Бескрайность неподвижная моя-
И я в нее гляжусь, как ветки в воду.
Мне нужен Бог, чтоб выйти за края.
Мне нужен Бог, как пленнику-свобода.
***
I
Итак, Твоя да будет воля.
Твоя, мой Боже, не моя.
Ты не избавишь нас от боли,
Не обозначишь ей края.
И хоть осмыслить невозможно,
Но знаю, истомясь в борьбе:
Ты весь-любовь ко мне ничтожной.
А я, вся я-любовь к Тебе.
II
Не разорвать нас-вот в чем дело.
На части душу не разъять.
И здесь-всем истинам пределы,
И только в этом благодать.
Вот камень тот краеугольный,
Что в основанье мира лег:
Мне без Тебя вот так же больно,
Как будто бы без рук и ног.
Да нет, не так-еще больнее-
Нельзя быть врозь с Душой своею.
***
Послушайте, никто не виноват!
Я плачу, бред минувшего отбросив.
Узнайте же меня. - Ведь я-ваш брат.
Я-ваш давно потерянный Иосиф.
О, дайте мне прильнуть к груди Отца!
Я-здесь. Вы ничего не совершили.
Пускай, пускай откроются сердца!
Не знаю, кто из нас лежал в могиле,
Но только знаю-мертвый оживет
И жизнь пойдет с безгрешного начала,
С чистейшего листа... Я-здесь. Я тот,
Кого так долго вам не доставало.
О, только разверзание сердец!-
Я большего не знаю в мире чуда.
У нас один на всех, один Отец!
Так содрогнись и обними, Иуда,
Стоящего перед тобой Христа-
Ведь Он готов принять тебя в объятье.
Он-дверь, что никогда не заперта.
Он Тот, Кто вечно собирает братьев,
Не вспоминая ни одной вины...
Что значит суд последний, самый строгий -
Дошедший Зов из нашей глубины:
Откройте дверь! Освободите Бога!
***
Куст купины горит живым огнем.
О, это жженье сердца моего!
Ведь Богу нужно, чтоб нуждались в Нем.
Он жаждет жажды. Больше ничего.
Он обнажает жизнетворный пласт
И дарит жизнь с неведомых времен.
Он каждому всего себя отдаст,-
Но это только, если нужен Он.
А если нет? А если в суете
Погряз наш дух и непробудно спит?
Тогда... Тогда он стонет на кресте,
А мы остались у своих корыт Разбитых..
***
Ну вот и рыбка золотая
К тебе нечаянно плывет.
В сетях запуталась, блистая
Огнем дрожащим среди вод.
Теперь проси чего угодно. -
А мне угодно, чтоб она
Была от всех сетей свободна,
Как небо, ветер и волна.
Не знала никаких пределов,
Не подчинялась никому
И, точно солнышко, блестела,
Насквозь пронизывая тьму.
-А чудо? - Неужель не чудо
Следить, дыханье затая,
Как светом плещется повсюду
Душа свободная моя?

***
Нет, ни ответа, ни расплаты
Не надо мне-лишь только в грудь
Любимый образ Твой впечатать,
Как воздух, внутрь себя вдохнуть.
Глаза в глаза вхожу в икону,
Молясь: в груди моей живи.
Дай мне быть снова сотворенной
По образу моей любви.

***
Сосна свершилась.-Совершенна.
Вершины сосен чуть шумят.
Я слышу тайный лад Вселенной,
Я осязаю тайный лад.
В ладу с бездонным небом-птица,
Друг с другом-звездные огни.
Мне надо ими заразиться,
Чтобы свершиться, как они.
Как ствол корявый узловатый,
Застыть, чтоб в глубину глубин
Твой образ навсегда впечатать,
Мой совершенный Господин.
***
О, Господи, я вся дрожу
Ты здесь. Как не было разлуки.
Я голос твой перевожу
На человеческие звуки.
Ты говоришь совсем без слов,
Но эти скрипки, арфы эти!..
С каких высот доходит зов?
Чем я могу Тебе ответить?
Но только нужен ли ответ?
Одно должна душа живая:
Жить, продлевая этот свет,
Твой тихий голос продлевая.
Не надо больше ничего-
Вот только слушать, только слушать
И жить, от света Твоего,
Как свечку, зажигая душу
***
Моя душа на дерево похожа-
Молчащий ствол с невнятицей ветвей...
Она молчит весь долгий век-и все же
Сказать сумеет все, что нужно ей:
Как эти звезд коснувшиеся ели,
Как тихим светом просквоженный сад
И как сам свет... А ты на самом деле
Сумел понять, что ветки говорят?
А если нет, тогда зачем же снова
Твердишь о Боге? Пусть шуршит листва.
Ведь Бог есть то таинственное
Слово, В котором меркнут все твои слова.
Да, все слова линяют год от году,
Приблизясь к роковому рубежу;
А это Слово просит перевода
И я Его всю жизнь перевожу...
***
Как передать им, что такое
Ты, Господи, незримый Ты,
Не передав всего покоя
Всей высоты и широты
И глубины?...
При чем тут речи?
Кто и когда поверит мне?
Ведь встреча с Богом, это встреча
В такой бездонной глубине!..
В такой тиши...
О, Боже, Боже,
Ты в небесах и на кресте.
Кто и когда поверить сможет
Не чудесам, а высоте
И тишине и глуби этой,
Совсем не знающей имен:
Тому немому взгляду Света,
Что прямо в сердце мне вонзен?..
***
Я только переводчик. Знали 6 вы,
Как мало мне отпущено свободы,-
Как будто ждет лишенье головы
За каждую неточность перевода.
Когда бы смерить, сколько нужно мне
Немого неотрывного вниманья,
Чтобы понять, что зреет в тишине
И что звучит в глубинах мирозданья!
И сколько нужно тайного труда,
Чтоб в слово превратить касанье Духа.
И то, что молча говорит звезда,
Доступным сделать для чьего-то слуха.
Когда б вы догадались, сколько зла
Скрывается в одной фальшивой ноте,-
Вы бросили бы все свои дела
И стали б помогать моей работе.
***
Когда я слушаю Тебя, я праведно живу,
На части душу не дробя,-не в снах, а наяву.
Когда трепещет первый звук, я выхожу из сна.
Я вижу высь и ширь вокруг-душа пробуждена.
Не знаю-на века ль, на час, но молкнет грозный рок
И сердцу слышно, как о нас рыдает в небе Бог.
О, непробойные пласты-вся тяжесть, тьма и глушь...
О, Господи, как бьешься Ты о стенки наших душ!
Святая боль, святая дрожь-в тьму сердца-сноп огня.
О, Господи, как Ты зовешь-Меня! Меня! Меня!..
***
Слетает золотой листок,
Прорезав тени.
Но, Боже мой, как след глубок Его горенья!
Внезапный промельк золотой- Трепещет пламя.
Как будто это Дух святой
Взмахнул крылами
О, только, только проследи Его дорогу!
Иль это сердце из груди
Рванулось к Богу?

***
Бог один.
Все земные пророчества,
Все знаменья имеют края.
О, великий простор одиночества!
О, немая бескрайность моя!
На светила светила помножены.
Нету дна у безмолвных глубин.
Весь секрет всемогущества Божьего
В том, что Бог точно небо один.
В Божьем сердце свершилось соитие
Всех бессчетных пространств и времен.
От Себя Ему нету укрытия-
Он-повсюду и все-это Он.
О, торжественный рог изобилия,
На весь мир изливающий свет!
Одиночество-это всесилие.
Одиночество-это ответ
На всю муку. И более веского
Нет ответа. Лишь вход отвори
Внутрь себя. Больше спрашивать не с кого,
Ибо Бог всемогущий-внутри
***
Откуда звук идет? О, из каких глубин?
Скажи, ответь мне, Господи, откуда?
Из жаркой тьмы, где Ты совсем один?
Из тьмы, застывшей в ожиданье чуда?
Оно еще в Тебе заключено.-
В Твоем молчанье зреет семя света.
Вселенная, как малое зерно-
В Твоей груди, ее теплом прогрета.
Зерно растет и полнится. Доколь
Дойдет сей рост? Когда же искра брызнет?
Так вот откуда всходит эта Боль!
Так вот что значит сотворенье жизни!
Перед началом ли, перед концом?
Перед прологом ли, перед итогом-
Душа сейчас перед своим Творцом.
Душа трепещет, позванная Богом.
***
Нет, я не случайность, не чья-то ошибка,
За замыслом тайным, застыв, проследи.-
Смычком, как резцом, чудотворная скрипка
Меня высекала из Божьей груди.
Как звездные искры из прорези ночи,
Из черных глубин-засветившийся след...
И вот рассеченная грудь кровоточит,
Как будто я вновь появляюсь на свет,
Как будто прочертана звуком дорога,
Протянута вдаль во вселенской тиши...
Но что это-голос творящего Бога,
Иль трепет рожденный из бездны души?
***
Я глина мертвая, а Ты-Творец.
Но жар руки Твоей, Твое дыханье,
Твой внутрь меня вонзившийся резец
Я чувствую, как смерти иссяканье.
Всей тяжести земной наперерез-
Вторжение духоподъемной силы.
Лишь тот поверит, что Христос воскрес,
Кого касался Дух тысячекрылый,
Сметающий все мертвые слова
Одним ударом жизнетворной воли.
Жизнь-это боль рожденья божества
И ликованье вынесенной боли.
***
С медлительностью спутанных ветвей
Густых берез и кленов тонконогих
Идти за мыслью тайною Твоей
Так, чтоб ни разу не свернуть с дороги.
И вместе с ветром ускоряя бег,
Вдруг оседлать крылатую стихию,
Припомнив ясно: каждый человек
По мысли Божьей должен стать мессией
Спасителем. Уже являлся Спас,
Вот Тот, кто за неведающих ведал.
Уже Один опередил всех нас,
А нам осталось-по живому следу,
С медлительностью спутанных ветвей,
С далеким гулом мерного прибоя
Идти дорогой крестною Твоей.
Куда-не важно, только бы с Тобою.
***
К Тебе путей неисчислимо много,
К Тебе приводят тысячи дорог-
То ствол сосны, то склон горы пологой;
То ракушки узорный завиток,
То музыки тишайшие касанья-
За звуком звук, покуда вдруг один
Не уничтожит разом расстоянье
И не дойдет до глубины глубин
***
Лишь только музыки и ничего другого,
Лишь только звона в полной тишине.
Будь сам сплошной мелодией, готовой
Излиться без остатка в сердце мне.
Нет ничего помимо этих звуков,
И перед ними содрогнется ад,
И съежится в комок земная мука...
Нет ничего, когда они звучат.
Не надо слов, не надо объяснений,
Не надо дел-обязанностей нет-
Есть только несмолкающее пенье,
То, что выводит нас из тьмы на свет.
Пускай оно зальет, заполнит душу.
Пусть будет ум беспрекословно нем.
Ты слушай, слушай,-нет, не только слушай,
Стань музыкой и более ничем.
***
Душа моя, быть вечно молодою
Не так уж трудно-Путь к началу прост.
Ведь музыка-связь с дальнею звездою,
С одной, с другой-с бессчетным сонмом звезд.
О, эти в тело въевшиеся нити-
Власть лилипутов, сущая везде.
Но все равно-держите, не держите,
Я разорву вас и взлечу к звезде-
Вот к той, блеснувшей серебром, с которой
Зов долетел сюда во тьму, на дно.
Я вырвусь на бескрайние просторы.
Ведь сердце в звездный танец включено.
Лови, земля! Ищите ветра в поле!
За облака взлетели два крыла:
Ведь музыка своей творящей волей
В единый миг все цепи порвала!
***
О, не кончайся, музыка, не надо!
О, только, только здесь не оборвись!
С тобою вместе оборвется жизнь.
Ведь жизнь есть путь сквозь все жаровни ада
В тот вечный пласт, что глубже адских мук.
О, только, только не кончайся, звук,
Туда ведущий! Словно ветки сада
Извилист путь. И он ведет... ведет...
О, доведи меня до тех высот
И глубей-в измерение иное,
Где между сущностью моей и мною
Нет больше стен, нет ни одной преграды.
О, не кончайся! Погоди! не надо...
***
Я не ищу ни цели и ни смысла.
Душа звездой средь черной пустоты
На кончике мелодии повисла...
Лишь музыкой одною держишь Ты
Меня над бездной.
Я жива, покуда
Ты этот звук в струне незримой длишь,
Пока еще не оборвалось чудо,
Пока еще полна звучаньем тишь.
***
А Моцарт легкими перстами...
Едва дотронулся... чуть-чуть...
И-с сердца снят тяжелый камень,
И так свободно дышит грудь!
Да, Моцарт легкими перстами,
Как ангел-веющим крылом...
Какая высь над всеми нами!
Каким простором полон Дом!
О, эти льющиеся волны-
Потоки жизнетворных сил!
Кто б ни был Гот, кто грудь наполнил
И светом сердце озарил,
Как бы Тебя ни называли,-
Я чувствую Твои персты.
В начале-музыка. В начале
Начал, в глубинах сердца- Ты.
***
Из какого тесного клубка
Развернула Божия рука
Тонкую мерцающую нить,
Чтобы мне всю жизнь за ней следить,
Чтобы мне все дни идти за ней,
Погружаясь в лабиринт ветвей?
И вершится непостижный труд
Тот, который музыкой зовут...
Может, только музыка одна
Прочитала Божьи письмена,
Разгадала мировой закон
Тот, что в сердце каждом заключен?
Может быть, как встарь, так днесь и впредь,
Надо нам не рассуждать, а петь,
Точно птицы и потоки вод,
Ведь Любовь не судит, а поет.
И могучим станет только тот,
Кто по следу Божьему идет...
***
А дерево под музыку растет
И сердце человеческое тоже.
Ведь музыка-приказ волшебный тот,
Таинственное повеленье Божье
Идти, куда прикажет Божество:
Иного сердцу и стволам не надо.
О, только б не ослушаться Его
И не прервать божественного лада.
***
Опустошиться, чтоб наполниться Тобой
И замолчать, чтобы Тебя услышать.
Лесного шума медленный прибой
И нарастанье, набуханье тиши.
Когда б вы знали, что за торжество
За мигом миг, по капле, понемногу
Прочувствовать, что в сердце-ни-че-го,
Ты-место пусто, ты-простор для Бога.
И только в этом сущность правоты.
Шуршат березы, что-то шепчут ели...
Тебя не стало. Ты уже не ты,
И наконец-то-ты на самом деле...
***
Не заполняйте пустоты
Ничем, ничем, ничем.
Пусть будут белыми листы-
Ни чертежей, ни схем.
Пусть будет первозданно чист
Незримый, вечный тот,
Совсем пустой, бескрайний лист,
Вместивший небосвод.
Не надо нашему уму
Тревожить эту гладь.
Лишь только Богу одному
Позволь на ней писать
***
И вновь десницы Божьей взмах,
И снова-Божье наступленье.
Дух чудотворный, дух весенний
Мир созидает на глазах.
Жизнь значит Бог. Бог значит жизнь.
Но только та, что без предела,
Вот та, где все навеки цело,
Где, точно ветки, обнялись,
Сплелись в одно живые души,
Все разделения разрушив,
Как разрушает льды-поток.
Бог значит жизнь. Жизнь значит Бог.
Он подошел ко мне вплотную,
Вошел.-Перейдена черта...
Не поминайте Бога всуе,
Но жизнь без Бога-суета.
Мне слово "Бог" необходимо,
Как единение с любимым,
Как дна не знающая грудь,
Что может целый мир вдохнуть..
***
Смысл отрешенности-включенье
В жизнь вечную и воскресенье.
Отъединиться от земли-
Ото всего, что на мели,
Ныряя в глубину глубин,
Где ты с самим собой един.
Здесь нет дробей. Здесь нет других
Твой Дух всецел, крылат и тих.
Душа от всех уйти смогла,
Чтобы для всех раскрыть крыла.
***
Никто Тебя не знает. Ведь никто
Ни разу не измерил расстоянье
От сердца до вершины мирозданья.
Никто еще ни разу не вместил
Во внутрь себя сиянье всех светил,
Чтоб взрезав мрак сгустившийся, мгновенно
Вдруг высветить глубины всей Вселенной
Единой вспышкой сердца своего.
Никто Тебя не знает. А Того,
Кто знал, за дерзновение распяли
Те, кто не знали.
Никто Тебя не знает, ибо знать
Тебя и быть Тобой-одно и то же.
Прости же всех незнающих,-но, Боже,
Зачем они считают,
Что знают?
***
Всю жизнь про Бога-Ну так что ж?
Мне вести заносили в душу
Вечерний свет и листьев дрожь,
А я смолкала, чтобы слушать.
Наслушалась душа моя.
Вестей, как листьев-слишком много...
О Боге узнавала я
Не от кого-то, а от Бога.
***
Нет, не одним глазком взглянуть,
А с Деревом пройти весь путь
За ним-неведомо куда.
И, не оставивши следа,-
ак будто ты совсем не шел,
Как этот неподвижный ствол,-
До бесконечности дойти...
Тогда-кричи, ликуй, лети
Куда угодно-все равно,
Ты слит с Творцом своим в одно.

***
О, эти звуки в жизнь длиною
Господень голос в тишине!..
Я знаю, я была иною
В Твоей задумке обо мне.
Зачем же Ты меня покинул?
Приблизь дыханье, рану тронь!
Я вновь вхожу в Твои глубины,
Я погружаюсь в Твой огонь.
Взрастанье, наполненье звука! -
Дыханье, режущее твердь...
О, исцеляющая мука!
И оживляющая смерть!
За звуком звук, как вал за валом,
Сминают все в моей судьбе.
О, приближение к Началу
И возвращение к себе!
***
Придти в себя... Но это значит -
Придти в шумящие леса,
Придти в пустые небеса
И вдруг понять: ведь не иначе,
Как это твой забытый Дом.
О, Боже, как просторно в нем!
Как высоко, как необъятно!
И этот воздух ароматный,
Новорожденных листьев цвет-
Наружу проступивший след
Глубокой, сокровенной тайны,
Что жизнь воистину бескрайна,
И сердце мерит расстоянье
От Господа до мирозданья.
Оно сейчас пришло к концу-
Мы, наконец, лицом к лицу.
***
И все ушло. Остался только Бог.
Но кто мне скажет, что это такое?
Кто погрузиться с головою мог
В бездонность все залившего покоя?
Кто хоть однажды пропустил сквозь грудь
Невидимую глазу ось Вселенной? -
И все ушло. Осталась только Суть,
И оказалось, что Она-нетленна.
***
И снова-густота покоя.
Весомость полнобытия.
Я снова знаю, что такое,
Когда есть только Бог и я.
Все силы в равновесьи. Отдых
В пустыне царственной-в раю,
Где Он всего себя мне отдал
И всю себя я отдаю.


***

Содержание:

*

[Улисс]

Раздел Ⅱ.43. Стихи Зинаиды Миркиной

8. НЕГАСНУЩИЕ ДАЛИ


Часть 1. ПО СЕВЕРНЫМ РЕКАМ

От автора.

Очень давно у нас с мужем сложился обычай разжигать костер в лесу и сидеть около
него. Долго.
В молодые годы, когда муж ходил каждый день на работу, это возможно было только в
выходные дни. Зимой - в Битцевском лесопарке. Мы уходили с утра и сидели в лесу до
звезд.
Расчищали снег, муж валил сухое дерево и разжигал костер, около которого мы
усаживались на свои складные стульчики. И молчали. И какая жизнь вливалась в нас в
эти часы молчания!
А когда молчащая душа наполнялось, с ней происходило то же, что с водой,
нагреваемой до ста градусов. Вода переходит в пар, молчание - в стихи.
Читались и читаются они у костра так, как, может быть, никогда не читаются в доме.
Так читаются, как будто заново пишутся. И потребность их читать такая же, как
бывает тогда, когда они появлялись на свет - неодолимая. Читаются они тогда никому
и ни для кого - как поет птица.
Но вот однажды у нашего костра появился еще один человек. Мы не очень охотно взяли
с собой третьего. Но - очень просился и взяли. Было ему тогда около двадцати лет.
Нам он в сыновья годился. Помогал расчищать снег, валить сушняк. А потом молчал с
нами вместе. Но вот молчание перешло в стихи. Я читала взахлеб - распелась.
И вдруг наш лесной товарищ сказал:
- А я не понимаю ваших стихов, Зина. Стихи Мандельштама понимаю и люблю, а ваши -
нет.
- Ну и не слушай, - ответила я, - я не для тебя читаю.
- А для кого? Только для Гриши (мужа)?
- Да нет, даже не для Гриши. Ни для кого. Так что, если не понимаешь, молчи.

С тех пор прошло много лет. Двадцатилетнему мальчику теперь уже за пятьдесят. У
него жена и взрослые дети. И он сам, и жена его, и сын слушают теперь эти стихи
так, как будто они только для них и предназначены. Когда я читаю им стихи даже не
у костра, а дома, пространство как будто раздвигается - вместо потолка появляется
небо, вместо стен - простор. И нам всем становится очень хорошо. Они из самых
чутких читателей и слушателей, которые нужны мне не меньше, чем я им.
Эта книга издана с их финансовой помощью.
Спасибо, мои родные Берковичи - Миша, Линочка и Женя. Я очень благодарна вам.
Есть еще одна встреча, о которой я хочу рассказать. Она произошла не у костра, а на
нашем семинаре, который мы с мужем ведем уже несколько лет.
Он проходит раз в месяц. И раз в месяц у меня на столе появлялась одна большая
роза. Потом выяснилось, что на каждый наш семинар приезжает женщина из Твери со
своей неизменной розой. Я познакомилась с ней. Лицо большого ребенка, на котором -
вся душа. Как хорошо, что есть такие лица на свете...
И вот однажды она дает мне конверт:
- Это на издание ваших книг.
Женщина она отнюдь не богатая и деньги на эту книгу уже были собраны. Я отказалась
взять. И вдруг увидела такое огорчение на ее лице...
- Это не для Вас, - сказала она, - это для тех, кому очень нужны Ваши книги.
Я почувствовала, что не взять не могу.
Эту женщину зовут Наталья Большакова.
Низко кланяюсь Вам, Наташенька. Большое спасибо!


***
Наедине со всей Вселенной,
Наедине с Творцом своим...
На небе - облачная пена,
В воде дрожащий белый дым.
Наедине со всем простором,
С разверстой тайной бытия...
Текут минуты так нескоро!
Глаза в глаза - мой Бог и я.
Ты раскрываешь мне объятья,
В глубины сердца входит высь.
Священнодействие зачатья,
Мгновенья с вечностью слились.

Теплоход.

***
Степень покорности,степень стихания,
Степень слиянности - нету меня.
Нету дробления, нет расстояния -
Все потонуло в разливе огня.
Степень покорности, степень смирения...
Вспять сквозь пространство и время иду.
Вместе с Тобою встаю на колени я
В залитом тьмой Гефсиманском саду.
Сердце, как кровью, исходит осанною
Вижу, над бездной лицо наклоня:
С новою зарею, как солнце, восстану я,
Но - лишь тишайший увидит меня.
* * *
Смысл жизни - в единении с Тобой.
Другого смысла в этой жизни нет.
Ты для меня - не кто-то, не другой.
Так в сердце зачинается рассвет.
Так, где-то в сердцевине темноты,
Раскрылся тихо светоносный глаз,
И есть теперь уже не я и Ты,
А кто-то Третий вместо прежних нас.
И я шепчу беззвучно: только будь...
Да Ты не Ты и я уже не я,
Но в нашем единении вся суть,
Весь смысл и оправданье бытия.
* * *
Над землею наклонились тени,
Замерцала первая звезда.
Жизнь моя - сплошное погруженье -
Шаг за шагом... Господи, куда?
Шаг души все крепче год от году,
Хоть слабеет плоть и стынет кровь.
Так, как птица - в небо, рыба - в воду,
Так душа - в бездонную любовь.
Никогда ей глубины не хватит -
Это знанье крепче день от дня.
Господи, прими меня в объятья!
Господи, не отпускай меня!
* * *
Затихла робкая волна
И снова воцарилась гладь,
И наносились письмена
На сердца чистую тетрадь.
Вы думали, что это я
Пишу бессчетные стихи?
А это Зодчий Бытия,
Все это лишь Его штрихи.
А я тут вовсе не при чем,
А я тут только лишь при Нем.
А я... Ну что такое я -
Бездумной радости струя.
* * *
Заброшу все свои дела...
Ты ничего с меня не требуй.
Я все, что знать и взять смогла,
Сейчас забрасываю в небо.
А там - все тот же белый пух...
Никак мне не насытить взгляда.
О, мой блаженный нищий дух,
Которому лишь неба надо!
* * *
Я пою все, что вижу, как древний акын.
Хочешь слушай, а хочешь не слушай.
Что же делать? - Достало до самых глубин
Божье семя, упавшее в душу.
И опять достает и опять и опять... -
Все, что видят несытые очи -
Тот, кто сеял, придется Тому собирать.
Помоги Ему, если захочешь.

* * *

О, Боже, как огромно небо!
Потерян край и счет потерян.
А мне бы, Господи, а мне бы
Бескрайность эту сердцем мерить.
И причащаться. И довольно.
Мои желанья в небе тонут.
Пусть только Богу будет вольно
Во мне, как в небесах бездонных.
* * *
Я без Тебя - ничто.
Но что Ты без меня?
Ангелус Силезиус
Наполненная жизнью тишь,
Протяжная недвижность дня.
Ты и сегодня жизнь творишь,
И жизнь втекает внутрь меня.
И вот в чем тайна бытия
(Я чую жилкою любой):
чтоб я была и вправду я,
мне надо полниться Тобой.
О, этот непосильный труд -
Вмещать неслышимое в слух!..
Я без Тебя - пустой сосуд,
Ты без меня - бесплотный дух.
***
Красота - это Божий урок.
Нам Творец преподал красоту.
Тихо падает легкий листок,
Задержался, дрожит на свету...
Бог велел: "разгадай и пойми".
Но загадка трудна - иль проста -
Между Богом самим и людьми
Вечным сфинксом молчит красота.
Отдана в нашу полную власть...
Что ж нам делать с загадкою той?
Мы вольны иль убить, иль украсть,
Или, может быть, стать красотой?..


Триптих
1
Сейчас внутрь моря солнце канет,
Сиянье дня сойдет на нет,
И после всех дневных сверканий -
Последний запредельный свет.

Он провожает нас в безбрежность,
Он делает бездонным час.
Тот свет, который глаз не режет,
А тайно высветляет нас.
2
Нет, не закат, а за закатом,
Не рядом с нами, а насквозь -
То, чем была душа чревата,
То, что в посмертьи родилось.

Вот те негаснущие дали.
Свет, пронизавший сердце тьмы.
То, что нам смутно обещали,
Вдруг стало явственней, чем мы.
3

О, как Ты утешаешь нас,
Как наполняешь миром душу!
Закат медлительный погас...
Заря над водами и сушей.
Такая дышит благодать,
Такая глубина открыта,
Как будто есть кому обнять
Весь мир и быть ему защитой.
* * *
Не нарушайте тишину,
Не потревожьте Бога!
Сейчас незримую струну
Архангел будет трогать.
И разольются по Земле
Божественные ритмы,
В прозрачной этой полумгле
Наш Бог опять творит нас.
* * *
Белое озеро. Белые ночи.
Самосвеченье небес и воды.
Бог показать нам свой образ не хочет,
Но засветились Господни следы.

Свет нескончаемый, вечер бескрайний,
Рост глубины, нарастанье высот...
Нам приоткрыта великая тайна:
Сердце по Божьему следу идет.
* * *
Первозданную не тронуть гладь..
Не рождаться и не умирать,
А таинственно являться вдруг
Из трепещущих Господних рук,

Так - как небо, озеро, гора.
И не знать ни "завтра", ни "вчера"-
Только это тайное родство,
Только руки Бога своего...

* * *
Мысль Господня - это тишина.
Это не имеющее дна Сердце. -
Ни начала, ни конца -
Полное беззвучие Творца.

Сил творящих медленный восход.
Кто его нарушит, тот порвет
Нить божественную - Божью мысль,
Ту, что держит всех нас - Берегись!

* * *
Научить нас глядеть в Бесконечность -
Вот и все, что Ты хочешь от нас.
Ты выходишь глядящим навстречу,
Погружаешься в глубь наших глаз.

Мы готовы, мы вправе, мы можем
Жить, вселенским простором дыша.
Научиться глядеть в Тебя, Боже -
Вот и все, чего хочет Душа

* * *
Ах, Онега, Онега, Онега -
Нескончаемость дали морской.
В небесах - бесконечная нега.
На воде - всемогущий покой.

Этот мир нам с тобою отпущен.
Он - на всех, так о чем же наш спор?
Кто не верит, что Бог всемогущий,
Посмотри на Онежский простор.

* * *
Мы живем в толпе, в потоке.
Нас несет водоворот.
А деревья одиноки,
Так же, как и небосвод.

И течет, течет в просторе
Величава, широка,
Отражающая зори
Одинокая река.

Что в ее притихшем оке?
Что таит речная гладь?
В мире только одинокий
Может Богу предстоять.

Нескончаем этот вечер.
Не погаснет свет вдали...
Сердце Бога - место встречи...
Одиночеств всей земли.
II
Иноверцы и единоверцы...
Кто кого в бесконечной борьбе?
Но молчи, одинокое сердце,
Бог откроется только тебе.

* * *
О, Господи, как ясно слышно!
Здесь голос Твой не заглушат.
- Ау! - позвал меня Всевышний.
- Ау! - откликнулась душа.

С озерной глади в поднебесье.
Из самой глуби - прямо ввысь!
Так вот откуда птичьи песни
И все молитвы родились.
Валаам.

* * *
Время просит одного -
Чтоб не мерили его.
Не боялись, не считали.
А пропали б в этой дали.
Шли бы Господу навстречу
И пришли бы прямо в вечность.

* * *
Дивный остров Валаам.
Остров храмов, остров - храм.
На лесном зеленом всхолмьи
Я учусь его безмолвью. -

Одиночеству его -
Тайне Бога своего.
МОНО, МОНА-СТЫРЬ. МОНАХ -
Тот, затерянный в лесах,
Тот, кому нельзя отвлечься
Ни на миг от тайной встречи
Сердца - с Богом, неба - с морем.
В нескончаемые зори

Здесь встречается в молчанье
Глаз с простором мирозданья.
Все безмолвие земное
С внутреннею тишиною.

* * *
Восполненность жизни и мера покоя -
Всем вихрям вселенским порог -
Вот в чем Твоя сущность, вот что Ты такое,
Мой непостигаемый Бог.

Восполненность жизни и этот великий,
Как небо над нами, покой.
Вот то, что в Твоем отпечаталось лике,
И в зеркале глади морской.

И вот она - цель всех земных пилигримов -
Покой, заглушающий гром. -
Почувствовать жизни покой нерушимый
Как сердца единственный дом.

И в нем не бывает ни рано, ни поздно.
Кто Дом этот вечный найдет,
Тот держится в Боге, как держатся звезды, -
В средине небесных пустот.

* * *
Бог следов не оставляет.
Просто вмиг отброшен сор.
Ширь без края, даль пустая...
После Бога - лишь простор.

Да еще - потоки света. -
Безраздельный небосвод.
Если скажут: "Бога нету",
Он смолчит и обоймет.

* * *
О сила молчанья, великая сила!
Молчание Бога все звезды вместило.
С молчащей звездою немое соседство.
Закон отражений, закон соответствий,
Закон собиранья, закон созиданья...
Молчание неба и сердца молчанье.

* * *
Продли меня за край земли,
За горизонт. За лес -
В такую даль меня продли,
Где след всех слов исчез.

С последним светом сердце слей,
Истаявшим в тиши.
Быть может, смысл жизни всей
В продлении души.

* * *
Почти за гранью бытия...
Свечение ночей.
И вот равна душа моя
Сейчас Вселенной всей.

Как будто очутились мы
За зримою чертой.
И вместо полуночной тьмы
Разлился Дух святой.

* * *
Смысл жизни - в разрастании души.
О, этот свет, растущий белой ночью!..
Забудь про все, вопросы заглуши -
Сейчас ты зришь незримое воочью.

Смысл жизни в том, чтобы как этот свет,
Обнять собой бескрайние просторы.
Преград неодолимых больше нет -
Свет проницает каменные горы.

* * *
Ты нас сзываешь, но куда?
В то место пусто, в тот простор,
Где не осталось и следа
От возведенных нами гор,

Закрывших первозданный свет.
Там не осталось ничего.
Там смерть сама сошла на нет
И дышит только Божество.

Ты распахнул нам дверь - "войди,
Простора чистого испей!.."
Где это? - Неба посреди
Или внутри души моей?

* * *
Не жди, не бойся, не тоскуй...
Свет, уходящий за края, -
Как бесконечный поцелуй.
Как нежность тихая моя.

Свет переполнил нам сердца,
И вот уже различья нет -
Любовь без края и конца
Или за край ушедший свет.

* * *
Как будто к цели мы пришли,
К которой двигались века.
И как на рейде корабли,
Стоят на небе облака.

Да, перед нами - цель пути -
Такой простор! Такая гладь!
Куда нам от Тебя идти?
Чего, найдя Тебя, желать?

И если это только миг,
Миг - истина, а годы - ложь.
И Твой покой как мир велик,
И Ты меня всю вечность ждешь.

* * *
В воду кануло светило,
Но душа не знает сна.
Все пространство просквозила
Мировая тишина.

Слышит ухо, видит око -
Кто поведал мне -
Бог весть - Но на звездочке далекой
Так же тихо, как и здесь.

* * *
Обаянье белой ночи,
Гладь воды и неба гладь.
Свет не может, свет не хочет
Эти дали оставлять.

Не кончающийся вечер -
Смолкни, мир, не суесловь -
Свет и вправду бесконечен,
Точно так же, как любовь.

* * *
Потерян счет, смешались числа,
Но день и ночь идет работа.
Ведь есть бесчисленные смыслы,
И потому стихам нет счета.

И потому стихотворенье
Идет вослед стихотворенью.
Ведь что ни шаг, то углубленье,
И что ни взгляд, то откровенье.

* * *
Бесконечная Онега -
В Бога вход, из мира выход...
Я сижу, а дали неба
Внутрь всплывают тихо-тихо.

Это цель всех наших странствий,
Всех бесчисленных повторов:
Внутрь себя вместить пространство,
Стать для каждого простором.

* * *
Огромное небо над поймой речною
То сизое с белым, то сизо-стальное.
Огромное небо со взглядом суровым,
В котором - ни звука, в котором - ни слова.

В котором нет формы - сплошная пустыня -
Лист чистый для Богом задуманных линий.
Нет формы, нет песни, нет смеха, нет плача,
Но наши вопросы, но наши задачи,

Все эти узлы, что мы здесь завязали,
Развяжутся только в небесном провале.
Все раны земные лишь небо залечит.
Конечное корнем ушло в Бесконечность.

* * *
Ах ты, тишь широкая, великая,
Ах ты, небо над большой рекой!
Птицей одинокою покликаю -
Кто вместит блаженный сей покой?

Ни рукой, ни взглядом не охвачены,
Как же эти дали хороши!
Для кого ж вы, дали, предназначены? -
Для твоей распахнутой души.

* * *
Скоро мир очнется, иль нескоро ли,
Но сейчас, у бездны на краю,
Я лечусь Господними просторами,
В их объятьях прячу боль мою.

Погрузясь в любовь Твою могучую -
Большей силы не было и нет -
Слышу, слышу музыку беззвучия.
Вижу, вижу беззакатный свет.

* * *
Ночь моя задумчивая, белая,
В лад с тобою о тебе пою -
Погружаю мысли скороспелые
В медленность великую твою.

Крики боли, выплесни отчаянья
Тишиной владычною глуша,
На твоих просторах нескончаемых
Вызревает медленно душа.

* * *
Ты не знал, как звучит тишина?
Это чуть различаемый шаг.
Поступь Господа сердцу слышна,
И почти замирает душа.

Из нее выметается сор,
В ней кончается круговорот.
Вся она - бесконечный простор,
По которому Бог мой идет.

"Сосенки".

Тишина приоткрыла покров,
За которым - мерцанье глубин.
О, как много вокруг нас миров!
А нам думалось - только один.

Мы слоняемся взад и вперед.
Все кончается, всюду - стена.
Но он есть - незамеченный вход,
За которым - ни стенок, ни дна.

Вход в безмерное. Спуск в океан.
Шаг с поверхности... что там - внутри?
Слой за слоем. Мерцающий план
Вслед за прежним...О, только замри!..

* * *
И больше никто не очертит границы.
Ведь нет разделения в царстве глубин.
О, только бы в центр мирозданья внедриться.
И - делай, что хочешь, ты сам господин.

"Сосенки".

* * *
Когда догорает заря,
Меня отпускает земля.
И сердце, утративши вес,
Всплывает в прозрачность небес.

И ясно становится вдруг,
Что царствует только лишь Дух.
Что тяжесть теряет права,
Подпавши под власть Божества.

* * *
Наполнить парус ветром, душу - Богом
И - в дали по мелькающим волнам...
Какая открывается дорога!
Какой просторный, всех вместивший храм!

Мы все скитальцы, все единоверцы,
Над кем одни и те же небеса.
О, только б не закрывшееся сердце!
О, только б не пустые паруса!

* * *
Мне надо лишь войти в единый ритм
С лесной полоской и равниной водной,
С той самой силой, что наш мир творит, -
И лишь тогда я сделаюсь свободной.
И что ни предначертано в судьбе -
Все вновь вольна стереть и написать я.
Моя свобода только лишь в тебе,
Немой простор, раскрывший мне объятья.

Теплоход, Шекснинское водохранилище.

* * *
Как любит нас Бог?
Да вот этим простором,
Вот этой равниной седой.
Смотри - облаков белоснежные горы
Повисли над сизой водой...
А ветер, всю боль по широтам развеяв,
Ликует: Ты заново жив!
Нас любит наш Бог бесконечностью всею,
Нам небо как сердце раскрыв.

* * *
Передо мною - Твой простор.
Вся широта Твоя.
И выметен из мыслей сор,
Здесь я уже не я.

Есть взгляд неугасимых глаз,
Свет, не объятый тьмой.
Ты вытеснил меня сейчас
Вон из себя самой.

* * *
В небесах - это значит, что прошлого нет.
Возвратились к истоку года.
В небесах - это значит, не кончится свет
Никогда, никогда, никогда.
В бесконечность небес вводят звуки молитв.
И такое вокруг торжество
Там, где сердце, как солнце, горит и горит...
И весь свет на земле - от него.

* * *
Просторы, просторы, просторы,
Речная спокойная гладь,
Мы движемся очень нескоро,
Чтоб Господа не обогнать.
Равнины, холмы, перелесья
И свет, потерявший края.
Мы движемся с Господом вместе,
И в этом весь смысл бытия.
О, медленность тайного лада!
Всю вечность - вот только бы так.
Не верите в рай? И не надо.
И все же - замедлите шаг. -
И все же, и все же, и все же
Продли зачарованный сон.
Прислушайся к поступи Божьей
И двигайся так же, как Он.

* * *
И туча рванулась на тучу
И пена - на пену валов,
И вот Он - единый, могучий
Владыка всех сил Саваоф.

Сплошною морскою лавиной,
Всей ширью небесных пустот
Навстречу мне руки раскинул
И властно, как ветер, зовет.

Ни сказок тебе, ни историй.
Все сны и придумки - оставь!
Ну вот Оно, вот Оно - море.
Ну вот Она - Божия явь.

Блеск жгучий серебряно-сизый. -
Затоплены мера и край.
Ну вот он - божественный вызов
Бог кличет, душа отвечай!

* * *
I
И не надо спешить, о, не надо спешить -
Посмотри на медлительность вод.
Над рекой облака будут медленно плыть
То ли час, то ли день, то ли год.

Остановятся, вспыхнут в луче золотом
И опять поплывут, не спеша.
Время - это ничто, время - это фантом,
А действительность - только душа.

II
Время не меняется -
Время углубляется.
Время наше призвано
Перейти порог.
Ведь душа беременна -
В этом мире временном
В этом мире призрачном
Вызревает Бог.

* * *
Я наверно была дерзновенной.
Грех отпущен ли мне, не отпущен,
Но я видела Сущность Вселенной...
Я - ничто, но любовь всемогуща.

Я свои ощущаю пределы.
Под ногами - не почва - провалы.
Но не я, а любовь моя пела,
Нет, не я эти гимны слагала.

И звучит неуемное пенье
Даже в близости муки смертельной.
Ты прости мне мое дерзновенье:
Это сила любви беспредельной.

Ладога.

* * *
Ты Тот, кто сердце мне переполняя,
Всю тяжесть вытесняет из него
. И вот оно - гладь зеркала сплошная,
Вместилище для Лика Твоего.
Там нет меня. В божественной природе
Есть тайна без начала и конца:
Ты Тот, кто в сердце постепенно входит
Взамен его умершего жильца.

* * *
А взгляд уводит, взгляд ведет
Туда, где вовсе нет предметов,
По полосе белесых вод,
По ускользающему свету

И дальше, дальше, дальше - за
Край жизни, за ее пределы.
Сейчас увидели глаза,
Как выплывает дух из тела

За Ладогу, за облака,
Задев крылом прозрачным воды
Разжалась Божия рука
И выпустила на свободу

Ту птицу, что жила в груди
И пела там, еще в неволе.
И вот - вся воля впереди
И - жизнь без жертвы, жизнь без боли.

* * *
И опять открылся нам
Дивный остров Валаам.
Сосны, ели, я и ты -
Остров нашей высоты,
Затерявшийся в тиши
Одинокий пик души. Чьей? -
Она на всех одна
И со всех концов видна.

* * *
Простись со всей своей болью,
Приди сюда на богомолье
Среди владычной тишины
Учись молитве у сосны.
Звучало долгими веками:
"Не на горе и не во храме",
Но здесь сошлись гора и храм
В едином слове - Валаам.

* * *
Здесь приютилась тишина.
Здесь тишь земная собрана,
Как свет во глубине кристалла,
И наконец-то время встало.
Застыло. Больше не тенет.
И как блажен и счастлив тот,
Кто зачерпнуть сумел отсюда,
Часов нетронутую груду.

* * *
Лишь наполняйся тишиной,
И сокровенный мир иной,
Что в глубине глубин затерян,
Перед тобой откроет двери.
Но не ломись, пока закрыты, -
Сам Серафим многоочитый
Следит, чтоб взломщик не проник
В покой Творца - в живой тайник,
Тот, где хранится благодать.
Умей лишь только молча ждать

* * *
Учить, как дерево и небо
Или закатные лучи, -
Чтоб ни единый звук твой не был
Учительным, - тогда учи...

* * *
Ни звука. Сердце полное.
Теки, река, теки.
Великое безмолвие
Лесов, небес, реки.

Вокруг нас - дали млечные.
Склонившаяся высь. -
Немерянная, вечная
Наполненная жизнь.
Уже часы не тикают,
Минуты не спешат -
Вплывает в жизнь великую
Безмолвная душа.

* * *
Над вечным покоем,
Как ветры ни воют,
Как тучи ни режут пустырь -
Бездонность вниманья,
Владенье молчанья,
Крыла распахнувшая ширь.
Дух тысячекрылый
Парит над могилой.
Он целой Вселенной открыт.
Великая встреча -
Над вечностью - вечность,
И небо внутрь сердца глядит.

* * *
I
Зачем нам море? Чтоб измерить сердце.
Зачем нам небо? Чтобы измерить душу.
Зачем нам Бог? Чтобы себя измерить
И изумиться мере человека.

II
Ты меришь нас высокой мерой,
Ты веришь в нас глубокой верой.
Благодарю, лицо склоня,
За Твой великий спрос с меня.

III
Трудно, Господи, трудно!..
Чудно, Господи, чудно!
Больно, Господи, больно...
Вольно, Господи, вольно!
Страшно, Боже мой, страшно,
Но ведь как же прекрасно!
Краше быть нам не может,
Чем с Тобою, мой Боже!

* * *
Свет распластался. Свет бледнел
И расширял земной предел.
В разливе медленной зари
Мир засветился изнутри,
И стало видно вдруг, что он
Бессмертной сущностью пронзен.
Засвечена, обнажена Таинственная глубина.

* * *
Я Твоей красотой пленена
И не рвусь из прекрасного плена.
На волну набегает волна,
Бьется мерное сердце Вселенной
В этих волнах и в этой груди,
Там, в клочках розоватого пуха,
Далеко, далеко впереди
И вот здесь, возле самого уха...

* * *
А в Белом озере была
Вода действительно бела,
И побледневший небосвод
Гляделся в ясность белых вод,
Пусть будут навсегда ясны
Разливы этой белизны,
И сердце, как речная гладь,
Сумеет Бога отражать.

* * *
Я знаю, Господи, зачем
Простор широк, высок и нем.
Я знаю, Господи, куда
Втекает медленно вода.
В тот бесконечный водоем,
В который мы всю жизнь плывем,
Куда безмолвно держим путь,
Чтоб сердцем Вечность зачерпнуть.

* * *
Не знаю, сколько миль еще
Осталось нам пути,
Но внутрь жизнехранилища
Нам велено войти,
Не где-то, не в загробии
А непременно здесь...
Но вот - его подобие...
Или Оно и есть?..

* * *
Остановись мгновение!
И вот средь белых вод -
Ни одного движения -
Застывший теплоход.

Как бы по мановению,
Почти что не дыша.
Ни одного движения,
Застывшая душа...

* * *
О, наших куцых истин ворох,
В которых смысл давно исчез.
Как рыбе без морских просторов,
Как птице без родных небес,
Вот точно так душе - без Бога.
Какой любовью я полна
За то, что за моим порогом
Есть тайна, высь и глубина,
За сил духовных изобилье,
За этот бесконечный путь,
За то, что есть душа, где крылья
Во всю безмерность развернуть.

* * *
Ничего не вижу,
Ничего не знаю -
Только где-то ближе,
Не вверху Синая,
А в средине сердца -
Куст неопалимый.
Это знанье верно.
Остальное - мимо.

* * *
Я из русалочьего рода.
Как только я завижу воду -
Ее широкие разливы -
Душа становится счастливой
И разливается покой
Во мне великою рекой.
Но где-то высоко над нами
Внезапно вспыхивает пламя.
И вспоминаю я тогда,
Что в жилах не одна вода,
Что сердце родом из огня
И саламандра мне родня.
Но только вовсе не везде
Огонь с водою во вражде -
Есть огнь, вонзенный в лоно вод,
Который светит, а не жжет.

Часть 2. Соловки
Посвящается
Ивану Владимировичу Вершинину,
подарившему мне и мужу
волшебную поездку на Соловки

* * *
У меня великое горе -
От меня отрезали море.
Неизбывна моя печаль -
От меня отделили даль.
Только я отыщу потерю!
Я приду на пустынный берег,
На простор, как весь мир, большой-
Я сольюсь со своей душой.

Подплывая к Соловкам.

* * *
Время парит, распластавши крыла,
Светится глубь затаённая.
Белая ночь глубока и светла,
Так же, как сердце бессонное.
Точно весь мрак отодвинувши прочь,
Мир мне предстал панорамою.
Сколько же тянется белая ночь?
Столько же, сколько душа моя.
Будто бы небо вливается в кровь -
Стихли желанья, метания.
Белая ночь велика, как любовь,
Нет для нее окончания.

* * *
И не надо совсем чудес,
Разверзающихся небес,
Что грохочут, свой суд верша...
А нужна только - вся душа.
Вся душа и все море и
Полногласие всей любви,
Переполнившей естество.
Ну а более - ничего.

Соловки.

* * *
Придти сюда, к жемчужному заливу,
Где тишина - ни ветра, ни волны -
И ощутить, что было до отрыва
От собственной последней глубины.

Тогда взывай, тогда проси, дослушав
Мир до безмолвья неподвижных вод...
Проси свою же собственную душу -
Вот ту, что очень глубоко живет.

* * *
Мы пришли на молитвенный остров,
На молитвенный, чистый простор.
Там, где тихо, высоко и просто,
Там, где с Богом идет разговор.
И попали на землю раздора,
Землю крови, кощунства, войны,
Где разрушенного простора
Затаенные крики слышны.
Но над криком, над стоном, над битвой
Сомкнут Духа немой океан -
Негасимое пламя молитвы,
Превращенное в белый туман.

* * *
Нет, не только собор разрушен, -
Разворошены наши души.
Как разлом вековой стены, -
Мысль, лишенная глубины.
Как свороченные кресты -
Дети Божьи без высоты.
Мы ломали и мы кричали,
А над морем - все те же дали.
Мы разрушили, кто что мог.
А над хаосом - тот же Бог.

* * *
Молиться надо на горе,
Когда душа горе воздета
И утопает склон в заре -
В разливе розового света.
Молиться надо в тишине,
Когда ни шороха, ни вздрога,
И замирает мысль во мне
И вся душа внимает Богу.
Когда ты точно узнаешь,
Что очень близко жизнь иная.
Но все, что знают люди, - ложь,
А правду лишь деревья знают.
Затем, что только лишь они
Живут торжественно и строго,
Все ночи долгие и дни
За мигом миг внимая Богу.

Секир-гора.

* * *
Окно выходит на пустырь
С избушками на косогоре.
Такая развернулась ширь -
Все небо и кусочек моря...
Свеченье беломорских вод -
Корона северного лета -
Узнает Бога только тот,
Кто постигает тайну света.
Гори, душа моя, гори,
Иди свечению навстречу,
О, нескончаемость зари,
О, невечерний вечный вечер!

* * *
Когда, свой долгий путь верша,
Луч входит в каменные плиты,
Передо мной твоя душа,
Как перед морем высь открыта.
И всей любви моей прибой
Морской волне чуть слышной вторит,
И я сама перед тобой,
Как перед целым небом - море.

* * *
Остановись в лесной тени,
Забудь часы, прерви дорогу.
Деревья молятся, они
Сейчас застыли перед Богом.
Деревья, небо и вода -
Ее несчитанные мили
Не на мгновенье, - навсегда
Перед Творцом своим застыли.
И всё прозрачней, всё нежней
Природы северной палитра.
О, только б сердцу слиться с ней
И не прервать ее молитвы!..

* * *
Молитва долетит далёко,
Дойдет до Господа она,
Когда не будет одинокой,
Когда с Вселенской сплетена.
Когда в немеренном просторе,
Уйдя от всякой суеты,
Ты молишься, как лес и море,
А л ее и море - так, как ты...

* * *
Что ж, может быть, за жизнь одну
Успею я совсем немного,
Но погруженье в тишину
Подобно погруженью в Бога
Все глубже, глубже - ни следа
Знакомого..., а тишь все гуще,
И - вдруг вступление туда,
Где сердце станет всемогущим.

* * *
Таинственным северным летом
Всю ночь не сгорает заря.
Деревья питаются светом,
Питаются небом моря.
Все в мире размечено строго,
И тайный закон нерушим:
Душа наполняется Богом,
Питается Духом Святым.

* * *
Есть что-то большее, чем стих,
Есть что-то большее, чем песня.
Над Белым морем ветер стих,
Разлился свет по поднебесью.
Над Белым морем тишина.
И чайки не кричат в полете.
И плоть живая рождена
Тем Веяньем, что больше плоти...

* * *
Деревья

Они стояли здесь веками
От нашей суеты вдали,
И тихо обнимали камень,
Склонясь ветвями до земли.
Они умели Бога слушать,
Как никогда не слышать нам,
И собирали наши души,
Разбросанные здесь и там.
Да, тихо-тихо собирали
И, оказавшись возле них,
Мы, точно возвратясь из дали,
Встречали здесь себя самих.
Как будто вырвавшись из плена,
Коснулись мы родной земли.
И подгибались вдруг колена
И слезы медленно текли.

* * *
Пустыня... Как же надо мне,
Чтобы ни шепота, ни вскрика,
Чтоб в совершенной тишине,
Как мироздание великой,
Один Господь заговорил,
А мир застыл в безмолвье строгом
И праздный звук не перебил
Призыва Бога...

* * *
Бог говорит лишь только в тишине.
Бог действует лишь только на просторе.
Вот почему до боли надо мне
Пустого неба и немого моря.
Какой простор до горизонта лег!
И в небесах скопилось столько тиши!..
Расти, душа, чтоб расправлялся
Бог, И затихай, чтобы Его услышать.

* * *
Стоит изба на побережье
В сторонке ото всех дорог...
В окошке свет дрожащий брезжит
Иль внутрь заглядывает Бог?
Стоит избушка одиноко.
И дождь и ветер - не печаль.
Нам кажется, что Бог далёко,
А Он и есть вся эта даль...

* * *
Есть тишина, как мир. как небосвод
Высокая и как земля густая.
Есть тишина, в которой Бог встает,
Всю нашу боль и страх перерастая.
Во храме и в лесу она - одна
И - не гадайте, не глядите в щелку -
Такая настигает тишина,
Перед которой надо только смолкнуть.
И ты, как в землю вкопанный, стоишь,
Когда Творец свой росчерк в сердце чертит,
Когда тебе в лицо дохнула тишь,
В которой жизнь могущественней смерти.

* * *
А время потеряло счет.
Оно течет, течет, течет -
И все один и тот же вид...
А, может быть, оно стоит.
Как дерево? Движенья нет.
Все тот же берег, тот же свет
Который день, который год,
И все же дерево растет.
И от зари и до зари
Идет движение внутри
Миров и сердца. Тайный ток.
Не встать бы только поперек.
А дать ему спокойно течь
Сквозь мысль, сквозь жест, сквозь взгляд,
сквозь речь...

* * *
И надо нам совсем немного -
Вот только совпаденья с Богом.
Ну да, не много и не мало -
Вот так, как море с Ним совпало,
Как море, валуны и лес,
И чайка посреди небес...
* * *
Когда мысль широка, как море,
Когда мысль высока, как небо,
Когда мысль глубока, как сердце,
Она может достать до Бога.

* * *
Какая ширь! Какая гладь!
Куда спешишь? Чего желать?
Не виден край - простор и высь -
Не пробегай, остановись!
Здесь Бог и я. Куда идти?
Душа моя, расти, расти...

* * *
В бледно-сизом растворе,
В розоватом опале -
Бесконечное море,
Бесконечные дали.

Хочет в душу натечь мне
Этот вал благостыни...
Здравствуй, мать Бесконечность,
Ты меня не покинешь?

Слышен благовест Божий
Из высот миродержца:
Бесконечность - Твое же
Бесконечное сердце!

* * *
И снова , Господи, и снова
Я вижу этот разворот -
Над ширью берега морского
Всецелый придымленный свод.

И нет ни шороха, ни гула -
Безмолвен океан живой,
И что-то в сердце развернулось,
Как небеса над головой.

Неяркий день, день непогожий.
Но в совершенной тишине
Шепнуло сердце: "здравствуй, Боже"
И мой Господь ответил мне.

* * *
Так вот что значит Божья сила,
Так вот в чем жизни смысл и суть:
Ты можешь все, что ложным было,
В единый миг перечеркнуть.
Морская гладь душе предстала.
Простор бескраен, тих и чист,
И можно жизнь начать сначала -
Перед тобою белый лист.
Ты в небесах, Ты в океане.
Всей грудью медленно дыши...
Какой простор для созиданья -
Пересоздания души!

* * *
Ты здесь. Ты рядом. Только выше
И тише нас. Века подряд
Тебя не видят и не слышат,
Как будто сквозь Тебя глядят,
А Ты, как свод небесный, замер
И ясно, не смыкая век,
Глядишь озерными глазами
И плачешь тысячами рек.
Смешалось все на этом свете -
Твои бессмертные черты
И эти бомбы, взрывы эти.
Вся эта ненависть и - Ты.
Мир тонет в злобе и обиде,
Мир погружается во мрак.
И как ему Тебя увидеть?
Скажи мне, Боже святый, как?!

* * *
И слезы, слезы, всюду слезы...
Седое море, свод седой,
И чуть колышется береза
Над серебристою водой.

И вот качнулась, прошептала,
Все ниже ветки наклоня:
Да неужели людям мало
Залива, неба и меня?..

* * *
Встречалось сердце с Божьим оком -
Со всей глядящей высотой...
А тишина была глубокой,
А тишина была густой...
И было в напряженье взора
Такое средоточье сил! -
Ведь тишина была простором,
В котором Бог сейчас творил.

* * *
Ни звука. Чайки выкрик сирый
И снова тихо. Даль ясна.
Душе для постиженья мира
Нужна лишь только тишина,
Но - вся. Ни мало и ни много -
Небес раскрытых цельный круг,
Где слышен только голос Бога
И замер посторонний звук.
Бледнеют розовые пятна
На небе, горизонт в дыму.
И вдруг становится понятно
Зачем, откуда, почему...
Понятно? Нет. Я только вижу
Сквозь мир и говорю с немым.
И смысл жизни непостижный
Сейчас всем сердцем постижим.

* * *
Из вод поднялись в поднебесье
И смотрятся в воду леса.
Озера, как тихие песни,
Как замершие голоса.
И движется время нескоро.
Часы не имеют конца.
Озера глядятся в озера,
И небо впадает в сердца.
По заводи белая птица
Неспешно, как лодка, плывет,
И сердце внутрь сердца глядится,
Как облако в зеркало вод.

* * *
Сверкнет у времени граница,
Когда часы замрут во мне,
Когда все небо отразится
В моей сердечной глубине.
Когда весь купол многозвездный,
Весь целокупный небосвод
С моею внутреннею бездной,
Как взгляд со взглядом совпадет.
Тогда настанет день итога -
Субботний день. - Окончен труд.
И будет где живому Богу
В сем мире обрести приют.

* * *
Есть час полнозвучия тиши,
Когда весь простор усмирен.
О, кто же тогда не услышит
Подводного Китежа звон?
И кто же тогда не узнает,
Проснувшись от тяжкого сна,
Что в мире есть сила иная
И имя ее - тишина...

* * *
Мне нужен удар тишины,
Могучий, как голос громовый,
Чтоб сделались сердцу слышны
Раскаты единого Слова,
Чтоб силой творящей дыша,
Дух вторгся в разбитую глину
И, встав из осколков, душа
Опять собралась воедино.

* * *
Над морем открытая высь.
Мир нов, непочат и непознан.
А море шептало: "родись
Из пены, ведь это не поздно!
Все мысли забрось в синеву,
Вот в эти открытые дали.
Ведь я для того и живу,
Чтоб заново души рождались".

* * *
Г. П.
Я не знаю, что будет потом.
Я не знаю, что было вначале.
Но меж нами великим мостом
Перекинулись звездные дали.
Этот мост меж судьбой и судьбой,
Этот мост над бездонной пучиной...
Небеса нас связали с тобой
И навеки сплели воедино.
Мост из самых глубин - в высоту.
Мост над всем этим миром убогим...
Мы сошлись вот на этом мосту.
Мы нечаянно встретились в Боге.

* * *
I
Как будто никто здесь и не был,
Такая пустынная ширь.
И только лишь вписанный в небо
Безмолвно стоит монастырь.
А Богу одно только надо,
Чтоб даль безраздельной была,
Чтоб взгляд так встречался со взглядом,
Как с небом немым купола.

* * *
II
И нет разделений меж нами,
На всех нас один небосвод.
И тихо в неведомом храме
Служение Богу идет.
Здесь собраны единоверцы -
Все те, кто узнали давно,
Что есть у нас общее Сердце,
На тысячи тысяч - одно.
И люди встают на колени
Все те, кто в безмолвье вошли,
Чтоб вечного Сердца биенье,
Расслышать сквозь шумы земли.

* * *
Мы тихо спускались по склону,
Где спрятан заброшенный скит.
Лес старый, глухой, затаенный -
И что он в чащобе таит?
Что брезжит внизу в бездорожье,
Где сходит тропинка на нет?
Как будто наткнулись на Божий
Чуть-чуть проступающий след.
Как будто нас водят по следу,
И этот таинственный путь
Во сне был душе моей ведом -
Насквозь проходил через грудь.
А лес - все темнее, все гуще.
И вдруг - точно выход из сна:
Ты стала сейчас всемогущей,
Владыка сих мест - тишина.
Ненужными сделались речи,
И мысли замолкли во мне.
Вот здесь уготована Встреча.
О, Боже, в какой тишине!

* * *
На море - ни ряби, ни тени.
Незыблемость глади морской.
Последняя степень смиренья,
Души отрешенной покой.
Души, к предстоянью готовой,
Что мир весь собой обняла.
Застывшие очи святого,
Господних глубин зеркала.

* * *
Есть остров такой - Соловки
У моря на холмиках низких.
Но храмы его высоки
И к небу господнему близки.
Есть на море остров такой,
В безмолвную высь обращенный.
Вокруг него - вечный покой,
Внутри него - тихие звоны.
Мольба его в небо влита.
Разрушьте его, разорите,
Проступит опять красота
Со дна, как нетронутый Китеж.
Прозрачный раскинулся плат,
Леса укрывает и воды.
И был этот остров распят
Не три дня, а долгие годы.
Как в землю голгофскую, вбит
Крест Божий был в эти каменья.
А остров нетленный стоит
Свидетельством о воскресеньи.

* * *
Стала сизо-стальною вода.
Над заливом - нависшая туча.
Я с тобой навсегда, навсегда.
Мне твой вид никогда не наскучит.
Я возьму твой могучий покой
В каждый час свой, в мгновенье любое.
Всей любовью и всею тоской
Я с тобою, с тобою, с тобою...

* * *
День серый. Бледносизых вод
Однообразье. Тихость. Скромность.
И вдруг меня пересечет
Твоя безмолвная огромность.

Твой точный, твой немой размах,
Твоя спокойная свобода.
И я исчезну в небесах
Иль, как Иисус, пойду по водам.

* * *
Простор без края. Свет без тени
Наращиванье бытия.
Так вот оно - освобожденье,
Свобода полная моя.

Дух вылупляется из праха,
Отбросив мыслей вороха.
Освобождение от страха,
Освобожденье от греха.

Душа у Бога на ладони,
Потерян счет часов и дней.
Грех в Бесконечности потонет.
Ему не удержаться в ней.

Ему в Ее просторах нечем
Дышать. Он мертв. Не нужен бой.
Войди, как в воду, в Бесконечность, -
А прочее само собой.

* * *
"Природа знать не знает о былом".
Но ей и знать-то ничего не надо.
В лесу прозрачно - чистый водоем.
Он замирает перед Божьим взглядом.

Стоит береза, ветки наклоня,
У темного извилистого лога...
Зачем ей знать хоть что-то про меня?
Она мне шепчет день и ночь про Бога.

* * *
Собранность какая!
Внутрь себя дорога.
Здесь не отвлекает
Ничего от Бога.
Древних лип громады,
Тишина лесная...
Все, что сердцу надо,
Здесь оно узнает.
Вот Он - угол Божий -
Крепость миродержца.
Здесь ничто не может
Отвлекать от сердца.

* * *
Высохнут все слезы -
Погоди немного.
Тонкая береза
Дорастет до Бога.
Станут ветки крепче,
Станет ствол повыше,
И она нашепчет,
А Господь услышит.
Ничего, что долго,
Ничего, что тихо -
Все вопросы смолкнут,
Онемеет лихо.
Небо всех окрестит
И остудит страсти.
Жить с березой вместе -
Да ведь в этом счастье...

* * *
К вечеру море становится кротким.
К вечеру в море стихают все шумы.
Тихо скользит одинокая лодка,
С морем вечерним сливается думой.
К вечеру море глядит просветленно.
Столько любови в расправленном лике,
Точно раскрылась святая икона,
Ждет, чтобы сердце в нас стало великим.

* * *
Когда есть я и бесконечность,
Когда бескрайность вне меня,
Тогда мне защититься нечем
От преисподнего огня.

Но если пламя миродержца,
Но если сущность бытия
Соединились с этим сердцем
И стала бесконечной я...

Как из негаснущей зари
То царство Божие - внутри...
И защищаться мне не надо -
Уже угасло пламя Ада.

* * *
Боже мой, как Ты далёко!
Боже мой, как Ты высоко!
Звезды все пришли в движенье
Под дыханием Твоим.
Боже высей, Боже далей,
Слышащий меня едва ли,
Ты ни на одно мгновенье
От меня не отделим.

* * *
Ели да осины,
Свод небес безмолвный,
Век деревьев длинный,
Век деревьев полный.
Все желанья смолкли,
Ничего не надо,
Только долго-долго
Жить под Божьим взглядом.
А вокруг - ни звука.
Ветки смотрят в реки...
Что такое скука,
Не поймут вовеки.
Не кичись заране
Разумом провидца -
Их непониманью
Стоит поучиться
И закрыться глухо
Перед знаньем лишним.
Может нищий духом
Это сам Всевышний?

* * *
Где имя? Где ее лицо?
На всех одно. Здесь все - березы.
И за кольцом растет кольцо,
И листья падают, как слезы.
Она, они - те, что всегда
Молчат иль шепчут тихо, глухо.
Они лишь только провода
Незримого Святого Духа.
О, если бы мой ум уснул, -
Жизнь стала тихой, неизменной,
И сердце различило гул
С совсем других концов Вселенной.
И вдруг установилась связь
С непостижимыми, иными,
Тогда б душа моя сбылась -
Я больше - не лицо, не имя...
Тогда пришла бы благодать,
Тогда исчезла бы граница...
Меня не надо прославлять, -
Со мною надо только слиться...

* * *
Здесь никого. Здесь Дух Святой
Разлит широко и свободно,
Как свет вечерний, золотой
Над гладью замершею водной.
Здесь никого. Простор немой.
Лес у вечерних чар во власти,
И Ты расправлен, Боже мой, -
Никто не рвет Тебя на части.
Разглажены Твои черты -
Вновь Вечность победила
время. Здесь никого, так значит
Ты Опять соединен со всеми.
Вечерний свет, вечерний звон -
Малиновый, глубокий, долгий.
Здесь никого, так значит, он -
За всех, которые замолкли.

* * *
А люди не выносят Бога.
Им надобно Его кромсать.
Ведь даже и кусочка много,
А тут - вся высь, вся даль, вся гладь.
"Ты просишь и любви и веры,
Так в наши уместись сердца.
Ты должен быть нам по размеру,
А Ты без края и конца.
Так что нам с Бесконечным делать?
На что небес бескрайних гладь?
Ты разрушаешь все пределы! -
Урезать, подравнять! - Распять!"

* * *
Когда-нибудь... когда - не знаю,
Но безразлично - где, когда -
Она наступит - жизнь иная,
Не умещенная в года
И расстоянье. За тоскою,
За нашей слезною рекой
Есть царство тайного покоя,
И сердце вступит в тот покой
И будет в нем такая сила
Всем грохотам в противовес...
В него сосна уже вступила,
Немое море, древний лес...
Ты им всю жизнь противоречил,
Но ведь права была сосна,
Сказавшая, что слово "Вечность"
Есть пробужденье ото сна.

* * *
Глядит с иконы Божье око,
И открывает глубь во мне.
Я знаю - Бог живет глубоко,
В такой безмерной глубине,
Куда не долетают крики,
Твоя слеза не дотечет.
Но тишь бессмертного Владыки
Есть наш единственный оплот.
Не нарушайте этой тиши,
Лишь погрузите взгляд во взгляд,
Не Он нас, - Мы должны услышать
Молчанья Божьего раскат.
В Его глазах, как в океане,
Весь мир объемлющем, тону.
Лишь только полнота молчанья
Приводит в Божью глубину.

* * *
Благодарю за то, что Ты
Сбил с ног меня своим прибоем,
Дав измеренье высоты -
Пересечение с Собою.
За то, что дал мне не щепоть,
А ВСЁ - жар-птицу, а не перья.
Благодарю Тебя, Господь,
За эту полноту доверья.

* * *
I
Природа - тихая обитель -
Нерукотворный монастырь.
Придите, молча помолитесь
На этот лес, на эту ширь.
Нет, не бездушная стихия,
А средоточье бытия.
Здесь иноки. Здесь все иные.
Здесь все такие же, как я.

