Американский скайдайвер-экстремал Люк Айкинс в субботу, 30 июля, совершил прыжок без парашюта с высоты 7,6 километра. Об этом сообщает Associated Press.
Айкинс выпрыгнул из легкомоторного самолета над городом Сими-Вэлли (штат Калифорния). Скорость падения, как отмечает телеканал Fox, который транслировал прыжок, составляла порядка 120 миль в час (около 53 метров в секунду).
Через две минуты свободного полета 42-летний экстремал приземлился на натянутую над землей сетку размером 100х100 футов (порядка 30х30 метров). После этого он направился к жене, которая вместе с другими родственниками наблюдала за прыжком.
— Heaven Sent - 7/30 (@HeavenSentAPE) 31 июля 2016, 00:58
Как сообщалось, перед прыжком Айкинса обязали надеть парашют. Он, в свою очередь, заявил, что раскрывать его не будет. Позднее требование надеть парашют было отменено.
Ранее Айкинс более 18 тысяч раз прыгнул с парашютом. В качестве каскадера он выполнил несколько трюков на съемках фильма Iron Man 3 («Железный человек-3»).
ОКАЗЫВАЕТСЯ! Всё не так уж и страшно
Статья в "Популярной механике" http://www.popmech.ru/technologies/1006 ... yuta/#full объясняет почему
Падайте на здоровье: 10 км без парашюта
Руководство по выживанию при падении с десятикилометровой высоты. Скорость падения — 190 км/ч, время падения — 3 минуты
Дэн Кёппель 24 февраля 2010 117261
Чтобы снизить скорость свободного падения, попробуйте подражать парашютисту, выполняющему затяжной прыжок. Расставьте руки и ноги, запрокиньте голову, расправьте плечи. Сделайте грудь колесом, и вы сами собой повернетесь лицом к земле. Только не расслабляйтесь — это не лучшая поза для приземления
Чтобы снизить скорость свободного падения, попробуйте подражать парашютисту, выполняющему затяжной прыжок. Расставьте руки и ноги, запрокиньте голову, расправьте плечи. Сделайте грудь колесом, и вы сами собой повернетесь лицом к земле. Только не расслабляйтесь — это не лучшая поза для приземления
Eсли собрались падать, не забудьте прихватить пару очков. Хамильтон говорит, что обычно при падении очень слезятся глаза, что мешает правильно выбрать место для приземления.
6:59:00 Высота 10000 метров
Ваш рейс можно назвать поздним ночным, а хотите — ранним утренним. После взлета вы было пристроились поспать, и вдруг просыпаетесь от обжигающего ледяного ветра. И этот звук — душераздирающий, оглушительный рев. «Где я? — думаете вы.- И куда делся самолет?»
Вы на десятикилометровой высоте над землей. В полном одиночестве. И падаете.
Ситуация плоха. Но сейчас лучше было бы сосредоточиться на положительных аспектах (не считая главного — что вы по крайней мере как-то ухитрились пережить свой самолет). Земное притяжение вам теперь лютый враг, но зато у вас есть другой союзник — время. Хотите верьте, хотите нет, но ваше нынешнее положение гораздо лучше, чем если бы вы свалились с балкона пятого этажа. Точнее говоря, ваше положение станет лучше. А пока проблемы с кислородом на такой высоте приведут к гипоксии и потере сознания, и пару километров вы будете падать как кирпич. Потом сознание вернется, и вот тогда постарайтесь вспомнить эту статью. Впрочем, в любом случае конечную остановку, то есть землю, вы никак не пропустите.
