Для затравки.
... Обручи из воронёного металла вращаются всё быстрее и быстрее, их очертания размываются, над каменным основанием уже парит туманная сфера. Туман утончается, превращаясь в едва видимое прозрачное белое сияние, воздух колышется вокруг, словно поднимаясь от раскалённого предмета. В середине белого сияния зарождается чернота.
…Чёрное небо, разрываемое черными молниями, над бушующим океаном. В море вздымаются горы и разверзаются бездны. Это не просто буря, но гнев Оссэ. Море и небеса слились в единое нечто. Среди хаоса движутся огни, красные, золотые и чёрные. Корабль. Один из "Морских Лебедей", прекраснейших кораблей, когда-либо построенных людьми, прекрасный и проклятый. Чёрный корпус с высокой кормой и двумя башнями на баке, со смертоносным клювом под бушпритом, только угадывается среди бушующего океана по огням, ярко освещающим воду, и по серебряной полосе вёсельных портов. Идёт под всеми полными парусами. Алые паруса, наполненные ветром, словно сотканы из пламени, замершего на долю секунды. Недвижимое пламя замерло на трёх высоких мачтах и на развёрнутых крыльях. Громадные волны почти накрывают корабль, разбиваясь о канаты такелажа в пыль и хлопья пены, сияющие как бы изнутри багровым светом; вода непрерывным потоком рушится через отверстия в фальшбортах и с алых плоскостей, раскинувшихся по обе стороны от корабля. Нос корабля рассекает волны, это чёрное нечто, пульсирующий чёрный мрамор с прожилками сияющей пены;
- Так выглядел изначальный хаос - снова и снова приходит ко мне эта мысль, каждый раз, когда я вижу эту картину со своего трона в этом зале или с палубы корабля. С каждым годом всё чаще и чаще гнев морского владыки обрушивается на наши корабли. Чтож, дерзнувшие встать вровень с Богами, будьте готовы встретить их гнев. И гнев их в этот раз будет бессилен! - я клянусь себе в этом.
Корабль идёт ровно, словно не замечая гнева стихии. Мерно работают стальные вёсла, в трюмах достаточно рабов, чья жизненная сила сейчас слилась с сердцем корабля, пульсирующем в двух круглых башнях, я чувствую его биение. По периметру корпуса корабля, из серебряной полосы, между веслами исходят мертвенно-бледные, иногда серебристые лучи. Корабль опирается на них. Судно идёт ровно, не колыхаясь под ударами стихий. Перед ним вздымаются горы, но он проходит их насквозь. Под ним проваливается океан, но он скользит над пропастью, лишь только бледные лучи уходят в бездонную бездну.
До берега ещё далеко, очень далеко, но они уже в досягаемости наших маяков. Я впиваюсь руками в подлокотники трона и чуть наклоняюсь вперёд. Две фигуры, стоящие по обе стороны от трона, в рясах, с поднятыми капюшонами, едва заметными движениями подают сигнал младшим служкам. Я даже не вижу, а чувствую, как двое служителей с благоговением опускают ладони на свои хрустальные шары, их воли включаются в Остров. Где-то далеко-далеко от Серых Башен, где я нахожусь, на самой южной оконечности Острова, на высоких прибрежных скалах, в темноте приходят в движение два маяка. Башни разворачиваются, и ведомые моей волей, их лучи нащупывают едва ощутимую точку "Лебедя". Я нахожусь сразу в трёх местах одновременно - в Зале Судеб на вершине Серой Башни и на площадках двух маяков далеко на южных скалах. Я вижу корабль тремя парами глаз. Лучи перекрещиваются. Не свет, но жизнь, жизненная сила Острова, родная и безбрежная, перетекает на корабль, постепенно заменяя то, что вливали в него гребцы. Воля Капитана, подкреплённая силой его команды и всей мощью Острова, доступной Серым Башням, перетекающей через меня, нерушима. Никто кроме Капитана не властен сейчас над кораблём, даже Оссэ.
Я провожаю корабль насколько хватает поля зрения. Корабль подходит к Острову.