II
И я усядусь на пенёк
И мир бездушный позабуду.
Святого Духа ручеек
В меня, как в полую посуду
Втекает. Лес высокий нем.
И все же что-то шепчет в ухо:
Какое счастье быть никем -
Простором, полостью для Духа!..

* * *
И нечего мечтать о невозможном чуде
И строить в небесах загробное жилье. -
Все есть сейчас и здесь. О, только б, только б люди
Учились постигать присутствие Твое!

Присутствие Твое, когда вокруг - ни звука,
Когда прибрежный лес дрожит в речной воде,
Когда блестит реки далекая излука. -
Присутствие Твое, когда - никто, нигде...

* * *
Есть план на небесах, иль все сошлось случайно, -
Не мне о том судить, забота не моя.
Я знаю лишь одно: у Дерева есть тайна
И с ним, как и с тобой, встречаюсь в тайне я.
Пред бездною небес - что все земное знанье?
Откуда мы пришли? Куда уходим мы?
Есть тайна у Души и это - ликованье,
Отсутствие концов - наш выход из тюрьмы.

* * *
Созерцанье - не наслажденье.
Это слушанье и служенье,
Зов арханшельский,звуки рога-
Сердце слушает голос Бога,
Тот, что тише полетами мухи -
Это богослуженье в духе,
Гармоничней, чем шелест лиственный...
Это богослуженье в истине.
* * *
Войти в покой деревьев - это значит
Почувствовать со всей землей родство,
Войти в тот рай, который был утрачен.
Войти в покои Бога своего.
В тот самый рай, где так беспечно Ева
Поколебала целый небосвод,
Когда сорвала со святого древа
Для Бога вызревавший плод.
* * *
Всегда в пути живет Жар-птица.
Ни здесь, ни там, ни здесь, ни там...
Я видела, как Дух струится
От Бога к нам, от Бога - к нам.
Сквозь нашу грудь, сквозь лес и дали
Звенящий свет, искристый звон...
О, как он ждет, чтоб мы узнали
Что это Он, что это Он!..

* * *
Распластаться, точно море
С далью, тающей в тумане,
Позабыть навек о споре,
Правоте своей, борьбе...
Лишь Тебе, Творец мой, вторить,
Ставши морем послушанья,
Бесконечностью вниманья
И доверия к Тебе.

Норвегия 2004
Посвящается нашим норвежским друзьям
Лайфу Ховельсону, Петеру Воге и Ирине Воге -
нашей духовной дочке, с которой вместе смотрели,
молчали и вдыхали то, что видели-


И, наконец, настала тишина
И небу целому душа равна,
Всей это сизо-серебристой дали...
А как ее делили и кромсали
И как гасили светоносный взгляд
Вот те, не ведавшие, что творят...
А так бы просто - к небу обратиться
И увидать, что нет ему границы.
И что вовек не очертить предела
Душе раскрывшейся, душе всецелой...

***
А на горизонте горы,
В небе - груды облаков.
День бессолнечный, нескорый,
Взгляд без глаз и весть без слов.
Весть не проплывает мимо -
Вся внутри, как сердца стук:
Нету бед непоправимых.
Нету безысходных мук.

***
Тишина. Отсутствие дробей.
Исцеление души моей.
Надо мной - всецелый небосвод,
И ничто его не разорвет.
Грех исчез. Растаяла вина:
Надо мной сомкнулась тишина.

***
Шум моря... Что это такое?
Святая музыка покоя,
Святая музыка простора,
Какой заслушивались горы,
Какой заслушивались души.
И сам Творец так долго слушал,
Что из глубин Его вниманья
Опять возникло мирозданье.

***
Когда залив перед тобой
И горы чуть видны,
И только - плещущий прибой,
Да шорохи сосны,
И ничего не хочешь ты
Помимо сих пустот,
Помимо этой немоты
Далеких гор и вод...
Всем мыслям подведен итог.
И это - ширь и тишь.
Тогда стал нужен только
Бог И ты Его вместишь.

***
Есть у души задание:
Всю жизнь смотри и слушай.
Разгадывай молчание,
Молчанья не нарушив.
И все часы, все дни мои
Приказ я слышу Божий: -
Постичь непостижимое,
Его не потревожив.

***
На дне молчанья скрыт родник.
И если ты к нему приник,
Ты понимаешь, наконец,
Откуда силы брал Творец.
Неисчерпаем их запас.
Всю жизнь горит бездонный глаз,
Всю жизнь безмолвно смотрит он
На нас с мерцающих икон.
На дне молчанья спрятан свет.
И если кажется, что нет
Его нигде - весь мир в ночи, -
Остановись и замолчи.
И пусть молчание растет
И ширится, как небосвод,
И вводит сердце в глубину
К тому таинственному дну,
Где чистый, как слеза, родник,
Вот тот, откуда свет возник.

***
И вдруг я ясно увидала,
Что было "до" и что "потом",
То, что до нашего начала,
То, что за будущим концом.
В седом опаловом просторе
И позади и впереди -
Лишь только облака, да море
И чувство вечности в груди.

* * *
Дай мне недвижности Твоей,
О, дай мне Твоего покоя -
Безмолвной широты морей
И неба над чертой морскою.
Дай отрешенности такой,
Непостижимо совершенной,
В которой царственный покой
Незримо движет всей Вселенной.
Твоей суровой ласки дай.
Я не прошу Твоей заботы,
И на мольбу не отвечай,
А только будь моим оплотом.
Твоя незыблемая суть -
Всей зыбкости моей преграда.
О, Господи, лишь только будь!
Мне больше ничего не надо.

* * *
Боже мой, как неба много!
Вся земля - такая малость!
Где-то в небе затерялась
Одинокая душа,

Точно лодка в океане,
Птица в тающем тумане...
Та, что облачной дорогой
Проплывает не спеша.

Небо... Небо... Что такое
Это царствие покоя?
Над бессонницей людскою
Ширь господнего крыла...

Нескончаемая сила,
Что врагов не поразила,
Никого не победила -
Всех собою обняла.

* * *
Скалистый берег. Выступ твердый.
И, над водой наклонена,
Глядится в зеркало фиорда,
Как в око Божие, сосна.
А где-то далеко-далёко
Горы пологий силуэт.
Душа глядится в Божье око.
Душа не знает счета лет.
Кто размотал небесный свиток
И опоил нас высотой?
Моя душа до дна открыта,
И в душу входит Дух Святой.
Нерасторжимое объятье
И долгий, неотрывный взгляд.
Час непорочного зачатья.
Тот час, в который мир зачат.

* * *
Кто-то нагрузил мешок заплечный
И по жизни продолжает бег.
Можно видеть век - и видеть вечность.
Вечность, позабывшую про век.
Где-то ветер непрерывный хлещет,
А звезда свой точный держит путь.
Можно в мире видеть только вещи,
Ну а можно - через вещи - суть.
Можно двигаться своей дорогой
И заметить вдруг: издалека
Облака плывут, и встретить Бога,
Глядя на седые облака.

* * *
Когда бы мысль остановилась,
Как в день безветренный река,
И птицею ширококрылой
Паря, повисли б облака,
Как дым, растаяла б тревога
И свет разлился по холмам...
Мы отдали б все бремя Богу,
А Он всю силу дал бы нам

* * *
Вода была седым опалом
С вкрапленьем редким янтаря,
А мысль неспешно догорала,
Как летом северным заря.
О тайном, вечном и насущном
Додумать надо было мне -
О том, что сердце всемогуще,
Но только в самой глубине...

* * *
Бог открывается, как небо,
Он беспределен, как оно -
Неразделимое одно.
И кем бы ты доселе не был, -
Черты расплылись, точно дым:
Открывший Бога слился с Ним.
Жизнь - путь в горах. Жизнь - тяжкий труд.
Подъем мучителен и крут.
И вдруг - безмерность тишины.
Мы тишиной пробуждены.
Разрушен многолетний сон:
Ты - это я. Я это он.
Нас разделённых больше нет.
Есть только всеобъявший свет,
Один на весь простор земной.
Я стала небом. Небо - мной.
* * *
Что мне небо говорило,
Ты узнаешь постепенно.
Очень тихо льются силы
Из других концов Вселенной.
Что мне небо рассказало,
Ты когда-нибудь услышишь,
Когда все начнешь сначала,
Когда будешь снега тише.
Ты узнаешь, что такое
Этот купол мирозданья -
Небеса над головою,
Нас поящие молчаньем.
Ты тогда преклонишь ухо
К их немому изобилью,
Открывающему Духу
Тайну о Его всесильи.

* * *
Задача каждого поэта
Есть проводы и встреча света
Есть путешествие куда-то
За угасающим закатом

И встреча розового дыма -
Той нежности непостижимой,
С которой Бог на нас взирает
Из скрытого в глубинах рая.

Задача каждого поэта -
Прослеживать движенье света
И не отстать ни на мгновенье
От неустанного движенья.

* * *
Душа скиталась много лет,
Ища свой смысл и цель.
И вдруг - негаданный просвет.
Как сквозь скалу - туннель.

И - некуда идти. Лишь встать.
Оцепененье ног.
Передо мною - моря гладь,-
Взглянувший в душу Бог.

* * *
Можно слушать тишину
Долго, долго, долго.
Даже мысль пошла ко дну,
Даже время смолкло.

Сладкой тяжести полно,
Перестало тикать, -
Ведь заслушалось оно
Тишины великой.

* * *
Остались лишь глаза, да уши,
Сто лет глядеть на мир окрест,
Сто лет дроздов поющих слушать,
-Не надоест?
-Не надоест.
Сто лет идти одной дорогой,
За светом тающим вослед...
Сто лет прожить глаз на глаз с Богом?
Хоть сто, хоть десять тысяч лет...

* * *
А тишина все возрастала,
Покуда плыл на горы дым.
И постепенно слышно стало,
Как этот мир неизмерим.
Чуть билась о прибрежный камень
Едва заметная волна. Какая высота над нами!
Какая в сердце глубина!..

* * *
Ты будешь говорить так много -
Ведь доводов твоих не счесть:
Про душу, про меня, про Бога.
А я молчу. Я просто есть.
За речью будут литься речи,
Как пишется за томом том,
Ты спросишь "как?" - Я не отвечу
. Ты спросишь "где?" - Пожму плечом.
А за окном зальется птица
И в небо улетит, звеня.
Тебе бы только заразиться
От птицы, неба и меня...

* * *
Все знание есть отраженье
Во мне Твоих небес и вод.
Твое безмолвное творенье
Лишь о Тебе одном поет.
Открой свой Лик и все сомненья,
Вопросы все - останови.
Как мир создать без вдохновенья?
Как вдохновиться без любви?

* * *
Нас много разных, непохожих -
Людей, зверей, стихов, картин.
Но мир великий, мир наш Божий
Один на всех, во всех - один.

Не воздвигай меж нами стену, -
На всех пролит единый свет.
Лишь полюби Творца Вселенной
И мир твори за Ним вослед.

* * *
Время движется нескоро,
Так же, как сама душа.
Будто мы идем на гору,
Шаг за шагом, не спеша.
Ничего не происходит -
Те же рощи и холмы,
Облака на небосводе
И залив морской. А мы?
Мы все видим. Росплеск света
Приближается к волнам.
И, быть может, видеть это -
Вот и все, что нужно нам.

* * *
Здесь все в ладу, никто не в споре
Простор небес, пространство вод.
Безмолвствуют сосна и море,
А дрозд поет, поет, поет!
И столько выси, столько глуби,
Немых серебряных широт!
И сердце любит, любит, любит,
И точно дрозд, поет, поет...

* * *
И стоит только замолчать -
Но только полностью, как лес,
Чтобы весь лес и моря гладь
И этот полный круг небес
И волн лепечущих прибой
Внезапно сделалось тобой,
А ты - безмолвьем бытия.
Где страх, где боль, где смерть твоя?..
Лишь только словом не прерви
Безмолвной полноты Любви...

* * *
И что ни приключилось бы в судьбе
Докучной.
Мне только бы прислушаться к Тебе,
Беззвучный.
Быть может, среди полной немоты
Расслышу,
Как движешься, нет, - только веешь Ты
И - дышишь.
И ничего важнее в мире нет,
Чем знанье,
Что движет мириадами планет
Дыханье.


Часть 4. ГДЕ КОНЧАЕТСЯ БЕСКРАЙНЕЕ

* * *
Листы твоих стихов. Я здесь некстати.
Прости меня, но я - плохой читатель.
Передо мною Божии листы:
Сто тысяч километров высоты
И глубины - вовек не прочитать их.
Но не прочтенья - чтенья ждут они,
Которому вовек не будет края,
И я читаю и опять читаю...
И ты прости, но ты повремени
Еще немного и не отрывай Меня.
Так четко виден край В твоих листах.
Куда же мне деваться За краем?
Ты услышишь гром оваций.
Почет тебе. Но я... при чем тут я?
Опять сосна качается моя
И этот ствол еловый, ствол лиловый
Меня уводят вглубь Первоосновы.
К загадке той... Я начала сначала.
Соскучился? А я не дочитала
И первого листочка. А ведь их
В сто тысяч раз побольше, чем твоих
Томов...

* * *
Где кончается Бескрайнее
И откуда мир восстал? -
Ухожу тропою тайною
От концов и от начал.
Что такое росчерк гения
И архангела крыла? -
С нами на пересечении
Бесконечность пролегла.
Выход есть из нашей косности.
Есть просветы в темноте -
Я - лишь линия на плоскости
Или точка на черте.
Как ни бьется мысль упрямая,
Ни кружится голова,
Но я чувствую ТО САМОЕ,
В чем тону и чем жива.
И о чем ни стану речь вести
Что ни день и что ни час,
Все равно о Бесконечности
Бесконечный мой рассказ.

* * *
Зов Божий длится, не нарушив
Ничем вещей привычный ход.
Он просто, ввинчиваясь в душу
Все глубже, глубже нас ведет.
Еще... еще... И вот, минуя
За слоем слой, за часом час,
В нас открывает щель сквозную
И вдруг выводит нас из нас.
Да, где-то там, во тьме сердечной,
Во глубине мелькнул зазор -
И ты выходишь в бесконечность,
Как из темницы на простор.

* * *
С деревьями иначе, чем с людьми.
С деревьями - так, как с самим собой.
Глаза к вершинам темным подними,
Взгляни в просвет белесо-голубой...
Куда ни обратись - назад, вперед -
Один и тот же бесконечный вид.
Никто тебя сейчас не перебьет,
Не ограничит и не потеснит.
И, канув в нарастающую тишь,
Не встретив здесь ни одного лица,
Ты с новым изумленьем ощутишь,
Что в самом деле нет душе конца.
И одинокий дятел, сук долбя,
Вылущивает суету и ложь...
Не испугайся только сам себя
И в Бесконечность невзначай войдешь.

* * *
Потеряй себя в просторе,
Угоди за зримый край,
Растворись волною в море,
Душу в Боге потеряй...

Веришь ты или не веришь -
В рай закрыт богатым вход.
Не именье, а потеря
Нас к бессмертью приведет.

* * *
Облака, облака, облака...
Боже мой, как душа велика!
Только в небо вглядевшись Твое,
Я увижу себя самое.

Только там, где царит тишина,
Я сама себе буду слышна.
Только там, где разрушен предел,
Дух себя самого разглядел.
И в каких же земных зеркалах
Виден ангельских крыльев размах?
И в каком мыслетворном раю
Я найду бесконечность свою?

* * *
Весь смысл искусства в том, чтобы добраться
До глубины, не знающей конца,
И красок всех и звуков всех богатства -
Лишь только средство, чтоб раскрыть сердца,

Лишь только ключ от той заветной дверцы,
Что прямо в центр мира нас введет.
Тот самый ключ, что открывает сердце
И обнаруживает в вечность вход

* * *
О, как давно не погружалась я
В родной простор, бескрайний и безмолвный,
В то море Духа, море бытия,
В Его бессмертьем пахнущие волны!

А здесь - все смертно, все разделено -
Над глыбой слов встает другая глыба,
Мне оставляя только лишь одно:
Быть на песке трепещущею рыбой.

И так своею правдой каждый пьян,
Как будто нет еще и подозренья,
Что всей лавиной хлынет Океан
И вмиг сметет все ваши построенья.

Тот Океан, откуда родом я,
Тот Океан, откуда все вы родом,
То море Духа, море бытия -
Безмерность Божьей творческой свободы.

Откуда волны света разлились?
Откуда это торжество на тризне?
Конец часов - совсем не смерть, а жизнь.
Но, Боже мой, как вы боитесь Жизни!

* * *
О, бесконечные пустоты!
Кружение среди пустот.
И вдруг - единственная нота.
Та, что внезапно достает
До сердца Бога. Нота, слово,
И больше - ни клочка пустого.
Блаженный звук, как крыльев взмах,
Все оживляет на глазах.
Вся многолетняя дорога
Окончилась. Земля. Причал.
Ты больше не оставлен Богом
И сам Его не оставлял.
И все отчаяние канет
В небытие. Душа, очнись!
Смысл творчества есть попаданье
В тот центр, где создается жизнь.

* * *
Ты знаешь, что такое храм,
Нам всем открытый?
Зиянье, выход к небесам.
Сквозь грудь пробитый.

Сквозь грудь навылет... ну так что ж -
Нет лучшей дверцы.
Иначе в небо не войдешь,
Как через сердце.

* * *
Благодарю за тишину,
За мировой простор,
За эту новую весну,
Смертям наперекор,
За всю бесчисленность щедрот,
Достойную Царя...
За то, что дух во мне растет,
Тебя благодаря.

* * *
О, Боже мой, Ты бесконечно тих,
Так тих, что о Тебе - все речи всуе.
Ты тише снов и шорохов ночных,
Как будто бы Тебя не существует.

Тебя ушам услышать не дано,
Не обозначить ни чертой, ни словом,
Но тот, кто видел красное пятно
Лучей закатных на стволе сосновом...

Кто различал над шапкою сосны
Клочок последний розового пуха,
Кто вхож был в средоточье тишины.
Тот знает, что такое сила Духа

Тишайшего... Присутствие Его -
Беззвучное Дыханье всей Вселенной.
А звук и образ, вес и вещество -
Лишь только след, мелькающий мгновенно.

И то, что громом оглушает нас
И мечет молнии, - калиф на час.
* * *
И не надо перемены,
И не надо окончанья.
Неокончаемость Вселенной,
Бесконечность мирозданья!
От прошедшего - ни тени
И уже ничто не внове -
Бесконечность единенья,
Нескончаемость любови.

* * *
Мне хорошо наедине с Простором,
Когда душа, как дали - на просвет.
Мне хорошо с такой душой, в которой
Нет стен, укрытий, разгородок нет -
Сплошной душой. И век или мгновенье,
Что ей считать? Все, что на срок - обман.
Жизнь вечная - души переполненье,
Душа размером с целый океан.

* * *
Вступи сюда. Не бойся ничего.
Войди в простор, где ты ни разу не был,
В немую бездну сердца моего,
Вместившего расправленное небо...
Все небеса заплещутся вокруг,
Вся тишь сольется с тишиною встречной
И самый чуткий, осторожный звук
Нам возвестит о том, что бесконечно.

* * *
I
Тот свет... А, может, это лес?
Круговорот часов исчез.
Все неподвижно. Все стоит.
Один и тот же вечный вид,
Застывший в полной тишине.
А что другое нужно мне?
Я не припомню, не пойму
Зачем гналась я. Почему
На свете столько слов и дел,
Когда ведь есть всему предел.
И - Беспредельность. Вот она,
Та жизнь, которая вечна,
Та жизнь, которой края нет,
Та бездна, из которой свет...

II
Та бездна сердца моего,
В котором нету ничего
Конечного. Лишь только Бог
Один ее заполнить мог.
Одна любовь в свой полный рост,
Из глубины глубин до звезд -
Полным-полна. Ее одной
Довольно, чтобы шар земной
Держался посреди небес
И тихо разрастался лес.

* * *
Передо мною - вековая ель,
В сиянье многоцветное одета.
И, может быть, всей жизни смысл и цель
Есть погруженье в переливы света,
Как в тайный блеск любимого лица.
И надобно душе, чтоб быть счастливой,
Лишь только чувствовать, что нет конца
Той жизни, что мерцает в переливах.

* * *
Деревья молчаливые стоят
И смотрят прямо в сердце. Взгляд во взгляд.
Нет посторонних. Отзвучали речи.
И я вхожу, как в воду, в бесконечность.

Часть 5. ЕСТЬ СТУПЕНИ МОЛЧАНЬЯ


* * *
Есть ступени молчанья, как путь восхожденья
В небеса, в бесконечность - ступень за ступенью,
В тот разлив бытия, в ту бездонность молчанья,
Где находится тайный исток мирозданья.
До той точки, до самой последней ступени,
Где творится внезапное преображенье,
Мощь молчанья становится тучей громовой
И родится миры создающее Слово.

* * *
Ты живешь в безмолвии вершин,
В золотой березовой резьбе.
Я пришла к Тебе, мой Господин.
Я пришла не к людям, а к Тебе.
Ты наполнен мощной тишиной.
Ты молчишь, пространство не дробя,
Если надо встретиться со мной,
Пусть придут ко мне через Тебя.
Житель запредельной высоты,
Средоточье вечного огня, -
Если людям очень нужен Ты,
Пусть придут к Тебе через меня.

* * *
Долгий час раскрытья слуха,
Когда вся душа отверста.
Час перетеканья Духа
Внутрь подставленного сердца.

Час, когда вместишь так много,
Что вся жажда утолится,
И не требуешь от Бога
Больше ни одной крупицы.

Уничтожены сомненья,
Знаешь всей душой, всей кожей,
Что Господь наш совершенен,
И ты сам свершишься тоже...

* * *
На дне морском или на дне души,
На дне миров, где тишина такая,
Что все земные звуки заглушив
Лишь только Дух звучит, не умолкая.

Лишь только Дух, расправивший крыла,
Лишь только Дух, не знающий границы,
Звонит во все свои колокола
И времени велит остановиться.

Вот только здесь, где жаркий самоцвет
Вдруг загорается во тьме глубокой,
Где встало все, но остановки нет
Незримых сил, творящему Потоку.

* * *
Наш мир пересекает мир иной.
Нет, он не где-то там, за нашим краем.
Он не владеет ширью и длиной, -
Он входит в нас и нас пересекает.

Он скрыт от слуха нашего и зренья -
Как может глаз себя увидеть сам?
Он - наше внутреннее измеренье.
Он - это мы, не ведомые нам.

* * *
Молчаливо, пусто -
Липы да каштаны.
Хорошо, да грустно,
Хорошо, да странно.
Тихие рассветы,
Небо голубое...
Хорошо, да нету
Больше нас с тобою.
Только шепот Божий,
Плеск листвы узорной..
Но ведь хорошо же!
Но ведь как просторно!.

* * *
Как нам сочувствуют березы!
Как ясени жалеют нас!
Как медленно роняет слезы
Столетний, узловатый вяз...

О, этот медленный, воздушный
Полет осеннего листа!
Кто мог сказать, что равнодушны -
Сама любовь и красота?

Кто, не дослушав шепот вечный,
Не получив на зов ответ,
Решил, что сердце бессердечно.
Его не видно, значит - нет.

Но неизменно, сокровенно
Средь зноя, холода и тьмы
Звучит ритмично пульс Вселенной,
И потому лишь живы мы.

* * *
Здесь, у воды живой, остановись
И зачерпни из Божьего колодца.
Деревья длятся, значит длится жизнь.
Деревья длятся, значит сердце бьется.

И значит, мертвых нет ни одного,
Все души живы жизнью сокровенной...
Так сверь биенье сердца своего
С глубинным пульсом целостной Вселенной.

* * *
Время - это путь внедренья Бога
В этот мир. По капле, понемногу.
В этот плотный мир, до боли тесный,
Умещенье широты небесной.

О, какая длинная дорога!
Как веков понадобится много
Для обоженья немой Вселенной!
Но минута каждая - священна.

* * *
Созерцанье - это накопленье
В сердце всех мелькающих мгновений.
Это собиранье воедино
Всех кусков разрубленных в картину.

Это - ни одной пустой минуты.
Дух до счастья напряжен и чуток,
Выполняя Божие заданье. -
Созерцанье - это созиданье.

* * *
Природа - сфинкс. Она не снизойдет
До объяснений и не даст разгадок.
Ее понять сумеет только тот,
Кому уже и понимать не надо,

Кому довольно вздоха камыша,
Чтоб ощутить неведомую силу.
Она и есть сама твоя душа,
Что от тебя когда-то отделилась.

Когда ты от нее не отделим,
С Творцом своим едино мирозданье.
Соединение с собой самим -
Вот что такое сущность созерцанья.

* * *
Созерцание - в вечность дорога.
Созерцание - действие Бога.
Я в бездействии. Я в тишине.
Это Бог мой рокочет во мне.

Это Он, это Он, это Он
Смыл всю пыль и всю залежь времен
И размыл мое плотное "я"
Океанской волной бытия.

Пустота. Ни преград, ни подпор.
Ах, какой бесконечный простор!
И одно предоставлено мне -
Ликовать в этой пенной волне.

* * *
Какая бесконечная дорога -
Закатный луч багряно-золотой...
Когда-то сердце вытолкнуло Бога
И оказалось храминой пустой.
Лишь только глина, лишь тяжелый камень,
Жильца лишенный, омертвелый дом...
Но долгими, бессрочными часами
Бог входит снова, если позовем.
Не надо ничего - смотри и слушай.
Не шелохнуться и не продохнуть.
Ведь созерцанье - это тайный путь,
Которым Бог приходит в наши души.

* * *
Нет, не нужна теодицея,
Не дело нашего ума...
Рябины грозди все краснее..
Проколота навылет тьма.
В ответ на крик, на муки ада -
Все возрастающая тишь.
За Бога говорить не надо:
Замолкни только и услышь...

* * *
держусь за нитку с неба,
Я держусь за облака.
Как бы труден путь мой не был,
Как бы доля ни тяжка, -
Вьется нитка золотая, -
Ручеек бежит, журча.
Мне и ниточки хватает,
Хватит тонкого луча.

* * *
Стоит сто лет береза белая.
Чуть-чуть колышется листва.
Береза ничего не делает,
Но до чего ж она жива!

В лесах ли, где-то над погостами,
За часом час, за днями дни
Деревья отдаются Господу -
Вот все, что делают они.

И сердце, как береза белая,
Молчит, впадая в забытье.
Святое ничегонеделанье -
Вот Дело высшее мое.

И замирают все желания.
Чего желать? Глаза полны.
Есть только полнота внимания
И полнозвучье тишины.

Такая тишина ниспослана,
Так вольно сердцу в тишине!
Творится молча Дело Господа
Не где-то в далях, а во мне.

* * *
Ты меня не можешь обмануть.
Свет закатный, точно взгляд иконы,
Сквозь покровы проникает в суть,
В глубину, где все сомненья тонут.

Ты сказал, что буду спасена.
Я не знаю, как придет спасенье,
Только суть Твоя обнажена,
Только в сердце входит свет без тени,

Ты не можешь обмануть меня.
Я гляжусь с Тобою очи в очи
И зажгу от твоего огня Сердце,
погружаясь в бездну ночи.

* * *
И никто не понимает,
Сколько нужно тишины,
Чтобы те, кто там, за краем,
Снова были рождены.
И никто еще не знает,
Как безмолвно, как давно
Наш Господь нас собирает
Из бессчетности в одно.

* * *
Священный миг соединенья -
То бесконечное мгновенье,
До вечности доросший час.
Когда все звезды входят в нас.

Когда, как реки в море, впали
Внутрь сердца все земные дали
И свет глубин всю тьму прожег, -
Вот так соединяет Бог.

* * *
Г.П.
I
Нет никого. Нас только двое.
И все пространство мировое,
Весь полнозвездный небосвод.
И нас уже не отвлечет
Ничто ни на одно мгновенье,
От жгучей тайны единенья.
От той слиянности священной
Друг с другом и со всей
Вселенной.

II
Мы вновь в раю. Здесь ничего.
Помимо сердца твоего,
Которое сейчас как сфера
Без дна, без стенок и без меры.
В нем помещаюсь только я
И вся безмерность бытия.

* * *
Есть в большом лесном покое
Измерение другое -
Чем в нас больше тишины,
Тем мы более полны
Чувством Вечности, мгновенно
Пересекшей мир наш тленный.
Есть такой тишайший миг,
Когда сердцем видишь Лик,
На все лица непохожий
И нас всех позвавший - Божий.

* * *
Сумерки, тихие сумерки...
Свет меж стволами погас.
Те, кто давно уже умерли,
Рядом со мною сейчас.
Взгляды их тихие встречные
Светят среди темноты.
Нет, не прошедшие - вечные,
Так же, как я или ты.

* * *
Когда мы станем так тихи.
Чтобы расслышать ход минут,
Очнутся медленно стихи
И прямо к Богу потекут,
Не прерывая немоты.
Где были вы? - Бог спросит их.
Да там же, Господи, где Ты,
Который, точно небо, тих.

Часть 6. ТОЧКА ОПОРЫ

* * *
I
Вся жизнь возникает из точки покоя,
Как свет со звезды и как куст из зерна.
Неспешно движенье вершит круговое,
И в точку покоя уходит она.
Не видное глазу всех сил средоточье,
Бесплотность, которая плоти мощней!
Вся бездна живого вмещается в точку
И все, кто уходят, покоятся в ней.
Ни видеть нельзя, ни коснуться рукою,
Лишь бездна разверзлась - зиянье в груди.
Склонись пред священною точкой Покоя
И всходов грядущих молитвенно жди.

II
Застыть, словно в штиле пространство морское,
Как небо разрезавший гребень горы,
Чтоб сердце совпало вдруг с точкой покоя,
Той самой, которая держит миры.
И сразу закроются старые раны,
Давящие горы исчезнут, как сны.
И будут тебе не страшны ураганы,
И землетрясенья душе не страшны.
Совпасть бы с тем центром незримым, который
На мир изливает негаснущий свет,
И сразу найдется та точка опоры,
Которую тщетно искал Архимед.

* * *
В покое полном мирозданье,
Чуть шелестит листва.
Молитва - это затиханье,
А вовсе не слова.

Открыта в глубину дорога,
Замолкло естество.
Тот час, когда я слышу Бога,
А не зову Его.

* * *
Успокоенье в этом мире,
Там, где хозяйничает смерть,
Где нас гнетут такие гири,
Метет такая круговерть!

Где от мучений нет просвета,
Мишень для боли - естество...
Успокоенье в мире этом
Есть пробужденье от него,

Обрыв... И более - ни стона.
Ты входишь вдруг в такую тишь,
Где молкнут прежние законы.
Ты здесь их заново творишь.

Твой Дух в одно мгновенье чертит
Путь сквозь давящие пласты...
Есть пробуждение от смерти!
Не верящий, вложи персты

Вовнутрь кровоточащей раны,
И твой смятенный ум войдет
В покой немого Океана,
Вмещающего небосвод.

* * *
Священнодействие немое. -
Сквозь сердце - пламя.
Сливаюсь я сейчас с землею
И с небесами.

Священник тот, кто понемногу
Понять поможет,
Что слиться с Деревом и с Богом
Одно и то же

И как блаженно тихо станет
В душе смиренной...
Богослужение есть слиянье
Со всей Вселенной.

* * *
О, если б только я сумела
Увидеть, что земное тело -
Всего лишь маленький сосуд,
В котором небеса несут.

И чаша маленькая эта
Вмещает бесконечность света.
Так кто же я на самом деле -
Сам свет или сосуд скудельный?

* * *
Остановилась мысль, и ты
Среди глубокого молчанья
Вдруг различаешь мирозданья
Досель неясные черты.

Чей взгляд встречаешь? Облик чей?
Куда зовет он? И откуда
Среди обыденных вещей
Вдруг проступающее чудо?

Нагая сущность бытия
Предстать перед тобой готова.
Душа глядящая твоя
Вдруг сбрасывает все покровы.

Душа твоя... Она размером
Со всю сомкнувшуюся сферу
Всеобнимающих небес,
Всецелый свод, всецелый лес.

Где было это все доселе?
Всегда стояли эти ели,
Всегда стояли сосны эти,
Но кто в них Господа заметил?

* * *
И долго-долго ветер шелестел,
И долго-долго шелестела тайна,
И вниз с березы медленно летел
Один листок, сорвавшийся случайно.

А может быть, случайности и нет, -
Все неслучайно... но себя не мучай,
А лишь лови душой внезапный след.
Есть вестник тайны - одинокий случай...

* * *
Неужели возможно? - Труд в поте лица,
Всех крестов неподъемная тяжесть...
Все пройдет? Он сказал: "попросите Отца,
И Отец вам ни в чем не откажет".

Постучи и откроется. Здесь и теперь
"За всю муку воздастся сторицей..."
Но как трудно найти нам заветную дверь
И как трудно к Отцу обратиться!..

Погасить внешний свет и пройти через тьму,
В глубь, где спрятан огонь сокровенный...
Огнь, что светится в тех, обращенных к Нему,
Самых тихих и самых смиренных...

* * *
О, это полное значенья
Молчание больших деревьев!
Молчанье вековых стволов
Куда значительнее слов...
Пускай всем смыслом мирозданья
Наполнится твое молчанье!
Потом, как из земли трава,
Родятся из него слова...

* * *
Останови меня, останови
Тяжелым валом всей Твоей любви!
Вели, чтоб все оставила дела
И на свидание к Тебе пришла.
Ведь Ты собрал всю мировую тишь
И светом всем в глаза мои глядишь,
Как будто слил сиянье всех светил. -
Ты, наконец, меня остановил.

* * *
А дальше - лесное молчанье.
А может быть, ангельский хор,
И более нет расстоянья,
Хоть есть бесконечный простор.
Все - путь и везде бездорожье,
И Богом мы все налиты,
И вот оно - царствие Божье
За гранью земной суеты.
Ни спорящих, ни иноверцев,
Лишь ветки чуть плещут шурша.
Такая наполненность сердца,
Такая сплошная Душа!
Такое любви средоточье
И крыльев незримых разлет.
Быть может, все дни наши - почва,
В которой Душа прорастет.

* * *
Дождь, чуть слышный, шуршащий,лепечущий, редкий...
Набухает душа, точно капля на ветке.
Набухает душа, ощутившая вес
Всей земли, всех лесов, всех полей и небес.
Набухает душа, целым миром полна.
Чем весомей, тем к Господу ближе она.

* * *
Я буду слушать дождь.
Я буду мыслей тише.
Я буду тише снов своих и, наконец,
Расслышу ход минут и рост стволов расслышу,
Расслышу тайный пульс неведомых сердец.
Как мокрые стволы, желанья присмирели.
Все тишина с дождем на душу пролилась.
И стало ясно мне, что этот стук капели
Есть с Господом моим налаженная связь.

* * *
Одиночество - это долгий
Дождь и свет бесконечно длинный.
Это - речи давно умолкли.
Это - медленный путь в глубины.
Это - сердцу укрыться нечем
От пронзившего дали Взора.
Одиночество - это Встреча
С обнимающим мир простором.

* * *
Закрыта облаками высь,
А дождь шуршит: не торопись.
Текут шумливые года,
Но что-то есть, что навсегда,
Что остановит бег минут,
И ты услышишь, как растут
Деревья и проникнешь ты,
В то, как рождаются листы
Из почек: в то, как здесь, сейчас
Творец незримый лепит нас.

* * *
Где я силы беру? - У высокой сосны,
У цветущей рябины и сливы.
Окунаюсь в колодец живой тишины
И зеленой листвы переливы.

А вершина сосны - в синем небе царит,
А вокруг нее - Боже, как много -
Тонконогих берез и дубов и ракит!..
Где я силы беру?
- У всесильного Бога.

* * *
Бог - это хлеб. И тяжелый грех
Не разделить Его на всех.
И грех и тягостное бремя
Не преломить Его со всеми.
* * *
Безвыходности нет. отчаяние слепо.
Не оборвется Путь. Жизнь - это не тупик.
Есть посреди небес незыблемая крепость,
Есть в глубине груди неизгладимый Лик.

Он врезан внутрь меня и, в темноте сверкая,
Мне открывает дверь заветную одну
Во глубину глубин. Но, Боже мой, какая
Немыслимая боль приводит в глубину!

Внутри моей груди - немеркнущее пламя,
От Лика Твоего - неугасимый свет...
Я у креста стою и мертвыми губами Шепчу,
ловя Твой взгляд: безвыходности нет.

* * *
Исцелит меня только лишь Бог.
Он один свое сердце зажег,
Точно факел, сгорая дотла,
Для того, чтобы я ожила,
И сгорала бы так же, как Он,
Чтобы был этот мир исцелен.

* * *
Что шелестит в лесу? - Благая весть.
О том, что будет?
Нет, о том, что есть.
Есть Бог. И больше ничего не надо.

Всю жизнь гляди и век живи под взглядом. -
Так лес сказал. А что же человек?
Он бессловеснее лесов и рек?

- А человеку, чтоб сказать так много,
Придется стать вместилищем для Бога.
А если не вместил Его, - молчи.
Пусть говорят деревья и лучи.

* * *
Верю иль не верю - это не о том.
Растворите двери и войдите в Дом.
Раствори всю душу и тогда вонми.
Что ж о Боге слушать, за Его дверьми?..

* * *
Все двери сердца отвори,
Разбей любой порог. -
Когда поймешь, что все - внутри,
Тогда поймешь, где Бог.
О, как весома благодать -
Весь мир в твоей горсти...
И Бога надо не искать,
А на себе нести.

* * *
Что думал Бах?
Да то, что Бог,
Когда он на небе зажег
То, первое из всех светил,
А следом Душу засветил.
И вот затеплился впотьмах
Едва заметный огонек
И стал расти...
Что думал Бах?
Да то же самое, что Бог...
* * *
Когда Ты окликал меня органом,
Вдруг пробуждалась вся душа моя.
Сама собою закрывалась рана
И раздавалось: Господи, вот я!

О, этот зов, из глубины входящий
И в высоту всплывающий, звеня!
Мой Боже, окликай меня почаще!
Небесный Отче, не теряй меня!

* * *
Господи, прости меня, прости меня!
Нет греху названия, нет имени.
Как могла я видеть даль закатную
Многоцветную и необъятную
И не погасить в одно мгновение
Всех тревог, мешавших откровению?
И не зачеркнуть чертой единою
Всех волнений вереницу длинную,
Не сказать в минуту безысходную:
За Тобой, Господь, куда угодно я...

* * *
И каждый вечер, каждый вечер,
Когда закат сосну зажег,
За шагом шаг нам всем навстречу
Из царских врат выходит Бог.

Встает пространство на колени,
К земле приникнул небосвод -
Великое богослуженье
Пред всеми медленно идет.

Весь мир тогда - как храм единый,
В котором длится торжество.
И озаряются вершины
Под взглядом Бога своего.

Да, сам Господь глядит нам в лица,
И ожиданья даль полна -
Когда ж в нас сердце загорится,
Как эта тихая сосна?

* * *
Порою сердцу нужно очень мало,
Чтоб снова пламя вспыхнуло в золе
Мне больше ветка яблони сказала,
Чем речи всех пророков на земле.

Цветущий ветки голос одинокий.
Тончайший бело-розовый узор...
Когда б его заметили пророки,
Об истине давно умолк бы спор.

* * *
Мои деревья, вам до Бога
Недалеко - рукой подать.
Мне жить с людьми еще немного,
А с вами вечность вековать.

А с вами, ласковые, с вами
Слова уймутся наконец, -
Ведь говорим мы не словами,
А всею полнотой сердец.

И будет шепот тише, тише,
Когда покроюсь смертной мглой.
И люди только вас услышат,
А я исчезну с глаз долой.

Но я за это не в обиде -
Хранится в тайне жар огня.
Кто вас воистину увидит,
Тот сможет видеть и меня.

* * *
Сосны неподвижные стоят.
Длинный луч. Прямой Господень взгляд.
И такая неземная тишь!..
До чего ж Ты пристально глядишь...
Больше мне не надо ничего -
Только бездны взгляда Твоего.

* * *
А где-то там, на Севере далеком,
Где даже ночью светел небосвод,
Ты можешь быть безмерно одиноким,
Как Тот, который мир наш создает.
Да, точно так же, как вот Тот, который
Из сердца вон разматывает свет...
О, Боже мой, какие там просторы!
И - все едино - посторонних нет.
Тишайших вод немереные мили
Да храм, стоящий на верху горы...
И если одиночество осилишь,
То вместе с Богом создавай миры...

* * *
Я видела так много... Я видала
Над морем вырастающие скалы,
Я видела над широтой морской
Разлившийся торжественный Покой,
Я видела великие закаты,
Я видела, как тихий холм покатый
Вбирал весь свет и становился светом.
Я очень долго созерцала это.
Я видела ту точку в дальней дали,
Где все лучи в один пучок связались, -
В один глядящий глаз... и ближе, ближе
Мой Бог незримый к сердцу подходил.
Я видела... Не видела, а вижу
И говорить уже не стало сил.

Часть7. ОСЕННИЕ ПРОЗРЕНИЯ

* * *
I
Осень - это загадка, которую Бог
Загадал нашим душам. Конец? Эпилог?
Или только начало пути в глубину,
Куда я за последним лучом загляну?

Ты простёр перед нами великую тишь
И осенним сияньем мне душу сверлишь,
И когда просверлишь в Бесконечное вход,
Вот тогда и разгадка внезапно придет.

II
Свет осенний сверлящий зажегся вдали.
О, Господь, мою душу насквозь просверли
До Себя самого, до слиянья с Тобой
До сквозящих небес полосы голубой.

Истончи, просквози, просверли, пробуравь,
Чтоб за снами открылась нетленная явь,
Сквозь всю плоть, сквозь весь мир за края позови
И прости мои слезы - они от любви.

* * *
I
Бога не видят - Его прозревают
В дни, когда рдеет листва огневая,
В дни, когда лес все прозрачней, все реже,
Бог сквозь листву истонченную брезжит,
Тихо встает, как туман над рекою,
И оседает великим покоем.

II
Осень считают порой умиранья.
Нет, это Бог меня вечностью ранит.
Капля за каплей сочится из раны
Медленный свет золотой и багряный.
Боже незримый, порою осенней
Мы прозреваем Тебя на мгновенье.

III
Лист за листом, лист за листом...
Живем в потоке золотом.
Мир обнаженный, мир без кожи
В потоке слез дрожащих, Божьих.
Весь мир сияющий, как пламя,
Промыт господними слезами.

* * *
Сквозь ель дубов проглядывает медь,
Глубинный свет, таинственный осенний,
И надо мне навек запечатлеть,
В своей душе остановить мгновенье.

Уже ветвям совсем не тяжелы
Свои покровы. Легкий ветер дунул -
И встали неподвижные стволы,
Как тишины натянутые струны.

И ты сейчас, как рдяный лес, молчишь.
Как ветки леса, сбрасывает бремя
Душа. Звучит божественная тишь,
И вечность властно рассекает время.

* * *
Осенних ломких листьев шорох
И золотой накал ветвей.
О, сколько Ты даешь простора
Душе расправленной моей!

Кто сможет объяснить, что значит
Твоя пылающая тишь?
Я плачу, Господи, я плачу
Лишь оттого, что Ты молчишь...

* * *
Я буду плакать много лет,
И тихо будет литься свет
Вот так, как падают листы.
Чтоб только догадался ты,
Что лист - не лист и луч - не луч
И где-то скрыт от тайны ключ.
Не знаешь где? - Ни там, ни тут.
В какую глубь тебя зовут!..
Куда заводит этот свет?
Туда, где разделений нет.

* * *
И заблестел, зарделся лес,
Вчера еще совсем зеленый,
И обнажился клок небес
Над редкой позолотой клена.

Таинственная ткется связь
С Истоком света сквозь ненастье.
И клен заплакал, наклонясь..
От боли? От любви? От счастья?

* * *
Вкрапленье позолоты в зелень,
Лес сбрасывает свой покров,
Дух больше не гнездится в теле.
Он тихо отлететь готов.

Весомость и печаль итога,
Пронзенность сердца моего...
А, может быть, вкрапленье Бога
В притихнувшее естество...

* * *
Беззвучный оклик, самый первый -
Бог отзывает вещество,
И Божьи струны - наши нервы
Дрожат под пальцами Его.

Ты нас касаешься, мой Боже,
Сияет сердца нагота,
И дрожь души моей похожа
На дрожь осеннего листа.

О, это тайное горенье!
Подсвет из сокровенных снов...
Все замирает в день осенний,
И Дух к отплытию готов,

Но просит подождать немного,
И внемлет лес его мольбе
И высветляется дорога
К Тебе, мой Господи, к Тебе!

* * *
Лес безлюдный, безмолвный... Какая свобода!
Только ветер, да шорох ветвей.
Только тишь и бездонность небесного свода
И души растворенной моей.

Ни единой стены, никакого порога.
И вокруг и во мне - океан.
Есть свобода одна - единение с Богом.
Все другое - манящий обман.

* * *
Врастая в молчанье,
Как дерево в землю,
Весь круг мирозданья
Внутрь сердца приемлю.
О, листьев осенних
Летящая стая!
Как в вечность мгновенье
Я в Бога врастаю.

* * *
Эта легкость листа, исчезающий вес...
Эта дрожь золотая - касанье небес.
Словно тихо спускаются к нам небеса
И царит на земле неземная краса.
Ну а жизнь или смерть, нам уже все равно,
Ибо в вечность сейчас отворилось окно.

* * *
О, этот благовест в тиши -
Лесной покой, прозрачно чуткий.
Поэзия - язык души,
Который не понять рассудку.

Зачем от мук спасенья нет?
И мучатся дитя и гений?
Понять нельзя. Наш Бог - поэт.
Он не дает нам объяснений.

Да, объяснений не дает,
Но только прямо перед нами -
Листа замедленный полет
И клена рдеющее пламя.

И так густеет тишина,
Что заглушает грохот ада,
Душа навылет пронзена
И объяснений ей не надо.

* * *
О, сколько мне поставлено условий
И перед целым миром я в долгу.
Но... фраза прервалась на полуслове,
И мысль остановилась на бегу.

И клетка раздвигается грудная
И как-то получается, что в ней -
Пространство, не имеющее края,
И время, не считающее дней.

Вот так, как эта осень золотая,
Вобравшая вовнутрь себя весь свет,
Своих листов летящих не считает,
И потому конца для счастья нет.

И сердце... сердце разгорелось тоже,
Как осень, светом до краев полно...
Никто условий ставить мне не может
И все долги оплачены давно.


* * *
Мне б от осени жар-птицы
Жарким светом заразиться,
Жарким светом грудь прожечь
И пускай замолкнет речь,
Пусть настанут дни глухие,
Пусть все перья золотые
Тихо на землю слетят
И утихнет листопад.
Пусть, но грудь моя - в огне.
Пусть, но жар Ее - во мне...
* * *
Ах, осень, осень - время слез -
Нет, не о том, что вихрь унес -
О том, что тихо остается
На дне бездонного колодца.

Ведь перед тем, как умереть
Листок хотя бы на мгновенье
Подарит миру откровенье -
Нет, не о том, что будет впредь -

О том, что есть в немых глубинах,
И можно, верхний слой покинув,
Попасть в такой бездонный свет,
В котором скрыт на все ответ.

* * *
Все ответы давно готовы
Но еще есть один вопрос:
Как узнаешь ты, если снова
К нам сегодня придет Христос?

Не появится знак небесный
И опять, как тогда, опять
Кто-то властный и всем известный
Нам прикажет Его распять.

Сердце стукнет, как в окна ветер -
Самозванец ты или Бог?
Кто поможет мне, кто ответит?
Почва выплыла из-под ног.

До чего же трудна свобода!
Никого в мировой тиши...
Неужели идти по водам
Внутрь в бескрайность своей души?...


***

Содержание:

*

[Улисс]

Раздел Ⅱ.43. Стихи Зинаиды Миркиной


9. ПРОНИКНОВЕНЬЕ СВЕТА

Избранные стихи 2005, 2006 и начала 2007 годов


А жизнь моя полным - полна
Всем маем и сиренью.
Благоуханная весна –
Из смерти воскресенье.

Проникновенный взгляд огня –
Сквозь лес лучи продеты:
Вторженье жизни внутрь меня –
Проникновенье света.



РАЗДЕЛ I

ПЕРЕПОЛНЕНИЕ СЕРДЦА


* * *

Есть в мире истин так немного.
У Бога тайн от сердца нет.
Кто видел свет, тот знает Бога.
Кто знает Бога, видел Свет.
Как речь беспомощна земная
И как невыразима суть!
Я только то, на свете знаю,
Что переполнило мне грудь.


* * *

Переполненье сердца –
Точный удар прибоя.
Переполненье сердца
Через всю грудь – Тобою.
Есть лишь одна примета
Вечных единоверцев:
Бог наш лишь только в этом
Переполненье сердца.


* * *

И вот оно, счастье – друг к другу прильнуть,
Чтоб грудь ощутила любимую грудь.
И в этой раскрывшей крыла тишине
Недвижное небо прильнуло ко мне.


* * *

Весною ранней – утром года,
Чуть-чуть приоткрывая глаз,
Спелёнутая в снег природа
Улыбкой одаряет нас.
И бесконечно чист и звонок
Заливший целый небосвод
Свет – слов не знающий ребёнок –
Уже зовёт, зовёт, зовёт.
Ликуют ветки в вешнем свете,
Сверкают, тянутся к лучу.
Попробуй, сердце, не ответить,
Попробуй не сказать: «Лечу!»


* * *

А солнце, а солнце весеннее!
Как будто отснилась беда,
Как будто и впрямь воскресение,
Как будто мы все – навсегда.

А утро, утро погожее,
Как будто ни мук и ни лет.
Кому говорят? Для кого же он –
Вот этот распевшийся свет?

Незримая правда глубинная
Всей видимой правды видней…
Лучи словно трель соловьиная,
И словно сам свет – соловей.


* * *

Весной солнцелицей
Стать вновь молодою
И Богом напиться,
Как свежей водою.

Расстаться с бедою,
Расстаться с тревогой
И свежей водою
Напиться, как Богом.

Открытий так много,
Но есть откровенье:
Почувствовать Бога
В потоке весеннем.

Как близко до рая:
К ручью наклониться
И, годы смывая,
Всем Богом умыться.


* * *

О, это море бытия!
Нырнуть и потонуть…
Не я, не я, совсем не я,
А То, что входит в грудь.

То, чем весенний лес набух,
Что натекло в сосну.
Не я, не я, а этот Дух,
Который я вдохну.

Вдохну и выдохну сейчас,
Стряхнув вест зимний сон,
И Он войдёт внезапно в Вас.
Не я, не я, а Он.

О, это веянье весны!
Развеиванье тьмы!
Он входит внутрь, мы Им полны.
Есть только Он – не мы.


* * *

Весенний лес – отрада глаз,
Души переполненье.
Я славлю Бога каждый час
И каждое мгновенье.

И песню вечную свою,
Как иволга лесная,
Глаза открою – и пою,
А для чего – не знаю.


* * *

I

Стихи приходят от переполненья,
Когда не умещается во мне
Вот этот свет вдруг хлынувший весенний,
Вот этот лес, омывшийся в весне.

В тишайший час, погожим утром ранним,
Едва успею эту тишь вдохнуть,
Стихи приходят, как в любви признанье,
Когда не скажешь – разорвётся грудь.

II

Такая глубь и нежность в небосводе
И так он явен – тайный Божий след…
А может быть, стихи вот так приходят,
Как в этот мир приходит первый свет?..


* * *

Восьмидесятою весной
(Настала и такая)
И смерть охотится за мной,
И боль не отпускает.

Живу у жизни на краю –
Запас всех сил растрачен…
А я пою, пою, пою
И не могу иначе.

Лишь потому, что край исчез,
И нет душе границы.
Лишь потому, что рядом лес,
И не смолкают птицы.


* * *

Какая жизнь! Мой лес весенний,
Сосна, берёзы лист любой…
Ведь вы ни на одно мгновенье
Не разлучаетесь с собой.

Жизнь без разлуки, без предела,
Закон живых могуч и прост:
С собою – значит с миром целым,
С собою – значит с сонмом звёзд.

Что, что назвать моей судьбою?
Её предел смела весна.
Ведь я сейчас с самой собою,
Со всей Вселенной сплетена.



* * *

Может быть, другого и не надо.
Может быть, всё дело только в том,
Чтоб сойтись со Светом взгляд со взглядом,
Как Даная с золотым дождём.
И волна пахучая лесная
Грудь прожжёт, как жаркий поцелуй.
И душа способна, как Даная,
Жизнь зачать от золотистых струй.



* * *

Живой воды прозрачные колодцы,
Хлеб нашей жизни, сущность наших дней…
Чем больше ешь, тем больше остаётся.
Чем больше пьёшь, тем водоём полней.
Собою насыщая человека
Незримое, немое Божество,
И вечность есть не протяжённость века,
А перенасыщение его.


* * *

И стоит мне остановиться,
Забыть, утратить счёт минут,
Как вижу: тихой вереницей
Стволы идут, идут, идут…

Они – движенье, я – дорога.
И через сердце, чрез грудь
Идут деревья прямо к Богу,
А я никто. Я только путь

Куда-то в царствие иное…
Кто может внять? Кому повем,
Какое счастье быть сквозною,
Какое счастье быть никем!


* * *

Этот май священный –
Половодье сил,
Ах, Творец Вселенной,
Что Ты натворил?!

Распахнул все двери –
Здесь я и везде.
Потому не верю
Ни одной беде,

Ни одной утрате,
Никакой судьбе,
Верю я, Создатель,
Одному Тебе.

Лес в зелёном цвете,
Как жених в венце.
Этот мир – свидетель
О своём Творце.


* * *

Осталось так немножко
До той последней точки.
А сосны за окошком!..
А первые листочки!..
И благовест не прерван –
Стихи текут, как слёзы.
И вся душа как первый
Листочек у берёзы.


* * *

Ах ты, дерево зелёное
И душа моя влюблённая,
И душа моя влюблённая
Скоро восемьдесят лет.
Что же делать, Боже, Боже мой?
Хоть немного, да похожи мы.
Хоть немного, да похожи мы:
Ты – поэт, и я – поэт.


* * *

Мне ни минуты, ни мгновенья
Нельзя терять! Весна! Весна!
Идёт великое Движенье.
Душа поспеть за ним должна.

Листы своё рожденье празднуют,
И белизной слепят цветы,
И в сердце – ни мгновенья праздного,
Ни мимолётной пустоты!

Мы все сейчас у Бога первенцы,
И радость льётся через край.
А если в сердце не удержится –
На самого себя пеняй!


* * *

Мне нынче ничего не надо.
Жизнь переполнена моя.
Она вот здесь со мною рядом –
Живая тайна бытия.

Она нисколько не таится –
Заборов нет, охраны нет.
И разглашают тайну птицы
И белый яблоневый цвет,

И переплеск листов случайный,
И зашумевшая сосна.
О, Господи, ведь вся Весна
Есть разглашенье этой тайны.


* * *

Счастье – это углубленье
Сердца. Нет ему конца.
Это вечное кормленье
Ненасытного птенца,

Требующего так много,
Что минуты праздной нет, -
Добывай из сердца Бога!
Высекай из мрака свет!


* * *

Счастье – это свет фонтаном
Из глубин до самых звёзд.
Счастье – это неустанный
Рост листа и сердца рост.

Разрастание чащобы,
Разрастание души.
Обогнать весну попробуй,
За Творцом своим спеши!

Так, чтоб ты в любой из веток
И в сплетении кистей…
Так, чтоб стала скорость света
Скоростью души твоей.


* * *

Рассвет. И вновь ночная тень
Уйти готова.
Нам шанс даётся каждый день
Родиться снова.
Увидеть мир сей в первый раз
И – изумиться,
И в этот вот рассветный час
Запеть, как птица.
О, только не гляди назад!
Не в прошлом где-то –
Сейчас родится аромат
И россыпь света.
Сейчас нам шлётся благодать
Бог весть откуда,
И нам доверено встречать
Господне чудо.
Сейчас творящая любовь
Глядит нам в лица,
И мы вольны в миг этот вновь
На свет родиться.



* * *

А Господь молчит - ни слова.
Только что ни день – обнова,
Что ни утро, что ни день –
Вслед за вишнею сирень.
Что же в будущем мгновенье
За опавшею сиренью?
А Господь – само молчанье,
Ни словца, ни обещанья.
Только белка на сосне
Быстро подмигнула мне:
Посмотри-ка, подоспели,
Шишки красные на ели,
И залился соловей,
Громко радостью своей
пронизав весь лес сосновый.
А Господь молчит, ни слова.


* * *

Между мною и тобою –
Небо сизо-голубое.
Между мною и тобою –
Древних сосен высота.
Между мною и тобою -
Шум далёкого прибоя,
Шум далёкого прибоя,
Шорох близкого куста.
Мы сидим с тобою рядом,
Взгляд встречается со взглядом,
И судьба сплелась с судьбой.
Час глубинный, бессловесный.
И Вселенной всей не тесно,
Да, Вселенной всей не тесно
Между мною и тобой.


* * *

Как тихо!..
Тише…
Тише… Тише…
И – кончился земной закон.
Дух за его пределы вышел,
Уже земле не подчинён.

Нет тяжести, нет веса. Где я?
Всё там же и – в такой дали!
И что-то есть куда мощнее,
Чем притяжение земли.

Что это? Ничего нет, кроме
Пространств седого полотна.
Но сердце сделалось весомей,
Чем солнце, звёзды и луна.


* * *

Всемогущее сердце моё, -
Бесконечных миров сердцевина.
Ты, наполненное до краёв,
Со Вселенною всею едино.

О, лесная великая тишь,
Чудотворная сила безмолвья,
Это ты моё сердце растишь.
Это ты его тайною полнишь.

Омываясь в твоей тишине,
Я прощаюсь со знанием ложным. –
Всё, что истинно надобно мне,
То воистину сердцу возможно.


* * *

Покуда, как ягоды, шишки на ели,
Покуда всей жизни нисколечко лет,
Покуда листы ещё не потемнели
И как откровенье младенческий цвет;

Покуда так чист этот воздух весенний,
Что видно всё то, что у мира на дне,
И всюду, куда ни взгляни – откровенье,
Ведь снова сам Бог открывается мне;

Покуда сиянья и звона так много,
Что только вместила бы бедная грудь, -
Осталось открыться до донышка Богу
И в Божьи объятья, как в море, нырнуть.


* * *

Тёмный лес повстречался с лучом,
И открылись залесные дали…
И зачем говорить, и о чём?
Всё, что нужно, деревья сказали.

Ум сейчас неподвижен и нем,
Бесконечным простором залитый.
И о чём говорить, и зачем,
Если сердце, как небо, открыто?

Если нет окончанья дорог,
И сквозь темень – стрела огневая?
Если сосны, и небо, и Бог
От тебя ничего не скрывают?


* * *

И больше ничего не надо.
Ну, совершенно ничего.
Деревьев тихие громады,
Безмолвье леса моего…

Таинственное замедленье –
Забудь о цели, не спеши…
Идёт работа наполненья,
Переполнения души.

Незаполнимые пустоты.
Просторы, бездна бытия…
И что ни миг – идёт работа.
Господня? Дерева? Моя?


* * *

Так наступил конец желаньям.
Чего желать? К чему стремится?
Душа в великом океане,
У океана нет границы…
Блаженное переполненье.
Окончен древний спор с судьбою.
Так наступает единенье
Со всей Вселенной и с Тобою.


* * *

Мои стихи – их слишком много –
За книгой книга. Перебор,
Но что же делать, если с Богом
Всё время длится разговор?
На нескончаемую встречу
Иду и слышу тайный звон.
Окликнет Бог – а я отвечу,
Я вопрошу – ответит Он.


* * *

Дух жизни всегда безымянный,
И как Его ни назови –
Есть тайна весенней поляны,
Есть таинство нашей любви.
И каждое сердца движенье,
И рост молодого листка
Есть таинство богослуженья.
И тайна сия велика…


* * *

Июньский день. Листва искрится.
В пятнистых блёстках небосвод.
Душа сейчас поёт, как птица,
А птица, как душа, поёт.
Она у светлых чар во власти,
И ей неведом дней итог.
Куда ни глянешь – счастье, счастье!
Во что ни в слушаешься – Бог!



* * *

Когда душа совсем полна
И грех искуплен первородный,
Нет смерти. Есть лишь тишина,
В которой Богу так свободно!

Я не во тьме ночной тону,
А, вдруг забыв земные муки,
Вся погружаюсь в тишину,
Как в любящие Божьи руки.

И во все стороны открыт
Простор. Его, как сердца, много.
И Бог творит, творит, творит.
А я - не разлучаюсь с Богом…


* * *

И затихает гул времён,
И тянется незримый мост,
Которым ты соединён
С любой из самых дальних звёзд.

И раздаётся тайный звук
Из засветившихся глубин,
И у тебя сто тысяч рук,
Сто тысяч глаз, но ты один.

И всё, что нужно, есть сейчас.
Всё внутрь сердца вмещено.
Сто тысяч рук, сто тысяч глаз,
А сердце у тебя – одно.


* * *

Летний день или весенний,
Певчий дрозд иль соловей,
Счастье – это единенье
С вечной сущностью своей.

Утро или ясный вечер –
Птичий гам наперебой,
Ликование от встречи
Не с другим - с самим собой.

Крепче пунша, крепче грога
Искромётное вино.
Счастье – наполненье Богом.
Ты и я сейчас – одно.


* * *

Провал в тебя, нет – сквозь тебя,
Сквозь меру, сквозь черты, сквозь числа.
Лишь до безмерности любя,
Ты обретёшь иные смыслы.
Есть смысл великий всех потерь,
Прорыв за стены всех итогов.
Любимый – это путь и дверь
Неисчерпаемого Бога.


* * *

Под лёгкий птичий пересвист,
Под перезвон синицы,
Когда растёт на ветке лист
И в сердце Бог стучится…

Под тихий листьев разговор,
Под этот шорох вещий,
Когда стучится в грудь простор
И над водой трепещет

Вот тот, всё тот же самый Дух,
Что в первый день пророчил,
Вот тот, что разверзал нам слух
И открывал нам очи…

И чувствует Его вода,
Земля, листва и птицы…
О, что, о, что с тобой тогда,
Душа моя творится!


* * *

Мне с Тобой не скучно никогда.
Мне с Тобой не тяжко ни мгновенья.
Страх земной растаял без следа.
Тихо длится сердца омовенье.

Света нескончаемый прибой…
Как он душу раненую лечит!
Сердце наполняется Тобой.
Время медленно впадает в Вечность.


* * *

Посмотреть друг на друга – и час остановлен,
И, раскинувши крылья, застыл небосвод,
И дыхание стало глубоким и ровным,
И набухшее сердце растёт и растёт.

И негаснущий свет задержался на лицах.
Дух бездомный находит свой дом во плоти.
Посмотреть друг на друга – как в лес погрузиться,
Как в спокойное море внезапно войти.

И, как камушки в море, потонут тревоги,
И появится сила весь страх побороть,
И растёт вместе с сердцем уверенность в Боге.
Посмотреть друг на друга и – с нами Господь!


* * *

Лесной покой… так вот в чём дело,
Так вот в чём тайна бытия:
Жизнь ни одна не пролетела,
Не просочилась, как струя,

В сухой песок. Любая малость,
Всё, что стремилось вдаль и сквозь,
Не промелькнуло, а осталось –
Всё, всё до капли собралось

В одну таинственную чашу.
Она недвижна. Вот она.
И грудь трепещущая наша,
Как целый небосвод полна.

И пусть свернётся небо в свиток
Всесильной Божьею рукой,
Но каждый волос наш сосчитан.
Вот от чего такой покой.


* * *
I

Входит жизнь в меня по капле.
Тихо-тихо, еле-еле,
Незаметно, не внезапно… -
Так растут родные ели.
Так просторы окликают.
Так зовут куда-то реки,
Так любовь в меня втекает:
Долго-долго и – навеки.

II

Тихо-тихо, долго-долго
Незаметный ветер веет.
Мокнут тёмные иголки,
На дубах листы ржавеют.
Даль сырая, даль глухая
Промелькнёт и вновь померкнет.
Жизнь медлительно втекает,
Наполняя чашу сердца.
День прохладный, предвесенний.
Только шёпот, только шорох.
Только это наполненье
Нужно сердцу и простору.


* * *

Вот оно передо мною,
Царство тихое лесное.
Я пришла к своей границе.
Мне пора остановиться.

В этом месте, здесь, теперь.
Я всего лишь только дверь.
Все запоры отперты –
Дверь, в какую входишь Ты.


* * *

С каждым годом душа всё моложе,
С каждым годом сиянье сильней.
Знаю, знаю, я знаю, мой Боже,
Гнёт и тяжесть бесчисленных дней.
Дни мои… но сквозь них и над ними…
Сквозь всю боль, в сердцевине её…
Да святится и светится Имя,
Сокровенное имя Твоё!



РАЗДЕЛ 2

И Я СЕЙ ОГНЬ НЕ ПРЕДАМ


* * *

Мы все пройдём через распятье,
Нам всем его не избежать.
Когда расторгнутся объятья
И потеряет сына мать.

Когда возлюбленных утратим,
Когда придёт разлуки час.
Мы все пройдём через распятье,
Оно – для каждого из нас.

Не только мать Его, но все мы
Поймём, что значит пустота,
Когда, как тяжкий камень, немы,
Замрём внезапно у креста.

Пройдут три дня, иль три мгновенья, -
Считай, кому не надоест, -
Лишь тот узнает воскресенье,
Кто вынес неподъёмный крест.

На муку ада нет ответа,
На крик Христа ответа нет.
Но тот, кто смог остаться Светом,
Пройдя сквозь ад, - всему ответ.

Всему ответ – огонь священный,
Что в глубине глубин воскрес,
Наперекор природе тленной,
Отчаянью в противовес.


* * *

Но Бог опровергает смерть.
Не спрашивайте как.
Кто знает Бога, знает твердь,
Разрезавшую мрак.
Кто знает Бога, знает взмах
Незримого резца,
Который рассекает страх
Обвала и конца.
Сие неведомо уму –
Оставьте ваши сны.
Кто знает Господа, тому
Игрушки не нужны.
И гроб не пуст, и камень цел,
Нов сердце – сноп огня.
Мой Бог пройти сквозь смерть сумел,
Шагая сквозь меня.
Огонь! Огонь! Огнём палим,
Расколот вечный мрак.
Чьё сердце сделалось сквозным,
Тот понимает «как».


* * *

Я знаю, знаю – где-то на границе
Последних сил изнемогу в борьбе.
Сама я – ноль, но если обратиться
Туда, внутрь сердца своего, - к Тебе…
Да, слишком трудно, слишком много надо –
Всё вынести; дорога под крестом,
И эти слёзы средь ночного сада,
И то, что дальше… что потом, потом…
Я помню, помню о кровавом поте,
Бессилии последней нищеты…
Нам говорят о воскресенье плоти,
Но жизнь и воскресенье – это Ты.
И коль распятье сделалось судьбою,
Не пересилить вала бытия.
Мне надо стать совсем одним с Тобою,
А остальное – воля не моя.


* * *

Кто доберётся до моей души,
До той глубинной, самой сокровенной,
Что зазвучала в мировой тиши
И засветилась в темноте Вселенной?

Слепой отец и нищий блудный сын,
Тот самый, что всю жизнь свою разрушил,
Вновь встретились. И только лишь один
Слепец нащупал замершую Душу.