Нет смысла спорить, что шансов на выживание при падении с десятикилометровой высоты не так уж и много, но в данный момент вам все равно нечего делать и никто не мешает обдумать собственное положение. Падать с самолета можно двумя способами. Первый из них — свободное падение без каких-либо попыток замедлить свой полет. Второй — сыграть роль «наездника на обломках». Этот термин пустил в оборот Джим Хамильтон, массачусетский историк-любитель, создавший страничку «исследователей свободного падения». Это обширная база данных, в которую включены почти все случаи падения с большой высоты. «Наездником» в его терминологии называется тот, кто сумел ухватиться за какой-нибудь обломок. Так, в 1972 году сербская стюардесса Весна Вулович обслуживала рейс самолета DC-9. Над Чехословакией самолет взорвался. Стюардесса пролетела 10 км, будучи зажата между своим сиденьем, тележкой из буфета и телом еще одного члена экипажа. Она приземлилась на покрытый снегом горный склон и до полной остановки долго по нему скользила. В результате она получила тяжелые травмы, но осталась жива.
Если вас окружает что-то вроде кокона из обломков, вероятность выжить при ударе о землю будет заметно выше. Таково мнение Гамильтона, основанное на убедительной статистике. С 1940-х годов зарегистрирован 31 такой случай. Тех, кто остался в живых после одиночного свободного полета, гораздо меньше — всего 13 зарегистрированных или вызывающих доверие случаев. Суперзвездой в этом клубе фантастических счастливчиков можно считать военного летчика из Нью-Джерси Алана Мэги. В 1943 году, когда он выполнял боевое задание в небе Франции, его выбросило из самолета В-17. Пролетев 6 км, он пробил крышу железнодорожного вокзала. Практически сразу же его взяли в плен немцы, которые были потрясены, увидев его живым.
Пока что забудем о том, падаете вы свободно или же смогли уцепиться за какой-нибудь обломок фюзеляжа. Первым делом вас должна интересовать «конечная скорость» (она же «установившаяся скорость падения»). Сила земного притяжения тянет вас вниз и стремится разогнать. С другой стороны, как и всякий другой движущийся объект, вы встречаете «лобовое сопротивление», которое растет при увеличении вашей скорости. В какой-то момент эти силы уравновешиваются, и ускорение прекращается, то есть вы выходите на «установившуюся скорость».
В зависимости от вашего веса, габаритов и плотности окружающего воздуха вы должны разогнаться не более чем до 200 км/ч, причем произойдет это всего метров за пятьсот свободного полета. То есть, упав с небоскреба или же с десятикилометровой высоты, вы ударитесь о землю с одинаковой силой. Но с крыши небоскреба до тротуара вы долетите за 12 секунд, а падая с «самолетной» высоты, успеете прочитать всю эту статью.
07:00:20 Высота 6500 метров
К этому моменту вы уже спустились в те слои атмосферы, где можно более-менее свободно дышать. К вам возвращается сознание. До удара о землю остается две минуты. Ваша следующая задача — решить, хотите ли вы жить дальше. Если да, то учтите, что, как шутят парашютисты, «умирают не от падения, а от приземления».
Не теряя присутствия духа, постарайтесь прицелиться.
Куда же целиться? Мэги грохнулся на каменный вокзальный пол, но его падение затормозилось, когда он за момент до этого пробил стеклянную кровлю. Больно, зато спасительно. Сгодится и стог сена. Некоторые счастливчики остались живы, угодив в густой кустарник. Лесная чаща — тоже неплохо, хотя можно напороться на какой-нибудь сук. Снег? Просто идеально. Болото? Мягкая, покрытая растительностью трясина — самый желанный вариант. Хамильтон рассказывает о случае, когда скайдайвер с нераскрывшимся парашютом угодил прямо на высоковольтные провода. Провода спружинили и подбросили его вверх, сохранив ему жизнь. Самая опасная поверхность — вода. Как и бетон, она практически несжимаема. Результат падения на океанскую гладь будет примерно таким же, как на тротуар. Разница только в том, что асфальт- увы! — не раскроется под вами, чтобы навсегда поглотить разбитое тело.
