Страница 1 из 1

Друг Д Андреева, мультипликатор

СообщениеДобавлено: 23 июн 2018, 20:32
ваконда
Б Романов в своём докладе говорил о школьном друге Д Андреева, Юрие Попове, который погиб. Это он рассказывает с минуты 17:35
phpBB [video]

Интересные факты из биографии Ю Попова, судьба и жизненный путь которого тесно связан с Д Андреевым.
На видеоконференции Б Романов нашел факты что друг Д Андреева Ю Попов был художником мультипликатором.
Причем, сначала в книге "Вестник, или Жизнь Даниила Андреева: биографическая повесть в двенадцати частях" Б Романов писал что друг Д Андреева был художником, и его судьба неизвестна
Посмотрела в интернете его биография есть, и есть мультфильмы, где он является художником —постановщиком.
Друг Д Андреева Ю Попов в поэме Дуггур является ключевым персонажем, и в дневниках и записях Д Андреева есть много о его детском друге
Посмотрела в интернете о Ю Попове мультипликаторе

(53) Попов Юрий Михайлович (1906-1941) — художник анимационного кино, карикатурист. Работал художником-мультипликатором и художником-постановщиком на экспериментальной студии при ГУКФ под руководством В.Ф.Смирнова, студиях «Мосфильм» и «Союзмультфильм», в т.ч. на фильмах «Квартет» (1935), «Котофей котофеевич», «Любимец публики» (1937) и др


phpBB [video]


Вестник, или Жизнь Даниила Андеева: биографическая повесть в двенадцати частях
Романов Борис Николаевич

5. Юрий Попов

Одноклассника Юрия Попова Андреев называет темным другом ненастной молодости. Попов был единственным спутником и поверенным его тогдашних плутаний.

Я любил тебя горчайшею из дружб
за то,
Что никто ещё не понял наших душ —
никто.
Эти мутные ночные небеса,
ветра,
Диски желтых циферблатов в три часа
утра,
Нелюдимые капели, гуд перил,
мосты, —
Эту музыку апреля так любил
лишь ты.
Их дружбу сделала теснее, но напряженно запутала общая несчастливая любовь. Они оказались соперниками, и оба были отвергнуты.

И вот, святое имя юное,
Намёком произнесено,
Зашелестело птицей лунною,
С тех пор — одно… всегда одно.
По вечерам — друзьями ясными,
О первой тайне говоря,
Мы шли кварталами ненастными
От фонаря — до фонаря;
Устав стремиться в невозможное
И чувством выспренним гореть,
Делили поровну пирожные,
Собрав по всем карманам медь.
О Канте, Шиллере, Копернике
Речь за звеном плела звено…
Мы забывали, что соперники,
Что нам врагами быть дано;
О том, что сон нерассказуемый
Таим, друг с другом не деля…
Про узел тот неразвязуемый,
Что нас задушит, как петля.
В задуманном "безумном бунте" Андреев с упорством хотел идти до конца, не считаясь ни с чем и ни с кем. Попова он невольно увлекал за собой, так ему казалось.

Только смертная крепнет злоба.
Только мысль о тебе, дрожа,
Хлещет разум бичом озноба,
Сладострастием мятежа.
Долг осмеян. Завет — поруган.
Стихли плачущие голоса,
И последний, кто был мне другом,
Отошел, опустив глаза.
Лже — апостолом и лже — магом,
Окружён пугливой молвой,
Прохожу размеренным шагом
С гордо поднятой головой.
Брезжит день на глухом изгибе.
Время — третьему петуху.
Вейся ж, вейся, тропа, в погибель,
К непрощающемуся греху.
Тогда, в ненастной молодости, Юрий Попов начал пить, потом спиваться. Он стал художником, но каким, как складывалась его судьба, — неизвестно. К тому, что сказано о нем в стихах Даниила Андреева, добавить можно немногое.