О, эта задрожавшая рука
И подогнувшиеся вдруг колена!
И та Душа, что слишком глубока,
Та самая, что слишком сокровенна…



* * *

Где мёртвые? Да там же, где и Бог;
А если нет их, значит, нет и Бога.
Но только в тот таинственный чертог
Земные мысли заглянуть не могут.
В пространстве в самом деле мёртвых нет,
Как нет и Бога в этом зримом мире.
Но вот откуда появился свет?
Где то зерно, в котором зреют шири?
Не знаю где, но знаю, что не здесь.
О том земная мудрость умолчала.
И только сердце ведает, что есть
У зримого незримое начало.
Иначе я… Ну, что такое «я»?
Ком из земли. Бродячий призрак. Небыль.
Но это чувство полнобытия!..
Но прямо в сердце – разрастанье неба…
Шестое чувство – это чувство крыл,
Которое с неведомою силой
Творящий Дух над бездною раскрыл,
Объяв всё то, что будет, есть и было.


* * *

Тот звук, которым усмирён
Вой адских псов. Тот райский звон,
Тот перешедший за порог
Безмолвной тьмы, звучащий Бог –

Первооснова бытия –
Любовь поющая моя,
Любовь, преград которой нет,
Пронзивший тьму звучащий Свет.


* * *

Непроходимая граница.
Ничто уже не просочится
С той стороны. И нас не слышат
Те, кто корней подземных тише.

Совсем не слышны наши громы
На тех просторах невесомых.
Но наших душ малейший шорох
Как гром звучит на тех просторах.

На тех невидимых глубинах,
Где мы и мёртвые едины,
И где на нашу речь без слов
У них уже ответ готов.

Да, их таинственный ответ –
Из темноты встающий свет.


* * *

И постепенно тишина
Души вдруг сделалась равна
Твоей творящей тишине,
И начал мир расти во мне.
И, как дитя под сердцем рос
Ответ на вековой вопрос.
На всё страдание в ответ
Из недр сердца вырос свет.


* * *

Свет вёл меня. Я шла, и шла, и шла.
Зимой и осенью, весной и летом,
Какая б в мире ни сгущалась мгла –
Мерцала даль. Я шла и шла за светом,
Я доверяла только лишь Ему.
И, не задав ни одного вопроса,
Ни одного «зачем?» и «почему?»,
Я шла и шла в мерцающую россыпь.
Наверно, искра мне попала в грудь, -
Почти не видя, только по наитью,
Я в лабиринте находила путь,
Как будто шла за золотою нитью.
И раздавался очень тонкий звон.
И вспышка – будто бы перо жар-птицы.
И вздрагивало сердце: это Он!
И знала я: сейчас в меня вонзится
Та золотая острая стрела,
Та, проходящая сквозь все покровы,
Вот То, за чем я шла, и шла, и шла,
Вот То, за что я умереть готова…


* * *

Моя любовь не знает края,
Затем что в Боге края нет.
Запас любви неисчерпаем,
Как нескончаем в мире свет.

Ничто Любви не остановит.
Она идёт по морю слёз,
Она идёт по морю крови
Так, как по водам шёл Христос.


* * *

Время наполняется любовью,
Время – это тайное движенье
Света. К вечной жизни предисловье –
Душу озарившее мгновенье.
Может быть, когда-нибудь застынет,
Краткий миг. Окаменеет пламя.
И тогда звездой в небесной сини
Изнутри светиться будет камень.


* * *

Вам кажется, что я застыла.
Остановившись на ходу,
Смотрю в закат золотокрылый…
Но я иду, иду, иду.

Зимой и осенью и летом
Одним горит моя душа –
По свету жить, идти за светом,
Не отставая ни на шаг,

И перейти свою границу,
Чтоб, все границы разрубя,
Со светом вместе возвратиться
В Господне царствие – в себя.


* * *

Как молишь ты немое Божество,
С каким упорством бьёшься у порога!
Но Бог есть выход из себя в Него
Не Бог к тебе, а ты приходишь к Богу.

Как лес осенний, все свои листы
Сбрось сам себя, устав с собой бороться.
Вот он – предел последней нищеты:
Когда от человека остаётся

Один лишь Бог. И после страшных мук
Внезапно радость ощутишь такую,
Что взглянешь ввысь, оглянешься вокруг –
И, точно ангел в небе, возликуешь.


* * *

Святая скорбь, божественная боль.
Душа глядит из темноты глубокой
Немой звездой, пронзающей юдоль,
И тайным светом наполняет око.

Святая скорбь, священная печаль.
Душа сейчас звездою восходила
Из темноты. И озарилась даль,
И прилила неведомая сила.

И вот тогда умолкли все слова,
И слёзы сердце слили с океаном.
Душа взошла из тьмы. Душа жива.
И входом в вечность оказалась рана.


* * *

Есть непреложное деленье,
И все мы делимся сейчас
По степени проникновенья
Нас в свет и света – в нас.

И если он проник глубоко,
И если мы в него вошли,
То просквозило Божье око
Слепую тяжесть всей земли.


* * *

Не знаю кто, не знаю где –
Есть только блики на воде,
Есть только очень нежный цвет
И ничего другого нет.

О, Господи, как тайный маг,
За мигом миг, за шагом шаг
Ты достаёшь мне из глубин

То, чем владеешь Ты один.
И, видя блики на воде,
Я знаю кто, я знаю где…


* * *

Всю жизнь смотреть, всю жизнь, весь век
На синих волн неспешный бег.
Не уставая никогда,
Следить, как синяя вода

Зазеленела, и на нас
Взглянул пронзивший сердце глаз.
Всю жизнь смотреть и, наконец,
Увидеть: в мире есть Творец.

И пробудиться ото сна,
Когда немая глубина
Во весь свой свет заговорит
И будет Божий взгляд открыт

Во все концы, во все края,
Во все пределы бытия.
Тогда взломай земной закон –
Ведь ты от смерти пробуждён.


* * *

Огонь! Огонь, спустившийся с небес.
И сердце дрогнуло, огнём палимо.
Блеск молнии? Воскрылья Серафима?
Что б это ни было – заслон исчез.

Неразрушимое! Сейчас Оно,
Как жизнь сама, как солнце, несомненно.
Завеса сорвана. Обнажено
Пред каждым сердцем, перед всей вселенной.

И как завяли гордые слова!
И тень исчезла, названная тенью!
О, это обнаженье Божества!
Единства нашего обнаруженье!


* * *

А за окном осенние деревья.
Огнь! Огонь! О, этот звон огня!
Призыв могучий бросить всё кочевье
И повернуть во глубину меня!

Так это правда, Господи, помилуй,
Что центр души, как центр Земли, - в огне?
Что не сгорает жизненная сила…
Она всегда пылает в глубине!


* * *

Ах, осень, осень золотая,
Который раз, который год
Ты открываешь мне, блистая,
Сквозь смерть в бессмертье тайный вход.
Сквозь смерть земную, не иначе, -
Всё, всё сжигает твой пожар, -
И сердце вместе с лесом плачет,
Благодаря за слёзный дар.
За годом год… А может, может –
Другого будет не дано.
Последний год на свете прожит…
Но как же сердце зажжено!
И что такое жизнь былая,
Вся вереница прошлых дней?
Ведь если сердце так пылает,
То что-то в мире есть важней
Всей этой зримой круговерти –
Болезни, времени и смерти…


* * *

Нас много только здесь, а там,
Откуда свет приходит к нам,
Там множеств нет. Там есть Одно,
В котором всё заключено.
О, если б мы сумели здесь,
Уже припомнить, кто мы есть!
Нас тьмы, и тьмы, и тьмы, и тьмы,
Но до единого все мы
Есть тот невидимый Один,
В котором и Отец и Сын,
Все сыновья и все отцы,
И все начала и концы.
Есть древо жизни. Все листы
На нем суть мы, но Древо – Ты.


* * *

Ты снова что-то хочешь мне сказать,
А я прислушиваюсь… Долго-долго…
Я точно моря замершего гладь
Под ясным небом. Я совсем замолкла,
Прислушиваясь к слову Твоему;
Но я ещё не знаю, не пойму,
Чего Ты хочешь… Нарастанье тиши…
Не отойду, покуда не расслышу,
Покуда не сумею передать
Всё то, что Ты так хочешь мне сказать.
Какое счастье просто быть с Тобою,
Стоять и слушать этот гул прибоя
Нездешних слов, неведомых речей…
Служить Тебе и быть совсем Твоей…


* * *

Я не предам Тебя, мой Боже.
Всё то, чем я владею, - хлам.
Я всё своё именье брошу,
Я всю себя Тебе отдам.
Я для Тебя – сосуд порожний.
Открыто всё. Препятствий нет.
Я не предам Тебя, мой Боже,
Я внутрь вбираю весь Твой свет
Твой свет, твой голос – ту сонату,
Где дышит сил Твоих прибой.
Я не предам Тебя, Вожатый,
Я с каждым звуком – за Тобой.
О, рокотание прибоя,
Накаты полнобытия.
Я заменю себя Тобою.
Уже не я, уже не я.
Не я, а Ты в глубинах сердца.
С меня достаточно. Ты сам –
Возжженье жизни, огнь бессмертья,
И я сей огнь не предам.


* * *

Бог – это жизнь и воскресенье.
Бог – это противотеченье,
Всей тяжести противовес,
То, что идёт наперерез
Стихии, всем её законам,
Совсем не Богом утверждённым.
Не спрашивайте как и кем –
Господь пребудет вечно нем.
Но только в каждое мгновенье
Бог – это жизнь и воскресенье.


* * *

Не спрашивайте «где». Уже нигде.
Не спрашивайте «как». Никто не знает.
Но вот оборвалась судьба земная,
И тихо на торжественном суде.
Насыщенная жизнью тишина
Недвижность Бога. Сил пересеченье.
И миллионы лет равны мгновенью,
И к вечности душа присуждена.


* * *

Умри, чтобы не умирать.
Не понимаешь? И не надо.
Но есть одна лишь благодать:
Покорность Богу. Вот награда

За все мучения земли.
Не действуй. Замолчи. Внемли.
Лишь только мёртвый входит в Бога.
Смерть есть великая дорога

В наполненную жизнью грудь.
Смерть не конец. Смерть это путь.
В замолкшем сердце Бог пророс.
«Я умер. Жив во мне Христос».*

* - слова апостола Павла


* * *

Лесные дебри… Боже правый.
Наверно, есть один лишь путь –
Нырнуть в творящий этот хаос
И захлебнуться, потонуть

Совсем без мысли о возврате.
И лишь когда весь мир исчез,
Очнуться в Божеских объятьях
И ощутить, что ты воскрес.

До дна исчерпано мгновенье,
И там, на дне его, ответ:
Без смерти нету воскресенья,
Без смерти жизни вечной нет.


* * *

Бог – стержень мира. Бог есть тишина.
Полнейшая. Ни ветерка, ни пены.
Та чаша жизни, что полным-полна
И для стихии неприкосновенна.

Всецелый неподвижный океан –
Миры объемлющее сердце Божье,
Которое не тронет ураган
И никогда ничто не потревожит.

Мою немую целостность храня,
Он на мои стенанья не ответит.
Бог – стержень мира. Он – внутри меня.
Пусть хлещет дождь, пусть с ног сбивает ветер,

Я не спрошу «зачем» и «почему».
Я укрощу молитвою тревогу.
Я все удары на себя приму,
Самой собою я укрою Бога.


* * *

Ещё одна чакона

Душа глаз на глаз с целым мирозданьем…
И вот она – задача всех задач:
Преодолеть страданием – страданье
И Божьей болью – человечий плач.

Ещё никем не хожена дорога.
Ты – первый путник. Ты совсем один.
О, этот труд отыскиванья Бога
В сердечной глуби – в глубине глубин.

Ни проблеска. Последний звук смолкает.
Не шепчет ветер, вздохи не слышны.
О, Боже святый, тишина какая!
И вдруг из этой полной тишины

Вихрь поднялся. Он вырвался на волю!
В его дыханье огненном кружись!
Дыхание той светоносной боли,
Божественной, которой имя – жизнь.


* * *
Посвящается
Ирине Афанасьевой

А Он стоит за безутешным горем
Вот точно так, как за горами – море.
Вот так, как небо над моим окном.
Он не ломает, Он раздвинул дом.
Он – Адонай, Егова, Элоим –
Стучит в тебя, чтоб стать жильцом твоим.
К тебе, Свой взгляд бездонный наклоняя,
Он попросил: будь домом для Меня,
Принять Меня пусть сердцу хватит сил.
Твой Бог меня сегодня посетил.


* * *

Дорога к Богу – по ступеням
Молчанья до исчезновенья
Себя, до превращенья в путь,
Ведущий прямо в Божью грудь.
Но ты уже не ты. Теперь
Ты только путь, ты только дверь, -
Ничто, не мало и не много,
Наполненное целым Богом.


* * *

День длится, как Дерево, длится, как лес.
День длится, и длится, и длится.
И тянется сердце в пространство небес,
Туда, к пролетающим птицам.
Туда, к облакам серебристо-седым
Да к птичьим бескрайним дорогам.
О, только бы время не стало пустым,
А полнилось лесом и Богом!


* * *

Я погружаюсь вглубь за кладом,
Душе моей коснуться надо
Тех самоцветов, из которых
Вдруг разгораются просторы.
И в пламени листов осенних
Пылает весть о воскресеньи.


* * *

Есть в хаосе просвет миропорядка,
Теченье Духа – тайная струя.
И каждый стих мой – новая разгадка
Загадочного смысла бытия.
И чем она внезапней, чем случайней,
Тем достоверней вечные черты.
Ведь каждый стих – прикосновенье к тайне,
Её свеченье в недрах темноты.


* * *

Ты знаешь, что такое сказка?
Та вспышка или же та связка
Всех вспышек, всех случайных бликов
В черты единственного лика.
Тот звон, то самое «да будет»,
Что нам доносит весть о чуде.
Умеет в мире только сказка
Незримой правде дать огласку
И в неподвижное мгновенье
Ввести нас прямо в воскресенье.


* * *

Передо мною лес. О, Боже,
Передо мною снова лес.
Вот почему и вправду может
Душа пропеть: Христос воскрес!
Лишь потому возможно чудо,
Что появилась Дверь в стене.
Есть вход вовнутрь. И лес – повсюду.
Не только рядом, он – во мне.
И жизнь нигде не ставит точку,
А открывает в вечность вход.
Христос воскрес! Ведь сердце – почка,
В которой Бог живой растёт.


* * *

Бог своё дело вершит в тишине.
Шум весь творим мы сами.
Осенью этой увиделось мне,
Что тишина – это пламя.
Если, лукавый, в Господнюю тишь
Вступишь – сгоришь.


* * *

Сыплются, сыплются листья, как слёзы…
Жизнь отлетает с высокой берёзы
И золотыми трепещет крылами,
Вдруг заплеснув негасимое пламя
В душу.
О, чистое пламя без дыма!
Скоро, о, скоро жизнь станет незримой,
Скоро, о, скоро немая жар-птица
Будет из дали холодной светиться.
Но открывается сердцу сегодня
То, что вся жизнь наша – пламя Господне,
То ни на миг негасимое пламя,
Что, отлетая, трепещет крылами.


* * *

А ветка что-то хочет мне сказать.
Осенний ветер чуть листы колышет.
Я слышу шёпот… И опять, опять…
Я различаю. Слушаю. Я слышу
Всё то же слово из Господних уст,
Повторенной веткой одинокой.
То, что шепнул неопалимый куст
Там, на горе, застывшему пророку.
Осенний лес горел, как Божий глаз,
А Слово было золотым обвалом.
Все десять заповедей мне сейчас
Склонившаяся ветка диктовала.
И буквы вспыхивали, как огни, -
То там, то здесь внезапно загорится…
А вы считали, верно, что они
Раз навсегда застыли на страницах…


* * *

А Свет глядел в мои глаза,
Свет прямо в душу мне глядел.
Он так глядел, что всё сказал.
Да, всё сказал, что Он хотел.
О, слов светящихся прибой!
Горение в лесной глуши…
Чем говорит Он? Всем собой.
Всем, всем собой для всей души…


* * *

Ты исчерпать вовек не можешь
Неисчерпаемости Божьей.
Ведь, что ни день и что ни час,
Вновь открывается запас.
Чего? Да жизни, жизни, жизни,
Которая внезапно брызнет
Осенним золотом кленовым –
И ты опять родишься снова:
И снова исчерпать не сможешь
Неисчерпаемости Божьей.


* * *

Ты говоришь. Ты говоришь!
Я слышу, Господи, я слышу.
И разгоревшаяся тишь
Всё шире, всё мощней, всё выше.
Как пламенеет тишина!
Ты погрузить всё сердце просишь
В огонь. Вот для чего нужна
Твоя пылающая осень.


* * *

I
Что значит золото осеннее,
Пылающий осенний лес,
Небес внезапное вторжение,
Огонь, сошедший к нам с небес?

В огне даётся нам прозрение:
Смысл непостижный – постижим
Лишь только пламенным горением…
И мы горим, горим, горим.


II

Весь лес октябрьский в огне.
Взметнутся искры – только тронь!
Здесь всё напоминает мне,
Что Бог – огонь! Огонь! Огонь!

И Он сейчас глазам открыт
И пламенеет, тьму круша.
И вот горит, горит, горит
Неопалимая душа.


* * *

Осень ясная, погожая.
Как сверкают янтари!
Приоткрылась тайна Божия,
Засветилась изнутри.

Знаю, золото осеннее
Отгорит, но в глубине
Не останется сомнения
В Том, Кто вечно жив в огне.


* * *

Жёлтыми, бурыми, рдяными
Стали осенние листья.
Лес мой, расписанный заново
Вечной невидимой кистью.

О, как он просит внимания!
Всё во мне смолкнуть готово.
Господи, это послание.
Господи, это же Слово.

Знаю я, слышу я – должно нам
Душу собрать воедино!
Как же не видеть Художника
За совершенной картиной?!

Как не провидеть нетленное
За приоткрытою дверью?
Как не рвануться мгновенно нам
Прямо к Нему в подмастерья?


* * *

Закатный луч застрял в листве густой,
И, Боже мой, с какой великой силой
Я поняла: есть стержень золотой.
Есть Ось, которая мира пронзила.

Всё мирозданье светом налилось,
Как соком плод… зачем же слов так много?
А я стою, пронзённая насквозь,
Как лес лучом, просверленная Богом.


* * *

И воцарилась тишина,
Какой душа ещё не знала,
Как будто полная луна
Внезапно озарила скалы.
Как будто бы из глубины
Взошло всё то, что в ней сокрыто –
Что много более луны
И звёзд толпы многоочитой.
Объяв собою высь и дол,
Связав узлом все жизни нити,
Над царством плоти Дух взошёл
Её всевластный повелитель.
И вся враждующая тварь
Затихла у Творца в объятье.
И стало ясно вдруг, кто царь,
Кто наш владыка и создатель.
Огнь разрушительный потух.
Одно осталось в мире пламя –
Творящий Дух, тишайший Дух,
Повелевающий громами.


* * *

I

Жизнь движется к невидимому краю,
Доходит до неведомой черты.
И я со светом вместе умираю,
Чтоб вместе с ним восстать из темноты.

Из тьмы великой не приходят вести,
Но лишь одно бесспорно знаю я:
Мне надо быть всегда со светом вместе,
И буде жить всегда душа моя.

II

Со светом слиянье, со светом соитье –
Конец всем деяньям, конец всем событьям.
Ни зим и ни лета, ни льда и ни зноя –
Что будет со светом, то будет со мною,

В едином горенье, в одном океане –
И нету блаженней такого слиянья.


* * *

Вихрь холодный дохнул пустотой.
И, хотя закрываются выси,
Разрастается свет золотой,
Что от солнца совсем не зависит.

Лес осенний в священном огне.
И, как ветер ни рвёт и ни вертит
Всё вокруг, что-то крепнет во мне,
И совсем не зависит от смерти.


* * *

Что значит предстать перед Богом?
Я вижу, я внемлю, я – вот.
Ни радость, ни боль, ни тревога –
Ничто меня не отвлечёт.

Не сдвинусь ни влево, ни вправо –
Уже никакой суеты.
Сегодня бессилен лукавый –
Мне нужен один только Ты


* * *

Не знаю, скоро иль нескоро
Растает время, словно дым,
И мы с тобой взойдём на гору
И, как пространство, замолчим.

И склоны, и прибрежный камень,
И пенистый морской прибой –
Всё, всё пространство станет нами,
И всем пространством - мы с тобой.

И мы очнёмся вдруг в отчизне,
Где дней прошедших – ни следа,
Где станет ясен смысл жизни
Так, как нигде и никогда…

Он в том, чтобы раздать богатство –
Весь скопленный за годы хлам,
И до конца Тому отдаться,
Кто весь до капли отдан нам.


* * *

Боже мой, ликуя и любя,
Всё и всех, как солнце в день погожий,
Нищий духом потерял тебя
И богат одним Тобою, Боже.

Каждый день земного бытия
Он Тебя во всём и всюду ищет.
И «да будет воля не моя,
А Твоя», - промолвил самый нищий.


* * *

А ветер качает деревьев вершины,
Колеблет и треплет верхушки берёз.
А к горлу подходит и давит лавина
Скопившихся в сердце непролитых слёз.

А ветер высокие ели тревожит
И шлёт облака на небесную гладь.
Взгляни в моё сердце, прости меня, Боже,
За то, что мне слёз ни пролить, ни унять,

За то, что нет силы, прости меня, Отче!
Но буду ли жить, или завтра умру,
Твори Свою волю, верши, что захочешь,
А я – как вершины дерев на ветру.


* * *

Как мне сказать, что ничего
Важнее сердца Твоего
На свете не было и нет?
Что надо только этот свет
Вбирать в себя из глаз Твоих.
Ты бесконечно прост и тих.
И что такое все мечты?
Нам нужен ты и только Ты.


* * *

Я вновь тону. И вновь прошу: спаси!
И вновь смотрю наружу, в двери ада,
И не могу промолвить: «Ты еси,
А больше сердцу ничего не надо».

Я говорила это столько раз,
И, Боже мой, я правду говорила.
Но Ты скрывался неизменно с глаз,
И угасали сразу все светила.

И вот, глаз на глаз с собственной судьбой,
Я всё ждала в огне и в море брода.
Мне надо было внутрь – вслед за Тобой,
А я, как Пётр, камнем шла под воду.

И вновь всю душу покрывала мгла,
И вновь и вновь меня бросали силы,
Чтоб вновь и вновь припомнить я смогла,
Что лишь внутри восходят все светила.


* * *

И вот, как громом поражённые,
Как вкопанные мы стоим.
Вокруг – весенние, зелёные,
С узором лёгким кружевным

Деревья. Знаю наизусть уже –
Их тыщу раз видала я, -
Но это явное Присутствие
Великой тайны бытия…

Но этот миг пересечения
Вот с тем, что созидает нас…
И вся душа в повиновении
Готова выполнить приказ –

Жить так, как та сосна безмолвная
И в озере её двойник.
Жить жизнью истинною, полною
Не миг один, а каждый миг!


* * *

Что значит обратиться к Богу?
Почувствовать живую связь
Вот с этой бездной многоокой,
Что мириадом звёзд зажглась.

И в сердце ощутить мгновенно
Горящий столб, прокол огня,
Поняв внезапно: центр Вселенной
Находится внутри меня.

О, это стягивание далей
В одну горящую ладонь!
Слова ушли. Минуты стали.
И вдруг – огонь! Огонь! Огонь!


* * *

Не вихрь стихийный, нет, не ураган.
Он никогда мне господином не был.
Внутри меня – недвижный океан,
В котором отражается всё небо.

Глаза распахнуты, открыт мой слух,
И льётся свет в меня, и льются звоны.
Нет, не стихия, а творящий Дух,
Никем на свете не порабощённый

И не поработивший никого.
Не внешний натиск – внутреннее пламя.
Огонь священный сердца моего,
Что слит со всеми жаркими сердцами.


* * *

Господи, я Тебя вижу.
Господи, я Тебя знаю.
Сердце моё погружалось
В Твой нескончаемый свет.
Как бы меня ни терзала
Страшная мука земная,
Мой Господин совершенен –
Вот мой бессменный ответ.
Господи, Господи, Боже,
Сколько Ты вынести можешь!
Боль моя стала Твоею –
Стала Господним крестом.
Ты – всем напастям открытый –
Станешь моею защитой.
Но, что бы ни было с нами, -
Всё не про то, не о том:
Как ни бесчисленно много
Слов – все они не про Бога.
Сколько б мы ни рассуждали,
Всё не про это, не так.
Господи, кто Тебя видел,
Тот позабыл об обиде,
В сердце лучей перекрестье
Вдруг пробуравило мрак.
Смерти дыханье всё ближе.
Жизнь на исходе земная. –
Но не про то, не про это
Твой просиявший ответ.
Господи, я Тебя вижу.
Господи, я Тебя знаю.
Сердце моё погрузилось
В Твой нескончаемый свет.


РАЗДЕЛ 3

ТИШИНА ЕСТЬ ПУТЬ



I

А тишина есть Путь. Дорога
В мою неведомую Суть.
Да, тишина приводит к Богу,
Но это очень долгий Путь.
Дорога Духа – затиханье.
Стихает всё: стремленье, сны, -
Душа в великом океане
Плывёт по волнам тишины.
Их много. Бесконечно много.
О, только бы хватило сил!
Лишь только тот дойдёт до Бога
Кто эти волны переплыл,
Взрастающие вал за валом.
Какой простор наполнил грудь!
А тишина всё нарастала…
Путь Духа – бесконечный Путь.

II

О, только вы не торопите
Меня, не мерьте мне минут…
Ветвей сцепившиеся нити
Меня ведут, ведут, ведут…
Такая длинная дорога!..
И если только не свернуть
С неё, то я дойду до Бога.
Живое Время – это Путь!
Мгновение – как стих в поэме,
Блажен часов неспешный ход…
Не убивайте только Время,
И Время в Вечность вас введёт.

III

Есть тишина, есть откровенье.
Душа до дна растворена…
Весть о великом единеньи
Доносит сердцу тишина.
Как будто Зодчий мирозданья
Сзывает всех в тишайший час.
О, только б не прервать молчанья,
Соединяющего нас!..



* * *

I

Набирать тишину надо долго,
Так, как чашей серебряной снег,
Чтобы те, кто навеки замолкли,
Не казались бы тише нас всех.
Надо долго безмолвие слушать.
О, как времени надобно много,
Чтоб покоем наполнить всю душу
И нечаянно встретиться с Богом.

II

Бога узнают нечаянно,
Бога узнают нежданно.
Он ничем неотличаемый,
Ни гвоздей на Нём, ни раны,
Ни знамений нет, ни молнии,
Ни громоподобной речи.
Но когда всё сердце полное –
Неминуемая встреча
Происходит во мгновенье,
Как лучей пересеченье.


* * *

О, этот долгий, долгий путь
От самого себя до Бога!..
Случайно б только не свернуть,
Не потерять бы вдруг дорогу.

Как много дней, а, может, лет
На заповеданную встречу
Идти за Деревом вослед,
Или за Сыном человечьим.

За музыкой, за кем-нибудь –
Проводников на свете много.
Но не за тем, кто знает Путь, -
За тем, кто сам и есть Дорога.


* * *

Деревья не дают ответа
На нескончаемый вопрос:
Зачем так тяжко в мире этом?
Зачем на свете столько слёз?

Рябины гроздь средь тёмных веток,
В зелёной гуще алый след…
Деревья не дают ответа,
Деревья сами есть ответ.

Ответ безмолвный с нами рядом,
И только в этом благодать.
Искать ответов нам не надо,
А надо нам ответом стать.


* * *

I

Если вынести всё бремя,
Всей земли немую тяжесть,
Если внутрь вместить всё время,
Не терять ни дня – вдруг ляжет
Там, за ним, в дали туманной,
Океан. Тебе на встречу
Дунет ветер с океана,
Называемого Вечность.

II

Нет, не расплывёмся дымом, -
Что-то есть, что не разрушить.
Время неостановимо
Нам наращивает душу.
За мгновением мгновенье,
Наполненье, углубленье,
Неустанное движенье
К стану Бога – становленью.

III

На сосне задержался луч.
Здесь запрятался в вечность ключ.
Не придавит нам тяжесть плечи.
Этот ключик откроет вечность,
Но откроет лишь перед теми,
Кто поймёт, как священно время.


* * *

И растёт, растёт в молчанье
Чувство связи с небосводом,
С целым лесом, с каждой веткой,
Чуть качающей листы.
Домолчаться до великой,
Нескончаемой свободы,
Домолчаться до последней,
До глубинной правоты…
Если трепетное сердце
С бесконечностью едино,
Если в сердце уместилось
Всё свечение зари –
Нет тогда над ним владыки,
Нет у сердца господина.
Центр мира – ось Вселенной –
Не снаружи, а внутри.
Есть светящаяся тайна
У морей, долин, полесий.
Разглашает тайну эту
Запах трав и птичий свист.
Сердце, полное всем миром,
Всё и всех уравновесит –
Каждый падающий волос,
Каждый вниз слетевший лист.


* * *

Есть жизнь другая. В эту жизнь
Есть очень узкий вход.
Со всем богатством развяжись:
Бог в нищету зовёт.
Там обнажается родство
Всех душ. И молкнет речь.
Не надо слов. Там – ничего,
Способного отвлечь.
От жизни вечной! Но она –
Другая. И сейчас
Так непонятна и трудна
И так страшна для нас!
А вот деревья так живут,
И это им совсем не в труд.
И как они зовут меня
В жизнь вечную! День ото дня
Всё неотступней этот зов –
Без знаков, мыслей, и без слов…


* * *

Жить и значит всегда отвечать,
Слыша сердцем беззвучный вопрос,
Так, как чувствует водная гладь,
То, что ветер из дали донёс.
То дыханье незримых глубин,
Безымянности с именем Бог.
Знать в молчании: ты не один,
Знать, что жизнь есть немой диалог
Малой малости и высоты,
Жизни вечной и краткого дня.
Это Ты! Это Ты! Это Ты!
Святый мой, не остави меня!


* * *

I

И после всех земных событий,
И после всех несметных бед
Густой высокий лес увидеть,
Увидеть в нём сквозящий свет;
Услышать звук дождя по веткам
И ветра медленный прибой
И незаметно, незаметно
Придти в себя и стать собой.
И будет сердце биться тише
И различит благую весть
О том, что жизнь – уменье слышать
И видеть то, что вечно есть.

II

И ни о чём мечтать не надо –
Лишь чуткость уха, зоркость взгляда,
И никаких доктрин солидных,
А только знать душою всех,
Что Бог – простая очевидность,
Но лишь для внутренних очей.

III

Увидеть в мире можно очень много,
И всё же истина моя проста:
Уменье видеть – значит видеть Бога,
Всё остальное – это слепота.


* * *

I

Что я увидела сегодня?
Да то, что видела вчера.
Но есть ещё следы Господни
Вновь проступившие с утра.

О, это дуновенье Божье!
Благоуханный этот след!
Всё то же, что вчера, - всё то же:
Ель, сосны, - изменений нет.

И будет утро, будет вечер, -
Всё то же долгие года…
Но наша жизнь есть свежесть встречи
С тем, с чем сроднился навсегда.

II

А вот иному человеку
Мир слишком мал, исхода нет.
«Ночь, улица, фонарь, аптека»…
Аптека, ночь… А Божий след?


* * *

Дотронься до меня… но только так,
Чтобы достать сквозь кожу, сквозь всё тело,
Сквозь этот смертный, этот тяжкий мрак –
До точки, что звездою заблестела.

Дотронься вдруг до сердца моего
До малой точки среди бездны полой,
До света посредине НИЧЕГО,
До той иглы, что бездну проколола.

Я жду тебя. О, как же надо мне
Дождаться твоего прикосновенья
К той точке, проблеснувшей в глубине,
К тому неугасимому свеченью…


* * *

Стояли мы стеной к стене.
Но погоди, поверь –
Свет пробуравил вход во мне,
Душе раскрылась Дверь.
Пробита, дрогнула стена –
Здесь не тупик, а вход.
Моя душа растворена.
Но кто в неё войдёт?


* * *

Деревьям говорить не надо,
Деревьям надо только быть,
Открыться замершему взгляду
И ничего не говорить.
Когда окончатся кочевья
Души по тропам всех обид,
Она увидит вдруг деревья –
И наконец-то замолчит…


* * *

Здесь нет как нет пустых минут.
Деревья каждый миг ЖИВУТ.
И каждый их безмолвный миг
Так нескончаемо велик,
Их жизнь немая так полна,
Что целой вечности равна.
А вечность, вечность так тиха,
Как мы до первого греха.
Как он зовётся, этот грех,
Который разделил нас всех,
Который сердце отделил
От тайного истока сил?


* * *

И выступали вдруг они,
Как бы из-за кулис на сцену.
И оказалось всё в тени,
А высветлился центр Вселенной.

И тот, который мимо шёл,
Застыл, чтобы смотреть и слушать.
И все деревья, каждый ствол,
Вступил и из пространства в душу.


* * *

А война не кончается,
И не молкнет разлад.
А деревья качаются,
А деревья шумят.

Сколько жизни разрушено!
Сколько сомкнуто глаз!
Мы деревьев не слушаем,
Лес не слушает нас.

Над погибелью нашею,
Над доской гробовой –
Лес весенний, украшенный
Кружевною листвой.

Над иссохшими душами –
Океаны любви…
Лес любимый, не слушай нас,
Лес любимый, живи!


* * *

И зазвучала тишина,
Запела листьев позолота,
И сердцу сделалась слышна
Творца незримая работа.

О, тишины девятый вал!
В какой тиши творящий Гений
Нас воскрешал и создавал!..
Шумело только разрушенье…


* * *

Как хорошо, что небо так высоко
И так неспешны в небе облака…
Что нет часов – здесь не бывает срока –
И тянутся мгновенья, как века.
Как хорошо, что над землёй моею
Гряда прозрачных образов плывёт
И что так тихо, так блаженно зреет
Живое сердце, как Господень плод.
Не надо ни усилия, ни пота –
Лишь только с Богом крепнущая связь…
Вам кажется, что кончилась работа?
Она сейчас лишь только началась.
Она сейчас лишь только и возможна,
Та самая, сокрытая от глаз
Работа нескончаемая Божья
По воссозданью, воскрешенью нас.


* * *

Пусть буде бесконечно,
Бессрочно и безмолвно.
В лесу бы где-то лечь мне
И только слушать волны
Растущего прибоя.
О, этот шум древесный!..
Нальюсь, напьюсь тобою
И, может быть, воскресну…


* * *

Припомнит, Господи, припомнить
То, позабытое давно, -
Небес безмолвную огромность,
Их меркнущее полотно…
Душа становится большою –
Её вместить не в силах грудь…
Припомнить Бога всей душою
И всей душой к Нему прильнуть.


* * *

О, будь благословенно время!
О, только неизменно будь –
Прямой, открытый перед всеми,
Господень бесконечный путь.

О, будь всегда благословенным
В великой тишине своей –
Всецелый разворот Вселенной
И рост готических елей.

Уже ни слов, ни дум бесплодных.
Я вместе с ними, я – Пути.
И наконец душа свободна
Дышать, как ели, и расти.


* * *

Есть тишина, в которой смог
Мир развернуться постепенно.
Есть тишина, в которой Бог
Свободно расправляет члены.
И годы вовсе не прошли,
И было не навек прощанье,
И ты уже не ком земли,
А боговидное созданье.
?
* * *

Теперь закинь, пожалуй, сети.
Простор открыт, и смолкнул звук.
Далёкий берег незаметен,
Лишь море тихое вокруг.
И станет сеть тяжёлой глыбой,
Ты с нею справишься едва.
В неё, как трепетные рыбы,
Втекут забытые слова.


* * *

Когда время не проходит мимо,
Заполняется сердце миром.
Когда время не проходит мимо,
Дорастает душа до Памира.
И глядится с Богом око в око –
Дотекает устье до истока.


* * *

Деревья ввысь вознесены,
Заря легла на лица.
О, дай мне столько тишины,
Чтоб заново родиться!..


* * *

Слоистые, серые дали
И медленно тающий снег…
А ели высокие ждали.
Кого они ждали весь век?
И ели, и эти берёзы,
И тёмный овраг с ивняком
Роняли беззвучные слёзы.
О, Господи Боже, - о ком?
С какою великою силой,
Глубинное вспомнив родство,
Душа моя всех их любила
В ответ не прося ничего,
В холодную влагу одетых,
Седых, не считающих лет…
Какого желать мне ответа?
И что это значит – ответ?
На части любовь неделима,
И если наполнена грудь,
То любящий слился с любимым.
Одно только надо мне: будь!


* * *

Тихо дождь стучит по раме,
Мокнет переплёт оконный.
Жизнь неспешными шагами
Держит путь свой неуклонный.

Ничего, что всё темнее,
Что листы давно опали.
Только б, только б вместе с Нею.
Всё равно в какие дали.

Всё равно, какие вести
Принесёт мне день осенний.
Только б, только б с жизнью вместе,
Только б в такт её движенью.

Только б слиться с этим звуком,
С чутким плеском, с тихим звоном.
Укачай и убаюкай
И возьми в родное лоно!..


* * *

О нет, не громыхающая весть
И не прямая торная дорога,
А только лишь Поэзия и есть
Тропинка, приводящая нас к Богу.

Чуть-чуть дрожат осенние листы,
Скользит и уплывает струйка дыма,
И проступают тайные черты
И делают невидимое зримым.

Невидимое… Им наполнен весь
Притихший лес и узкая поляна.
Оно не где-то там, оно вот здесь,
И не когда-нибудь, а постоянно.

Светящаяся вечная страна,
Куда веду следы из лёгких кружев…
Но только лишь Поэзия одна
В невечном мире Вечность обнаружит.


* * *

В согласии с вечерним светом,
В согласии с седой сосною,
В согласии с покоем веток,
В согласии со мглой ночною
Все споры тишина погасит,
И станет вся душа певучей.
Поэзия и есть согласье,
Поэзия и есть созвучье.


* * *

I

Всё то же, Господи, всё то же –
Мой старый лес, сосна моя.
Но перед сердцем – бездна Божья,
Святая тайна бытия.
И эти линии, извивы,
В густосплетении ветвей –
Таинственный, неторопливый
Бессрочный путь души моей.
Передо мной – загадка Божья
И нет такого мудреца,
Кто разгадать её поможет.
Ведь нету у Пути конца.
Он длиться, как мерцает млечность
Звёзд над безмолвием вершин.
Загадка Божья – бесконечность
Моей неузнанной Души…


II

Кто, кто когда-нибудь узнает,
Кто, кто же, наконец, поймёт,
Что затаила глубь лесная
И этот бледный небосвод?
И почему неторопливо
Часы проходят, как века,
Когда смотрю на переливы
Листвы и вверх на облака?
Я всё, что знала, покидаю,
Как будто старую тюрьму,
И, утопая, пропадая,
Вдруг нахожу себя саму.


* * *

И я вступаю в медленность ветвей,
Великий ритм, в совсем иную скорость,
И наконец-то всей душой своей
Я слышу мирового Дирижёра.
Я слышу, я угадываю. Вот
Внезапный блик, переплетённый с тенью,
Ещё один труднейший поворот,
Ещё одно точнейшее движенье,
То самое, какого просит Он,
То самое, что мне необходимо…
Так весь глухой круговорот времён –
Моё боренье с волею незримой?
О, Господи, я слышу голос Твой,
Душа сейчас внимательна и зряча.
Вступленье в вечный танец мировой –
Вот в чём моя великая задача.
И я вхожу в медлительность ветвей,
В их полные значения повторы.
И всей душой, всей волею своей
Прислушиваюсь к воле Дирижёра.


* * *

Умение входить в закат,
Умение ступать по водам.
С таким уменьем мир творят,
Развёртывают небосвода

Простор без края и конца
И зачинают звон певучий.
Уменье нашего Творца,
Которому Он всех нас учит.


* * *

Запутанность лесных извилин –
Витые, длинные дороги…
Деревья мне наговорили
Всё то, что нужно знать о Боге.
Наговорили, нашептали
Листвой кленовою и хвоей.
В ветвях просвечивали дали,
Весь лес был тихою молвою.
Мне оставалось только слушать,
Пока струилась речь живая,
Вот так же раскрывая душу,
Как рот ребёнок раскрывает,
Забывшись перед сказкой новой,
Затихнув перед тайной вечной…
Качался плавно лист кленовый,
Трепал берёзу ветер встречный.
Какая глубь открылась взгляду!
От слов осталось так немного…
О Боге рассуждать не надо.
А надо жить, внимая Богу.


* * *

А сроках забыть и о цели,
Забыть про заботы и труд,
И жить, как спокойные ели,
Как тихие сосны живут.

О близкой и дальней обиде,
О боли своей позабыть.
Я здесь для того, чтобы видеть,
Я здесь для того, чтоб любить.

Дойти до светящейся глуби –
Немой полноты бытия.
А любят меня иль не любят –
Забота уже не моя.


* * *

Свет тихо подбирался внутрь ко мне,
Всё бережней, всё ближе, ближе, ближе…
И вот уже в последней глубине
Он золото на нити жизней нижет.
И, тайное деяние верша,
Стирает он всесмертные приметы.
И засветилась медленно душа
Тем внутренним, неугасимым светом…


* * *

А если бы думать с деревьями вместе,
То мы бы услышали Божие вести.
То мы бы услышали, мы бы узнали,
Про вышние выси и дальние дали.
И мы в стороне от житейского шума
Всё думали б, думали долгую думу.
И вдруг получили бы тайное знанье
О том, что не будет у дум окончанья,
Что неисчерпаемы Божие вести
Для тех, кто их слышит с деревьями вместе.


* * *

И долго-долго там, во мне,
Святая музыка звучала –
Та песнь великого начала,
Те песнопенья в тишине,
Чреватой жизнетворным словом,
Та музыка первоосновы…
О, Боже, как Она тиха!
И как Она живёт глубоко!
В той глубине, где нет греха,
В той Вечности, где нету срока.
В той позабытой, в той, в которой
Ещё не ведают раздора
И беспрепятственно царят
Негромкий свет, глубокий лад…


* * *

Лес зелёный, лес любимый,
Веток сплетшаяся вязь…
Огоньком неугасимым
Осень в гущине зажглась.
Больше не бегут минуты,
Время вдруг лишилось сил.
Лес во мне все мысли спутал,
Все расчёты перебил.
Эта глубь и глушь лесная,
Тишина и крыльев взмах…
Больше ничего не знаю
О началах и концах,
О потерях и победах.
Счёт утрачен, смысл исчез.
Божий замысел неведом
И велик, как этот лес.
Танец в тайном хороводе,
Без дороги, без следа…
Лес в такую даль уводит!
Лес ведёт меня… куда?..


* * *

Меня не будет.
Будет только море.
Меня не будет.
Будет только лес.
Вода лазоревая будет вторить
Неизречённой нежности небес.

Меня не будет. Будет только это –
Немой разлив небесного огня.
Взгляд неотрывный ласкового света,
Который заново родит меня.


* * *

Покой растёт, как лист весной.
Как Дерево, как ствол сосновый.
Движенье за предел земной,
К недвижности Первоосновы.

Дорога от земли до звёзд
Сквозь все пороги и границы.
О, только б не прервался рост!
О, только б не остановиться,
Ни на часок не отдохнуть,
На полдороги не прилечь бы…
О, только б не прервался путь
Сквозь жизнь и смерть до жизни вечной.


* * *

Мой лес с чуть видными листами,
Мой Бог, который весь в пути.
Неважно всё, что перед нами,
Но если внутрь вещей войти…

Но если сердцем погрузиться
В мир так, как птица в небосвод,
То вдруг раздвинутся границы,
И всё, что рядом, внутрь войдёт.

И ты очнёшься, прозревая,
С минутой каждой вновь и вновь,
Что это значит – жизнь без края
И бесконечная любовь.


* * *

Сила жизни молчалива,
Молчалива и упорна:
Веток мягкие извивы,
В землю врывшиеся корни,
Взрывы почек, крыльев взлёты,
Гладь рассекший горный гребень –
Та незримая работа,
Что идёт в земле и в небе.
На виду у всех – потери,
На слуху – такие плачи…
Но незримому поверить –
Сердца смолкшего задача.
И на листьев тихой тризне
Ощутить живые корни,
Доверяя силе жизни,
Молчаливой и упорной.


* * *

Дождь медленный.
Дожить. Дождаться.
Чего? Не знаю. Молча жду,
Как ветки в никнущем саду,
И, как они, иду, иду,
И путь не может оборваться,
Покуда я с дождём одно,
Покуда всё в слезах окно.
Я вне времён. Я в океане.
И всё же длится ожиданье.
Чего? О, Господи, прости.
Ты сам есть Путь. И я в пути.
Ведь у души нет окончанья…


* * *

Вал лесного шума,
Звук Первоосновы…
Не прервите думой,
Не спугните словом.
Всё вольней, всё глуше,
Всё родней, всё тише…
Только наши души
Сможет Бог услышать.


* * *

Как медленно растут деревья
И наконец-то, наконец
Немой внимательный Творец
Глядится тихо внутрь творенья.


И вся душа, всё существо
Безмолвно входит в мир Его,
В дыханье своего Творца
В то, что не ведает конца.


* * *

О, этот капель перестук,
Любимый мной до боли звук,
Тот звук, который сердце знало
Ещё до своего начала
И будет знать после конца:
Ведь он опять втечёт в сердца,
Когда уже ничто мирское
Не отвлечёт нас от покоя,
От равновесия всех сил,
В котором Дух животворил
Всех нас; и вновь животворит
Всех тех, кто так глубоко спит…


* * *

По тропам дум заброшенных бредя,
Я вслушиваюсь в музыку дождя,
Ту музыку, которою полна
Застывшая на сотни лет сосна.
Ту музыку, которою давно
Немое сердце до краёв полно.
И чёрной ветки тоненькая нить
Застыла, чтоб её не перебить.


* * *

Ввысь в небо тянутся вершины,
И капли на ветвях горят.
И стоит голову закинуть
И утопить в лазури взгляд –

Такую ощутишь свободу,
Что неожиданно поймёшь,
Кто ты такой, откуда родом,
И как легко отбросить ложь

Всех знаний. Из семян небесных
Мы вышли. В небе наша суть.
И сонм деревьев бессловесных
Так неустанно держит путь

Обратно в небо, золотыми
Листами медленно шурша,
Светясь на солнце… А за ними,
За ними следом – вся душа.


* * *

Куда ты?
- Здесь словам граница.
И всё же, слушай мой ответ:
Туда, где тайно жизнь творится,
Туда, откуда всходит свет.

Кто, кто в тот мир проникнуть может,
Который, точно небо, тих?
Туда лишь те живые вхожи,
Кто вхож в святая всех святых.


* * *

Шуршит листва, журчит вода,
Колышется под ветром нива,
И говорит всегда, всегда
Моя душа без перерыва.

Так волны, пеною шурша,
Приносят вести с океана.
И если говорит Душа,
То надо слушать постоянно.

Мелькает луч среди листвы,
Не молкнет звон в зелёной чаще.
Сотрётся грань, сольётесь вы –
Внимающий и говорящий.


* * *

Зелёное море, зелёное море,
Зелёное море листвы.
Лес светом наполнен –
зелёные волны
И просверк, наплыв синевы.

О, Господи Боже, кто хочет, кто сможет
Вот в этих волнах потонуть,
Тот в то же мгновенье
Найдёт к воскресенью
Кратчайший, единственный путь.

Ни стен, ни границы,
Беги, чтоб зарыться
В том сердце, что растворено,
В том необозримом,
В великом, любимом…

А как Его звать – всё равно.


* * *

Высокие деревья – это души,
Вот те, которые любили нас
Давным-давно… Чем тише и чем глуше,
Тем нам ясней, что любят и сейчас.
Тем нам ясней: всё, что проходит, - малость.
Пришло, ушло, и не вернётся вновь.
Ну, а Душа – она навек осталась,
И, Боже мой, какая в ней Любовь!
Собою никого не заглушая,
Всей боли и всей смерти вопреки,
Она спокойна… До чего большая!
И как деревья эти высоки!
Вхожденье в выси, погруженье в глуби,
Где плоть не давит, не бушует кровь…
За что Деревья нас с тобою любят?
Да ни за что – они и есть Любовь.


* * *

В мире утро раннее
Не бывает тише.
Божие дыхание
Надо мне расслышать.
Буду наготове я –
Ни шажка, ни вздрога.
Тишина – условие
Для дыханья Бога.
Из какого семени
В сердце входят звоны?
Остановка времени,
Мир заворожённый.
Творческому гению
Всё сейчас возможно –
В мире нет движения,
Есть Дыханье Божье.


* * *

Он рядом с Нами, райский сад,
Как прежде, Богом полный.
О, сколько сердцу говорят
Древесные безмолвья!

И в каждый бессловесный миг
Перевожу я снова
На человеческий язык
Божественно слово.


* * *

Синеет гор высоких ряд.
Нет, неспроста они молчат.
И так спокойно неспроста
Торжественная немота
Всё сердце превратила в слух,
И слышен стал беззвучный Дух,
Который внятно говорил:
На всё, что нужно, хватит сил.


* * *

Снова раздвинет мне грудь тишина,
Сердце омоют внезапные слёзы.
Я никому ничего не должна,
Только вот этим высоким берёзам.
Снова коснётся лица моего
Ветки колышущий Дух светоносный.
Я никому не должна ничего,
Только вот этим вознёсшимся соснам.
Всё, что я знала, развеялось в дым,
Молкнет всех дел и долгов вереница.
Я никому не должна – только им,
Но перед ними я вечно должница.
Годы идут и идут, ну и пусть.
Слышатся сердцу безмолвные речи…
Только всей жизнью своей расплачусь,
Всею душою своею отвечу.
?


РАЗДЕЛ 4

ТАКОЙ ПРОСТОР!


I

Почему я всё время о Боге?
Потому что созвездья горят,
Потому что ведут все дороги
В золотой бесконечный закат.
Потому что мне единоверцы
Все, кто в небе готов потонуть,
Потому что раздвинулось сердце.
Потому что расширилась грудь.
Есть закон очень точный и строгий:
Всё сосчитано в нашей судьбе.
Почему я всё время о Боге?
Потому лишь, что не о себе.
Потому лишь, что шепчутся ветки,
И пьянит своим запахом бор.
Потому что в себе я, как в клетке,
Потому что мне нужен Простор!


II

Бог есть Простор. И в сём Просторе
Душе моей, как лодке в море,
Как птице в чистых небесах.
При чём тут боль? При чём тут страх?
Всё, всё, что бы со мной ни сталось, -
Так мизерно, такая малость!
Все мысли, все заботы – сор,
Когда вокруг – такой Простор!

III

Кто был в той глубине, в которой
Таятся семена простора,
Таятся жизни семена,
Вот там, откуда к нам весна
Приходит, чтоб раскрывши крылья
Вдруг потопить нас в изобилье
Своих немыслимых щедрот;
Кто вхож был в пласт священный тот,
Всегда неведомый, откуда,
Что ни мгновенье, снова чуда
Встаёт; - кто был там, - тот не может
Не славить вечно имя Божье.


* * *

Облака… облака… И качаются сосен вершины.
Облака… облака… И листва кружевная, как дым,
Чуть качаясь, дрожит… И вокруг меня нет ни единой,
Не малейшей преграды меж мною и Богом моим.

Сотни тысяч листов у расцветшего вешнего сада,
Сотни, тысячи тысяч сцепившихся, сросшихся пут.
И ещё и ещё… Но они никогда не преграда,
Но они никогда между мною и Богом моим не встают.

И сквозь юные листья гляжу я в простор небосвода,
Как сквозь узкую щёлку вглубь сердца гляжу своего.
И я знаю, я знаю – есть в мире одна лишь свобода:
Когда нет между мною и Богом моим ничего…


* * *

Одиночество старого клёна,
Одиночество голых берёз…
Дуб раскинутый, дуб наклонённый
Целый век в одиночестве рос.

Одинокий простор небосвода
Над широкой, неспешной рекой…
Одиночество – это свобода.
Одиночество – это покой.

Храм для истинных единоверцев,
Та молитва, что Богу слышна –
Одиночества полного сердца,
Переполненных глаз глубина.

И не надо гремящих пророчеств.
Есть одно. Его хватит навек –
Встреча двух или трёх одиночеств,
Точно в море впадающих рек.


* * *

Есть Бах, так значит, смерти нет,
Хоть прах вернётся к праху.
Ушедшим не гляди вослед,
А вслушивайся в Баха.
О нет, не воскрешенье тел!
Могил ничто не рушит.
Но Бах сметает наш предел –
Приводит к Богу душу.
В такую глубь он вводит нас,
Где стёрлись все итоги.
И с тем, кто скрылся с наших глаз,
Мы повстречались в Боге.


* * *

Наш тихий дом,
И с нами розы,
Разросшиеся, вросшие мне в сердце…
И Моцарт, Моцарт – резвое дитя,
Одним прыжком внезапно достающий
До неба, чтобы принести оттуда
Охапку ярко золотых лучей
И утопить нас в золотистых брызгах…
Ах Моцарт, Моцарт, озорным движеньем
Скользнувшим сквозь скопившуюся тяжесть
Несметных сил, готовых нас сдавить.
Но кто нас сдавит, если с нами Моцарт,
Разбрызгавший, как искры, детский смех,
Летящий Моцарт, тот, кому известны
Сокрытые от всех пути до Бога?
Никто ему не может помешать,
Пройдя сквозь тяжкий мрак, вдруг очутиться
У Божьих ног
И там, склоняясь, затихнуть,
Чтоб перед нами медленно раскрыть
Прозрачную, как слёзы, Бесконечность.


* * *

Прервите речь… Постойте… Замолчите…
Пускай одни деревья говорят.
Ветвей апрельских тоненькие нити,
В узор которых вплёлся весь закат.

Свет золотистый, алый и багровый
Становится прозрачнее, бледней…
Сейчас звучит единственное слово –
Всё то, что нужно всей душе твоей.

Великий час восполненного счастья, -
Как самый высший дар, его приму:
Есть Слово, обращённое не к части
Тебя, не к дроби, а к тебе всему.

Когда ты приближался к этой тиши,
Забыв про всё, что послано судьбой?
Когда ты мог неслышимое слышать?
Когда, когда же был ты всем собой?!


* * *

Ну, вот мы и снова остались втроём:
Я, ты и безветренный лес.
И словно корабль, наш маленький дом
Вплывает в бескрайность небес.
Да, снова душа потеряла края,
Не нужно ни стен, ни опор.
Нас снова не двое, а трое: ты, я
И этот вселенский простор.
У Духа Святого законы просты
И ведомы сердцу давно:
Не двое, не двое, а трое: я, ты
И то, что нас слило в одно.
Всё то, что собой наполняет сердца
И скрыто от слуха и глаз,
То, что без начала, то, что без конца, -
И делает вечными нас.
Тот, Третий, невидим и неисследим,
Он – ветер, сдувающий сны.
Что мы без него? Два осколка. А с Ним
Мы целой Вселенной равны.


* * *

I

Есть ты и я. Нас в мире двое.
Нет, трое: в нас и с нами Бог.
И небеса над головою.
Вот он – таинственный пролог
Всей жизни. Мы – Адам и Ева.
И нет божественного гнева.
Наш Бог от нас не отделён,
И нет пространств, и нет времён.

II

А есть… Когда б вы увидали
Те нарастающие дали,
Тот нескончаемый простор,
В котором молкнет всякий спор;
То самое пространство рая,
Где, никогда не умирая,
Восходит с каждым мигом вновь
Неистощимая любовь…


* * *

Что это значит, встретить Бога?
Да нет, не за земным порогом,
А прямо здесь, на этом свете
Его необходимо встретить.
Виденье? Нет, оставь надежду
Увидеть лик. Он где-то между
Всех лиц. Меж мною и тобой,
Меж этой далью голубой
И всем, чему отмерен срок.
Он между слов. Он между строк.
Его не может видеть глаз.
Он То, что связывает нас.
И если с Ним не будет встречи,
То и дышать нам будет нечем.


* * *

Я просыпаюсь, и в моём окне
Моя сосна пророчествует мне.
Нет, не пророчествует, просто так
Даёт душе какой-то тайный знак.

Нет, не пророчествует – говорит
О том, что Бог моей душе открыт,
О том, что Бог сейчас передо мной…
И тихо я здороваюсь с сосной.


* * *

А накопленье тишины
Шло так неисчислимо долго,
Что сердцу сделались слышны
На небе ангельские толки,
И тот, кто так давно отвык
От громких слов и формул строгих,
Постигнул ангельский язык
И начал лепетать о Боге.


* * *

О, это умиротворенье!
Вечерний миротворный свет…
Каких ещё нам надо откровений?
Какой ещё придёт ответ?

Что может быть сильней, чем этот,
Навылет просквозивший тьму?
Душа моя, отдайся Свету!
Отдайся Богу своему…

Оставь, забудь свои метанья.
Тебе открылся мир иной.
Настал великий час свиданья.
Мой Боже тихий, Ты со мной…


* * *

А сосна уходит в небо.
А сосна шуршит о Боге…
Вслед за ней подняться мне бы
По проложенной дороге!..

О, какая скрыта сила
И любовь какая в этом:
Для меня ведь прочертила
Путь прямой к Истоку света,

Проложила для меня же
Мост в пространство голубое!
Так ведь? Ничего не скажет,
Лишь поманит за собою.


* * *

Всё тише, и тише, и тише.
Я в тишь, словно в воду, нырну.
И дождь барабанит по крыше
И так создаёт тишину.

И всё неспроста, неслучайно,
Всё – путь в глубину бытия.
На дне тишины этой – тайна,
А в тайне – свобода моя.


* * *

Что в жизни великих деревьев сокрыто,
Мерцанием звёздным во тьме перевитых,
Безлиственных зимних, намокших осенних?
В них тайно вершится моё продолженье.
Они мою жизнь продолжают куда-то
В простор бесконечный, умом не объятый.
Они – отрицанье любого итога.
Они – единенье души моей с Богом.


* * *

Оттого, что есть на свете море,
Оттого, что есть лесной простор,
Может вдруг свернуться в точку горе,
Навсегда исчезнуть наш позор.
Господи, как мелки наши цели
Рядом с вечной сутью бытия.
Как я благодарна этой ели
И всему, что более, чем я!


* * *

И всё неважно. Важен только лес,
Спокойный, отрешённый и прекрасный.
Важны прямые линии стволов
И длинные иероглифы веток –
Живого Духа тайные пути,
Которые пересекают смерть.
Не только смерть, но всю земную боль…
На плоскости для нас исхода нет.
Но ствол сосны пересекает плоскость.
Мы постигаем вдруг, что есть объём.
И мы объемлем мир – и вот тогда,
Здесь, в точке сердца, чувствуем бессмертье.
Оно не после жизни, не потом.
Оно – сей час, не знающий предела.
Оно – в пересечении длины
С великой высотой и глубиною.
Оно есть небо и оно есть море,
В котором отразились небеса.
Как труден путь из плоскости в объём!
Как трудно нам поверить в то, что мы –
Не только плоть, не только эта плоскость.


* * *

А листья летят, и летят, и летят
Крылатою лёгкою стаей.
Октябрь на исходе. Густой листопад.
Лес молкнет. Мой лес замирает.

А сердце готово следить без конца
За медленным листьев паденьем.
Я чувствую ясно дыханье Творца
В безжалостном ветре осеннем.

О, Дух, возносящий стволы к небесам,
Пространство провей и расчисти!
Ты часто бываешь безжалостен к нам –
Дрожащим, трепещущим листьям.

Но мы ведь не только сухие листы,
Слетевшие с ветки древесной.
Мы – ноль и всецелость, вот также, как Ты,
Незыблемый и бестелесный.


* * *

Мир зелёный, мир высокий,
Мир бездонной тишины…
Что тебе все наши сроки?
Что тебе все наши сны?
Мир зелёный, мир высокий.
Там, где вечность, счетов нет:
Миллиарды, миллионы
Или только сотни лет…
Мудрость, как туман седая
До всех лет, давным-давно,
Тихо-тихо оседает
На таинственное дно.
Дно? Но где оно? Где стены?
Только глубь и ширь и высь…
Дно в бездонности Вселенной –
Точка, где мы все слились.


* * *

I

Моя молитва ни о чём,
Моя молитва о Тебе.
Мольба о Господе моём,
Внимающем моей мольбе.

Любовь растёт за мигом миг
И подымается, как вал.
Я, глядя в твой Любимый лик,
Молюсь, чтоб мир Тебя узнал.

II

Вы не знаете Бога,
Вы придумали Бога.
Слов насказано много,
Но ведь Он молчалив.

Что такое познанье?
Погруженье в молчанье,
Сердца к сердцу касанье
И свидетельство – жив!


* * *

Молитва – это остановка…
Оборван бег. Задержан час.
Идёт немая подготовка
К раскрытью многих сотен глаз.
К рождению иного глаза,
Пробившего всю плотность тьмы,
К тому, который видит сразу
Всё, что ощупывали мы,
Быть может, долгими веками,
За шагом шаг, за мигом миг,
И вдруг ворвавшееся пламя –
Толчок, с которым мир возник.
Упала, сорвана завеса,
Проколота навылет мгла.
Молитва – единенье с лесом,
Недвижность мощного ствола.
Беспрекословное приятье
Всей тяжести судьбы своей.
Впаданье в Божие объятье,
Закрытие земных очей.


* * *

Молиться надо на горе,
Молиться надо в Божьем храме,
На затихающей заре,
Когда весь свет склонён над нами.

Молиться надо у сосны,
К вершине голову закинув,
В часы глубокой тишины,
Собравши душу воедино.

Гора иль море, лес иль храм –
Там, где просторнее, где тише…
Молиться надо только там,
Где сердце может Бога слышать.


* * *

Застыть на берегу. Морском или потока
Текущей музыки. Застыть на берегу.
Впивает ухо и вбирает око,
И миг остановился на бегу.

О, этот миг, раздвинутый, пространный!
Пусть ширится, весь мир обнимет пусть!
Я становлюсь великим океаном,
Гармонией вселенской становлюсь.

Дух, замерший на берегу Вселенной
В одежде той, что так ему тесна!..
Не рву одежды и не бьюсь о стены,
Но знаю, что раздвинется стена.

Не бьётся свет с покрывшей землю тьмою,
Но он растёт. И вот – дрожит туман.
Нет стен таких, которых не размоет
И не снесёт великий океан.


* * *

Тварь мощная с Творцом незримым в споре,
Иаков с Богом. Поединок сил.
Тяжёлое, рокочущее море –
И лёгкий Дух, что море сотворил.
Вершится нам неслышимая месса,
Кто ей простор в средине сердца даст?
Как можно не имеющему веса
Пробиться насквозь через горный пласт?
Как обречённо, каменно и глухо…
И вдруг глубинный, чудотворный звук –
И веянье невидимого Духа
Сдвигает гору тяжелейших мук.
О, тишина над широтой морскою –
Творца немолчный и беззвучный зов!
И силы единенья и покоя
Мощнее всех вздымаемых валов.


* * *

Закат был золотым и алым.
Он догорал, бледнел и рос.
Свет говорил. Душа внимала.
Смолкала боль. Смолкал вопрос.

Свет говорил душе такое!
Вводил в такую тайну свет!
Он звал к великому покою.
Он говорил, что смерти нет.

Но, Боже правый, как же это –
Как можно взять такое в толк?
Не знаю. Просто верю Свету.
Смолкает боль. Вопрос замолк.


* * *

Откуда птица знает всё про Бога?
Кто ей вложил внутрь горла эту трель?
О, как мы слов нанизываем много,
А тут совсем без слов и – прямо в цель.
Откуда птаха малая лесная,
Со мной едва знакомая полдня,
Всё, что таится в этом сердце, знает
И всё сейчас сказала за меня?


* * *

Как просто… Тоненькие ветки
С узором из снежинок редких
И белое немое поле,
Где дышит только Божья воля.
Как просто… Ничего не надо.
Лишь только лёгкость снегопада,
Лишь только небо, только ветки
С узором из снежинок редких…



Стихи, написанные в больнице

* * *

Что будет там, в посмертье, я не знаю.
Уста сомкнула тишь и гладь.
Но небом грудь наполнилась земная
И знает всё, что сердцу нужно знать.
И вот они – мои единоверцы,
Те, кто сейчас, как я, глядят в окно.
Вот те, чьё замирающее сердце
Всей Божьей бесконечностью полно.


* * *

Так вот он Ты! Так вот кто Ты такой –
Тот самый Дух, которым все мы дышим,
Объявший всё, держащий мир покой –
Всё шире, шире, глубже, глубже выше…
О, все века вмещающий сей час!
Вопросов нет. Не вопрошаю где Ты?
Мы все – в Тебе, а Ты… Ты входишь в нас,
И нет предела хлынувшему свету.


* * *

Господа надо припомнить.
Господа надо узнать…
Чистого неба огромность,
Моря безмолвного гладь…
О, эта древняя память –
Огнь, прожегший покров…
С гроба свалившийся камень,
Лазарь, услышавший зов…


* * *

О, Господи, какая жизнь есть там,
Где нет дробей, где сердце стало целым.
Так вот что значат всем открытый храм
И навсегда пропавшие пределы.
И – ни мгновенья жизни позади,
И никакой уже не страшен жребий.
О небо, небо, небо, ты – в груди!
Внутри меня простор – такой, как в небе.


* * *

Какая тишина в иконных лицах,
И как безмолвно дерево растёт!
В каком молчанье Божий труд вершится,
И как шумит весь наш круговорот!
И этот шум не знает окончанья,
И потому Твой смысл непостижим…
О, Боже, дай мне Твоего молчанья,
Чтоб наконец подобьем стать Твоим.


* * *

Лишь только небо с птицею вдали,
Лишь только нескончаемость обзора –
И нету притяжения земли,
А только притяжение простора.
Там, на земле – бессчётные границы,
А здесь – лишь синь и белоснежный пух.
Простор небес в простор души глядится,
И два крыла раскидывает Дух.


* * *

Благодарю Тебя, Господь,
За то, что Ты есть Ты,
Что притяженья высоты
Душе не побороть.

За то, что льётся благодать
Так незаметно в нас,
За то, что нам не исчерпать
Незримых сил запас.

За неизменный их прибой
Из сердца бытия,
За единение с Тобой,
Любовь и боль моя.


* * *

Когда-нибудь, когда – ещё не знаю,
Но только я предчувствую весну,
В которой будет только даль без края
И погруженье ввысь и в глубину,
И душу всю, как птицу в день весенний,
Охватит вдруг такое торжество!
Ведь кроме вот такого погруженья
Ей в мире и не надо ничего.


* * *

Погружение в сердце любимое.
Бесконечное погружение.
Это тяга неодолимая
К растворению, к единению.
Больше нету преград бесчисленных,
Исчезает любой порог.
Только тот, кто любил воистину,
Сам узнает, что значит Бог.


* * *

Простору, Боже, только лишь простору!
Чтоб меж тобой и мною – ничего,
Чтоб дух нашёл в себе самом опору
И бездну ощутил как торжество.
Лишь только тот достиг своей вершины,
Кто ощутил, что не нужна броня,
Что нет над Духом Божьим господина,
А этот Дух – во глубине меня.


* * *

Как птица в небе, так, как птица в небе,
Как точка, вдруг попавшая в простор,
Так, как к звезде взлетевший горный гребень,
Так, как земля с крылами снежных гор…
О, эта нескончаемость дороги,
Живое чувство полнобытия
И ликованье о бескрайнем Боге,
В ком так блаженно утопаю я…


Это был цикл стихов, написанный в больнице.


* * *

О, нет, мы не одни на свете,
Не надо нам бояться тьмы.
Мы не оставленные дети,
В сём мире не сироты мы.
В белесом сумраке темнели
И высились, как стройный храм,
Две древние большие ели
И что-то говорили нам.
Мы тихих слов не разобрали,
Они растаяли вдали.
Но эти выси, эти дали
К нам в сердце медленно вошли.
Да, кто-то был за нас в ответе,
Кого не ведали умы…
Мы не оставленные дети,
В сём мире не сироты мы.