Не упуская из виду намеченную цель, займитесь положением вашего тела. Чтобы снизить скорость падения, действуйте, как парашютист при затяжном прыжке. Раскиньте пошире ноги и руки, запрокиньте повыше голову, расправьте плечи, и вы сами собой развернетесь грудью к земле. Ваше лобовое сопротивление сразу вырастет, и появятся возможности для маневра. Главное — не расслабляйтесь. В вашем, откровенно скажем, затруднительном положении вопрос, как подготовиться к встрече с землей, остается, к сожалению, до конца не решенным. В журнале War Medicine от 1942 года была опубликована статья на эту тему. В ней говорилось: «В попытке избежать травм большую роль играет распределение нагрузок и их компенсация». Отсюда рекомендация — падать нужно плашмя. С другой стороны, доклад 1963 года, опубликованный Федеральным агентством авиации (FAA), утверждает, что оптимальной для сохранения жизни будет классическая группировка, принятая среди скайдайверов: ноги вместе, колени повыше, голени прижаты к бедрам. В том же источнике отмечено, что выживанию при катастрофе весьма способствует натренированность в таких видах спорта, как борьба или акробатика. При падении на твердые поверхности особенно полезно было бы иметь некоторые навыки в восточных единоборствах.
Японский скайдайвер Ясухиро Кубо тренируется так: выбрасывает из самолета свой парашют, а затем выпрыгивает сам. Затягивая процесс до предела, он догоняет свое снаряжение, надевает и после этого дергает за кольцо. В 2000 году Кубо выпрыгнул на высоте 3 км и провел в свободном падении 50 секунд, пока не догнал ранец со своим парашютом. Все эти полезные навыки можно отрабатывать и в более безопасной обстановке, например в тренажерах свободного падения — вертикальных аэродинамических трубах. Впрочем, тренажеры не позволят вам отработать самый ответственный этап — встречу с землей.
Если вас ждет внизу водная поверхность, готовьтесь к быстрым и решительным действиям. По оставшимся в живых любителям прыгать с высоких мостов можно сделать вывод, что оптимальным был бы вход в воду «солдатиком», то есть ногами вперед. Тогда у вас будут хоть какие-то шансы выбраться на поверхность живым.
С другой стороны, знаменитые ныряльщики со скал, оттачивающие свое мастерство неподалеку от Акапулько, считают, что лучше входить в воду головой вперед. При этом руки со сплетенными пальцами они выставляют перед головой, защищая ее от удара. Вы можете выбрать любую из этих поз, но постарайтесь до самой последней секунды сохранять парашютирующую позицию. Затем, над самой водой, если вы предпочтете нырнуть «солдатиком», настоятельно рекомендуем вам изо всех сил напрячь ягодицы. Объяснять, почему, было бы не слишком прилично, но вы наверняка и сами догадаетесь.
Какая бы поверхность вас внизу ни ждала, ни в коем случае не приземляйтесь на голову. Исследователи из Института безопасности дорожного движения пришли к выводу, что в подобных ситуациях основной причиной смерти оказывается черепно-мозговая травма. Если вас все равно несет головой вперед, лучше уж приземляйтесь на лицо. Это безопаснее, чем удар затылком или верхней частью черепа.
07:02:19 Высота 300 метров
Если, выпав из самолета, вы занялись чтением этой статьи, то к настоящему моменту дошли как раз до этих строк. Начальный курс у вас уже есть, и теперь пора взять себя в руки и сосредоточиться на стоящей перед вами задаче. Впрочем, вот еще кое-какая дополнительная информация.
Статистика показывает, что в случае катастрофы выгоднее оказаться членом экипажа или ребенком, и если есть выбор, лучше терпеть крушение на военном самолете. За последние 40 лет зафиксировано по крайней мере 12 авиакатастроф, когда в живых оставался только один человек. В этом списке четверо были членами экипажа, а семь — пассажирами в возрасте до 18 лет. Среди спасшихся Мохаммед эль-Фатех Осман, двухлетний ребенок, который пережил крушение «боинга» в Судане в 2003 году, приземлившись среди его обломков. В прошлом июне, когда неподалеку от Коморских островов потерпел крушение лайнер Yemenia Airways, в живых осталась только 14-летняя Бахия Бакари.
