Всем привет, смотрю, форум вновь ожил и идут бурные дебаты и сражения. Это как битва Пандавов и Кауравов в Бхагавад-гите. Постараюсь сейчас ответить на все вопросы и аргументы сразу, насколько это можно всё вместить. Ситуация не так проста, как кажется, там нет ни «бандеровского» фашизма, ни путинского фашизма.
Вообще-то украинских националистов совершенно напрасно называют фашистами, здесь элементарная политологическая ошибка. Фашизм – это идеология, постулирующая абсолютную ценность государства, его возможность вмешиваться во все стороны общественной жизни. А теперь посмотрите, в проекции расстрела Сашко Белого – ну какой же это фашист? Это консерватор-традиционалист, воин, христианин, для которого превыше всего была национальная идея. Вообще, разоружение Правого Сектора, происходящее в настоящее время, говорит о том, что победили либералы, которые въехали во властные структуры благодаря крови, пролитой на Майдане традиционалистами и радикалами.
Итак, национализм – это не фашизм. Для националиста первичны почвенные, традиционные ценности, как он их понимает, прямо или криво. И националист рассматривает государство не как самоцель, а как средство для увеличения блага своей национальной общности. И в проекции актуальных событий в Украине, который раз мы видим, что с либерализмом соприкасается, скорее, фашизм, подавляющий сколько-нибудь независимые от государства национальные образования. Вот чем плох либерализм для национального украинского самосознания. Нынешний министр внутренних дел Арсен Аваков – это такой Берия и Гимлер в одном лице для аутентичных украинцев.
А теперь перейдём к России. Дело в том, что считать, что Россия по факту и идеологически стремится стать неким автаркийным цивилизационным пространством с точки зрения нынешней власти, было бы слишком наивно. Таковым пространством она, вместе с союзными республиками, была в полной мере только при Сталине, а после его смерти началось неуклонное её вхождение в систему либеральных экономических и политических отношений. 90-е годы ничего в этом отношении не поменяли, и лишь сделали этот процесс стихийным и безбашенным, и потому показали, что данный путь станет для неё чреват скорым разрушением. Потому с Путиным вектор сразу меняется, он приобретает всё большие традиционалисткие черты, и мировой либеральной плутократии надо было с этим что-то делать…То есть Путин стремится в мировой традиционалистский мегаклуб, и ему надо было помешать.
Если бы Украина заключила все промежуточные договора с Евросоюзом, это приблизило бы и Россию к заключению ряда международных соглашений, сближающих её с традиционалистской элитой Запада. По большому счёту надо понимать, что сближение украинцев с Евросоюзом никак не отдаляло бы их от России. Наоборот, подтолкнуло бы Россию на аналогичные процессы. И здесь представляет огромный интерес, какая третья сила, вставшая между Россией и Украиной, или же вставшие (во множественном числе) между ними, спутали этим двум странам все карты. Ибо неожиданно вероломная позиция Путина и провокационные действия Януковича нельзя объяснить чем-то иначе, нежели воздействием на них третьих сил.
Есть три силы, которые можно здесь выделить. Первая – международная финансовая плутократия. В общем-то, всем известно, что финансовые условия для Украины, подготовленные соответствующими европейскими структурами, были крайне издевательскими для населения этой страны. Вторая сила – это международное еврейство, которое стоит в резкой оппозиции к национальным образованиям в Украине, и почти открыто, в лице Израиля и через соответствующие организации в национальных государствах, поддерживает российскую экспансию. И третья – это православная церковь, которую ошибочно считают традиционалистским образованием, ибо для западного мира она всегда была маргинальной структурой, а русский философ Владимир Соловьёв, этакий либеральный традиционалист, коим являлся, в принципе и сам Даниил Андреев, утверждал, что принятие православия русскими – это вообще историческая ошибка.
Дело в том, что православие исторически всегда опиралось на национальные (или имперские) бюрократии, и не входило в международные традиционалистские структуры. И хотя, например, в ХХ веке, там были отдельные традиционалисты, напр. совершенно блестящий ленинградский митрополит Никодим (Ротов), они являлись всё же особым, очень качественным, меньшинством. Современному православию куда ближе евразийская идеология, которая также настаивает на автаркийности России-Евразии, и эта автаркия в проекции нынешних международных отношений будет больше поощряться либералами, чем традиционалистами. А либералы в России будут ещё резче выступать против российской экспансии, российского фашизма, и всяких прочих иных международных страшилок, ещё в большей степени отдаляя Россию от Запада и мировой традиционалистской элиты, исполняя конкретный заказ извне.