* * *

Открывшееся взгляду мирозданье
По капле натекает в грудь мою.
Благословенно Божие молчанье,
Которое с таким доверьем пью!
Молчание пространства голубого,
Раскрывшийся молчащий небосвод…
О, Господи, какое в мире слово
Охватит мир и жизнь в него вдохнёт?!


* * *

Когда звуки становятся глуше,
Мягче свет и жара присмирела,
Выступают прозрачные души,
Покидая тяжёлое тело.
Знают сосен немые вершины,
Что душа не имеет границы
И что то, что сокрыто в глубинах,
Будет длиться, и длиться, и длиться…


* * *

В лесу не лес, а Бога вижу я,
В моей сосне, в её осанке строгой,
И в иве, наклонённой у ручья,
Не иву вижу, не сосну, а Бога.
Вот и в тебе я вижу не тебя.
Нет никого родней тебя и ближе,
И, до самозабвения любя,
В тебе Его невидимого вижу.
В Него вхожу сквозь первые листы,
Сквозь куст, цветы, сквозь дерево любое.
И потому лишь мне так дорог ты,
Что ты Его не заслонил собою.


* * *

И наконец-то стало тихо.
Страстей и споров нет как нет.
И оказалось наше лихо
Всего лишь суетой сует.
Когда всё в мире отшумело,
Вдруг довелось остаться мне
Наедине с Вселенной целой –
С самой собой наедине.
В вечерний час, в преддверье ночи,
В святой объявшей мир тиши,
Когда почти закрылись очи,
Открылось око у души.
И наступил конец обиде,
И страх наткнулся на порог.
Мир внутрь зашёл.
Мир стал невидим,
А видим восходящий Бог.


* * *

Хорошо ли тебе в небе, сосна?
Хорошо ли стоять в забытьи?
Набежавшего ветра волна
Треплет тёмные ветки твои,
Ну а ты, всем простором дыша,
Расправляешься там, в вышине…
Хорошо ль тебе в Боге душа?
Хорошо ль Тебе, Боже, во мне?


* * *

Мне хорошо, хоть я стою
Сейчас у жизни на краю.
Мне хорошо, хоть боль моя
Давно ушла за все края.

Мне хорошо сквозь гущу слёз
От высоты моих берёз,
От тишины моих елей,
От шёпота сосны моей.

Как Бога ты ни назови,
Но если грудь полна любви,
То, значит, Бог в неё вошёл.
И, Боже, как мне хорошо!..


* * *

Мне хорошо в Твоих объятьях.
Я чувствую жар рук Твоих,
Когда вечерний лес затих,
И рдеет небо на закате.
Не оставляя меня, Создатель!
Молю Тебя, не оставляй!
Твои объятья – это рай.
Ад – это рук Твоих разжатье.
Я жребий вынесу любой.
О, только б, только б быть с Тобой,
А без Тебя мне сил не хватит.


* * *

Ах, Марфа, Марфа, что ты пропустила!
Когда бы вслушалась в Христову речь,
Такую ты приобрела бы силу,
Что хлебы жизни научилась печь.
И на Марию не досадуй, Марфа,
А лучше сядь в молчанье рядом с ней.
Ещё не смолкли ангельские арфы,
Ещё течёт поток Его речей…


* * *

Есть час тишайший, час молитв,
Тот час немеренный, в который
Мой Бог со мною говорит
Своим немеренным простором.
Как целый небосвод, большой
Волной покрылись наши споры.
Простор ли стал моей душой
Иль стала вся душа простором?..


* * *

Деревья звали, но никто не слушал,
Никто не видел их в упор, и вот,
Они вошли в раскрывшуюся душу
И совершили в ней переворот.

Они вокруг, но их не замечали,
Немыми называли, а они,
Шептали сердцу о начал начале
И сохраняли канувшие дни.

А мы кичились тем, что знаем много,
А мы… Мы жили, их собой глуша.
Вот так же мы не замечаем Бога,
Покуда не разверзлась вся душа.


* * *

В чём смысл великого заката,
Объявшего и даль и близь?
В проникновении куда-то,
Откуда все мы зачались,
В таинственном проникновенье
Куда-то за наш смертный страх.
И каждый вечер – откровенье
О наших собственных сердцах.


* * *

Молитва – это выход. Это – стены
Раздвинуты. Открыт простор Вселенной,
И ты один выходишь на дорогу,
Которая приводит прямо к Богу.

Так высоко! Так глубоко и тихо –
Из всей земной безвыходности выход.
Такая бесконечная свобода,
Как чистое пространство небосвода.


* * *

День угасал,
День долгий прожит.
В притихшем мире – торжество:
Так ясно видно, Боже, Боже,
Горенье сердца Твоего.
День угасал. Спускался вечер.
И открывался долгий путь,
И сердце к сердцу шло навстречу,
Чтобы друг в друге потонуть.
Обняв всю даль, всю высь, все шири,
Всем мыслям подведя итог,
Свет догорал в огромном мире.
Над миром разгорался Бог.


* * *

I

Нас нет отдельно. Нету множеств
Во всеобъявшем сердце Божьем,
Во всеобъемлющем провале,
Где мы исчезли, мы пропали.
Но можно, только исчезая,
Узнать, что нет у жизни края.

II

Об этом – всё. Об этом – море,
Об этом взлёты дальних взгорий,
Озёр немеющая гладь –
О том, что надо всё терять.
Всё, всё отдать, всё разом скинуть
И без всего нырнуть в глубины.
Как долго небо на закате
Поёт, что надо всё утратить
И вдруг увидеть в бездне Божьей
То, что утратить невозможно.


* * *

I

Следить за голой, чёрной веткой,
Чуть-чуть колеблемою ветром.
Следить часами за метелью
С какой-то непонятной целью.
Следить заворожённым взглядом
За всем, что вечно с нами рядом,
И незаметно проследить
Связующую с Богом нить.

II

А созерцанье – это выход
Из клетки «я» в пространство «Бог».
Вокруг становится так тихо,
Что звёздный звон доплыть к нам смог.
Забот и боли постоянство
Растаяло. Вопросов нет.
Есть бесконечное пространство
И несмолкающий ответ.


РАЗДЕЛ 4

ТАКОЙ ПРОСТОР!



I

Почему я всё время о Боге?
Потому что созвездья горят,
Потому что ведут все дороги
В золотой бесконечный закат.
Потому что мне единоверцы
Все, кто в небе готов потонуть,
Потому что раздвинулось сердце.
Потому что расширилась грудь.
Есть закон очень точный и строгий:
Всё сосчитано в нашей судьбе.
Почему я всё время о Боге?
Потому лишь, что не о себе.
Потому лишь, что шепчутся ветки,
И пьянит своим запахом бор.
Потому что в себе я, как в клетке,
Потому что мне нужен Простор!


II

Бог есть Простор. И в сём Просторе
Душе моей, как лодке в море,
Как птице в чистых небесах.
При чём тут боль? При чём тут страх?
Всё, всё, что бы со мной ни сталось, -
Так мизерно, такая малость!
Все мысли, все заботы – сор,
Когда вокруг – такой Простор!

III

Кто был в той глубине, в которой
Таятся семена простора,
Таятся жизни семена,
Вот там, откуда к нам весна
Приходит, чтоб раскрывши крылья
Вдруг потопить нас в изобилье
Своих немыслимых щедрот;
Кто вхож был в пласт священный тот,
Всегда неведомый, откуда,
Что ни мгновенье, снова чуда
Встаёт; - кто был там, - тот не может
Не славить вечно имя Божье.


* * *

Облака… облака… И качаются сосен вершины.
Облака… облака… И листва кружевная, как дым,
Чуть качаясь, дрожит… И вокруг меня нет ни единой,
Не малейшей преграды меж мною и Богом моим.

Сотни тысяч листов у расцветшего вешнего сада,
Сотни, тысячи тысяч сцепившихся, сросшихся пут.
И ещё и ещё… Но они никогда не преграда,
Но они никогда между мною и Богом моим не встают.

И сквозь юные листья гляжу я в простор небосвода,
Как сквозь узкую щёлку вглубь сердца гляжу своего.
И я знаю, я знаю – есть в мире одна лишь свобода:
Когда нет между мною и Богом моим ничего…


* * *

Одиночество старого клёна,
Одиночество голых берёз…
Дуб раскинутый, дуб наклонённый
Целый век в одиночестве рос.

Одинокий простор небосвода
Над широкой, неспешной рекой…
Одиночество – это свобода.
Одиночество – это покой.

Храм для истинных единоверцев,
Та молитва, что Богу слышна –
Одиночества полного сердца,
Переполненных глаз глубина.

И не надо гремящих пророчеств.
Есть одно. Его хватит навек –
Встреча двух или трёх одиночеств,
Точно в море впадающих рек.


* * *

Есть Бах, так значит, смерти нет,
Хоть прах вернётся к праху.
Ушедшим не гляди вослед,
А вслушивайся в Баха.
О нет, не воскрешенье тел!
Могил ничто не рушит.
Но Бах сметает наш предел –
Приводит к Богу душу.
В такую глубь он вводит нас,
Где стёрлись все итоги.
И с тем, кто скрылся с наших глаз,
Мы повстречались в Боге.


* * *

Наш тихий дом,
И с нами розы,
Разросшиеся, вросшие мне в сердце…
И Моцарт, Моцарт – резвое дитя,
Одним прыжком внезапно достающий
До неба, чтобы принести оттуда
Охапку ярко золотых лучей
И утопить нас в золотистых брызгах…
Ах Моцарт, Моцарт, озорным движеньем
Скользнувшим сквозь скопившуюся тяжесть
Несметных сил, готовых нас сдавить.
Но кто нас сдавит, если с нами Моцарт,
Разбрызгавший, как искры, детский смех,
Летящий Моцарт, тот, кому известны
Сокрытые от всех пути до Бога?
Никто ему не может помешать,
Пройдя сквозь тяжкий мрак, вдруг очутиться
У Божьих ног
И там, склоняясь, затихнуть,
Чтоб перед нами медленно раскрыть
Прозрачную, как слёзы, Бесконечность.


* * *

Прервите речь… Постойте… Замолчите…
Пускай одни деревья говорят.
Ветвей апрельских тоненькие нити,
В узор которых вплёлся весь закат.

Свет золотистый, алый и багровый
Становится прозрачнее, бледней…
Сейчас звучит единственное слово –
Всё то, что нужно всей душе твоей.

Великий час восполненного счастья, -
Как самый высший дар, его приму:
Есть Слово, обращённое не к части
Тебя, не к дроби, а к тебе всему.

Когда ты приближался к этой тиши,
Забыв про всё, что послано судьбой?
Когда ты мог неслышимое слышать?
Когда, когда же был ты всем собой?!


* * *

Ну, вот мы и снова остались втроём:
Я, ты и безветренный лес.
И словно корабль, наш маленький дом
Вплывает в бескрайность небес.
Да, снова душа потеряла края,
Не нужно ни стен, ни опор.
Нас снова не двое, а трое: ты, я
И этот вселенский простор.
У Духа Святого законы просты
И ведомы сердцу давно:
Не двое, не двое, а трое: я, ты
И то, что нас слило в одно.
Всё то, что собой наполняет сердца
И скрыто от слуха и глаз,
То, что без начала, то, что без конца, -
И делает вечными нас.
Тот, Третий, невидим и неисследим,
Он – ветер, сдувающий сны.
Что мы без него? Два осколка. А с Ним
Мы целой Вселенной равны.


* * *

I

Есть ты и я. Нас в мире двое.
Нет, трое: в нас и с нами Бог.
И небеса над головою.
Вот он – таинственный пролог
Всей жизни. Мы – Адам и Ева.
И нет божественного гнева.
Наш Бог от нас не отделён,
И нет пространств, и нет времён.

II

А есть… Когда б вы увидали
Те нарастающие дали,
Тот нескончаемый простор,
В котором молкнет всякий спор;
То самое пространство рая,
Где, никогда не умирая,
Восходит с каждым мигом вновь
Неистощимая любовь…


* * *

Что это значит, встретить Бога?
Да нет, не за земным порогом,
А прямо здесь, на этом свете
Его необходимо встретить.
Виденье? Нет, оставь надежду
Увидеть лик. Он где-то между
Всех лиц. Меж мною и тобой,
Меж этой далью голубой
И всем, чему отмерен срок.
Он между слов. Он между строк.
Его не может видеть глаз.
Он То, что связывает нас.
И если с Ним не будет встречи,
То и дышать нам будет нечем.


* * *

Я просыпаюсь, и в моём окне
Моя сосна пророчествует мне.
Нет, не пророчествует, просто так
Даёт душе какой-то тайный знак.

Нет, не пророчествует – говорит
О том, что Бог моей душе открыт,
О том, что Бог сейчас передо мной…
И тихо я здороваюсь с сосной.


* * *

А накопленье тишины
Шло так неисчислимо долго,
Что сердцу сделались слышны
На небе ангельские толки,
И тот, кто так давно отвык
От громких слов и формул строгих,
Постигнул ангельский язык
И начал лепетать о Боге.


* * *

О, это умиротворенье!
Вечерний миротворный свет…
Каких ещё нам надо откровений?
Какой ещё придёт ответ?

Что может быть сильней, чем этот,
Навылет просквозивший тьму?
Душа моя, отдайся Свету!
Отдайся Богу своему…

Оставь, забудь свои метанья.
Тебе открылся мир иной.
Настал великий час свиданья.
Мой Боже тихий, Ты со мной…


* * *

А сосна уходит в небо.
А сосна шуршит о Боге…
Вслед за ней подняться мне бы
По проложенной дороге!..

О, какая скрыта сила
И любовь какая в этом:
Для меня ведь прочертила
Путь прямой к Истоку света,

Проложила для меня же
Мост в пространство голубое!
Так ведь? Ничего не скажет,
Лишь поманит за собою.


* * *

Всё тише, и тише, и тише.
Я в тишь, словно в воду, нырну.
И дождь барабанит по крыше
И так создаёт тишину.

И всё неспроста, неслучайно,
Всё – путь в глубину бытия.
На дне тишины этой – тайна,
А в тайне – свобода моя.


* * *

Что в жизни великих деревьев сокрыто,
Мерцанием звёздным во тьме перевитых,
Безлиственных зимних, намокших осенних?
В них тайно вершится моё продолженье.
Они мою жизнь продолжают куда-то
В простор бесконечный, умом не объятый.
Они – отрицанье любого итога.
Они – единенье души моей с Богом.


* * *

Оттого, что есть на свете море,
Оттого, что есть лесной простор,
Может вдруг свернуться в точку горе,
Навсегда исчезнуть наш позор.
Господи, как мелки наши цели
Рядом с вечной сутью бытия.
Как я благодарна этой ели
И всему, что более, чем я!


* * *

И всё неважно. Важен только лес,
Спокойный, отрешённый и прекрасный.
Важны прямые линии стволов
И длинные иероглифы веток –
Живого Духа тайные пути,
Которые пересекают смерть.
Не только смерть, но всю земную боль…
На плоскости для нас исхода нет.
Но ствол сосны пересекает плоскость.
Мы постигаем вдруг, что есть объём.
И мы объемлем мир – и вот тогда,
Здесь, в точке сердца, чувствуем бессмертье.
Оно не после жизни, не потом.
Оно – сей час, не знающий предела.
Оно – в пересечении длины
С великой высотой и глубиною.
Оно есть небо и оно есть море,
В котором отразились небеса.
Как труден путь из плоскости в объём!
Как трудно нам поверить в то, что мы –
Не только плоть, не только эта плоскость.


* * *

А листья летят, и летят, и летят
Крылатою лёгкою стаей.
Октябрь на исходе. Густой листопад.
Лес молкнет. Мой лес замирает.

А сердце готово следить без конца
За медленным листьев паденьем.
Я чувствую ясно дыханье Творца
В безжалостном ветре осеннем.

О, Дух, возносящий стволы к небесам,
Пространство провей и расчисти!
Ты часто бываешь безжалостен к нам –
Дрожащим, трепещущим листьям.

Но мы ведь не только сухие листы,
Слетевшие с ветки древесной.
Мы – ноль и всецелость, вот также, как Ты,
Незыблемый и бестелесный.


* * *

Мир зелёный, мир высокий,
Мир бездонной тишины…
Что тебе все наши сроки?
Что тебе все наши сны?
Мир зелёный, мир высокий.
Там, где вечность, счетов нет:
Миллиарды, миллионы
Или только сотни лет…
Мудрость, как туман седая
До всех лет, давным-давно,
Тихо-тихо оседает
На таинственное дно.
Дно? Но где оно? Где стены?
Только глубь и ширь и высь…
Дно в бездонности Вселенной –
Точка, где мы все слились.


* * *

I

Моя молитва ни о чём,
Моя молитва о Тебе.
Мольба о Господе моём,
Внимающем моей мольбе.

Любовь растёт за мигом миг
И подымается, как вал.
Я, глядя в твой Любимый лик,
Молюсь, чтоб мир Тебя узнал.

II

Вы не знаете Бога,
Вы придумали Бога.
Слов насказано много,
Но ведь Он молчалив.

Что такое познанье?
Погруженье в молчанье,
Сердца к сердцу касанье
И свидетельство – жив!


* * *

Молитва – это остановка…
Оборван бег. Задержан час.
Идёт немая подготовка
К раскрытью многих сотен глаз.
К рождению иного глаза,
Пробившего всю плотность тьмы,
К тому, который видит сразу
Всё, что ощупывали мы,
Быть может, долгими веками,
За шагом шаг, за мигом миг,
И вдруг ворвавшееся пламя –
Толчок, с которым мир возник.
Упала, сорвана завеса,
Проколота навылет мгла.
Молитва – единенье с лесом,
Недвижность мощного ствола.
Беспрекословное приятье
Всей тяжести судьбы своей.
Впаданье в Божие объятье,
Закрытие земных очей.


* * *

Молиться надо на горе,
Молиться надо в Божьем храме,
На затихающей заре,
Когда весь свет склонён над нами.

Молиться надо у сосны,
К вершине голову закинув,
В часы глубокой тишины,
Собравши душу воедино.

Гора иль море, лес иль храм –
Там, где просторнее, где тише…
Молиться надо только там,
Где сердце может Бога слышать.


* * *

Застыть на берегу. Морском или потока
Текущей музыки. Застыть на берегу.
Впивает ухо и вбирает око,
И миг остановился на бегу.

О, этот миг, раздвинутый, пространный!
Пусть ширится, весь мир обнимет пусть!
Я становлюсь великим океаном,
Гармонией вселенской становлюсь.

Дух, замерший на берегу Вселенной
В одежде той, что так ему тесна!..
Не рву одежды и не бьюсь о стены,
Но знаю, что раздвинется стена.

Не бьётся свет с покрывшей землю тьмою,
Но он растёт. И вот – дрожит туман.
Нет стен таких, которых не размоет
И не снесёт великий океан.


* * *

Тварь мощная с Творцом незримым в споре,
Иаков с Богом. Поединок сил.
Тяжёлое, рокочущее море –
И лёгкий Дух, что море сотворил.
Вершится нам неслышимая месса,
Кто ей простор в средине сердца даст?
Как можно не имеющему веса
Пробиться насквозь через горный пласт?
Как обречённо, каменно и глухо…
И вдруг глубинный, чудотворный звук –
И веянье невидимого Духа
Сдвигает гору тяжелейших мук.
О, тишина над широтой морскою –
Творца немолчный и беззвучный зов!
И силы единенья и покоя
Мощнее всех вздымаемых валов.


* * *

Закат был золотым и алым.
Он догорал, бледнел и рос.
Свет говорил. Душа внимала.
Смолкала боль. Смолкал вопрос.

Свет говорил душе такое!
Вводил в такую тайну свет!
Он звал к великому покою.
Он говорил, что смерти нет.

Но, Боже правый, как же это –
Как можно взять такое в толк?
Не знаю. Просто верю Свету.
Смолкает боль. Вопрос замолк.


* * *

Откуда птица знает всё про Бога?
Кто ей вложил внутрь горла эту трель?
О, как мы слов нанизываем много,
А тут совсем без слов и – прямо в цель.
Откуда птаха малая лесная,
Со мной едва знакомая полдня,
Всё, что таится в этом сердце, знает
И всё сейчас сказала за меня?


* * *

Как просто… Тоненькие ветки
С узором из снежинок редких
И белое немое поле,
Где дышит только Божья воля.
Как просто… Ничего не надо.
Лишь только лёгкость снегопада,
Лишь только небо, только ветки
С узором из снежинок редких…


Стихи, написанные в больнице

* * *

Что будет там, в посмертье, я не знаю.
Уста сомкнула тишь и гладь.
Но небом грудь наполнилась земная
И знает всё, что сердцу нужно знать.
И вот они – мои единоверцы,
Те, кто сейчас, как я, глядят в окно.
Вот те, чьё замирающее сердце
Всей Божьей бесконечностью полно.


* * *

Так вот он Ты! Так вот кто Ты такой –
Тот самый Дух, которым все мы дышим,
Объявший всё, держащий мир покой –
Всё шире, шире, глубже, глубже выше…
О, все века вмещающий сей час!
Вопросов нет. Не вопрошаю где Ты?
Мы все – в Тебе, а Ты… Ты входишь в нас,
И нет предела хлынувшему свету.


* * *

Господа надо припомнить.
Господа надо узнать…
Чистого неба огромность,
Моря безмолвного гладь…
О, эта древняя память –
Огнь, прожегший покров…
С гроба свалившийся камень,
Лазарь, услышавший зов…


* * *

О, Господи, какая жизнь есть там,
Где нет дробей, где сердце стало целым.
Так вот что значат всем открытый храм
И навсегда пропавшие пределы.
И – ни мгновенья жизни позади,
И никакой уже не страшен жребий.
О небо, небо, небо, ты – в груди!
Внутри меня простор – такой, как в небе.


* * *

Какая тишина в иконных лицах,
И как безмолвно дерево растёт!
В каком молчанье Божий труд вершится,
И как шумит весь наш круговорот!
И этот шум не знает окончанья,
И потому Твой смысл непостижим…
О, Боже, дай мне Твоего молчанья,
Чтоб наконец подобьем стать Твоим.


* * *

Лишь только небо с птицею вдали,
Лишь только нескончаемость обзора –
И нету притяжения земли,
А только притяжение простора.
Там, на земле – бессчётные границы,
А здесь – лишь синь и белоснежный пух.
Простор небес в простор души глядится,
И два крыла раскидывает Дух.


* * *

Благодарю Тебя, Господь,
За то, что Ты есть Ты,
Что притяженья высоты
Душе не побороть.

За то, что льётся благодать
Так незаметно в нас,
За то, что нам не исчерпать
Незримых сил запас.

За неизменный их прибой
Из сердца бытия,
За единение с Тобой,
Любовь и боль моя.


* * *

Когда-нибудь, когда – ещё не знаю,
Но только я предчувствую весну,
В которой будет только даль без края
И погруженье ввысь и в глубину,
И душу всю, как птицу в день весенний,
Охватит вдруг такое торжество!
Ведь кроме вот такого погруженья
Ей в мире и не надо ничего.


* * *

Погружение в сердце любимое.
Бесконечное погружение.
Это тяга неодолимая
К растворению, к единению.
Больше нету преград бесчисленных,
Исчезает любой порог.
Только тот, кто любил воистину,
Сам узнает, что значит Бог.


* * *

Простору, Боже, только лишь простору!
Чтоб меж тобой и мною – ничего,
Чтоб дух нашёл в себе самом опору
И бездну ощутил как торжество.
Лишь только тот достиг своей вершины,
Кто ощутил, что не нужна броня,
Что нет над Духом Божьим господина,
А этот Дух – во глубине меня.


* * *

Как птица в небе, так, как птица в небе,
Как точка, вдруг попавшая в простор,
Так, как к звезде взлетевший горный гребень,
Так, как земля с крылами снежных гор…
О, эта нескончаемость дороги,
Живое чувство полнобытия
И ликованье о бескрайнем Боге,
В ком так блаженно утопаю я…


Это был цикл стихов, написанный в больнице.


* * *

О, нет, мы не одни на свете,
Не надо нам бояться тьмы.
Мы не оставленные дети,
В сём мире не сироты мы.
В белесом сумраке темнели
И высились, как стройный храм,
Две древние большие ели
И что-то говорили нам.
Мы тихих слов не разобрали,
Они растаяли вдали.
Но эти выси, эти дали
К нам в сердце медленно вошли.
Да, кто-то был за нас в ответе,
Кого не ведали умы…
Мы не оставленные дети,
В сём мире не сироты мы.


* * *

Открывшееся взгляду мирозданье
По капле натекает в грудь мою.
Благословенно Божие молчанье,
Которое с таким доверьем пью!
Молчание пространства голубого,
Раскрывшийся молчащий небосвод…
О, Господи, какое в мире слово
Охватит мир и жизнь в него вдохнёт?!


* * *

Когда звуки становятся глуше,
Мягче свет и жара присмирела,
Выступают прозрачные души,
Покидая тяжёлое тело.
Знают сосен немые вершины,
Что душа не имеет границы
И что то, что сокрыто в глубинах,
Будет длиться, и длиться, и длиться…


* * *

В лесу не лес, а Бога вижу я,
В моей сосне, в её осанке строгой,
И в иве, наклонённой у ручья,
Не иву вижу, не сосну, а Бога.
Вот и в тебе я вижу не тебя.
Нет никого родней тебя и ближе,
И, до самозабвения любя,
В тебе Его невидимого вижу.
В Него вхожу сквозь первые листы,
Сквозь куст, цветы, сквозь дерево любое.
И потому лишь мне так дорог ты,
Что ты Его не заслонил собою.


* * *

И наконец-то стало тихо.
Страстей и споров нет как нет.
И оказалось наше лихо
Всего лишь суетой сует.
Когда всё в мире отшумело,
Вдруг довелось остаться мне
Наедине с Вселенной целой –
С самой собой наедине.
В вечерний час, в преддверье ночи,
В святой объявшей мир тиши,
Когда почти закрылись очи,
Открылось око у души.
И наступил конец обиде,
И страх наткнулся на порог.
Мир внутрь зашёл.
Мир стал невидим,
А видим восходящий Бог.


* * *

Хорошо ли тебе в небе, сосна?
Хорошо ли стоять в забытьи?
Набежавшего ветра волна
Треплет тёмные ветки твои,
Ну а ты, всем простором дыша,
Расправляешься там, в вышине…
Хорошо ль тебе в Боге душа?
Хорошо ль Тебе, Боже, во мне?


* * *

Мне хорошо, хоть я стою
Сейчас у жизни на краю.
Мне хорошо, хоть боль моя
Давно ушла за все края.

Мне хорошо сквозь гущу слёз
От высоты моих берёз,
От тишины моих елей,
От шёпота сосны моей.

Как Бога ты ни назови,
Но если грудь полна любви,
То, значит, Бог в неё вошёл.
И, Боже, как мне хорошо!..


* * *

Мне хорошо в Твоих объятьях.
Я чувствую жар рук Твоих,
Когда вечерний лес затих,
И рдеет небо на закате.
Не оставляя меня, Создатель!
Молю Тебя, не оставляй!
Твои объятья – это рай.
Ад – это рук Твоих разжатье.
Я жребий вынесу любой.
О, только б, только б быть с Тобой,
А без Тебя мне сил не хватит.


* * *

Ах, Марфа, Марфа, что ты пропустила!
Когда бы вслушалась в Христову речь,
Такую ты приобрела бы силу,
Что хлебы жизни научилась печь.
И на Марию не досадуй, Марфа,
А лучше сядь в молчанье рядом с ней.
Ещё не смолкли ангельские арфы,
Ещё течёт поток Его речей…


* * *

Есть час тишайший, час молитв,
Тот час немеренный, в который
Мой Бог со мною говорит
Своим немеренным простором.
Как целый небосвод, большой
Волной покрылись наши споры.
Простор ли стал моей душой
Иль стала вся душа простором?..


* * *

Деревья звали, но никто не слушал,
Никто не видел их в упор, и вот,
Они вошли в раскрывшуюся душу
И совершили в ней переворот.

Они вокруг, но их не замечали,
Немыми называли, а они,
Шептали сердцу о начал начале
И сохраняли канувшие дни.

А мы кичились тем, что знаем много,
А мы… Мы жили, их собой глуша.
Вот так же мы не замечаем Бога,
Покуда не разверзлась вся душа.


* * *

В чём смысл великого заката,
Объявшего и даль и близь?
В проникновении куда-то,
Откуда все мы зачались,
В таинственном проникновенье
Куда-то за наш смертный страх.
И каждый вечер – откровенье
О наших собственных сердцах.


* * *

Молитва – это выход. Это – стены
Раздвинуты. Открыт простор Вселенной,
И ты один выходишь на дорогу,
Которая приводит прямо к Богу.

Так высоко! Так глубоко и тихо –
Из всей земной безвыходности выход.
Такая бесконечная свобода,
Как чистое пространство небосвода.


* * *

День угасал,
День долгий прожит.
В притихшем мире – торжество:
Так ясно видно, Боже, Боже,
Горенье сердца Твоего.
День угасал. Спускался вечер.
И открывался долгий путь,
И сердце к сердцу шло навстречу,
Чтобы друг в друге потонуть.
Обняв всю даль, всю высь, все шири,
Всем мыслям подведя итог,
Свет догорал в огромном мире.
Над миром разгорался Бог.



* * *

I

Нас нет отдельно. Нету множеств
Во всеобъявшем сердце Божьем,
Во всеобъемлющем провале,
Где мы исчезли, мы пропали.
Но можно, только исчезая,
Узнать, что нет у жизни края.

II

Об этом – всё. Об этом – море,
Об этом взлёты дальних взгорий,
Озёр немеющая гладь –
О том, что надо всё терять.
Всё, всё отдать, всё разом скинуть
И без всего нырнуть в глубины.
Как долго небо на закате
Поёт, что надо всё утратить
И вдруг увидеть в бездне Божьей
То, что утратить невозможно.



* * *

I

Следить за голой, чёрной веткой,
Чуть-чуть колеблемою ветром.
Следить часами за метелью
С какой-то непонятной целью.
Следить заворожённым взглядом
За всем, что вечно с нами рядом,
И незаметно проследить
Связующую с Богом нить.

II

А созерцанье – это выход
Из клетки «я» в пространство «Бог».
Вокруг становится так тихо,
Что звёздный звон доплыть к нам смог.
Забот и боли постоянство
Растаяло. Вопросов нет.
Есть бесконечное пространство
И несмолкающий ответ.



РАЗДЕЛ 5

ДЕНЬ СУББОТНИЙ



Есть Паузы, когда не жди, не требуй
Ни слов, ни дел и не расходуй сил.
Вот так, наверно, Бог и создал небо,
Вот так когда-то море расстелил.

Есть Пауза. Час тихий. Час просторный:
Не плещут ветки. Не шумит вода.
В средину неба входит контур горный,
И прямо в душу вкраплена звезда.

Мысль движется всё тише, неохотней
И замирает, ощутив порог.
Есть Пауза – великий день субботний,
Когда сквозь мир просвечивает Бог.


* * *

Что делаю? Да ничего.
Впиваю Бога моего.
Пью этот световой наст ой,
Вдыхаю сердцем Дух святой.
О, если б я сказать сумела,
Что в мире нет важнее дела,
Чем это! Если б я смогла
Сказать, как мелки все дела
Без этого! Все наши битвы
Без этой истинной молитвы
Проиграны, хоть гром побед
Сопровождал их сотни лет.
Что делаю? О, Боже мой,
Учусь Твоей любви немой –
Учусь Тебе. О, научи,
Чтобы из глаз текли лучи,
Чтобы из слов струился свет,
Заливший весь позор побед.

* * *

И снова осень подступает,
Издалека, исподтишка.
На зелени слеза скупая
Чуть пожелтевшего листка.

Высокий лес так неподвижен,
Как будто слышит чей-то зов,
И тайна жизни ближе, ближе,
И всё прозрачнее покров.

Незримый смысл наш где-то рядом,
Вот-вот проглянет сквозь сосну.
И делать ничего не надо,
Лишь не спугнуть бы тишину.


* * *

А мне диктует тишина.
Нет, не диктат, здесь суть иная:
Когда душа полным полна
И я нема, я зачинаю

От тишины. Ведь только в ней
Сосредоточенная вся сила
Грядущих, нерождённых дней
И жизнь всего, что прежде было.

В ней звук, как в почке лист, набух.
Его не может слышать ухо.
Но вечный жизнетворный Дух
Открыт для внутреннего слуха.

И огнедышащую речь
Родит безмолвие лесное,
И опыт всех духовных встреч
Есть опыт встречи с тишиною


* * *

Уменье ничего не делать
И долго-долго Бога ждать,
Своим деяньем скороспелым
Не потревожить неба гладь.

Да, ни на миг не потревожив
Той бесконечной глубины –
Не слышной уху мысли Божьей,
Что тихо входит в наши сны.

И зреет в нас. О, как ни много
Часов пройдёт – пускай вся жизнь –
Не действуй. Или действуй с Богом.
Чтоб ни было, но ты дождись…


* * *

Нужней всего – пусть те поймут, кто могут,
Кому на тишину хватило сил, -
Весь долгий день общаться только с Богом,
И чтобы нас никто не перебил.

Никто, никто… Ты хочешь нам поведать
Про то, как болью изошла душа?
Ну, что ж, включись в беззвучную беседу,
Но только ничего не нарушай.

Сосна шумит весь день со мною рядом,
Высокий ствол уходит в небосвод…
Сосна умна. Её учить не надо,
Она нас никогда не перебьёт.

Весь долгий день общаться только с Богом –
Ведь Он душе, как небеса открыт.
Бог говорит так бесконечно много!..
Бог всё, что нужно, сердцу говорит…


* * *

Позолочёные леса
Какой-то высшей вести внемлют,
И тихо-тихо небеса
Переселяются на землю.

И, нас о тишине моля,
Всё громкое уводят в небыль.
Весной возносится земля,
А осенью нисходит небо.

Вся широта и высь небес
Сродняется безмолвно с нами,
И молкнет усмирённый лес,
И плачет светлыми слезами.

Листвой редеющей шурша,
Впускает в небо лес осенний.
И постигает вся душа,
Что осень – время просветленья.


* * *

Успокойся, Бог с тобой.
Смолкнул шум. Окончен бой.
И прямой недвижный ствол
Прямо в небеса вошёл.
Успокойся, посмотри,
Как сверкают янтари
Среди зелени густой,
Как подходит золотой
Свет всё ближе, ближе к нам,
Освещая тайный храм,
Где, не слыша наших смут,
Тихо ангелы поют.


* * *

Ещё заря, но серп белеет лунный
Сквозь истончившиеся облака.
Деревья как натянутые струны.
Сейчас их тронет Божия рука.

Совсем исчезли, растворились тени,
Всё в ожиданье замерло вокруг.
И сердце тоже ждёт прикосновенья,
Чтобы издать свой самый тайный звук…


* * *

На небе тихо. Господи, как тихо!
На небесах – немереный простор.
Всё небо есть сплошной великий выход
Из наших вечных тупиков и нор.

Куда бы мы ни забредали, где бы
Ни находились – сбросим свой багаж,
Расправимся и взглянем прямо в небо,
Чтоб прошептать неслышно: «Отче наш…»


* * *

И ничего не происходит.
Чудес на свете нет как нет.
Сияние на небосводе.
В лесу горит зелёный цвет.
Так незаметно длятся тени,
Так неподвижен ствол сосны.
Но сердце чувствует Движенье
Внутри великой тишины.
Внутри всего, как в плоде семя,
Есть Кто-то, Кто незрим, но жив.
И вот остановилось время,
Ему дорогу уступив.


* * *

О, если б вся душа припала
К Творцу, как тела тяжкий пласт
К земле! Он всё начнёт сначала,
Он заново тебя создаст.
Но только если ты покинул
Всё для Него. И не на срок –
Навек. Оглядки – ни единой,
Сомненья – ни на волосок.
Потеряны и счёт и мера.
Совсем замолкли плоть и кровь:
Ты весь – одна сплошная вера,
Неодолимая любовь.


* * *
К Богу, как к земле припасть,
Намолчаться долго, всласть –
И восстать со дна молчанья,
Как из Бога – мирозданье.


* * *

Господь нас лечит тишиной
Огромною, всецелой.
Так вот, что значит мир иной,
Утративший пределы,

Когда придёт большая тишь,
Всё половодье тиши,
И ты, как небо, замолчишь,
То Бог тебя услышит.

Да, Он внимать тебе готов,
Он день и ночь внимает,
Ему совсем не надо слов –
Нужна душа немая.

Он только ей и даст ответ…
Так подогни колени,
Поняв, что большей силы нет,
Чем полнота смиренья.


* * *

А времени мало. Как времени мало!
Всю жизнь свою надо прожить мне сначала.
Мне надо прожить её вместе с сосною,
Что тихо шуршит в высоте надо мною.

А время подходит к незримой границе,
И мне не хватает его, чтоб смириться.
Да, мне не хватает последних мгновений,
Чтоб выйти душе к Океану смиренья.

А в том Океане, а в том Океане,
Там всё, что не нужно, растает в тумане.
Там Духу свободно, как ветру средь поля,
Там только творящая Божия воля.


* * *

Час долгий, час прощания.
Весь день в лесной глуши.
Немое излияние
Светящейся души.
Что далее, не ведаю –
Истаиванье, дым.
Но сердце тихо следует
За светом золотым.
На небе – туча серая,
Весь лес туманно сед,
Но как я свято верую
В запечатленный свет,
В мерцание крылатое…
Пусть под ногами прах,
Но вечность отпечаталась
На золотых листах.


* * *

Как будто звёздочки во мраке,
Чтоб в темноте не потонуть,
Вдруг засверкали Божьи знаки,
Нам освещая в вечность путь.

Лист золотой и нежно алый –
Нимб, окружающий кору…
Т сердце тихо задрожало,
Как лёгкий листик на ветру.

И рвётся вон. О, Боже, Боже!
В лесной осенней тишине
Узнай его по этой дрожи,
Согрей его в Своём огне!..


* * *

I

Есть у души свой камертон:
Завечеревший небосклон
И тихий-тихий древний лес,
Входящий в высоту небес.
Лишь только здесь, в лесной тиши,
Хранится чистый звук души.
Беспримесный, чистейший звук –
Прикосновенье Божьих рук
К одной натянутой струне,
Затрепетавшей в тишине.

II

Все наши звуки временны,
Все наши мысли тленны.
А тишина беременна
И неприкосновенна.
Священное безмолвие
Пустой небесной сини…
Ведь пустота наполнена:
Наш Бог живёт в Пустыне.


* * *

Ты разрешаешь мне подслушать.
Мне подглядеть позволил Ты,
Как восстают из праха души,
Когда слетают вниз листы.

Когда всё в мире замолкает:
Ни птиц, ни даже ос и мух,
И тишина стоит такая,
Что в самом деле слышен Дух.

Вот в эту пору листопада,
Когда как искра лист любой,
Беззвучно падает преграда
Между душою и Тобой.

Да, мир сейчас пустой и нищий.
Но кто меня уверит в том,
Что я сижу на пепелище,
А не на троне золотом?


* * *

Эта осень златотканая –
Купина неопалимая,
Вся земля обетованная
Постепенно стала зримою.
Торжествует тишь иконная,
На Небесный град похожая.
Через тело истончённое
Засветилось сердце Божие.


* * *

Под аккомпанемент костра
Молчать до ночи, до утра
И не считать часов и дней,
А только слушать плеск ветвей.
А только каждое мгновенье
Вершить немое погруженье
В ту тишь, что плещется у ног,
В тот океан, который – Бог…


* * *

Да разве ты не видишь, ты не знаешь,
Что я сама как тишина лесная,
Что нет у сердца никакой вины,
Вот так же, как у этой тишины?
Да разве ты не видишь сквозь меня
Сиянье жизнь творящего огня?
Я не при чём. Я Им просквожена.
А ты не видишь…
Что ж, твоя вина.


* * *

В чём, в чём наша общая тайна?
О чём колокольные звоны?
Что главное в мире? Бескрайность.
Что главное в сердце? Бездонность.
И эти мохнатые ели,
И эти берёзы и клёны
Всю жизнь об этом и пели,
О том, сокровенном, бездонном…


* * *

Не просто видеть – погрузиться
В вас, чтоб смогла душа моя
Безмолвно перейти границу
Иного слоя бытия.
Не просто видеть, просто слушать
Покой стволов и плеск ветвей,
А их невидимую душу
Внезапно ощутить своей.
И эти листья, ветки, птицы
Войдут в души твоей состав.
Не видеть, а преобразиться,
Всё сердце ими напитав.
Не лес, а душу всю колышет
Осенний ветер. Стихнул шквал.
И ты уже деревьев тише.
Ты здесь не гость, ты лесом стал.


* * *

Да нет, совсем не за земным порогом
Лежит обетованная страна.
Ведь тайна леса – это тайна Бога,
А тайна Бога – это тишина.

И в тишине светящейся осенней
Вдруг обнажились тайные пласты,
И вот душе настало пробужденье
Опоминание от суеты.

Сухих листов хрустящие обвалы
И тишь, в которой можно потонуть…
Вся тайна в том, что суеты не стало
И в мире тихо проступила суть.


* * *

Ты причащаешь своему Покою,
Чуть шепчешь, ветки тёмные скрестя,
Как будто мать, обняв своей рукою,
Ласкает неразумное дитя.
О, Господи, должна понять теперь я,
Что сон прошёл, развеян тёмный страх.
Ты просишь только моего доверья.
А я… Я плачу у Тебя в руках.


* * *

О, Господи, укрой и обними,
И замолчу я, как весь мир лесной.
Ведь не могу я говорить с людьми,
Когда Ты сам беседуешь со мной!
Душа нашла сейчас своё жильё,
Душа нашла сейчас своё жильё,
Душа к себе самой вернулась вновь.
Простите мне молчание моё –
Не знает слов растущая любовь.


* * *

Когда густеет тишина,
Внезапно замирает время,
И сердце ощущает бремя
Блаженное. Душа полна
Ещё не ведомым грядущим,
И чем весомее, чем гуще
Лесная тишь, тем ближе плод,
Который Бог веками ждёт…


* * *

Благословенно то, что есть.
Не надо ничего другого.
То, что вот в этот миг, вот здесь,
Что вечно и всегда не ново.
Душа окончила кочевье,
Вошла в распахнутость небес.
И время встало, как деревья,
И разрослось, как целый лес.


* * *

Полине Чижевской

Как будто все покровы сдунул,
Свёл маски пёстрые на нет,
И воцарился в мире лунный
Всё пронизавший, тайный свет.
И стало всё вокруг единым,
Мерцая, засинел простор,
И проступили в нём глубины,
Невидимые до сих пор.
Повисло бледное светило,
Сереброокая луна.
И глубина заговорила,
И просияла глубина.


* * *

Шум лесной, бесконечный, протяжный.
В нём – все дали и вся глубина.
Оказалось – всё в мире неважно,
А важна только эта сосна,

Только эти столетние ели,
Только в ветках сквозящий простор,
Только майская юная зелень,
Только этот немой разговор

Мира с сердцем. Вот так у иконы:
Всё смолкает. Покой. Забытьё.
И звучит в тишине затаённой
Глубочайшее сердце моё.

* * *

Юность лета. Рябина в цвету.
Лес густой тишиною набух.
Долго рос, набирал высоту
И застыл воплотившийся дух.

Будто лодка на глади морской,
Будто Бог средь субботнего дня.
Так душа погрузилась в покой.
Так весь мир погрузился в меня.

А вблизи меж сплетённых ветвей,
В гуще клёнов, берёз и ракит,
Тонко-тонко поёт соловей…
Или, может, так сердце звучит?


* * *

И наконец настало лето.
Всё беззаботней, всё теплей…
Расправленность зелёных веток,
Расправленность души моей…

Какая ясность и свобода,
Парящих тихих крыл размах…
В зените сила. Полдень года.
И можно плыть на облаках.


* * *

Нас было двое. Рядом ель качалась,
И время шло не мимо, а насквозь.
Пространство расширялось, расширялось
И тихо с Бесконечностью слилось.
И сердце вдруг почувствовало с дрожью,
Что прямо здесь, не в сказочной дали,
Находится родное царство Божье
И мы в него нечаянно вошли.
Ты головы коснулся головою,
Рука моя – у сердца твоего.
Качалась ель. Нас было только двое.
И Бесконечность. Больше ничего.


* * *

А наша любовь – бесконечная тишь.
Ты в душу мою, точно в небо глядишь.
А наша любовь – это мощный покой
Растущей, раскрывшейся шири морской.
А наша любовь – нескончаемый рост
Спокойных деревьев, коснувшихся звёзд.


* * *

Я у моря души твоей
Слышу сердцем великий вал,
Дальний рокот земных морей
Ты в безмолвье любви собрал.
Слышу звёздный беззвучный хор.
На морском берегу стою.
Как мне нужен морской простор,
Уместившийся в грудь твою!..


* * *

Вся праведность лишь только в том,
Чтобы сердцам соединиться
Так, чтобы каждая частица –
Одним охвачена огнём.
Чтоб в моментальной этой Встрече
Внезапно вспыхнула вся Вечность
Сияньем тысячи светил.
И то, что Бог соединил,
Уже не разделить вовеки,
Как слившиеся в море реки.


* * *

А лес был мудр. И был неуязвим,
И я у леса моего училась,
Который был всегда собой самим
И ни на чью не полагался милость.

Да, лес был мудр, и лес был одинок.
Не надо биться с роком в рукопашном.
Вот здесь, в лесу, неумолимый рок
Вдруг делался бессильным и нестрашным.

Деревья тихо высились над ним,
И кто их видел, не боялся ада.
Ну да, конечно, рок неумолим,
Но нам его и умолять не надо.

Над ним сомкнутся сизые леса…
Остановитесь шум лесной послушать
И взгляд поднять в немые небеса,
Чтобы призвать всё небо прямо в душу…


* * *

Моё призванье, о, моё призванье!
Я призвана вселенской тишиной.
Я призвана земных пространств молчаньем
И каждой елью, каждою сосной.

Я призвана великим и суровым
Безмолвьем неба и надгробных плит
Услышать то единственное Слово,
Которое за всех заговорит.

Не за себя – за всех. Призыв могучий
Сбил с ног меня: Остановись! Внемли!
И различи небесное созвучье
Над всей разноголосицей Земли!


* * *

Нет, не просто любованье,
Отдых под зелёной сенью,
Смысл и сущность созерцанья –
Растворенье, единенье.
Лес прошит парчовой нитью,
Световой обвит дорогой.
Созерцанье есть соитье
С деревом, с лучом и с Богом.


* * *

В небе место моё. Моё место в пустыне.
Моё место в морской нескончаемой сини,
Где ни слов и ни дел, где всем мыслям порог.
Я в бездействии полном, а действует Бог.
Жизнетворным огнём
Он горит в глубине.
Моё место лишь в Нём.
Его место – во мне.


* * *

И ни шумка и ни словечка.
Дом замер в полной тишине.
Чуть-чуть потрескивает печка,
И что-то зреет там, во мне.
И кажется сейчас Вселенной
Вот этот деревянный дом.
И Кто-то тайный и священный
Незримо обитает в нём.
Он явным станет так нескоро!..
Он весь в пути… Идут века.
О, стать бы для Него простором,
Чтоб ни словечка, ни шумка…


* * *

Когда я остаюсь одна,
Разгорается тишина.
Когда сходит вся жизнь на нет,
Разгорается тайный свет.

И горит, и горит, пока
Не смешаются все века,
Не сольётся с душой моей
Широта всех земных морей,

Высота и простор небес,
Где последний предел исчез, –
И напьётся душа моя
Беспредельности бытия.


* * *

День пасмурный, серый.
Померкшая хвоя.
А время – без меры,
И столько покоя!
Что нам в непогоде?
Спит царство лесное.
И время обходит
Его стороною.


* * *

Серое небо и хмурые ели.
Тихие редкие звуки капели.
Редкие, тихо текущие слёзы.
Голые ветки высокой берёзы.
Сердце – у веток туманных во власти.
И почему-то - глубокое счастье…
Было долгов в этой жизни так много!
Ну, а сейчас – только отданность Богу,
Только молчание вечных основ,
Только покой, пробужденье от слов.


* * *

Идти не надо никуда,
Недвижность и затишье.
Стекает медленно вода,
И дождь стучит по крыше.

Листвы новорождённой дрожь,
Зелёный блеск сквозь темень.
А время длится, словно дождь,
И дождь идёт, как время.

Течёт струя, часы текут
Мгновенье за мгновеньем.
И этот мерный стук минут
Есть сердца наполненье.


* * *

Своих ветвей зелёным валом,
Войдя в разлив голубизны,
Сосна из тишины вставала
Так, как богиня из волны.
И так, как крылья серафима
От огнедышащей страны,
Она была неотделима
От совершенной тишины.


* * *

Мистическая тишина
Жизнь так торжественно полна,
Как будто чаша, что вот-вот
За край свой влагу перельёт.

Всецелый мир. Ни щёлки нет,
Всё затопил великий свет.
И этот свет хранит Она –
Таинственная тишина.

Живого Духа торжество.
Есть Бог. И больше – ничего.


* * *

Нет, не всевластен в мире рок.
Покой мне душу пересёк
Вот так, как гладь пространства – ствол.
Вот так, как высоту – орёл.
Как вседержительной рукой
Бог – землю, так должна покой
Я удержать наперекор
Всем бурям, вторгшимся в простор.


* * *

Есть жизнь от жизни в стороне,
С самой собой наедине,
Глубокой тайною полна,
Сама собой окружена.
До нас с тобой ей дела нет.
Она сама себе ответ,
Не слышный нам ответ немой.
Наполнена собой самой,
Она в немотной глубине.
Откроется тебе и мне.


* * *

А снег идёт, идёт, идёт,
И тихо-тихо ветки гнутся.
Как будто со своих высот
Нисходит Бог, чтоб нас коснуться.

И не бывает в мире нег
Целебней и проникновенней,
И этот белый-белый снег
Есть Божие прикосновенье.

Как будто небо входит в дом,
И он сейчас всех храмов выше.
И смысл всей жизни только в том,
Чтоб шёпот Господа услышать…


* * *

Лишь только сосны. Больше ничего.
Они, как слово Божие, - вначале.
Внутри небес и сердца моего
Лишь только сосны тихие качались.

Какой покой сейчас на душу лёг!
Как камень в море, тонет шум несносный.
И чтобы знать, что есть на свете Бог,
С меня довольно только видеть сосны.



* * *

Целительная тишина,
Когда всё сердце вспоминает,
Что это значит – жизнь иная,
Которая полным-полна,

В которой ни малейших мук,
Боль стихла так же, как и звуки,
И ты встаёшь из Божьих рук
И ощущаешь Божьи руки.

И ясно знаешь, что они
Всегда принять тебя готовы,
Лишь только к ним опять прильни,
Лишь только их припомни снова…


* * *

Я повторяюсь точно так,
Как дождь, как волны океана,
Как свет проходит через мрак:
Не раз, не два, а постоянно.

Я повторяюсь, так, как вдох –
Не дай Господь не повториться, -
Как в нас Себя вдыхает Бог,
Так, как крылами машет птица,

Как раскрывается простор
Вновь с каждым утром неизменно.
Жизнь есть ритмический повтор,
Отдавшийся по всей Вселенной!


* * *

Часы созерцанья –
Вдыханье простора.
Душа в океане,
И времени горы.
Где шепчутся сосны
Вершинами всеми,
Там времени вдосталь –
Не движется время.
Нет, движется, длится,
Как свет в небосводе,
Внутрь сердца струится,
А прочь не уходит.


* * *

Часы или мгновения –
Безмыслие блаженное.
С душой соединение
Незримою, нетленною.
Часы или столетия –
Ни слова, ни события –
С душой своею сретенье,
С душой своей соитие.
Нет, в мире не случайно я.
Нет, в мире не мгновенно я.
Душа моя бескрайняя…
Душа моя блаженная…



ЧАСТЬ II

РАЗДЕЛ I

МОРСКОЕ ДЫХАНИЕ

Светлогорск 2005


* * *

А может, море – это образ
Души, с которой снят покров.
Разъят, раздвинут и разобран,
И вот – душа без берегов.
Душа, лишённая защиты.
И нету ничего сильней
Души, которая открыта
До бесконечности своей.
Дыханье моря. Ветер встречный
И во всю ширь морской закат.
Распахнутая бесконечность…
Ты можешь с нею взгляд во взгляд?


* * *

I

Что такое море Белое?
Что такое море Чёрное?
Море ничего не делает,
Море есть душа просторная.

Море есть душа открытая,
Как лицо многоочитое,
Око Божие бездонное,
Неподвижное, иконное…

II

Не гадали, не итожили,
Только полнили внимание.
Море есть дыханье Божие,
Море есть моё дыхание.

И не будет жизнь мгновенною,
В вечность приведёт дорога,
Если – в лад со всей Вселенною,
Если дышишь вместе с Богом.


* * *

Жизнь отпущена не надолго,
Не навеки эти дали.
Для чего-то Богу надобно,
Чтобы все мы умирали.

Но любовь Твоя великая
Причащает сердце раю.
Если надо так, Владыка мой,
За Тебя я умираю.

Растворюсь вслед за туманами
И уйду в покой таинственный
За Тебя, Душа желанная,
За Тебя, мой смысл единственный.


* * *

Зов. Ты зовёшь меня туда,
Откуда появилась я.
Здесь только воздух и вода
И потерявшее края
Пространство. Горизонт потух.
Но что там, над волной седой?
Дыхание… тот самый Дух
Опять трепещет над водой…


* * *

Здесь очень тихо. Ничего
Нет лишнего. И торжество
Волной беззвучной разливалось.
И постепенно оказалось,
Что точка сердца – это малость,
Глазок звезды среди пустот –
Имеет в бесконечность вход.
Крепка Господняя держава,
Когда нет лишнего. Лукавый
Исчез. Здесь невозможен тот,
Кто вечность у Тебя крадёт.


* * *

У моря я. Вот он,
Предел всех желаний –
Какие широты!
Какое Дыханье!
Ни слова… Всё глухо.
Лишь волны грохочут.
Всесилие Духа:
Дух дышит, где хочет.
Дух мощью своею
Пределы раздвинул.
Дух дышит, Дух веет,
Врывается в глину.
В разломе, в расколе,
Над всею разрухой –
Да здравствует воля
Творящего Духа!
В сём вихре заложен
Порыв созиданья.
Влей в грудь мою, Боже,
Морское Дыханье!


* * *

Оно так зовёт, потому что родное.
Оно так зовёт, потому что со мною,

С душой моей вечною чувствует связь,
Ведь знает, что я из него родилась.

Оно так зовёт, потому что когда то
Великую тайну Господь в него спрятал,

Простую и вечную мысль бытия:
Оно - это Я.


* * *

Всё медленней, всё тише вал
И цвет бледней, бледней, бледней…
Быть может, яркий цвет скрывал
Последний пласт души моей.
И вот теперь вода бледна,
Почти прозрачна полутьма.
И вот теперь обнажена
Перед собою я сама.
И только лишь теперь, теперь
Вхожу в бездонность бытия.
Вовнутрь себя открылась дверь,
И в Бога погружаюсь я.


* * *

Кто тебя измерил?
Кто тебя расчислил?
Растворил все двери,
Перерос все мысли…

Все законы – небыль.
Очевидность сети.
Небо! Небо! Небо,
Кто тебя заметил?!

Кто застыл в просторе
Без границ, без линий?
Может, только моря
Вещая пустыня…


* * *

Наплыв лесного гула,
Дроздов вечерних звоны…
И время потонуло
В душе моей бездонной!

Так вот оно, начало
Пророчества о чуде:
Нам сердце предвещало,
Что времени не будет…


* * *

I

А душа моя огромна,
Точно небо или море.
А душа моя не помнит
Ни единой из историй.
А душе моей не надо
Знать про то или про это.
С новым вздохом, с новым взглядом,
С новым утром, с новым светом!

II

Ничего не забываю,
Но – не памятника надо.
Вечность – то, что открывают
С каждым вдохом, с каждым взглядом
Заново. Так мир весенний
Вновь становится зелёным.
Что такое воскресенье?
Бог наш, заново рождённый.
О, душа моя живая,
Сбросившая все оковы,
Та, что Бога открывает
С каждым вдохом, вновь и снова.


* * *

Так вот как углубляют время.
Так вот как продлевают дни…
Уже не блеск, ещё не темень.
Ещё не вспыхнули огни.

И был и вправду бесконечен
Протянутый, как жизни нить,
Склонившийся над морем вечер
И тот, кто мог за ним следить.


* * *

Что такое вдохновенье?
Это Божие внедренье
Самого Себя внутрь нас.
Это – сметены границы:

Кто б ты ни был, где б ты ни был,
Над тобой раскрылось небо,
И душе твоей раскрыться
Дан немедленный приказ.


* * *

I

Я сделана из этой широты,
Из этой высоты и этой сини.
Мой зримый облик, все мои черты
Скрывают бесконечность этих линий.
Но если размотать и развернуть,
До самых звезд протянется дорога.
Я превращусь в бескрайний Млечный Путь.
Я даль и высь. Я создана из Бога.

II

Не только я - мы все до одного,
Живые сгустки этой вязкой пыли, -
Мы все когда-то вышли из Него
И своего Родителя забыли.
И вдруг, о Боже, эта широта,
И облака и взлеты дальних взгорий,
И горизонта ровная черта
Меж небесами и затихшим морем...
Перевернувший, вросший в душу вид,
Торжественный и молчаливо-строгий, -
Весь этот мир передо мной лежит
Немым напоминанием о Боге...


* * *

Есть тайна вечная в природе,
В лесов густозелёной теми.
Здесь жизнь стоит, а не уходит.
Деревья скапливают время,

А не теряют. В их покое
И в полной тайны тихой речи
Есть восполнение такое,
Какое знает только вечность.


* * *

Замолчать с Тобою вместе,
Домолчаться до начала,
Взять посмертное безмолвье
Внутрь души своей живой.
Глубже, глубже… Тише, тише…
Жизнь застыла, переполняясь,
Смерть саму перемолчала –
И раздался голос Твой.


* * *

Как из стенок тюрьмы на свободу,
Так меня – из границ на простор.
Как дельфина в родимые воды,
Как дрозда в нескончаемый бор…

Души влиться в пределы не могут.
Наши о-пре-де-ленья – уму,
А душа устремляется к Богу,
Ни к какому – на всех одному.

Ни к какому: не тот и не этот,
Грозно тяжек и лёгок, как пух, -
К разрастанью крылатого света,
К Безымянности с именем Дух.

Всех одарит Собой, всех обнимет –
Крылья Духа не знают краёв.
Да святится и светится Имя,
Безымянное имя Твоё.


* * *

Небес великих пустота
На самом деле не пуста.
Пустынь великих тишина
Созвучьями населена;
И только их не потревожив,
Душа расслышит шёпот Божий…
Вглядитесь в сокровенный Лик
И – не читайте больше книг.


* * *

Море тайну раскрывало
Довременного провала.
До и после всех историй
Что на свете было? Море.
Море, точно Божий глаз,
Все века глядело в нас.
И безмолвно ожидало,
Как мы взглянем вглубь провала,
Как войдём в Его прибой,
Как мы встретимся с собой.


* * *

Нет разделений, нет границы,
И в мире те единоверцы,
Кто славит Бога так, как птицы
И переполненное сердце.

Как много нас и как немного,
Участников немого хора,
Кто всем собою славит Бога,
Как море – всем своим простором.


* * *

Бог вдунул внутрь меня простор
И целое мгновение
Глядел в глаза мои в упор,
И – длилось вдохновение.

Бог вдунул небо внутрь меня
На миг один – и, Боже,
Ты вспышкой белого огня
Страх бездны уничтожил…


* * *

Бесконечная водная гладь,
Потерявшая в далях края.
Не измерить её, не обнять,
Только всё-таки всё это – я.

О, немые просторы небес,
Синь, подёрнутая белизной…
Край растаял, расплылся, исчез,
Но всё это едино со мной.

Песнь дрозда в предзакатной тиши
И с водою луча разговор…
О, великая тайна души:
Ты и есть этот вечный простор.


* * *

Творец воистину один,
Как неба полотно.
Мы все творим, но Божий Сын
С Отцом своим – одно.

Совсем беззвучен мир иной,
Сокрывшийся внутри.
Сравняйся с Богом тишиной –
И лишь тогда твори.

Когда ты Богом просквожён
И виден свет глубин,
Творишь уже не ты, а Он –
Один, опять Один…


* * *

Хватило бы сил на безмолвье,
На тот напряжённый покой,
Который приказывал волнам,
Царил над стихией морской.
На этот простор тыщекрылый,
Повисший над гладью морей…
О, только хватило бы силы
Быть стихшей Марией Твоей…


* * *

Бог так далёко, так далёко…
Но как-то на исходе дня
Взглянуло молча Божье око
Сквозь море целое – в меня.
Вошло пунцовое светило
В глубь из надмирной высоты,
И молния меня пронзила:
О, Господи, как близко Ты!


* * *

Простора! Простора! Простора!
Родимых объятий морских!
Я больше не кто-то, который
Отпущен от сих и до сих.

О, Боже, безмерный, бескрайний,
Отверзший мне сердце и очи!
Душа причащается тайне –
Дыханью, что веет, где хочет!

Душа причащается небу,
Пресветлой открытости горней,
И, может, божественным хлебом
Когда-нибудь души накормит.


* * *

Вот и всё. И сердце успокоит
Широкий дуб, высокая сосна
С её чуть-чуть трепещущею хвоей
И та спасительная тишина,

Что тайно, за мгновением мгновенье,
Растёт, как лес, как сеть его ветвей,
И ограждает душу от вторженья
Всего, что чуждо, что не нужно ей.

Ну вот и всё. Вот так и над могилой
Когда-нибудь… Но ты не торопись
Звать мёртвой тишину. В ней скрыта сила,
Что смерть саму преобразует в жизнь.


* * *

Останови меня, останови
Огромным валом всей Твоей любви!
Останови мелькающую мысль,
Тревоги повели: остановись!
Пускай твой властный, всемогущий зов
Прервёт поток бессмысленных часов
И остановит тот слепой закон,
Что был противужизнью утверждён.
Простри свою бестрепетную длань
И повтори сегодня: «Лазарь, встань!»
Да, вот сейчас, сегодня повтори,
Что всемогущество – у нас внутри;
Что там внутри в единой глубине
Я вся в Тебе и сам Ты весь во мне.
Немое море это говорит.
Его простор всему и всем открыт.
И кто его увидел только раз,
Тот слышал Твой торжественный приказ.
Тот понял повеление Любви –
Твоё беспрекословное: живи!


* * *

Есть только это. Остальное – небыль.
Есть крылья расправляющая сила.
Передо мною небо, только небо,
Но я в него входила и входила.

Есть только это. Никаких историй,
А эта бесконечная свобода.
Передо мною море, только море,
Но я шагаю внутрь себя по водам.

Душа ликует, очутясь в просторе,
И ангелы выходят мне навстречу.
Да, я вступаю в небеса и в море –
В свою же собственную бесконечность


* * *

Молчания… Молчания… Молчания…
Не каменных монументальных плит,
А целого живого мирозданья,
Молчания, в котором Бог творит.
Молчания. Молчания. Молчания,
В котором полно, глубоко дыша,
Межзвёздные измерив расстояния,
Спокойно расправляется душа.
Великого, могучего безмолвия,
В котором тонут наши голоса,
Которым разговаривают с волнами
Повисшие над нами небеса.


* * *

Как широко Господь раскрыл
Свои объятия!
Но очертания Божьих крыл
Глаз не охватит.
Для зрения слишком Ты велик!
Но в сердце сразу
Изобразился Божий лик,
Не видный глазу.
Ужель никто и никогда
Понять не сможет,
Что здесь ни небо, ни вода,
А образ Божий?!


* * *

Боже, Боже мой, спасибо
За немереную глыбу
Счастья, за Твои просторы,
Не охваченные взором.

Потерялись все пределы,
Оттого, что Ты – Всецелый.
Нету большей полноты –
Внутрь сердца входишь Ты.


* * *

А моря не увидит тот,
В ком вся душа не оживёт,
В ком все слова не замолчат
И не охватит сразу взгляд
Всё то, в чём уместиться смог
На части неделимый Бог.


* * *

Был бесконечно молчалив
И звал к молчанию залив,
И сизо-серебристый свод
Висел над гладью блёклых вод.
И нас просила эта гладь
Лишь только об одном: внимать.
Внимать всем сердцем, всей душой,
Вдруг ставшей тихой и большой –
Почти такой же, как залив,
Который был так молчалив…


* * *

Здесь тишина росла, как вал,
Никто здесь Богу не мешал.
Он был один на весь простор.
И прекратился вечный спор
Живой души с самой собой,
С творящей волей и судьбой.
Он был на весь простор один,
Наш совершенный Господин.
Один, объявший всё и всех;
И не было Ему помех.


* * *

Ты – зеркало, поднесенное мне,
К моей последней, тайной глубине.
Она в одном Тебе отражена –
Не видимая миру глубина.
И я смотрюсь, смотрюсь, смотрюсь туда…
Что видит глаз мой? Небо и вода.
В покое вод – колеблемая высь…
Но сердце, в сердце вечное вглядись!


* * *

А я хочу туда, туда,
Где не колышется вода
И где ветвистая сосна
На берегу совсем одна.
Она густа и широка.
Над нею только облака.
И только море перед ней
И так все дни, сто тысяч дней.
Там берег одинок и глух,
И над волнами реет Дух.
Нет ни начала, ни конца
У одиночества Творца.


* * *

Вновь бежит за валом пенный вал,
Луч блеснёт – и в облаке потонет…
Море – мастер. Я – лишь матерьял,
Только матерьял в Его ладони.
Кто-то мощный, мудрый и большой
Смешивает золото с опалом.
Боже, до чего же хорошо
Быть Твоим послушным матерьялом!

* * *

А море гудело, а море ревело
И брызгалось пеной серебряно-белой.
Над ним облака громоздились, как горы,
И не было слов здесь, и не было споров.
А только одно всемогущее Слово,
Что было в начале, здесь слышалось снова.

* * *

Над гладью серебристо-млечной
Сквозь небо белела дорога.
Я вышла из времени в вечность,
Вернулась к недвижному Богу.

Туда, где не ставят условий,
Туда, где конец всех сомнений, -
К незыблемой Первооснове,
Творящей всё наше движенье…

О, Господи, сколько простора!
Торжественный штиль океана…
И время стоит, словно горы,
А сердце растёт неустанно…


* * *

На море ни ветерка, ни пены.
Бирюза. Полнейшее затишье.
Если скажешь на одном конце Вселенной, -
На другом тебя немедленно услышат.

И ни что меж нами встать не может
В тайный час на розовом рассвете.
Если сердце скажет: Боже! Боже! -
Бог тебе немедленно ответит…

Загадай желание любое -
Только это детская отрада:
Сам Господь сейчас перед тобою,
А тебе еще чего-то надо?


* * *

Море было, как мир, большое,
Море было моей душою.
Значит надо забыть все речи
И, как море, взвалить на плечи
Небо днём и ночную тьму.
И не плакаться никому.
Потому что, как мир, большое
Море стало моей душою.


* * *

Море не даёт нам обещаний,
Море только смотрит в небосвод.
Море никогда нас не обманет,
Море чистоганом отдаёт.

Мерит мерой самою большою –
Море не торгуется с людьми,
Полной мерой, полною душою:
Вся душа – всё море. На, возьми!

Только так и никогда иначе.
Правда – цельность. Остальное – ложь.
Море требует самоотдачи.
Если всё отдашь, то всё возьмёшь.