Выживание членов экипажа можно связать с более надежными системами пассивной безопасности, а вот почему чаще в живых остаются дети — пока не ясно. В исследованиях FAA отмечается, что у детей, особенно в возрасте до четырех лет, более гибкие кости, мышцы более расслаблены и более высокий процент подкожного жира, эффективно защищающего внутренние органы. Люди маленького роста — если их голова не высовывается из-за спинок самолетных кресел — хорошо защищены от летящих обломков. При небольшом весе тела ниже будет и устоявшаяся скорость падения, а меньшее лобовое сечение снижает шанс напороться при приземлении на какой-нибудь острый предмет.
07:02:25 Высота 0 метров
Итак, приехали. Удар. Вы все еще живы? И каковы ваши действия? Если вы отделались мелкими травмами, можете встать и закурить, как поступил британец Николас Алкемейд, бортстрелок хвостового пулемета, который в 1944 году после падения с шестикилометровой высоты приземлился в заснеженную чащобу. Если же без шуток, то впереди вас ждет еще немало хлопот.
Вспомним случай с Юлианой Копке. В 1971 году в канун Рождества она летела на самолете Lockheed Electra. Лайнер взорвался где-то над Амазонкой. 17-летняя немка пришла в себя на следующее утро под пологом джунглей. Она была пристегнута к своему сиденью, а вокруг валялись груды рождественских подарков. Раненная, в полном одиночестве, она заставила себя не думать о погибшей матери. Вместо этого она сосредоточилась на совете отца-биолога: «Потерявшись в джунглях, ты выйдешь к людям, следуя за течением воды». Копке шла вдоль лесных ручейков, которые постепенно сливались в речки. Она обходила крокодилов и колотила по мелководью палкой, чтобы распугать скатов. Где-то, споткнувшись, потеряла туфлю, из одежды на ней осталась только рваная мини-юбка. Из еды при ней был только пакет конфет, а пить приходилось темную, грязную воду. Она не обращала внимания на сломанную ключицу и на воспалившиеся открытые раны.
На десятый день, двигаясь вдоль реки Шебонья, она увидела вытащенное на берег каноэ. Ей потребовалось несколько часов, чтобы вскарабкаться по береговому склону до хижины, где ее на следующий день обнаружила бригада лесорубов. В Перу этот случай восприняли как чудо. Действительно, по статистике службы ACRO, фиксирующей все авиакатастрофы, с 1940 по 2008 год в результате крушения 15 463 самолетов погибло 118 934 человека. Даже если добавить к этому числу парашютистов, у которых не раскрылись парашюты, всего 157 счастливчиков способны рассказать о произошедшем с ними чуде. Из них 42 — выжившие после падения с высоты более 3 км.
Правда, юная Копке не соглашалась с тем, что ее спасение — это результат чуда. Когда она кувыркалась в воздухе вместе со своим креслом, ситуация была не в ее власти, но когда она пришла в себя на земле, она уверенно взяла ответственность за свою жизнь в собственные руки. «Я сумела принять единственно правильное решение — покинуть место катастрофы». На родительской биостанции она получила необходимый для выживания опыт и потом рассказывала: «Мне не было страшно. Меня обучили ходить по лесам и правильно вести себя на реке. Мне пришлось много плыть среди таких опасных животных, как кайманы и пираньи».
А теперь поздравляем со счастливым приземлением! Вы уже проснулись, и колеса вашего самолета катятся по взлетно-посадочной полосе. Вы хорошо понимаете, что вряд ли вам когда-нибудь в жизни понадобятся сведения из этой статьи. А все-таки — не стоит ли оставить ее в кармашке на спинке кресла для следующего пассажира?
Статья опубликована в журнале «Популярная механика» (№89, март 2010).
А вот и ,собственно, известная история одной из выживших
http://www.risk.ru/blog/194499
Юлиане Диллер, родилась в 1954 в Лиме под именем Юлиане Кёпке (Juliane Koepcke), немецкая девушка, стремившаяся пойти по стопам своих родителей - стать зоологом - оказалась в конце 1971 года вовлеченной в одно из наиболее необычных приключений XX века.