В самом начале войны Попов в подпитии полез на крышу тушить зажигалки и сорвался. В его гибели Даниил винил и себя. Почему? Вряд ли кто-нибудь сможет ответить. То ли он считал ответственным себя за то, что друг стал спиваться, часто даже казался похожим на одержимого бесами? Или речь идет о неведомом нам поступке? Чуткие совестливые люди всегда ощущают неясную вину, когда погибают близкие. Он переживал эту вину мучительно, никогда о ней не забывал:

И камень зыбких лестниц мрака
Шатнулся под твоей ногой:
Ты канул — и не будет знака
Из рвов, затянутых пургой.
Лишь иногда, пронзив ознобом,
Казня позором жизнь мою,
Мелькнёт мне встреча — там, за гробом,
В непредугаданном краю.
Андреев считал себя недостаточно наделенным способностью к раскаянию. Писал об этом жене из тюрьмы, когда та заметила, что он мучает себя тем, что от него не зависит, что он напрасно не пытается "забыть тропинок", закручивавших его юность… [72]"Я нахожу, напротив, что одарен этой способностью в весьма недостаточной степени, — возражал он. — Ты, кажется, думаешь, что я "постоянно" (как ты выражаешься) мучаю себя подобными настроениями.

О, нет: я их испытываю гораздо реже и поверхностнее, чем было бы нужно. Требуется немалое мужество, чтобы не поддаваться соблазну — заглушить, отвлечь себя, скользнуть мимо, "обойти стороной", как говорил Пэр Гюнт. Я вообще считаю, что человек, если он хочет быть глубоким, и в особенности мужчина, не должен прятаться ни от каких переживаний, сколь бы мучительны и тягостны они ни были. Наоборот, он должен стремиться пройти сквозь них до конца. А концом может быть только полное развязывание данного кармического узла, — хотя бы за порогом смерти. Например, у меня есть на памяти одна большая, очень серьезная вина перед покойным Ю. Поповым. Здесь она развязана не была, и теперь, поскольку его уже нет в живых, так и останется — чтобы развязаться — не знаю где, когда и как. Но пока она не развязана, острое, жгучее чувство этой вины будет во мне жить, хотя, разумеется, случаются целые дни, когда я ни разу даже не вспомню об этом. А не вспоминаю — по легкомыслию, тупости сердца, по недостатку глубины" [73].

Но зачем же головокруженье
Захватило сердце на краю
В долгий омрак страстного паденья,
В молодость бесславную мою?
Узел жизни — неужели это,
Что я в молодости завязал?

Подобные мучительные вопросы Даниил Андреев не переставал себе задавать всю жизнь, к тому же считая, что именно он погубил Юрия Попова, что "виноват, и притом сознательно, в пьянстве друга" [74]. В черновиках "Розы Мира" есть запись о нем, о себе и Дуггуре: "Ю<рий>был в Дуг<гуре>спасен сил<ами>Св<ета>без самоуб<ийства>; т. е. не изжив соблазн до конца. Противовес слаб, но все же есть, и поэтому [он] не отягчит себя так, как мил<лионы>др<угих>. Об этом люди почти всегда молчат, да и смутно понимают. — У меня был противовес, и в момент решит<ельного>выбора ты быотверг Дуг<гур>".


Про друга Ю Попова Д Андреев пишет стих " Другу юности, которого нет в живых . (Первое)"
с нежностью вспоминая их десткое знакомство
Но его верность дружбе осталась неколебима. Одним из самых близких друзей стал Юрий Попов:

Мы подружились невозвратными
Утрами школьными, когда
Над партой с радужными пятнами
Текли прозрачные года.
Замедлив взор на нашем риторе,
Подобном мудрому грачу,
Веселый мальчик в белом свитере
Ко мне подсел — плечо к плечу.
Заговорив тотчас о Репине
И щекоча мне в шутку бок,
Он был похож на плотный, крепенький,
Едва родившийся грибок.
Внезапно, не нуждаясь в поводе,
На переменках, просто так,
Вдруг сокрушал, кого ни попадя,
Крутой мальчишеский кулак.
Забыв Ампэра, флору Африки,
Истоки Нила и шадуф,
По — братски мы делили завтраки,
Тайком за партой крем слизнув.