* * *

I

Не нарушай одиночества Бога,
Не нарушай мировой тишины.
Свет продвигается долгой дорогой.
С моря доносится шорох волны.
Поберегись ненароком нарушить
С тихой Вселенной незримую связь.
Зодчий миров твою малую душу
Молча растит, над землёй наклоняясь.
Будто бы мать, наклоняясь к колыбели,
Замер, коснувшись воды, небосвод.
Ветер качает волну еле-еле,
Час удлиняется, сердце растёт.
И замирают тоска и тревога,
Боль растворилась в глубокой тиши.
Не нарушай одиночества Бога,
Не останавливай роста души…

II

Мы зачаты в вечном океане,
Во всецелой мировой тиши.
Истинное счастье – нарастанье,
Разрастанье собственной души.
За мгновеньем новое мгновенье
Чередой неисчислимых дней –
До того, что было до рожденья,
До немой всецелости своей…



* * *

Так приближается Всевышний.
О, нет, не окончанье дня,
Не предзакатное затишье –
Господь мой входит внутрь меня.
Бездонный, бесконечный вечер,
Внутрь сердца заходящий свет.
Смысл жизни только в этой Встрече.
Другого смысла в жизни нет.


* * *

Какой громадный мир – и как же я мала!
О, до чего мала, но, Боже, как я рада,
Что всю меня собой укрыла, обняла,
Что с сердцем говорит пустынная громада!

Молчанием своим мой крик останови!
Я знаю: у меня есть мера и граница.
Но так велик сей мир, что в нём самой любви,
Да, всей моей любви возможно уместиться.

Какой громадный мир! И я отдам всю кровь,
Пройду сквозь квадрильон и больше квадрильона,
Чтоб вновь и вновь понять, как велика любовь
И как велик сей мир, любовью сотворённый.


* * *

Чайка в небе медленно кружится,
До чего легка и хороша!
И вот так, как в целом небе птица,
В целом Боге держится душа.
Только бы утихли все тревоги,
Только б оторваться от земли!
Хорошо ль тебе в бескрайнем Боге?
Вправду ль крылья Духа отросли?


* * *

Так вот что такое свобода!
Так вот что такое покой –
Восполненный круг небосвода
Над полною чашей морской.
О, светом налитая чаша –
В воде отражённая высь!
И воля Господняя с нашей,
Как небо и море, слились.


* * *

Душа перед открытым морем.
О, Господи, какая тишь!
Мой каждый нерв Тебе покорен,
Ты заново меня творишь.

Ни воля не нужна, ни сила…
Чуть-чуть лепечущий прибой…
Всё, чем была я, всё, что было,
Сейчас заменено Тобой.

И тяжести земной не стало,
И, как туман, рассеян страх.
Ведь всё сначала, всё сначала,
Ведь я опять в Твоих руках.


* * *

- Что важней всего на свете?
- Небо, облако и ветер,
Да зелёная листва.
Да высокая трава.
- Что тебе всего нужнее?
- Тот простор, что бред развеял,
Тот немеренный простор,
Что всё смеренное стёр;
Всё ненужное разрушил
И мою живую душу
Всем собой, как парой крыл
Бесконечных, наделил.
- Что тебе всего дороже?
- Веянье, дыханье Божье,
Что влетает к нам в окно,
То, что в нас с тобой – одно.


* * *

Да славит Бога в звёздном хоре
Мой тихий голос вновь и вновь!
Я знаю, что Любовь есть море,
А море… Море есть Любовь.

Какая ширь! Какие глуби!
Какая сила бытия!
Господь меня всем морем любит.
Всем морем отвечаю я.


* * *

Г.П.

Мне есть, с кем миром поделиться,
И миру есть, куда излиться
В великий час переполненья.
Всего одно прикосновенье,
Один лишь взгляд, одно касанье
И – удержалось мирозданье.
Всё не вмещённое в границы,
Способно в сердце уместиться,
Что бьётся здесь со мною рядом.
Ему всё той же глуби надо
И никогда не слишком много
Ни моря, ни небес, ни Бога.


* * *

И вот сомкнулась тишина –
Ни всплеска на воде, ни пены.
И сердцу сделалась слышна
Неведомая глубь Вселенной.
Неведомая высота –
Ни облачка на ней, ни дыма…
О, Боже, как она проста,
И как она необходима!..
Никто извне не подал знак
И не сте5снил моей свободы,
И сердце вслушивалось так,
Как только пьют в пустыне воду.


* * *

Вы грезите о чудесах,
А я тоскую о Христе.
О той изгнавшей всякий страх
Неимоверной высоте,
С которой синяя звезда,
Державшаяся ни на чём,
Взглянула медленно сюда –
И тихо постучалась в дом.
И, не теряя высоты
Своей ни на единый миг,
Земные обрела черты,
В горящий превратившись Лик.
И мне не надо ничего,
Лишь приклонись к одной мольбе:
Войди внутрь сердца моего,
Тоскующего о Тебе.
Не знает мир, откуда свет,
Но жив одним Твоим лучом.
И я пойду Тебе вослед,
Чтобы держаться ни на чём.


* * *

I

Неизмеримые пустоты,
Пустыня неба и морей,
Ничто. Не что-нибудь, не кто-то –
Мир в непомерности своей.
Бог без лица. Простор порожний,
Как круг небес и моря гладь.
Нельзя измерить и понять,
Но полюбить навеки – можно.

II

Лицо Господне, Божий лик…
Он так немеренно велик,
Что, кто увидел Его, тот
Витает в грёзах или лжёт.
Лик Божий есть бескрайность мира.
Не сотвори себе кумира!
Не то, не это. Всё не так!
Но – молния прошла сквозь мрак,
И сердце вспыхивает вмиг:
В нём загорелся Божий лик.


* * *

Какая почва нам нужна?
Какая надобна защита?
Великая голубизна
И бесконечная открытость!
О, небеса без облаков
И море без единой тени!
Что значит череда веков
И все мечты о воскресенье?
Мой Боже, слышу твой призыв,
Звучащий вновь вот здесь, не где-то:
Откройся настежь тот, кто жив!
Чтоб свет воскрес, откройся свету!


* * *

Когда тебя настигнет тишина,
Прервав все мысленные разговоры,
И станет сердцу твоему слышна
Мелодия неведомых просторов;
Когда тебя настигнет высота,
И ты застынешь, голову закинув,
И вдруг поймёшь, как сказочно чиста
Голубизна над тёмною вершиной;
Когда душа рванётся за порог,
Всю бесконечность наконец заметив, -
Тогда тебя обнимет целый Бог
И ты поймёшь, зачем живёшь на свете…



РАЗДЕЛ II

Искусство обращения вовнутрь

Светлогорск 2006


* * *

I

О, погружение в покой
Великий, как простор морской.
О, отрешённость от всего
Помимо Бога моего!
Безмолвие, морская гладь.
Все силы сердца отозвать
Извне вовнутрь, от вся и всех,
И утопить наш смертный грех
В тиши, не знающей конца,
Где зачиналась мысль Творца.

II

Не надо, ничего не надо.
Не оторвать бы только взгляда,
Не отделить души своей
От этих плещущих зыбей,
От той великой широты,
Которой нас питаешь Ты.


* * *

Пройдут часы или века
В туманности седой,
И грань размоют облака
Меж небом и водой.
Земная истончится ткань
И станет неземной,
И медленно сотрётся грань
Меж вечностью и мной.
И как в очищенный сосуд –
Ведь я сошла на нет, -
Все небеса в меня втекут,
Весь придымлённый свет.
И в тишине, лицо склоня,
Пойму, что всё сбылось.
И взглянешь ты не на меня,
А только через, сквозь…


* * *

Здесь Бог дохнул. Так значит, нет
Ничем не поправимых бед.
Бог всё, что нас давило, стёр.
Вот отчего такой простор.
Бог развернул морскую гладь,
Чтоб жизнь всю заново начать.
Да, каждый миг есть первый миг,
И море – это Божий лик.
(стр.299)


* * *

О, только верить, только верить,
Раскрыв все замкнутые двери
Души, чтобы свободно мог
Войти в меня всецелый Бог.
О, только видеть, только видеть,
У ног Христа незримых сидя,
Или у моря, долгий час,
Покуда не вберёт мой глаз
Вовнутрь себя простор морской –
Всю мощь его и весь покой.
О, только слышать, только слышать,
Как Божья грудь глубоко дышит,
Как тихая морская гладь,
И вместе с нею – задышать.


* * *

Как хорошо, о Боже мой,
В Твоей безмерности немой,
В морской дали, в любви Твоей,
Безмерной, точно даль морей.
Я вся сейчас в руках Твоих,
Весь шум внутри меня затих,
Как будто утопаю я
В творящей бездне бытия,
В Твоей утробе, там, где плод,
Тобой окутанный, растёт…


* * *

Сущность жизни молчалива,
Не гремит Первооснова.
Еле слышный плеск залива –
Вот и всё Господне слово.
Сущность жизни бессловесна,
Целокупна, бестревожна.
Полный разворот небесный –
Так сказалось слово Божье.
Тише вод и неба тише
Звук архангельского рога.
Сердце молкнет, сердце слышит,
Сердце знает голос Бога.


* * *

Как долго свет прощался с нами.
Как в небе медлило светило.
И превращалось в нежность пламя
И прямо в сердце заходило.
И тихо озарялись лица,
И боль застыла и умолкла,
И сердце начало светиться
Не угасая… Долго-долго…


* * *

Во все концы простор открыт,
Ни звука. Чайка в поднебесье.
А тишина звенит, звенит
И вот – сгущается до песни.
Помехи мира не слышны,
И Божье слово зазвучало…
Вот здесь, в сгущенье тишины,
Священной музыки начало.


* * *

О, только б этой голубой
Священной глади не нарушить!
Мой Боже, только лишь Тобой
Способна я заполнить душу.
Всё влитое в пределы – ложь.
Но кто же Твой предел очертит?
Ведь Ты растёшь, растёшь, растёшь,
И этот рост есть жизнь без смерти.


* * *

Плоть только плоти соразмерна.
Но кто измерит глубь мою?
Ведь я безмерное безмерным
Вдыхаю, вижу, познаю.
Лишь в бесконечности свобода,
И в мире нет других свобод.
Моя душа оттуда родом.
Моя душа туда уйдёт.


* * *

Так вот Он где – Творец Вселенной,
Раскрывший крылья Дух святой.
Всё стало песней совершенной
И совершенной красотой.
О, это сердца наполненье
Разлитым золотом зари!..
Не можешь верить в воскресенье?
Затихни, слушай и смотри.


* * *

Ты победил меня, Создатель.
Ты победил меня, Отец.
На медленном морском закате
Я вижу дел Твоих венец.
Ты победил моё страданье,
Заполнил всю меня, и вот –
Твоё бессильное созданье
Опять в свой полный рост встаёт.


* * *

Мне обо мне никто не скажет,
Никто, нигде и никогда –
Вот так, как тихая вода
И этот лёгкий пух лебяжий
Прозрачных облаков над ней.
Даль потеряла все границы,
И глубь моя видней, видней.
Моя душа в себя глядится,
Моя душа понять смогла
Всё, что шептала глушь лесная.
Мы о себе совсем не знаем,
Ведь мы не смотрим в зеркала…


* * *

Это полного неба вместилище –
Эта чаша разлитой зари,
Это вечное жизнехранилище…
Исчерпался? Приди и бери.
Может быть, тыщу раз умираем мы,
Но за смертью в немой глубине
Кладезь творчества неисчерпаемый
Вновь и вновь открывается мне.


* * *

Вот когда вернёмся снова
В тот простор, где все едины,
И из внешнего, чужого
Станет внутренним, глубинным
Время, - рухнут все границы
Между вечным и мгновенным,
И внутрь времени вместиться
Сможет сам Творец Вселенной.


* * *

Жизнь нам всем пределы чертит,
Но безмерна Божья сила.
Смерть? Но что тебе до смерти,
Если грудь весь мир вместила?

Если не земною глиной –
Светом был твой дух нагружен.
Свет, вместившийся в глубины,
Вытесняет тьму наружу.

В глубине твоей безгрешной
Снят вопрос – одни ответы.
Что тебе до тьмы кромешной –
Ты вошёл в источник света!


* * *

И длится песня бытия,
Как зори.
И продлена душа моя
За море.
И покидает сердце страх
Обрыва.
На бесконечных небесах –
Все живы.
Душа моя, о, длись и длись.
Свет тает.
Так вот что это значит – жизнь
Святая…


* * *

Здесь только небо и вода,
И я сзываю вас сюда.
Здесь Дух крыла свои раскрыл,
А у него сто тысяч крыл.
А у него сто тысяч глаз,
И я сюда сзываю вас.
Да будет свет! Да грянет хор
Из всех сердец, на весь простор!


* * *

Опять звучит благая весть,
Равно для всех и перед всеми.
А море тихое и есть
Остановившееся время.
Неисчерпаемая жизнь
В немой воде и в небосводе.
Мгновение, остановись!
Остановилось. Не проходит.


* * *

В какой глубокой тишине
Творец мой действует во мне!
Замри, душа, не шелохнись!
Какая мощь! Какая жизнь!

Сто тысяч дней, а, может, лет
Есть только Путь, а цели нет.
О, этот бесконечный Путь,
Которым Бог мой входит в грудь!

Затихнуть, как морская гладь,
Чтобы Ему не помешать!
Замри, душа, не шелохнись.
О, Господи, какая жизнь!


* * *

А даль звала, звала, звала!
О, зов морской растущей дали!
Вселенские колокола
Весь мир разрозненный сзывали

Собраться. Колокол зыбей
И тайный колокол беззвучий
Отозвались в душе моей
Любовью, как простор, могучей.

Пускай ничтожна, пусть мала –
Весь мир сейчас могу объять я.
О, Боже, я к Тебе пришла!
Я здесь стою, я жду собратьев!


* * *

Здесь ничего не говорят.
Здесь надо только зреть и слушать.
И пять и сто часов подряд,
Покуда не насытишь душу.
Деревья над водой шуршат,
А море тихое пророчит…
Когда насытится душа,
Тогда пусть говорит, что хочет.


* * *

Когда последний луч потух,
Спустился из высот в глубины,
Могучий вездесущий Дух
На миг собрался воедино.
В глаз вещий, в точку собран свет,
И все часы – в одно мгновенье,
И жизнь вот-вот сойдёт на нет,
Но это высший миг творенья.
И наклонился небосвод
Над онемевшим мирозданьем.
Сейчас Создатель сам войдёт
В своё незрячее созданье.
Кто рассчитал час в час, точь-в-точь,
Когда из тьмы луч света брызнет?
Храни Его, святая ночь,
Святая смерть – утроба жизни.


* * *

И снова море. Снова штиль.
И вновь передо мной развёрсто
Всеобнимающее Сердце,
Одно на сотни тысяч миль.
И снова – ни волны, ни пены,
И даже не шуршит прибой.
Бескрайность шири голубой
И этот взгляд проникновенный…
Да, взгляд без глаз, без звука зов
И, Боже, - никаких событий.
И только просьба: отзовитесь
И начинайте жить с азов!


* * *

Ну вот и всё. И сердце полное.
Ведь я у моря, я у леса.
И как торжественна безмолвная
Непрерываемая месса!
Ширь придымлённая, туманная,
И ей немое сердце вторит.
Моя молитва постоянная
Родится, как волна из моря.


* * *

Господь промолвил: Хорошо!
И шелест по земле прошёл.
Звучит на море и сегодня
Великий отзвук слов Господних.
И длится по сей день хорал.
Тот, что когда-то собирал
Созвездья; и мерцает пламя,
И Дух трепещет над водами.


* * *

Туман под взглядом солнца таял.
Закат в нём оставлял следы,
И, как икона золотая
Заря гляделась в глаз воды.

И было царствие морское
Вместилищем небесных сил.
И тишина была такою, что голос Бога доходил.

И ни малейшего движенья.
Глубокий мир на землю лёг.
И только длилось отраженье:
Заря – в воде и в сердце – Бог.


* * *

Куда меня уводит море?
Скажи мне, Господи, куда?
Что там с утёсом дальним в створе?
Мир новый? Новая звезда?
Что там, в слоящемся тумане,
Прильнувшем к сизым облакам?
О, как он манит! Как он манит!
Скажи мне, Господи, что там?
- Ответа внятного не требуй.
Но нет другого бытия,
А есть бескрайняя, как небо,
Душа всецелая твоя.


* * *

Морского штиля не нарушу.
Как ствол, недвижная стою.
Я только созерцаю душу
Непостижимую свою.
Мой взгляд притихший ей покорен,
Как пена белая – волне.
Она огромна, точно море,
И – умещается во мне.
О, Боже, как это возможно?
И где разгадка бытия?
Во мне, мгновенной и ничтожной,
Конца не знающая Я…


* * *

Полнейший штиль. Ни волн, ни пены.
Душа, как море, разрослась,
И в тишине с Творцом Вселенной
Налажена прямая связь.

Прямой приказ Душе от Бога,
В каких глубинах он возник?
Кратка, как молния, дорога -
Сквозь бесконечность напрямик.

О, это полное затишье
Приказу Божьему в ответ.
И если Сердце Бога слышит,
То творчеству предела нет!



* * *

Полине Чижевской
(к её картине)

Вокруг – ни звука, ни словечка.
Снег чуть мерцает под луной.
Окошки, узкие, как свечки,
Затеплились во тьме ночной.

И всё яснее, всё знакомей
То, что как детский сон прошло,
То, затаившееся в доме
Неистощимое тепло.

Кто защитил его от стужи?
Кто прошептал огню: гори
И, как маяк, свети снаружи
И, как утроба, грей внутри?

Дом окружён глубокой тенью.
Ни звука, ни словечка нет.
Но это тихое свеченье…
Но этот внутренний подсвет…


* * *

И злоба и крики,
И бойни и войны…
А в небе спокойно,
И в море спокойно.
А в небе бездонно,
И в море бездонно.
И небо и море –
Господни иконы.
На небе великом,
На море великом
Дрожит отраженье
Господнего лика.
На час иль мгновенье
Застынь без движенья
И, в них отражённый,
Вглядись в отраженье.


* * *

О, Господи, как Ты велик!
В Тебе утонет каждый крик.
В Тебе утонет каждый грех:
Ведь Ты всегда один за всех.
Как это небо и морской
Простор, хранящий мой покой,
Как вся распахнутая гладь,
Которой я должна внимать.
Мне надо предоставить ей
Немой простор любви моей
И жить, её покой храня, -
И всё свершится за меня.


* * *

Здравствуй, море, здравствуй, Боже!
Только Ты спасти нас можешь –
Не от горя, не от бед,
Не от всех бегущих лет
И не от врагов своих –
Только от себя самих.


* * *

От меня ничего не зависит.
Я во власти у шири и выси,
Я во власти у неба и моря,
И со мной ни о чём не поспоришь.
Спорьте с ними хоть годы подряд,
Но они ведь в ответ промолчат,
Засияют и зазеленеют.
Вы, конечно, гораздо умнее:
Есть и слово у вас, есть и мысль;
Ну, а что бессловесная высь?
Ну, а что немота этих вод?
Ничего. Только жизнь нам даёт.


* * *

Сосредоточенность какая!
Как ясен дух! Как даль ясна…
Безбрежна синева морская,
И бесконечна тишина.
Дух над водою крылья поднял,
Они сквозь небо продлены.
И всемогущество Господне
Есть мощь великой тишины.


* * *

Когда немеющая гладь
Почти слилась с небесным кровом,
Вдруг сердце стало понимать,
Что это было Божье Слово,
Что шлют душе великий знак,
Лучи протяжные, косые,
И слушать надо было так,
Как слушала Христа Мария.


* * *

Была заря простой и строгой.
Без облаков погас закат.
Дышало море вместе с Богом,
И в мире был глубокий лад.
И тихо-тихо пели волны,
А мир умолк, а мир оглох.
Глубокий вдох и выдох полный,
И вновь глубокий, полный вдох.
Немая строгость чётких линий,
Без края ширь и даль ясна.
И вся великая Пустыня
Безмолвной святости полна.


* * *

О, погоди, не торопись…
Есть Истина размером в жизнь,
Размером с весь небесный свод
И с широту притихших вод,
Тех, голубеющих, морских…
Её не сдвинет с места вихрь,
Огонь не причинит вреда.
Она о том, что навсегда.
О, только, только не прерви
Рост Истины, рост той любви,
Что в нас заброшена давно,
Как еле видное зерно.
И зреет там, у нас в сердцах,
Любовь, сжигающая страх,
Любовь, которая растёт
И ширится, как небосвод,
Перерастая нашу мысль.
О, погоди, не торопись…


* * *

И не вижу и не слышу,
И не строю и не рушу.
Сердце стало неба тише,
Сердце стало моря глуше.
И не мыслю и не помню,
Не гадаю и не знаю.
Сердце облака огромней,
Сердце не имеет края.
И не поздно и не рано –
Нету времени, наверно.
Сердце глубже океана
И нежней зари вечерней.
И чего бояться буду
И о чём молиться, Отче?
Если сердце – всё и всюду,
Если сердце – мира Зодчий…


* * *

Ты думаешь - я это я? Оспорю.
Я - это море.
И это всё не выдумка, не небыль.
Я - это небо.
И та сосна, и ива у ручья –
Всё это я.
Всё дело в том, чтоб досмотреть меня
До дальнего закатного огня
И до меня - вечернюю зарю.
Ведь я всю жизнь про это говорю.
Учись смотреть. Еще совсем немного –
И сможешь море досмотреть до Бога,
И небо, и сосну. И вот тогда
Увидишь, что вода не есть вода
И ствол не ствол. Дыханье затая,
Ты вдруг поймёшь, что я - не только я.


* * *

А волны не пели,
А волны шептали,
И чуть розовели
Закатные дали.

А сердце немело,
А сердце молило…
И вот догорело
Дневное светило.

Укрылось светило
За горкой пологой,
А сердце вместило
Замолкшего Бога.
Всё в мире померкло,
Подёрнулось тенью,
И только из сердца
Разлилось свеченье.

Прозрачною тьмою
Все дали одеты,
Но сердце немое –
Вместилище света.

Мир блекнет и тает,
Всё в мире умолкло,
Но в сердце светает
Так нежно, так долго…


* * *

И шум замолк. И можно вновь следить
За кораблём, за медленным прибоем,
И море с морем может говорить,
Душа – с душой, и Бог - самим собою.
И не прервёт ничто Господних дум,
И снова Дух стал тихим и великим.
О, знали б вы, что значит этот шум!
О, знали б вы, что губят ваши крики!


* * *

Какая ширь! И как далёк
Тот край… А чайка, как намёк
На то, что есть за нашим краем…
Намёк на то, чего не знаем…
На сини белое пятно –
На миг мелькнувшее окно,
Прокол, мгновенная догадка
О том, что суть миропорядка
На самом деле совершенна.
Как море, как Творец Вселенной.


* * *

И вновь простор, сгущенье тишины,
И вместе – разрастание простора.
И дали запредельные видны
И слышен тот неуловимый шорох,
Таинственный, непостижимый тот,
Откуда слово вечное растёт.
Оно ещё не выросло. Пока
Синь широка и мысль глубока.
И в этой широте и глубине
Так, как в гнезде родном, уютно мне.
Моё гнездо, размером с небосвод,
В котором Слово вечное растёт.


* * *

Так вот зачем туманом млечным
Подёрнул Бог голубизну –
Чтоб неотрывно, бесконечно
Могли мы слушать тишину.
Пустыня стихнувшего пляжа
И бледная морская гладь…
А что мне тишина расскажет,
Вовеки не пересказать…


* * *

Сверкает горизонта нить,
И в мир иной открыта дверца.
Гул моря… Это, может быть,
Гуденье собственного сердца?..

Вход внутрь промыт голубизной,
Его небесный свод раздвинул.
И может статься, мир иной
Есть сердца тайные глубины…


* * *

Не пропускайте час молитвы!
Не пропускайте час, когда
Царит недвижная вода
И правят медленные ритмы.
Как будто мир смежает веки,
Вовнутрь глаза его глядят
И о всесильном человеке
Безмолвно говорит закат.
О нашем тайном, сокровенном,
Живущем в самой глубине,
В центральной точке всей Вселенной
И очень глубоко – во мне.
И начинается великий,
Непрерываемый рассказ
О том, что в мире нет Владыки,
Кроме Того, который в нас.
В часы зари золотокрылой,
Немой, молитвенной зари,
Стянулись внутрь все наши силы
И мощь восходит изнутри.


* * *

Как долго вмещается в сердце всё море!
Как долго всё небо вмещается в грудь…
Здесь нету событий, здесь нету историй,
А есть, как вся жизнь, нескончаемый путь.
Есть ты и пространство. Всё прочее смолкло.
О, только лишь чистый сосуд приготовь!
А время струится так долго, так долго,
Как тянется нежность, как длится любовь.


* * *

И непонятно – небо или море.
Чуть-чуть обозначается вода.
Чуть-чуть светлеет в тающем просторе
Бесплотность еле видного следа.
Нет ясности. Как будто непогода.
Вода как небо. Ни небес, ни вод.
Но сердцу внятно: Бог ступал по водам.
Он был вот здесь. Он и сейчас идёт.


* * *

Не прислушивайся к телу.
А прислушивайся к Духу.
Море словно онемело.
Шелестят деревья глухо.
Не прислушивайся к боли,
А прислушивайся к Богу.
Сердце тишина уколет
Длинной лунною дорогой.
Не прислушивайся к знанью,
А прислушивайся к Тайне.
На рассвете ранней ранью
Промелькнёт звезда случайно.
Промелькнула, пролетела
И шепнула прямо в ухо:
Не прислушивайся к телу,
А прислушивайся к Духу.


* * *

Вам кажется, что быстро дни бегут.
Вам не хватает дней, часов, минут.
Вам хочется остановить их бег.
А вы могли бы день, а, может, век
Следить, как медлит падающий снег,
И длить и длить немое созерцанье
Морской волны и корабля в тумане,
Пустого неба и зари бессонной,
И в темноте мерцающей иконы?
Могли бы? Нет. Но вечность есть пустырь,
Где во всю душу - только высь и ширь.
Ничто и ты. Ты - лодка в океане.
И длится бесконечно разрастанье
Души. Нет ни начала, ни итога.
Дни не бегут. Ты созерцаешь Бога.


* * *

Туман, но если приглядеться,
То постепенно разглядишь
Своё исчезнувшее детство.
И – раньше детства – эту тишь
И эту гладь, в которой не был
Никто ещё. Вода и небо,
Но и не небо, не вода,
А то, что брезжило всегда,
Теряя чёткие края…
Так вот откуда родом я…
Так вот что было до рожденья,
До слуха моего, до зренья,
До первого на свете дня,
И всё-таки – не до меня…


* * *

I

А где-то… Может быть, в истоке
Всех наших дней, всех наших сил
Каким молчанием глубоким
Простор со мной заговорил!
На волю был мой дух отпущен,
Разрушен был любой предел.
Каким молчаньем всемогущим
Господь мне верить повелел!
О, где Ты, Господи? О, где Ты?
Вздохнуло море тяжело.
Каким бестрепетным ответом
Молчанье на душу легло!
Ни времени, ни расстоянья.
Всему конечному – конец.
Всё обнимающим молчаньем
Творил и воскрешал Творец.

II

А Бог молчал. Молчал всегда,
Как неподвижная вода,
Как горизонт, как гребни скал.
В ответ на всё Господь молчал.
Князь мира, как в грозу прибой,
Всю землю затопил собой.
Он разрушал, гремел и жёг.
Но был самим молчаньем Бог.
И раскрывался небосвод,
И голубела чаша вод.
И пили тихие сердца
Молчанье своего Творца.
Князь мира рушил, разъяряясь,
С Творцом земли и неба связь,
И сам себя сводил на нет.
А Бог молчал на всё в ответ.


* * *

То тучи, то солнце над ширью великой,
И волны бегут к кораблю...
Я знаю, как грозен земной наш владыка,
Но ведь не его я люблю.

Он может наслать нам любые несчастья,
Развеять надежды, как дым.
Он властен над миром, но он ведь не властен
Над духом, над сердцем моим.

Я только Твоя, мой незыблемый Боже,
Твоя, мой безмолвный простор!
Я знаю - князь мира, что хочет, то сможет,
А Ты не вступаешь с ним в спор.

Любовь с сатанинскою силой не спорит.
Безумному не прекословь!
Но если исчезнет всё небо, все море,
Останется целой Любовь.

Да, если исчезнут все формы, все вещи,
Сойдет все живое на нет,
Любовь уцелеет и дух затрепещет,
И снова затеплится свет.

Да, снова раздастся: "Да будет!" И - буду!
И снова расколется мрак...
Откуда я знаю? Не знаю - откуда,
Но только я знаю, что так!

То тучи, то солнце над ширью великой,
И волны бегут к кораблю.
Землею не правит небесный Владыка,
Но только Его я люблю.


* * *

Сегодня затаилось море
Оно сейчас и есть и нет.
И только в облачном зазоре –
Чуть серебрящийся подсвет.
Туман закрыл все дали глухо,
Но тайный проблеск не погас.
О, эта затаённость Духа,
Собой окутавшего нас!..


* * *

А чайка! А чайка!
Что ей расстоянье?
Ей дом – весь открытый простор!
О, точность размаха! О, сила дыханья
Всей тяжести наперекор!
А чайка! А чайка! Сквозь дали, сквозь выси,
Сквозь сети пространств и времён…
Душа моя – чайка – от мук не зависит,
И что ей владычный закон?
В синеющем сизо-молочном растворе,
Покинув свой смертный острог,
Расправила крылья… А небо! А море!
А нас воскрешающий Бог!



* * *

I

За горизонт ушло светило.
В воде разлился перламутр.
Заря меня сейчас учила
Искусству обращенья внутрь.
И было тихо, было пусто.
Над морем облака зажглись…
Какое трудное искусство
И бесконечное, как жизнь!
Как много сил и веры надо,
Чтоб усмирилось естество!..
Но вот когда Учитель рядом…
Когда душа у ног Его…

II

Не надо слов, не надо силы.
Светилась, медленно горя,
И бесконечности учила
Меня вечерняя заря.
Во мне, во глубине сердечной,
Свет, отразясь, рождался вновь.
И сердце было бесконечным,
Как Божья тайная любовь.
Любовь, которой нет границы…
Вглядись в неё, вживись, вмолчись…
Она от слов всегда таится
И каждый миг нам дарит жизнь.


***

Содержание:

*

[Улисс]

Раздел Ⅱ.43. Стихи Зинаиды Миркиной

10. БЛАЖЕННАЯ НИЩЕТА

Раздел I. Без лишнего.


Благодарю тебя, мой лес,
За тихие твои уроки.
За то, что жизнь возможна без
Дел суетных и слов жестоких.
И встреча капли и лучей
Есть главное моё богатство,
И лишь на дне души моей
Мои сокровища хранятся.
Как сосны, истина проста,
Как луч, зажёгшийся мгновенно.
Жизнь Духа - это нищета,
Та самая, что так блаженна.

* * *
Отрешиться, отрешиться -
Ото всех мирских забот.
Тихо тенькает синица
И зовёт, зовёт, зовёт...
Всё, что было важным, - небыль.
Все труды - напрасный труд.
А деревья смотрят в небо
И зовут, зовут, зовут...
Если только их послушать,
То уйдёшь за край земли.
Или в собственную душу,
От которой ты вдали....

* * *
Недвижность, непрерывность штиля.
Ни ветерка, ни птичьих стай.
О чём тебя бы ни спросили -
Не отвечай. Не отвечай.
Часы безмолвного горенья.
Всё небо - в золотом огне.
И все удары, оскорбленья
В горящей тонут тишине.
Пуста прибрежная дорога.
Там только ангелов следы.
Не отвечай - расплещешь Бога,
Расколешь зеркало воды.

* * *
Не прерывай молитвы никогда.
Чтоб ни было, не прерывай моленья.
Уже восходит первая звезда,
Встаёт простор вечерний на колени.
Последний свет ушёл за зримый край.
Коснулась ночь тебя своим покровом.
Чтоб ни было, но ты не прерывай
Господнего неслышимого слова.
Сейчас души коснётся звёздный хор,
И внутрь сердца канет мирозданье...
Не прерывай великий разговор,
Который людям кажется молчаньем.

* * *
I
Жизнь - это с Богом разговор.
Не тот записанный, вчерашний,
А несмолкающий, всегдашний,
Который длится до сих пор.
Из сердца в сердце - напрямик,
Так, как внезапный птичий вскрик,
Как стук дождя, как блеск лучей
Среди намокнувших ветвей.
Бог говорит мильоны лет
И жаждет получить ответ
Без толмачей, без толстых книг,
Из сердца в сердце - напрямик.

II
Что делать, если вечно слышу
Среди лесной глубокой тиши,
Из далей, потерявших край,
Твой жаркий шёпот: "Отвечай!"
И, все дела свои кончая,
Я отвечаю, отвечаю.
И никогда не устаю
Шептать своё "люблю", "люблю!"
Ну, так, как петь - лесная птица,
Как солнце и звезда - светиться.

* * *
А свет всё глубже, глубже, глубже,
А даль всё ближе, ближе, ближе.
А щель всё уже, уже, уже...
Но я такое в щёлку вижу!
Быть может, вправду, только в щёлку
Тебя увидеть сердцу можно,
Когда всё лишнее замолкло,
Когда всё внешнее ничтожно...

* * *
Мне нужен только Ты, Всевышний.
А дьявол - это тот, кто лишний.
Он то, чего нам слишком много,
Что отвлекает нас от Бога.

* * *
Морская даль в туманных пятнах.
Наш Бог неслышим и незрим.
Мы просим слов простых и внятных,
А Он - молчанья вместе с Ним.
И много слов или немного,
У наших слов один итог:
Кто намолчится вместе с Богом,
Узнает, что такое Бог.

* * *
А Бог так близок к нам! Бог - тот,
Чей взгляд в глаза мои войдёт
И в них не обнаружит дна.
И обнажится глубина
Одна во всё, одна во всех,
Вот та, в которой тонет грех.

* * *
Моя аскеза - это Бог.
Мне нужен Он один.
А это значит - лунный рог
Над немотой вершин.
А это значит - перст сосны,
Протянутый к звезде,
И полновластье тишины,
Разлитой по воде.
Все дали внутрь вобравший свет -
Он грудь мою прожёг
Я в Нём. Я с Ним. Ведь я аскет,
Мне нужен только Бог.
Аскеза - это моря гладь.
Нет множеств. Есть Одно.
Отбросить лишнее и стать
Единым, как Оно!

* * *
День тусклый. Мягкая прохлада.
Под ветром ветки склонены.
Не надо, ничего не надо
Мне кроме шепчущей сосны.
Цветущий куст - узор жемчужный -
Чуть плещет, в зелени рябя.
Не нужно, ничего не нужно
Моей душе, кроме Тебя.

* * *
И оторваться невозможно
От нежности великой Божьей,
От тающего поднебесья
Над потускневшим чернолесьем.
И в невозможности отрыва,
В соитьи этом молчаливом
И есть всё то, что сердцу надо, чтобы не убояться ада,
Чтоб выдержать безмерность боли
И выполнить Господню волю.

* * *
А деревья шли и шли
Прямо в небо из земли,
Все часы и дни подряд...
А казалось, что стоят.
А деревья, как и души,
Могут только Бога слушать,
Слушать Бога самого.
А казалось - никого.
Ветки смолкли, ствол затих,
Чтобы слушать через них,
Чтобы, как и дерева,
Души наши, сквозь слова
Прорастая, шли и шли
Прямо в небо от земли.

* * *
Язык сосны - сама сосна,
И слово Божье есть сам Бог.
Она сказала всё сполна,
А Он явил всё то, что смог.
Свет, словно Божий взгляд, затих,
И тонет в нём сосна моя.
Всё будет лишним, кроме их
Торжественного бытия.

* * *
Безгрешность - это тишина,
Но только полная - такая,
В которой не нащупать дна.
Ничто уже не отвлекает
От самого себя, от тех
Глубин, в которых жизнь творится...
Я знаю, что такое грех -
Непроходимая граница
Меж Богом и тобой. Но вот
Открылся цельный небосвод,
И длится Духа разрастанье.
Ты - океан. И в океане
Нет разделений. Нет греха.
Душа всецелая тиха.

* * *
Переплёты, переплёты,
Перепутались пути.
Всем тревогам, всем заботам
Не пробраться, не пройти.
Я стою в высоком храме.
Вся душа дрожит от слёз -
Перепутались ветвями
Сто дубов и сто берёз.
Снег лежит на тёмной ели -
Тонких белых кружев вязь.
Все обиды отшумели,
Вдруг в молитву превратясь.
Что-то тихо шепчут тени,
Чуть касаются лица...
Нет конца благодаренью,
Счастью сердца нет конца.

* * *
Что там, на созвездьях? Откуда я знаю?
Откуда мне знать, что в морской глубине?
Петляет и вьётся тропинка лесная,
И тайну стволы не поведают мне.
Не знаю, ни как я взошла, ни откуда,
Ни кто повелел мне когда-то "живи!".
Я только дивлюсь бесконечному чуду.
Я только плыву в океане любви.
Петляет и вьётся тропинка лесная.
Бреду я и с иволгой вместе пою.
Откуда я знаю, откуда я знаю
Бездонную, вечную душу свою?..

* * *
Час молитвы есть час одинокий,
Час, когда ты один на один
С самым тихим и самым высоким
Властелином безмолвных вершин.
Нет ни спорящих, ни иноверцев,
Всё едино в великой тиши.
Час, как море, глубокого сердца.
Час, как небо, открытой души...

* * *
Душа певучая моя,
Как тихо ты живёшь!
Сейчас есть только ты да я,
Да этот мелкий дождь.
Сейчас есть только я да Ты,
Пустынный старый дом,
Да эти майские листы,
Облитые дождём.
И что бы ни было в судьбе,
Ты песнь свою поёшь.
Аккомпанирует тебе
Шуршащий мелкий дождь
И Бог, за песнею следя,
Склоняет небосвод.
Под аккомпанемент дождя
Душа моя поёт.

* * *
Есть дерево перед моим окном,
Есть голых веток чуткое сплетенье,
Прикрывшее собой соседский дом
И тихо пересёкшее движенье
Часов и дней. В предутреннем тумане
Перед моим светлеющим окном
Оно встаёт немым напоминаньем
О главном... Я не ведаю, о чём.
Оно не близко, но и не далёко...
Где? Как? Об этом в книгах не прочесть.
Но если сердце не поймёт намёка
На то, что в самом деле вечно есть,
Но если не расслышит тайной речи
И не увидит сокровенных вех,
И тотчас не раскроется навстречу -
О, Господи, какой же будет грех!

* * *
Деревьям

Оправдайте меня перед Богом,
Тихо-тихо шепните Ему:
С нами вместе одною дорогой
Шла она через свет и сквозь тьму.
Путь земной прервала на минутку,
Чтоб идти так, как мы, только ввысь,
Между целей и дел в промежутке...
А минутка продлилась всю жизнь.
Где-то там, у полоски заречной,
Где шумит и качается ЕС,
Та минутка вливается в вечность,
Как вершины в пространство небес.

* * *
Всё дело в том, чтоб ни одной минуты
Не прекращать незримого пути,
Чтобы не дать кому-то и чему-то
От верной цели душу отвести.
Да, выхожу одна я на дорогу,
В пространство, потерявшее края....
И та пустыня, внемлющая Богу,
И есть душа открытая моя.

* * *
Как говорит душа? Без слов.
Всех языков земных ей мало.
Немой язык первооснов
Конца не знает и начала.
Лес зимний, ветками шурша,
Склонился над речной излукой.
Кто слышал, как поёт душа,
Не произнёсшая ни звука?
Кто, чуя древнее родство,
Забыл набор всех слов готовых
И понял Бога своего,
Того, который Сам есть Слово?

* * *
На свете сотни миллионов книг,
И языков на свете очень много,
Но только лишь поэзия - язык,
Которым разговаривают с Богом.
Сложна ли мысль Творца или проста -
Сто мудрецов твердить о ней готовы.
Но только лишь немая красота
Нам донесёт божественное слово.

* * *
Ну да, конечно, Бог есть Слово.
Но только то, что вечно ново,
А говорит одно и то же
На языке на нашем - Божьем,
На языке лесов и вод,
И лишь душа Его поймёт.

* * *
А Бог не учит никого.
А Бог не мучит никого.
А Бог не объясняет нам
Про то, что "здесь", про то, что "там",
Что истина, а что есть ложь.
Но если любишь, всё поймёшь.
Пролей всю душу через край
И ничего не объясняй...

* * *
Слова, слова, сплетенье фраз.
О, Боже правый, как их много!
Вот тех, что заслоняют Бога
И отгораживают нас
От бесконечности небесной,
От той родимой глубины,
Где никому не будет тесно,
Где все друг в друга включены.

* * *
Я бреду лесною чащею.
Тихо ветками шурша.
Собеседника молчащего
Ждёт безмолвия душа.
О путях земных не ведая,
не вникая в них умом,
с небом розовым беседую
я о Господе моём.
Слышу, слышу слово Божие.
Вижу свет у тьмы на дне.
И душа, в глубины вхожая,
Отвечает глубине.
Ни времён, ни расстояния.
Застываю, чуть дыша.
Ум в забвеньи, ум в молчании,
Говорит с Душой душа.

* * *
Оглянешься - деревья да снега,
Оглянешься - и ничего другого.
И кажется, дорога так долга.
И - ни лица, ни голоса, ни слова.
Но так под снегом роща хороша,
Так каждый белый ствол лучу послушен...
Оглянешься - вокруг одна Душа,
Одна Душа, окликнувшая Душу.

* * *
Молчать. Но не порознь, а вместе
С чащобой лесной, с перекрестьем
Сосны и трепещущей ивы,
Склонённой к воде молчаливой.
Молчать, только вместе со всеми
Стволами, не слыша, как время
Грохочет, желая отвлечь нас
От жизни таинственной, вечной.
Лес древний застыл в ожиданьи
Нас, полных того замолканья,
Что, влившись в покой океана,
Взойдёт полнозвучьем органа.

* * *
Шелесты веток и шёпот вершин,
Зелень и неба просвет -
Нужен весь лес, чтобы сдунуть с души
Пыль оседающих лет.
Ели да клёны, хвоя да листы -
Плещущая благодать...
Душу отмыть до такой наготы,
Чтоб перед Богом предстать.
Зов бесконечности, ветра прибой
Мир, вновь родившийся, нем...
Господи, Боже, я перед Тобой
Вся, не прикрыта ничем.

* * *
Берёз белоснежное пламя -
Из боли нечаянный выход, -
Как мне удивительно с вами!
Как с вами пронзительно тихо...
Как бережно, как осторожно
Дыханьем касаетесь раны...
Здесь ранить меня невозможно,
Здесь я под надёжной охраной
И нет здесь неглавной минуты:
Бог с вами, а значит - со мною...
Бог каждую ветку окутал,
И это зовут тишиною.

* * *
С облаком - сосну, звезду с звездою,
Сердце с сердцем и со вздохом вздох,
Небеса с затихшею водою
Воедино связывает Бог.
Ощути беззвучное согласье -
И поймёшь: незримый наш Творец
Есть глубинный, тайный узел связи
Всех планет, созвездий и сердец.

* * *
А небо!.. Зачем его в мире так много?
Затем, чтоб расправиться было где Богу,
Чтоб стенки исчезли, расплылись границы.
Ведь в сердце твоём Ему не поместиться...
И что же, что будет той самой порою,
Когда я всё сердце, как небо, раскрою?

* * *
А свет заходит за порог,
Идёт великою дорогой
В ту глубину, где дышит Бог,
В ту тьму, где бъётся сердце Бога.
И потому в закатный час
Все стихшие - единоверцы.
Бог тихо зазывает нас.
Бог открывает миру сердце.

* * *
Открыта каждому дорога.
Мир этот - растворённый храм.
Как горизонт, мой путь до Бога
Неукоснителен и прям.
Летит через всё небо птица,
Душа за нею - напрямик,
В те дали, где преобразится
Лицо растерянное в лик.
Все муки жизни принимаю,
Поняв, что Бог меня зовёт.
О, эта линия прямая
И этот целокупный свод!..

* * *
И не ищите, не зовите -
Ведь Бог и впрямь непостижим.
Он узнаётся в миг соитья,
В священный час объятья с Ним.
О, это жгучее объятье,
Явь, опрокинувшая сны,
Быть может, на морском закате,
Быть может, где-то у сосны.
О, бесконечное мгновенье,
О коем в книгах не прочесть,
Когда берёза - откровенье, когда сосна - благая весть.

* * *
Весь мир сейчас заворожён
Единым взглядом:
Река и дальний небосклон,
И всё, что рядом.
К земле немой прильнула высь
Безмолвным ликом.
Душа живая, покорись
Любви великой...

* * *
I
И вновь душ моя глядится
В свой лес закатный, золотой.
И вновь становится страницей
Раскрытой, белою, пустой,
Снегов белеющих белее,
Недвижней, чем морская гладь.
И наклонился Бог над нею
И стал писать, писать, писать...

II
Меня до неба восхваляя,
Ты ничего понять не смог -
Я только душу подставляю,
Как чистый лист. А пишет - Бог.

* * *
И час придёт, и ас настанет,
Душа раздвинется моя -
Я окажусь вдруг в океане,
Я выйду за свои края,
За тесные свои пределы,
В великий окунусь прибой...
Как в воду канувшее тело,
Ты вытеснишь меня Собой.
И постепенно, постепенно
Касанием лучей Твоих,
Всей тяжестью Твоей блаженной
Из сердца вытеснится стих.

* * *
А в лесу немом - только Бог.
А в лесу родном - только я.
Между Ним и мной стёрт порог -
Чаша полная бытия.
А в лесу родном - тишина.
А в лесу немом - высота.
Чаша полная мне дан.
Чаша доверху налита.
В царстве Божием - в том лесу -
День один точно долгий год.
Чашу каждому поднесу.
Только каждый ли отопьёт?

* * *
Мой сентябрь проникновенный,
Чуткий, трепетный... Вот-вот...
Всё, что хрупко, всё, что тленно,
Оторвётся, упадёт.
Но засветится живая
Красота - сплошной витраж.
Это Вечность, вызревая,
В мир заглядывает наш, -
О, ещё едва заметно...
Как в тумане над водой
Весь запутавшийся в ветках
Месяц очень молодой...

* * *
О, только б с моими деревьями в лад!
О, только бы двигаться в ногу
Со всеми, кто жизнь незаметно творят.
О, только бы, только бы с Богом.
Ну, с Богом...

И - ровно вздымается грудь,
И что бы судьба ни сулила,
Но ты не один отправляешься в путь.
С тобою - незримая сила.

* * *
Смотреть вместе с солнцем,
Смотреть, застывая,
Куда нас уводит стрела огневая;
Смотреть неподвижно, вбирая очами
Вовнутрь души уходящее пламя.
Пройти вместе с ним всю бескрайность простора
И вдруг натолкнуться на точку опоры.
В момент иссякания света земного
Нащупать всем сердцем основу основы -
Незримую точку опоры Вселенной,
Вот ТВ, что останется вечно нетленной.

* * *
Струение деревьев ввысь,
Струящаяся к Богу мысль,
Замедлившийся сердца стук,
Втекающий в молчанье звук,
Великой тишины разлив,
В который каждый мёртвый жив.
Движение внутри меня
К возжжению того огня,
Который задрожал в листах,
Как ангельских воскрылий взмах,
И поднялся мгновенно ввысь,
Где звёзды и солнца зажглись.

* * *
Листьев разноцветное горенье
И дождя шуршащая струя...
Созерцанье - это постиженье
Непостижной сути бытия.
Это час той тишины священной,
Когда, видя красоту Твою,
Я в неё внедряюсь постепенно
И Тебя всем сердцем познаю.
Под сосной иль где-то на Синае,
На горе иль в храме - всё равно,
Я не верую, а точно знаю,
Ибо сердце в сердце внедрено.

* * *
Застыть, как дерево. Тогда -
В жизнь вечную пролог.
Ведь наши жилы - провода,
В них заструится Бог.
И ты внезапно ощутишь
Творца в своей крови - такую мощь, такую тишь,
Такой поток Любви!..

* * *
И мы попали в мир иной,
В тот высший, тихий тот...
Что перед этой тишиной
Весь наш водоворот?
И что такое наша мысль,
Дела, заботы, дни,
Когда звучит: остановись!
И Мне в глаза взгляни!

* * *
А может быть, море росло
И длилось от Божьего взгляда,
Как сизого неба крыло,
Как горного кряжа громада.
Создатель глядел и глядел
С великим немым постоянством,
И так раздвигался предел,
Из точки рождалось пространство.
И мир наш понять не спешил,
Что это безмерно большое
Пространство взошло из Души
И было великой Душою...

* * *
Не прерывай меня, не прерывай -
Сейчас идёт немое наполненье.
Ещё далёк, ещё не виден край,
Но внутрь по капле льётся день осенний,
Врастает в душу древняя сосна
И этот клён склонённый, тонконогий.
Но всё ещё душа не вся полна.
Не прерывай и не сбивай с дороги.
В бескрайний мир глядит моё окно.
Внутри меня - священное молчанье.
Не я и мир, не двое, а одно -
Я наполняюсь целым мирозданьем.

* * *
Нет, время не потеряно,
И не упущен час -
Я слышала, как дерево
Сплетало свой рассказ.
И долго, долго слушая,
Как дождь в листве шумел,
Освобождала душу я
Из плена дум и дел.
Нет, ни минута малая
Не промелькнула зря -
В глубинах расчищала я
Незримые моря.
И вот нагая Истина
Из мировых пустот -
Из мест, что я расчистила,
Богинею встаёт.

* * *
И только бы не помешали
Немому вглядыванью в дали,
Проникновенью в глубину
И вслушиванью в тишину.
Утратит час свои границы,
Жизнь будет длиться, длиться, длиться,
И точно свет из тихих вод,
Из сердца счастье вдруг взойдёт.

* * *
Какой великий плодотворный день...
День ничегонеделанья, молчанья,
В которое вмещалось мирозданье,
И за ступенью новая ступень
Без всякого усилья подводила
Меня туда, откуда льются силы.
Ну да, конечно, я была больна,
И, кажется, что в мире бесполезней
Полнейшего бессилия болезни?
Но этот лес из моего окна,
Но это небо, это ни-че-го,
Входящее внутрь сердца моего!..
Не я жила - Оно жило во мне -
И расправлялось в полной тишине...

* * *
Дело всё в том лишь, что каждая птица,
Каждое дерево, как их ни много,
Каждый листок, что на солнце искрится,
Связью прочнейшею связаны с Богом.
Поздней весной, наступающим летом,
Голосом звонким, молчанием вещим
Каждая птица поёт лишь об этом,
Каждый листочек об этом трепещет.
Вот почему в бесконечной Вселенной,
В вечном круженьи вокруг Миродержца
Каждая звёздочка, каждое сердце
Каждый наш волос тончайший - священны.

* * *
I
Рок немой, закон жестокий
Жизнь бесценную унёс,
Оставляя слёз потоки
И немолкнущий вопрос.
Ангел с неба не ниспослан,
Не сошёл Иисус с креста,
И на все мои вопросы
Отвечает немота.
Час немого предстоянья,
Бедна Божия и я.
Полновластье умолканья.
Бессловесность бытия.

II
Потоки слов должны остановиться.
Здесь царствует одна лишь тишина.
Безмолвие - чистейшая страница,
Где проступают Божьи письмена.

* * *
Увидеть Бога значит исцелиться.
Увидеть Бога значит в тот же миг
Над болью взмыть, как над землёю птица,
И в песнопенье претворить свой крик.
Увидеть Бога значит так, как Иов,
Промолвить "да!" среди сплошного "нет!",
Пресечь вопрос, стать небом молчаливым,
Морскою гладью, встретившей рассвет.
И, ощутив гармонию вселенной
Как тайный контур Божьего лица,
В одном порыве рухнуть на колена
И причаститься вечности Творца.

* * *
Бог с вами, все долги, Бог с вами!
Там за делами, за словами
Вот там, за видимой границей,
Там всё вершится, всё творится.
Но, чтоб в те дали, в те глубины
Попасть, нам надо всё покинуть.
Как этот клён, как эта осень -
Всё раздарить с себя, всё сбросить.

* * *
Стать лёгким, точно лист осенний,
Подобно дрогнувшей звезде,
Мелькнуть в мгновенном устремленьи -
Быть всюду и не быть нигде.
Ветвей дрожащих позолота -
Немеющее торжество.
Нет ничего, кроме полёта.
Помимо Духа - ничего.

* * *
Задание давно готово:
Здесь, в этой жизни, не в иной,
Освободиться от чужого,
Переплетённого со мной.
И в тихий час молитвы строгой
В незримом центре бытия -
Внутри себя увидеть Бога,
Который больше я, чем я.

Раздел II. Покой.

Высоких елей контур тёмный.
Звезда над ними зажжена.
Огромна ночь, душа огромна,
И бесконечна тишина.
Звезды мерцающее око
Глядит сквозь дали, сквозь века.
Звезда далёко, так далёко...
Но как же к ней душа близка!
А может быть, всё мирозданье,
Всё множество небесных сфер,
От звёзд до сердца расстоянье
И есть души моей размер?
И в миг, когда немая сила
Земной мой отворила глаз,
Я самоё себя забыла
И вспоминаю лишь сейчас.
Сейчас и здесь, в ночи огромной,
На берегу миров иных,
Где стройных елей контур тёмный
И глаз звезды глубок и тих...

* * *
Тишина, как небеса, большая.
Замираю молча у окна.
И никто, ничто мне не мешает:
За окном и в сердце - тишина.
Тяжкий плод переполняет душу.
Богоматерь знала эту тишь.
Если мир покой твой не нарушит,
Ты ему Спасителя родишь.

* * *
Эти листья бледно-золотые,
Этот нарастающий покой...
Главные часы мои - пустые.
Небо пусто, пуст простор морской.
Скоро лес мой все покровы скинет.
Первый снег уже на землю лёг.
Тихо-тихо я вхожу в Пустыню,
В гулкий храм, где обитает Бог.

* * *
Мне нужно столько тишины,
Чтоб сердцу сделались слышны
Неслышимые голоса,
Бесчисленные, как леса.
Душе необходим такой
Непререкаемый покой,
Чтобы ни мысли, ни слова
Не заглушили Божества,
И сквозь меня в мир Божий шёл
Один творящий жизнь глагол.

* * *
И был покой. Конец тревоге -
Ни поражений, ни побед.
Душа покоилась на Боге,
Как на воде вечерний свет.
Покой небесного простора
С мерцанием бессчётных звёзд.
Покой зерна в земле, в котором
Идёт ежесекундный рост.

* * *
Есть Дерево Бодхи*. Есть Ель вековая.
Есть звёздная россыпь над ширью морской.
Есть Дерево жизни средь Божьего рая -
Раскинувший ветки великий покой.
Средь явного шума - покой затаённый.
Расправили ангелы в небе крыла,
Иль Дерева Бодхи недвижная крона
Таинственной сенью нас всех обняла...
И сидя вот в этом великом затишье,
Где нет ни начала часам, ни конца,
Ты можешь вдруг чётко и ясно расслышать
Биение вечного сердца Творца.
Вот так и наступит душе пробужденье:
В бездействии полном под Древом сиди
И слушай бессмертного сердца биенье
В своей изболевшейся смертной груди.

* Дерево, под которым Будда испытал просветление

* * *
Последний свет разлился в поднебесье,
Весь шум земной собою приглушив.
Нирвана - это точка равновесья
Земли и неба, Бога и души.
И сердце, погружённое в нирвану,
Удержит без усилья и труда
Земной простор, моря и океаны,
И небеса, где теплится звезда.

* * *
Есть сокровенное познанье,
Сердечное, иное зренье.
В котором уровень молчанья
Есть уровень проникновенья.
Есть умолкание такое,
В котором нас совсем не слышно.
И этот океан покоя
Заполнит всем Собой Всевышний.

* * *
Ничего. Лишь водная пустыня,
Серая вода и валуны.
Только в небе редкий просверк синий
И разлив великой тишины.
И вода о выступы не бьётся,
Лёгкой ряби не заметит глаз.
Тот, кто этой тишины напьётся,
Будет ветру отдавать приказ.

* * *
Есть тишина, зовущая к ответу.
Есть тишина, как строгий Божий взгляд.
Не плавай в грёзах, ни на что не сетуй.
Замри, как даль, в которой - весь закат.
Замри, как небо ало-золотое
Или как море в самый тихий час,
Пред Зодчим мира неподвижно стоя,
Не отводя ни на мгновенье глаз.

* * *
Здесь было тихо, было пусто.
Прохладный вечер. Даль бледна.
Парила над водою тусклой,
Расправив крылья, тишина.
Вода в лесов темневшей раме
Глядела, как иконный лик.
Мы были здесь... Мы были в храме.
Храм был безлюден и велик.
Тумана редкие седины
Касались леса и реки.
И было ясно: есть Единый.
Он не разорван на куски.

* * *
Так долго, так бессрочно долго,
Как длится горизонта нить...
Морская даль уже замолкла,
И нам нет силы говорить.
Так тихо, так бездонно тихо,
Как море в предрассветный час,
Когда везде открылся выход
И всё провидит вещий глаз.
Так много, так бессчётно много,
Как неба всем морям дано.
Так созерцает сердце Бога,
Так наполняется оно.

* * *
Выходит путник на дорогу,
Глядит в звезды далёкий глаз.
Не надо, не ищите Бога,
Покуда Бог не ищет нас.
Я сяду на прибрежный камень,
Под длинной горною грядой,
Под стынущими облаками,
Над тихой сизою водой.
Я потеряюсь меж косыми
Ветвями, я сольюсь с листвой.
Я позабуду даже имя,
Я позабуду облик свой.
Пространства сизого остуда,
Воды безмолвной долгий зов...
Я о себе совсем забуду:
Ни грёз, ни планов и ни слов.
Там, где-то на холме покатом,
У старого большого пня
Я потеряюсь. И тогда-то,
Тогда-то Бог найдёт меня.

* * *
Когда догорает дневное светило
И первые звёзды видны,
Когда тишина превращается в силу,
А сила полна тишины,
И темень лесная всё глубже, всё гуще,
И к ветке подходит звезда -
Тогда тихим шагом идёт Всемогущий
Из высей надмирных - сюда.

* * *
Да, жить в лесу, молиться пням...
Не пням, а деревам растущим,
Зелёной шелестящей гуще
И вверх протянутым стволам.
В нерукотворный этот храм
Входить и затихать мгновенно.
И чувствовать поток священный,
Текущий на земле и в небе.
И тихо совершать молебен.
И сердцем всем, всей сутью знать,
Что наша жизнь не труд, не битва,
А непрестанная молитва,
А восхожденье к небесам,
К Творцу беззвучное движенье
Во всём, всегда, в любом мгновеньи.

* * *
По небу летит одинокая птица,
Чтоб всей бесконечностью молча напиться.
Кружит, неподвижные крылья раскинув,
Над старого дерева тёмной вершиной.
И вдаль уплывает в закатное пламя,
И всей бесконечностью делится с нами.

* * *
День пасмурный, сырой, спокойный,
Весь дальний план из глаз исчез,
И монохромный, многослойный
Вставал перед окошком лес.
Шептались капли неустанно
И тихо понимала я,
Что мир родился из тумана,
Что рядом - лоно бытия.
И этот шорох затаённый,
Неспешный, монотонный сказ
Нас зазывает в Божье лоно.
В живой покой, растящий нас.

* * *
Как хорошо молчать с простором вместе.
Как с небом вместе хорошо молчать.
Ни славы, ни признания, ни чести,
А лишь одна немая благодать.
Как хорошо скитаться одиноко
В лесу и слышать шелесты вершин,
И вдруг увидеть просиявшим оком,
Что ты на самом деле не один.

* * *
А за окном моим - метель.
А за окном - ветвей сплетенье.
Засыпанная снегом ель -
Моё беззвучное спасенье.
Да, эта ель в моём окне,
Снежинки пляшущей гурьбою
Всю тяжесть, что жила во мне
Уравновесила собою.
И от смятенья - ни следа,
Как будто Бог обнял рукою.
Так в бездне держится звезда
И нас поит своим покоем.

* * *
А истина предстала мне
Берёзою в моём окне,
И, перебив судьбу свою,
Я перед нею предстаю.
И предстоянья тихий час
Сливает воедино нас.

* * *
Тихая, задумчивая осень,
Замерший, заворожённый лес,
В низких тучах - узенькая просинь
Бледных, отдалившихся небес.
По стеклу течёт слеза скупая.
Дождь притих и принялся опять.
Но сквозь время вечность проступает,
Как сквозь зелень - золотая прядь.

* * *
Нельзя пошевелить рукою,
И слова вымолвить нет сил.
Нарушить полноту покоя
Беззвучный Кто-то запретил.
Последний свет на небосводе,
Последний тусклый отблеск дня,
Но Кто-то входит, Кто-то входит,
Бесшумно входит внутрь меня.
Сейчас Он в бездну сердца канет,
Уже со мной неразделим.
Часы священного молчанья,
Часы соединенья с Ним.

* * *
Осенняя святая тишина,
Хвоя сосны в ажурной позолоте.
И Тайна вдруг становится видна,
Как бы освобождённая от плоти,
От непрозрачной плотности земной.
Листок слетает с ветки неслучайно,
И, может быть, задачи нет иной,
Кроме того, чтобы провидеть Тайну.
Последних листьев золотой пунктир,
Дрожащий на неярком небосводе,
Нам открывает бесконечный мир
И нас в простор неведомый уводит.

* * *
Неподвижная река,
Небо онемелое.
В воду смотрят облака
Сизые да белые.
Даль прозрачна и бледна,
Чуть прикрыта тучею.
И сомкнулась тишина
Над бедой горючею.
Шумы мира не слышны,
Не кричим, не ропщем мы.
Там, на дне у тишины
Ключ от сердца общего.
Замирает плоть и кровь,
Ширь, как плат разостлана.
Смотрит в сердце мне Господь,
Смотрит в сердце Господа.

* * *
Возле речки мелколесье,
Берег пуст и лодок нет.
Здесь не рыбу ловят - песню,
Ловят тайну, ловят свет.
Тростники вокруг, да ивы,
Высь небес и тихость вод.
Только в далях молчаливых
Песня вечная живёт.
Только трав прибрежных шорох
И недвижность облаков...
Будешь тихим, как просторы -
Сеть не выдержит улов.

* * *
Дуновение тумана,
Дали в дымном янтаре -
Эти избы Левитана
В догорающей заре.
Ночь всё ближе, свет всё глуше,
Вечер влагою запах.
Замирают наши души
В Божьих бережных руках...

* * *
Не то монашеская келия,
Не то сквозь все миры дорога -
Моё великое безделие,
В себя впускающее Бога...
Врастание в чащобу дикую,
Впадение в разлив заката.
Моё безделие великое,
Какой Вселенной ты чревато?

* * *
А река зеркальная,
А река щирокая,
А звезда хрустальная,
А сосна высокая.
Дали заозёрные,
Небо лунноликое...
А душа просторная,
А душа великая.
А душа не мерится
И нигде не числится -
Точно дали, стелется,
Точно сосны, высится.

* * *
Ель густая домолчалась
До великого начала,
До истока самого
И до сердца моего.
И с какою новой силой
Сердце вдруг заговорило!
Будто выплеснуло трель
И про Бога и про Ель.

* * *
Они ушли от нас далёко,
Ушли в немые небеса.
И, замирая, видит око.
И ухо слышит голоса,
Которые доносит ветер.
Звук расплывается вдали.
О, что же, что же им ответить?
Зачем они от нас ушли?
Ещё б глядеть, ещё бы слушать,
Что шепчут в высоте листы.
Деревья - это наши души,
Ушедшие от суеты.

* * *
Полоска золота скупая.
Свет меркнет. Запад догорел.
И вот, деревья выступают,
Как души тихие из тел.
Всё сумрачнее мир, всё глуше,
Неслышна беготня минут,
Тела оставлены. Но души...
Но души и во тьме живут.

* * *
Лист за листом, так, как за песнью песнь.
Из золота проложена дорога.
А, может быть, поэзия и есть
Кружащий путь, который вводит к Богу?
Путём кружащим медленно, туда,
Где сердцу больше ничего не надо,
Где радостью подсвечена беда
И тихой болью углубилась радость.
Лист за листом, за шагом новый шаг...
Откуда в грудь влились покой и сила?
Всё приняла, всё вынесла душа
И всё в любовь немую претворила.
Со всех сторон звучит благая весть,
Всегда неизречённая, немая.
А, может быть, поэзия и есть
Ответ души: я слышу, понимаю.

* * *
И я прильну к Тебе, туманному,
Для глаз не ясному, безликому,
К Тебе родному, безымянному
И, как небесный свод, великому.
И умную прерву беседу я,
У моря замолчав со скалами,
И утоплю в дали неведомой
Всё это ведомое, малое.
Душа моя - немая странница -
Войдёт в безмерное, громадное.
А что со мною малой станется,
Про это мне знать не надобно.

* * *
Вот только лишь на миг взгляну
На эту древнюю сосну -
На дно ума осядет муть
И тихо высветится суть.
Храни меня, сосна моя,
От призраков небытия...

* * *
В лесу не надо посторонних шумов.
Здесь льётся речь тишайшая одна.
Сосна моя полна глубокой думы,
Великого внимания полна.
В лесу не надо шумов посторонних -
Здесь говорит лишь только Бог один.
Пусть звук случайный вздрогнет и потонет
В безмолвии внимающих вершин.
И вторит Богу лишь Душа да птица,
С земли до неба перекинув мост.
Здесь каждый миг беззвучно мир творится.
Здесь каждый миг идёт незримый рост.
И потому забота онемела,
Всей нашей важной суете - конец.
Здесь никакого видимого дела.
Здесь действует невидимый Творец.

* * *
Сфумато*, тихое сфумато...
Вот точно так же, как когда-то,
И кажется, что навсегда...
Как неподвижная вода,
Как шёпот веток, цвет приглушен.
Он не горит, не манит глаз.
А только отражает душу
И нежно обнимает нас.
Как будто кто-то убаюкал
Пространство... Ни лучей, ни звука...

*Термин Леонардо да Винчи, означает светлую пасмурность

* * *
Качает ветер ветку клёна,
И что-то шепчет старый вяз.
А я слежу заворожённо
И отвести не в силах глаз.
День тусклый. На исходе лето.
Уже так близко к сентябрю.
Темны деревьев силуэты,
А я смотрю, смотрю, смотрю...
Ничто не происходит в мире,
Лишь ветки клонятся, шурша,
А глаз всё шире, шире, шире.
И всё бездоннее душа.

* * *
Час заката - час общенья с Богом.
Стихший лес, душа немая вся
Молятся торжественно и строго,
Ничего у Бога не прося.
Весь мой смысл и всё моё богатство -
Это Твой золотоносный след.
Помоги мне, Господи, собраться
Воедино так, как этот свет.
Помоги мне влить в людские лица
Отблеск озарённой высоты.
Помоги мне, Боде исцелиться -
Стать всецелой так же, как и Ты.

* * *
Позабыть своё родное имя...
Как всегда, входя в лесную глушь,
Заразиться ритмами лесными
И уйти от ритмов ваших душ.
Тихие, медлительные ритмы,
Величавый, осиянный бор...
Все деревья - вечные молитвы,
Постоянный с Богом разговор.
Много звуков льётся иль немного,
Только - ни обид и ни суда.
Говорят друг с другом через Бога,
Ну а напрямую - никогда.

* * *
А снег идёт, идёт, идёт.
А лес растёт, растёт, растёт.
А глаз застыл, а глаз следит,
Как Бог творит, творит, творит.
Ну да - вот здесь; ну, да - сейчас.
Да будет неотрывным глаз,
Да будет длиться свет в окне,
Да будет мир расти во мне.