Она выжила во время аварии самолета, в котором летела, и пережила свободное падение с высоты более чем в 3000 метров. Но история на этом не закончилась. Амазонские джунгли преподнесли ей 10 дней одиночества, испытаний и борьбы за выживание на пути к дому.
Юлиане оказалась затерянной на каком-то участке сельвы между Лимой и Пукальпа. У неё было сильное сотрясение мозга, сломана ключица, разорвана связка колена, один глаз заплыл полность, а второй видел сквозь маленькую щелку (из-за образовавшейся опухоли). 77 из 92 пассажиров последнего полета Локхид Электра L-188 погибли сразу. 14 человек выжили после падения, но, получив серьезные травмы - умерли, не дождавшись помощи. Останки несчастных были рассеяны по площади 15 квадратных километров. Обломки самолета остались вне видимости с воздуха за листвой плотной амазонской сельвы.
Аэропорт Хорхе Чавес (Лима, Перу). 24 декабря 1971. Только в детских историях Рождество бывает белоснежным, но совсем не так оно выглядит на горячем перуанском плоскогорье. 24 градуса, молодые облака, перемешанные андскими воздушными течениями. Мария и её дочь Юлиане ожидали, когда разрешат посадку в самолёт (коммерческий авиалайнер LANSA Lockheed Electra бортовой номер OB-R-941), направляющийся в город Пукальпа. Это был полёт навстречу судьбе, в перуанскую Амазонию.
«Я была очень довольной тем, что заканчивала выпускной класс, и тем, что могла теперь навестить папу на его новой работе. Он обещал мне, что мы будем вместе систематизировать карточки насекомых и различных андских жесткокрылых: 20-сантиметровых тараканов, тропических муравьёв и новые виды бабочек. Я гордилась своей недавней работой по систематизации и могла теперь провести вместе с моими родителями три месяца на биостанции, где они вели новую программу исследования по натуральной истории Большего Национального Университета Сан Маркоса. Снова каникулы в полной амазонской сельве с лучшими преподавателями натуральных наук мира. Что большего я могла желать!»
Рейс 508 вылетал поздно. Для компании LANSA (Воздушные Национальные Линии S.A) было не характерным строгое следование расписанию рейсов. Она делала мало рейсов, потеряла два из своих трех самолетов, и требования к безопасности и административных договоренностей были для неё тяжким грузом в нелёгкие времена. Ханс, муж Марии, желал, чтобы они открыли праздничное шампанское все вместе в торжественной обстановке, но в оставшуюся неделю перед Рождеством уже стал ощущаться дефицит билетов.
«Я помню эффектный и очень близкий пейзаж, просветы и облака давали разглядеть сквозь них постоянный цвет джунглей. Зеленые, неподвижные заросли, словно мягкая и плотная губка, не позволяли догадаться о высоте над землёй. Все было гармоничным, красивым и соответствовало моему радостному чувству от наступающих каникул. Моей маме нравилась моя улыбка, и она держала свою руку на моей руке. С нею, сидевшей слева от меня, и с прекрасными видами в иллюминаторе с правой стороны, я чувствовала себя могущественной и счастливой, как королева».
Полет между Лимой и Пукальпа должен был продолжаться пятьдесят минут и через тридцать минут полета небо начало покрываться облаками.
«Понемногу просветы становились меньше, а облака приобретали сероватый оттенок. Движение самолёта превратилось в качели и болтанку в ритме от все более рваных проходов в облаках. Яркий свет, лившийся в мой иллюминатор, потускнел, бросив тень на лицо нашей соседки, разволновавшейся и запаниковавшей с тех пор, как мы вылетели из Лимы.
Это была огромная буря, небо стало полностью черным. Надо было как можно скорее возвращаться в Лиму или менять курс, но так как это было Рождество, то все хотели поскорее оказаться вместе со своими семьями. Разумеется, и пилот думал так же, стремясь, во чтобы-то ни стало, лететь сквозь бурю и грозу. Но мог ли это выдержать самолёт? Мы летели четверть часа, продираясь сквозь гигантские облака. Самолет ужасно трясло и все вещи падали с багажных полок. Я сильно сжала руку моей матери.
Весь дальнейший полёт проходил в маленьких встрясках и будто в ударах мокрым бичом. Неожиданно, заглушив человеческие голоса в металлической трубе, в салон проникли гротескные звуки двигателей. Как будто какие-то грузчики изрыгали ругательства и с грохотом роняли подносы с яствами сочельника на наши головы. Сквозь свисты и не поддающиеся описанию скрипы, прозвучали слова командира лайнера, голос которого к тому времени показался божественным: «Мы сообщаем господам пассажирам о том, что зона воздушных волн, которые мы пересекаем, вызвана сильной грозой на Амазонской сельве. Пристегните ремни …»
Салон среагировал вздохом облегчения, и уже спокойней относился к все более внезапным движениям машины. Я неотрывно смотрела на двигатель, как на воображаемое средство защиты при отсутствии физической опоры. Холодная влажность руки моей матери выдавала её волнение.
С этого момента, моё путешествие превратилось в приключение моей жизни, когда огромный и ослепительный свет пронзил пропеллер, который я созерцала. Самолет мгновенно лопнул и, развалившись на части, начал падать, влекомый теперь только вездесущей силой тяжести».
Причина происшествия соответствует типичным действиям экипажей коммерческой авиации в условиях грозы. Пилот набрал среднюю высоту, чтобы предотвратить плотную облачность и суметь тем не менее в таком небе, разглядеть взлетно-посадочную полосу. В таких случаях шквал нисходящего воздуха может толкнуть и лишить самолёт равновесия, приведя к последующему перелому вследствие, вероятно, усталости металла и низкого качества материалов, из которых был сделан последний корабль LANSA: турбовинтовой Локхид Электра L-188.
«Всё происходило как будто в замедленном действии, но стремительно в своём развитии. Самолет разорвался на две части, и мне показалось, что я участвую в скачках. Я сидела в хвостовой части самолёта, и из-за моментов невесомости меня сопровождало чувство головокружения в необозримой бездне вокруг нас. Моя мать вынуждено отпустила мою руку, чтобы уже больше никогда не прикоснуться ко мне. Меня выкинуло из самолёта в открытое пространство. Ужасающий звук турбин, которые сейчас удалялись, время прощания с этим миром и сильный запах распылённого топлива, не мешали мне ощущать странное торжество даже незадолго до падения. Меня ждали 2000 метров свободного падения перед тем, как упасть на мой зелёный ковёр. Вдруг вокруг меня воцарилась удивительная тишина. Самолёт исчез. Должно быть, я была без сознания, а затем пришла в себя. Я летела, крутясь в воздухе, и могла видеть стремительно приближающийся подо мной лес. Возможно, я выжила из-за того, что я была пристёгнута к ряду сидений. Я вращалась как вертолет, что возможно замедлило падение. Кроме того, место, куда я упала, было густо покрыто растительностью, что уменьшило силу удара».
Из фактов для фильма "Чудо в Зеленом Аду" Джузеппе Скотесе:
«Юлиане была пристёгнута к сиденью, когда оно вылетело из фюзеляжа, что спасло ей жизнь. Согласно последующему исследованию, центр тяжести соединенного пассажира - сиденья определил защитное положение в течение падения в очень густой и плотной растительности двухкилометрового склона под самолетом. Наклон горы сгладил траекторию падения (эффект трамплинных лыж) и сиденье стало щитом, ослабившим удары о ветви деревьев».
Кадр из художественного фильма
«Я проснулась под сиденьем, и началось другое путешествие, на этот раз в ад. Мне это казалось ночным кошмаром, и я вновь засыпала на короткие мгновения. Вторую половину дня после аварии и первую ночь я провела почти без сознания под сиденьем, там где «приземлилась». Когда я поверила в то, что пришла в себя, меня подавила реальность. С деревьев свешивались железо, сидения, одежда и чемоданы, всё было разбросано по сельве. Был дым и потрескивание от горения, рассеянного по лесу, покуда густота джунглей позволяла видеть. Я была одинокой, очень одинокой и в полном смятении. Мне было 17 лет.