* * *
И всё - неправда. Правда - только тишь,
Та, что живёт на дне у мирозданья.
Когда в неё ты сердце погрузишь,
Тогда получишь истинное знанье.
И прежним знаньям подведёшь итог,
И вдруг поймёшь, увидев свет над крышей,
Что потому живёт на небе Бог,
Что Он есть средоточье этой тиши.

* * *
Безмолвное величье мирозданья,
Безмолвный выдох полнобытия...
Бог тот, чьё слово есть моё молчанье
И чьё молчание есть жизнь моя.

* * *
Усесться в лодку и уплыть далёко,
По тихой глади медленно гребя,
И плыть, и плыть, куда уводит око -
В такую даль от самого себя!
Освобожденье от себя. О, Боже!
Какая святость в шири голубой!
Какой простор! И наконец ты можешь
На самом деле встретиться с собой!

* * *
И подступил ко мне покой,
И подступила высота.
И вспомнился простор морской
И контур горного хребта.
И сердце замирало, зная,
Что всё, что нас страшит, - обман.
Есть в мире души - Гималаи,
Душа - Эльбрус, душа - Монблан.
О, неподвижные громады!
Они глядят на нас в упор.
Какая мощь и ясность взгляда!
Какой открылся мне простор!
Никто ни с кем уже не в споре.
Сужденья подошли к черте.
Вся истина - в сплошном просторе,
В бесспорной этой высоте.

* * *
Весы стоят. Нет колебаний.
Две чаши равной полноты:
В одной - вся тяжесть мирозданья,
А ей в противовес - весь Ты.
Закон неумолимо строгий:
Ты сам на всё, за всё в ответ.
Покой возможен только в Боге,
Ни в чём другом покоя нет.
Всем бедам, всей грозе - навстречу,
Себе пощады - никакой.
Когда твои удержат плечи
Твой крест, тогда придёт покой
Всецелый, как небес пустыня,
Что нашу землю обняла.
Душа воскресшая раскинет
Свои парящие крыла.
И вот, всю тяжесть мирозданья
Собой уравновесишь Ты.
Весы стоят. Нет колебаний.
Две чаши равной полноты.

***
А лес спокоен, даже и тогда,
Когда со мной горючая беда.
И мне покой стволов его нужней,
Чем утешения моих друзей.
О, Господи, со всей моей тоской
Молю Тебя: отдай мне Свой Покой...

Раздел III.

Ещё о Чаконе Баха

Чакона - это страшный суд.
Вам страшно? Вы боитесь муки?
Но жизнь всецелую несут
Спасительные эти звуки.
Да, жизнь, в которой смерти нет,
Жизнь вечную без капли тлена,
Без капли тьмы - лишь только свет
Раскрытых глаз Творца Вселенной.
Конец неполноте земной,
Непроходимая граница:
В одной судьбе, в душе одной
Уже не могут совместиться
Ложь с правдой, серафим и бес -
Всесильна Божия держава.
Как дым на солнце, ад исчез,
Как призрак, растворился дьявол.
Свет жгучий страшного суда
Насквозь пронзает тьму ночную.
Оставь надежду навсегда
На всё, что было вкривь и всуе.
Про снисхождение забудь.
В испуге заметались тени -
Нет суеты, есть только Суть.
Нет сна. Настало пробужденье.

* * *
Петру...
На правду не хватило сил.
Хотелось спать и сказки слушать.
Петух пропел и разбудил
Твою затерянную душу.
И вот петух всё вновь и вновь
Поёт: проснись! Не бойся ада.
Сильнее ада жжёт любовь,
А без любви и жить не надо.

* * *
Я не спала. Я слышала Тебя.
Хотя, как глина, оседала плоть.
Я не спала. Я слышала Тебя.
Так Лазарь встал, когда велел Господь.
Я слышала Тебя. Я не спала...
Ведь был сильней законов плоти Свет.
Как тяжесть гор, недвижимы тела,
Но для Любви препятствий в мире нет.
О, эта тяга неподъёмных тел,
Клонящий вниз, неодолимый сон...
Но Свет звенел, звенел, звенел, звенел,
И этим звоном Дух был пробуждён.
Нет, не земному я служу царю,
А сполоху небесного огня.
Благодарю Тебя, благодарю
За то, что вновь Ты разбудил меня.

* * *
Идти за Светом, вслед за Светом
За мигом миг, за часом час,
Забыв, кто ты, забывши, где ты,
Не отведя ни разу глаз.
Среди деревьев на закате
Застыв, как ствол, иди, иди -
И попадёшь к Творцу в объятья,
Очнёшься у Него в груди.
И там поймёшь, что жизнь земная
Впадает в бесконечный Свет.
Дух невозможного не знает.
Безвыходности в мире нет.

* * *
Зачем синеет даль морская,
Качает облако вода?
Затем, что Бог не умолкает
Ни на мгновенье, никогда.
И каждый миг - живой и новый,
И время будет течь и течь,
Затем, что мир - Господне Слово,
Неумолкающая речь.
Оно втекает прямо в душу.
О, только б душу ей открыть!
Когда бы мы умели слушать,
Тогда бы мы умели жить.

* * *
Он говорил нам: "Аз есмь путь".
Сквозь стены путь и сквозь границы.
Да, все концы перечеркнуть
И в бесконечность погрузиться...
Как ни зовётся Божество,
Есть безымянные глубины.
Нет, не к Нему, а сквозь Него -
В ту мировую сердцевину,
Одну на всех. Войти сквозь лес,
Сквозь веток спутанные сети -
И ты поймёшь: вопрос исчез.
Сам Бог сейчас тебе ответил.

* * *
А весна готовится,
Как тугой бутон.
Вот сейчас на звоннице
Грянет первый звон.
Есть Звонарь неистовый -
Нас заливший свет.
Льётся с неба чистого
Всей земле ответ
На любые жалобы
И на стон любой -
Как ты ни страдала бы,
Я опять с тобой.
Отведу удары я,
Распростись с бедой.
Не печалься, старая,
Будешь молодой!
Не тревожься , милая,
Не гляди во тьму -
Я с такою силою
Снова обниму...
Не зовутся сплетнями
Божие дела -
Девяностолетняя
Сара родила.
Бога пустомелею
Назвала при всех,
Залилась веселием -
И родился Смех*.
Меру силы Божеской
Грудь, познай сполна -
Слёз прольётся множество,
Но грядёт Весна!

*Исаак, Ицхак, от слова цхак - смех

* * *
А Духу, входящему в мир наш, не спится.
Он близко. Он всюду, во всём.
Звенит колокольчиком голос синицы
Сквозь льдину души напролом.
Так слушайте, сосны, и слушайте, люди -
Небесного зова волна!
Звенит колокольчик и будит, и будит
От тяжкого смертного сна...

* * *
Тополя, тополя!
Снова дышит земля,
Снова в небе шумят дерева,
Снова ширится свет.
Снова прошлого нет.
И душа бесконечно жива.
Облака, облака...
Ведь довольно глотка,
Чтобы вечность по жилам текла.
Вы о чём? Вы о чём?
Ведь единым лучом,
Блеском глаз перечёркнута мгла.

* * *
А стихи сбивают с ног,
Как весна и как сам Бог,
И как талая вода.
И не деться никуда.
Свет во тьме, и гром в тиши:
Птице - пой, а мне - пиши!

* * *
В золото одетым
Соснам помолиться.
Напитаться светом
И запеть, как птицы.
Силы в теле тают.
Силы нет как нет.
Но ведь свет питает.
Но ведь в сердце - свет.
Он сильней, чем в детстве,
Чем в начале дней.
И куда ж мне деться
От любви моей?
Заново родиться,
Чтобы днесь и впредь
Точно так, как птицы,
От любви дуреть?

* * *
Природа - это Божеский язык.
На нём и говорится это слово,
Которое всегда свежо и ново,
Не задохнулось в переплёте книг.
Кто утверждает, что сосна немая,
Тот с истинною речью не знаком.
И только те друг друга понимают,
Кто овладели Божьим языком.

* * *
У боли не было предела,
Сгустился в горле слёзный ком.
А птица пела, птица пела
Ни почему и ни о чём.
Деревья начали светиться,
А ветер чуть встревожил тишь.
Да кто ты? Ангел или птица?
И что же, что ты говоришь?
Зачем сбиваешь мысли с круга
И за земной уводишь край?
Не замолкай моя пичуга!
Не замолкай, не замолкай!..

* * *
Берёз весенних полукруг
В одеждах снежнобелых...
Какой Амур берёт свой лук,
Чтоб ввысь направить стрелы?
Сегодня сердце во хмелю,
Резонов ты не требуй.
Ну, как ещё своё "люблю"
Земля сказал б небу?

* * *
Жизнь без плана и без цели,
Ликование от ели,
Величавой, совершенной,
Точно стержень всей вселенной.
В гущу веток погрузиться -
И возликовать, как птица,
Захлебнуться в океане
Мирового ликованья.
Ну, а вся судьба земная?
Ничего о ней не знаю.
Или знаю слишком много:
Сердце ведает про Бога.

* * *
А небо! А небо! А небо!
Дар Божий, не в меру роскошный
Что хочешь, взамен с меня требуй!
О, Господи, что Ты даёшь мне!
Не хлебом единым, не хлебом,
А Духа великим раздольем...
Душа моя, полная небом.
Ты, кажется, справишься с болью...

* * *
О, этот насыщенный цвет небосвода
И радость, в которой исчезли края.
Свобода! Свобода! Такая свобода!
Но только постой - не твоя, не моя.
Но сброшена с сердца земного поклажа,
Но птичий хорал загремел в тишине.
Ну, да - не моя, не твоя; только чья же?
Она ведь ликует в тебе и во мне.
Она одолела преграду такую,
Такую лавину смахнула крылом!
И в боли ликует, и в муке ликует,
И в глыбу по имени смерть - напролом.
О, этот насыщенный цвет небосвода,
Созиждущей силы несметный запас!
Свобода! Свобода! Такая свобода!
Свобода Творца, заключённого в нас!

* * *
Кто сможет увидеть у Духа границу?
Кто дно обнаружит в глубинах сердец?
Кто сможет в бескрайность небес погрузиться
И там, в бесконечном, нащупать конец?
В высокое небо на крыльях взмывая,
Душа, словно птица, поёт и поёт:
Конца не бывает! Конца не бывает!
Дай, Господи, силы на вечный полёт!

* * *
А небо! Небо! Это небо!
Пустыня. Полость. Ни-че-го.
Ни крова, ни воды, ни хлеба.
Не плоть, не кровь, не вещество...
Простор бескрайний, молчаливый.
Нельзя объять, вовек не счесть.
Но потому лишь мы и живы,
Что над землёю небо есть.
Какой бы мне ни выпал жребий,
Какая б доля ни ждала,
Но только в небе, только в небе
Расправит Дух свои крыла.
И, может, только лишь в полёте
Поймём, взмывая вновь и вновь,
Что не из крови, не из плоти
Тот, кто созиждет плоть и кровь.

* * *
Откуда я? Из этой синевы,
Из белой пены и ветвей зелёных,
Из шороха младенческой листвы -
Из этого божественного лона.
О, полнота немого бытия!
Дыханье леса предрассветной ранью!
Откуда я? Откуда вышла я?
Немой восторг и счастье узнаванья!

* * *
Переглянусь с моей сосной
И перекликнусь с птицей.
Что каждой новою весной
С душой моей творится?
Какою тайной лес набух?
О чём листы поёте?
О, этот всемогущий Дух!
О, воскрешенье плоти!

* * *
В высях сосны рокотали.
Набегал и молкнул вихрь.
Лес шумел о дальних далях,
Лес шумел о всех живых.
И тонула в этом шуме
Немота могильных плит.
Разве кто-то в мире умер,
Если лес ещё шумит?
Этот вал лесного гуда,
Несмолкающий рассказ.
Это нас зовут оттуда.
Это Бог окликнул нас.

* * *
Древесный шум, небесный зов -
Он к нам идёт с других миров,
Он к нам идёт издалека.
Ему внимают облака,
И раскрывается душа,
Чтоб пить из звёздного ковша.
Быть может, через тыщу лет
Дойдёт на землю звёздный свет.
Не через день, не через год,
Но свет идёт, идёт, идёт.
И что такое жизни срок?
Не прерывается поток,
И в шуме леса слышу я
Рассказ о смысле бытия,
Рассказ о связи всех миров -
Древесный шум, небесный зов...

* * *

I
Свобода - это ветер в ветках,
Живая, сильная струя,
Та, раскрывающая клетку
Слепого, маленького "я".
Пространства оклик. И - с разбегу
Вдаль с быстротой разящих стрел...
Но не разгул и буйство эго,
А выход за его предел.

II
Свобода - это звёздный танец.
Преодоленье веса. Взлёт.
Свобода - это разрастанье
Того, что жизнь душе даёт.
Простор. Безлюдная дорога
Под звёздами, среди полей.
О, это разрастанье Бога
В душе оттаявшей моей!

* * *
Птица в небе, птица в небе,
Облака над головой.
Что за тайна, что за жребий -
Быть воистину живой!
На часок иль на минутку,
А, может быть, на века...
Между мыслей в промежутке
Проплывут облака.
Сила вся и вся надежда -
Этот бестелесный свет.
Важно только то, что "между",
То, чего как будто нет.
Боже, как простору много,
Если впрямь душа жива!
Тишина - свобода Бога,
Заключённого в слова.

* * *
Надела белую фату
И, чуть качаясь, брезжит,
Сверкает яблоня в цвету -
Моя царевна нежность.
Моя царевна белый пух.
Царевна белый лебедь.
Белейший светоносный дух
В голубоватом небе.
Как в высях облако, тиха,
Легка, как в далях птица.
Вся в ожиданьи жениха,
Чтоб в сердце воцариться.

* * *
Говорят, что люди умирают,
Что болеют люди, говорят.
Говорят, что нет на свете рая,
Говорят, что очень близко ад.
Говорят, что нет таких событий,
Чтобы не внесли в водоворот.
Говорите, люди, говорите,
А у дома яблоня цветёт...

* * *
Я вижу ель. Всё ту же ель.
Но неужели это та же?
Передо мной - всей жизни цель
И - сброшенная с плеч поклажа.
Сверкали капли дождевые,
Усеявшие провода,
И я увидела впервые
Вот то, что видела всегда.
О новом не было и речи -
Всё тот же самый вечный свет.
А сердце вздрогнуло от встречи,
Помолодев на сорок лет.
Ну, да - оно сейчас готово
Поворотить все годы вспять
И, видя этот свод еловый,
Ребёнком или богом стать.

* * *
О, созидающая тишь!
Мир утром без греха.
И слышно мне, как Ты творишь,
Ведь я совсем тиха.
Почти не шепчутся листы.
Лес замер в тишине.
Чем тише я, тем больше Ты
Расправился во мне.
Законам всем наоборот
Есть Божеский завет:
Когда в нас тишина растёт,
Смерть сводится на нет.

* * *
Очисти меня, очисти,
Своею легчайшей кистью
Коснись моего лица.
И, как на доске иконной,
Проступит моя бездонность,
И то, чему нет конца,
Из глаз моих в мир проглянет.
Омой меня в океане,
Из коего вышла я,
Вот так же, как та - из пены,
Из этой святой, нетленной
Разлитости бытия...

* * *
И наступит омовенье,
И проступит свет на лицах,
Стоит только на мгновенье
В бесконечность погрузиться.
Не нужны ни труд, ни битва,
Ни писания, ни речи -
Только тихая молитва,
Погруженье в Бесконечность.

* * *
Час предутреннего штиля.
Таял сумрак заоконный.
И деревья выходили
Из божественного лона.
И забрезжившие дали
Сквозь просветы в дымке млечной
Тихо душу призывали
К жизни полной, бесконечной...

* * *
И вот раздался голос Бога.
Все речи мира заглушив,
Он прогремел не за порогом -
В пространстве всей моей души.
Он разорвал её пределы,
Пронзил тьму ночи солнцем дня.
- Что Он сказал? Что повеле Он?
- Он к жизни пробудил меня.

* * *
Ах, весна зеленоокая -
Вспыхнувший, горящий глаз, -
Светоносными потоками
Омывающая нас!
Положенье чрезвычайное:
Дуновение весны
Будто выплеснуло тайну нам
Из безмолвной глубины.
Бьётся сердце беспокойное,
Слыша птичий страстный клич -
Неужели же достойны мы
Сокровенное постичь?

* * *
Открыть глаза, проснуться, распахнуть
Глаза свои - и мир увидеть Божий,
И вдруг понять: что будет, то и будь.
Душа моя, ты не любить не можешь.
В который раз проснуться - и опять
Открыть глаза... Пусть я совсем седая -
Увидеть Божий мир и зарыдать...
И кто мне скажет, отчего рыдаю?
Да, за слезою вновь бежит слеза,
И речи нет о боли и обиде.
О, Господи, оставь мне лишь глаза,
Чтобы проснуться и Твой мир увидеть.

* * *
А утро - чистая страница.
Всё заново. На наш порог
Приходит всемогущий Бог
И предлагает нам умыться.
Умыться свежею росой,
Умыться утренней красой,
Умыться небом голубым,
Стереть с лица вчерашний грим.
Стереть с души пыль прошлых лет
И облачиться в белый свет.
Да, каждым утром в ранний час
Приходит Бог взглянуть на нас
И нам осталось так немного -
Умыться и взглянуть на Бога.

* * *
Душа раскрылась, как цветок,
Навстречу утреннему свету,
И безудержных слёз поток
Безмолвным вытекал ответом
На Божий оклик. Позови
Меня ещё! О, как мне надо
Навстречу всей Твоей любви,
Небесному навстречу взгляду
Раскрыть последний уголок
Души. Раскрыться, как цветок,
Встречая солнце поутру...
И пусть я к вечеру умру.

* * *
Утро зимнее, утро раннее.
Тишь великая, пик внимания...
Я внимаю Тебе, мой Бог.
Свет нежнейший всё небо выстелил.
Я внимаю Тебе, мой истинный.
Я стираю всех дум итог.
Сердце полое, светом полное.
Я внемлю Твоему безмолвию,
Золотящемуся лучу,
И глаголу его великому.
Я внимаю Тебе, Владыка мой,
Ты вещаешь, а я молчу.

* * *
Нет ничего насущней и важней,
Чем, позабыв всю боль и все потери,
Не отвлекаться от души своей
И безоглядно ей одной поверить,
Душе поверить... Но ведь это значит
Пойти по водам, так же как Иисус,
Не утонуть в великом море плача
И выдержать земли тягчайший груз.
Самим собою утолить всю жажду
И голод весь: ты - хлеб, и ты - вода,
С душой своею встретившись однажды,
И ей одной поверив навсегда.
Да, навсегда поверив только ей
Во глубине её увидеть Бога
И, бросив всех слепых поводырей,
Стать самому открытой всем дорогой.

* * *
Поэзия... Да что она такое?
В лес врезавшийся переплёт окна,
Случайный луч, запутавшийся в хвое,
Или осенних листьев желтизна?
Светящийся прорез на тёмной ткани,
В канве листвы узорное шитьё?
А, может быть, Господнее касанье,
Прикосновенье тихое Твоё?
Прикосновенье... Господи, помилуй,
Ну, да, сейчас меня коснулся Ты,
И сердце, задрожав, заговорило,
И под лучом заискрились листы.

* * *
Остановитесь, подождите.
Отпела, отцвела весна,
Нет лета. Никаких событий -
Торжественная тишина.
У года на великой тризне -
Беззвучный световой хорал.
Созрел незримый смысл жизни
И в зримом мире просиял.
Глазам представшая осанна,
Открывшаяся сердцу высь...
В безмолвьи этом осиянном
Остановись! Остановись!..

* * *
А свет осенний, свет осенний, -
Внезапное богоявленье.
Вновь предсказание сбылось:
Плоть мира прожжена насквозь.
Возжженье света без светил!
Создатель мир свой посетил.
Создатель с сердцем говорит -
И сердце, как листок горит.

* * *
Вглядеться в мир Божий,
Вмолчаться, вглядеться -
И вдруг погрузиться
В воскресшее детство,
И дальше - в додетство,
В открытые дали,
Где замерло время,
Где дни наши встали.
Увидеть грядущее
В блещущей пене
И вдруг догадаться,
Что Бог совершенен.
Куда же вся боль и все ужасы делись?
Они есть для тех, кто ещё не вгляделись,
Кто возле распятья упал на колени,
Ещё не узнав о Твоём воскресеньи.

* * *
Есть тайна полёта,
Есть чудо крыла.
Звенящая нота
Сквозь тишь проплыла.
Стокрылая стая
Небес посреди.
Стрела световая
Из Божьей груди.
Сквозь темень, сквозь глину
Всю тяжесть - на нет.
В пучок всеединый
Собравшийся свет.
Войди же, войди же,
Все стены дробя!
Мой Боже, я вижу,
Я вижу Тебя!

* * *
Один и тот же вечный вид...
Но я весь век смотреть готова.
Свет говорит! Свет говорит!
Вот почему Господь есть Слово.

* * *
Ну, и что ж, что в небе хмуро,
В теле старческом - разруха,
Если можно - вон из шкуры,
Как из платья, - в море Духа.
Ненадёжно в старом срубе -
Где-то дунет, где-то треснет...
Ну, и что же, если любишь
С каждым днём всё больше, если...

* * *
Не надо ни умения, ни силы -
А лишь любовь, которой нет конца.
Как это просто - Господи, помилуй -
Подставить душу под поток Творца!

* * *
Какое счастье быть никем!
О, знали б вы, какое чудо
Всем сердцем быть везде и всюду
И быть родной всему и всем!
Какое счастье быть ничьей,
Как это небо, сосны эти,
И, молча, всей собой ответить
Разноголосицей речей.
Какая это благодать - безмолвно выйти на дорогу
И говорить лишь только с Богом,
Которого нельзя назвать
По имени... что значит имя?
Иметь, имение... Бог с ними...

* * *

I
Чтобы слиться с сосной воедино,
Нужен час нескончаемо длинный,
Нужно в сердце так много простора,
Чтоб впечатались снежные горы,
Чтоб не помнить ни кто я, ни где я,
Чтобы Дух это сердце провеял.

II
Дух провеял, Дух расчистил
Всё, что близко и вдали,
И рябиновые кисти
Зелень тёмную прожгли.
Дух расчистил, Дух провеял
Всё земное вещество -
Предосеннюю аллею,
Недра сердца моего.
Гроздь рябины в изумрудах,
Капель вспыхнувший алмаз...
Все мы живы, лишь покуда
Дух провеивает нас.

* * *
А где-то там за лесом - море.
О, омовение души!
Душа, крещённая в просторе,
На гребне снеговых вершин.
Душа, прошедшая дорогу
Сквозь ад, сквозь тридевять земель,
И погрузившаяся в Бога,
Как в долгожданную купель.

* * *
Чайка, маленькая чайка...
Облаков плывущих стайка,
Шири неба без границы
И - чуть видимая птица.
Та, что вдруг иглою белой
Душу проколов, продела
Нитку дальнего огня
И всё небо - сквозь меня.

* * *
До чего далёко!
До чего высоко!
Господи, помилуй,
Сколько в Тебе силы!
Ветер лес полощет -
Сколько в Тебе мощи!
А Любви великой
У Тебя, Владыка,
Как воды у Волги,
Неспешащей, долгой.
Как широт у моря,
Воздуха - в просторе.
Для души для каждой -
Столько, сколько жаждет.

* * *
Мир розовым, белым и сизым окрашен.
За слоем - бледнеющий слой.
Огромное небо - над маленькой нашей,
Над плачущей нашей землёй.
Попала в лучей задрожавшие нити
И стала звездою слеза...
О, только глаза от земли оторвите,
На миг поднимите глаза...

* * *
Тумана серый перламутр
Меня ведёт куда-то внутрь.
И внутренний глубинный слух
Улавливает только дух.
И превращается туман
В живого духа океан.
Его неслышимый прибой
Всё занял, затопил собой.
Ничто. Не мир, не вещество,
Но всё встаёт из ничего.
И видит мой смущённый глаз,
Что мир творится вот сейчас,
Как прежде, в древности седой,
И дух трепещет над водой...

Раздел IV.
Тайный жар.

Все зимы, осени и вёсны
И вереницы летних дней
Переговаривались сосны
С душой притихшею моей.
В ветвях просвечивали дали,
Луч хвою пробивал насквозь,
И всё, что сосны рассказали,
В одну любовь перелилось.
Всех дней и лет мне было мало,
Чтоб слышать это вновь и вновь.
Нет, не из книжек я узнала
О том, что Бог и есть Любовь.

* * *
Мы живём в этом мире,
если любим его.
Рабиндранат Тагор.

Предрассветные шири,
Тишины торжество...
Мы живём в этом мире,
Если любим его.
Всё просторней, всё выше
Нескончаемый вид -
Если видим и слышим,
Если сердце горит.
Если вместо итога
В потускневшей крови
Вдруг почувствуем Бога
По приливу любви.

* * *
В свои права вступает осень.
Дождь мелкий, холодно, темно.
Суровый ветер листья косит
И ударяется в окно.
И веток тоненькие нити
Дрожат. Удар, ещё удар.
Но там, во внутреннем укрытьи...
Но тот глубинный, тайный жар...
Непостижимое горенье,
Охваченное внешней тьмой,
Средь увядания, старенья,
И, может быть, вблизи самой
Всесильной смерти. Огнь без дыма.
Глаз Божий, тайна бытия -
Тот уголёк неугасимый -
Любовь нетленная моя.

* * *
Как долго длится старость... Сколько лет
Как я сама зову себя старухой.
Но всё ещё не привыкает ухо
К тому, что так зовёт меня сосед.
Как долго длится старость... Но она
Прекрасна, точно древняя сосна.
И, может, тем прекрасней, чем древнее.
И вечность, перешёптываясь с нею,
Поит её таинственным вином,
Настоянным на запахе лесном.
Как долго длится старость... Но любовь
Ни старости, ни юности не знает.
Она вот так, как благодать лесная,
С мгновеньем каждым возрождаясь вновь,
Неисчерпаема. И только в этом
Разгадка нескончаемого света,
Сквозящего из старости моей,
Как луч из тёмной гущины ветвей.

* * *
Почти полвека каждый вечер,
Как только внешний свет погас,
Вновь происходит наша встреча,
И вновь - как будто в первый раз.
Да нет, не так - шум крови глуше,
А смысл жизни всё ясней.
Душа всё глубже входит в душу,
А сердце в сердце - всё полней.

* * *
Нам очень скоро уходить.
Но мы расстаться не готовы.
Сквозь жизнь, как золотая нить,
Протянут месяц наш медовый.
Не месяц - век. Как ты ни стар,
Как ни блестят мои седины,
Всё тот же самый тайный жар
Священнодействует в глубинах.

* * *
Когда остались мы вдвоём,
Застывшие в молчаньи,
Наш тихий деревянный дом
Вплывает в мирозданье.
И синих звёзд беззвучный хор
Проходит чередою,
И сердца с сердцем разговор.
Как у звезды с звездою.

* * *
А между нами - тишина.
А между нами - Это.
Вот то, что не имеет дна
Чему названья нету,
Что выдыхают в слове "Бог".
Мы рядом, а меж нами
Бескрайний Млечный путь пролёг
Или заката пламя.
И где ни остановишь глаз,
Всё - жизнь, и всё - сначала.
Так вот, что пронизало нас,
Так вот, что нас связало!

* * *
Отгремели громы,
Вьюга позади.
Наконец, я дома -
У тебя в груди.
Здесь все цели рядом,
Слились все пути.
Наконец, не надо
Никуда идти.
Погружаюсь в око,
Как в простор морской,
До чего глубоко!
И какой покой!..
Не дымится пламя,
Остановлен час.
Бесконечность с нами.
Бесконечность в нас...

* * *
Когда прижалась грудь к груди,
Ни позади, ни впереди
Нет ничего, а есть провал
В то, что ни разу не назвал
Никто по имени. Ожог,
Который - жизнь, который - Бог.

* * *

I

Когда мы суть одно, когда
Меж нами ни дымка, ни тени,
Я понимаю, как звезда
Сама на тайном тяготеньи
Висит средь бездны чёрной. Ей
Не надо никакой опоры.
И то, что там, в груди моей,
Уравновесит все просторы.

II

Так вот что Вселенную держит -
Горящая тайна Творца -
Светящийся внутренний стержень,
Насквозь проколовший сердца.
Ведь Тот, кто миры наши создал,
Беззвучно велел нам: гори!
И сыплются искрами звёзды
В пустынный простор - изнутри.

* * *
Восходит наш с тобою час.
Закат давно уже погас,
И только слабый свет зари
Ещё дрожит у нас внутри.
Всю землю покрывают тени,
И в полной темноте - горенье
Двух обнажившихся сердец.
И вот тогда-то наконец
Уходит всё, что нам мешало
Быть без конца и без начала.
И тайной вечности прибой,
Как в море, слышен в нас с с тобой.

* * *
Час вечности. Тот самый час,
Когда она втекает в нас.
И больше ничего не надо -
Лишь только сердце с сердцем рядом.
И нежность не имеет дна.
И бесконечна тишина.

* * *
Нас связала заря в вечереющем небе.
Нас связал розовеющий свет в вышине.
Мы с тобой не случайно свой выбрали жребий,
Прислонясь, как к иконе, к столетней сосне.
И не надо обетов, не надо молений.
Знала я - будет май и в глухом ноябре.
Знала я, что ты мне никогда не изменишь,
Потому что ты верен разлитой заре.

* * *
А небо было голубым,
Но бледно-бледно, нежно-нежно.
Как будто бы легчайший дым
Своим разливом белоснежным
Его так бережно прикрыл,
Такое бросил покрывало,
Что долго-долго белых крыл
Касанье сердце ощущало...

* * *
Соитье совершается в молчанье.
О нет, не мимолётное свиданье -
Соитие души с красой осенней.
Лишь только так свершается внедренье
В нас красоты. Соитие немое
С торжественно сверкающей зимою,
С весенним ливнем и с расцветшим садом.
Душе соединиться, слиться надо
В одно с листком, упавшим на дорогу, -
И вот тогда она зачнёт от Бога.

* * *
Есть то, что есть. Отснились сны.
Всем выдумкам - предел.
О, сколько нужно тишины,
Чтоб в сердце Бог созрел!
Так вот зачем величье гор
И неба вышина.
Какой же надобен простор
Для Божьего зерна!
Запас всей широты земной
И всех веков запас -
Для крошки маленькой одной,
Заброшенной внутрь нас.
И, может, только лишь одно
Знать в жизни нужно мне -
Что зреет Божие зерно
В сердечной глубине.

* * *
Бог - младенец. Он родится в каждом -
Зёрнышком, вместившимся в горсти.
Но кто даст питьё Ему по жажде,
Чтобы Бог свободно мог расти?
Зёрнышко неведомого сада.
Ведь душа - живая Божья мать.
И чтоб Бога вырастить, ей надо
Всю свою любовь Ему отдать.
Не на миг, не что-то, не отчасти -
Океан душевной полноты.
Всю себя. Но нет полнее счастья:
Всю себя отдать, чтоб вырос Ты.

* * *
Шаг времени - поступь Бога.
Нет, время идёт не мимо.
Как времени надо много,
Чтоб сделалось ясно зримым
Всё то, что рокочет глухо
И ищет в сей мир дорогу.
О, дайте же вызреть Духу
И дайте родиться Богу!

* * *
А тишина на самом деле
Звенит. Когда мы присмирели,
Когда весь шум был укрощён,
Донёсся тот тончайший звон,
Те тайные колокола...
Какая глубь нас позвала!
Какой открылся нам простор!
И ангельский немолчный хор
Пропел о том, что мы - цари
И царствие у нас внутри.

* * *
Я столько говорю о тишине,
Затем что жажду совершенства слуха,
Открытого беззвучнейшей волне -
Разливу созидающего Духа.
Лишь только слышать. Цели нет иной.
Пусть нам деревья старые помогут.
Ведь то, что мы считаем тишиной,
Есть голос несмолкающего Бога.

* * *
Взмахнёт крылами старый клён,
В окне берёза загорится,
И лес осенний превращён
В прекраснопёрую жар-птицу.
Она подымется, шурша
Своим слепящим опереньем, -
И вспыхнет вся моя душа
В таинственном самосвеченьи.

* * *
Поэзия... О, Боже мой!
Тепло ушло. Уюта нет.
Запахло строгою зимой,
Но Ты поэт, всегда - поэт.
Твои незримые персты
Листов касаются чуть-чуть...
Тончайшей кистью чертишь Ты
В лесном пространстве звёздный путь.
Он без конца. Он золотист.
Он с высоты сошёл сюда,
И за листом мерцает лист,
Как за звездой дрожит звезда.
И внутренний, глубинный свет
Лесную озаряет тишь.
Ведь Ты поэт, всегда - поэт,
И Ты творишь, всегда творишь.

* * *
Вот уже дни подошли к октябрю,
Холод и ветра свист.
Господи Боже, благодарю
За жёлтый кленовый лист.
Нету ни "прежде" и ни "потом",
Есть только всплеск огня.
Этим вот жёлтым кленовым листом
Любит мой Бог меня.
Может, поймёте, а может, нет,
Только ведь это так -
Любящий мне посылает свет,
Как сокровенный знак.
Свет, что насквозь прожигает тьму,
Сердце моё зажёг.
Как Он надеется, что пойму, -
Мой сокровенный Бог.

* * *
Ты перед сердцем вновь возник.
Хоть тайну тайн во тьме храня,
Ты спрятал свой любимый лик.
Но только - нет, не от меня!
Ель строгая, как мира ось,
Как откровенье высоты.
Я вижу напросвет и сквозь,
Сквозь этот мир Твои черты.
Неописуем Божий вид,
И сколько Бога не зови,
От любопытства Он сокрыт.
Но только - нет, не от любви!

* * *
Я вглядываюсь в утро не спеша,
Как будто бы в Господнюю икону, -
И тихо раскрывается душа
По образу деревьев заоконных.
Да, осень, как икона золотая,
Проникновенно смотрит на меня -
И прямо в сердце искры залетают
От ясного осеннего огня.
Не то крыла расправила жар-птица,
Не то несёт мне ангел Божий дар -
Но тайный жар в груди моей родится,
И сердце сберегает тайный жар.

* * *
А осень - это рана. Пронзено
Насквозь пространство. Как кровавый след,
На зелени - пунцовое пятно.
Так изнутри струится тайный свет.
Он заливает раненую плоть,
И, умирая, светится она.
И вновь провидит сердце: жив Господь,
Ведь всё ещё пылает купина.

* * *
Смотреть в огонь и шелест слушать,
И никогда не будет много.
Ведь осень вынимала душу
И уносила прямо к Богу.
И в листьев золотом обвале,
В сверкавшей многоцветной гуще
Всё исчезало. Оставались
Огонь и Дух, в огне поющий.

* * *
Из грядущего нету известий,
Только жизни не прервана нить.
И я знаю: жить с соснами вместе -
Это значит воистину жить.
Да, в безвестности, в полном молчаньи,
Только в сердце - невидимый рост.
В единеньи со всем мирозданьем,
С бесконечною россыпью звёзд.
Тёмный лес многослойный, бескрайний,
В глубину зазывающий нас...
Жизнь и есть единение в тайне,
В глубине, недоступной для глаз.

* * *
Целительная боль. Целительность удара.
Расколотая грудь. И там, во глубине -
Из кратера наверх - волна такого жара!
Такой могучий зов Живущего в огне!
Я знаю, от Кого заискрились светила,
Я знаю, Кто в ничём внезапно жизнь зажёг.
О, к глубине моей взывающая Сила!
О, безымянный мой, из смерти вставший Бог!

* * *
Когда в листве огни зажглись,
Когда не шелохнётся мысль,
Когда недвижность такова,
Что каменеют все слова
И превращаются в кристалл,
В котором ясно виден стал
Сгустившийся до плоти свет,
Сводящий всякий мрак на нет...
Свет плотью стал. И вот тогда
Сверкнуло сердце, как звезда.

* * *
Замерцал и высветился рай,
Засверкал в листве алмазной дрожью.
Ты не хмурься, небо, не скрывай
Приоткрытой сердцу тайны Божьей.
Всей Господней мысли глубина
Только в этой ясности осенней,
Точно в чистом зеркале видна,
Где вершится света удвоенье.

* * *
Чуть слышный дождь шуршит в ветвях берёз,
И тихо-тихо клонятся берёзы.
Стихи текут так, как потоки слёз,
И, как стихи, текут бесшумно слёзы.
И пусть надежды все придут к нулю,
И не затянутся до смерти раны -
Пишу я столько, сколько я люблю.
А ведь любить-то я не перестану...

* * *
И сколько я ни написала,
Не книги это, не труды.
Всё это так ничтожно мало...
Всё это лишь Твои следы.
Следы Твоей великой силы,
Что вдавливались в грудь мою.
Ты шёл и шёл, а я следила.
И я следить не устаю...

* * *
Ты Тот, кто вынес неподъёмный крест.
Ты Тот, кто смог пройти через распятье.
И горы вовсе не сходили с мест.
Ты был. Ты есть. И этого мне хватит.
Архангел в небе не трубил в свой рог,
Когда струились слёз бессчётных реки.
Но в человеке смог очнуться Бог,
Бог просиял в прозрачном Человеке.

* * *
Легчайший снег запорошил
Узоры веток.
Я чувствую касанье крыл,
Касанье света.
Даёт какой-то тайный знак
Мне глушь лесная.
Не знаю "где", не знаю "как",
Но что-то знаю.
Земля сейчас белым-бела,
Чиста страница.
Из сердца музыка взошла,
И жизнь длится.

* * *
О, разрастание простора!
Вся тяжесть превратилась в пух,
Сдвигаются и тают горы,
И расправляет крылья Дух.
И больше ничего не надо.
Простор. Пустыня. Ничего.
Свобода света, слуха, взгляда -
Свобода Бога моего.
Всё шире, всё светлей, всё выше -
Вконец разрушенный порог.
И тишина, в которой дышит,
В которой огнедышит Бог...

* * *
О Бога можно вдруг обжечься сердцем -
И в этот самый миг взревёт орган,
Жезл выпадет из рук у громовержца,
И усмириться бурный океан.
И долго будет длиться боль ожога
И затихать в груди глубинный звук.
И ты сквозь рану вдруг увидишь Бога,
И озарится смысл великих мук.

* * *
Как блудный сын к Отцу, так я -
К иному слою бытия,
К тому священному пласту,
В ту золотую темноту,
На дно великого провала,
Где всё сохранно, не пропало
Из жизни ни одной крупицы -
Туда, где вся любовь хранится.
Как блудный сын к Отцу, вот так
Вхожу я в светоносный мрак,
В светящуюся глубину -
И в собственных слезах тону.

* * *
Вечерние ложились тени,
И становились всё ясней,
Что это небо - отраженье
Души невидимой моей.
Вот это розовое пламя -
Разлёт парящего крыла.
Душа раскрылась перед вами,
Душа в объятья позвала...

* * *
Душа говорит о себе не словами.
Душа говорит - значит, смолкли слова.
И только рождается тайное пламя,
И только чуть слышно лепечет листва.
И если слова возникают при этом,
За паузой полной, как небо, большой -
То каждое слово становится светом,
Становится слово всецелой Душой.

* * *
Что проще может быть? Простор расчищен.
Деревья тихо сбрасывают листья,
И жизнь становится немой и строгой.
Вот также души предстают пред Богом
И перед тем, как в мир иной собраться,
Раздаривают все свои богатства.
И тихо раскрываются глубины,
Выплёскивая золото с рубином.

* * *
Не свожу заворожённых глаз
С этих листьев в нежном майском цвете.
Я встречаюсь с ними в первый раз.
Кто сказал, что в восемьдесят третий?
Ничего не знаю про вчера,
Знаю только то, что знают птицы.
Кто сказал, что я, как мир стара,
Если мир мой на глазах родится?

* * *
Мои стихи - благодаренья,
А благодарности нет меры.
И в зимний день, и в день весенний,
В сияющий и в тускло-серый...
Ну, да - и в непогодь такую
Туманом ветки перевиты,
Дождь за окном - а я ликую.
Подходит смерть - Да погоди ты...

Раздел V.

Ты во мне.

I
Успокойся, Я незыблем.
Успокойся, Я бессмертен.
Успокойся, Я всесилен.
Успокойся, Я - в тебе.

II
Ты во мне. Это значит, что я
Всей собой за Тебя отвечаю.
О, священная тяжесть моя,
Глубина, не имущая края!
Высший замысел отчий любя,
Ты готов на великие муки.
Ты во мне, значит, отдал Себя
В эти слабые смертные руки.
Значит, можно Тебя пронести,
В тайной тяжести черпая силу.
Боже мой, сокровенный, прости,
Что я руки на миг опустила.

* * *
I
К Богу обращаются иначе,
Чем к царю, ведущему народы.
Всё равно - ликуя или плача,
Но - в безвестность, внутрь себя - по водам.
Да, по водам, не по твёрдой суше,
Через темень, к внутреннему свету,
Погружаясь в собственную душу,
Где ни знаков, ни указок нету.
Лишь земную ощутив границу,
Ты глаза поднимешь к небесам.
К Богу нужно только обратиться.
Остальное совершит Он Сам.

II
Обратиться значит отвратиться
От всего, что было мне опорой.
Обратиться значит очутиться
Посредине полого простора,
В тех полях, где царствует разруха
И грозит развалом на века мне.
Обратиться - значит, сила Духа
Больше силы ветра, силы камня.

III
И никто не знает, что такое
В самом деле обратиться к Богу.
До Его светящего покоя
Через бездну чёрную - дорога.
Как пронзает сердце луч весенний,
Как нас всех взывает Бог в объятья!
Только не бывает воскресенья
Без моей готовности к распятью.
О, как сердце плачет и пророчит,
И какие шлёт оно моленья!
Трудно помнить гефсиманской ночью,
Что ты сам есть жизнь и воскресенье.

IV
О, как трудно знать о тайне Божьей
Посреди земной жестокой яви!
"Господи, избави, если можно!
Отче мой, зачем меня оставил?"
Но кто может сам себя покинуть?
Как покроет тьма источник света?
Тайна только в том, что мы едины,
И другой у мира тайны нету.

* * *
Ты вынес на кресте такую пытку!
И я с Тобой. И я, и я с Тобой.
Был боли всей земной переизбытком!
И я с Тобой. И я, и я с Тобой.
У ног распятья, на самом распятьи.
Он был моим - Твой самый страшный крик.
Душа с душой переплелась в объятьи,
Сердца не разлучались ни на миг.
Сплошная тьма. И - никакого чуда.
Надежды нет. Не справиться с судьбой.
Откуда ж этот свет во мне? Откуда?
Не смерть, а Свет. Я вся полна Тобой...
Твой голос - он не тонет в адском шуме.
Твой взгляд - он здесь, он не сошёл на нет.
Кто мне сказал: "Всё кончено, Он умер" -
Пусть скажет мне, откуда этот свет?

* * *
О, нет, не лес, не дымный свет,
Не в небе вспыхнувшее пламя,
А Тот, Кого как будто нет,
Кого не увидать глазами.
А Тот, Кого я так люблю,
Что сердце выскочить готово.
Кто сводит смерть саму к нулю
И жизнь творит в миг этот снова.
И в этот миг, и в каждый миг.
О, нет - не то, не то, не это -
Не то, что на страницах книг,
Не то, о чём сказали где-то.
А Тот, Кто сам сказал: Я - свет!
Тот, Кто из сердца высек пламя.
Огонь, сверкнувший нам в ответ
На всё, что выстрадано нами.

* * *
Я без Тебя? Но, Боже мой,
Я без Тебя - лишь только глина,
Пустой сосуд, налитый тьмой,
В котором искры - ни единой.
Но если Божья искра есть,
То сердце не сосуд порожний.
Грудь обожжёт благая весть
О том, что я есть чадо Божье.
Пусть мир в сомненьях изнемог,
И мысли тяжкие, как гири,
Стремятся взвесить, есть ли Бог?
А Бог искрится в этом мире...

* * *
А мне всё мало, мне всё мало
Лучей в листве лесной разлитых.
Я столько внутрь бы ни вбирала,
Душа вовек не будет сытой.
Мне никогда не будет много
Всего, что я люблю и вижу.
Мне надо окунуться в Бога,
И я всё ближе, я всё ближе...
Мне надо в Бога погрузиться...
И вот, я в Нём уже пропала.
Я в Боге так, как в небе птица.
И снова жизнь. Вся жизнь - сначала.

* * *
Я Тебя увидала сквозь ад,
Я сквозь муку Тебя увидала.
Твой бездонный всевидящий взгляд
Останавливал глыбу обвала,
Рассекал роковую черту,
Был сильнее всесильного рока.
Ты позвал на свою высоту,
Ты парил бесконечно высоко.
Над страданьем, над смертной судьбой,
Над стихийной бездушною силой.
Ты позвал. Я пошла за Тобой.
Я навеки Тебя полюбила.

* * *

I
Чтоб вернуться в утраченный рай,
Не подвижничай, а замирай.
Стань беззвучного дерева тише,
Чтобы Божию волю расслышать.
И промолвить, слезу затая:
Да исполнится воля Твоя.

II
Бог не пестует нас и не холит.
Воля Божия - грозная воля.
И божественной воли приятье
Означает пойти на распятье.
Ощутить беспредельность пустот
И узнать, что Творец создаёт
Из того, что не ведает тленья -
Из бессмертия и воскресенья,
Из негаснущего огня -
Из Себя созидает меня.

* * *

I
Бог? Где же Он?
Есть только синий вечер.
Есть только этот уходящий свет.
Есть только нескончаемая встреча
Вот с Тем, Кого как будто в мире нет.
Есть взлёт неспешный птицы большекрылой
И шелест веток, слышимый едва.
Есть то, что вдруг меня остановило
И перебило все мои слова.
Расплылся где-то в небе росчерк дымный.
Невидим Вестник и беззвучна Весть...
А Бога нет. Но, Боже мой, скажи мне
Как нам назвать вот То, что вечно есть?

II
В пространстве Бога в самом деле нет,
Лишь только отзвук достигает слуха.
Лишь музыка одна, лишь только свет -
Присутствие невидимого Духа.
Но замысел неведомый верша,
Безмерное вливается в границы.
И вот, от Духа зачала Душа,
И в мире Бог таинственно родится.

* * *
Голову закинем,
Ввысь ведёт дорога.
Хорошо в пустыне,
Полной целым Богом.
Всё, что снилось, минет,
Небо в изголовье.
Хорошо в пустыне,
Налитой любовью.
Воздух чист до хруста.
Божья речь безмолвна.
До чего же пусто!
До чего же полно!
Искры света пляшут.
Их бессчётно много...
Сердце - это чаша,
Налитая Богом.

* * *
Боже правый, как пространства много
И как вольно веткам в вышине!
Есть свобода не моя, а Бога -
Бога, заключённого во мне.
Бесконечны шири небосвода,
Не измерить мировых глубин.
О, как мне нужна Твоя свобода,
Мой неумолимый Господин!
Знаю меру и безмерность боли,
Знаю тяжесть полнобытия.
Но ведь жизнь - Твоя святая воля.
И да будет воля не моя!
Мы забыли о всесильном чуде,
Тьмой закрыли светоносный пласт.
Но кто свету повелел "да будет!" -
Тот и сердцу всё, что нужно, даст.

* * *
С меня довольно, о, с меня довольно
Того, что Ты на свете есть.
Того, что голос колокольный
Разнёс по свету эту весть.
Я ни о чём просить не стану -
Ведь в грудь мою заходишь Ты.
С меня довольно океана,
Довольно горной высоты.
И, как ни трудно, как ни больно,
Ты - в недрах сердца моего.
Мне бесконечности довольно.
К ней не прибавишь ничего.

* * *

I
Спуститься в собственное сердце,
Укрыться в нём и всё отместь -
Ни бурь, ни времени, ни смерти -
Лишь только То, что вечно есть.
В жизнь вечную, в ту сердцевину,
К той точке - к пульту бытия,
Где мы воистину едины,
Где слились вместе Ты и я.
Пройти через своё распятье
И, отряхнув налипший прах,
Очнуться у Тебя в объятьях
И зарыдать в Твоих руках.

II
Сквозь все раскаты громовержца,
Сквозь бури внутрь ведёт орган -
В глубины собственного сердца,
Где уместился океан.
Очнуться вдруг на океане,
Который бесконечно тих.
И эхо гулкого рыданья
Доносится с миров иных.

* * *
Есть тайна тишины. Есть тишь великой тайны.
Пока не замолчишь, не отворится вход
Во внутренний покой -
в тот мир необычайный,
Который вечно есть, который не пройдёт.
Есть тайна тишины. Замри с благоговеньем -
Откроется тебе такая глубина,
Что всё, что прежде знал, покажется лишь тенью,
Лишь путанной игрой обманчивого сна.
Знакомый мир пришёл сейчас к своей границе,
И вот перед тобой - таинственная тишь.
Ты не войдёшь в неё, но плавно отворится
Дверь сердца твоего, и ты её вместишь.

* * *

I
Всевозрастающая тишь...
О, Господи, ты нас растишь.
Ты всё пространство отдал нам
И в глубине укрылся Сам.
Твоё отсутствие - простор
Для всех лесов, морей и гор,
Простор для духа моего.
Ты не оставил ничего,
Что бы препятствовало мне
Взойти к последней вышине,
На тот недостижимый пик,
Откуда проблеснул Твой лик.

II
Тишина становилась всё гуще,
Тишина становилась поющей,
Становилась невиданной силой:
Тишина прямо в сердце входила.
В тишине было что-то иное,
Словно стал сам Господь тишиною.
Словно свод этот тихий, порожний
Стал беззвучным присутствием Божьим.

* * *
И я вхожу в молчание сосны
И постигаю, что такое чудо.
О, сколько высоты и глубины
Господь оставил, уходя отсюда!
Коснувшийся небес могучий ствол -
Безмолвный царь в притихнувшей державе...
Бог, уходя отсюда, не ушёл -
Он бесконечность нам с тобой оставил.

* * *
Я прикоснусь к Тебе на миг
Так, как бы к матери приник
Младенец. И в меня войдёт
Не то журчанье дальних вод,
Не то звезды далёкой свет,
Не то гуденье прошлых лет.
А, может быть, грядущих дней?
Не ведаю, Тебе видней.
Я только лишь к Тебе прильну -
И вдруг почую глубину,
Которая меня хранит
От всех бесчисленных обид,
От равнодушия и злобы.
Как будто я вхожу в утробу,
В домирный дом, в котором я -
Сокрытый смысл бытия.

* * *
Снег идёт. Косые нити,
Белых крыл водоворот...
Снег идёт. Остановитесь,
Потому что снег идёт.
Тихий-тихий, белый-белый,
Поредел, замедлил бег...
Может, нет важнее дела,
Чем увидеть этот снег.
Нашей воли не нарушив,
Кто-то тихо входит в нас.
Чью невидимую душу
Мы встречаем в этот час?

* * *
Нет, Бог не виден. Виден лишь
Цветок. И сколько ни глядишь -
Стоит цветок, раскрывший глаз,
И к Богу обращает нас.
Куда? На Запад? На Восток? -
Туда, откуда встал цветок.

* * *
Что за тайна у берёзы?
Ведь не просто, не случайно
На ресницах виснут слёзы.
Есть в немой берёзе тайна.
А душа полна, как чаша,
Смотрит в сердце лик иконный.
Что за тайна в сердце нашем?
Почему оно бездонно?

* * *
Я знаю, как блаженно там,
В той запредельной глубине,
Куда заказан вход ветрам.
Но это "там"... живёт во мне.
Там боли нет, но - Боже мой!
Как это нелегко вступить
Во глубину себя самой,
Не оборвавши жизни нить.

* * *
Она бьётся об нас - жизнетворная сила,
Обнимает нас, небо над нами склоняя.
Лишь когда своё сердце я настежь открыла,
Вот тогда мой Господь смог проникнуть в меня.
Вот тогда лишь все страхи мои замолчали,
Вот тогда лишь разливы огромной зари -
Все рассветы, закаты, вся близь и все дали,
Все леса и моря оказались внутри.

* * *
Туманный день. Туман над лесом.
Туман, смягчающий края,
Чуть-чуть приподнимал завесу
Над входом в тайну бытия.
Как бы окутанная дымом,
Истаивала цепь преград,
И стало зримое незримым,
И внутрь обратился взгляд,
И открывалось постепенно,
Что нет конца в глухой дали,
Что все мы родились из пены,
Из бесконечности взошли.
И было необыкновенным
Всё то, что виделось всегда:
Под взглядом растворялись стены,
Была твердь мира не тверда,
Но оказалось снова целым
Разбитое на сто частей,
И что-то крепло и твердело
Во глубине души моей.

* * *
И я увидела Твой взгляд.
Вот тот, разверзнувший глубины,
Вот тот, что проходил сквозь ад,
Так, как резец Творца - сквозь глину.
Взгляд длился, как простор морской,
Где медленно заря вставала.
И ощутила я покой,
Который был сильнее вала
Девятого - такую твердь,
Такое жизни средоточье -
То, обо что разбилась смерть,
И стало видимо воочью
Бессмертие. Земная тьма
Разорвалась, открыв дорогу
Вовнутрь. Так вот во что Фома
Вложил персты, нащупав Бога...

* * *

I
Отец небесный, о, Отец небесный,
Незримый, невесомый, бестелесный,
Объявший нас волною голубою
И давший каждому дышать Собою.
О, сердце, не имущее границы,
Позвавшее растаять и раскрыться -
И вдруг восстать над всей земной разрухой
Единым, цельным, всеобъявшим Духом...

II
О, если я когда-нибудь сумею
Стать дочерью достойною Твоею,
Я внутрь возьму моря, леса и горы,
Не отобрав ни у кого простора.
И низко-низко голову склоняя,
Скажу: Отец мой более меня.

* * *

I
Принять на плечи мир? О, Боже мой,
Как мы бежим от этого заданья.
Бредём к Тебе с протянутой сумой.
А Ты, Всесильный, держишь мирозданье.
Такое только Богу суждено,
А нам своя очерчена граница.
А если Ты во мне, и мы - одно?
А если мне уже не уклониться?..

II
Покой великий, заоконный,
Покой деревьев над рекой,
Покой мерцающей иконы
И Будды спящего покой.
Нет, не за стенками квартиры,
Не в уголке, что чист и тих, -
Возможно только в центре мира
От бурь укрыться мировых.
Тяжка, как горы, милость Божья.
Легка, как небо, благодать.
Быть в центре мира тот лишь сможет,
Кто мир способен удержать.

* * *
Ну вот и всё. Не я, а лес.
Не я, а даль; не я, а небо.
Ты ничего с меня не требуй:
Кто всё отдал, тот сам исчез.
Не я, а свет; не я, а Бог.
Не плоть, а то, что вместе с нею
Не сгинет. Что-то есть важнее
Всего, что ты увидеть смог.
Я всё ещё перед тобою,
Как это небо голубое,
Цветы и быстрые пичуги.
Но мы не врозь. Мы все - друг в друге.
И Тот, Кого не видит глаз,
Кто всех нужней, Он - в нас, Он - в нас.

* * *
Бог живёт в человеческом сердце,
Но на очень большой глубине.
Бог живёт в человеческом сердце,
Он - в тебе, Он - во мне.
Если Бог тебе истинно нужен,
Знай, что Он и не здесь, и не там.
Не ищи Его где-то снаружи,
Не высматривай по сторонам.
И чудес показных не проси ты:
Лишь лукавый ответит на зов.
Чудо очень глубоко сокрыто,
Сокровенно, как Зодчий миров -
Тот незримый, Кто вечно в работе,
Всюду есть, хоть нигде Его нет.
Чудо - жемчуг в ракушке из плоти,
В тьме сердечной таящийся свет.
О, наплыв бессловесного гуда,
Несмолкающая глубина!
Если хочешь добраться до чуда,
Раствори своё сердце до дна.

* * *
Я знаю Бога. Верю в чудо,
Затем, что чудо - это Бог.
Гор тяжких каменная груда
Рассыплется у Божьих ног.
Я знаю: воля Миродержца
Сильней, чем всех стихий приказ.
Но чудо - то, что видит сердце
И может не заметить глаз.

* * *
Такая боль!.. И эти распри, войны,
И ненависть, и вечные кресты...
А Ты глядишь так тихо, так спокойно...
Не Ты, а сосны. Только это - Ты.
Да, это Ты, прошедший сквозь распятье,
Переглядевший ненависть и ложь.
Скажи, откуда столько благодати?
Откуда силы Ты свои берёшь?
В чём смысл и тайна красоты на свете?
Ведь каждая сосна - благая весть...
Я знаю, Ты ни слова не ответишь.
Но Ты глядишь в лицо моё. Ты есть.

* * *
Когда деревья говорят со мною,
Когда сам Бог со мною говорит -
Тогда в душе смолкает всё иное,
Тогда одно молчание царит.
И в этом воцарившемся молчаньи,
Где время свой утрачивает счёт,
Невидимо творится мирозданье
И, точно дерево, душа растёт.

* * *
Я забыла свой взгляд на сосне,
И вдруг стало ненужным и лишним
Всё иное. Отчётливо слышно
Только то, что живёт в глубине.
Всё звучит и сияет сейчас,
И врачует бессчётные раны.
Я в себе. Я внутри - водолаз
На открывшемся дне океана.
Затонула бессильная мысль,
И отверзлись бесстрашные очи
В океане по имени Жизнь.
Или - Бог. Назови, как захочешь.

* * *

I
Три ангела, склонённые над чашей.
Три ангела, в которых - ничего
От наших страхов, суетности нашей
Безмолвно в каждом дышит Божество,
Одно на всех. Единое в трёх лицах.
Бог неделим, как неба вышина.
И надо лишь над чашей наклониться
И за Него испить её до дна.

II
Земная чаша, чаша всех страданий
Посильна сердцу только лишь тогда,
Когда мы пьём за цельность мирозданья,
За то, чтоб в небе каждая звезда,
За то, чтоб каждая былинка в поле
Остались неизменно на своём
Законном месте. За Господню волю,
За Бога, нас созиждущего, пьём.

* * *
Пусть уймётся мой плач, подогнутся колена,
Даже если над крышей безумствует гром.
Я хочу, чтобы мой Господин совершенный
Отразился, как в зеркале, в сердце моём.
Я хочу, чтобы Ель оставалась такою,
Как сейчас, - доносящей мне Божию весть.
Я хочу Твоего не нарушить покоя,
Я хочу, чтобы Ты был таким, как Ты есть.
Даже если... о, Господи, снова и снова
Унимаю свою неуёмную грусть.
Я люблю лишь Тебя. Мне не надо другого,
Хоть земной своей участи глухо страшусь.
Так пускай между нами исчезнет граница,
Перед бездной Твоею рассеется страх.
Я согласна с Тобой. Хоть с Тобой согласиться
Так же трудно, как небо держать на плечах.

* * *
Как звук архангельского рога,
Был шум лесной: "Христос воскрес!"
Кто видел лес, тот видел Бога.
Кто видел Бога, видел лес.
Морские тающие зори
Взгляд уводили за предел.
Кто видел в час закатный море,
Тот Бога своего узрел.
Есть таинство богоявленья:
Кто видел Сына, зрел Отца.
Чей взгляд проник во внутрь творенья,
Тот знает своего Творца.
О, эти сосны в вешнем свете!
Запахший вечной жизнью лес!
"Христос воскрес!" - И вот ответил
Простор: "Воистину воскрес!"

* * *

I
Я и Ты. Кто Ты есть, мой Господь?
Кто есть я? Я - подобие Божье?
Вечный Дух или слабая плоть?
Или нас разделить невозможно?
На земле, не в пустых небесах,
В узел жизни мы связаны тесный:
Без Тебя я ничтожнейший прах,
Без меня Ты лишь Дух бестелесный.

II
Бестелесный, однако живой,
Полный силы вовеки нетленной.
Ты врываешься свежей листвой,
Звёздной россыпью в темень вселенной.
В пламя жизни, в объятья огня
Заключающий мёртвую глину,
О, насколько Ты больше меня,
Ты, сплетённый со мной воедино!

III

Тайный жар Твой - в моей глубине.
В тьме сердечной скрывается чудо.
Я жива - значит, весь Ты во мне.
Я умру - это значит - пребуду
Вся в Тебе. Ни единой черты
От меня. Только Ты. Всюду - Ты.

IV

Ни словца. Мир застыл в тишине,
И никто не ответит мольбе
Но Тебя увидавший во мне
Пусть меня угадает в Тебе.

* * *
И Ты взойдёшь в сердечной глуби,
Как всходит в небесах звезда.
Тебя увидят те, кто любят,
А кто не любит - никогда.
Всё будет то же - сосны, ели,
Но в них проступит Божий лик.
Кто видел Бога в самом деле,
Преобразится в тот же миг.
На небе вздрогнет света кромка
И отразится на воде.
- Христос воскрес! - Он скажет громко.
А кто-то тихо спросит: - Где?
Где? Где? - И взрослые, и дети:
Скажи, где Он? Куда исчез? -
И тот, кто видел, им ответит:
Нигде. Воистину воскрес!

* * *
Светочке моей - одной из самых светлых душ,
которые я в жизни встречала, -
с пронзительной любовью
и благодарностью.

I
Деревья больше знают про тебя,
Чем я. Хоть ты до бесконечности родная,
Хоть сердце разрывается, любя, -
Сейчас тебя деревья больше знают.
Те, выросшие у могильных плит,
И эти, заглянувшие случайно
В окно... я плачу, а сосна молчит,
Храня свою светящуюся тайну.

II
А на земле сейчас волшебный вечер,
Весь лес пронизан золотым лучом.
Стволы, как загоревшиеся свечи.
А ты - во мне. Душа моя - твой дом.
Последних птиц задумчивое пенье,
Немое угасание небес...
Вечернее идёт богослуженье.
Тебя сегодня отпевает лес.

III
Ты умирала, только я не знала.
Ты умирала... ну, а я жила.
И вот волна великого обвала
До сердца потрясённого дошла...
Да, я не наклонялась к изголовью,
Одна металась и молилась ты.
А я осталась с острою любовью
Одна посередине темноты.
Одна с неповоротливой, большою
Бедой своей... Куда деваться мне?
Одна с твоей светящейся душою,
С нагой твоей душой наедине...

IV
Ты говорила: смерти нет -
И умерла. Моя родная,
Сквозь сны провидящий поэт,
Ты говорила то, что знаешь.
И ведь до самого конца,
До растворившей пасть могилы
Свет тихий не сходил с лица,
И с глаз улыбка не сходила.
Ты говорила: смерти нет.
Ты так просила: "Посмотрите
На этот мир, на этот свет!
Не надо никаких событий,
А надо только посмотреть,
Чтоб никогда не умереть".
И мы безмерно смотрим в дали.
Ты умерла. Но умерла ли?
Не скажут две скупые даты,
Откуда ты, ушла куда ты.

V
Открой, открой глаза свои спросонок,
Любовь мою вдохни в себя полней,
Восторженный, влюблённый в мир ребёнок,
Не замечавший старости своей,
Вознёсшийся над правдой ядовитой.
И как ни застилает свет слеза,
Глаза души твоей сейчас открыты
И тихо смотрят в Божии глаза.

VI
Да, ты хотела стоя умереть,
Так, как деревья умирают стоя.
Не корчится у смерти под пятою,
А её в глаз спокойно посмотреть.
Недугам не сдававшийся борец,
Ты захотела встретить свой конец,
Собою никого не утруждая.
Ты так хотела, девочка седая.
В твоей душе сплетались кротость с силой.
И как ни трудно - и в мороз и в зной -
"Всё хорошо, - ты вечно говорила. -
Всё хорошо, чтоб ни было со мной".

VII
Отпеть тебя в душе моей,
Пронзив любовью мрак густой.
Качаньем медленным ветвей,
Стволов безмолвной высотой
Коснуться тайных берегов -
Тех переполненных пустот,
Где сердце сбросило покров
И в наготе своей живёт.
А, может быть, вся красота,
Что каждый день родится вновь,
Есть отпевание Христа,
Сквозь смерть взошедшая любовь...
Июнь 2008

* * *
А я сюда пришла за тишиной,
А я сюда пришла за исцеленьем.
Склоняются берёзы надо мной.
Уходит в небыль наше поколенье,
Уходит в небыль... Только там, вдали,
Забрезжил свет. И этот свет весенний
Напомнил нам, что мы с тобой пришли
Откуда-то... Что где-то до рожденья
Есть то, о чём не знаем ничего -
Не слышат уши и не видят очи.
Но вот из недр сердца моего
Восходит гимн, как свет из недр ночи.
Да, в самой дальней глубине сердец,
В бездонном, болью вырытом провале...
Мы у обрыва. В жизни есть конец.
Но где конец у негасимой дали?

* * *
Ты вынес смертный приговор
Нам всем. И верьте иль не верьте,
Но приговор о нашей смерти
Не отменялся до сих пор.
Ты сердцу ношу дал такую,
Такую муку бытия!..
Так почему же так ликует
Душа влюблённая моя?
Все разделения разрушив,
Свой свет в меня вонзаешь Ты
И раздвигаешь эту душу
До океанской широты.
И я свой гимн не перестану
Слагать. Лишь только позови -
Из самой глуби океана,
Из всей бездонности любви
Я отзовусь всё той же песней,
Всё тем же счастьем бытия.
И знаю - Лазарь вновь воскреснет
И скажет: Господи, вот я!

ТОТ САМЫЙ НОЛЬ.



Швейцарский дневник
29 июля - 15 августа 2008 года.

* * *
Ну, вот оно - тот самый ноль,
В котором исчезает боль.
Или тот самый абсолют,
Откуда мёртвые встают.
Творца окаменевший взмах,
Который нас ввергает в страх,
Наш вечный страх перед концом,
Пока мы не одно с Творцом.

* * *
Престол Всевышнего. Вот он.
Мой дух смятённый вознесён
Туда, где царствует она -
Незыблемая тишина.
И в совершенной тишине
Так явственно открылось мне,
Что Истина неколебима
Как горный пик, одетый дымом.

* * *
Храм времени. Священный храм.
Нет, жизнь пройдёт не скоро.
Ведь время истинное нам
Показывают горы...
Оно нисколько не спешит,
Нет у него границы.
И час инакий, час Души
Тысячелетья длится.

* * *
А созерцанье... созерцанье -
Не дни, а долгие года.
Не на земле, а в океане,
По зыби плещущей - куда?
В безвестность долгою дорогой
Иду, не чувствуя земли.
Всю жизнь стремясь вослед за Богом...
О, только бы не отвлекли!..

* * *
Прильнуть к Тебе, как свет к горам,
Как приникает к небу взгляд.
Прильнуть к Тебе - и мир есть храм.
И силы адские молчат.
И Дух нисходит с высоты,
Как ниспадает с неба снег.
И действуешь лишь только Ты,
И - вновь творится человек.

* * *
Гора велела замолчать.
И озера седая гладь
И затуманенная высь
Шептали мне: остановись!
Остановись, чтоб дать дорогу
Живому Богу.

* * *
И, может счастья нет полней,
Чем это рассеченье дней
Горою, вставшей на пути.
Здесь нашей мысли не пройти.
Всей нашей суете - конец.
Перед творением - Творец.
И это самый высший час -
Наш Бог Себя внедряет в нас.

* * *
Стоит гора. И время встало.
Недвижность полнобытия.
И каменеет, точно скалы,
Моё мятущееся "я".
Как будто Бог взмахнул рукою -
И сгинул ад, и замер рок.
И только в полноте покоя
Стал слышен внутренний поток.
Так вот, что значит воскресенье:
Весь жар Господнего огня,
Всё мир творящее движенье
Я чувствую внутри меня.

* * *
Излом горы сурово чертит
Земным стремлениям порог.
Величье гор - величье смерти.
Здесь нет меня. Есть только Бог.
Нет ни мучений, ни геенны.
Архангел, в рог свой вострубя,
Вещает нам, что смерть священна,
Смерть - очищенье от себя.
И где-то над горой седою
Сам Бог десницей огневой
Кропит нас мёртвою водою,
Чтоб влить струю воды живой.