Мне нужно было время, чтобы прийти в себя физически и умственно при всей моей новой тревоге. Оглушенная и очень плохо себя чувствующая, я заключила, что у меня не было больших ран, лёгкая резь в ноге и в глазу, и сильная боль в ключице и колене. Это мне не помешало избавиться от пристёгнутого к сидению ремня, чтобы встать. Я начала искать маму, но так и не смогла ее найти*. Единственно кого мне удалось обнаружить – три тела, сидевшие по-прежнему в тройном сиденье. Они врезались головой в землю, на поверхности торчали ноги. Я не знала, что делать. Немного успокоившись, с помощью палки я смогла осмотреть их и поняла, что среди них нет мамы – она никогда не красила ногти».
* Мария Кёпке также пережила падение, но скончалась через несколько дней от травм.
«Никто не может представить ту ужасную боль, которую я почувствовала тогда. Это был момент выбора выживать или отдать себя на волю судьбы, в руки случайности. Почему именно мне выпало пережить этот опыт? Почему выживать в таких обстоятельствах - больнее, чем умереть там наверху? Эти вопросы крутились в моей голове, и я медлила с тем, чтобы услышать в себе голос моего отца. Я медлила с тем, чтобы вспомнить его объятие, его запах, его огромную привязанность, его невероятный подвиг путешествия пешком из Ресифи (Бразилия) в Лиму (Перу) в течение целого года. Когда я это вспомнила, то не была уже такой одинокой.
Я знала любовь моего отца к природе, я изучала вместе с ним жизнь и повадки многих существ, которые сейчас окружали меня. Полтора года жизни на станции биологических исследований сделали место моего нового пребывания не таким странным для меня. Я умела имитировать звук тарантула. Я наблюдала за новыми птицами едва ли месяц назад, коллекционировала неизвестных насекомых. Я почувствовала себя почти дома и мой отец ожидал меня к ужину.
Съев какой-то плод и остатки какой-то еды, которые я нашла среди разбросанных вещей, я покинула место трагедии, заметив появление первых хищников. Следуя наставлениям моего отца, я искала ближайший источник воды, чтобы продолжать путь по его руслу и искать помощь. Я не знала тогда, что я находилась в более чем 600 км от любого населенного пункта. И это было хорошо, потому что иначе я потеряла бы дух.
До первой ночи я нашла маленький источник, который удовлетворил мою жажду и дал надежду следовать верным курсом. В маленьком овраге я провела свою вторую ночь, где укрылась от начавшегося дождя.
26 декабря. У меня закончились карамели и лакомства, которые я нашла в разбросанных вещах. Больше я ничего не ела в сельве. Страх воспоминаний о том, как мой отец однажды съел дикие ядовитые плоды, привел меня к тому, что я игнорировала голод. Я продолжала продвигаться с той же устремлённостью, что и вода, ища всё более полноводные струи.
В первые дни я слышала также звуки самолетов и вертолетов, которые искали обломки лайнера и тела погибших, но я никак не могла им дать о себе знать, потому что растительность плотно закрывала небо. Через неделю после падения они отменили поиски.
Через два дня я всё так же продолжала путь под сенью зелёной крыши из листвы деревьев. Ничто, кажется, не менялось в пейзаже и звуках, за исключением моего дыхания и необычного пения какой-то птицы. Я выделила для себя пение этой птицы, среда обитания которой пойменный лес вблизи полноводных рек. Uirapur - красивая птица, которая поёт на рассвете и в сумерки, во время строительства своего гнезда, перекрывая голоса других птиц во всей округе. Большая река была где-то близко.
1 января. Река была уже поблизости. Рептилии и животные теперь могли оказаться совсем рядом от меня, но так же увеличивался шанс обнаружить возможное человеческое присутствие. В этот день я поплыла, отдав себя на милость течения, пытаясь не погружать в воду свои открытые раны, чтобы не созывать банкет пираний. Мои ноги уже были слишком слабы, чтобы идти и держать мой вес. Слабая и истощенная я прилегла на одном из песчаных берегов, позволив себе уснуть и брести в полубессознательном состоянии. Проснувшись, я различила старую лодку на берегу. Неужели это был снова сон? Я не сплю? Мне было уже невозможно отличить реальность от сна.
Возле лодки я увидела тропинку на берег – нарезные ступеньки, ведущие наверх на высоту трех метров. У меня практически не оставалось сил, поэтому прошло, наверно, несколько часов прежде, чем я смогла вылезти на берег. Там стоял навес, под которым я смогла укрыться на ночь. Это была единственная ночь, когда я смогла спать более или менее спокойно.
Моё одиночество и пустота в душе были перемешаны тогда с воспоминаниями и снами, реальность сливалась с грёзами. Мне слышались голоса моих родителей и это приглушало утомление и страдание, пока сознание боролось за то, чтобы найти различие между голосами природы и голосами внутри меня …
На следующий день начался сильный дождь, и я осталась под навесом до вечера.
2 января 1972 голоса ангелов зазвучали снова. Но это были уже человеческие голоса. Их было трое охотников и сплавщиков, которые случайно обнаружили меня. Как потом я узнала, это была другая невероятная случайность, потому что они проходили этим маршрутом каждые три недели, и в этот день они не собирались проходить здесь.
Сначала они сильно испугались, но увидев, что я едва могу двигаться, обессилившую от голода, кожа в лоскутах и совершенно промокшую, они приняли меня за богиню воды - мифологическое существо, населяющую легенды и мифы местных индейцев. Я сказала им, что осталась в живых после крушения самолета. Они отнеслись ко мне, как к богине, оказывая первую помощь, накормив, и согрев меня… С помощью керосина они извлекли из меня часть личинок «мухи-винта». Через 10 часов сплава вниз по реке в их каноэ, мы достигли местечка Турнависта, где мне сделали первую инъекцию антибиотиков и извлекли более 70 червей, спрятавшихся под моей кожей. Отсюда меня перевезли на самолёте в Пукальпа в миссионерский госпиталь, где я провела три длинные недели выздоровления. Там я встретилась со своим отцом. Это была встреча, полная слёз и волнения. Благодарю судьбу, Бога!»
Юлиане дала точные детали места происшествия, чтобы гражданские и военные патрули, мобилизованные на поиски самолёта, смогли обнаружить останки. Только тогда они установили ужасные разрушения самолёта и отсутствие оставшихся в живых остальных пассажиров лайнера и членов экипажа.
История о Юлиане Кёпке прогулялась по титульным листам половины газет всего мира: Лайф, Штерн и вся Южная Америка описывали её одиссею. Она стала известна под именем девушка-чудо. Юлиане подвергалась преследованиям со стороны перуанских СМИ, и получала сотни добрых писем от людей, которых она никогда не встречала. «Это было так странно», - говорит она, улыбаясь. «Некоторые письма были просто на имя «Юлиане – Перу», но они всегда находили своего адресата».
Позже Юлиане переехала жить в ФРГ, где продолжила своё образование, добившись степени доктора биологических наук. Ныне она биолог с хорошей репутацией и специализируется на изучении летучих мышей. Проживает в Германии. Вопреки всем ожиданиям, у нее так и не возникла боязнь авиаперелетов.
В 1974-75 годах вышел совместный американо-итальянский фильм "Miracles Still Happen", известный в СССР под названием "Чудеса ещё случаются". Много лет спустя, в 2000 году, известный немецкий кинорежиссёр Вернер Херцог представил захватывающий документальный фильм "Крылья надежды" о подвиге Юлиане. Интересно, что сам Вернер едва не полетел этим рейсом 40 лет назад...
Так что падайте на здоровье.