* * *
Приснись мне, горная громада,
Взгляни во глубину мою.
Мне больше ничего не надо -
Я из обломков восстаю.
Видение вершины белой
На глади сизо-голубой...
Я чувствую себя всецелой,
Я чувствую себя собой.

* * *
Вдали заголубели горы.
Гляжу, дыханье затая,
На неподвижную опору -
Престол Владыки бытия.
Бушуют волны в океане.
Дни проплывают, словно дым.
Но есть у мира основанье.
Престол Творца неколебим.

* * *
I
Я слышу литургию света.
Звучит раскрывшаяся высь.
Как долго может длиться это?
Всю жизнь.
Душа, внимающая чуду,
Освобождается от пут.
И длится жизнь миров, покуда
На небе ангелы поют.

II
О, песнопение простора
И вод внимающая гладь!
Кто сможет ангельскому хору
Всю жизнь всем сердцем подпевать?
Кто различит созвучье Божье,
С небес пролитое в сердца?
Кто это пенье приумножит,
Продолжит музыку Творца?

* * *
Чуть слышимою птичьей трелью
Донёсся зов издалека.
Как ангельское ожерелье,
Мерцают в небе облака.
День в лёгкой дымке, день погожий.
Ничто не в прошлом. Всё - теперь.
Для позванных на праздник Божий
Бесшумно отворилась дверь.

* * *
Среди высоких скал,
У горного отрога,
Где более нельзя
Пошевелиться мне, -
Напиться тишины
И вдруг увидеть Бога
У чаши мировой
На обнажённом дне.

* * *
О, этот долгий, долгий взгляд
Насквозь, внутрь сердца до упора.
Сейчас они меня творят -
Немые, каменные горы
И неподвижная вода
С дрожащей отражённой тенью.
Мы знаем Бога лишь тогда,
Когда вступаем в акт творенья.
Когда мы просим: соверши
Свой суд последний, сокровенный.
И Бог касается души,
Как огнь касается полена.
И в бездне проступает твердь -
Всем страхам и мечтам преграда -
И ты проходишь через смерть,
И чувствуешь такую радость!..
Всё бренное пришло к концу.
Гора стоит на нём надгробьем.
И предалась душа Творцу,
Чтоб стать Его живым подобьем.

* * *
Последний луч... Сейчас, сейчас
Погаснет, скроется из глаз.
Но прежде, чем в ничто нырнуть,
Он нам укажет в вечность путь.

* * *
Над облаками высь заголубела.
И в ней, штрихом чуть видным обведён,
Легчайший замок - белое на белом -
Сон среди яви или явь сквозь сон...
Он не сверкал ни в силе и ни в славе,
Прозрачной тенью среди плотных скал,
Средь ясно зримой, очень близкой яви
Её незримой сутью проступал.

* * *

I
О, Боже, сколько нежности на свете!
Легчайшим краскам неба нет конца.
О, если б только мы могли ответить
Душою всею - нежности Творца!

II
Как бесконечна нежность Божья!
Как будто просто облака,
Но всей собой, всем сердцем, кожей,
Вот так же, как к щеке щека,
Вот так, как тонет взгляд во взгляде,
Я ощущаю с ними связь.
И только этой ласки ради
Я, может быть, и родилась...

* * *
На сказку озеро похоже,
На жизнь бездонную в раю...
Как я люблю Тебя, мой Боже,
Как чувствую любовь Твою!
Есть мудрость древняя, седая -
Всех рассуждений горький след.
Но о любви не рассуждают.
Её находят - или нет.

* * *
Мы высоко, мы в небосводе.
Туман, и в нём голубизна.
Она приходит и уходит,
Видна и снова не видна.
И среди облачного пуха,
Плывущего со всех сторон,
Дрожат, трепещут крылья Духа
И явь легка, как тайный сон.

* * *
Остановись, замри мгновенье!
Но только остановки нет.
Есть сокровенное движенье
И приоткрытый глазу след -
Как бы дорожка золотая -
Дрожь, отсвет Божьего огня,
И каждый блик мгновенно тает,
Но длится сердце у меня...

* * *
Последний луч сейчас на воду лёг,
И стала тишь бездонной и певучей.
Душа есть музыка, а всемогущий Бог
Есть тайна совершенного созвучья.
С небес на землю перекинут мост -
Неисследимая дорога Духа.
И длится танец бесконечных звёзд
Под музыку, не слышимую уху.

* * *
Надежды таяли, как дым,
И из под ног ушла опора.
А Бог мой был невозмутим,
Как эти каменные горы.
О, это горная страна -
Жилища Божьего подножье...
И как же мне была нужна
Сейчас невозмутимость Божья!
Незримой силы пьедестал,
Всей суете земной преграда -
Господь передо мной предстал,
И это было всё, что надо.
Здесь, в совершенной тишине,
Открылся сердцу образ Божий.
Всего себя Он отдал мне,
И мне осталось сделать то же.

* * *
Стать проводом, чтоб тихо тёк
Через меня вселенский ток,
Как в дереве. Земля - звезда.
Ведь все деревья - провода,
Узлы невидимых дорог...
Спроси сосну - ответит Бог.

* * *
Как будто мир сошёл на нет,
Остался тающий подсвет,
Осталась только гладь воды
И Божьи лёгкие следы.
Бог шёл по водам в этот час
И окликал беззвучно нас,
И оставлял чуть видный след,
Который смерть сводил на нет.

* * *
Нет, я не всё сказать смогла,
Что мне велят лучи косые,
Иначе б вновь пришёл Мессия
И с места б сдвинулась скала.
Нет, я не всё сказать смогла.
Я - только вечная Мария,
Сидящая у ног Христа.
И вновь восходит красота,
И распинают вновь Мессию;
А я рыдаю у креста.
Но я не всё сказать смогла.
Не всё, не всё ещё, иначе
Сквозь боль мою, сквозь море плача
Я бы до мира донесла
Небес ликующее пенье -
И смысл глубинный воскресенья
Предстал бы, как глазам - скала.
Нет, я не всё сказать смогла,
Что мне велят косые тени,
Когда на мир ложится мгла...

* * *
Как тихо - Господи, помилуй.
Душа, как дерево - одна.
А, может, внутренняя сила
И есть вот эта тишина?
Ветвей причудливых извивы.
И еле слышный плеск вершин...
А жизнь деревьев молчаливых
И есть, быть может, жизнь души.
Весь век глубинный голос слушать,
Весь век тянуться до небес...
Что про свою мы знаем душу?
Быть может, то же, что про лес.
Одна, как лодка в океане,
Одна средь мировых пустот...
Кто до свое души достанет,
Тот и до Бога добредёт.

* * *

I
Они всё время говорят,
Немые вестники Господни,
Тысячелетия подряд
Вот точно так же, как сегодня.
Рванувшись к небу от земли,
Зубцами пишут в небосводе:
Тысячелетья не прошли,
Ничто на свете не проходит.
Красноречив язык Творца -
Размах и взлёт застывшей кручи.
О, только б слышали сердца
Жизнетворящее беззвучье!

II
О, только б не кончался час,
А стыл века, как горный камень.
О, только бы вмолчаться в вас
И всем безмолвьем слиться с вами!
Великий штиль озёрных вод
И этот пик белоголовый...
О, только б слышать, как течёт
От вас внутрь нас Господне слово!
О, только, только бы во мне
До дней последних сил достало
Внимать владычной тишине,
Готовой мир творить сначала!

* * *
Здесь только лес. Здесь никого.
Здесь очень тихо.
Как бы внутрь сердца своего
Открылся выход.
Сплелись ветвями старый вяз
И кустик робкий.
Здесь внутрь себя приводит нас
Любая тропка.
И ты доверься, ты замри
В лесной чащобе,
Как до рождения, внутри,
В родной утробе.
Нас довременное родство
Соединило
В утробе Бога своего,
В истоке силы...

* * *

I
Наращиванье тишины,
Наращиванье глубины.
Потеря форм предмета,
Истаиванье цвета
До дыма, видного едва...
Наращиванье Божества.
Ведь наше сердце есть бутон,
И в час, когда набухнет он,
Когда ему настанет срок,
Взойдёт невиданный цветок.
И в этом набуханьи
Вся сущность созерцанья.

II
О, сколько дней пройдёт до тайного итога -
Бессмысленно считать, не угадаю я.
Но - двинуться нельзя - вынашивает Бога
Душа обременённая моя.
И что мне до того - не скоро или скоро?
Грядущее - во мне, грядущее растёт.
И этот старый лес, и озеро, и горы,
Как и душа моя, - вынашивают плод.

* * *
Склон горный облако одело.
Почти не виден дальний план.
И пишет белое на белом
Маэстро голубой туман.

Вот он на озеро два блика
Мазком невидимым кладёт -
И тайна нежности великой
Из сердца гор и тихих вод

Зарёю медленной восходит,
Всё шире, выше, всё нежней...
И вот, царит на небосводе,
И мир, как будто тонет в ней.

* * *
Ты говоришь нам о другом,
Ты говоришь нам не о мире.
Ты говоришь нам языком
Взлетевших гор, небесной шири,

Спокойствием озёрных вод,
Звездой на чёрном небосводе.
Ты говоришь нам: всё пройдёт,
Но жизнь вовеки не проходит.

Речь и невнятна, и проста -
Ты оставляешь только знаки.
Ты говоришь, что красота
Есть лишь намёк на мир инакий.

О, нет, не на другую плоть,
О, нет, не на другие земли -
На то, что ввек не обороть,
На то, чему пространства внемлют,

На то, что расстилает гладь
Небес над нашей утлой крышей,
На то, чего не увидать,
На то, чего нельзя услышать.

Немое горное плато,
Заката тающее пламя
Лишь намекают нам на то,
Чего нельзя назвать словами.

И кто намёк беззвучный тот
Услышит - взглянет в наши лица
И тихо скажет: "Всё пройдёт.
Но сердцу нечего страшиться"

* * *
Мы знаем всё и - ничего не знаем:
Мы видим всюду стены, всюду дно,
А мир, обнявший нас, неисчерпаем.
И это всё, что сердце знать должно.

* * *
Ты в сердце у меня, но я Тебя не вижу.
Ты в сердце у меня, но не передо мной.
Ты в сердце у меня. Ты самых близких ближе,
И целый мир лежит между Тобой и мной.
Я помощи прошу. Я вглядываюсь в лица,
Хочу, чтобы с Твоим сходилось хоть одно.
Ты в сердце у меня. Но к сердцу обратиться
Не легче, чем нырнуть на мировое дно.

* * *
Как Ты далёко, Боже мой!
Как Ты далёко!
В Твоей безмерности немой
Потонет око.
О, Боже, как огромен Ты -
Не виден берег.
Твоих широт и высоты
Глаз не измерит.
Не хватит рок, не хватит крыл.
Теряю дно я.
Но Ты меня в Себя включил,
Ты слит со мною.

* * *
И снова призрачные горы
Укутаны в туман седой,
Как будто замок без опоры
Висит над тихою водой.
И снова, Господи, и снова -
О, только лишь в туман вглядись -
Непререкаемое Слово
И нескончаемая жизнь.

* * *
Прииди, Господи, прииди!
Я жду Тебя в лесной глуши.
Ты дал глаза мне, чтобы видеть.
Ты отворил мне глаз души.
О, эта тишина лесная!
Всё прошлое пришло к нулю.
Прииди, я Тебя узнаю.
Прииди, я Тебя люблю...

* * *
Есть в мире только я и Ты.
Всесильный Дух застыл в полёте.
Нет страха, нету суеты,
Нет больше бедной, смертной плоти.

И глее же, где ж ей быть, когда
До неба гребни гор достали,
И придымлённая вода
Втекает в тающие дали?

Есть в мире только я и Ты -
Лишь то, чего нельзя разрушить:
Душа бессмертная моя
И Бог, творящий эту душу.

* * *

I
Ты просишь: опирайтесь на Меня!
Ты просишь о доверьи без предела,
Ни бури не бояться, ни огня
И сделать дух опорою для тела.

И вот зачем бесплотный Дух Святой,
Одетый в золотое, в голубое,
Разлился вездесущей красотой
И поманил нас в вечность за Собою.

II
О, только не забыть бы никогда,
Как отражает облако вода
И как нас Дух уверенно ведёт
По глади тихих, розоватых вод.

Идти по водам, о, идти по водам,
Найдя свою великую свободу
В бескрайности рассветного простора,
Когда лишь только Дух - твоя опора.

* * *
Величье гор, зеркальность вод,
Бездонность леса...
Пусть в сердце навсегда войдёт
Немая месса.
Пусть, точно горная гряда,
Стоит мгновенье,
Чтоб не кончалось никогда
Богослуженье.

* * *
Из дыма, может быть, из пены
Земная возникает плоть.
И время потому священно,
Что воплощается Господь.
Как будто волны в океане,
Проходят дни - за часом час.
Ну, точно горы, время встанет,
Когда Он воплотится в нас.

* * *
Ты развернул свои картины,
Чтобы опять
В сердечных, замерших глубинах
Их написать.
Над озером крутые скалы
Поставил Ты,
Чтобы душа подобьем стала
Сей красоты.
И понемногу, понемногу
Ясней, ясней:
Смысл тишины - вниманье Богу.
Смысл красоты - соитье с ней.

* * *

I
Нет, лес - не отдых на пути.
В лес надо медленно врасти.
Стать елью, липою, сосною -
Сравняться с ними тишиною
И заразиться понемногу
Великим их вниманьем к Богу.

II
Врастанье в лес - в себя врастанье
И точный поворот сознанья
Внутрь мира. Внутреннее зренье,
С самим собой соединенье
И одновременно - со всеми.
Впадающее в вечность время
И ощущение, что ты
Достиг великой высоты
И глубины необычайной.
И только в том лесная тайна.

* * *
Беспричинное,
Безусловное,
Ты над длинною
Гладью ровною,
Ты над горною
Дерзкой линией,
Над просторною
Высью синею.
Ты предвечное,
Ты безвинное,
Над конечными,
Над причинными,
Упованием,
Умозрением -
Ликование
Воскресения.

* * *
А над горными зубцами -
Небо. Неба много.
Развернулась в панораме
Бесконечность Бога.
Высоко жилище Божье,
Им гора не стала -
Только гордое подножье,
Твёрдость пьедестала.

* * *
Остановись!
Остановись!
Идут деревья только ввысь,
А чтобы в высоту идти,
Сойди с привычного пути,
С давно проторенных дорог.
Тебя сейчас окликнул Бог...

* * *
Бесконечность - душа твоя.
Это - долго растущий лес,
Нарастание бытия,
Отмирание всех словес.
День один или год прошёл -
Внутрь движение, не вперёд.
Как кольцуется старый ствол,
Точно так же душа растёт:
Долго ввинчиваясь во тьму,
Пролагая в ней колею,
Углубляясь в себя саму,
В бесконечную суть свою.

* * *
Весь мир как будто бы истаял,
Всё затопила тишина.
И стала истина простая
Сейчас воочию видна.

Туман у горного отрога,
И в нём беззвучный промельк крыл.
Мир очень долго прятал Бога.
И вот, истаял и - открыл.

Покров прозрачный чуть приспущен,
Как будто сквозь земную грудь
Сияет сердце. Виден Сущий -
Миров светящаяся суть.

* * *
На горы лёгкий лёг туман,
Высвечивая скрытый план,
И скалы в дым превращены.
Они видны и не видны.

Как будто чей-то лёгкий сон
Штрихом чуть видным обведён.
И неподвижны камень скал
Сейчас текучим дымом стал.

За слоем проступает слой,
Скала - за дальнею скалой,
Как будто Божий тайный шаг
Впечатан в зыбки полумрак.

* * *
Из-за горы встаёт гора.
Надет венец из серебра
На самый дальний острый пик,
Что из-за облака возник.
Гора мерцает за горой,
За первым рядом - ряд второй.
И дальше, дальше... О, куда
Уводит горная гряда?
Как ясно слышен мощный зов
Уму не ведомых миров!
А сердце - сердце, что с тобой?
Каких великих сил прибой,
Какой любви девятый вал
Внутри тебя забушевал?

* * *
Бог ничего не говорит.
Он только каждому открыт,
Он перед сердцем восстаёт,
Как снежных гор безмолвный взлёт,
Как озера стальная гладь.
Что может Он ещё сказать?
Какую донести нам весть,
Кроме безмолвного "Я ЕСТЬ"?

* * *
Корабль мира в море духа...
Чуть видит глаз, чуть слышит ухо.
И очертанья чуть видны
Свой вес теряющей страны.
Гора в тумана дымке белой.
Дух правит миром, а не тело.
А тело... тело лишь намёк
На образ тот, что так далёк...

* * *
Замолкни и остановись -
Движенье невозможно:
Здесь человеческая мысль
Столкнулась с мыслью Божьей.
Она сейчас нас поведёт
По водам, как по суше.
Она так властно ищет вход
В твою живую душу.
О, как послушна Ей скала
И этот купол синий !
Она созвездья создала
И создаёт поныне.
Её трепещущая нить
Незыблемее храма.
Так замолчи, чтобы впустить
Её в свой мозг упрямый.
О, тишины громовый зов
У горного подножья -
Пересеченье наших слов
Творящей мыслью Божьей.

* * *
Сейчас укроюсь от простора
В утробу леса. Буду ждать...
О, я рожусь ещё не скоро -
Меня в утробе носит Мать.

Мне с каждым часом тише тише.
Во внутрь себя направлен взгляд.
Блаженно сплю, но ясно слышу,
О чём деревья говорят.

С великой Матерью своею
Душа во тьме лесной слилась.
Какое счастье чуять с Нею
Нерасторгаемую связь!

* * *
Бог может покоиться только на Боге.
Всё, что существует, должно быть вдвойне.
И сердцу не надобно многих и многих,
Пусть только мой Бог отразится во мне.
Вот так, как в воде отражаются горы,
Как небо - на глади спокойной морей.
Пусть сердце моё стане Богу опорой -
И Бог будет вечной опорой моей.

* * *

I
И был покой таким великим,
Что смолкло наше естество,
И мы вошли в покой Владыки -
В жилище Бога моего.
Пространство стихшее морское.
Гора над полным штилем вод.
Где нет всецелого покоя,
Там Бог всесильный не живёт.

II
Бездонность затишья, безбрежность лазури,
Небесной, нежнейшей любви торжество.
Бог действует в громе, Бог действует в буре.
Но только в покое - жилище Его.

* * *
"Плывём... куда ж нам плыть?"
Туда, куда укажет
Истаиванье вод и дерзновенье гор,
И нежность облаков, что, точно пух лебяжий,
Усеяли собой раскинутый простор.
Молчание души равно пространств молчанью.
Удвоенный покой. Мы с Господом вдвоём.
И если мы верны безмолвным указаньям,
То до истока сил однажды доплывём.

* * *
Сегодня тишине как будто нет предела.
Небесный белый дым на озеро прилёг,
И может день один равняться жизни целой,
Когда в него вошёл и рядом дышит Бог.

* * *
Туман собою всё опутал.
Но почему-то, почему-то
Всё то, что сердце собирало
В свои бездонный провалы,

Всё то, что в недрах накопило, -
Твердело и не уходило.
Не расплывалось зыбкой пеной,
А стало тайной сокровенной.

Не обернулось серым пеплом,
А там, внутри меня, окрепло.
Не видно ничего снаружи,
Но узел жизни стянут туже.

И вот, не страшно и не больно,
А самое себя довольно.
И, может быть, туман лишь чертит
Чуть видный путь сквозь тайну смерти.


***

Содержание:

*

[Улисс]

Раздел Ⅱ.43. Стихи Зинаиды Миркиной

11. ЧИСТАЯ СТРАНИЦА

«Чистая страница» – одиннадцатая книга стихов Зинаиды Миркиной, значительной и самобытной русской поэтессы, в стихах которой «синтез мировой культуры органичен, как живое дерево» (Вольфганг Казак). Зинаида Миркина – автор многих книг стихотворных переводов, эссе и художественной прозы. Среди писателей, с наследием которых органично «рифмуется» творчество Миркиной, Цветаева, Достоевский, Пушкин… В числе ее переводческих предпочтений – Рильке и арабская суфийская поэзия. Выбор переведённых стихов не случаен – мистическая поэзия, обращенная к глубине бытия, кружащаяся вокруг Бога (по выражению Рильке) – основная линия всех стихотворных книг Зинаиды Миркиной.


Избранные стихи
(конец 2009 – первая половина 2011)

* * *

Я снова – чистая страница,
Вот та раскрытая тетрадь,
В которой будут вновь писать
Рассветный луч, сосна и птица.
Я ничего не создала.
Я ничего не совершила.
Все завершённые дела —
Лишь только камень над могилой.
А я пока ещё жива
И всё ещё готова встретить
Новорождённые слова
И утро первое на свете.

Раздел I
БЕЗМОЛВНЫЕ ВЕСТНИКИ

* * *
И вот рассвета росчерк алый
Разросся в розовую гладь.
И высь о Боге рассказала,
Как мне вовек не рассказать.
А где-то на лесной дороге
Цветок сверкнул живым огнём
И тихо рассказал о Боге —
Не о себе, а лишь о Нём…
О Боже, сколько их сегодня
В любом краю, в любой судьбе,
Безмолвных вестников Господних,
Вещающих не о себе…
И как их весть меня тревожит!
Смысл непостижный постижим.
Ведь эта роза – ангел Божий,
Сосна – крылатый серафим.
* * *
Ликованье! Ликованье!
Это чудо узнаванья
О не ведающем тлена
Скрытом в нас Творце Вселенной;
Вот о том, что никогда
Не случится с Ним беда.
Вот о том, что суть моя —
Беспредельность бытия.
Смысл всей жизни очень прост:
Ввысь из сердца брызги звёзд.
* * *
I
Мои догадки о Тебе,
Мои внезапные прозренья,
Они даются не в борьбе,
А в полноте успокоенья.
Есть миг, когда уже во мне
Ни слов, ни знанья – тишь такая!
И в этой полной тишине
Ты мысль мою пересекаешь.

II
Пересеки меня, пересеки,
Раздавшийся внезапно голос птичий…
И всем земным законам вопреки
Бессмертный Дух меня к Себе покличет.
Так вот откуда этот сноп огня!
Один лишь зов, один лишь оклик быстрый —
И Дух Творящий высек из меня
Вот эти разлетевшиеся искры.
* * *
О нет, не просто красота.
Она – открытье, откровенье
О вечности и воскресенье.
Иначе всё, что есть, – тщета,
Надгробий наших украшенье.
Но красота – благая весть
О том, что смысл у мира есть,
Что в нас есть Божье отраженье.
* * *
I
И, может, смысл наш затаённый
Ещё откроется глазам.
Быть может, все цветы – иконы.
А ствол древесный – это храм.
И роза, и сирень, и ели
Откроют в тайну узкий вход —
И красота на самом деле
Наш безобразный мир спасёт…

II
Осенний дождь, осенний лес,
Осеннее прощанье.
И всей тоске наперерез —
Святое обещанье.
Чего?
Мерцающая нить
Прорежет листьев свод
И вздрогнет… Вправду, может быть,
Мир красота спасёт…
* * *
А небо было сизо-белым.
Над ярким пламенем лесным
Оно задумчиво висело,
Как лёгкий, неподвижный дым.
Был день осенний, непогожий,
Но чаша сердца налита.
Была глядящим ликом Божьим
Вся мировая красота.
* * *
Лишь песня нам доносит Божью весть,
Лишь песня обнимает весь простор,
И только лишь поэзия и есть
С непостижимым тайный разговор.
Она – в песках скользящая вода,
Во мраке чёрном – световая нить…
И без неё никто и никогда
Не сможет с Духом жизни говорить.
* * *
Небо… Небо надо мною —
Прямо в сердце льётся весть:
Есть на свете неземное,
Нескончаемое есть.
Над домами, над погостом,
Всей бескрайностью дыша…
Может, небо – это просто
Разливанная душа?..
* * *
I
О этот блеск небесных множеств.
Дрожь сердца. Зарожденье дня.
Передо мной в окошке – то же,
Что глубоко внутри меня.
Вершится жизни восхожденье
Лишь только в этом удвоенье:
Из ничего встают черты,
И ясно зрим и слышен Ты,
Живущий в глубине меня.
Дрожь сердца… Зарожденье дня…

II
И превратятся лица в лики
На Божий ясный взгляд в ответ.
Расти, расти во мне, великий,
Из глубины встающий свет!
Твоим касаньем мир разбужен,
И, тьму ночную разгоня,
Вот точно так же, как снаружи,
Расти во глубине меня.
* * *
То ли снег идёт чуть слышно,
То ль на нас глядит Всевышний,
То ли птица пролетает,
То ли мысль в пространстве тает…
Только в сердце лёгкий след
От Того, в Ком плоти нет…
* * *
Как мне сказать, что Ты даёшь,
Когда всё сказанное – ложь?
Когда застывшие слова
Как прогоревшие дрова?
Слова живые канут в тишь,
В которой Ты всегда горишь,
И через всё, внутри всего —
Горенье сердца моего.
* * *
Закатный свет заполнил грудь —
Блаженный вестник с тихой вестью,
Что неподвижность – это путь,
Великий путь с землёю вместе:
С лесами, с горною грядой,
Сквозь все концы и все начала,
В единстве с каждою звездой
И с каждою травинкой малой.
* * *
Птица – это вестник Божий,
Но лесная ветка тоже
Донесёт благую весть:
Всё, что сердцу нужно, есть.
И не надо суетиться,
Мы пришли к своей границе.
Привели земные нити
Прямо в Божию обитель.
* * *
Ты раскрываешь душу нам,
Нас тихо обнимаешь светом.
А мы… мы ищем здесь и там.
А мы всё спрашиваем: где Ты?
Ты Дух зажёг, как небосвод,
И тихо шепчешь на закате:
Лишь только тот Меня найдёт,
Кто сам раскроет Мне объятья.
* * *
А деревья за окном
Тихие-претихие.
А деревья за окном —
Иноки в исихии.
А деревья за окном
О душе-невольнице —
Обо мне, тебе, о нём —
Дни и ночи молятся.
* * *
На небе таял росчерк белый,
Слой облаков легчал, редел,
А птица по небу летела
Куда-то за земной предел.
На небе не увидишь Бога.
Пуст бесконечный небосвод.
Он весь – открытая дорога
Туда, откуда жизнь встаёт.
* * *
I
Я снова слышу шум лесной.
Шумят деревья надо мной.
И снова льётся в сердце мне
Рассказ о вечной глубине.
Неумолкающий рассказ
О том, что вечность дышит в нас,
Что не когда-нибудь потом —
Сейчас открыт нам вечный дом.
II
Шумят деревья надо мной,
Влетает ветер с поля.
Не я, не я, а шум лесной
Об истине глаголет.
Вершины майские клоня,
Неспешно, постепенно
Заносит истину в меня
С других концов Вселенной.
* * *
Совсем не делать ничего,
Застыть недвижно тихим утром
И наслаждаться перламутром
Родного неба моего
И раковины на столе,
Моим кораллом снежно-белым…
Да, вовсе ничего не делать,
И даже мысли на нуле.
Быть неподвижно рядом с Богом
И вдруг почувствовать, как много,
Безмерно много мне дано,
Когда есть стол, коралл, окно…

* * *
Так высоко над всей земной тщетой,
Так высоко, что если заглянуть,
То сердце захлебнется высотой
И небеса зальют земную грудь.
Вот там, где параллельные сошлись,
Вот там, где нет ни позади, ни впредь,
Вот там, где тонет трепетная мысль.
Смолкает плоть, и не клокочет кровь,
И целым миром правит тишина.
Вот там, где зарождается Любовь,
Вот там, где разгорается Она....

* * *
О Боже, как нежна голубизна,
Как облака прозрачны ранней ранью!
Издалека глядит на нас весна,
Издалека доносится Дыханье.
Ещё тепла и птичьих песен нет,
Лишь робкие, чуть слышимые звоны.
Но этот разрастающийся свет!
Но этот взгляд любови затаённой…
* * *
Куда, куда взлетает птица?
Куда крыла её взвились?
Куда, куда за ней стремится
В пространстве тонущая мысль?
Куда ведёт полоска света,
В глубинах оставляя след?
– Туда, откуда нет ответа.
Туда, где всё – сплошной ответ.
* * *
А птица по небу летела
Сквозь туч мерцающий опал
Дорогой облачною белой.
О Боже, кто её держал?
Душа моя, немая птица,
Поднявшаяся в высоту,
Кто дал крылам твоим раскрыться
И удержаться на лету?
* * *
И надо ведь только вот это —
Не скоро ли, скоро ль умру,
Но нынче – касание света,
Качанье ветвей на ветру.
Какая великая сила
Доносит беззвучную весть?
Не знаю, что будет, что было,
Но сердце бездонное есть.

* * *
Вы откуда, скажите, откуда?
Из каких сокровенных глубин
Этот ангельский рой, это чудо
Первых листьев берёз и рябин?
Дух от Духа рождён, плоть от плоти.
Ну а пух этой первой листвы?..
Неужель вы меня не спасёте?
Кто же, Господи, если не вы?
* * *
Снова нет душе границы,
Дали неба впереди.
Пролетит по небу птица —
Стих прорвётся из груди.
Вешний ветер ветки кружит,
В душу весть донёс и стих;
Лист проклюнулся наружу,
А из сердца – новый стих.
* * *
Стихотворенье как спасенье.
И я не знаю почему,
Но только вспыхнуло мгновенье
И разом озарило тьму.
И эта вспышка, выход этот —
Свидание к лицу лицом.
Из смертной тьмы в бессмертье света —
Моё сотворчество с Творцом.
* * *
О, только б, только б сил набраться
Всем бедствиям наперерез.
О, только бы не отрываться
От бесконечности небес!
О, только бы движеньем встречным
Туда, где исчезает дно…
Ведь это наша бесконечность
Глядит сейчас на нас в окно.
* * *
Снег пришёл сейчас за мною,
За душой моей пришёл.
Белой-белой пеленою
Обмотал сосновый ствол.
Что-то тайное подслушал,
Закружился надо мной
И мою окутал душу
Белизной и тишиной.
* * *
И я опять, как лес, немая.
В лесу и в небе – благодать.
Я ничего не понимаю,
И мне не надо понимать.
У слов и мыслей есть граница,
Но края нет у бытия.
Мне надо только причаститься
Тому, Кто более, чем я.
* * *
ДЕРЕВЬЯМ
Когда я с вами, мне не страшно.
День будущий и день вчерашний
Не существуют. Есть теперь —
Распахнутая в вечность дверь.
Есть измеренье вертикали,
Разрезавшее наши дали.
Душа моя – высокий ствол,
Который в небеса вошёл.
И адское не страшно пламя,
Но это лишь когда я с вами…
* * *
Стихи – они родятся сами.
Я, кажется, дышу стихами.
Дыханье – Духа дуновенье —
Становится стихотвореньем.
* * *
С земли – на небо. Из словесной
Шумихи – к тишине небесной,
Из нашей тесноты – в просторы.
Вот в ту расправленность, в которой
Нет ни конца и ни начала
И творчество не прекращалось.
* * *
I
Есть тяжесть тел. А что такое души?
Вот те, что не увидеть и не счесть?..
Приходит смерть, чтоб смертное разрушить,
А что ещё в запасе нашем есть?
В лесу высоком пахнет свежей хвоей.
И дрозд поёт, запрятавшись в сосне.
Шумит сосна над самой головою.
В ком больше жизни – в ней или во мне?
Не думайте, не сильтесь и не мерьте,
Пусть шум лесной заполнит нам сердца.
Вся наша жизнь есть подготовка к смерти,
Иль к жизни, не имеющей конца.
II
Что там, за нашей смертной гранью?
Невозмутимое молчанье.
Молчанье неба над землёю,
Молчание пахучей хвои,
Молчанье снегового пика,
Молчание воды великой,
Молчание двух крыл парящих,
Молчание Души творящей.
* * *
Рассвет простор в окне моём расчистил.
Разжались тьмы давящие тиски.
И облака, как ангельские мысли,
Как замыслы Господни, высоки.
И тихо нам заглядывают в лица,
Так отрешённо нас с тобой любя.
О, дай, Господь, мне так же отрешиться
От тяжести земной – от не-себя.
* * *
Я в небо всматриваюсь долго,
Чтоб в тихом небе отразиться.
И вот всё лишнее замолкло,
Исчезли чёткие границы.
О Боже, что же я такое?
Коснулись зрения и слуха
Великий океан покоя,
Немая бесконечность Духа.
* * *
И вновь разглажено чело,
Как небо над землёй моею.
Все стенки и межи смело,
Когда Господень Дух повеял.
Над пепелищем всех разрух
Светящийся, чистейший воздух —
Единый Дух, творящий Дух,
Вот Тот, что мирозданье создал.
* * *
Мне ангелы запели о другом —
Они не знали ни борьбы, ни страха.
Они влетели в мой просторный дом
На крыльях Духа и на звуках Баха.
И, призраки ночные отгоня
(О, сколько их блуждает в недрах ночи!),
Они так просто подняли меня
На крыльях Духа перед Божьи очи…
* * *
Что говорят душе просторы?
Что надо кончить всякой спор.
Что скоро ли или нескоро
Мы превратимся все в простор.
Что жизнью тайной, вечно новой
Раскрытый небосвод набух.
Внутри молчанья зреет Слово,
И этим миром правит – Дух.
О, света нежного разливы —
Пространства голубая кровь…
Земные дали молчаливы,
Как бесконечная любовь.
* * *
Когда на душу сходит благодать,
Есть повеленье это передать.
Есть повеленье, чтоб кому-нибудь
Она ещё заполонила грудь.
Есть повеленье (кто его даёт?)
Раскрыть над этим миром небосвод.
Раскрыть всю душу насквозь, на просвет
И показать, что стен у Бога нет,
Что Он не хочет спрятать ничего
От сердца моего и твоего.
* * *
И снова – ликованье,
И снова – вешний свет,
И снова ранней ранью
На небе – Божий след.
Берёз высоких свечи,
Залитый солнцем лес.
И – сердца с сердцем встреча —
Воистину воскрес!
* * *
Не завидуй Моцарту, Сальери!
Он открыл перед тобою двери,
Он открыл широкую дорогу
Напрямик, сквозь стены, прямо к Богу.
И зачем, зачем такие муки,
Когда есть на свете эти звуки?
Не его и не твои – ничьи,
Точно задрожавшие ручьи.
Точно эта вешняя вода,
Что бежит в ничто и в никуда,
Что сквозит через любую сеть,
Чтоб лучиться, ликовать и петь.
* * *
Буйство зелени весенней,
Натиск жизни – грудь мала!
Тяжести опроверженье,
Сила тайного крыла.
Эти листья, эти птицы,
Эта нежность, этот звон!
Боже, что со мной творится?
Или старость – это сон?
Или Ты на самом деле
Каждой новою весной
Пробиваешь с силой щели
В недрах плотности земной?
И на пне замшелом сидя,
Господи, опять, опять
Мы Тебя способны видеть,
Осязать и обонять!..
* * *
Раскрытость неба… Что она даёт?
О чём она душе напоминает?
…Тот до рожденья начатый полёт,
Та жизнь, умом забытая, иная…
Без имени, без слов, без черт лица,
Не знающая срока и границы.
Вот та, что так заполнила сердца,
Что им в самих себе не уместиться…
* * *
Ах, зачем мы все не вместе?
Почему Господни вести
Не до всех сердец доходят?
Столько шири в небосводе!
Столько места в сердце Божьем:
Все в него вместиться можем.
* * *
Я пропаду, чтоб снова возродиться, —
Нырну в поток немого бытия.
Я буду елью, яблонею, птицей.
Я буду всем и всюду буду я.
Но для тебя я буду только тенью,
Покуда жизнь имеет вес и срок,
Пока ты не почувствуешь Движенье,
Покуда сам ты не войдёшь в Поток…
* * *
Имеющий глаза да видит!
Да слышит, если уши есть!
Наперекор земной обиде
Сквозь смерть пробившаяся весть!
Сквозь боль взошедшая осанна —
Ещё страданья так свежи…
Ещё в груди зияет рана.
Не веришь? Так персты вложи…
* * *
Мир, переполнен благодатью,
В великой нежности затих,
Как будто я в Твои объятья
Вхожу и пропадаю в них.
Как будто мир совсем безгрешный
И нерушим его покой.
И чудится за лесом вешним,
За соснами – простор морской…
* * *
В синий мир уводят дали,
В мир зелёный вводит близь.
Как деревья рассказали
Сердцу, что такое жизнь!
Как я им сейчас внимаю!
Как вдыхаю благодать!
Всё до капли понимаю,
Но сумею ль передать?
Ведь не так же, как мы с вами,
Говорит лесной прибой.
Скажет всё, но не словами —
Всею сутью, всем собой.
* * *
I
Как прозрачна зелень леса!
Листья – капли изумруда.
Не задёрнута завеса:
Бог просвечивает всюду.
Вот Он! Вот Он – в плеске веток.
Как душа возликовала!
Эти лёгкие просветы —
В бесконечное провалы.

II
Зелёный, первый нежный цвет —
Всё в танце, всё в пути, в полёте.
Ещё весь лес едва одет,
Ещё нет тяжести у плоти.
Ещё царит и дышит дух.
Вот он! Вдохни его, потрогай.
Листвы новорождённой пух
Ещё не отделён от Бога.
* * *
Где-то иволга тихо поёт,
В гуще веток зажёгся алмаз.
Я не знаю про век и про год,
Я про Бога лишь знаю сейчас.
Чуть склоняются ветки ракит,
Тихо ветер качает листы.
Это ветер с душой говорит,
Это иволга с сердцем на ты.
Все слова залила благодать,
Ни словечка не произнесу.
Чтобы что-то про Бога понять,
Надо иволгу слышать в лесу.
* * *
I
О, как Ты настойчив, немой невидимка,
Сам слова не скажешь, а мне – говори!
Над лесом дрожащая сизая дымка,
И что-то дрожит и трепещет внутри.
И слово крадётся впотьмах осторожно.
А что ему делать? Ты здесь. Ты велишь —
И я подчиняюсь. Но сколько же можно?
Опять – целым миром набухшая тишь…
II
Сердцу отдыха нет ни дня,
Как растущим всю жизнь лесам.
Бесконечность внутри меня.
Бесконечность стремится к вам…
* * *
Если молодость прошла,
Отчего набухли почки?
Отчего шумит ветла,
И салатные пушочки
На концах у веток ели?
Если жизнь идёт к концу,
Что же птицы так распелись,
Вознося хвалу Творцу?
Что ответить? Что тут скажешь?
Ничего. Шумят листы.
Господи, ведь я всё та же.
Господи, всё тот же Ты.
* * *
Сказать о Боге напрямик?
Да разве есть такой язык?
Да есть ли в словаре слова
Пригодные для Божества?
Их в жизни не было и нет.
Но есть заговоривший свет,
Есть полногласье красоты —
Заговорившие цветы
И в бесконечном океане
Заговорившее молчанье.
Клён наклонился надо мной.
Я тихо говорю с сосной.
Всю жизнь душа внимать готова
Тому, Который сам есть слово,
Тому, Который сам есть свет,
И для Кого слов наших нет.
* * *
Ощутить Тебя в ветре, шуршащем в ветвях,
Ощутить Тебя в росте листочков весенних,
Ощутить свою вечность сквозь тающий прах,
Ощутить в смертном теле своём – воскресенье.
Ощутить Тебя – значит вот здесь, во плоти,
В точке сердца почувствовать шири Вселенной,
Узким входом в безмерность пространства войти
И сквозь все измененья познать неизменность.
* * *
Так вот что это значит, Боже!
О, как же надо лес беречь нам!
Ствол каждый – провод, что проложен
Тобою прямо в бесконечность.
И если только подключиться
К тем проводам душой и телом,
То вот – разомкнута граница,
И силе жизни нет предела.

Раздел II
НАШ БОГ БЕСЕДУЕТ С ГОРАМИ
* * *
А горы внемлют только Богу
И больше никому на свете.
И так не мало и не много,
А тысячу тысячелетий.
И потому-то, потому-то
Всё происходит очень точно:
Восходит солнце каждым утром,
Мерцают звёзды каждой ночью.
И мы горящими очами
Вбираем внутрь заката пламя.
А Бог наш нам не отвечает,
Наш Бог беседует с горами…
* * *
И ничего нет, кроме далей,
Вершин бесчисленных лесных
Да туч, что тихо проплывали…
А я? А я исчезла в них.
Сосна стоит, как горный гребень
В объятьях тусклого огня.
Покуда не потонешь в небе,
Не надо, не ищи меня…
* * *
Моя душа не знает края.
Быть может, только Гималаям,
Взглянувшим миру за края,
И впрямь нужна душа моя.
И я беззвучно отвечаю
Далёким этим Гималаям
И гулу океанских вод.
Мольбами мира Бог нагружен.
Но если впрямь нам будет нужен
Весь Бог, Он в тот же час придёт.
* * *
Как я люблю родные лица!
Впиваю глаз любимых блеск.
Но что же, что со мной творится,
Когда я вижу ширь небес
Или безбрежие морское?!
Кто вдруг явился? Кто исторг
Из бездны свет? Что здесь такое?
Откуда дрожь, любовь, восторг?
И почему стою, немея,
Стволу недвижному под стать?
Быть может, небо мне роднее
Всего, что можно осязать?
Быть может, все мои потери
Хранит в себе прозрачный дым?
О, как же я люблю, как верю
Тому, Кто мной не постижим!
* * *
И вот часы остановились.
Вовне движенья больше нет.
Вовне – блаженное бессилье.
И вдруг открывшийся просвет
Вовнутрь, в то тайное скрещенье,
Где здесь и там переплелись,
И видно, как вершит движенье
Неиссякающая Жизнь.
* * *
Текут часы, течёт река,
Текут по небу облака,
И между мыслей, меж вещей
Течёт невидимый ручей.
Сквозь нас с тобой, сквозь небосвод
И дни и ночи Дух течёт.
Пробито в нас в простор окно,
И потому мы все – одно.
* * *
Что за смертью – непонятно,
А всё понятое – ложь.
Но войди в простор закатный.
Не поймёшь или поймёшь —
Ум потонет в океане,
Всё земное завершив,
И наступит умиранье —
Омовение души…
* * *
I
Тишина – это значит, к концу
Боль подходит, как небо большая.
Тишина – это значит, Творцу
Ни единая мысль не мешает.
Наконец-то окончился бой,
Наконец-то рассеялась небыль,
Наконец-то самими собой
Мы не застим всецелого неба.

II
И нет пустых минут. И нету суесловья.
Разлился океан творящей тишины.
Часы полны Тобой. Часы полны любовью.
Часы мои Твоим свечением полны.
Как будто бы волна притихший берег лижет,
Как будто пролита живой воды струя.
Я вижу этот мир. Я снова ясно вижу.
Тебя самой собой не заслоняю я.
* * *
Когда закатный свет приблизился к земле,
Когда последний луч зарделся на стволе,
Когда в одном узле скрестились все пути,
И стало ясно вдруг, что некуда идти,
И отворилась в нас такая глубина,
В которой не найти ни края и ни дна.
Минуты и часы остановили бег —
Был Богом до краёв наполнен человек.
* * *
Луч всё длинней, длинней, длинней —
Как будто бы сквозь даль морей,
Сквозь всё свечение простора,
Сквозь всю бессчётность миль пути
До сердца он хотел дойти
И там, во мне, найти опору.
Ту точку, тот незримый трон,
Где Дух творящий утверждён.
* * *
Истина, как небеса, спокойна.
Истина тиха, как свод небес.
Отгремели, отпылали войны.
Мир очнулся. Умерший воскрес.
Оказались страсти наши тенью.
Страх погас. Остановилась дрожь.
Истина есть жизнь и воскресенье.
Остальное – суета и ложь.
* * *
Ты так просил согласия на тайну —
На то, что не обнять и не понять.
На эту молчаливую бескрайность,
Таинственную эту благодать…
Ты так просил: не надо разделенья.
Мы слиты, мы едины днесь и впредь.
Ты так просил согласья и смиренья,
Но мы хотели ведать и владеть…
* * *
Когда часы текут в согласье
С качаньем лёгкого листа
И тихо дышит в каждом часе
Вся ширь, и глубь, и высота,
И сердцу бьющемуся ясно
То, что не ведает конца,
Тогда душа моя согласна
С великой волею Творца…
* * *
Ни мысли не было, ни силы,
И было всё и ничего.
Не знаю – небо ль в грудь входило
Иль я входила внутрь него…
Сейчас лицо в бескрайность канет.
Меня на берег не зови!
Я утопаю в океане
Всевозрождающей любви.
* * *
Мы в лесу, а может – в Боге…
Перепутались дороги.
Вдаль и вглубь манит листва.
Затерялись все слова,
Затерялись все резоны
В гущине берёз и клёнов.
Ну а я сама нашлась:
Стала вдруг заметной связь
С каждой веткою случайной
И со всей вселенской тайной.
* * *
Нельзя пошевелить рукой —
Деревья в час ночного штиля
Меня позвали в свой покой
И тайну мне свою открыли.
Её не перелить в молву.
Я этой тайны не нарушу.
Я вас в покой свой позову
И там свою открою душу.
* * *
И вновь Ты говоришь со мною.
Но что же, что Ты говоришь?
Над тёмной полосой лесною
Небес светлеющая тишь.
Ты говоришь деревьев тише,
Свой взгляд внутрь сердца углубя.
Но я Тебя должна расслышать.
Не Ты меня, а я – Тебя.
* * *
Ну вот и всё. Конец пути.
Мне больше некуда идти.
Я, точно дерево, застыла,
Вступив в поток незримой силы —
В неисчерпаемость свою.
Поток течёт, а я стою…
* * *
Не разбирай меня на части,
Мир беспокойный, мир шумящий.
Я – неделимое одно,
В котором всё заключено.
Я древо жизни. Я икона.
Я то таинственное лоно,
В котором зреет Божье семя
И делает священным время.
* * *
В пустом пространстве робкий звук.
И всё. И ничего вокруг.
На весь простор – единый вдох,
Единый свет, единый Бог.
И в каждый куст, и в каждый ствол,
И в каждый прутик Он вошёл.
Мильон корней, мильон вершин.
Мильоны нас, а Он один.
* * *
Какой простор! Какие дали!
Их охватить не может взгляд.
Куда они меня позвали?
Что вынести душе велят?
Открытое, немое поле
С полоской синею лесной.
И столько счастья, столько боли!
Вот столько, сколько надо мной
Пустого неба, шири, далей —
Дух всё вместить в себя готов.
Куда они меня позвали —
Не знаю, но иду на зов.
* * *
А Бог вне смерти. Бог на небе.
Он среди тех немых пустот,
Куда уводит горный гребень,
Куда закатный луч ведёт.
А там… О, что же там такое?
Как в вещий глаз, в простор вглядись —
Разлив великого покоя,
Океаническая жизнь…
* * *
Дело Его – это мира приятье
Внутрь себя. Вплоть до муки распятья.
Мир весь вместить до последней частицы.
Так, чтобы каждой душе причаститься,
Так, чтоб не в грёзах ума, не в виденье —
В сердце своём ощутить Воскресенье.
* * *
И я приду на берег Божества,
И все познанья расплывутся дымом,
И логика утратит все права
Перед бескрайним и неисчислимым.
Наполнит воздух звонкий птичий свист,
Великий дух простор души расчистит,
И я увижу ствол, увижу лист —
Неисчислимость, бесконечность листьев.
Разлив листвы и больше ничего.
Лист за листом и – ничего другого.
Незащищённой жизни торжество,
Всё сбросившей и бесконечно новой.
Ноль рукотворных построений всех,
Простор открыт. За далью снова дали.
Великий ноль. Нет никаких помех,
Что нас с тобой от Бога отделяли.
* * *
I
О, если б мне хоть раз один,
Ещё хоть раз увидеть море!
Раскрыться до таких глубин,
Где мы не думаем, не спорим,
А знаем. Ибо я – не я,
А половодье бытия.
Не этот сжавшийся комок,
Которому отмерен срок
От сих до сих – мне нет предела.
Дух познаёт свою всецелость.
И вот бессмертье ощутимо,
Как сей простор необозримый.
Я – всюду. Жизнь уйти не может.
Я чувствую Тебя, мой Боже.

II
А море мне напоминает
О том, что мера есть иная,
О том, чего ещё не знаю,
Но, дорастая, буду знать.
Ведь наша жизнь есть рост незримый,
Путь Духа неостановимый,
Великий, как морская гладь.
И эти волны в океане —
Живого Духа воздыманье
К Тебе, к Тебе, к Тебе – туда,
Где я во всём и навсегда.
* * *
Есть в сердце внутреннее знанье,
Что нет у жизни окончанья.
Нам снится мера, снится срок,
А Дух бескраен и высок.
Не знаю, кончусь или нет,
Но ныне – бесконечный свет.
И погружение в него
Есть смысл смысла моего.
* * *
И всё неважно. А важна
Лишь наклонённая сосна.
Всё то, что говорит она,
Душа моя понять должна.
Который день, который раз
Я слушаю её рассказ,
Но лишь дослушав до конца,
Узнаю своего Творца.
* * *
Какая тишина во мне!
Недвижно тело. Жизнь бессрочна.
И в этой полной тишине —
Путей древесных средоточье.
Идут стволы, идёт листва
Незримой внутренней дорогой,
И душу, точно дерева,
Уже нельзя отвлечь от Бога
Ничем и ни на миг единый —
За пядью пядь, за шагом шаг…
И точно соком сердцевина,
Любовью полнится душа.
И вот когда уже она
Застыла от переполненья,
Приходит за зимой – весна,
И вслед за смертью – воскресенье.
* * *
И я гляжу, гляжу туда,
Где исчезает след следа,
Где ни приметы от меня,
Где небо, облако склоня,
Уводит мой бездумный взгляд
Поверх всех стенок и оград.
Да, от меня там – ни следа.
Зачем же я гляжу туда?
Зачем же всей душою я
Стремлюсь куда-то за края,
Пустой простор, как жизнь, любя?
Как будто там саму себя,
А не далёкую звезду,
Не бездну полую найду?..
* * *
Глядеть, куда велишь. Глядеть, куда покажешь,
Куда Ты сам глядишь – по взгляду Твоему.
Отдать Тебе весь груз – земных тревог поклажу
И налегке пройти с Тобою через тьму.
Ты рядом, но просить мне ни о чём не надо.
Молчи, вся боль моя, мой страх земной, молчи!
Я верю Твоему всевидящему взгляду.
Иду, куда ведут закатные лучи.
* * *
Свет очень долго догорал,
Как замирающий хорал.
Как вал стихающий морской,
Он тихо перешёл в покой.
Спокойной ночи, мир земной,
Ты спишь во мне, ты слит со мной.
* * *
Глубинный звон. Великий свет.
Есть третий световой завет:
Открой за краем новый край,
Разлиться свету не мешай.
Пускай раздвинутся все стены.
Не будь собою, будь Вселенной.
Не стой у света на дороге.
Умри в себе, воскресни в Боге.
* * *
Так вот в чём тайна всех морей —
Всего без края и начала:
Я с бесконечностью своей
Сегодня утром повстречалась.
Живая тайна бытия
Сверкнула мне рассветной ранью.
Она не чья-то, а моя.
Она со мною ждёт слиянья.
Белеет даль. Снега, снега…
Горят рождественские свечи.
До Бога только три шага,
Нет, два – шагни Ему навстречу…
* * *
Не надо сомненья, не надо гаданья,
Лишь миг единенья, лишь только касанье,
Пронзённость внезапная Духом одним.
И – вот оно – небо! Давай улетим!
И – сами собою отброшены гири,
Мы в мире надмирном, мы в целостном мире,
Мы в мире бескрайнем, мы в мире бессрочном,
Мы там, где земля наша видится точкой.
Где нет разделенья – сплошное объятье.
Где сняты вопросы земные, как платье,
И вспыхнуло пламя без чада и дыма —
Бессчётные звёзды, огонь негасимый.
* * *
А свет углублялся, а свет истончался,
И сердцу хотелось, чтоб он не кончался.
И сердцу хотелось с ним вместе продлиться.
Туда, где исчезнут межи и границы,
Туда, где беззвучье касается слуха,
Туда, где вся твёрдость становится духом.
А дух с этим миром расстаться не хочет,
И так разливаются белые ночи,
И так наступает всевластье покоя,
И дух неподвижно висит над землёю.
* * *
И протянулись облака,
Как будто Божия рука,
Как будто бы Твои персты,
Как будто бы вот здесь сам Ты
И никого другого нет,
А лишь горящий Божий след
Протянут через небосвод
И в бесконечность нас ведёт.
* * *
Друзья мои, хранители немые,
Берёзы, сосны вещие мои,
Я каждый день встречаю вас впервые —
Исчезло время, мысли в забытьи.
Любой порой – весеннею, осенней,
Средь солнечного, пасмурного дня —
Я слышу Духа тихое струенье
Из тайной глуби ввысь через меня.
* * *
Переливчатые дали,
В небе переплёт вершин,
А деревья доставали
До таких глубин души…
До такого средоточья —
До скрещения путей,
До волшебной тайной точки
Посреди груди моей.
Точки, где исчезло время,
Провалился в вечность час.
Точки, где Господне семя
Упадает внутрь нас…
* * *
А солнце медленно вставало,
И разливался тяжким валом
О смысле мировом рассказ,
И вписывался внутрь нас.
И постепенно, постепенно
Под этой тяжестью священной
Ночная исчезала муть,
И ликованье рвало грудь.
* * *
И уцелеет мирозданье,
И станет юною земля,
Когда мой уровень молчанья
Дойдёт до полного нуля.
Когда мой Бог покой обрящет
В глубинах сердца моего.
И снова сможет Дух Творящий
Всё воссоздать из ничего.
* * *
Тишина в тишине, глубина в глубине,
И всё менее, менее плоти…
Там, где тают миры, там, у мира на дне,
Вы в дыхание Божье войдёте.
И за вдохом и выдохом, Богу вослед,
В пустоте, в мировом океане —
Лишь шаги по скользящей воде. Тверди нет,
Плоти нет. Есть Господне дыханье.
* * *
Замолчать, чтоб Ты заговорил,
Замолчать, чтобы Тебя послушать,
Стать пустым без мыслей и без сил,
Чтобы Ты мою заполнил душу.
О, какой прекрасный храм воздвиг
Ты в моих опустошённых недрах!
Господи, о, как же Ты велик!
Господи, Твоя безмерна щедрость.
* * *
Не поминайте Бога всуе,
Но всякой суете конец —
Свет так вонзался в плоть лесную,
Как в камень – зодчего резец.
Как метко было попаданье,
Как пристален и точен глаз!
Вот так творится мирозданье,
И не когда-то, а сейчас.
* * *
Вниманье! Я сейчас внемлю
Тому, что всей душой люблю.
И ясно слышу наконец
Всё то, что говорит Творец.
И ведь не надо ничего,
Кроме вниманья моего.
И для пришествия второго
Не надо ничего другого.

Раздел III
ДЕНЬ ДАН БЫЛ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБ БОГУ ВОПЛОТИТЬСЯ

* * *
День гас. Он дан затем, чтоб я себя узнала.
День дан нам для того, чтоб ощутить Творца,
Чтоб влились все концы в единое начало,
Чтоб влился Божий мир внутрь одного лица.
День дан был для того, чтоб осветились лица,
Чтоб через всех прошла единая волна,
День дан был для того, чтоб Богу воплотиться.
И нам вся наша жизнь для этого дана.
* * *
Время нужно только для того,
Чтоб успело смолкнуть естество.
Может, жизнь нам для того дана,
Чтобы разрасталась тишина,
Чтобы час за часом, не спеша
Целом небом напилась душа
И земная отзвучала б ложь.
Что потом? Замолкни – и поймёшь…
* * *
Зачем, зачем так неба много
И так бескрайна моря гладь?
Чтоб предоставить место Богу.
Чтоб Духу было где дышать.
Всё шире, всё светлей, всё выше
Над немотой могильных плит
Здесь дышит Дух. Дух жизнь надышит.
Здесь Бог всё заново творит.
* * *
Рассветный простор заоконный
Всё чище – видней и видней.
Всё небо – большая икона,
И я замерла перед ней.
Всё трепетней, всё золотистей
Прямой нескончаемый путь.
О, только лишь сердце очисти
Для неба, входящего в грудь.
Я знаю, сдвигаются горы
Легчайшим дыханьем Творца.
О, только бы больше простора —
И силе не будет конца.
* * *
Благодарю Тебя, благодарю
За новый день, за новую зарю,
За то, что лес опять весной запах,
За слёзы на ветвях и на глазах.
За тот насыщенный зелёный цвет,
Которому до смерти дела нет.
За этот вечный океан любви,
Разлившийся в пространстве и в крови.
За утренний голубоватый дым.
За то, что Ты от нас неотделим.
* * *
Так вот она – душа моя:
Переизбыток бытия.
Простор пустой, как небосвод,
В котором только Дух живёт.
Вот тот, что волен и крылат,
Вот тот, не знающий преград.
Тот нищий и всецелый, тот,
Который дышит и поёт,
Который веет и летит,
Который каждому открыт.
* * *
Сбросить тяжесть земли, как заплечный мешок,
И свободным войти в жизнетворный поток.
Нагишом – нет у Духа совсем ничего,
Кроме неба, помимо Себя самого.
И пространство, и время провеяно Им —
Ничего не имеющим Духом сквозным.
И верша свой бессменный незримый полёт,
Ничего не прося, Он себя раздаёт.
Точно солнце свой свет, раздаёт благодать
Всем, кто может вместить,
Всем, кто может принять.
* * *
Сердце прыгнет, как щенок,
Всё вокруг сбивая с ног,
Вскачь – навстречу Господину,
Озарившему вершины,
Раздарившему сиянье
Утром вешним, ранней ранью.
* * *
Нету у Бога от сердца укрытия —
С нами Он в каждом мгновении.
Каждое дерево – это событие,
Каждый листочек – явление.
Утро погожее, утро весеннее.
Духом промытая плоть.
Мир наш светящийся – богоявление,
Сердцу представший Господь.
* * *
В начале был великий вихорь,
Но буре стихнуть суждено.
Как тихо, Господи, как тихо
Вот там, где Ты и я – одно.
В начале слёз струились ливни
И рвался крик, простор дробя.
Как дивно, Господи, как дивно
Не отделяться от Тебя…
* * *
Сквозь все муки жизни каждый день я
Вижу Твой незаходящий свет.
Я Тебя узнала по лишенью
Всех богатств и всех земных примет.
Ты велел остановить мгновенье,
Пересечь поток имён и слов.
Я Тебя узнала по свеченью
Вечности через земной покров.
* * *
О, эта нежность на рассвете
В тишайший час, в бездонный час…
С какою нежностью нас встретил
Тот, кто когда-то создал нас!
Не ждите – никакой приметы,
Нет лика – ни одной черты,
Но этот взгляд, но нежность эта —
Разлив небесный чистоты…
Но это тихое дыханье,
Но этих красок колдовство,
Тончайших веток колыханье
И трепет сердца моего…
Иду, иду Тебе навстречу
В Твой тихий, в Твой просторный храм
И как смогу Тебе отвечу —
Всю душу я Тебе отдам.
* * *
Быть может, мне остался день один.
Но разве он не равен жизни целой?
В снегу деревья. Среди их седин —
Светящегося облака пробелы.
Быть может, мне остался только день.
Быть может, нет, но ведь и так быть может.
А дальше – всё скрывающая тень…
Но этот день – такой подарок Божий!..
* * *
Я живу для того, чтоб Тебя воплотить.
Я живу для того, чтоб дать место Тебе.
Облаков предрассветных жемчужная нить
Проведёт через все лабиринты в судьбе.
Я живу для того, чтобы тьму обороть,
Чтоб разгладились лиц искажённых черты.
Я живу для того, чтобы дать Тебе плоть.
Я живу для того, чтоб стал видимым Ты.
* * *
I
Весна! Весна! Пасхальная неделя!
Христос воскрес. И весь простор воскрес.
Дыханье Божье. Веянье апреля
И половодие, разлив небес.
Уже не надо ни воды, ни хлеба.
Земля не жаждет. Голод утолён.
Сейчас всю землю заливает небо,
И мы, очнувшись, стряхиваем сон.
Уже не надо никаких событий.
Душа, все грёзы сонные оставь!
Христос воскрес!
Послушайте, очнитесь!
Ведь воскресенье – это наша явь!

II
О, Духа вечная река,
Текущий с неба свет!
Ты думал – это облака,
А это Божий след.
Явление беззвучных сил,
Творящих жизнь начал.
Господь всю душу исследил…
А ты не замечал?
* * *
Ещё одна весна. Ещё одно вторженье
В мир Бога самого.
О, Господи, Ты – вот!
Ещё один призыв всех мёртвых к воскресенью.
Ещё один судьбы земной переворот.
Ещё раз на глазах событье из событий:
Оделся плотью Дух – победа бытия.
Ещё раз Бог сказал: Персты свои вложите!
Удостоверьтесь все – Я ожил! С вами Я!
* * *
Внимательность глаз, обострение слуха,
Тишайший молитвенный час.
Огромное небо – пространство для Духа,
Живого, творящего нас.
О, счастье великое – плыть в океане,
Забыв о земных берегах,
И чуять великое это дыханье
Как собственных крыльев размах.
* * *
I
Сколько дали впереди!
Сердце рвётся из груди.
Сердцу в ней не уместиться.
Сердце рвётся вслед за птицей,
Не оставившей следа,
В небо, в дали, в никуда.

II
Жизнь уходит. Я старуха.
Разве так? А сколько Духу,
Всюду веющему, лет?
И когда «Да будет свет!»
Бог сказал? Вчера? Сегодня?
Сколько лет делам Господним?
* * *
Улыбнусь залитым светом
Соснам. Всей душой в ответ им
Вдруг зальюсь внезапным смехом.
Буду далям гулким эхом.
Ветру в поле, птичьим стаям
Подмигну: «Мы что-то знаем».
* * *
Не взошла из сердца песня,
Только радость, только дрожь.
Погоди, пока исчезнешь,
Как древесный ствол – замрёшь.
Только тихое качанье
Золотящихся ветвей…
Погоди, пока не станет
Мир весь песнею твоей…
* * *
Я постигаю, постигаю
Тебя всем существом своим.
К тебе ведёт тропа другая,
Ведь Ты умом не постижим,
А только духом. Ум не может
Черты и числа уничтожить,
А Ты не знаешь черт и мет,
И у Тебя пределов нет.
И я Тебя вдыхаю. В тайну
Мой вдох направлен, в глубину.
Я выдыхаю в мир бескрайность
На миг один – и вновь вдохну.
И каждое моё мгновенье
Есть внутреннее постиженье,
Тот полный ликованья труд,
Который творчеством зовут.
* * *
Ничего не объяснять. Ничего не говорить.
Лесу вешнему под стать —
Лишь светиться, только быть.
Только в полной тишине
Чувствовать теченье дня.
Всё, что надо сделать мне,
Сделается за меня.
* * *
Хорошо тебе, лесная птица!
Ах, какая это благодать —
Под высоким облаком кружиться
И простор крылами обнимать!
Быть безвестным, истинным поэтом,
Божий мир любить, как отчий дом,
И все дни, все годы петь об этом,
Лишь об этом – ни о чем другом…
* * *
Тот, кто дороже жизни, в землю лёг.
Куда нам деться с нашею тоскою?
Что от Него осталось? Только Бог.
Но кто мне скажет, что это такое?
Берёза, низко ветки наклоня,
Чуть шепчется над свежею могилой.
Берёзе что-то надо от меня.
Но только что? – Душа понять не в силах.
За кладбищем знакомый с детства лес.
В нём вешний дух и блеск листочков свежих.
Как будто смысл мира не исчез,
Как будто мир всё тот же, мы всё те же.
Стволы дубов и лип переплелись,
Зацвёл замшелый камень придорожный,
И в сердце тихо натекает жизнь…
О, Господи, да как это возможно?..
А небо распростёрлось надо мной,
И в нём всех слов и мыслей замолканье.
Не знаю, что такое мир иной,
Но чувствую великое дыханье.
Как будто Тот, который в землю лёг,
Доносит тайну вечного покоя.
Ведь от Него остался в мире Бог.
Ты понимаешь, что это такое?..
* * *


Я – только парус. Ветер – это Ты.
Ты – океан. Я – лодка в океане.
О, сколько высоты и широты!
Какое жизнетворное дыханье!
Ты – над моей упрямою судьбой.
Ты – над моей невыносимой болью.
О, только б быть всегда в ладу с Тобой!
О, только бы ни капли своеволья.
* * *
Я приду на берег моря.
Я дойду до края жизни —
До черты прямой и строгой,
Подводящей мне итог.
И откроется за нею
Обнажённая бескрайность,
Жизнетворная равнина —
Все покровы снявший Бог.
* * *
Ты нас лепил из кома глины,
Но наступал один финал:
Ты мановением единым
Всю глину в ком земли сминал.
Взял из земли и в землю кинул,
Весь прах внутрь праха погребя.
Но мы не прах, но мы не глина —
Ты в нас вдохнул всего Себя.
* * *
Чуть заметных дымков колыханье,
Череда исчезающих снов…
Лёгкий Дух – дуновенье, дыханье,
Нашей жизни основа основ.
Всё прозрачней, всё тише, всё выше…
Где начало и где наш итог,
Мы не знаем. Но, Боже, мы дышим,
Ты в нас входишь, неведомый Бог…
Годы снов и мгновение яви —
В бесконечное небо окно…
Будет миг – и меня Ты оставишь…
Погоди… Разве мы не одно?
* * *
Прости за то, что я Тебя забыла.
Прости меня за эти полчаса
Потери связи с бесконечной силой,
Когда закрылся вход на небеса.
За полчаса иль целый день забвенья
Прости – с повинной головой стою.
Я у любви моей прошу прощенья
За муку непомерную свою.
Прости меня, мой сокровенный Боже,
За этот страх перед земной судьбой.
Я знаю – Ты воистину всё можешь,
Но только если я совсем с Тобой.
* * *
Свершилось, Господи, свершилось.
Сейчас Ты не ответишь нам.
Сейчас иссякла Божья милость,
Сейчас Ты горько плачешь Сам.
Сейчас весь мир залит слезами.
И – ни просвета впереди.
Лишь целый небосвод над нами
И – целый Бог в моей груди.
* * *
Пронзивший мир закатный свет
Нам путь вовнутрь пролагал.
Всё внешнее сошло на нет,
И шёл торжественный финал.
Игла и золотая нить —
Сквозь весь поблёкший небосвод.
О, дай игле себя пронзить,
Чтоб отворился в Бога вход.
* * *
А тишина уничтожала
Всё лишнее, весь пышный хлам
И долго Бога обнажала,
Чтоб Он в ничём предстал глазам.
Ложилось облако седое
На гребни вознесённых гор,
И куст склонялся над водою,
А далее – сплошной простор…
* * *
Новый лист дрожит на ветке.
Жизнь раскрыла закрома.
Птицу выпусти из клетки,
Душу – из оков ума.
Трудно нам поверить в чудо:
Трезвым оком оглядись —
Смерть всесильна. Но откуда
В этот мир приходит жизнь?
* * *
Как неподвижна ты, сосна моя,
Как будто остановлено мгновенье.
Но эта неподвижность бытия —
Условие для вечного движенья,
Сокрытого от нашего ума,
Не видимого для земного ока.
Оно есть я. И всё же я сама —
Лишь русло для глубинного потока.
Он нам незрим. Но вот восходит свет,
И пахнет счастьем зелень молодая,
И творчеству конца и края нет,
И в старости любовь не увядает.
* * *
Чем громче, тем дальше от Бога.
Чем тише, тем ближе к Нему.
Ни грома, ни трубного рога —
Лишь шёпот, раздвинувший тьму.
Ты близко, Ты рядом, Всевышний —
На всю мою муку ответ.
Всё тише, всё тише, всё тише…
И вот – расстояния нет.
И что-то до боли родное
Снимает тоску и вину,
И всею моей тишиною
Вступаю в Твою тишину.
* * *
Как много места есть внутри!
Лишь только входы раствори,
И постепенно ты поймёшь,
Что сам Господь внутрь сердца вхож.
А это значит – ничего,
Что не могло б войти в него,
На свете не было и нет.
И все границы – тяжкий бред,
А бесконечность – вот она:
Вовнутрь сердца включена.
* * *
Всё возвращается на круги:
В мир – изнутри. И внутрь – извне.
И мы с тобой живём друг в друге,
И в Боге – я, и Бог – во мне.
Пространством наполняясь, лица
Рождают свет, и тает мгла.
И если небо не вместится
Вовнутрь, то даром жизнь прошла.
* * *
И вот покой меня настиг.
Он был, как жизнь сама, велик.
Над всей тщетою наших слов —
Покой вознёсшихся стволов.
Покой, которым полон лес,
Покой раскинутых небес
Над полноводною рекой.
Нет, не безжизненный покой
Влился в того, кто вечно спит
Под тяжестью могильных плит.
Нет, не безжизненная тишь…
Когда так полно замолчишь,
Как вековой сосновый ствол,
Почувствуешь, как внутрь вошёл,
Как в почке сердца он набух —
Единый жизнетворный Дух.
* * *
Идет берёза, и идёт сосна,
Хоть ничего нет в мире незаметней
Их поступи. Вслед за зимой – весна,
И осень – следом за порою летней.
За шагом – новый шаг, за пядью – пядь,
И за мгновеньем – новое мгновенье.
Ты можешь ничего не совершать,
А лишь вступать в незримое движенье.
А лишь следить, как длится жизни нить,
Как в небе крылья расправляет птица.
Ты можешь ничего не совершить,
Но всё, что нужно, в сердце совершится.
Беззвучно размотается клубок,
И вот в груди уже не будет тесно —
В бессрочность плавно превратится срок,
И в сердце развернется свод небесный.
Великий путь через миры пролёг
Во тьме морей и в синем небосводе.
Но этот тайный путь и есть наш Бог,
Тот, что внутри сквозь всех и вся проходит.
* * *
Созерцанье – это путь.
Мир проходит через грудь.
Самый нищий, самый сирый
Вдруг становится всем миром.
* * *
Вот она – загадка Божья,
Все века одно и то же:
Море, лес, река, просторы
И – ни одного повтора.
И – ни одного мгновенья
Без святого вдохновенья:
Что ни день и что ни час,
Бог Себя вдыхает в нас.
Не когда-то, не однажды —
Каждый час и миг свой каждый.
Каждый проблеск мирозданья —
Это Божие дыханье,
Это новых сил глоток —
Жив Господь наш, дышит Бог.
* * *
Не ищите в этом мире —
Очертанья не видны.
Глубже глуби, шире шири,
Выше вышней вышины.
Встав из бездны, снова в бездне.
В недрах полной темноты
Все потонем. Всё исчезнет —
Мы и звёзды. Но не Ты!
Зыбкой жизни стержень вечный,
Дух бессмертный, вихрь в огне.
Я иду Тебе навстречу.
Я – в Тебе, и Ты – во мне.
* * *
Всю душу в небо окунаю,
Как будто тело в водоём,
И всей душою ясно знаю
Непостижимого умом.
Никто о Нём не возвещает,
Но Он заходит в грудь мою.
Я узнаю Его, вмещая,
В Него вмещаясь, узнаю.
* * *
Ты снова говоришь, а я опять немая.
Ты снова говоришь, но только не слова.
Всем сердцем, всей собой Тебя я понимаю,
Душа моя сейчас открыта и жива.
Всю жизнь ведёшь со мной великую беседу.
Ты просишь рассказать о смысле красоты.
Ты просишь о Тебе, неведомом, поведать.
Ты просишь показать, что есть на свете Ты.
* * *
Бог не даёт душе сверх меры…
– А ночь в саду, кровавый пот?
А лиц безглазые химеры?
– Но Бог сверх меры не даёт.
– Постой, твоя блаженна вера,
Но кто Распятому помог?
– Бог не даёт душе сверх меры.
Но мера сердца – это Бог.
* * *
Как я люблю Тебя, мой Боже!
Как чувствую, что дышишь Ты.
Сквозь день холодный, непогожий
Провижу ясные черты.
Ты близко и всё ближе, ближе…
Разрозненность – тяжёлый сон.
Сквозь всех и вся Тебя провижу.
Твой образ в сердце отражён.
* * *
Облако белое-белое
Между листвою и хвоей,
Небо пустое, всецелое
И бесконечность покоя.
Что все мечты наши сонные
Перед величием яви?
Только б, как чашу бездонную,
Душу под небо подставить.
* * *
Вот для чего дано нам зренье —
Увидеть ширь и даль морей
И высь небес как отраженье
Души невидимой своей.
И вдруг понять всей тьмой сердечной,
Всем жаром, вспыхнувшим в крови:
Душа как небо бесконечна,
А небеса – разлив любви.
* * *
Сумасшедший зелёный цвет.
Ни крупиночки тусклой нет.
Что ни лист, то опять обнова,
Будто сняты с души покровы.
Ведь окончилась в мире стужа,
Вот и вышла душа наружу,
И, как будто ребёнок малый,
Обнажившись, возликовала.
* * *
Огоньки зелёные.
Листья – огоньки.
Двери растворённые —
Выход из тоски.
Вот оно, спасение —
В точечках огня.
Жизнь и воскресение
В сердце у меня.
* * *
Да что в вас такое?
Ведь вы так просты —
Шуршащая хвоя,
Под ветром листы,
Травинка сырая,
Дрожащий туман,
А сердце ныряет
В сплошной океан.
В простор без границы,
Без сроков и лет,
Туда, где творится
Трепещущий свет.
Домирное чудо,
Без смерти и мук,
Беззвучье, откуда
Рождается звук.
Есть огнь без дыма,
Пылающий глаз —
Господь наш незримый,
Увидевший нас.
* * *
Моя душа найдёт себе приют.
На мокрых ветках зяблики поют,
Сосна шуршит, качается слегка
И подпирает шапкой облака.
И так рябина ласково цветёт,
Как будто в мире больше нет забот,
И тараторит белка на сосне.
И знаю я, что место есть и мне.
И, точно зяблик, песенку свою
В который раз нехитрую пою.
Про то, что так же, как весной земля,
Душа всё может начинать с нуля.
* * *
А в небе нет ни завтра, ни вчера —
Великий ноль, бездонная дыра.
Дыра, не выносящая заплат,
Великий ноль Вселенною чреват.
И тот же ноль в душе – сквозной провал,
Вот тот, откуда этот мир восстал.
Оставь свой страх. И не ищи подпор.
Храни внутри распахнутый простор,
В котором сосны набирают рост,
В котором всходят мириады звёзд.

Раздел IV
ЖИЗНЬ СТАЛА ТИХОЙ И МОГУЧЕЙ

* * *
Всё небо чистое такое,
Как будто Бог провёл рукой.
Стволы исполнены покоя,
И полон жизни их покой.
В снегу бежит ручей певучий,
И ни словца пустого нет.
Жизнь стала тихой и могучей.
И где ты, суета сует?
* * *
Тишина. Нет стучащих минут.
Замер час, и слова отзвучали.
Слышно лишь, как деревья растут
И внутри разрастаются дали.
Ты как будто и здесь, и везде,
И, с невидимым миром единый,
Слышишь то, что на дальней звезде
И что в сердца бездонных глубинах.
* * *
А ели качались, качались, качались…
Качались берёзы, качалась сосна.
И пели про что-то, что было в начале,
В далёких наплывах забытого сна.
Какая-то добрая, тихая сила
Во мраке густом зажигала огни,
И виделось то, что до времени было
И будет опять, когда кончатся дни.
* * *
Г. П.
И вот остались мы втроём:
Я, ты и… Мы остались с Богом.
В наш тихий деревянный дом
Закатный луч нашёл дорогу.
Взгляд Божий в нас с тобой проник.
И оказался так велик
Простор души, как будто мы
Вдруг вышли из глубокой тьмы
На свет. И, Господи, какой
Окутал нас с тобой покой!..
* * *
Г. П.
Моя душа нужна твоей,
Как рыбе – глубина морей,
Как птице – неба высота.
Твоя душа в мою влита,
Как в землю – влага, как в песок —
С небес пролившийся поток.
И Божий мир творится вновь,
Когда великая любовь,
Как сноп Господнего огня
Внутри тебя, внутри меня
Сливается в один порыв,
Всё небо разом охватив.
* * *
Г. П.
Мы здесь вдвоём. В оконной раме
Туманный лес и дальний дом.
Вся бесконечность рядом с нами,
Покуда мы молчим вдвоём.
Уничтожаются пределы,
И слышен Вечности прибой.
Мир бесконечный, мир всецелый
По капле льётся в нас с тобой.
* * *
Г. П.
К тебе прижаться – значит ощутить
Ту самую трепещущую нить,
Что нас связала с дальнею звездой,
Повисшею над тихою водой.
К тебе прижаться – значит стать одним
С простором этим сизо-голубым
И молча слушать, как внутри поёт
Не знающий предела небосвод…
Да, звёздный хор внутри меня запел.
И сердце потеряло свой предел.
* * *
Полоска тающего света,
Мерцанье в облачной гряде.
Мы были здесь. Мы были где-то.
И вот – ни там, ни здесь – нигде.
Нигде, но есть. Нигде, но всюду.
Не я, но более, чем я.
Пролившись через край сосуда,
По миру растеклась Струя.
И в недрах жизни, в недрах смерти
Ей нет препятствий, нет помех —
Во всех нас бьющееся Сердце,
Дыхание – одно на всех.
* * *
Ветер – это оклик Божий.
Ветер – это зов из далей.
Он одним порывом может
Уничтожить все печали.
До небес подбросить листья,
Загудеть в морской волне
И в душе моей расчистить
Место полной тишине.
* * *
Напиться тишины, как пьют в пустыне воду,
Той тишины лесной – сосны, дубов, ракит.
И ощутить в душе ту самую свободу,
В которой дышит Дух, в которой Дух творит.
* * *
А лучше всего – тишина,
Как целое небо большая.
Пространство без края и дна,
Где Богу ничто не мешает.
Отснились шумливые сны.
Покой в затаённой природе.
И медленно из тишины
Душа, точно солнце, восходит.
* * *
Листы качаются, шуршат.
Есть тайный лад, глубинный лад
Высот с недвижною водой,
Души с душой, звезды с звездой.
И он не прерван до сих пор,
Тот самый звёздный разговор.
И лишь из звёздного ковша
Напьётся наконец Душа.
* * *
Великий вечер. Чувство лада
Со всем, что есть. Всё совершенно.
Душа, которой нет преграды,
Душа разлита по Вселенной,
Сквозь все концы, сквозь все начала,
Сквозь всю бесчисленность обличий.
Какая тишина настала!
И в ней – немолчный голос птичий.
* * *
Намолчусь, нагляжусь, наслушаюсь,
И наступит самозабвение.
И отдам за Тебя всю душу я,
Роща влажная, предвесенняя.
Средь деревьев Твоих пропала я.
У меня ни забот, ни чаяний.
Я сейчас как синица малая
С её песнею нескончаемой.
* * *
Свет мартовский, весенний,
Ни облачка на небе.
Так вот оно, спасенье —
Мне выпал славный жребий:
Здесь, на земле родиться
И с каждой травкой малой,
И с каждой певчей птицей
Всё начинать сначала.
* * *
I
От деревьев заразиться
Высотой и тишиной.
Подойти к своей границе
И увидеть мир иной.
Вечный мир… О Боже правый,
Как проста благая весть!
Как нас всех отвёл лукавый
От того, что вправду есть…

II
Мир иной… Но он не где-то.
Мимо цели не смотри.
Он таится в мире этом —
Под скорлупкою, внутри.
Да, вот в этом мире хрупком,
Здесь, где травку щиплет скот,
Как цыплёнок под скорлупкой,
Тайна медленно растёт.
* * *
Проснуться и поговорить с Тобой —
И это всё, что каждым утром надо,
Чтоб не закрыла слов и дел громада
Полоски неба бледно-голубой;
Чтоб в душу, как в промытую посуду,
Натёк бы свет разлившейся зари,
Чтоб встретиться с новорождённым чудом
И целый день носить его внутри.
* * *
Ничего им не надо делать,
И ни в чём они не повинны.
В тусклом небе туманно-белом
Тонут тоненькие вершины.
Не нужны им мои глаголы,
Нужно что-то совсем другое.
В этих тоненьких ветках голых
Тонет сердце моё нагое.
* * *
Они просты. Они повсюду.
Но ты, войдя в лесную тишь,
Берёзу старую, как чудо,
Внезапно сердцем ощутишь.
Ну да, все думают иначе —
Другого чуда ждут с тоской,
А ты украдкою заплачешь
И вступишь внутрь, в её покой.
И вот окажется, что это —
Дорога. Только б не свернуть.
О, только бы не сбиться где-то,
Вступая на великий путь…
* * *
Часы великого безделья,
Плодоносящей тишины.
Молитва ль в одинокой келье,
Молчанье ль под крылом сосны…
Как будто прервалась дорога,
Спешащий путник изнемог.
Я уступаю место Богу,
И действует один лишь Бог.
* * *
Как смысл всей книги между строк,
Сквозь лес проглядывает Бог.
Он всё ясней, всё ближе, ближе…
С каким волненьем я провижу
Тебя, сокрытого от глаз,
Сквозь лес глядящего на нас!
* * *
Чуть-чуть колышется листва,
Сквозь ветки льётся мягкий свет.
Когда я вижу, я жива.
И только лишь тогда поэт,
Когда пред чудом бытия
Как перед алтарём стою,
Когда впиваю сердцем я,
Господь, поэзию Твою…
* * *
Поэзия… Она и есть суть дела.
Она есть та невидимая нить,
Что делает весь мир живым и целым
И может все сердца соединить.
И в паузах, между вещами где-то
Её не может обнаружить глаз.
Она – нигде. Её как будто нету.
Но без неё на свете нет и нас.
* * *
Не знаю, мало или много
Вас, нерождённые слова.
Поэзия – объятье с Богом,
Зачатие от Божества.
И снова непочаты дали,
И в небе облака тихи.
И эти ели зачинались
Вот точно так же, как стихи.
* * *
Стихи рождаются из тишины,
Как Афродита из морской волны,
Но только если тишина такая,
Что в ней душа, как в море, утопает.
Всё тонет, что очерчено границей,
И стих из безграничности родится.
Из тихого таинственного лона,
Которое, как океан, бездонно.
* * *
СОСНА
Ах, как далеко ушла ты!
Господи, в какую высь!
Вслед за птицею крылатой
Твои ветки поднялись!
Что ж, поднимем к небу лица,
В этот промельк голубой.
Будем тихо возноситься
Духом – следом за тобой.
* * *
Безоблачный нежнейший небосвод.
В лесу густые бархатные тени.
Душа моя, как дерево, растёт.
Одно и то же тайное движенье.
Вовне – ни шагу. Сколько ни смотри,
Останется невидимой дорога.
Движенье совершается внутри:
В сосне – до неба, а в душе – до Бога.
* * *
Есть час, есть миг великого соитья
Души и Бога, неба и земли.
И эхо сокровенного событья
Раскатом разливается вдали.
И замирает. Дышит тень лесная.
Стволы дубов и лип переплелись.
Душа сейчас от Бога зачинает
И ощущает, как творится жизнь.
* * *
Какой глубокий лад разрушил
Меж Богом и собой Адам!..
А Бог, влюблённый в наши души,
Цветущий мир подносит нам.
Всю нежность тихого рассвета
Подносит так же, как в раю,
И молчаливо ждёт ответа
На вечную любовь Свою.
* * *
Не спешите, не спешите…
Тени на ветвях ветлы.
Медлят солнечные нити,
Медлят тонкие стволы.
Ритму тихому послушен,
Долго вечереет лес.
Только медлящие души
Дорастают до небес…
* * *
АРВО ПЯРТУ
I
Ты расправишь мне душу, как небо и море.
Ты протянешь её до взошедшей звезды.
Ты тишайшую песню Господню повторишь,
Что звучала когда-то до первой беды.
До рожденья и смерти, до первой тревоги,
До сомнений всех наших, до наших обид;
Ту, что так целомудренно скажет о Боге,
Будто это Он сам о Себе говорит.
Только Сам о Себе, не с чужого рассказа —
Не история мира, а тайный пролог.
Тайна Божьей всецелости, tabula rasa.
Та великая тишь, где расправился Бог.
II
Мы, кажется, не знали никогда,
Что за чертой, где мы совсем затихли,
Где наших снов и мыслей ни следа,
Где страсть нема и укротились вихри, —
Пустыня, потерявшая края.
Нет лиц, нет слов – есть вечное Дыханье.
Есть вход в исток и устье бытия.
Есть то, где нет начал и окончанья.
Великий штиль. Недвижная вода.
Простор открыт, и Дух неисчерпаем.
Мы этого не знали никогда,
Но мы у входа. Мы сейчас узнаем…
III
Я подчиняюсь музыке великой,
Созвучию созвездий и планет.
Сиянью, исходящему от Лика,
Который возгласил: «Да будет свет!»
Вбираю волны тишины могучей,
Что усмиряет всё, что есть вокруг.
Я подчиняюсь тайному беззвучью,
Рождающему самый первый звук.
Он перекрыл гремящие событья,
Он над тоскою крестного пути.
О, только вы меня не отвлеките
От голоса, что может нас спасти!
От медленно растущего ответа
На безысходность, боль и злобу дня.
Я подчиняюсь царственному Свету,
Который заново творит меня.
* * *
I
Найти Тебя, которого здесь нет.
Пройти насквозь все зримые пути.
Найти Тебя, хоть никаких примет,
Хоть след простыл, но всё-таки найти.
Земля безмолвна, и безлик эфир —
В нём не отыщешь ни одной черты.
В сём мире нет Тебя, но есть сей мир
Лишь только потому, что дышишь Ты.
Я поднимусь на горное плато.
Я загляну за наш земной предел…
Не то! Не то! Опять, опять не то!
Здесь только дроби, а мой Бог всецел.
Всецел! Внезапно слово рождено:
Всецел – так значит не делим на части.
Мой Бог всецел, так значит мы – одно
В великой боли и в великом счастье.
В едином несгорающем огне
Сгорает двойственность. Но нас не двое.
Ведь Ты горишь и действуешь во мне.
Тебя найдёт лишь тот, кто слит с Тобою.
II
Бывает степень тишины
Такая, как в начал начале,
Когда уже отснились сны
И все помехи отзвучали.
Остался в мире чистый свет,
И больше – ни единой тени.
Противника у Бога нет,
И ни следа от раздвоенья.
Очнуться в глубине глубин,
В безмолвии первоосновы,
И ощутить, что ты один,
Как мирозданье. Нет другого.
III
Небо – это наши крылья,
Полный разворот души.
Надо всем земным бессильем
И над высью всех вершин
Дух, ни крошки не имущий.
Над толпой имущих тел —
Всё отдавший, всемогущий,
Ибо Он один всецел.
* * *
Бог загадал душе загадку,
Быть может, на всю жизнь – одну.
Но как неизъяснимо сладко
В неведомую глубину
Вступать, быть окружённым тайной,
Сквозь лабиринт пространств и лет
Идти и знать, что путь бескрайный
И лишь у Бога есть ответ.
* * *
Быть леса недвижней, бесшумнее тени,
К шершавой коре приникая лицом.
У ели могучей учиться смиренью —
Живому единству с безмолвным Творцом.
И без сожаленья, без капельки боли,
Впитав молчаливую мудрость ствола,
Отдать свою жалкую малую волю
Той воле великой, что мир создала.
* * *
Есть море. Есть волн гармоничное пенье.
Есть Божий глагол в мировой тишине.
И есть бесконечная сила смиренья,
И это – всецелое море во мне.
* * *
I
Всю жизнь нас греет Божье пламя.
Подбросить бы в костёр поленья…
Ведь мы задуманы творцами,
Но мы пока что лишь творенья…
II
Творец творит из ничего.
Творец творит из самого
Себя. Себя бросает в пламя.
Вот так становятся творцами.
* * *
Чтоб быть счастливым, надо нам немного —
Умение не разлучаться с Богом.
А что это за тайное уменье,
Об этом скажут вам лесные тени,
Об этом скажут вам сосна и ели
Да прошуршит берёза еле-еле…
* * *
Мы с деревом друг друга понимаем:
Перенасыщен наш безмолвный час.
Мы знаем, что такое жизнь немая —
Поток Творца, текущий через нас.
Нас единит блаженнейшее бремя —
Творящий жизнь невидимый поток.
Мы замираем, позабыв про время,
Чтоб без препятствий он по жилам тёк.
* * *
Какая полнота немого бытия!
Куда девались страх, сомненье и тревога?
Деревья рядом есть, чтоб замолчала я
И наконец в душе раздался б голос Бога.
О, капель на свету таинственная дрожь!
Качание вершин в открытом небосводе…
Деревья в мире есть, чтоб отзвучала ложь
И истина взошла, как ели ввысь восходят.
* * *
Вглядеться в небо как вглядеться в душу.
Предела нет. Бездонность высоты.
Ты можешь все строения разрушить,
Расплыться могут чёткие черты,
Как облака на солнце в день погожий.
Но Дух живой наполнил эту высь.
Бескрайность невозможно уничтожить.
Вглядись внутрь неба и в себя вглядись.
* * *
К земле склоняется светило.
В последних красках небосвод.
Уходит страсть, уходит сила,
А нежность на глазах растёт.
Жар-птица расправляет перья
И тихо гасит на лету.
Час безоглядного доверья
Перед уходом в темноту.
Плоть мира стала лёгкой тенью
И растворилась в тишине.
В свою же душу погруженье,
Раскрывшую объятья мне.
* * *
Душа куда-то в вечность канет
По истеченьи наших дней.
Но вечность – это нарастанье
Великой нежности моей.
Быть может, будет ей свободней
Среди космических пустот;
Но и сейчас во мне сегодня
Она сияет и растёт.
* * *
Зачем последний луч так длинен?
Через небесную пустыню
Он шёл, прорезав все границы,
Чтоб прямо в сердце мне вонзиться
И вечное зерно заката
Во тьме сердечной запечатать.
* * *
Благодарю, благодарю, мой Боже,
За то, что эта жизнь полна Тобой,
За то, что прямо в сердце влиться можешь,
Как тишины таинственный прибой.
За то, что Ты меня так нежно любишь,
Без слов, листвою тихо шелестя.
За то, что я Тебя в сердечной глуби
Ношу, как мать несёт в себе дитя.
Ты свой узор неповторимый чертишь,
Не оставляя ни на чём следа.
Ты весь во мне. И буду после смерти
Я вся в Тебе. А рядом – никогда.
* * *
И наступает час, когда
Беззвучно отступает время.
Восходит первая звезда,
И мягкая ночная темень
Глядит в нас блёклыми глазами
Последней гаснущей зари,
Как будто хочет слиться с нами
И тайным светом стать внутри.
* * *
I
Тихий дождь все шумы глушит.
Даль в тумане. Лес промок.
Я под дождь подставлю душу,
Чтобы он в неё натёк.
Чтоб душой омытой встретить
Души клёнов и берёз,
Чтобы быть совсем, как эти
Сосны, мокрые от слёз…
II
Над землёю бродят тени.
Шорох капель, дождь в окне.
Дождик первый, дождь весенний,
Дождь, омывший душу мне.
Ни начала, ни итога —
В бесконечное провал.
Дождь сказал мне очень много,
Тихим шёпотом сказал.
III
Душе понятное наречье —
Дождь говорит о Бесконечном.
И если очень долго слушать,
То речь заполонит всю душу
И будет с каждым часом крепче…
Хоть дождик очень тихо шепчет,
Но говорит о самом тайном —
О том глубинном, о бескрайном…
* * *
Моя задумчивая осень.
Моя намокшая сосна…
Упрямый ветер ветки косит,
А всё же в сердце – тишина…
А всё же, Господи, а всё же,
Хоть дали сизые пусты,
В день этот серый, непогожий
Я чувствую, как близок Ты…
* * *
Перламутры, переливы.
День осенний, день дождливый,
День прекрасный, день глубокий —
Духа тихие потоки,
Чуть мерцающие дали,
И дыхание печали,
Очень тихой, очень нежной,
Исходящей от безбрежной,
От любви моей бессонной,
К каждой травке наклонённой…
* * *
Как мне в вашей гуще просторно!
Как мне в вашем шелесте – тихо,
Вы, в землю зарывшие корни,
Внутрь неба находите выход.
И что б на земле ни случилось,
Полощете в небе вершины.
А в небе – великая милость,
А в небе все души едины…
* * *
Перламутры , переливы.
День осенний, день дождливый,
День прекрасный, ень глубокий, -
Духа тихие потоки,
Чуть мерцающие дали,
И дыхание печали,
Очень тихой, очень нежной,
Исходящей от безбрежной,
От любви моей бессоной,
К каждой травке наклоненной...
* * *
I
Висят облака над лесом.
Свод сизый, седой, белёсый.
И тихий налёт печали,
Покрывший немые дали.
Неточность в дрожащем слове —
Печали или любови?
II
Вот так бы сидеть бессрочно,
Вот так бы сидеть беспечно,
Забыв обо всём непрочном,
И помнить бы лишь о вечном.
Не думать, не торопиться,
Не чуять своей границы.
Ощупывать осторожно
В себе безграничность Божью...
* * *
Миру взгляд твой долгий нужен,
Неотрывно внутрь смотри.
Бесконечность не снаружи,
Бесконечность вся внутри.
Слышу ангельское пенье
В тишине пустых полей.
Нет конца благоговенью.
Нет конца любви моей…
* * *
Я хочу, чтобы каждое дерево,
Каждый маленький кустик лесной,
Всё, что Господом сердцу доверено,
Каждый день говорило со мной.
И спрошу я у кустика малого,
Позабыв о грозящей судьбе:
– Хорошо ли тебе, небывалый мой?
И ответит он: – Как и тебе…
* * *
И вот он – лучший жребий:
Увидеть после слёз
На синем-синем небе
Явление берёз.
Вот так на все моленья
Приходит нам ответ:
Великое явленье —
Заливший душу свет.
* * *
I
Догорает, догорает
В небе медленно заря.
Жизнь вторая, жизнь другая —
В сини проблеск янтаря.
Все пределы раздвигая,
Вечность сеет семена.
Оттого что есть другая,
Эта, первая, полна.

II
Свет последний над темью лесной.
Свет заходит к нам внутрь постепенно.
Мы беременны жизнью иной,
И беременность наша священна.
Зреет в нас нам не ведомый плод.
И о нём нам никто не расскажет.
Жизнь иная в нас тайно растёт.
Это наша священная тяжесть.
* * *
Забыться, Господи, забыться —
Забыть про сроки и границы,
Забыть про боль души и тела,
Забыть про всё, что надо сделать.
Корабль, не знающий причала.
Забыть концы, забыть начала,
Нырнуть в серебряную пену
И – океаны по колено.
Два способа есть, две дороги —
В вине забыться или в Боге,
Разбиться о валы морские
Иль духом укротить стихию.
* * *
Вот здесь и живут наши вечные души.
Всегда растворён в это царствие вход.
Никто здесь святой тишины не нарушит,
И жизни никто никогда не прервёт.
Деревья большие живут с ними рядом,
И дышит воды неподвижная гладь.
И здесь ничего совершенно не надо,
И здесь ни о чём невозможно мечтать.
И полнятся светом притихшие лица,
Становятся песней живой голоса.
Куда океан бесконечный стремится?
Куда от земли уплывут небеса?
* * *
Узел боли можно размотать.
Узел муки можно развязать.
И душа становится опять
Бесконечной, как морская гладь.
И от муки больше ни следа,
Дух расправлен, вечен и высок.
Мука появляется тогда,
Когда душу стиснули в комок.
* * *
Мир, вмещаемый в сердце.
Тишь прохладного дня.
Мы в груди Миродержца.
Мир в груди у меня.
Всё до капли вмещаю.
Кто захочет, войди.
Мир без дна и без края
В этой точке – в груди.
* * *
Мы торопыги, верхогляды,
Нам только зрелищ новых надо,
Концы и новые начала,
Чтоб всё пестрело и мелькало.
А Бесконечность не пестрит,
Всё тот же лес, всё тот же вид.
Всё тот же свет на сосны лёг.
Снаружи – мир, а в сердце – Бог.

Раздел V
ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ – БЫТЬ СОБОЙ?

* * *
Что это значит – быть собой?
То, что чуть видимый, любой
Штришок, частица бытия
Есть кровь твоя и плоть твоя.
Законы Божии просты:
Ты истинный – не только ты.
Твой нерв – связующая нить
Всего со всем. Собою быть —
Быть в полной мере, до конца
Свершённым замыслом Творца,
Быть на Него во всем похожим.
Ты – образ и подобье Божье.
* * *
Так вот она, душа моя —
Лесной массив под небом синим.
Даль, потерявшая края,
И Богом полная пустыня.
И в жизни знаю я одно:
Так, как расправить крылья птице,
Так мне задание дано —
С душой своей соединиться
И вспомнить, что я Божье чадо,
А больше ничего не надо.
* * *
Не беспокой меня, не беспокой
Своей заботой, болью и тоской,
Своим неверьем и своей тревогой —
Ведь я сейчас соединяюсь с Богом.
Не отвлекай меня, не отвлекай,
Ведь я сейчас перехожу за край.
Я за чертой, за мерой, за судьбой.
Я, может быть, соединюсь с тобой —
С тобою истинным, с тобою вечным…
Передо мною Путь мерцает Млечный.
Передо мной небесная дорога,
Соединяющая душу с Богом…
* * *
I
Я знаю, что мы все уйдём.
Ты станешь пуха невесомей,
И будет опустелым дом.
Но что же, что осталось в доме?
Передо мной в окне – сосна.
Глядит в меня безмолвным взглядом,
Как будто от меня она
Чего-то ждёт. Как будто надо
Ей что-то передать сейчас.
И весть её необычайна.
Как будто общая у нас
Уму неведомая тайна…
Так может быть, всей жизни путь
В глубь по мерцающему следу
Ведёт в неведомую суть,
Чтоб всей собой её изведать?..
II
Мне ничего страшнее нет
Угрозы твоего ухода.
Но дан душе один завет —
Отыскиванье в бездне брода.
Молчат моря. Безмолвен лес.
Следы последние исчезнут.
Но кто сказал: «Христос воскрес!»,
Тот отыскал свой брод сквозь бездну.

III
Разлив великого хорала
Донёс торжественную весть:
Я ощутила, я узнала,
Что вечность – есть.
Поток созиждущего Духа
Дошёл до сердца в этот час,
Как звук – до замершего уха,
Как свет – до растворённых глаз.
Органа сокровенный шёпот —
Свет изнутри, свет без огня.
И звук беззвучья… Этот опыт
Бессмертия внутри меня…
* * *
Моя душа всходила из органа.
Моя душа, живущая всегда.
Сейчас в груди моей сияла рана,
Как на небе взошедшая звезда.
Живое, сокровенное светило,
Явь вечная, раздвинувшая сны.
Моя душа из звуков восходила,
Из взорванной органом глубины.
О, только слушай! Всё забудь и слушай!
Ведь я сейчас из смерти восстаю.
Встречай мою воскреснувшую душу!
Узнай и встреть бессмертную мою!
* * *
РАССВЕТ
Всё это было, было, было,
И вот сегодня – в первый раз —
Свет тихо набирает силу,
Беззвучно расправляет нас.
Простор для всех и вся открытый,
Все распри мира заглуши!
Ведь точно так, как неба свиток,
Размотан весь клубок души.
Сейчас появится, сверкая,
Диск солнца. И ни дат, ни вех!
О Боже, вот она какая —
Душа, вмещающая всех!
* * *
РАССВЕТ
Всё это было, было, было,
И вот сегодня – в первый раз —
Свет тихо набирает силу,
Беззвучно расправляет нас.
Простор для всех и вся открытый,
Все распри мира заглуши!
Ведь точно так, как неба свиток,
Размотан весь клубок души.
Сейчас появится, сверкая,
Диск солнца. И ни дат, ни вех!
О Боже, вот она какая —
Душа, вмещающая всех!
* * *
Я иду Тебе навстречу,
Что бы ни было в судьбе.
Никому я не отвечу,
Только одному Тебе.
Ты – Всевышний, Ты всех выше
И – для всех открытый вход.
Кто захочет, тот услышит,
Кто полюбит, тот поймёт.
* * *
И не унимаются слёзы…
Средь мокрого леса стою
И чувствую эту берёзу
Как тайную душу свою.
А что же, что в жизни нужнее,
Чем цельный, собравшийся дух?
Чем встреча с душою своею?
Слиянность. Одно вместо двух.
Стирается, тает граница;
Простор, всё сказавший нам, нем.
И некому больше двоиться
И нету «за что?» и «зачем?»
Нет чуждой, бессмысленной власти.
Жизнь сердца тиха и проста.
И только, как тайное счастье,
Вниз капля стекает с листа.
* * *
Ты совершенный. Значит, надо мне
Затихнуть абсолютно, совершенно
И в этой всемогущей тишине
Расслышать смысл и тайный лад Вселенной.
Расслышать лад и быть с Тобой в ладу,
И в радости, и в нестерпимой боли
Держать ответ за каждую звезду,
За каждый листик и былинку в поле.
Над нашею душою рока нет,
И, о Тебе ежеминутно помня,
Душа должна всегда держать ответ
И никогда не спрашивать: за что мне?
* * *
Опять в окне передо мной
Осенний тихий лес сквозной.
Всё тот же лес, всё тот же вид,
Но что же, что же в нём сквозит?
Что, что нацелено в меня
Копьём всесильного огня?
Кто хочет всё пронзить во мне,
Чтобы осталось в тишине,
В немом пространстве бытия
Одно негаснущее «я»?
* * *
I
День пасмурный, день тихий, день великий.
Сквозь темень веток – неба седина,
И чертит путь к незримому Владыке
Прямая, неподвижная сосна.
День пасмурный, день серый, день суровый.
К деревьям наклонился небосвод.
Душа идти в великий путь готова —
Её сейчас ничто не отвлечёт.

II
День суровый, день осенний…
Только вижу вновь и вновь
В каждом дереве – спасенье,
В каждой веточке – любовь.
И гляжу, гляжу влюблённо,
Не стирая тихих слёз,
На чуть шепчущие клёны,
На качание берёз.
Сквозь обрывы, сквозь потери,
Плоть, сходящую к нулю,
Не надеюсь и не верю —
Просто вижу и люблю.
День суровый, день осенний…
Ветер бьётся за дверьми.
Господи, благодаренье
Неуёмное прими…
* * *
Туман, туман, туман, туман —
В густом дыму весь дальний план.
И только ближняя сосна,
Как сизый силуэт, видна.
А сердце, точно во хмелю, —
Люблю, люблю, люблю, люблю.
* * *
Я предстою перед самой собой —
Не перед зеркалом, а перед голубой
Прозрачной бездной неба. Наконец
В своё творенье смотрится Творец.
Я перед целым небом предстаю,
И душу сокровенную свою
Я раскрываю настежь, до конца,
Подставив взгляду своего Творца.
* * *
Закат – священный Божий глаз.
Как долго он глядел внутрь нас!
И догорел, но там, во мне —
Всё сердце в золотом огне.
Огонь горит внутри меня.
Душа – хранилище огня.
* * *
Мне бы лишь подбрасывать поленья
И следить за ниточкой дымка.
Только не кончалось бы горенье
Тихого лесного костерка.
Только бы покоя не нарушить,
Словом тишины не расколоть,
Только бы раскрыть пошире душу —
Остальное сделает Господь.
* * *
I
И вот опять редеет лес
И золото на ветки нижет,
И суть моя ко мне всё ближе,
Как будто бы заслон исчез.
Как будто бы защиты нет —
Ушло тепло, уходят силы.
Но сердце… сердце обнажилось,
И из него струится свет.

II
Простите же меня, простите…
Текут мерцающие нити
Дрожащих листьев или слёз,
И никнут головы берёз.
И в этом ласковом сниканьи
Такое сердца затиханье
И перед тайною склоненье,
Что нету ничего блаженней…
* * *
Постой… О ствол облокотись,
О времени забудь.
Деревья – это выход ввысь
И в собственную суть.
Постой без мысли, просто так,
Пусть длится с миром связь.
Тебе казалось – ты иссяк,
Но только началась
Жизнь, и шум листьев, птичий грай
Зальют твою тоску…
Дыши и мир в себя вбирай
По капле, по глотку…
* * *
Мне надо видеть, как пустеет лес.
Сквозь тишину вздыхает ветер глухо.
Листы теряют цвет, теряют вес.
Кончина плоти. И – возженье Духа.
Он, что-то сокровенное шепча,
Все шумы смёл – ни песен нет, ни крика.
Весь лес сейчас – великая свеча,
Зажжённая перед незримым ликом.
* * *
О, дай мне тишины, чтобы Тебя услышать.
Пусть будут мне слова земные не слышны.
Есть Слово в небесах над нашей утлой крышей.
Ты говоришь всегда. Но дай мне тишины…
* * *
И не надо музыки. Сейчас
Тишина по капле входит в нас.
Может, нам часы затем даны,
Чтоб вбирать движенье тишины,
Чтоб из всех осколков, всех частей
Вдруг сложилось там, в душе моей,
Целое. И, тишиной полна,
Поднялась бы музыки волна.
* * *
Когда тепла и красок нет,
Когда на небе гаснет свет,
Мир замирает в тишине,
Тогда звучит: приди ко Мне.
И просветляется печаль —
Туманней близь, яснее даль,
И может ощутить душа
Край твёрдый звёздного ковша.
* * *
Жить в такт с деревьями – с рябиной,
Берёзой, со стволом сосны…
Беззвучной музыке единой
Они и мы подчинены.
Дать ей войти, заполнить душу,
А дальше – воля не моя.
О, только, только б не нарушить
Святого ритма бытия…
* * *
Мои осенние прогулки
В лесу, где мне сам Бог сосед,
Когда в такие закоулки
Души моей заходит Свет!
В такие тайные колодцы —
Глубины сердца моего,
Что, кажется, не остаётся
Сокрытым в мире ничего.
Дрожит берёзы позолота,
Трепещет в синей вышине.
А Бог? О Господи, да вот Он —
Повсюду. Около. Во мне.
* * *
Всё тише и всё проще
Безлюдье. Ты и я,
Заплаканная роща
Прозрачная моя.
В мерцанье полумрака
Ты вся погружена,
И так привольно плакать,
Когда совсем одна!..
Неспешным листопадом
Слеза твоя течет.
И никого нет рядом.
А я?.. а я не в счет...
* * *
Размотан неба синий свиток,
И птица тонет в вышине.
Вся тайна мира мне открыта —
Глядит Господь мой в сердце мне.
О, этот свет немого взгляда —
В жизнь бесконечную окно!
Мне больше ничего не надо.
Всё, что мне нужно, мне дано.
О чём просить? Не верить — верить,
Когда в ветвях лучей разбег?
Наполнись Моцартом, Сальери!
Наполнись Богом, человек!

* * *
Застыть бы напрочь, навсегда,
Как застывает вдруг вода,
Внезапно превратившись в лёд.
Быть тем недвижным, кто живёт,
Но не вовне, а лишь внутри,
Крылами гаснущей зари Обняв
Вселенную свою. Я — жизнь, я есмь.
И я стою Вот так, как дерево стоит —
Для всех бегущих тайный щит.

* * *
До той поры стою, немея,
В груди дыханье затая,
Покуда красотой моею
Не станет красота Твоя.
Покуда, Господи, покуда
Вся тайна Твоего огня,
Всей осени святое чудо
Не вспыхнет в глубине меня.
* * *
Останови меня, останови
Великим валом всей Твоей любви!
Останови в груди наплывы слёз,
Останови внезапный мой вопрос,
Останови предчувствий зыбкий дым
Незыблемым присутствием Твоим.
И всем законам мира вопреки
Своим дыханьем смерть пересеки.

* * *
А небо было многослойным
И серебрящимся на дне,
Огромным, ровным и спокойным,
С мерцаньем, скрытым в глубине.
И ни начала, ни итога —
Исчезли мера и предел.
И сам собою образ Бога
Вставал и в сердце мне глядел.

* * *
Я в небо сизое упала,
В свеченье пасмурного дня,
Вот в то, что было до начала,
До появления меня.
Ещё не здесь, ещё не где-то,
Ещё ни черт и ни числа,
Ещё не та, ещё не эта,
Но я была, была, была!
Нет ни сосуда, ни оправы,
Открытый светоносный слой —
Любви растекшаяся лава —
Немое небо над землёй.
Всевозрастающая радость,
Её ничем не обороть —
Накал любви, тот самый градус,
Который расплавляет плоть.
И никуда, и ниоткуда,
Ни удержать, ни приобресть.
Нет ни оправы, ни сосуда,
Но Дух живой, огнь жизни есть.

* * *
И нарастает мир во мне.
И небо в полной тишине
Осеннего сырого дня
Переселяется в меня.
И не нужны сейчас слова —
Оно во мне, и я жива.
* * *
Благодарю Тебя, Создатель,
Хоть я разбита и больна,
Хоть, может, завтра сил не хватит
Подняться, но — душа полна.
Хоть, может, скоро не сумею
Не только встать, но даже сесть,
Благодарю душою всею
За то лишь только, что Ты есть.

* * *
Небо начинается во мне.
Счастье начинается в окне —
Это полный разворот небес,
Тот, в котором умерший воскрес.
Это — пробуждение от сна.
Это — грудь просторна и полна.
Это — избавление от мук.
Это — сердца ровный сильный стук.
Это — больше не отторгнут ты
От великой Божьей полноты.
От бездонной тайны бытия,
Где всецелость неба — это я.

* * *
Что значат вера и надежда?
Все планы в воздухе повисли.
Душа сняла с себя одежды —
Все имена, понятья, мысли...
Куда-то вышла за пределы,
Забыв о пользе и о цели.
Лишь снег легчайший, белый-белый
Ложится на немые ели.
И длится тишина живая,
Которую нельзя нарушить,
А снег, слетая, покрывает
Не только ветки, но и душу.
Она, в неведомость шагая,
Касается своей основы.
Она сейчас совсем нагая —
В ней жизнь и ничего другого.
Ложится белый снег на ели,
Как будто ангел путь нам чертит.
Так неужели, неужели
Душа воистину вне смерти?

* * *

БЕТХОВЕНУ

И нет «за что?» И нет «доколь?»
Разверста грудь. Нет покрывала.
Омытая слезами боль
Вдруг просверкнула, засияла
Брильянтом в темноте ночной.
И подгибаются колени —
Страданье залито луной,
Страданье, ставшее свеченьем.
Удары благодатных гроз,
В серебряных зарницах дали.
Потоки безудержных слёз
Из недр алмазы вымывали...

* * *
Лишь музыкою говорить с Тобой,
Лишь музыкой и ни единым словом.
Живой волны нахлынувший прибой
Звучащий вал, и ничего другого.
Лишь музыка в одно сердца сплетёт,
Лишь музыка собой наполнит душу,
А слово — это только перевод.
Он точен, если музыке послушен.
* * *
Я трачу слов совсем немного.
Я не учу вас, не корю,
Я вам не говорю про Бога,
Я просто с Богом говорю.
Перекликаюсь со Всевышним,
Который к сердцу наклонён.
А слышно вам или не слышно,
Не знаю. Лишь бы слышал Он.
* * *
А за окошком снег идёт,
Едва заметный, редкий.
Почти что белый небосвод,
Почти недвижны ветки.
Мне неизвестно, что потом,
Цель жизни неизвестна,
Ведь я не здесь, я за окном —
Я в Царствии Небесном.
Здесь длится тайный Божий труд,
Простой, неторопливый.
Здесь не родятся, не умрут —
Здесь жизнь без перерыва...

* * *
Плывут по небу облака.
О, Боже, как они нежны!
Как будто бы Твоя рука
Меня коснулась с вышины.
И я с Тобой глаза в глаза.
И я с Тобой в руке рука.
И за слезой бежит слеза,
Как тают в небе облака.

* * *
За гранью жизни, нет — за гранью смерти,
За гранью боли и за гранью страха,
За гранью той гремящей круговерти,
При молнии божественного взмаха,
При том непостижимом озареньи,
Когда в нас открывается внезапно
То новое неведомое зренье,
И тыща солнц сверкает в каждой капле..

* * *
Два облака, два снежно-белых
С подсветом розовым крыла —
А птица по небу летела
И в бесконечности жила.
Она не ведала границы,
Она не знала про края.
Душа ль моя была как птица
Иль птица как душа моя?

* * *
Зачем Господь сосуд разрушил
И стал везде — ни там, ни тут?
Чтобы пролиться в наши души,
Чтобы наполнить твой сосуд.
Кто ты такой — не важно, где бы
Ни жил сейчас — не в этом суть.
Подставь сосуд души под небо
И переполни Богом грудь.

* * *
А снег идёт, идёт, идёт...
И Тот неслышный, высший Тот,
Пред Кем в молчанье предстою,
Пересекает мысль мою.
Белейший снег, легчайший пух,
Сдувающий всю тяжесть Дух
Мои дороги пересёк,
В начало превратил итог
И в вечность день мой превратил,
Не тратя слов, не тратя сил...

* * *
Мне б вступить в лесное братство
Заблудиться, затеряться
Средь заснеженных ветвей.
И вглядеться в ваши лица
Так, чтоб с вами поделиться
Целым лесом, целым Богом —
Тем, Которому не много
Всех и вся, Вселенной всей;
Тем, в Ком нет ни дат, ни вех,
Ибо Он один на всех.

* * *
О Господи, какой простор!
И вот — окончен всякий спор,
И смыта валом бытия
Мысль неотвязная моя.
И мой земной столикий страх
Вдруг утонул в других мирах.
Каких? Не знаю — грани стёр
Сплошной, немереный простор,
Сплошных небес седая гладь.
И ей душа сейчас под стать.

* * *
Когда передо мной открыт простор
Немое море с линиею гор,
И я стою недвижна, как скала,
Передо мной - живые зеркала,
В которых ясно отражаюсь я.
Но нет, не облик мой, а суть моя,
Не чёткие, отдельные черты
А то где слились вместе я и Ты.


I

Легчайший снег на крыльях белых
Спускался медленно с небес.
И вот пространство онемело,
И мягко засветился лес.
В одежды белые одетый,
Он наполнялся, чуть дыша,
Тем внутренним, тем тайным ветом,
Которым светится душа.
И стала тяжесть легче пуха,
И тихо Божья благодать
Учила нас на крыльях Духа
Над всею мукою взлетать.

II

Тишайший снег, весь шум мирской глуша,
На ветки лёг. Безмолвна жизнь лесная.
Я ничего не знаю, но душа...
Душа моя всё, что ей нужно, знает.
Душа моя безмолвна и полна.
Неполной мерой вы её не мерьте.
Всё в этом мире смертно, но Она
Вещает о таинственном бессмертье.

III

Бессмертие таинственно, как Бог.
Бессмертного нельзя увидеть глазом.
Тишайший снег на ветки леса лёг,
И Дух Святой нам усыпляет разум.
И все слова вдруг станут немотой,
И все резоны лягут мёртвой грудой,
Когда наполнит сердце Дух святой,
Когда Он хлынет через край сосуда.


* * *
Вставало над землёй светило.
На вызов света не спеша,
Из тёмной глуби восходила
Глаза раскрывшая душа.
Ни бед, ни страха не осталось,
За слоем таял новый слой.
Душа над болью поднималась,
Вот так, как солнце над землёй.

* * *
А счастье ты вдохнёшь не сразу,
Растут деревья не спеша.
Дай медленно вглядеться глазу —
Не сразу видится душа.
Она спокойна и открыта,
Но очертанья не видны.
Так, как из пены Афродита,
Душа встаёт из глубины.
И длится тайное дыханье
И наяву, и в вещем сне —
Вся глубина сейчас предстанет
Другой бездонной глубине.
Ты входишь в ритм лесного роста,
Древесный продолжаешь путь.
И видишь... Нет, не видишь — просто
Вступаешь в собственную суть.


* * *
О, эти медленные ритмы,
О, эти трепетные тени!..
Рассветный час мой — час молитвы
Души и Господа сращенье.
Душа всё шире, всё свободней...
И длится света нарастанье,
Пока могущество Господне
Моим могуществом не станет.

* * *
Окно как бездонное око. ,
Живу, всем простором дыша.
Далёко, далёко, далёко
Моя протянулась душа.
У жизни и вправду нет края.
Кто видел предел бытия?
Ты думал, что я умираю,
Но небо над соснами — я.
И что б с тобой ни было, где бы
Ни быть, не во сне — наяву
Вдохни в себя целое небо,
И вся я в тебе оживу.
Не веришь? Ну что ж, и не надо.
Не знай и не верь, но гляди
Внутрь неба. И тихая радость
Начнёт шевелиться в груди.
Расплылись земные приметы,
Всё смертное сходит к нулю.
Не это! Не это! Не это!
Я — то, что всем сердцем люблю.


* * *
О, это небо заревое!
Открытый сердцу небосвод!
А море призвано удвоить
То, что Господь ему даёт.
А море отразит, повторит
На небе вспыхнувший пожар
И сердце, сердце, точно море
Приумножает Божий дар.



Раздел VI

Я ЕСМЬ СОЗНАНИЕ СОСНЫ


* * *
Деревья — это бытиё.
То, что лишь только есть.
Войди в сознание моё,
Спасительная весть,
Что там, в основе всех основ,
Мы с лесом сплетены —
Я есмь сознание лесов,
Сознание сосны.
А это замкнутое «я»
Ушло, растаял след.
Я есмь сознанье бытия.
Раскола больше нет.

* * *
Мне надо говорить за всех,
Кто за себя сказать не может.
При чём тут слава и успех?
Творится тихо дело Божье.
И там, где я навек усну,
Сосна со мною встанет рядом.
Пусть кто-нибудь поймёт сосну
Мне больше ничего не надо.

* * *
Недвижный, одинокии час,
Далёких звезд мерцанье.
Благословенно всё, что нас
Приводит к замолканью.
Всё, что как пауза дано, —
Пустынная дорога,
Открывшая внутри окно
Сквозное прямо в Бога.

* * *
Даль серая открылась взгляду
И мокрый снег. Ворон не счесть.
Но никаких красот не надо -
Есть то, что есть. Есть то, что есть.
И можно сердцем вдруг потрогать
То, что земным ветрам не сместь,
И в пустоте увидеть Бога
Того, Кто есть. Того, Кто есть.

* * *
Когда б мы досмотрели до конца,
Когда смогли бы до конца дослушать,
Когда б мы углубились внутрь лица
И сквозь черты бы разглядели Душу
Тогда бы этот простенький пейзаж,
Деревья эти, облака и тени,
Тогда бы этот мир привычныи наш
Обрылся б вдруг как Божье отраженье...

* * *
Я знаю — Ты ко мне не снизойдёшь
И на мои стенанья не ответишь.
Но этих веток солнечная дрожь...
Но облака разбросанные эти...
Чугунных дней немая череда.
Какою болью встречу новый день я?
Но почему мне хочется всегда
Не жаловаться, а просить прощенья?..


I
Я попрошу помочь — Ты не поможешь.
Я воззову к Тебе — Ты не вонмёшь.
Ты милосерд и добр? О, Боже, Боже!
Всё это утешительная ложь.
И всё-таки всю жизнь к Тебе взываю,
Сквозь все напасти веря и любя.
Ты дал мне эту красоту без края
И бездну в сердце, чтоб вместить Тебя.


II
Да, Ты всего, о чём я мыслю, выше.
Да, Ты ни с кем из мыслимых не схож.
Да, Ты мой зов пронзительный не слышишь
Ты Сам меня всю жизнь мою зовёшь.

* * *
Я наконец-то там, где мне
Дел никаких не надо делать,
А только быть, как той сосне
Или вон той берёзе белой.
Мне выпала такая честь
Быть на земле Творцу подмогой -
Ведь если я и вправду есть,
То я в себя вмещаю Бога.
Век короток, и грудь мала.
Задача не имеет края.
Какие уж вершить дела?
Я внутрь себя Творца вмещаю.

* * *
Ты мне всё дал и всё возьмёшь,
И в этом благодать.
Цепляние за дар Твой — ложь,
А истина — отдать.
Тогда разрушится мой плен
Тревог и суеты.
Тогда на все дары в обмен
В меня войдёшь сам Ты.

* * *
Я верю Тебе, мой Боже,
Я верю Тебе, Любимый.
Я верю, что Ты всё можешь,
Что мука преодолима.
Хоть боль и не знает меры,
В Твой лик я гляжу безмолвно.
Любовь доросла до веры,
До той безоглядной — полной.
Безмолвствует глушь лесная,
Безмолвно растут просторы.
Я, кажется, вправду знаю,
Что вера сдвигает горы.

* * *
А небо было бело-синим,
А небо было бесконечным,
А небо было той пустыней,
В которой происходит встреча.
С кем? С Тем, который над судьбою,
Над всем, что вижу, всем, что знаю.
Соитие с самим собою,
Но только не имущим края.

* * *
Я с Богом говорю сквозь эти облака.
Я с Богом говорю, следя за быстрой птицей
Послание моё не запись на века —
Оно вот-вот умрёт, оно сейчас родится.
Простор в моём окне опять открыт и чист,
И вновь передо мной не стенка, а дорога.
Послание моё — древесный лёгкий лист:
Он был — и нет его, но он коснулся Бога...

* * *
И вот придёт другое знанье,
С которым мир наш не знаком,
Душа наполнится молчаньем,
Белёсым небом и снежком.
И никакой земной поклажи.
Подставит нищий дух суму —
Душа наполнится и скажет
Всё то, что не понять уму.

* * *
Снова лес весенний ранней ранью.
Вновь застыла и дышу едва.
От меня - лишь только замолканье,
От Тебя же — все мои слова.
Их как листьев, бесконечно много.
Вновь не хватит белого листа.
Но они не от меня — от Бога.
От меня - лишь только немота.

* * *
Всё тот же лес, берёзовый, сосновый.
Покачиванье потемневших хвой.
Всё тот же и ежеминутно новый,
Затем, что нескончаемо живой.
Лишь только всматриваться, только слушать.
Чудес не надо. Бог наш не факир.
Увидеть мир как собственную душу
И собственную душу как весь мир.

* * *
Ты Тот, Кого нельзя разрушить.
Ты — жизни вечная волна.
Ты — Тот, Кто наполняет душу.
И вот, душа моя полна.
В ней все закаты и рассветы,
Струя из звёздного ковша.
Так кто же я сама? Вот это —
То, чем полна моя душа.

* * *
Я вдумаюсь в рощу, в деревья вмолчусь.
Я выучу каждый их взгляд наизусть.
И мысли, которые мне так нужны,
Проступят отсюда, из их тишины.

* * *
Я думала, что не увижу,
Я думала, что не пойму...
Всё ближе, всё ближе, всё ближе,
Сквозь боль и сквозь внешнюю тьму,
Сквозь хаос поры предвесенней,
Сквозь страхом рождённые сны
Я вижу немое свеченье
Нетленной своей Глубины.

* * *
Есть сила молчанья. Безмолвное знанье.
«Я есмь», — произносит Господь наш в молчаньи.
«Я есмь», — нам поёт бессловесное море,
И с этим уже никогда не поспоришь.
На эту великую мощную песнь
Возможно ответить лишь новым «я есмь».

* * *
Кто на небе звёзды держит
Без подпорок, без крюка?
Что такое этот стержень
Или Божия рука?
Кто мне скажет, что такое
Ликованье среди слёз
И незыблемость покоя
В центре всех вселенских гроз?
В этот центр, вот к этой яви
(Явь одна, а снов не счесть)
Путь души своей направить
И, придя, сказать: я есть.

***

Не делите на части Бога.
В Нём не мало есть и не много,
В Нём ни меры нет, ни границы —
В Нём есть всё. Всё должно ужиться.
Всё сложиться должно друг с другом.
И тогда лишь утихнет вьюга,
И безмолвный духовный космос
Нам ответит на все вопросы.

* * *
Я наконец-то среди равных
В лесу весеннем поутру.
Как двигаются сосны плавно,
Покачиваясь на ветру.
Не скажут о себе ни слова,
И — вся душа как на просвет.
В них ничего нет показного
И спрятанного тоже нет.
Их много, их бессчётно много —
Давным-давно потерян счёт.
Живут не для себя — для Бога,
Для жизни, что внутри течёт.
Для той, что веткой вдруг помашет,
Наполнит сердце тишиной...
Для жизни не моей, не вашей —
Одной на всех, сквозь всех одной.
Как двигаются сосны плавно...
Остановились. Ветер стих.
Я наконец-то среди равных —
Среди своих, совсем своих...

* * *
Будь тише, будь только лишь тише,
Чтоб Божьи призывы услышать.
Будь тише ещё, будь смиренней,
Пускай подогнутся колени.
Ведь Он не гремит, не пророчит,
Он просто войти в тебя хочет.
Он только стучится у двери.
Он просит принять и поверить,
Он просит все стены раздвинуть,
Чтоб слиться с тобой воедино.

* * *
Ты думаешь — правда проста
Попробуй, скажи.
И вдруг онемеют уста,
Тоскуя о лжи.
Мария Петровых

Правду надо без слов говорить.
Правда то, что умеет молчать.
Правдой можно лишь только быть —
Молчаливой, как моря гладь,
Неуёмной, как море слёз,
Всемогущей, как утром свет.
— Что есть Истина? — был вопрос.
— Я есмь Истина, — был ответ.

* * *
Поверить Богу — это значит
Не верить собственным глазам,
Не захлебнуться в море плача,
Когда дотла разрушен храм.
Ты, наполняющий мне душу,
Открыл её беде любой.
Ты на меня весь ад обрушил,
Сказав: «Не бойся. Я с тобой».

* * *
Когда я с морем, в мире нет
Другого ничего.
Вопрос умолк. Сплошной ответ -
Рост сердца моего.
И заглушает шум земной
Вселенская волна.
Когда мой Бог передо мной,
Душа моя полна.
Окончен неуёмный крик.
Прервался страшный сон.
Бог перед Иовом возник —
Мир снова сотворён.

* * *
НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ

Могильный склонившийся камень,
Да плеск одиноких вершин.
Огромное небо над нами —
Жилище бездомной души.
Что видит? О чём она помнит?
Чего себе просит она?
Быть может, вот эта огромность
Одна только ей и нужна.

* * *
Снег сыплется на ветки густо,
Туманом залито окно.
Вам кажется - здесь место пусто,
А для меня оно полно.
Земля и небо в белой пене.
И никого. Простыл и след.
Но это сердца наполненье
Вот Тем, Кого как будто нет...

* * *
А я смотрю на падающий снег.
А я слежу минут спешащих бег.
Всё сорвалось с пазов, всё на бегу,
А я стою на твёрдом берегу.
А я смотрю сейчас в иконный лик.
Он так спокоен, ясен и велик,
Он так бесстрашен, тих и так глубок,
Что ни один бушующий поток,
Что ни одну гремучую волну
Он не пропустит в эту глубину.

* * *
Вот там, откуда, мир страша,
Восходят огненные строчки,
Вот там, где есть одна душа
И — ни единой оболочки,
Где уничтожена черта,
Что от тебя тебя хранила,
И так безмерна красота,
Что стала жизнетворной силой.
Ни моего, ни твоего —
Нет жизни тленной и убогой.
Здесь кроме Бога — ничего.
Здесь мы предстали перед Богом...

* * *
Молитва — это вмалчиванье в тишь.
Молитва — это неотрывность взгляда.
Ты с целым мирозданием молчишь,
И больше сердцу ничего не надо.
Открыт бескрайний внутренний простор,
И сколько ни пройдёшь его — всё мало.
Молитва — это с Богом разговор,
А Богу — ни конца и ни начала.

* * *
Каждое утро встречаюсь с Тобою,
Знаю, что вправду воскрес.
Вижу я небо в окне голубое
И рассиявшийся лес.
Каждое утро... Не с первого взгляда,
Нет, не проста благодать —
Долго глядеть в эти дали мне надо,
Чтобы Тебя увидать.
Взгляд неотрывный... О, только б не мимо!
Только б насквозь и до дна!
Всё на ладони, но есть и Незримый —
В мире сём есть Глубина.

* * *
Лес да узенькая речка,
А над лесом — облака.
Ель качнулась. Ни словечка,
Ни лица и ни шумка.
Ветер тронул гладь потока,
Тихо по ветвям прошёл.
До чего же одиноко!
До чего же хорошо!..
Ни потерь, ни обретений,
Ни борения с судьбой —
Только счастье единенья
Полного с самой собой.

* * *
Тишина весенняя
Разлита в природе.
Что-то ждёт рождения,
Что-то происходит
Там, в глубокой темени,
В недрах затаённых —
Тишина беременна
Стоголосым звоном.
Тишина великая —
Не бывает тише.
Бог незримых кликает,
Души Бога слышат.
Звуки внутрь запрятаны.
Полнота вниманья.
Тишина чреватая
Взрывом ликованья.
* * *
И вновь приходит вдохновенье:
Господь вдыхает внутрь меня
Вот этот чистый свет весенний –
Свет рассиявшегося дня.
И жизнь окончиться не может,
И вдохновенью края нет,
Пока я пью дыханье Божье,
Пока я вижу этот свет...

* * *
А на горизонте — Бог.
Не увидишь, не усердствуй —
Только веток тяжкий вздох
Да глубокий след на сердце.
Рассказать не хватит сил...
Как на снег весенний талый,
Бог на сердце наступил,
И оно Его познало.
Где граница? Где порог?
Я — в безбрежном океане.
А на горизонте — Бог.
Руку протяни — достанешь.

* * *
Не мысль, не слово, не предмет —
Понятья нет. Названья нет.
Перед тобою разлита
Светящаяся пустота,
Безмолвный всемогущий вал,
В котором мир земной пропал.
Здесь нет тебя. Но только здесь
И начинается «Аз есмь».

* * *
Не надо, не двигайся, время.
Мгновение, остановись!
Всей жаждою, порами всеми
Я пью бесконечную высь.
Сливаюсь с застывшей рекою,
С недвижностью этих широт.
Мне надо дойти до покоя,
Держащего наш небосвод,
Разлившегося в океане
И в недрах под тяжестью плит.
Я знаю — закон созиданья
Вот в этом покое сокрыт.

* * *
Ты входишь в меня постепенно.
Ты входишь в меня осторожно...
И вот раздвигаются стены,
И всё, что мне нужно, возможно.
А нужно — стихание ветра,
А нужно — мерцание тайны,
А нужно мне то, что бессмертно,
А нужно мне то, что бескрайно.

* * *
И ничего не надо боле —
Земля великая кругла.
И волею или неволей
Придёт туда, откуда шла,
Душа. Пройдя моря и земли,
Очнёшься от дурного сна,
Поняв: душа весь мир объемлет
И миру целому равна.

* * *
Как будто я на горном пике,
А не в квартире у окна.
Передо мною - мир великии.
Граница мира не видна.
Я над часами, над судьбою,
Над взмахом птичьего крыла.
Волна вселенского прибоя
До сердца моего дошла.
Я поднялась на пик молчанья,
Откуда вечность видит глаз.
Так, может, центр мирозданья
Скрыт в сердце каждого из нас?..

* * *
Нежность Твоя не имеет границы.
Нежность лучом замирающим длится.
Облаком розовым, облаком белым
Тихо уходит за наши пределы.
Пухом легчайшим становится камень
Нежность Твоя не расстанется с нами.

* * *
Апрель холодный, неодетый.
Снег сыплет, птицы не слышны,
И только трепет голых веток
На фоне городской стены.
Но если к веткам приглядеться,
Вмолчась в их тонкий переплёт,
То в старость к нам заглянет детство,
Иль вечность к нам в окно зайдёт...

* * *
Счастье — это тот куст неопалимый.
Счастье — это свеченье в груди ожога.
Счастье — это соединенье с Любимым.
Это - вся грудь, просквожённая Богом.
Счастье — это предел пределам.
Нет ни межей, ни междоусобий.
Счастье — это когда ты становишься целым,
Наконец-то сложив все дроби.

* * *
О, этот жизнетворный хмель
Сияющего дня!
Я говорю за эту ель,
А птица — за меня.
Ни слова не произнесу.
Полна душа моя.
Запела иволга в лесу,
И замолчала я.
Я чувствую, что дуб с сосной
Зависли, как весь шар земной
В средине мировых пустот.
Всё неподвижно. И плывёт
В ничём. О, как она крепка,
Та бестелесная рука,
Что держит всех и вся. Какой
Непререкаемый покой
Сейчас расправился в лесу!
Нас кто-то держит на весу
Над бездною. И просит нас
Не открывать в испуге глаз
И не заглядывать во тьму,
Во всём доверившись Ему.

II
Таинственное равновесье —
Земля зависла в поднебесье.
И все бесчисленные нити
Связал незримый Вседержитель
В единый узел, вздох любой
Уравновесив всем Собой.
Да воскресенье, да, объятья,
Великий всплеск Господних сил.
Но всё-таки никто Распятья
И крестных мук не отменил...

I
Ты подошёл ко мне вплотную.
Ты стёр последнюю черту.
Все разделения минуя,
Раскрыл такую широту!
Не плеск волны, не гул прибоя —
Вселенского беззвучья гул.
Ты окружил меня Собою.
Свой Дух сейчас в меня вдохнул.
О, щедрость вечного Владыки —
С песчинкой смертною родство.
Благодарю за дар великий —
Дыханье Бога моего.

II
Простор, не знающий границы,
Седого моря полотно...
О, как мне надо умалиться,
Чтоб стали мир и я — одно!
Стать каплей, вспыхнувшей мгновенно
В пересечении лучей,
Стать только точкой во Вселенной,
Чтоб неразрывно слиться с ней...
И никаких мерил не надо.
Я только вход в Тебя — окно.
Я меньше всех, а Ты — громада,
Но нас не двое, мы — одно.

* * *
Я существую в этом звуке,
Пронзившем, просквозившем грудь.
Я есть внутри великой муки.
Моя немеркнущая суть
В миг этот восстаёт из гроба,
Неся единственную весть,
Что, где б Христос три дня ни пробыл,
Что б ни случилось с Ним, — Он есть.
Он сам ответ на вызов муки.
Он сам на смерть Свою ответ.
Он существует в этом звуке.
Он созидает этот свет.


* * *

Простите меня за молчанье моё.
За мой не-ответ на вопрос ваш простите.
Я в Божье немое вхожу бытиё,
Вдали от всех слов, от страстей и событий.
Нельзя шелохнуться мне вместе с сосной,
Застышей недвижно в полдневном сиянье.
О, если бы вы разделили со мной
Всю тяжесть налитого миром молчанья!

* * *
Нырну в стихи, в свои созвучья.
Но лес мой лучше,
Небо — лучше.
И птичий хор в начале дня
Опять перепоёт меня,
Опять зальёт, затопит душу.
А мне бы слушать, только слушать...

------------------------------
Дух. Дуновение. Дыханье.
Пустое небо. Ширь и высь.
Над бесконечным мирозданьем
Неузнаваемая жизнь.
И ниже трав, и снега тише,
И нету ни одной черты.
О Боже, мы тобою дышим,
Не понимая где же Ты.


***

Содержание:

*

[Улисс]

резерв

[Улисс]

(резерв)

[Улисс]

резерв

[Улисс]

резерв

[Улисс]

резерв

[Улисс]

резерв